Уокер

Глава 3

Линн проснулась от запаха еды. Живот предательски заурчал, стоило сквозь полуприкрытые веки, посмотрела на приближающуюся к ней женщину. Девушка едва сдержала порыв встать и помочь той с подносом, но женщина, она предположила, что это была миссис Боуэн, не оценила бы это, зная, что этот порыв сделал бы Линн больно.

– Вот, поешь, и станет немного лучше. – Она помогла Линн сесть в постели и пристроила поднос на коленях девушки. Запястья, если верить старшему мистеру Боуэну, не было сломано, но оно до сих пор беспокоило из–за растяжения. – Если ты не против моей помощи – я могла бы помочь тебе обмыться.

Линн считала это забавным, особенно в её возрасте. Зачерпнув ложку густого бульона и, отправив его в рот, едва сдержала стон наслаждения, почувствовав вкус. Миссис Боуэн принесла пару полотенец и ведро горячей воды, когда девушка наполовину опустошила тарелку.

– Я пыталась придумать, как вымыть твои волосы, но мне так ничего и не пришло в голову. Кроме того, я не смогу дотащить тебя до ванной, да и там не на что опереться. Конечно, я могла бы попросить Джорджа помочь, но это вызовет больше проблем, нежели пользы. Аромат и всё такое.

Линн кивнула, не понимая, о чём говорит женщина.

– Мне, конечно, удалось помыть тебя, когда тебя привезли, но это было давно, и не уверена, сработает ли это сейчас.

– Хотелось бы знать, когда я смогу уехать? Человек, что был моим доктором, сказал: ты не сможешь уехать, пока я не разрешу. Чертовски уверена - это считается похищением. – Линн подумала, что тот человек был немного странным, но ничего не сказала об этом его матери. – Я могла бы вызвать такси и уехать. Мне нужно заявить на тех людей в полицию.

Миссис Боуэн покачала головой:

– Боюсь, тебе всё же придётся остаться, пока он не разрешит уехать. Он весьма потрудился, наложив тебе пару швов. Но если ты назовёшь мне имена тех людей – мы позаботимся об этом для тебя.

Линн не понравилось услышанное. Улыбка женщины не коснулась глаз, когда она сказала, что они позаботятся об Ингрэмах.

Линн со вздохом закончила с бульоном. Миссис Боуэн не поднимала тему о мужчинах, причинивших ей боль, пока помогала обмыться и сменить футболку, которая заменяла ей одежду.

– Вот так. Могу поспорить, ты сейчас просто вымотана, не так ли? Уокер сказал, что я могу дать тебе обезболивающее, если ты захочешь.

Линн отказалась.

– Хорошо, но дай знать, если передумаешь.

Девушка лежала, пытаясь дышать сквозь боль. Боль была меньше, чем пару дней назад, но её всё ещё было предостаточно. Отбросив одеяло в сторону, осмотрела ногу. Если она станет на неё всего секунд на десять – этого хватит, чтобы уйти? Шевелить пальцами ног было больно, но терпимо. А если она хочет пойти на поправку, нужно поберечь силы.

Следующим в списке стал катетер.

Она даже не знала о нём до тех нескольких минут в ванной. И почему раньше это не приходило ей в голову, но теперь ясно - Линн не могла ходить. Но нужно действовать постепенно – сначала ноги.

Едва ли попробовав подняться с кровати – боль вынудила серьезно задуматься об обезболивающем. После ещё десяти подъемов не сдерживала ругательств и покрылась испариной. Осторожно расположив ногу на кровати, она откинулась назад, прикрыв глаза, и когда дверь вновь распахнулась, не было сил даже посмотреть, кто вошел.

– С тобой всё в порядке, дорогая? – Мистер Боуэн. Она кивнула. – Ты бледная как полотно. Чем ты занималась?

– Собиралась домой. – Это звучало глупо, она знала это, но, к удивлению, мужчина ничего не сказал на этот счёт. Услышав скрип стула, посмотрела на него. – Почему Вы здесь?

– Мне нравится твоя компания. Нет, это ложь. Я не знаю тебя достаточно хорошо, чтобы так говорить. Мне хотелось спокойствия и тишины, а ты не выглядишь болтушкой. Моя мать гостит у нас, а она может говорить даже о кошачьей шерсти.

Она странно посмотрела на него, но, впрочем, ничего не сказала.

Линн закрыла глаза, когда мужчина, взяв газету, принялся её читать. Было всё равно, сидел он там или нет. Ей нужно всего лишь немного отдохнуть, а после вновь заняться своей ногой. Она подумала о том, что стоит позвонить кому–то и дать о себе знать, когда он вновь нарушил молчание:

– Помнится, Уокер был здесь сегодня. Вы двое пришли к чему–то? - Кроме того, что он разозлил её и сказал, что она не может уйти? На самом деле, они не так много и говорили. – Он может быть очень упрямым, но кажется, ты ещё упрямее.

– Я хотела бы позвонить кое–кому. Как Вы думаете, это возможно?

Он кивнул на телефон на том конце комнаты, после встав, чтобы подать его. Он вновь присел, передав телефон ей в руки. Этот звонок был личным, но он мог и подождать. Линн откинулась на спинку кровати, удивившись, почему она не в больнице, и почему для них было безопаснее, если останется у них?

– Я хочу спросить кое о чём. Ты знаешь тех людей, которые преследовали тебя?

Девушка промолчала, а мужчина, не став настаивать, вернулся к чтению газеты. Линн пребывая на грани сна, услышала, как дверь вновь открылась, а после закрылась. Открыв глаза, подняла телефон, позвонить своему боссу – Конраду Гаррету.

– Где тебя черти носят? Ты знаешь, что я заявил о твоей пропаже? – он бесновался ещё несколько минут, прежде, чем взять себя в руки, и позволил ей ответить. На самом деле, ей не нравится босс или же она просто не доверяет ему, но он казался обеспокоенным, если это можно так назвать. К слову, Линн могла доверять немногим людям, и он уж точно не входил в их число, и, пожалуй, никогда не войдет.

– Ты говорил мне взять небольшой отпуск, и я воспользовалась этим. Я буду отсутствовать ещё… Не могу сказать точно сколько. Я отдыхаю и расслабляюсь, как ты и велел семнадцатого. – Линн понятия не имела, какое сейчас число и надеялась её не подловят на этом. – Какого черта ты тогда подаешь заявление в полицию, если сам же сказал мне даже не звонить никому, пока не вернусь?

– Твой сосед сообщил, что у тебя вскрыто окно, а на твоём ковре обнаружили кровь. Какого черта мне ещё было думать, помимо того, что кто–то вломился в твой дом, чтобы убрать тебя со своей дороги?

Это было слишком близко, чтобы быть неправдой.

– Пара братьев, которые обворовали моего пожилого соседа напротив? Они решили отомстить. Мне удалось уйти от них, но не обошлось без некоторых последствий. Ты можешь починить моё окно? В долгу не останусь.

– Уже позаботился об этом. Хочешь, чтобы подал рапорт в полицию и об этом? – Она ответила ему, что позаботиться об этом самостоятельно. – Хорошо. Давай разберемся. Мы задолжали тебе месяц… Нет, шесть недель. Три недели уже прошло, так что, думаю, встретимся с тобой через несколько недель. Если что–то понадобится – позвони мне. И если в следующий раз у тебя будут проблемы с соседями, позвони мне и позволь позаботиться об этом. Ты не можешь шутить с этими людьми, во всяком случае, не теперь.

Она знала это. И не могла позволить себе сейчас шутить с кем–либо вообще. Если подсчёты верны, она ушла в отпуск семнадцатого, и была похищена в первый же день. Если она отсутствовала около трёх недель, сейчас должно было быть примерно пятое июня. Дерьмо! Когда она поправиться – это будет слишком длительный срок для каникул на пляже.

– Я не дома, и, скорее всего, не буду ещё около недели. Но дам тебе знать, как вернусь. Слышно что–то о том маленьком иске? – Иск, в результате которого её чуть не убили, а вице-президент оказался за решеткой. – И есть чего опасаться до суда?

– Он всё ещё за решёткой. Это лучше, чем большинство отелей, но мы приставили к нему полицейский отряд для охраны. Попытается сбежать – получит полусотню стволов, направленных в его голову. – Он откашлялся, прежде, чем продолжить: – Ты в порядке, малыш? Мне тоже известно, каково это, потерять напарника.

Мелвин Карпентер был её напарником уже около шести лет и принял на себя пулю, предназначенную ей. Если бы он не поднялся раньше неё всего на какую–то секунду – пуля застряла бы в её лбу, а не в его. Линн посмотрела за окно, размышляя о том, что его мозги…

– Сделай мне одолжение, давай закроем эту тему и не будем никогда поднимать её вновь. Я веду дело, но… Не хочу думать об этом, пока не встречусь с этим ублюдком в зале суда.

– Хорошо, детка.

Они поговорили ещё пару секунд, и она повесила трубку. Что–то подсказывало, что он отслеживал звонок, и ей не хотелось, чтобы стало известно о Боуэнах. Он взял с неё обещание, если Линн что-то понадобится – она позвонит ему. Но они оба знали, девушка не позвонит ему, даже если от этого будет зависеть её жизнь. Она догадывалась, что он как–то был замешан во всём этом, потому не доверяла ему. Едва ли Линн положила телефон на тумбочку, дверь распахнулась. Человек, вошедший в комнату, был больше, чем доктор Боуэн и был чем–то очень разозлен. Она замерла в ожидании, тогда как её рука потянулась к отсутствующему пистолету.

Хан не знал чего ожидать, но к красоте перед ним был уж точно не готов. Он прикрыл за собой дверь, дав себе несколько секунд, чтобы собраться с мыслями. Это не закончится хорошо, и мужчина уже готовился к мольбам и слезам, без которых не могла обойтись ни одна женщина. И она не исключение.

– Я пришел сказать, чтобы ты уехала, как только встанешь на ноги. – Он ожидал внезапной истерики, но Линн только кивнула. – Ты слышала, что я сказал? Я хочу, чтобы ты уехала отсюда как можно скорее.

– Я всё прекрасно слышала, не глухая, как ты мог бы подумать, не стоит кричать – кажется, тебя могли услышать даже люди на улице. И я не знаю ничего лучше, чем согласиться с тобой. Если ты мог бы помочь вытащить этот мочеприёмник – я могла бы передвигаться достаточно, чтобы разработать ногу.

Он покраснел, забыв, что всё это время она, фактически, прикована к постели.

– Я не знаю, как вытащить его. Тебе стоит попросить моего брата. Он врач. – Девушка фыркнула, и он не был уверен, что ответить на это. – Тебе нужно что–то? Я не дам тебе денег, но могу помочь как-то иначе.

– Я не просила привозить сюда, и тем более не просила твоих денег, придурок! У меня есть собственные сбережение, так что отвали. Я тоже хочу убраться отсюда так же сильно, как и ты хочешь, чтобы я сделала это. – Он растерялся. Хан ожидал, что она захочет остаться, и теперь не знал, как вести себя с ней. – Ты найдешь своего засранца–брата, заставишь его вытащить это, и я буду более чем счастлива, отправиться к себе домой. И лучше бы сегодня, если это возможно.

Хан развернулся, направившись к двери. Он увидел, как его мать поднимается к ним по лестнице, и вновь обернулся к девушке. Он пристально посмотрел на неё.

– Тебе лучше быть милой с мамой, или, да видит Бог, куда бы ты не спряталась, я..

Она перебила его, голос был низким и грозным:

– Ты гребанный мудак! Ты думаешь, можешь прийти сюда, обращаться со мной, как с куском дерьма, а затем пригрозить мне быть милой с твоей мамой? Пошел на хрен! – Она села на кровати, и он заметил, что рана на её плече начала кровоточить. – Убирайся отсюда к чертям и не смей возвращаться. Иначе я оторву эту хрень к дьяволу, встану и проделаю новую дыру в твоей заднице. Убирайся!

Он отодвинулся, пропуская маму. Она слышала, как они ссорились, но только улыбнулась девушке, поставив поднос ей на колени. После повернулась к своему сыну, скрестив руки на груди.

– Ты слышал её? Она была бы рада, если бы ты ушел. И думаю, это будет лучшее, что ты можешь сделать. – Хан кивнул, но прежде, чем смог сбежать, она продолжила: – Хан Боуэн, не рассчитывай, что это сойдет тебе с рук. У нас с тобой будет разговор о том, что не стоит угрожать гостям в моём доме. Ты понял меня?

– Да, мэм. Я понял. – Он оглянулся, опустив голову. – Мне жаль, что я был груб с кем–то в твоём доме.

– И?

Он поднял глаза, поняв, что она ждала от него. И девушка тоже. Но этот мужчина не стал бы извиняться перед человеком, и уж тем более перед женщиной.

Он вышел из комнаты, не сказав больше не слова. Его мама разозлиться на него ещё больше, но он не будет ни перед кем больше раскланиваться, тем более перед человеком. И он не был впечатлен ею. Хан всего лишь был потрясен её поведением, но не впечатлен.

Хан уже был на пороге, когда вспомнил о своём отце. Тот просил поговорить с ним, прежде чем он уйдет, но мужчина был совершенно не в настроении. Он сорвал с себя рубашку, обращаясь, когда его брюки полетели наземь.

Розанн была похожей на девушку наверху в спальне. Двуличная и жестокая, и как только он влюбился в неё – она предала не только его, но и его семью. Он никогда больше не будет доверять человеку, пока жив.

Хан знал, что она не была его парой, но, черт возьми, они могли иметь всё, а единственное чего он хотел – она. Помимо того, чтобы обращаться в пантеру. И когда он рассказал и показал ей, кем он был – она восприняла это совершенно нормально. Но он ошибался, смертельно ошибался.

Она предала его одной ночью, сказав, что у неё есть несколько «хороших друзей». Мужчина предложил ей выйти за него замуж за неделю до этого, и она согласилась. Большая свадьба была назначена на июнь. На июнь, что был семь лет назад.

Он вздрогнул, вспомнив о том, что было после, съежившись, подумав о том, чего ему стоило справиться с этим. Её семья была богатой и состоятельной, и всячески мешала ему вернуться к прежней жизни, чего уж говорить о работе, которую так любил.

Хан остановился, когда увидел Дилана в доме Уокера. Он шел туда поговорить с братом, чтобы тот дал девушке уйти туда, откуда она приехала. В лесу были места, где каждый из них прятал кое–что из своей одежды – и Хан направился к такому месту сейчас. Надев джинсы и, накинув рубашку, постучал в дверь. Уокер не был удивлен визитом и пригласил войти.

– У нас есть пиво и пицца. Если ты будешь вести себя цивилизованно – оставайся, если нет – уходи. - Хан хотел огрызнуться, он всегда вёл себя цивилизованно, но вспомнил, насколько грубо обошелся с девушкой. – Я серьёзно, Хан. Сегодня я не в настроении для твоего дерьма.

Он вошел, кивнув. Что бы ни произошло с его братом – это не было хорошим. Уокер обычно был наименее вспыльчивым из них всех. Хан был на кухне, когда его сотовый зазвонил, но он выключил его, увидев, кто звонил. Мама сможет получить свою расплату и немного позже, прямо сейчас нужно было поговорить с братьями.

– Когда эта девушка уедет?

Он не обмолвился и словом о том, почему пришел, пока не доставили пиццу. Уокер промолчал, но вот у Дилана было что сказать:

– Какое тебе до этого дело? Она не причинит тебе вреда, и она, конечно же, не мешается у тебя под ногами. И, насколько заметил, она нравится маме с папой. – Дилан фыркнул. – Безусловно, они не ненавидят каждого человека, с которым встречаются, в отличие от тебя.

Он хотел ударить парня, но у Хана и так хватало проблем. Он посмотрел на Уокера, не обратив внимания на Дилана - он решил просто игнорировать его.

– Она уйдет только тогда, когда я разрешу. Отвалите на хрен, это не должно волновать вас. – Дилан начал что–то говорить, но Уокер остановил его взглядом. – Тебе не понравится это, но единственный кто должен будет сейчас уйти – ты. Я не отпущу её, пока она не выздоровеет.

– Что происходит? – Он перевел взгляд с Дилана на Уокера, и обратно. – Что ты знаешь о ней такого, что скрываешь это от меня? Она чертов репортер, не так ли? Проклятье, Уокер, одного раза нам было мало?

– По сути, я не знаю, чем она зарабатывает на жизнь. Даже её имя сказала мне не она сама, а папа. – Он отметил, что даже не сказал Хану о том, что знал. Прежде, чем он успел переспросить, вмешался Дилан:

– Ты, может, и не можешь ему сказать, но у меня нет с этим никаких гребанных проблем: она его пара.

Хан отшатнулся, уставившись на парней. Уокер сказал что–то Дилану, но Хан не был в состоянии разобрать это. Весь его мир рухнул в одночасье.