Уникальный Идентификатор

Глава 61

Наступивший вечер принес прохладу, но не облегчение. Солнце, скрылось за горизонтом и светлый небосклон подсвечивал окружающую нас местность. Мы покинули склад так и не решившись что-либо предпринять. Отойдя подальше, развели костер, за приготовлением ужина решив обдумать дальнейшие действия. Вода нехотя булькала в висящем над костром котелке, нарушать сложившуюся тишину никто не хотел.

— Семен, как там кстати Кривой? И что в отряде происходит? — решив сменить тему, спросил я.

— Ушел Кривой, — не отводя от огня взгляд, ответил Семен и продолжил: — как Алевтина изменилась, так они вдвоем и пропали.

— А народ как же? — предполагая нечто подобное, поинтересовался я судьбой остальных.

— Кто-то сбежал, остальные остались, — пожал он плечами, показывая, что жизнь продолжается несмотря ни на какие обстоятельства.

— Дела, — не зная, что еще сказать, протянул я.

— А слышали, что по крупнейшим городам России были нанесены ядерные удары? — вступил в разговор Олег, присоединившийся к нам в посиделках у костра.

— Да ну? — недоверчиво повернули к нему головы все собравшиеся.

— Точно говорю, только вот ни одна ракета не взорвалась, боеголовки как были так и упали на землю, говорят, что военные все собрали и увезли! — польщенный всеобщим вниманием, насидевшись в засаде, Олег утолял свою тягу к общению.

— Как такое может быть? Чтоб все ракеты сразу сломались? Странно это, — прозвучали в сгущающихся сумерках сомнения.

— Ну, тут вроде как над Россией сейчас какое-то поле, все что может нанести колоссальный урон, перестает работать, — не имея аргументов в свою пользу, голос Олега приобрел неуверенные нотки.

— Не над Россией, а только в местах максимального скопления людей, — вступил я в разговор.

Имея возможность видеть энергию, резонирующую с частотами головного мозга каждого носителя УИ, я давно уже подметил некий фон, застилающий весь город. В свете имеющихся изменений в реальности окружающего нас пространства, вполне возможным становился факт срабатывания некого механизма защиты. Ни один разумный не желал себе смерти, о чем, на подсознательном уровне, всегда думал и вполне мог вырабатывать по этому поводу какие-нибудь волны.

— Получается, что если бы ракеты направили в безлюдные места, то они бы взорвались? — думающая чаще о других, чем о себе, обеспокоилась Маша.

— Да, взорвались, но их туда не направят, — успокоил я девушку: — они же не просто так ракетами швыряются, им ресурсы нашей страны нужны, а все ресурсы как раз в этих самых пустынных районах и есть. Да и нас, тех кто эти ресурсы использует, от взорванных там боеголовок, меньше не станет. Так что только по городам стрелять имеет смысл.

— Ужас какой, — передернула плечами Маша.

— О, закипело! — сунувшись к котелку, Олег принялся засыпать в него хлопья быстро разводной каши, после чего добавил измельченные бульонные кубики и какие-то специи.

Я безучастно наблюдал за действиями мужчины, поглощенный пришедшей на ум мыслью о том, что быстро разводная каша преследует меня всю мою сознательную жизнь. Изменился я, изменился мир, а еда, которую я ем, осталась прежней. Взяв пустую миску, я дождался, пока в неё не положат мою порцию. На свежем воздухе каша быстро остывала и я не стал тормозить, зачерпнув варево ложкой и кладя его в рот.

Пробуждение произошло рывком, сопровождаясь при этом дикой болью в запястьях и в горле. Последнее, что я помнил, как начали заваливаться набок все сидящие у костра члены нашего сборного отряда. Собираясь что-то предпринять, я так же упал набок, информация из инфополя планеты о том, что еда отравлена, была последней из осознанного мною в тот момент времени.

В первую очередь следовало понять, что именно доставляет мне столь сильное чувство боли. Обратившись к ауре, я ужаснулся, так как мое тело было лишено обоих запястий. Кто-то просто отрубил кисти, перетянув после этого руки жгутом. Боль во рту являлась следствием грубого ожога в месте отрезанного языка. Выколотые глаза оставались единственной частью тела, не доставляющей дискомфорта.

Аурное зрение, раскинутое вокруг, позволило обнаружить до полусотни разумных, находившихся на футбольном поле городского стадиона. Судя по расположению искалеченных людей, мы являлись некой составляющей сложного ритуала. Тринадцать тел располагались двумя рядами вокруг некой точки. Остальные разумные, здоровые и сильные, видимо обеспечивали все необходимое для задуманного действия.

— Этих кладите туда и туда, — властный мужской голос привлек мое внимание.

Сосредоточившись на нем, я понял, что знаю говорившего. Хромовин Алексей Максимович, зам директора центрального банка, тот самый мажор, в квартире которого обитала полуголая дивчина с длинными ногами. Помимо возможности получать информацию из инфополя планеты, способность видеть энергии так же никуда не пропала и я мысленно «потянулся» в нужную сторону.

От того места, где находился Хоромовин, расходилась сильнейшая пульсация биоритмов. Отфильтровав помехи, которые неизбежно возникают при накладывали энергий из нескольких источников, я ужаснулся. Головной мозг замдиректора поражал своей мощью. Оба полушария Хромовина пульсировали в такт его сердца. Решив попытаться услышать его мысли, я сформировал «гвоздь», я воткнул его в чужую ауру.

«— Кто тут у нас? — чужая мысль всверлилась в мое сознание: — Устин? А! Курьер-охранник, ты зря парень тогда оказался, мог бы сейчас быть одним из моей свиты, а не валяться обрубком в пентаграмме!»

Видимо сказав, вернее подумав, все что хотел, он ушел из моей головы, переключившись на другие дела. Пульсация его биоритмов медленно затухала в связывающем нас канале биополя. Воспользовавшись этим, я «скользнул» вслед за ней, подстраиваясь к чужим частотам.

Хромовин был переполнен энергией, в её мощных потоках, мое появление в его сознании осталось незамеченным. Вопросы, которые имелись к бывшему зам директору постепенно начали получать ответы. Стараясь и дальше не выдать своего присутствия, я сканировал чужую память.

Давняя история с продажей линз Кристалл, через сеть розничных аптек города, оказалась делом рук подручных Хромовина. Слив компромата федеральным службам, показательно проведенная акция изъятия линз, место складирования в главном депозитарии банковского хранилища. Как итог, Хромовин получил прямой доступ к линзам и произвел над собой пятьдесят нелегальных установок.

Замдиректора имел своих людей по всему городу, охотник Олег оказался одной из таких личностей. Доклад по проникновении на склад, отравление веществом из арсенала спецгрупп, транспортировка к месту проведения обряда, это сделал Олег. Кто занимался отрубанием рук, чтобы мы не могли использовать техники, а так же отрезал языки, дабы лишить нас возможности произносить молитвы, я так и не понял.

С навыками Тьмы вопрос оставался открытым, только вот судя по происходящему на футбольном поле, Хромовин и сам был далеко не последним пользователем черной энергии. Против тьмы лучше всего помогала молитва. Задумавшись, смогу ли я породить колебания энергии, имитируя слова молитвы, попытался напрячь голосовые связки. Несмотря на испытываемую боль, я видел, как мои усилия меняют чистоты. Идея оказалась небезнадежной и я продолжил свои попытки.

Приготовления тем временем оказались закончены и лишние люди покинули поле. Сам Хромовин начал обходить изуродованные тела, нанося распарывающие живот раны. Через пару минут острый нож вскрыл мою брюшину и я замычал от новой порции боли.

Инстинкт самосохранения помог унять чувствительность и я с удвоенной энергией продолжил попытки произнести молитву, ежеси на небеси. Ни с первого, ни со пятого раза, у меня ничего не получалось. Разве что раз на десятый, энергия приняла нужные модуляции и полостная рана перестала кровоточить.

Обратив после этого внимание на происходящее, осознал, что все тела получили схожие раны, а сам Хромовин занял место в центре пентаграммы. Черная энергия, начавшая сочиться из земли в тех местах, где её касалась свежая кровь, постепенно заполняла ауры изувеченных тел. Две точки, там, где лежал я и там, где находился Хромовин, продолжали оставаться нетронутыми.

Видимо ослепленный собственной энергетикой, бывший замдиректора банка этого не заметил. Резанув себя поперек живота, он стал предпоследним, чья кровь окропила землю. Черная энергия устремилась вверх, наполняя его ауру, вместе с остальными участниками ритуала, он стал проводником Тьмы в наш план бытия.

Концентрация нарастала и нарастала, энергия искала выход из замкнутой пентаграммы. Не желая становиться участником все этого, я перевернулся на живот, чтобы хоть по пластунски, или еще как, уползти из этого места. Открывшаяся от резкого движения рана наполнилась кровью, тут же попав на землю. Видимо это было последним компонентом энергетической конструкции. Накопленная в пентаграмме мощь продавила идущий снизу поток, устремившись через меня куда-то вниз.

Если бы я находился в центре пентаграммы, то все было бы стабильно. Однако, моему телу досталось место во внешнем ряду и душа неотвратимо выдавливалась из тела бьющим под углом потоком. Близкая смерть хорошо стимулировала работу мозга и я сообразил, что нужно уравновесить энергетическую конструкцию.

Идеальным вариантом было создание еще одной точки прокола, с противоположной от меня стороны. Подумав о стабильности, пришло понимание, что три опоры лучше чем две. Задумавшись о выборе тел, на месте которых я собирался устроить пробой черной энергии, вспомнил о ставших мне небезразличными девушках.

Как назло, Мария лежала недалеко от меня, во внешнем круге, тело Софьи нашлось сбоку, ближе к центру. Ни о какой симметрии речи здесь и не шло, но другие варианты я решил даже не рассматривать. Начав с самого легкого, я перекинул в Машу часть потока, сменив направление идущей через её тело энергии на противоположное. Дотянувшись после этого аурным щупом до Софьи, повторил процедуру. Стабильности системе это не добавило, однако идущий через мое тело напор черной энергии ослаб, оставляя надежду на то, что душе удастся удержаться в искалеченном теле.

— Сссссс, — сжав зубы, терпел я.

Циркуляция черной энергии через наш план бытия продолжалась до того момента, пока разодранные на мельчайшие куски души изувеченных тел не исчезли, утянутые во Тьму. Ни я, ни девушки, мы не пострадали, обратный ток энергии был переполнен Силой, оставляя нас нетронутыми. Схлопнувшиеся «проколы» прекратили ток энергии, остатки которой, не успев уйти во Тьму, заполнили наши ауры.

Принявшая форму полусферы, моя аура расслоила имеющую в ней энергию на светлую и черную составляющую. Глянув на девушек, отметил, что ситуация у них обстояла схожим образом. Разве что у Маши белый цвет доминировал, а у Софьи наоборот.

«— Ведьма, она ведьма и есть», — пережитое напряжение требовало выхода и позитив подходил для этого не хуже агрессии.

Подсознание решило помочь и подбросило воспоминание о том, как я в свое время разложил, что такое Свет и что такое Тьма. В тот вечер филателистов я записал в прислужники сатаны, а маньяков в поборники милосердия. Улыбка смогла исказить наряженное лицо и я наконец-то расслабился.

Полусферы энергий тем временем начали вращение, восстанавливая мне язык, кисти рук, глазные яблоки, брюшную полость. Энергии, несмотря на деление на три части, было так много, что за излечением последовали и другие изменения, призванные улучшить имеющиеся тела.

Я с некой отстраненностью наблюдал за происходящим, думая об установившем себе огромное количество линз Хромовине. Стимулируя оба полушария мозга, он развил их до таких величин, что стал не способным видеть слабые токи энергий. Это его и сгубило, ослепленный своими возможностями, он перестал принимать во внимание остальных.

Иссякшие сферы энергий стали следствием окончания процесса. Прислушавшись к себе, я не обнаружил никаких болезненных ощущений. Более того, откуда-то взялась уверенность, что срок жизни в сто лет не является пределом для этого тела. Вспомнив архиерея, отметил, что так и не понял, хотел ли тот перейти в иной план бытия, начиная читать ту молитву в храме, или же намеревался жить долго-долго, поставив перед собой цель максимально улучшить перед этим душу.

Судя по тому, что архиерей развеялся после смерти и ушел на перерождение, второй вариант являлся для него предпочтительнее. В противном случае, он как и тот фанатик, из поддержки бойцов у квартиры Вадим Вадимыча, сразу бы ушел к Свету, с непоколебимой уверенностью в том, что там его ждут с распростертыми объятиями.

В намерениях же бывшего замдиректора банка сомнений не возникало. Этот собирался жить очень долго, принося человеческие жертвы и подготавливая себе «теплое» место в другом плане реальности. Мысль о том, что я ему все испортил, еще больше улучшила настроение.

«— Будешь теперь сотни тысяч лет там пресмыкаться», — восстановившиеся глаза позволили обычным зрением взглянуть на валяющегося в центре выдохшейся пентаграммы тело Хромовина.

Окинув взглядом то, что творилось по периметру стадиона, я обнаружил телекамеру, продолжавшую работать. Двинувшись к аппаратуре, получил из инфополя данные о том, что передача идет в прямом эфире, вещая через спутник на всю планету. Хромовин оказался амбициозной личностью, решив запечатлеть становление своего могущества с максимальной помпезностью.

— Свет? Тьма? Вы все еще раздумываете к какой стороне примкнуть? Спросите себя, зачем им ваши души? Если, у них там все так хорошо, зачем тогда они из кожи и перьев лезут вон, стараясь заманить нас к себе?! А кем мы там будем? Пылью под фиговыми листьями? Сорока пятитысячными подтирателями плевков? Я остаюсь здесь! Это мой план бытия! Здесь я родился, здесь и умру! Здесь мой личный и рай и ад! — произнес я то, что думал, наблюдая при этом за тем, как некая часть энергии втягивается в объектив камеры, открывая новый способ передачи ментальной информации.

— А тем, кто стрелял по России ядерными боеголовками, мы скоро придем к вам! — неожиданно дополнила мое выступление Маша, удивив не только меня но и Софью, подошедшую вместе с девушкой минутой ранее.

Конец.

Июнь 2019.