Уничтожить королевство

Глава 7 ЭЛИАН

Несмотря на название, таверна «Золотой гусь» — одно из немногих мест в Мидасе, что не повторяет цветом пирамиду дворца. Стены здесь покрыты коричневой коркой, и подаются напитки того же оттенка. Посетители — грубый сброд, и в большинство ночей под ногами хрустит стекло, а на пропитанных пивом столах темнеют пятна крови.

Обожаю это место.

Хозяйку зовут Сакура, просто Сакура. Фамилии никто не знает. Она миленькая и пухленькая, с белокурыми волосами, обрезанными над ушами, и узкими раскосыми глазами — карими под стать стенам. Темно-красная помада на губах хранит ее секреты, а такой бледной кожи, как у Сакуры, я прежде не встречал. Многие уже догадались, что она из Пагоса, где круглый год лежит снег и мало солнца. Из края столь холодного, что выжить там могут только туземцы. Ходят даже слухи, будто пагосцы редко переселяются в иные королевства, ибо тепло их душит. Но я не помню дней, когда Сакура не владела бы «Золотым гусем». Кажется, она всегда была здесь — или как минимум с тех пор, как я начал сюда наведываться. И пусть она красива, но еще и достаточно жестока, чтобы воры и головорезы даже не пытались с ней связываться.

К счастью, я Сакуре нравлюсь. Все знают, что, наведавшись в Мидас, я не пройду мимо «Золотого гуся», и даже преступники не могут упустить шанс встретиться со знаменитым принцем-пиратом, кто ради рукопожатия, кто в надежде обыграть меня в карты. И когда я прихожу, Сакура улыбается мне, обнажая ровные молочно-белые зубы, и угощает бесплатной выпивкой. В благодарность за привлечение клиентов. А еще позволяет остаться после закрытия, дабы глубокой ночью обсудить деликатные вопросы с людьми, которых я не осмелюсь привести во дворец.

Думаю, отчасти Сакуре просто нравится быть в курсе моих секретов. Но меня это не тревожит. Сколько бы моих тайн она не выведала, я знаю о ней гораздо больше. И даже самые неприятные секреты. И пусть Сакура может продать самое сокровенное обо мне подороже, ее страшные тайны я берегу как зеницу ока. В ожидании лучшей цены.

Этим вечером мой ближний круг сидит за кособоким столом в центре таверны, наблюдая, как незнакомец перед нами возится с запонками.

— Молва не лжет, — говорит он.

— Знаем мы вашу молву, — парирует Мадрид. — Сплошная ложь от неисправимых сплетников, которым некуда девать время. Так ведь, капитан?

Пожав плечами, я достаю из куртки карманные часы — подарок отца, не золотые, не новые и даже не королевские. Простые, черные, без витиеватых узоров и сверкающих камней, а на внутренней стороне крышки, напротив циферблата, — компас.

Когда отец вручил их мне, сразу было понятно, что это не фамильная ценность, ибо все семейные реликвии Мидаса из золота и никогда не теряют своего блеска. Но на вопрос, откуда взялись часы, отец лишь сказал, что они помогут мне отыскать свой путь. Это они и делают. Потому что у компаса не четыре направления, а два, и ни одно не связано со сторонами света. Север — истина, юг — ложь, а все, что между, с равной вероятностью может быть и тем, и другим.

Компас помогает отделить лжецов от верноподданных.

— Мои сведения железны, — убеждает мужчина.

Он один из многих, кто подошел ко мне ближе к закрытию, чтобы поделиться информацией, гарантирующей поимку всемогущей Погибели Принцев. После бала я объявил, что не успокоюсь, пока не найду ее, и всякого, у кого есть зацепка, ждет награда. В основном сведения поступали бесполезные. Описания пылающих волос сирены да слухи о морях, в которых она часто бывает. Некоторые даже утверждали, будто знают, где находится подводное царство Кето, но их мой компас быстро разоблачил. К тому же я и сам знаю, где это царство: в море Дьяволос. Вот только само море мне найти не удалось. Как и никому другому, очевидно.

Но этот человек меня заинтересовал. Настолько, что, когда наступила полночь и Сакура жестом велела всем выметаться, я кивнул, и она заперла двери, оставив внутри меня с командой и этого незнакомца. А потом и сама удалилась в заднюю комнату, чем бы она там ни занималась, пока ее таверна захвачена принцем.

Мужчина поворачивается ко мне:

— Поверьте, господин принц, кристалл такой же настоящий, как я.

Я пристально его разглядываю. Он не похож на обычных посетителей «Золотого гуся». Изысканный и опрятный настолько, что это смотрится неестественно. В пальто из черного бархата, волосы зачесаны назад в аккуратный хвостик, а отполированные до блеска туфли резко контрастируют с обшарпанными половицами. Но при этом мужчина на редкость худощав — шикарное пальто буквально поглотило его узкие плечи, — и на темной коже видны солнечные ожоги, как у моих матросов, когда они слишком долго торчат на палубе после тяжелого дня.

Незнакомец постукивает пальцами по столу, и его обкусанные ногти цепляются за щели в древесине.

— Мне нужно знать больше.

Торик вскидывает руки:

— Тебе нужно больше лапши на ушах?

Кай достает из-за пояса небольшой нож.

— Если это действительно лапша, — говорит, — то на нее я его и порежу.

— Убери, — приказываю я.

— Это для нашей безопасности.

— Вот потому и говорю: убери и даже не думай метать.

Кай с ухмылкой засовывает нож обратно.

Я указываю на мужчину рюмкой:

— Рассказывай.

— Кристалл Кето принесет в наш мир покой и справедливость.

— Прямо сейчас? — улыбаюсь я.

— Он спасет нас всех от огня.

Я слизываю с губ спиртное.

— И что с ним делать? — спрашиваю. — Крепко сжать его и загадать желание звездам? Или, может, сунуть под подушку и обменять у феи на удачу?

Кай наполняет рюмку и толкает ее к Мадрид:

— Окунуть его в воск и поджечь, чтобы пламя войны выгорело.

Она смеется и подносит выпивку к губам:

— Поцеловать его, и, быть может, кристалл превратится в принца, который не несет такой чепухи.

— Или бросить его в кучу дерьма, из которого он и сделан.

Глядя на абсолютно невозмутимое лицо, с которым Торик это произнес, я не могу сдержать смеха, и вскоре по таверне разносится только наш хохот и резкие хлопки, когда мои люди колотят руками по столам.

И вдруг над гомоном звучит мертвецки тихий голос:

— Убить Морскую королеву.

Мой смех обрывается.

Глаза вновь устремляются к незнакомцу, и, переполненный жаждой смерти, я достаю кинжал из петли на ремне и подношу к его горлу:

— Ну-ка повтори.

Кончик лезвия прижимается к яремной вене, и мужчина сглатывает. Он должен боятся. Да и выглядит испуганным: глаза сужены, пальцы, вцепившиеся в рюмку, дрожат. Но, похоже, это отрепетированный испуг, потому что, когда чужак открывает рот, голос его течет ровно, плавно. Ни капли страха. Как будто он привык к клинкам у своего горла.

— Кристалл был создан, чтобы принести справедливость в наш мир, уничтожив Морскую королеву, — поясняет он.

— Кем создан? — спрашиваю я.

— Изначальными семьями. Они были величайшими магами своего времени и вместе разделили землю на части, когда каждый обосновался в своем уголке, дабы воцарился мир и больше никто не стал жертвой древних пограничных войн.

— Да, — нетерпеливо говорю я, — все мы знаем об изначальных семьях. Да каждый ребенок в ста королевствах знает эту сказку. — Вздохнув, я убираю кинжал в карман. — Даже местные бандиты.

— Это не сказка! — Мужчина стучит кулаками по столу. — Сказки вам не расскажут, что изначальные семьи создали мир на земле, но одна битва не утихала. Океаном правила богиня, сея зло во всех водах. Вскоре она родила детей, и те стали дьяволами. Чудовищами, чьи голоса несли людям смерть.

— Сирены.

Он кивает:

— Они могли преображаться, существуя и на земле, и вне ее. Ведомые богиней Кето, они держали людей в вечном страхе, и потому сто магов объединили силы и объявили войну океану. После десяти лет ужаса и смертей они наконец сумели одолеть Кето и ослабить созданных монстров. Из ее останков они сотворили артефакт, который может навсегда уничтожить сирен.

— Если так, почему же они им не воспользовались?

— Потому что сирены тоже создали из ее останков камень. Он даровал их новой королеве власть над морским народом, и она обещала держать их в узде. В знак доброй воли она даже лишила сирен возможности ходить по земле, и отныне они не были такой большой угрозой, чтобы оправдать геноцид. В итоге изначальные семьи смилостивились и заключили договор. Земля — людям, моря — дьяволам. Если кто-то пересекает границу, сам виноват. Кристалл был спрятан до того дня, когда сто королевств уже не смогут соблюдать договоренности.

Моя команда глумливо смеется, но я смотрю на стрелку компаса и едва слышу их за грохотом собственного сердца.

Север.

Стрелка стоит намертво, даже не думая качаться. Я недоверчиво встряхиваю часы, а потом и вовсе стучу ими по столу. Стрелка неподвижна.

Север.

Истина.

Экипаж уже вновь пустился в издевки, высмеивая глупые сказки и незнакомца, который осмелился кормить ими капитана. Что-то во мне, на самой поверхности, согласно. Мол, это лишь детские байки и пустая трата времени. Оно велит мне слушать своих людей и игнорировать безумие. Но компас никогда не ошибался, и где-то гораздо глубже, своим нутром, я чувствую, что и теперь не ошибается. Это мой шанс одолеть чудовище.

— Где кристалл? — спрашиваю я.

Команда тут же перестает смеяться и смотрит на меня так, будто я наконец свихнулся.

Мужчина опустошает рюмку и встречает мой взгляд улыбкой:

— Вы обещали вознаграждение.

Приподняв бровь, смотрю на Кая. Просить дважды не нужно: он вонзает в стол нож. Незнакомец вздрагивает, в ужасе уставившись на лезвие, что вошло точнехонько между его большим и указательным пальцами. Страх на его лице уже не кажется отрепетированным.

— Награду ты получишь, — уверяет Кай. — Так или иначе.

— Он в единственном месте, где Морской королеве его не достать, — быстро говорит мужчина. — Максимально далеко от океана. На самой высокой точке мира.

Сердце замирает. Самая высокая точка мира. Слишком холодная, чтобы рискнувший забраться туда выжил и смог рассказать об этом.

— Заоблачная гора Пагоса, — говорит незнакомец.

И надежда моя ускользает.