Уничтожить королевство

Глава 39 ЭЛИАН

Подцепив саблю ногой, я подбрасываю ее вверх и ловлю, и теперь направляю на Морскую королеву оба клинка.

— Как это по-человечески, — шипит она, — убивая, полагаться на оружие.

А затем взмахом руки насылает на меня воды озера. Я отпрыгиваю, но гигантская волна бьет меня по лодыжкам, и я лечу кувырком. Приземлившись, скольжу по земле; лед прожигает ткань штанов.

Королева смотрит на меня ехидно, удовлетворенно, и снова вскидывает руку. Я готов к удару, но у нее другие планы — водяной молот устремляется к отряду из полудюжины моих людей и, вмиг их окутав, волочет в кишащий сиренами ров.

С рычанием я бросаю в королеву клинок, но тот отскакивает от ее стеклянной кожи.

— Дурак, — сплевывает тварь.

— Ты уже проиграла, — говорю я, поднимаясь на ноги. — Кристалл Кето у меня. Лира не смогла его забрать.

Но даже произнося эти слова, я чувствую неуверенность. Может, раньше кристалл и гудел, однако теперь лежит в моем кармане мертвым грузом.

Когда я достаю его, Морская королева отшатывается.

— Лира будет наказана за это, когда все закончится. — Она отползает еще дальше. — На самом деле, полагаю, она уже наказана.

Проследив за ее взглядом, я замираю.

Невдалеке Лира сражается с Юкико. Принцесса грубо толкает ее на ледяную колонну, и Лира подается вперед, выставив перед собой меч. Мне не нужно их слышать, и так знаю, что Юкико смеется. Лира — убийца в океане, но Юкико — воительница Пагоса и на суше, и в снегу, и особенно на этой горе, что сейчас гораздо важнее. Их учат быть беспощадными, и для принцессы Лира сейчас лишь очередная сирена. К тому же легкая добыча, без своей-то силы.

Их окружают мои матросы, их клинки дрожат от жажды пронзить предательницу. Кая и Мадрид я из виду потерял, но даже будь они рядом, не знаю, что бы они сделали. Кому бы помогли: Лире или Юкико.

Юкико взмахом руки просит матросов не подходить. Показывает, что хочется сама с ней разобраться.

Лира заносит меч, но принцесса уворачивается и сильно бьет ее по щеке. Я почти чувствую этот удар. Лира сплевывает, и в следующий миг Юкико грубо хватает ее, разрывая ткань на плече. И невзирая на пинки и попытки отмахнуться, снова бьет, только на сей раз Лира падает наземь.

Принцесса Пагоса достает из кобуры пистолет, и Морская королева укоряюще цокает.

— Вот видишь, — мурлычет она. — Так по-человечески.

Отсутствие тревоги в ее голосе потрясает меня сильнее, чем должно. Для королевы это лишь игра. Все: от войны до смерти ее дочери. Она готова позволить убить Лиру, лишь бы я потом мучился виной. Она не собирается ее спасать, чтобы я сделал это сам и лишился чести.

Я мчусь к ним, даже не продумав план, и Морская королева позволяет мне уйти. Даже не оглядываясь, я знаю, что она смотрит на меня из воды с довольной улыбкой. Ухмыляется, когда я выполняю за нее грязную работу, будто один из ее верноподданных.

Но я подбегаю слишком поздно.

Что-то врезается в Юкико, и та отлетает на добрых десять футов по снегу. Сирена рычит, перед глазами ее вьются желтые волосы. Она выгибает плечи, облизывает губы, а затем вновь отталкивается от земли. Гремят выстрелы, но тварь слишком быстра, чтобы хоть одна пуля попала.

Одежда Юкико уже исполосована в клочья, и я сглатываю ком, когда сирена с рыком прижимает руку к ее груди, намереваясь вырвать свой трофей — все еще бьющееся сердце. Я стискиваю саблю и впитываю низкий гул стали, готовый к смертельному удару.

— Калья! — кричит Лира.

Сирена оборачивается ко мне. На ее лице и волосах красные брызги.

Лира молниеносно выпрыгивает между нами. Я едва успеваю остановиться и не перерезать ей горло. Широко распахнув глаза, держу дрожащую саблю у ее шеи. Вновь позволяю ей жить.

Лира сглатывает — скользнувший под кожей ком задевает сталь, — но не отступает. На щеке ее алеет след от удара, и я изо всех сил стараюсь отвести от него взгляд.

— Не ее, — просит она, загораживая от меня сирену.

Разъяренный, я надвигаюсь на Лиру, пока моя тень не накрывает ее лицо.

— Думаешь, я не убью кого-то лишь потому, что ты так сказала? — спрашиваю. — Она напала на принцессу Пагоса.

Лира смотрит на Юкико:

— Она выглядит вполне живой. — И раскидывает руки, продолжая прикрывать сирену. — Принцесса приставила пистолет к моей голове.

— Мне плевать.

Я собираюсь обойти ее, но Лира прижимает ладони к моей груди. Почти толкает, однако когда я отступаю на пару шагов — она идет следом, не отрывая пальцев от моей рубашки. И от этой близости во мне разгорается буря.

Кожа не касается кожи, но и этого достаточно. От Лиры веет холодом, который странным образом меня согревает. Я хочу схватить ее, притянуть ближе, спасти точно так, как мы спасли друг друга на корабле Райкрофта. Но этот инстинкт не сулит ничего хорошего, а то, что Лира пытается использовать его против меня, — слабость, которую сама же и породила, — дико раздражает.

Я смотрю на ее ладонь, прижатую к моему сердцу.

— Ты чокнутая, — говорю, не спрашиваю.

— Элиан, — шепчет Лира. — Ты не можешь.

Я отнимаю ее руку от своей груди и гневно прищуриваюсь:

— Ошибаешься.

И снова собираюсь проскользнуть мимо нее, но Лира отчаянно хватает меня за руку, переплетает наши пальцы, как будто в мире нет ничего естественнее. Я сжимаю ладонь.

— Элиан, — повторяет Лира. Ее пульс сливается с моим. — Это моя кузина.

Я отшатываюсь.

А когда снова смотрю на сирену, понимаю, что ей явно не больше пятнадцати. Один глаз молочно-желтый, как ее волосы, а второй — точно как у Лиры. Сирена смотрит на нас вопросительно, но ее интересует не сабля и не камень, зажатый в том же кулаке, а моя вторая рука, в которую отчаянно вцепилась Лира. Тонкие брови сирены опускаются к огромным глазам, и вдруг она уже не кажется никаким демоном, просто девчонкой.

Я отступаю, рука моя падает из ослабшей хватки Лиры.

Она снова тянется ко мне, но я стискиваю челюсть и разжимаю кулак, показывая кристалл Кето. Наверное, чтобы предостеречь, хотя не знаю, себя или ее.

Ни капли не испугавшись, Лира качает головой и делает решительный шаг вперед.

По мере ее приближения кристалл прожигает мою ладонь. И бьется, бьется так же неистово, как мое сердце.

— Стой, — требую я, и голос надламывается.

Если мы не прекратим войну сейчас, над человечеством нависнет угроза. Сирены уже доказали, что им нельзя доверять, что с ними не договориться. И позволить их кровожадному народу и дальше плодиться и размножаться было бы оскорблением всего, во что я верю. А уж оставить в живых Погибель Принцев… Из всех моих поступков этот стал бы худшим. Просто чудовищно подвергать стольких людей опасности. И все же стоит взглянуть в умоляющие глаза Лиры, и я понимаю, что так и сделаю.

Я опускаю руку и смотрю в землю. Посрамленный.

Влюбившись в чудовище, я и сам стал таким ради нее.

— Anóitos, — беспристрастно комментирует Морская королева, появляясь перед нами.

Красиво. Гротескно. Во мне закипает гнев, и от одного ее вида хочется всадить кинжал в ее холодное черное сердце.

— Лира. — Морская королева поворачивается к дочери. — Párte to apó ton.

Лира внимательно следит за мной, ее глаза магнитами притягивают мои. Она качает головой, медленно, едва заметно, и только потом смотрит на мать.

— Нет, — говорит на неуклюжем мидасане, давая понять, что обращается не только к королеве.

Это послание для меня. Для команды, частью которой она стала. Для армии ее народа, что смотрит на нас из воды. Лира не подчиняется отданному приказу, чтобы все могли услышать.

Морская королева выгибает брови:

— Любишь этот язык больше родного? Тогда, может, мне стоит вырезать твой.

И бьет Лиру щупальцем по спине, швыряя в сторону. Звук удара словно плетью рассекает воздух, и я бросаюсь к Лире. Подхватываю ее, не давая коснуться земли, а сам падаю на колени. Снег опаляет кожу, лодыжка подворачивается, но я все же успеваю удержать ее за талию.

Упираясь спиной в рукоять моего кинжала, Лира обхватывает меня руками за шею.

— У тебя хорошие рефлексы, — говорит, и от ее улыбки в венах вскипает кровь.

Я сжимаю ее крепче:

— А у тебя нет.

Морская королева рычит и хлещет щупальцами, а затем торжественно разворачивается, дабы обратиться к своим подданным. Каждый ее жест — представление. Каждая угроза замаскирована под спектакль. Перед нами не только королева, но и великая актриса.

Война вокруг будто замирает.

— Только взгляните, как эти люди обращают против меня даже самых верных моих подданных, — возмущается королева на мидасане, чтобы и мы с командой поняли. — Моя дочь пала жертвой лжи и обаяния, так что мне приходится марать свои речи этим языком, лишь бы она меня выслушала. Теперь-то вы видите, что люди могут убивать нас не только копьями и мечами? Этот принц, — она направляет на меня палец, будто это заряженный пистолет, — должен умереть от рук сирены, которую он заколдовал. И потому я верну ей былое величие. — Королева поворачивается к Лире и со змеиной улыбкой поднимает трезубец, словно кубок в тосте: — Да здравствует Погибель Принцев!

Все происходит за считаные секунды.

Морская королева вздевает трезубец к небу, а когда длины ее рук не хватает, тот поднимается уже без ее помощи. Парит над ее головой и раскручивается, и вскоре уже вращается так быстро, что блеск рубина ослепляет нас всех бесконечным лучом солнечного света. И так же внезапно все прекращается.

Лира отпускает руки и отталкивает меня. Я отступаю как раз вовремя — свет трезубца вонзается ей в грудь. А потом взрывается.

Лира стоит на коленях, раскинув руки.

Нечеловеческий крик вырывается из ее горла, и в тот же миг рядом со мной появляется Кай и крепко стискивает мое запястье. Только тогда я осознаю, что невольно шагнул вперед. Что собирался снова к ней подбежать. Что даже сейчас, когда рука друга до хруста костей стискивает мою, я не могу отвести глаз от Лиры. Не могу выпустить ее из виду.

Свет расходится от нее волнами, и вскоре она уже не может кричать и просто корчится на земле. Бьется в конвульсиях, напряженная и в то же время дрожащая. Глаза Лиры закатываются, закрываются, и я практически слышу, как она скрежещет зубами.

Все вокруг застывают. Моя команда — в ужасе. Сирены — в истовом благоговении.

Некоторые в предвкушении мелодично вздыхают, жадно распахнув пасти. Другие смотрят неуверенно, сузив глаза до щелочек и прикусив губы клыками. Желтоволосая сирена, Калья, следит за каждым содроганием Лиры. И бледнеет, когда та резко выгибает шею.

А Морская королева все это время истекает слюной.

На фоне расколотого льда ноги Лиры срастаются. Кожа плавится и бурлит, пока от самых стоп до талии не покрывается чешуей. Я прежде не видел такого цвета — смешение стольких оттенков оранжевого, будто плененный солнечный свет. Он безупречно сливается с ее бедрами, изогнутой кромкой заканчиваясь под пупком.

А не покрытая чешуей кожа начинает светлеть.

Живот, грудная клетка, и дальше приливной волной. Лира не то чтобы становится бледнее — вряд ли такое вообще возможно, — но ее кожа теперь сияет. Жидкий свет струится по ее рукам и груди. Скользит по нежным изгибам ключиц. Волосы ее рассыпаются по плечам, словно гранатовые бусы, и когда Лира откидывается на спину, широко раскинув руки, снежный покров вокруг нее обретает форму ангела.

Лира выгибается, наслаждаясь холодом, и с каждым движением жабры, рассекающие ее ребра, раскрываются. Она поворачивается на бок, частично лицом к воде, частично — ко мне. И мгновение просто лежит — с закрытыми глазами, припорошенная снегом, что отражает сияние ее кожи, совсем-совсем не похожая на человека, — и мне чудится в этом странное умиротворение.

А потом Лира открывает глаза, и я вижу, что лишь один из них знакомого мне синего цвета. Второй же — чистое адское пламя.