Умерев однажды, подумаешь дважды

Глава 7

Небо было голубым, температура — сказочной, дул легкий ветерок. Это был прекрасный день. Или мог им быть, если бы я смогла вернуться домой до того, как проснется мой папа.

Через несколько улиц утренний трафик сменился мягкой тишиной, я тихо прислонила свой велосипед к гаражу и в свете утренней зари покосилась на часы. Шесть сорок. Отец любил поспать в субботу, но поскольку я должна была выйти из дома менее чем через час, было вероятно, что он уже проснулся. Я должна была вернуться раньше, но мне было трудно довериться Грейс и уехать от дома Джоша, особенно после того, как обнаружила на горизонте черное крыло.

Джош и я договорились переписываться всю ночь, и когда около двух его сообщения прекратились, я выбралась из дома — убедиться, что он в порядке. Он спал, а я теперь была уставшей, промокшей от росы, и рисковала оказаться под домашним арестом.

Обычно я проводила ночные часы, когда все спали или в Интернете, или на крыше с Барнабасом, стуча головой о стену, но мои привычки, которые я приобрела, тайком выбираясь из маминого дома, никогда не заходили так далеко. По крайней мере, раз в неделю я сбегала, чтобы блуждать в темноте, притворяясь, что могу избавиться и от Барнабаса, и от скуки.

Так что когда сообщения от Джоша перестали приходить, я не слишком задумывалась, чтобы ускользнуть из дома. Вокруг не было черных крыльев, кружащих возле его дома, но просто уйти — меня не устраивало. Я провела остаток ночи за деревом, беседуя с Грейс и пытаясь не чувствовать себя сталкером. Мне не нравилось убегать из дома или врать отцу, но не похоже, чтобы у меня был выбор.

Соседская собака залаяла на меня, и я потянулась за угощением, спрятанным на прошлой неделе за светильником, покупая молчание золотистого ретривера. От счастья собака завиляла хвостом, а я осторожно забралась на серебристый мусорный бак, который после вывоза мусора я в точности вернула на прежнее место. Одной рукой опираясь на гаражный подоконник, другой я дотянулась до низкой крыши и, приподняв ногу на оконную раму, чтобы найти точку опоры, приземлилась животом вниз на черепицу. Довольная собой я села, стряхивая песок, в то время как внизу скулила собака, выпрашивая добавки.

— Получилось, — прошептала я, улыбаясь. Это был своего рода трюк, с помощью которого я попадала в папин дом. Как сказала моя мама — или так, или она поставит решетки на окна.

Сгорбившись, я как краб проползла по крыше гаража, не обращая внимания на черное крыло, бесцельно дрейфующее на горизонте. Опустившись на живот, я выглянула из-за крыши и обнаружила миссис Уолш, сидящую в бигудях за маленьким кухонным столиком и читающую газету.

— Вот и ты, старая ведьма, — прошептала я.

Клянусь, эта женщина ждала меня, испытывая непреодолимое желание поймать меня на чем-то. Она напоминала мне тех скучных женщин средних лет, с которыми мама заставляла меня быть милой на ланче, пытаясь собрать деньги на то, что она в то время поддерживала. Хотя я вроде как пропускала официальные чаепития и постоянные предчаевые споры по поводу моего нового оттенка волос или временной тату, специально сделанной на видном месте, в то время как одета я была как пай-девочка. Было забавно наблюдать за мамой, любезничающей с ними в своем лучшем наряде и духах, зная, что она готова задушить этих скряг за их ограниченность. Возможно, я была больше похожа на мать, чем я думала.

Я лежала на крыше и улыбалась, думая о маме. Я разговаривала с ней прошлой ночью, когда она звонила проверить как я. Её радар на неприятности работал даже во Флориде. Я честно не знаю, как это у нее получается.

Перекатившись на бок, я сунула руку в карман и вытащила телефон. Я испытала легкое волнение, когда увидела смс-ку Джоша. Он проснулся — о чем я уже знала, так как слышала, как прозвонил его будильник — и будет здесь через полчаса. Я отправила «До встречи», затем набрала «3» в быстром наборе. Спустя секунды, я услышала тихий звонок, и миссис Уолш поднялась с места, скрываясь из виду. Я не могла не ухмыльнуться.

Как только она отвернулась, я закрыла телефон. Напевая мелодию из «Миссия невыполнима», я выпрямилась и соскользнула на другую сторону крыши, легко перепрыгнув на крышу над моей комнатой. С нетерпением я отодвинула москитную сетку и положила ее на ковер. Сидя на подоконнике, я сняла кроссовки и скользнула внутрь. Нельзя было, чтобы мокрые следы от обуви на полу выдали меня. Я усвоила это трудным путем, после того как моя полуночная прогулка по пляжу Флориды и ковер, засыпанный песком, обернулись недельным «домашним арестом».

Я перестала улыбаться, услышав привычные звуки включенного душа и аромата кофе.

«Здорово», — прошептала я, не зная, заглядывал ли ко мне мой отец, перед тем как пошел в душ. По опыту я знала, что подушки под одеялом не срабатывали, поэтому я оставила мою кровать разобранной в надежде, что он подумает, что я в душе. Волнуясь, непослушными пальцами я вставила сетку обратно. Мне нужно было доверять Грейс и уйти раньше.

С нервозной поспешностью, я заправила одеяло и побросала подушки, которые я спихнула прошлой ночью на пол, обратно на кровать. Я ненавидела поздно возвращаться домой. Я становилась ленивой. Думаю, что отец сказал бы мне, если бы поймал меня на выходе из дома, а может быть, и нет, если он хотел узнать, насколько я заврусь до того, как он выведет меня на чистую воду. Несмотря на то, что он был более спокойным, чем мама, он умел хитрить. В чем, полагаю, я и удостоверюсь.

Мама на фотографии на зеркале глупо улыбалась мне, и я развернула ее обратной стороной. Двигаясь быстро, я сбросила вчерашнюю одежду и прыгнула в душ, чтобы избавиться от ночной прохлады. Я должна была достать сегодня новый амулет Кайроса. У меня не было времени ждать, пока Рон или Барнабас спасут меня. Это было лишь делом времени, когда Кайрос методом исключения выследит Джоша или меня, и я не могла провести еще одну ночь, подобную этой. Я честно не понимала, как Барнабас и Грейс выносили это.

Посвежевшая после душа, я вытерлась и набросила кое-какую одежду, выбрав пару желтых колготок, чтобы скрыть медленно заживавший ожог, короткую фиолетовую юбку и тон-в-тон топик поверх черной майки. Мои кеды были еще мокрыми, но после того как я их протерла внутри, я одела их снова, морщась от влаги и гадая, заметит ли это мой папа. Я не могла одеть что-то другое. Они были подобраны специально под этот наряд. И если Эми он не нравился, она могла подавиться моей индивидуальностью. Я была тем, кем была и устала приспосабливаться. Кроме того, Джошу нравились мои фиолетовые волосы.

Довольная собой, я вытянулась на кровати и вытащила камеру. У меня было пять минут или около того, перед тем как появится Джош. Вполне достаточно, чтобы отправить фотку для Вэнди. Она отправила мне свой снимок по электронной почте прошлой ночью, на которой она была с моим бывшим парнем на пляже в лучах заходящего солнца. Они хорошо смотрелись вдвоем, и после того, как я поборола приступ злобы, я осознала, что настало время освободиться от всего этого. Я пыталась придерживаться того, что было, но не могла. Это уже прошло. Я писала в прошлое, пытаясь сделать это моим будущим, в то время как мое будущее было где-то еще. Но это не значило, что я не могла свести ее с ума от зависти при виде моих желтых колготок.

Встав, я расправила складки на юбке, надеясь, что день и в правду будет таким теплым, как предсказывали небеса. Держа камеру напротив себя, я изобразила позу из восточных единоборств. Перемещая руку, чтобы оказаться в видоискателе, я обнаружила, что отражаюсь в зеркале над комодом. Недовольная, я опустила камеру. Моя кровать тоже попадет в кадр, а она еще была в беспорядке.

Убрать ее было легко, и я положила выманенного у Вэнди плюшевого медвежонка на почетное место среди кружевных подушек, которые, как думал мой отец, мне понравятся. Эта комната не имела ничего похожего с темной пещерой в доме моей мамы. Белый туалетный столик с зеркалом, декорированный бутонами роз, мне не подходил. Так же, как и старинного вида покрывало или множество кружевных подушек, которые я сбрасывала с кровати каждую ночь, чтобы убедить отца, что я сплю. Бледно-розовый цвет стен был приятным и хорошо сочетался с кремовым ковром. Было крайне очевидно, что папа забыл, что мне уже не шесть, и наполнил комнату вычурной бело-розовой фигней для девчонок, которую я избегала годами.

Мои пальцы на подушке замерли, когда я поняла, что моя комната практически идентична той, которая была до того, как мы с мамой переехали. Так же как и кухня, и гостиная, все несло тень моей матери. Он тоже не освободился от этого.

Углубившись в самоанализ, я подняла камеру. Было больно не видеть Вэнди каждый день. Мы знали друг друга с пятого класса, и как я теперь думала, именно она была причиной того, что я до конца так и не вписалась в общую тусовку. Она была еще более странной, чем я, но я отказывалась бросить ее, когда меня наконец-то приняли, наоборот, пытаясь тянуть ее за собой. Вэнди тихонько стояла рядом с ее контейнером для ланча из экологически чистых материалов и любовью к музыкальным фестивалям, зная, что я совершаю ошибку, но достаточно уверенная в себе, чтобы дождаться, когда я это пойму. Надежда найти такого же друга как она среди таких, как Эми и Ленс действительно была призрачной. Джош, однако, оказался классным.

Затвор объектива щелкнул, и я опустила руку, моя улыбка увяла. Я подключила камеру к ноутбуку. По крайней мере, что было во мне от мамы, так это, соответственно, мрачность и задумчивость.

«The Background» была моей любимой альтернативной группой. Вэнди познакомила меня с ними, но, если честно, мощный звук мне понравился больше, чем последовавшее общение.

Фотография загрузилась мгновенно, и я открыла ее, чтобы проверить четкость.

Моя кожа все еще хранила пляжный загар, что было странно, но я списала это на мое несуществующее в действительности тело. Фиолетовые кончики волос начали, однако, бледнеть. Волосы не отросли с тех пор, как я умерла, и мне стало интересно, буду ли я выглядеть так всегда. Я опустила глаза на маленькую грудь и вздохнула. Нехорошо. Совсем нехорошо. Затем я пристальнее вгляделась в фото и нахмурилась.

— Дерьмо, — прошептала я, холодея от ужаса. Я могла видеть кровать за мной. То есть, я могла ее видеть сквозь себя. Испуганная, я взглянула на руки. Они выглядели реально, но фотография говорила об обратном.

— Вот дерьмо, — я встала напротив зеркала, от страха мое сердце гулко билось. Я выглядела нормально, но я взяла камеру и взглянула на себя через линзы…

— Дерьмо, — произнесла я в третий раз. Это было не столь очевидно, но сквозь меня виднелась тень, там, где стояла кровать, и даже очертания подушек.

Совсем не то, что мне нужно. Джош был готов постучать в мою дверь, чтобы отвезти меня на сражение со злым жнецом и украсть его амулет. У меня не было времени на новые вызовы. В волнении я сжала амулет и ослабила фокус, пытаясь достичь того туманного состояния, которое было вчера, чтобы прояснить вопрос. Может быть, я порвала слишком много нитей, когда практиковалась в невидимости? Может я начала распутывать то, что нельзя исправить? Грейс предупреждала меня не делать этого. Но я никогда не узнаю, если не перестану дрожать!

Время, проведенное с Барнабасом на крыше учась расслабляться, окупилось. Медленно мой пульс исчез. Мои зубы разжались, и я обнаружила в своих мыслях туманный образ нити жизни и кружевную шелковую сеть, как у паука, соединяющую меня с вселенной. В то же мгновение узел в животе расслабился. Нити связей были очевидны, они привязывали меня к настоящему, а нити будущего проскальзывали в сегодняшнее. Мой разум плел новые нити так быстро, как солнце двигается по небу, неся меня наряду с остальной частью мира. Я ничего не нарушила.

— Тогда почему я вижу сквозь себя, — прошептала я. Паника сменилась беспокойством. Я загрузила фото моей обуви в компьютер. Я была в ней в то время, когда делала снимок. Прищурившись, я снова взглянула на снимок, но все, что я могла разглядеть, так это то, что мои лодыжки выглядели как обычно. Успокоившись, я скинула обе картинки в корзину и очистила ее. Вэнди придется обойтись без фотографии. Ни при каких обстоятельствах я не позволю кому-либо сделать мое фото.

Звук подъезжающей машины на тихой жилой улице заставил выглянуть меня из окна. Я улыбнулась при виде старого голубого грузовика Джоша. Он был здесь. Наконец-то.

Вскочив на ноги, я отключила камеру, схватила кошелек, похлопала по заднему карману, чтобы убедиться, что взяла телефон, и вылетела в холл. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пусть мой отец не знает, что меня не было дома этим утром. Это могло быстро обернуться неприятным криком «Стой».

— Мэдисон? — отозвался отец слабым эхом. — Джош здесь.

Его голос звучал спокойно, я облегченно выдохнула.

— Уже иду! — ответила я и бросилась вниз по лестнице. Отец, улыбаясь, ждал меня внизу у входной двери, как обычно в джинсах и легкой рубашке. У меня снова получилось, но только до поры до времени.

— Не забудь принтер, — предупредил он, вручая мне маленький футляр для камеры. — Я добавил в него бумаги и чернил, — сказал он, пока я перекидывала через плечо ремень, чувствуя себя виноватой. — Вполне достаточно, чтобы ты сделала столько фотографий, сколько захочешь.

— Ага, па, — ответила я и заглянула внутрь. — Сколько фотографий, ты думаешь, им понадобится? — Я даже не собиралась там быть. Как я собиралась объяснить, что ничего из этого не использовала? Но мне надо справиться с Кайросом сейчас, с Грейс или без. Если она действительно думает, что я в опасности, тогда она должна позвать Рона.

— Я тебя знаю, когда ты с камерой, ты не можешь удержаться. Считай это моим вкладом. Не облагаемым налогом! — пошутил отец, широко улыбаясь, и его улыбка как будто осветила продолговатое лицо. — И мне нравятся твои фотографии, — добавил он, обнимая меня на прощание. — Они понравятся и остальным. Ты выглядишь прекрасно сегодня. Ты была права. Фиолетовый — твой цвет.

Его выражение лица вдруг стало задумчивым, и он взглянул на грузовик Джоша. — У тебя с Барнабасом ведь все в порядке, правда?

Я резко остановилась. О, да-а.

— Пап, я говорила тебе, что мы с Барнабасом только друзья.

— Что-то многовато-то он только для друга тут околачивается, — заметил отец.

— Только друг, — твердо сказала я. — И он это знает. Я просто еду с Джошем сегодня. Это не имеет большого значения. Если нам повезет, то Барнабас придет, и мы будем на ярмарке вместе.

Кивнув, он опустил руку на мое плечо.

— Звучит так, как будто у тебя все под контролем, — и я подавила то, что можно было бы назвать истерическим смешком. — Повеселитесь сегодня.

— Обязательно, — ответила я. Моя тревога и чувство вины возросли. Я практически слышала песенку Грейс о том, как на свете лгунья жила, и на сковородку угодила она. — Спасибо за принтер и все остальное. — Я была такой плохой дочерью. Но он, по большей части, знал об этом, когда мама отправила меня к нему.

Отец шел за мной до крыльца, когда Джош вылез из грузовика.

— Привет, мистер Эй, — поздоровался Джош, махая рукой.

На нем были джинсы и футболка, но я видела его спортивную сумку на заднем сидении — полагаю, прикрытие для сегодняшнего выступления.

Просканировав небо на присутствие черных крыльев, я поспешно залезла в грузовик и захлопнула дверь, горя желанием побыстрее уехать. Харлей-колокольчик светился, и я наклонилась вперед, застегивая ремень безопасности.

— Грейс, для тебя я выгляжу нормально? — спросила я, вспомнив свою фотографию. — Я тонкая, то есть, прозрачная?

Гудение крыльев стало громче.

— Нет, ответила она, нависая надо мной. — А что?

Я открыла рот, чтобы все ей рассказать, но передумала, когда Джош открыл дверцу

— Позже.

Джош скользнул внутрь и искоса посмотрел на меня, захлопывая дверцу.

— Чувствуешь себя виноватой? — подколол он, видя мое беспокойство.

Закатив глаза, я скривилась.

— Джош, — начала я, пытаясь подобрать подходящее выражение, — от вещей, которые я вытворяла, когда мама думала, что я сплю, у тебя завьются волосы. — Он рассмеялся, и я продолжила: — В первый раз, когда я столкнулась с Кайросом, я умерла. Так что я немного нервничаю, ладно? — Я не собиралась рассказывать ему, что ночевала у его дома прошлой ночью после того, как он уснул. У парня должна быть гордость.

Джош посмотрел через плечо и задним ходом вырулил на улицу.

— Прости, — мягко сказал он.

Он медленно набирал скорость, направляясь в город, и на прощание я помахала рукой отцу, который стоял на крыльце. Если говорить прямо, мог бы он еще больше смущать меня?

— Эй, спасибо за смс-ку этим утром. Я видела черное крыло на рассвете. А ты?

— Ничего, — нахмурившись, он надвинул очки и повернул к парку Роузвуд. — Я рад небольшой передышке, но мы должны достать амулет Кайроса этим утром. Я больше не выдержу Грейс.

— Правда? — удивилась я, а ангел обиженно вздохнула.

— Я остался без горячей воды в душе прошлой ночью и уверен, что это сделала она. Интернет тоже не работал. А мой брат спотыкался всю долбаную ночь. Мэдисон, она сводит меня с ума.

От Харлей-колокольчика раздался звонкий смех.

— Джош порезался бы бритвой, если бы попробовал бриться без зеркала, а его брат собирался сделать что-то гадкое в Интернете, так что я испортила сигнал. И каждый раз, когда он чертыхался, я заставляла его спотыкаться.

Я взглянула на золотистый туман возле мягко покачивающегося колокольчика. Джош брился? Я поджала губы, когда вспомнила тот рухнувший светофор. Очевидно, что Грейс не против творить беспредел, если он менее ужасен, чем та проблема, которую ей казалось, она предотвращала.

— Ничего страшного не случилось вчера ночью, Грейс, — произнесла я, чтобы успокоить ее. — К полудню все будет прекрасно. Я задумалась об этом, о черных крыльях и глубоко вздохнула. — Джош в порядке, но он не был бы, если бы ты не осталась с ним. Разве тебе это не нравится?

— Даааа, — протянула она слишком самодовольно для моего душевного равновесия. Я перевела взгляд с грузовика на Джоша, так как мы подпрыгнули на дороге.

— Она ужасно довольна собой, — встревожилась я.

— Прекрасно, — отозвался он. — Грейс, — сегодня он выглядел более спокойным, общаясь с воздухом, чем прошлой ночью, когда я уходила, — не важно, если у нас спустит колесо по дороге в парк, мы все равно это сделаем, только не на дороге, а в прекрасном тихом уголке, где никто не пострадает, если что-то пойдет не так.

Колокольчик мягко покачнулся.

— Все в порядке, — почти промурлыкала она.

— Мне это не нравится, — пробормотала я.

Складывалось такое впечатление, что чем ближе мы подъезжали к парку, тем больше машин я видела. Некоторые из них даже были припаркованы у обочины дороги. Выходили взволнованные поездкой пары с детьми. Роузвуд был не настолько большим парком. Здесь никогда не было так оживленно, даже в субботу.

— М-м, Мэдисон? — спросил Джош, оказавшись в очереди из машин при въезде в парк. За ним уже пристроился фургон, и мы оказались в ловушке. Джош медленно двигался к женщине в школьной шляпке. Очевидно, она управляла движением, и все останавливались поговорить с ней.

Грейс начала смеяться, и я поняла, что произошло. Мероприятие переехало из парка «Голубой алмаз» сюда. Здорово. Просто здорово. Не удивительно, что Грейс веселилась.

— Грейс! — завопила я, и Джош бросил на меня взгляд, чтобы я замолчала, пока он опускал окно.

У меня не было на это времени! Я должна была встать лицом к лицу с Кайросом и вернуть мою жизнь!

Женщина в шляпке всматривалась в нас, щурясь на солнце.

— Участник или посетитель? — спросила она.

С колокольчика послышалось пение: «Однажды на свете девчонка жила, Мэдисон Эйвери звалась она. Думала, что красива, умна, и ангелочка поработила она. Но в итоге осталась одна».

Джош высунулся в окно.

— Э-э, участник. Я участвую в гонке, а она делает фотографии.

Я приподняла камеру в объяснение, но меня мучила совесть. Я ехала сюда не фотографии делать, но вот я здесь.

Женщина покосилась на заполненную парковку.

— Езжайте до конца направо. Парковка для участников у нас на траве. Просто следуйте за желтыми шарами.

— Следуйте за желтыми шарами! — пропела Грейс, кружа возле кабины в восхищении от собственного успеха в предотвращении нашей встречи с Кайросом.

Джош кивнул, но не тронулся вперед.

— А почему мы не в «Голубом алмазе»?

Брови женщины приподнялись.

— О, это очень странно! — воскликнула она. — Все разбрызгиватели включились и работали всю ночь. Там грязь по колено, так что все переехало сюда. Спасибо за вашу помощь сегодня. Обязательно остановитесь у павильона администрации.

У нас не было никакого способа скоро выбраться отсюда, и я наклонилась вперед.

— Вы знаете с кем мне поговорить об установке стола для фотографий? — поинтересовалась я.

Поправляя шляпу, женщина думала.

— Я бы обратилась к миссис Картрайт, — ответила она, наблюдая за машинами в парке. — Она отвечает здесь за все. Она будет под зеленым навесом.

Я кивнула. Я видела миссис Картрайт в школьном коридоре, но я не знала, что именно она преподавала.

— Спасибо, — поблагодарила я и, нервничая, уселась обратно на сидение.

Проклятье, Грейс.

Джош медленно двигался вперед.

— Следуйте за желтыми шарами, — проворчал он.

Грейс носилась из одного конца кабины в другой.

— Следуйте за желтыми шарами!

Я вздохнула, и камера тяжело опустилась на грудь.

— Грейс, ты — зло, — прошептала я.

— Это просто, — самодовольно подтвердила она.

Видимо, я была прощена, так как она уселась на мое плечо, наполняя мои уши вибрацией своих крыльев.

Джош посмотрел на припаркованные машины, которые мы проезжали, и вздохнул:

— Мы не можем драться с Кайросом здесь.

Грейс захихикала, и я состроила гримасу.

— Нет, не можем. Думаю, что мы также не можем и уехать.

С моего плеча Грейс заявила:

— Если попытаешься, ты получишь проколотую шину, Джошуа.

Джошуа, удивилась я.

— Не пытайся уехать, — попросила я, так как мы приближались к выезду. — Ты получишь прокол. Мисс Стишок ведь не хочет, чтобы у нас были неприятности. — Щенки насущные, может быть, мы сможем отсюда уйти? Грейс ведь не заставит кого-нибудь из нас сломать ногу или что-нибудь в этом роде, или заставит?

— Стишок? — спросил Джош, и я покачала головой.

— Ты не захочешь знать. — Да-а, Грейс наверняка что-нибудь сломает, смеясь по пути.

Он сконцентрировался на парковке, и я схватилась за дверную ручку, когда мы заехали на траву и стали покачиваться в колее от предыдущих машин, пока не припарковались в тени ветвистого дуба. Звук захлопывающихся дверец эхом разносился вокруг — еще несколько человек припарковались и выходили из своих машин. Джош взял свою спортивную сумку, моя сумка для камеры была на плече. Воздух под деревом был свежим и прохладным, и я чувствовала волнение людей, медленно шедших от своих машин к открытому полю. У меня была долгая мрачная ночь наблюдения за домом Джоша, но тот факт, что я вроде как просвечивалась, заставлял меня беспокоиться, чтобы не стать невидимой снова. Я могла отложить Кайроса на несколько часов. Сделать несколько фотографий. И быть не такой уж и лгуньей.

— Грейс, останься с Джошем, пожалуйста, — запоздало проговорила я, так как светящийся шар света, который был ее крыльями, ярко вспыхнул. — Он не может участвовать со мной, бегущей рядом.

Ее крылья потемнели практически до черноты, и от нее донеслось подавленное: «Ладно».

Я не верила ее показной покорности, и мы медленно побрели к полю через припаркованные машины. На полпути я вытащила камеру и щелкнула ребенка и страх на его лице, когда он прикоснулся к клоунскому носу. Я улыбнулась, когда взглянула на это через окуляр. Небо было кристально голубым, а клоунский грим — резким и безупречным. Ярким и четким.

— Хороший день для гонки, — медленно произнес Джош.

Я кивнула, вдыхая воздух.

— Полагаю, что мы можем остаться ненадолго, — сказала я, не желая, чтобы на меня рухнул метеор, если я попытаюсь уйти.

— Я должен проехать пару кругов, — ответил Джош. — Иначе я не соберу деньги.

Видя его желание участвовать в гонке, я повыше подтянула сумку на плечо. Она была тяжела от моих обещаний. Кайрос может подождать пару часов, пока Грейс присматривает за Джошем.

— Итак, увидимся около полудня? — спросила я, направляясь к зеленому навесу.

Джош улыбнулся, его волосы блестели на солнце.

— Берегись Эми.

Я усмехнулась. Чтобы сделать хорошие снимки требовался талант, а мастерство — чтобы сделать плохие.

— Будь уверен.

Он кивнул и отвернулся. Я подождала мгновение, чтобы убедиться, что Грейс идет с ним, и двинулась к зеленому навесу и миссис Картрайт.