Удар в сердце

Глава двадцатая Новая цель

И он оказался прав. Едва забрезжил рассвет, как у него появилось предчувствие, что Леонид уже знает о его прибытии. Ночь для спартанцев далеко не всегда означает сон. И действительно, ближе к полудню, когда солнце уже начало припекать и торговавшие с самого утра жители Кирры готовились к послеполуденному отдыху, на берегу появился отряд скиритов. Небольшой, человек тридцать. Но их красные плащи нельзя было спутать ни с кем другим. Впереди отряда вышагивал невысокого роста боец, в котором Тарас без труда опознал самого Леонида. Не обращая внимания на перегородившую все подходы к берегу толпу торговцев, носильщиков и других работников, словно их и не было, отряд скиритов врезался в нее, как нож в масло, прошел насквозь и быстро достиг берега, поскольку все расступались перед ними.

– Ну вот и свиделись, – усмехнулся Тарас, который уже к тому моменту сошел по сходням на пирс и ожидал царя на берегу в окружении своих верных «спецназовцев».

Но Леонид вдруг остановил отряд на вершине прибрежного холма и некоторое время не двигался с места, медленно поворачивая голову то налево, то направо. «Флотом любуется, – догадался Тарас, – смотри, смотри. Есть на что. Такого в Спарте еще действительно не бывало».

Наконец, налюбовавшись на свои корабли, выстроившиеся вдоль берега почти в ровную линию, Леонид подал знак, и отряд направился прямиком к «Тайгету», где и находился новоиспеченный наварх. Царь тоже его заметил. А приблизившись, поприветствовал, правда, по-своему.

– Хороший флот ты привел сюда Гисандр, – проговорил Леонид.

По лицу остановившегося в нескольких шагах царя нельзя было не заметить радости, охватившей его при виде кораблей, на которые он теперь любовался открыто, хотя Тарас пока и не знал причины, почему царь пошел на конфликт с эфорами. Ведь все это могло легко закончиться его отставкой. А может быть, даже смертью.

Леонид выглядел поджарым, как все спартанцы, и собранным. По нему нельзя было понять, как сильно он устал, ведь все это время он был участником не прекращавшейся битвы на перевале. Но при этом успевал плести интриги в самой Спарте и за ее пределами. Тарас только диву давался, откуда у него столько энергии и жизненных сил. Царь даже по спартанским меркам казался ему сейчас двужильным.

– Я лишь привел сюда то, что было уже сделано до меня, – не стал примерять на себя славу неизвестных ему корабелов Тарас.

– Сами по себе корабли не умеют плавать, – заметил Леонид, по лицу которого струился пот из-под шлема от быстрой ходьбы. – Я слышал также, что ты привел сюда не только корабли, а целую армию.

Тарас немного напрягся, размышляя, стоит ли обсуждать такие вопросы в присутствии целого отряда бойцов, и провел взглядом по лицам скиритов, среди которых не нашел ни одного знакомого. Это его не слишком успокоило. Впрочем, Леонид правильно понял его опасения. Он сделал знак охранникам оставаться на месте и, вместо того чтобы сразу подняться на борт «Тайгета», неожиданно приказал:

– Пройдемся по берегу. Покажи мне свой флот.

Тарас невольно поклонился в ответ, даже вздрогнув при слове «свой». Он ведь не знал, что на уме у царя и кому он прикажет дальше руководить эскадрой.

– Я лишь слуга своего царя, – повторил он дежурную фразу.

Оставив своих «спецназовцев» на месте, Тарас медленно направился вместе с царем вдоль берега, обходя одну триеру за другой. Охрана, выставленная еще вчера у входа на пирс, отделяла их от шумевшей чуть в стороне толпы торговцев. Теперь к охране присоединились еще и скириты царя. Так что они прогуливались в «полосе отчуждения», на которую не мог ступить никто посторонний. Но видеть их могли все.

– Клеандр сообщил мне, что ты неплохо справился с моим приказом, – начал разговор Леонид, когда они отдалились от скиритов метров на двадцать, – и даже сделал то, чего я не приказывал. Быстро воспитал целую армию.

– Я позволил себе дерзость кратко обучить искусству спартанского боя около тысячи пехотинцев, – заметил на это Тарас, умолчав о том, что обучал их не столько спартанскому бою, сколько новому построению, – и еще научил немногих пользоваться баллистами. Ведь если у нас теперь есть корабли, они должны не только перевозить людей от берега до берега, но и стать грозной силой. А для этого пехотинцы должны научиться воевать на узкой палубе посреди моря, да и самими триерами надо уметь пользоваться.

– Не знаю, где ты сам этому научился, – проговорил в задумчивости царь Спарты, – но я в тебе не ошибся. Лучшего человека для нового дела было не найти.

Он вновь окинул взглядом остроносые триеры, с борта которых на них вовсю глазели матросы и морпехи, впервые с момента встречи позволив себе немного расслабиться.

– Как тебе корабли, Гисандр? – поинтересовался он у Тараса, немного повеселев. – Как они ведут себя в море?

– Они плывут так, словно их построил сам Посейдон, – похвалил работу неизвестных мастеров Тарас, ступая кожаными подошвами сандалий по высохшим доскам пирса.

– Я слышал, что ты набрал на Итаке команды из бывших пиратов? – задал новый вопрос царь, который, похоже, остался доволен таким ответом. – И как они теперь ведут себя в бою? Могут держать строй?

– Поначалу было трудно, – признался Тарас, – конечно, это не дисциплинированные с детства спартанцы, а настоящие животные. Но за время тренировок я привел их в разум. И теперь на каждом корабле есть по восемьдесят бойцов, готовых отдать жизнь за Спарту. Правда, им приходится иногда платить… ведь они все-таки не спартанцы.

– Клеандр должен был решить этот вопрос, – спокойно отмахнулся царь от разговора о финансах, – а кроме того, можешь пообещать им часть добычи в случае победы над врагом. Для бывших пиратов это понятный язык. Очень скоро нам пригодятся все эти корабли и те солдаты, которых ты обучил. Даже мало будет. Для Греции, как и для самой Спарты, наступают новые времена.

Метров двадцать они прошли молча. Леонид впал в задумчивость, а Тарас не торопил его, понимая, что сейчас решается его судьба и царь готовится сказать ему о новом приказе.

– Ты уже знаешь, что Ксеркс напал на Афины? – резко остановившись, спросил Леонид.

При этом царь внимательно посмотрел Гисандру в глаза, словно хотел прочесть его тайные мысли.

– Пифий сказал мне о том, что персам удалось обойти афинский флот и высадиться с армией недалеко от города, – подтвердил Тарас, – и о том, что Агенор почти со всей армией покинул поле битвы. Но я ничего не знаю о том, что происходит здесь, рядом с Дельфами. Ведь с тех пор, как я был вынужден… бежать из Лакедемона, я не получал новостей о войне.

– Здесь не случилось никаких больших и славных сражений, чтобы ты мог сожалеть о том, Гисандр, что не принял в них участия, – пожал плечами Леонид, – мы по-прежнему надежно держим горные проходы, хотя и малым числом воинов, но успешно отражаем персов. Так будет и дальше, тем более что Ксеркс, разъяренный нашим упорством, перебросил отсюда большинство своих войск под Афины. Именно там скоро состоится главная битва, которая может во многом решить исход этой войны.

– Вторая армия Лакедемона, что должна была прибыть сюда вместе со мной, задержана. Клеандр уже сообщил вам об этом? – вставил слово Тарас, уже не удивлявшийся, что спартанский царь получал вести из метрополии так быстро, словно общался со своими информаторами по телефону.

Лицо царя побагровело, а кулаки сжались. Похоже, эту новость он еще не получал. И Тарас сразу же пожалел о том, что затронул тему, но, к счастью, царь злился не на него.

– Я припомню это моим недругам, когда настанет день, – проговорил он, скрипнув зубами, – но они жестоко ошиблись, если думали испугать меня. Я удержу проходы в горах столько, сколько потребуется. Людей мне хватит. Призову в армию фокидян, что сейчас отсиживаются за моей спиной. А теперь, когда прибыли твои корабли, мы переправим туда еще и несколько баллист. Персы вновь ощутят на себе силу «гнева богов». В конце концов эфоры выпустят сюда вторую армию, а потом пожалеют о том, что задержали ее. Но сейчас…

Царь резко остановился и развернулся, посмотрев в сторону моря. Они дошли по берегу до того места, где кончался пирс и начинались голые холмы, постепенно переходящие в скалы. В паре стадий от берега виднелся островок, вернее скала, такой маленький, что на нем едва умещалось несколько деревьев, отчаянно цеплявшихся за жизнь среди камней.

– Забудь про Дельфы, Гисандр, и предоставь это мне, – закрыл тему Леонид, вновь поворачиваясь к нему.

Услышав такой приговор, Тарас даже выдохнул. Он не хотел показываться на глаза остальным спартиатам, не определившись со своим статусом. Быть беглецом или без вести пропавшим – на Итаке это одно. А здесь, пусть даже возле царя, ему не хотелось так жить. И Леонид, почувствовав его настроение, поспешил рассказать о том, какое новое испытание приготовил ему и что ждет «беглеца», ставшего таким по его приказу, в ближайшем будущем.

– Грядет большая битва за Афины, но я не могу пока сам принять в ней участия, – начал царь, – без меня Дельфы падут и персы хлынут во внутренние области Греции. И, хотя сейчас они уже топчут Аттику и скоро будут под стенами Афин, их еще можно остановить. Поэтому я помогу Фемистоклу или хотя бы сделаю вид.

Успокоившись, Леонид медленно зашагал в обратную сторону вдоль триер.

– Завтра на рассвете ты, оставив здесь три корабля, отправишься со своим флотом в обратное плавание вокруг Пелопоннеса и через несколько дней будешь вблизи Афин. Там ты разыщешь Фемистокла, который, как я слышал, не слишком надеется удержать крепость на суше и больше надеется на свой флот. Он уже приказал вывести всех жителей частью в соседний город Трезену, что в Арголиде, частью на остров Саламин. И сейчас, пока идет это бегство, сам стоит с кораблями у Саламина, ожидая нападения персов.

– Разве теперь Фемистокл командует флотом? – уточнил Тарас, припоминая, что у Артемисия главным был спартанец Эвривиад. – Он отказался подчиняться нам?

– Нет, – наклонил голову Леонид, – на словах все так и осталось. На официальный разрыв он не идет, и мы на одной стороне. Но на деле Эвривиад управляет лишь горсткой кораблей союзников и наблюдает за тем, что творит Фемистокл, готовясь к решающему морскому сражению, отказавшись, похоже, биться с персами на суше.

«Я бы тоже так поступил на месте Фемистокла, когда речь идет о спасении своего города, – невольно подумал Тарас, – не хочется подчиняться тому, кто ничего не понимает в морском деле. Особенно когда все зависит именно от флота».

– Но что мне делать, когда я встречусь с Эвривиадом? – вслух спросил он, вновь вспомнив о своем статусе призрака.

– Возможно, ты с ним не встретишься, – медленно проговорил Леонид, размышляя о чем-то, – на днях эфоры должны были отозвать его в Спарту, чтобы допросить.

– Отозвать главнокомандующего перед самым сражением? – вновь удивился Тарас. – Впро– чем, это похоже на эфоров. Они живут по своим зако-нам.

– Эфоры очень хотят узнать от него все о моих приказах на войне, – ответил Леонид, загадочно усмехнувшись, – а насчет Афин они не слишком беспокоятся. Это не спартанский город. В крайнем случае они хотят, как всегда, пересидеть наступление персов за Истмом.

– Но это же… – Тарас чуть не выругался на глупость официальных властей, но вовремя сдержал слова, готовые слететь с языка, вспомнив, что рядом с ним стоит один из представителей этой власти. – Персов Истм не остановит. У них большой флот, который может проделать тот же маневр со Спартой, что и с Афинами.

– Расскажешь это эфорам, если выживешь, – вновь усмехнулся царь, – а встречи с Эвривиадом не бойся. Даже если столкнешься с ним, скорее всего, он не знает о твоем «исчезновении». Все это время он был на Эвбее, а не в моей армии. Во всяком случае, пока сражение не закончится, ты обязан подчиняться только Фемистоклу. А после победы тебе больше будет некого бояться.

Тарас с удивлением воззрился на царя, не совсем понимая, к чему тот клонит. Но больше никаких объяснений не получил.

– Итак, ты спартанский командир флота, который прибыл к месту предстоящего сражения за Афины со своими кораблями, – закончил вводную Леонид.

– А если к тому моменту, как мы доплывем, Ксеркс уже возьмет Афины? – осмелился предположить Тарас. – Там ведь почти равнина. Никто не сможет преградить его войску путь до самого Акрополя. Что делать тогда?

– Морское сражение все равно будет, – сказал царь, подумав, – даже если Афины падут раньше. И ты должен увидеть его. Но постараться избежать больших потерь. А лучше вообще остаться наблюдателем. Уверен, Эвривиад, если он еще там, изберет именно такую тактику. Встанет со своими кораблями за каким-нибудь островом и будет выжидать. Пусть гибнут афиняне, это их город. Думаю, это будет не сложно. Вряд ли Фемистокл поверит, что спартанцы, даже раздобыв корабли, быстро научились хорошо воевать на них. Он наверняка оставит тебя в резерве.

Услышав такое правдивое замечание, Тарас мысленно усмехнулся.

– Возможно, – кивнул он, все же не совсем согласный с Леонидом, – но ведь Фемистокл может поступить и по-другому. Например, послать меня в самое пекло, против финикийцев. Вряд ли он будет жалеть в таком бою спартанцев.

– Несмотря на все приказы Фемистокла, помни, кто твой царь, – сказал на это Леонид, прищурившись на солнце, – твоя задача, Гисандр, наблюдать и постараться избежать участия в сражении. Ты должен сохранить флот, который мне еще понадобится. И еще…

Царь остановился, бросив быстрый взгляд по сторонам, и наконец сообщил Тарасу то, ради чего отправлял его почти на верную гибель.

– Я посылаю тебя не сражаться, а не допустить измены. У тебя будет другая цель, главная: следить за Фемистоклом и его людьми. Мне сообщили, что он несколько раз посылал гонцов к самому Ксерксу. Ты должен постараться выследить такого гонца и перехватить его. Я хочу знать, что замышляет афинский стратег. И если тебе это удастся, немедленно сообщи мне. Я дам тебе верного человека в Мегаре, который быстро переправит мне в Дельфы любые новости. А потом, когда все закончится, я отблагодарю тебя за службу.

– Я уже награжден сверх меры, мой царь, – ответил Тарас, ошеломленный своей новой задачей, – ведь я первый спартанский наварх.

«Вот, значит, из-за чего весь переполох, – подумал Тарас, молча вышагивая рядом с царем, – это уже не война, а большая политика. Впрочем, разведка – работа привычная. А в политику эту я против воли уже давно втянулся, и обратной дороги нет».