Убить героя

9

Никаких особых церемоний на этот раз не было. Почтенный предложил мне сесть, причем так, что пепельница оказалась на противоположной от меня стороне столика, устроился напротив и довольно сухо поинтересовался:

— Ну, удалось чего-то достичь?

— О, да, — сказал я. — Удалось.

Почтенный Глендур недоверчиво хмыкнул.

— И вы можете об этом прямо сейчас доложить?

Я решил, что настала пора перейти в наступление.

— А разве Эльф вам не сообщил, что я уже уничтожил одного призрака? Кроме того, я, кажется, начинаю догадываться, каким образом похищают основы для программ.

— Про убитого призрака мне сообщили. Однако, как я понял, это была чистая случайность?

— Вы пытаетесь мне внушить мысль, будто нечто подобное мог сделать любой обитатель замка?

— Почему бы и нет?

— В таком случае, почему я не слышу рассказы об убитых в стенах замка призраках? Сколько их здесь полегло? Сотни?

— Ну, это лишь судьба. Случай. Не более того.

Почтенный Глендур сделал рукой округлый жест, словно пытаясь призвать в свидетели своих слов окружающие нас книжные полки.

— Вы можете это как-то доказать? — спросил я.

— А вы — обратное?

— Неужели есть нужда это делать?

Глендур ухмыльнулся.

— Вы неплохо сражаетесь.

— У меня есть некоторый опыт. Впрочем, насколько я помню, я вам это уже сообщил во время нашего прошлого разговора.

— Вы многое мне сообщили во время нашего последнего разговора, — сухо промолвил почтенный Глендур, — но умолчали о главном.

Ну вот, начинается. Сейчас он мне все и выложит.

— О чем же? — поинтересовался я. — И что в вашем понимании является главным?

— Вы умолчали о том, что у вас существуют некоторые трения со стражами порядка.

Я вздохнул и развел руками.

— Да, у меня существуют некоторые трения со стражами порядка.

— Вас это вполне устраивает?

— В данный момент я никак не могу их урегулировать, поэтому рассуждать о том беспокоит это меня или нет, мне кажется, совершенно бесполезно.

Мы немного помолчали.

Судя по всему, Глендур переваривал услышанное и прикидывал с какого направления сделать следующий заход, я же просто разглядывал корешки ближайших книг и пытался угадать, являются они муляжами, или все же в них содержится какой-то текст. Уж больно забавными были названия.

«Аббат Галиани „Как следует усложнять простые вопросы“, „Евангелие гражданина Иисуса, очищенное от роялистических и аристократических идей и восстановленное санкюлотами по принципам истинного разума“, „очередные похождения храброго Пендорина на ниве околпачивания любителей нудных историй“, три огромнейших тома, на каждом из которых было написано „Карманный словарь метафор и сравнений“ и соответственно „том первый“, „том второй“, „том третий“.

— Если это не беспокоит вас, то могу уверить, что меня подобная ситуация равнодушным не оставила.

— И зря, — промолвил я.

— Почему? — ехидно улыбнувшись, спросил почтенный.

— А почему она должна вас беспокоить? Вы знаете, в чем она состоит?

— Насколько я понимаю, вас разыскивают мусорщики, для того чтобы задать вас несколько довольно неприятных вопросов.

Я подумал, что время, отпущенное на пикировку и обходные маневры, истекло. Не пора ли брать быка за рога?

— Они сообщили вам, по какому поводу они собираются задать вопросы?

— А это имеет значение?

— Несомненно.

— И каков же этот повод?

Я приступил к объяснениям, причем постарался их сделать довольно скучным голосом. Подробно рассказав об инциденте на кладбище, не забыв упомянуть о предупреждении громил, я выжидательно посмотрел на Глендура.

— Ну и что? — спросил тот. — Эта история в духе боевиков должна меня растрогать и заставить вас пожалеть?

— Она должна вас заставить задуматься.

— О чем?

— Ну, хотя бы о том, что сразу же вслед за предупреждением последовало ваше предложение. Поначалу я решил, будто это не более чем совпадение. Однако в данный момент склоняюсь к другому мнению. Мне кажется, эти события между собой связаны и значит, я поступил совершенно правильно, уклонившись от разговора с мусорщиками.

Глендур взглянул на меня с неподдельным интересом.

— Что может быть правильного в нарушении закона?

— А в чем я его нарушил? — поинтересовался я.

— Вы сбежали от мусорщиков. В данный момент они обратились ко мне, сообщили об этом и попросили о вашей выдаче.

Я пожал плечами.

— Если вы пожелаете меня выдать, это ваше полное право. Однако при этом вы почти ничего не выиграете, а проиграете гораздо больше.

— Каким образом? Да, конечно, я владелец частного кибера, и вы находитесь на моей территории. Я имею право не пустить на свою территорию стражей порядка, и это не будет нарушением закона. Я имею право укрыть у себя даже преступника, и это тоже не будет нарушением закона. Однако...

Он замолчал и стал что-то обдумывать, временами покусывая нижнюю губу.

— Однако... — подсказал я.

Глендур встрепенулся и продолжил.

— Вы не совсем понимаете положение владельца частного кибера.

— В чем его сложность? Неужели мусорщики, стражи закона, могут совершить вторжение в частные, виртуальные владения?

— Упаси боже.

— Так в чем же дело?

Глендур усмехнулся.

— Вас ослепляет тот факт, что существуют киберы, в которые закон не имеет хода. Вы наверняка слышали легенды о них, причем, легенды по большей части преувеличенные.

— Так ли уж они преувеличены? — спросил я. — У меня есть одна хорошая знакомая — журналистка, которая давала мне на прочтение отчеты о парочке киберов, решением суда лишенных права на защиту частной собственности и сразу же вслед за этим подвергшихся тщательной проверке мусорщиков.

— Что ж, могу признать, такое случается, — говоря это, Гленудр одарил меня таким взглядом, какие обычно бросают дикари-людоеды на слишком уж упитанного миссионера. — Но не пытаетесь ли вы намекнуть, будто нечто подобное может существовать в моем кибере?

— Ни в коем случае. Я просто хотел сказать, что не стоит так уж принижать права владельцев частных киберов. В границах своих владений вы являетесь полноправным хозяином, имеющим возможность казнить и миловать, а также полномочия, сравнимые только с полномочиями господа бога.

— Это верно, — признал почтенный.

— Так в чем дело? Неужели вас пугает конфликт с какими-то мусорщиками? Тем более, что я не совершил таких уж больших злодеяний. Я просто уклонился от встречи со стражами порядка, причем, как теперь выясняется, совершенно правильно.

— Еще раз повторяю, вы не совсем верно оцениваете положение хозяина частного кибера. Безусловно, в своих владениях я являюсь полноправным господином, вольным, как вы говорите, карать и миловать, вольным претворить в жизнь любые свои, пусть даже весьма смелые фантазии и желания. Однако не могу же я вечно торчать в кибере? Кроме того, сам кибер, его физическая оболочка, находится в реальном мире, и на нее закон об охране границ частных владений распространяется лишь частично. И самое главное, все мои счета находятся в банковских киберах, подчиняющихся закону. Вы видите, сколько я вам назвал точек, с помощью которых на меня можно оказать давление? Если я испорчу отношения с мусорщиками, им вполне может прийти в голову, что на меня имеет смысл «надавить», для того чтобы добиться вашей выдачи. В таком случае я, конечно, предпочту не портить отношения с законом. Вы понимаете, куда я клоню?

Еще бы, как тут не понять?

Я уселся в кресле поудобнее и понимающе улыбнулся почтенному Глендуру.

— Вы желаете мне сообщить, что решили не портить отношения со стражами порядка?

— Я еще никакого решения не принял, — чопорно заявил почтенный Глендур. — Но не скрою, наш с вами разговор, может подвинуть меня как в одну, так и в другую сторону.

Ну конечно, вот теперь опять начался самый разнастоящий шантаж. Интересно, зачем он ему сейчас нужен, зачем ему вообще нужен весь этот длинный разговор? Опять попытаться меня пригнуть, потешить самолюбие, доказать себе свою собственную силу?

Ох уж эти, очень богатые люди. Временами кажется, что они, какой-то своей частью задержались в детстве, там, где всем вокруг приходится все время доказывать собственную крутизну.

Причем вот сейчас его старания явно напрасны. Сейчас у него для этого нет козырей, кроме требования мусорщиков о моей выдаче. А это не такая уж и важная причина. Удовлетворив просьбу мусорщиков, он потеряет больше, чем приобретет. И это мне сейчас ему придется доказать. Ну что ж, попытаюсь...

— В таком случае, — промолвил я. — Вы забыли еще об одном грузике, который, если бросить его на чашу весов, качнет стрелку в сторону нашего дальнейшего сотрудничества.

— Неужели?

— Расследование, — промолвил я. — Вы решили от него отказаться?

— Нет.

— Вы решили пригласить другого частного детектива?

— Я подумываю об этом.

— Вот как? Очень интересно. Но в таком случае, поскольку часть работы все же мной проведена и поскольку вы сами отказались от моих услуг, я буду вынужден оставить уже полученную половину гонорара у себя.

Услышав мои слова, Глендур задумчиво провел рукой по подбородку.

А я в это время пытался прикинуть, что буду делать, если он не блефует.

Впрочем, что я могу сделать? Понять лапки кверху и не рыпаться? Ладно, будет день, будет пища.

Я искоса взглянул на почтенного.

Он, похоже, и в самом деле задумался достаточно серьезно.

Почему? Что он может выиграть, выдав меня мусорщикам? Бред какой-то.

Страх? Нет, страха я не испытывал. Вот недоумение и какая-то почти детская обида были.

Зачем это ему, ведь в данный момент никто лучше меня не сделает мое дело? Зачем, ведь, избавившись от меня, он даже в самом благоприятном случае потеряет много времени, того самого, которое стоит для него весьма дорого?

И все же он, похоже, всерьез обдумывал, а не избавиться ли ему от меня. И значит, были еще какие-то факты, какие-то обстоятельства, до сих пор мне не известные. Может быть, если мне удастся их узнать, я смогу взглянуть на расследование по другому?

Однако как это сделать? Вряд ли Гелендур поведает мне правду. Будь он заинтересован в том, чтобы я эти факты знал, он бы мне сообщил их еще во время нашей первой встречи. И все же попытаться их выведать стоит. Вдруг получится?

— Гонорар? — сказал почтенный Глендур. — Хорошо, если вам так хочется... Думаю, я потрачу гораздо больше, пытаясь доказать, что вы его не заработали, и кроме того, если начинать судебную тяжбу, то могут быть обнародованы какие-то факты, которые пока должны оставаться в тайне... пусть он останется вам.

Каким-то чудом не захихикав, хотя мне и очень хотелось это сделать, я поерзал в кресле, пытаясь сесть поудобнее, и, мысленно досчитав до десяти, только после этого сказал:

— Значит, вы решили прекратить расследование?

— Кто вам сказал? — удивился Глендур. — Оно будет продолжено, только проведет его другой частный детектив, у которого нет никаких трений со стражами порядка.

— Вы уверены? — спросил я. — Мне кажется, эти трения были как раз следствием того, что некто, угрожающий вам и вашему бизнесу, узнал кому вы собираетесь поручить расследование таинственных, происходящих у вас в кибере краж. Он сыграл на опережение, и у него это получилось. Думаете, у него это не получится с другим частным детективом?

— Другой частный детектив может и не поддаться на провокацию каких-то громил, — промолвил Глендур.

— Может, — согласился я.

О том, что этому другому частному детективу могут сделать предложение проимитировать расследование, и он может его принять, я умолчал. Не стоило мазать черной краской других представителей своей профессии, даже ради того, чтобы сохранить выгодный контракт. Все подобные штучки, рано или поздно, бьют рикошетом и по тому, кто их устроил.

— Таким образом... — сказал почтенный Глендур. — Я пришел к выводу...

Я кивнул и стал нащупывать в кармане пачку сигарет.

То, что я сейчас услышу, вполне заслуживает какого-нибудь псевдофилосовского изречения. И у меня как раз есть возможность сделать так, чтобы оно прозвучало.

Глендур все еще держал паузу.

И тут я совершенно успокоился. Слишком уж долго он ее держал. Нет, это все тот же блеф и шантаж, попытка взять вверх, раздавить и получить от этого удовольствие.

—... К общему удовольствию сторон, при гарантии неразглашения тех сведений, которые вы смогли узнать в результате проводимого расследования... — все еще тянул мой работодатель.

И я понимал, что он тянет время, ждет, когда я что-то сделаю, может быть, даже, чтобы я его стал умолять.

Ну, это он напрасно...

С другой стороны, если не дать ему возможность выйти из ситуации, «сохранив лицо», он может действительно меня выдать мусорщикам. Для него просто не останется иного выхода. Как любой, кто очень любит кого-то унижать, собственное достоинство он ценит превыше всего.

— Кстати, — сказал я. — Судя по моим прикидкам, тот, кто занимается кражей программ-основ, скорее всего устроил свое логовище где-то в середине находящегося в вашем кибере дремучего леса. Я бы на вашем месте дал команду вольным охотникам не просто прочесывать лес, убивая призраков, но еще и обращать внимание на возможные входы в какие-нибудь пещеры, схроны, подземелья.

Глендур, словно получив пощечину от какого-то невидимки, резко откинулся на спинку кресла и спросил:

— Что?

— Как я понял, — промолвил я. — Вы собираетесь расторгнуть со мной контракт, и напоследок сообщил кое-какие соображения, которые, я уверен, понадобятся тому, кто возьмется за это дело после меня.

— А с чего вы решили, будто я собрался с вами расторгнуть контракт? — достаточно живо промолвил Глендур.

Ну вот, все верно. Подействовало. Сейчас будет откат к нормальным отношениям. Ненадолго. До следующей попытки.

Ох-хо-хо... угораздило же меня залететь в частный кибер.

— Мне так показалось, — сказал я. — Я ошибся?

— А не выпить ли нам кофе? — предложил почтенный Глендур. — Вы не против?

Мне захотелось хмыкнуть, но я сдержался.

Кофе?

Не слишком ли быстро? Может, я все же сказал нечто и в самом деле важное, о чем никто до меня не догадывался?

Гм... странно все это.

Хотя, было бы предложено. Старый житейский принцип. Бьют — беги, дают — бери.

— Хорошо, — промолвил я. — Давайте выпьем кофе.

Глендур активизировал информационное окошко у себя на запястье и, отдав необходимые распоряжения, сказал:

— А пока не могли бы вы мне сообщить, кто именно, по вашему мнению, может быть тем злобным врагом, который в последнее время нанес мне столько вреда?

Я покачал головой.

— Выводы делать еще рано. У меня пока нет необходимых данных.

— А — предположения? — Глендур слегка улыбнулся. — Предположения на мой взгляд, у вас удаются просто мастерски.

— Предположения, — я пожал плечами. — Ну, кто это может быть в первую очередь. Конкуренты?

Почтенный Глендур покивал.

— Да, вполне возможно, это действительно они. Впрочем, я бы вам посоветовал обратить внимание еще на кое-кого.

— На кого? — спросил я.

— Есть ведь еще и наследники, — тихо, задумчиво, словно пробуя это слово на вкус, сказал почтенный Глендур.

Да, это было вполне резонно.

— Их у вас много? — спросил я.

Как раз в этот момент за спиной Глендура открылась дверь, и в кабинет вошла стройная, длинноногая блондинка, в коротеньком ажурном платье с кружевным чепчиком на голове. В руках у нее был поднос, на котором стояло две чашечки, кофейник и сахарница.

— Нет, — сказал почтенный. — Собственно, наследник у меня один. Великовозрастный шалопай, любитель богемной жизни, искусства, уточненная душа. Я вот думаю...

Как раз в этот момент блондинка с подносом поравнялась с его креслом. Остановившись, она отшвырнула в сторону поднос, и в руке у нее появился блестящий, никелированный пистолет.

Бродячая программа — убийца!

Проклиная про себя кресла, в которых так удобно сидеть и из которых так неудобно выскакивать, я вскочил, отчаянно пытаясь одновременно с этим выдрать из кармана револьвер.

Вот только не успевал я, катастрофически не успевал ничего сделать.

Блондинке хватило полсекунды.

Картинно, словно на стрельбище, вытянув руку с пистолетом, она спустила курок. Пуля попала точно в голову почтенного Глендура.

Взяв блондинку на прицел, я крикнул:

— Стоять! Ни с места!

Блондинка самым очаровательным образом мне улыбнулась и сразу же после этого стала расплываться, темнеть, словно передержанная в проявителе фотография.