Ты волшебник, Гарри!

Глава 7

Что такое интернат для одаренных?

Если честно, первое впечатление у меня было… неоднозначное.

Снаружи, за границами города, это выглядело как детский лагерь. Забор, пропускной пункт, деревья, довольно симпатичные домики для проживания детей, спортплощадка, большой тренировочный комплекс, еще один учебный корпус. Не сказать, что все шикарно, но тем не менее, вполне приличное и ухоженное.

Вроде бы, и ничего плохого, правда?

Подумаешь, поминутный распорядок дня. Ну, и что, что в распорядке стандартный час со своим психологом? Да, и браслеты на руке каждого тоже, вроде, для безопасности.

Только вот ограда лагеря — трехметровый бетонный забор с колючкой. Колючка на наклонных железках, а железки смотрят внутрь. На пропускном пункте не просто шлагбаум, а серьезные ворота, за ними бетонная коробка, в которую въезжает автомобиль — пункт досмотра. Охраняют это все люди с автоматами и странной броней, которую я бы назвал «Снаряжение звездного десантника».

В итоге у меня сложилось впечатление, что эти интернаты — это очень комфортная и довольно удобная… тюрьма.

Очищенные дорожки, уютно украшенная новогодняя елка у административного здания, одетые в одинаковую форму дети. Все это вызывало, вроде бы, и положительные эмоции, но увы. За спиной у меня была бетонная стена с колючей проволкой и ребята с оружием. И что-то мне подсказывает, что та броня на них… имела определенные свойства, которые помогли бы им пережить атаку магией.

По приезду меня первым делом отвели к директору, которым оказался милым старичком-одуванчиком с блестящей лысиной.

Он-то мне и объяснил основные правила интерната.

— Гарри Беленький, — с улыбкой произнёс директор и указал на диван, возле которого стоял столик с чаем и конфетами. — Присаживайся и угощайся.

Гарри вздохнул и поставил чемодан рядом с диваном. Вещи его уже успели переворошить, и он с трудом засунул их обратно. Мама умудрилась вместить в один разрёшенный чемодан очень много всего. В принципе, Гарри успел уточнить, что учащихся обеспечивают всем необходимым, но не стал отговаривать мать. Та, занятая делом, хотя бы не плакала.

— Здравствуйте, — произнёс мальчишка, уселся и налил в две чашки чая.

Чашку, которую он налил первой, он пододвинул чуть в сторону, туда, где еще было свободное место.

— Рад, что вы оказались культурным молодым человеком, — проговорил старичок, усаживаясь рядом на диван и беря в руки чашку. — Даже несмотря на ваше неблагородное происхождение.

— Манеры красят человека вне зависимости от происхождения, — кивнул Гарри и взял из вазочки конфету. — Но не в укор вам, вы не поздоровались и не представились.

— Прости, Гарри. Меня зовут Альфред Генгер, и я являюсь директором этого заведения, — произнёс старичок и пригубил чай.

— Вот как… — отпил чая мальчишка. — Вам известно о моей силе?

— Да, Гарри. Я изучаю дело каждого, кого заносит в наши стены, — кивнул старичок. — А еще я неплохо знаю историю. Именно поэтому ты не отправился на обследование в медицинский корпус, а сразу пришёл ко мне.

Старичок еще раз отхлебнул чаю и поставил его на столик. Взяв в руки небольшую конфету, он продолжил:

— Гарри, твоя ситуация… Очень дурно пахнет. Я понятия не имею, кто и зачем это делает, но сразу хочу провести черту. Я служу Империи и выполняю свою работу. Лезть в интриги родов и прочую политику не собираюсь. Поэтому твое нахождение тут для меня данность. Факт. Ни желания, ни помыслов, ни намерений относительно тебя у меня нет. Есть только пожелания.

— И какие же?

— Есть огромное желание не усложнять друг другу жизнь. Я искренне надеюсь, что ты не будешь пытаться сбежать или кому-нибудь навредить. Здесь это чревато карцером. Также туда можно попасть за систематические нарушения правил.

— Жестко.

— Увы. Это специфика нашего заведения. Здесь оказываются дети… в основном из простолюдинов. Все одаренные здесь либо находились в ужасных асоциальных условиях, либо их дар пробудился с выбросом стихии. Такие дети плохо себя контролируют. Поэтому первое правило нашего заведения — никакой магии вне тренировочного комплекса.

— Совсем?

— Совсем. Если ты применишь свой дар вне его стен — это три дня карцера. Далее — никаких драк. Это тоже карается карцером, причем для всех участников вне зависимости от вины и зачинщика.

— Мальчишки бывают разными. Драки неизбежны.

— Да. И карцер наш не пустует, — хмыкнул старичок и закинул в рот конфету. — Но ты не подумай, что мы тут на дисциплине помешаны. Все дело в безопасности. Ты думал, что может произойти, если драться начнут… допустим, пиромант и воздушник?

Гарри на пару секунд завис, представив, как во все стороны ударит пламя, и всё это раздует ветер, а затем кивнул.

— Если уж говорить о «повернутости», то наше заведение, в первую очередь, радеет за безопасность. Как учащихся, так и окружающих… от учащихся.

— Занятно, — хмыкнул мальчишка, припомнив расположение направляющих с колючей проволокой на стенах. — Но тут… встает вопрос об обучении. Чему здесь учат? В обычной школе, насколько мне известно, все сводится к пониманию своей стихии.

— Увы, здесь мы обучаем исключительно контролю и самоконтролю, — вздохнул старичок. — Основная масса у нас — это ученики, не контролирующие свои выбросы. Те, кто еще не понял свою силу, обычно занимаются по школьной программе.

— И чем же заняться мне? — хмыкнул Гарри. — Спонтанный выбросов у меня не бывает. А резерв… вполне устраивает.

— Вот тут дилемма, — кивнул старичок и взял чашку с чаем. — Несмотря на почти столетнюю историю нашего заведения… у нас не было некромантов. Светлые — бывали. А вот некромантов не было. Да и вообще тёмных. В связи с этим у нас серьёзные трудности.

— Вы об образовании?

— Не только. Запрос в Министерство образования и в Министерство одаренных я, конечно, отправлю, но есть ещё и синергический вопрос.

— Какой?

— Синергический. Дело в том, что когда несколько сильных магов находятся рядом, то их сила и навыки растут гораздо быстрее. Сильный маг может стать своего рода… усилением для более слабых. Насколько мне известно из твоих документов, с резервом у тебя все отлично, только вот, как взаимодействует сила смерти… допустим, с водой, мне неизвестно. Более того, я уверен, что если задамся целью и проведу серьезные изыскания, никакой информации по этому поводу я не найду.

— Думаете, я не буду усиливать других? — спросил мальчишка и отхлебнул чая.

— Синергия работает по-разному, но при определенных условиях, она может поворачиваться вспять, как между пиромантами и магами воды. Их корпуса, между прочим, находятся на противоположных концах нашего заведения. И твоя сила может как усилить развитие дара других детей, так его и затормозить. Понимаешь?

— Да.

— Тогда ты должен понять, что я рисковать не могу. Мне придётся поселить тебя отдельно.

Мальчишка на это лишь хмыкнул.

— Да, у нас нет специального помещения, но я думаю… Мы что-нибудь придумаем.

— Чтобы исключить проблемы с воздействием на других — лучше выбрать место на отшибе, — произнёс Гарри, ставя на стол чашку и беря из вазы следующую конфету. — И желательно с изоляцией от магии. Вы же как-то это делаете в карцере. Я прав?

— Да, но кроме тренировочной площадки и карцера, подходящих помещений нет, — вздохнул старичок и почесал блестящую лысину. — В зале организовать тебе приличное спальное место будет… мягко говоря, проблематично.

Гарри вскинул брови и с усмешкой спросил:

— Я буду жить в карцере?

— Придётся. У нас просто нет вариантов. Завтра я, конечно, съезжу в министерство, но это дело небыстрое. Согласование, а затем строительство, даже модульное, займёт какое-то время…

— Которое мне придется провести в карцере?

— Я бы сказал: пожить, — кашлянул старичок. — Не пойми не правильно, но другого варианта у меня нет.

Гарри тяжело вздохнул и кивнул.

— Рад, что мы друг друга поняли.

Гарри задумчиво вошёл в столовую и хмыкнул.

Это была не та столовая, что он видел в школе одаренных. Никаких витрин с десятком блюд. Тут были огромные столы, на которых было множество блюд. У каждой тарелки находились щипцы, которыми накладывали блюда. Рядом соусницы, приправы, фарфоровые кастрюли с серебряными половниками и работниками, готовыми наложить сколько потребуется и чего угодно.

— Дорохо, бохато, — пробормотал себе под нос мальчишка и, заметив обжаренные в панировке куриные ножки, кивнул. — А вот это да… это может понадобится.

Набрав себе две тарелки, он уселся за длинный стол с краю, поближе к окну, и принялся есть.

— Привет, — раздалось через несколько минут над головой.

Гарри поднял взгляд от тарелки и обнаружил перед собой мальчишку лет десяти на вид.

— Прифет, — буркнул он и продолжил есть.

— Кто будешь? Социальщик или натворил что-то?

Гарри раскрыл салфетку и аккуратно положил пятую косточку на нее. После чего вытер рот и снова принялся за очередную куриную ножку.

— Понял. Социальщики салфетками пользоваться почти не умеют, — хмыкнул мальчишка, поставил поднос и принялся расставлять тарелки. — Рассказывай. Спалил кого? Может утопил?

— Ни то, ни другое, — вздохнул Гарри и вцепился зубами в курицу.

— Не хочешь? Как знаешь, но одному тут сложно, — парень пододвинул себе тарелку с гороховой кашей и куриным бедром. — Смысла скрывать силу нет. В любом случае твоё имя окажется на доске, рядом с твоим корпусом. Там рейтинг силы вывешивают.

Гарри задумчиво прожевал кусок и с усмешкой произнёс:

— Меня ты там не найдёшь.

— Что? Особенный? — вздохнул парнишка. — Тут каждый второй считает себя особенным. А тот, кто нет, тот искренне надеется им стать.

— Ну-у-у-у… Если сильно выделяться, то к тебе начинают липнуть проблемы.

— Это да, но некоторые рады таким проблемам. У нас каждый месяц обследование, и победитель рейтинга получает право на прогулку в городе. Правда, в сопровождении, но… лучше так, чем постоянно тут сидеть.

— Отличное поощрение, — хмыкнул мальчишка. — Но боюсь мне это не светит. Нет рейтинга — поощрения не будет.

— С чего это у тебя не будет рейтинга? У всех есть, а у тебя нет?

— Особенности силы, — пожал плечами парень и погладил живот.

— И что с ней не так?

— Моя сила смерть, — произнёс Гарри и потянулся. — Я некромант.

Парень замер, не донеся куриную ножку до рта, и смутился.

— Настоящий?

— Да, — кивнул мальчишка.

Собеседник оглянулся, затем с опаской покосился на безобидного с виду мальчика и положил курицу обратно в тарелку.

— Ты, кушай, кушай, — улыбнулся Гарри. — Только косточку не выбрасывай. Мне пригодятся.

Собеседник покосился на салфетку с костями на столе и тихо произнёс:

— Магию можно только на тренировочной площадке… Иначе карцер.

— Карцер? Это там, где комнаты без окон, стальные двери и серые бетонные стены? — подался вперед Гарри.

— Ты… ты уже там был? — сглотнул мальчишка.

— Да. Я там живу, — глядя в глаза, в которых отчетливо плескается паника, произнёс молодой некромант.

— Я это… сытый, в общем… — мальчишка поднялся и взял свой поднос.

Он развернулся и хотел было уже идти, но тут услышал голос, от которого вздрогнул:

— Курицу оставь!

— Здравствуй, Гарри, — произнесла довольно симпатичная, несмотря на свой возраст, женщина.

Мальчишка, открывший дверь, еще раз взглянул на табличку на ней.

«Светлана Кунцова. Психолог.»

— Здравствуйте, — поздоровался мальчишка и прошёл в кабинет.

— Присаживайся, — указала она на удобное с виду кресло.

Мальчишка уселся и уставился на нее, ожидая скучного часа копания в его прошлом. Посещения психолога раз в неделю были обязательным мероприятием. Если говорить честно, то все в расписании было обязательным.

— Ты уже вторую неделю у нас, — произнесла она, открывая дело очередного своего пациента. — Как ты себя чувствуешь?

Мальчишка глубоко вздохнул и произнёс:

— Обеспокоенно.

— Почему? Что тебя беспокоит?

— Причин хватает, — хмыкнул Гарри.

— Давай начнём с главного. Что тебя беспокоит больше всего?

— Мама. Ещё немного отчим, но в большей степени мама.

— И в чем же проблема? Тебя били? Или… были другие моменты?

Гарри тяжело вздохнул и взглянул на женщину. Та, несмотря на учтивый тон и обеспокоенное выражение, имела совершенно холодный взгляд.

— Я понимаю, что у вас целый букет из трудных детей, но со мной немного не так. Мама меня никогда не била, и с отчимом у меня прекрасные отношения.

— Тогда почему ты?…

— Потому что я уверен, пару ночей она точно провела в слезах, — ответил мальчишка. — У вас есть дети?

— Нет.

— Тогда объяснять, что такое «отобрали у родной матери», вам бессмысленно, — буркнул Гарри.

— Почему же? Я тебя прекрасно понимаю. Однако беспокоится не о чем. Ты в тепле, тут прекрасно кормят. У тебя отличные преподаватели…

— Зная свою маму, я уверен, что она уже не раз пыталась встретиться со мной. Однако, по необъяснимым причинам посещения не разрешили.

— С чего ты решил, что она тут была и ей отказали? — приподняла одну бровь женщина.

— С того, что я готов в лепешку расшибится, если она не приезжала сюда. Ну, а если я не был на встрече и вообще не знал о том, что она сюда приехала, то, соответственно, посещения для меня лично почему-то запрещены. Это наталкивает на определенные мысли.

— И какие же?

— Кто-то тут… — тут Гарри умолк и хмыкнул. — Свои мысли я, пожалуй, оставлю при себе.

— Дело твоё, — кивнула женщина. — Насколько сильно тебя это беспокоит?

— Знаете, я тут заглянул в комнаты, где живут остальные студенты. У каждого своя комната, с видом на лес. Вполне мягкая кровать, свой шкаф, туалет и душ с раковиной. Тумбочка у кровати, письменный стол с полочками и шкафчиками.

— Да. У всех все одинаковое.

— А я живу в карцере. Защищенном от магии помещении. Окна нет, стены — серый бетон. Вместо кровати — нары. Стол — кусок пластика, прикрученный к стене, и неудобный стул, прикрученный к полу. Удобства — общественные. Там три раковины и дыры в полу вместо унитазов. Знаете, насколько меня беспокоит такое положение дел, по сравнению с волнением за родную мать?

— Я так понимаю: не сильно, — кивнула психолог.

— Я бы сказал совсем. А для передачи полных ощущений выразился бы нецензурно, — вздохнул парень и сложил руки на груди.

— Как ты считаешь, тебе пойдёт на пользу пребывание здесь?

— Нет. Я теряю время. Меня выдернули от мамы, вопреки правилам и законам, а затем притащили сюда. И у меня очень много вопросов, но на них никто не спешит давать ответы.

— То есть твоя мать не давала согласия на перевод в интернат? — уточнила психолог.

— Нет. Более того, кто-то придумал правила, по которым у каждого одаренного, осознавшего силу, должна быть личная комната и комната для тренировок. Ещё каким-то образом приплели достаток семьи.

Светлана приподняла уже вторую бровь и пролистнула дело мальчишки. Найдя нужную бумагу, она взглянула на согласие матери с объяснениями причин, по которым она отдает сына в интернат. Сам текст ее интересовал мало, поэтому она сразу опустила взгляд на строчку с подписью. Вместо неё там чьей-то рукой было написано «Лариса Беленькая». Почерк был явно мужским.

— Понимаю тебя, Гарри. Это очень загадочно. Я спрошу у знакомого юриста, как такое возможно, — пробормотала она, а затем снова открыла первую страницу личного дела.

— Спасибо, — хмыкнул начинающий некромант.

— Я… я обычно стараюсь сделать мои беседы… Более комфортными. Если мы будем воспринимать друг друга как враги, то беседы не получится. Я довольно серьёзно готовилась к нашей встрече, но к сожалению, решения, как нам сблизиться и стать, если не друзьями, то хотя бы партнерами, так и не нашла.

Гарри хмыкнул и взглянул на женщину.

— Можно позвонить маме? — спросил он.

Светлана задумалась, глядя на Гарри.

— Только при мне и на громкой связи, — предупредила она.

— Хорошо. Мне скрывать нечего.

Женщина достала телефон, а Гарри продиктовал номер, который выучил наизусть. После пары гудков через громкую связь раздался голос Ларисы:

— Алло, кто это?

— Мам, привет! Это я, Гарри!

— Гарри! Как… как ты позвонил? У тебя всё нормально?

— Да, мам, не волнуйся. Обут, одет. Сплю в тепле. Всё хорошо. Кормят тут отлично. Учусь потихоньку.

— Гарри… Господи, я так волновалась. Я прямо не знала, что делать. Я приезжала, но мне сказали, что у тебя запрет на свидания.

— Я так и подумал, — хмыкнул мальчишка и покосился на психолога, которая что-то чиркнула в блокноте. — Мам, прости телефон не мой. Я просто хотел сказать, что у меня все хорошо, чтобы ты не волновалась.

— Гарри…

Из трубки послышались всхлипы, а начинающий некромант тяжело вздохнул.

— Мам, я тебя люблю. Всё будет хорошо. Привет Петьке передавай, ладно?

— Ладно… Я тоже тебя очень люблю.

Парень протянул руку к телефону и сбросил вызов.

— Я не ограничивала время звонка, — заметила Светлана. — Мог бы еще поговорить.

— Не люблю, когда женщины плачут, — ответил хмурый Гарри. — Может… перейдём к нашему курсу психотерапии? Или как это у вас называется?

Женщина кивнула, отодвинула дело мальчика и блокнот, после чего достала из стола тетрадь. Она пролистала пару страниц и хотела уже что-то сказать, но тишину нарушил Гарри:

— Спасибо за звонок. По-человечески спасибо.

— Пожалуйста. Думаю, теперь мы можем поработать серьезно?

— Да, я готов.

— В общем и целом, психология одаренных строится на их стихии. Думаю, ты знаешь или слышал, что… например, одаренные силой огня очень… Вспыльчивые. А допустим, маги земли наоборот — безэмоциональные.

— Я слышал об этом.

— Тогда, думаю, ты слышал о том, что некроманты… Все некроманты, история которых хорошо известна были… достаточно жестокими, злопамятными и мстительными.

— Угу. Глеб Мрак проклял свой собственный род, — хмыкнул Гарри. — Причём после смерти.

— Как ты считаешь… он был в своём праве?

— Насколько я помню историю, он жутко ненавидел род Соколовых. Не знаю предысторию конфликта, но он на смертном одре поклялся карой любому, кто пожмёт руку Соколовым из своего рода.

— Знаешь, что было в той каре?

— Импотенция и геморрой, вроде бы.

— Как ты считаешь, он поступил правильно?

— Трудно сказать. Я не знаю причин, по которым он их так ненавидел, но… проклятье не на Соколовых, а на его род… Это было странно. Не хорошо и не плохо. Странно. Тем более, род Мрак… он вообще существует? По-моему, он выродился.

— Насколько я знаю — еще нет, хоть и близок к этому, но меня интересует твоё отношение к этому.

— Глупое проклятье.

— Согласна. Однако, я эту тему подняла не для того, чтобы тебя в чем-то проверить. Я хочу тебе показать, что будет, если ты будешь двигаться на поводу своих эмоций. Ты превратишься в такого же озлобленного, злопамятного и жестокого, но довольно сильного мага. Ты это понимаешь?

— Понимаю, — тяжело вздохнул Гарри.

— Поэтому я считаю, тебе надо акцентироваться на положительных эмоциях. На том, что тебя веселит. То, отчего ты улыбаешься, и что тебе очень нравится. Пока ты еще ребёнок, ты должен ловить эти моменты. В тяжелые периоды жизни они тебя выручат и помогут избежать… подобных поступков и остаться самим собой, а не тем, что из тебя делает сила. Понимаешь?

— Угу.

— Давай тогда попробуем вспомнить что-нибудь весёлое и то, отчего ты получал удовольствие. Сможешь? Может, любимая игрушка или какая-то забава.

Гарри молчал несколько секунд, после чего вздохнул и произнёс:

— Тараканы.

— Что?

— Тараканы. Мы живём в старой пятиэтажке, и у нас периодически появлялись тараканы. В садик я не ходил. В муниципальном не было мест, а на частный не было денег. Вот я и сидел дома, пока мама на работе и… развлекался.

— Вот как? И что ты с ними делал?

— О-о-о-о… Что я только не делал. Они ходили маршем колонной, играл в пиратов в ванне. Вместо кораблей были мочалки…

— Ты… дрессировал тараканов?

— Светлана…

— Светлана Владимировна.

— Светлана Владимировна, я некромант. За мной сила смерти. О какой дрессировке может идти речь?

С моего приезда прошло почти два месяца.

Я исправно выполнял расписание и не вступал в конфликты. Почти достроил основу со всеми кругами на обязательных медитациях в тренировочном зале. Учился, на радость учителей, довольно хорошо. Правда, история тут преподавалась более углубленно, и тут у меня был единственный трояк из всего табеля.

На Новый год к нам приходил Дед Мороз и собирал пожелания. Я искренне, со всем сердцем прочитал ему стихотворение. Он спросил, что я хочу в качестве подарка, а я без раздумий сообщил, что мне очень нужен труп, не более чем трехдневной давности.

Да, побелел он знатно, а я едва сдерживал дикий хохот от вида физиономии актера.

С коллективом… с другими школьниками у меня не сложилось. Часть из них была забитыми серыми мышками, часть бывшей шпаной с улиц, а ещё часть настолько надменна и уверена в своей исключительности, что разговаривать с ними было невозможно. Общаться ни с одной из групп у меня желания не было. Как итог, я страшный и ужасный некромант, которого держат ночью в изоляторе, потому, что мне при свете луны надо питаться свежей плотью.

М-м-м-мда.

С психологом мы общались и вполне сносно. Каждая наша беседа началась со звонка маме. Я сообщал, что у меня всё хорошо, и просил не волноваться.

В принципе, ничего страшного не было, но мои попытки заставить куриные косточки двигаться провалились. Я уже хотел попробовать ещё раз призвать назгула, но боялся, что меня засекут. Схему ритуала Петя по моей просьбе спрятал в рамке фотографии, где я, мама и он на фоне каруселей в парке.

Я бы, наверное, решился, просто чтобы хоть чем-то занять разум. За эти два месяца меня серьёзно начала напрягать жизнь изгоя. Однако, жизнь вносит свои коррективы.

После последнего урока в учебном корпусе, ко мне подошёл старшеклассник и сообщил, что ко мне пришел посетитель и ждёт меня у проходной. Мысли, что сюда пропустили маму, не было. Я уже знал, кто ко мне пришёл.