Ты уверен, что хочешь это знать? Книга 1

Глава 6

— Мне кажется, лорд Маркус, разумнее будет, если леди провожу я, — в голосе дворецкого звякнул металл, и я преодолела инстинктивное желание вытянуться по стойке «смирно», как во время тренировок с капитаном Траем, моим главным воспитателем и учителем.

— Хорошо, — покладисто согласился мой странный жених, и, поцеловав мне ручку, удалился в неизвестном направлении. Малькольм молча ждал, и я, понимая, что никто не собирается мне ничего объяснять, демонстративно вздохнула и побрела в сторону своих покоев.

— Тильда, — первым не выдержал молчания дворецкий, — я не могу тебе ничего сказать, так как это — не моя тайна. Понимаешь?

— Понимаю, — душераздирающе вздохнула я, — а вопрос можно? Сможете — ответите, нет так нет.

— Давай попробуем, — осторожно согласился Малькольм.

— Вы же знаете, что в замке полно призраков? — уточнила я на всякий случай и увидела подтверждающий кивок. — Так вот, один из них посоветовал мне сегодня ночью не выходить из комнаты, что бы я ни услышала или ни увидела. Не хотите ничего прокомментировать?

— Ты видишь призраков? — вместо ответа спросил удивлённый Малькольм. — Впрочем, чему я удивляюсь… с такой-то наследственностью…

— Так что насчёт предупреждения? — не отставала я. — Что тут такого происходит по ночам?

— Давай так, Тильда, — подумав, предложил дворецкий, — я скажу тебе только в общих словах, а там… если всё будет так, как я на это надеюсь, то мы с Маркусом расскажем тебе абсолютно всё. Договорились?

— Можно подумать — у меня есть выбор, — я пожала плечами, — к тому же я просто хрупкая беззащитная девушка… Ну, хорошо, относительно хрупкая, — поправилась я, заметив ироничный взгляд Малькольма, — и относительно беззащитная. Так что мне остаётся только смириться и принять ваше предложение.

— Знаешь, — Малькольм задумчиво подёргал себя за кончик косы, — почему-то слово «смириться» у меня очень плохо совмещается с представлением о тебе.

Я только молча пожала плечами, мол, это ваши личные сомнения, сами с ними и разбирайтесь.

— Излагайте, — предложила я дворецкому, когда мы почти дошли до моих комнат и как раз проходили мимо уютных диванчиков, — вы обещали рассказать хотя бы в общих чертах.

— Ты наверняка знаешь, что некоторые артефакты могут оказывать на своих владельцев очень сильное влияние, — начал Малькольм, присев рядом со мной на диванчик и глядя куда угодно, только не на меня.

— Наверняка знаю, — охотно согласилась я, понимая, что сейчас меня будут грамотно, по всем правилам стратегии и тактики дурить, — я вообще девушка начитанная.

— Прекрасно, — дворецкий мельком взглянул на меня, но почему-то моя честная мордашка его не вдохновила, — так вот, по легенде, я подчёркиваю, Тильда — по легенде! — в замке спрятан очень древний и очень мощный артефакт.

— Так он есть или его нет? — слегка опешила я.

— Никто не знает, — Малькольм пригорюнился, а мне захотелось сказать, что с дизайном помещений у него гораздо лучше, чем с театральным мастерством, но, как девица благовоспитанная, я промолчала.

— И как одно связано с другим? Как-то я пока не улавливаю, — я взволнованно посмотрела на него и прижала стиснутые ладони к груди, — неужели вы хотите сказать, что этот артефакт, которого — я помню, помню! — вроде как нет, как-то нехорошо влияет на лорда старшего дознавателя?!

— Именно так! — скорбно пригорюнился дворецкий, по-прежнему старательно избегая смотреть мне в глаза, — поэтому мы делаем всё для того, чтобы никто не смог увидеть его в эти моменты.

— Так значит, артефакт есть, иначе как бы он влиял на Маркуса, верно? — я, откровенно гордясь своей логикой, улыбнулась Малькольму. И нечего на меня так осуждающе смотреть: надо тщательнее продумывать, что конкретно врать. Это я как крупный специалист говорю.

— Есть, — дворецкий демонстративно развёл руками, показывая, что умная я его раскусила, — но мы не имеем даже представления, как он выглядит и где находится. Тем не менее, на Маркуса он влияет совершенно чудовищно!

— Он превращается? — в ужасе воскликнула я и схватила Малькольма за руку.

— Кто? — дворецкий на секунду потерял нить моих размышлений, что и немудрено.

— Лорд, разумеется! А в кого? В волка? Или в медведя? Нет, наверное, всё же в волка, это романтичнее. Или вообще…ах…я догадалась! Ничего не говорите! Я сохраню этот секрет! Боги, дракон — как же это восхитительно!

— Тильда, ты меня за дурака держишь? — нахмурился Малькольм. — Перестань причитать, как восторженная выпускница благородного пансиона…

— Не буду, — легко согласилась я, — давайте решим, что попытка не удалась. Вам не удалось задурить мне голову историей про превращения, а мне не удалось изобразить романтичную дурочку. Ничья, Малькольм.

— Как же с тобой непросто, Тильда, — вздохнул дворецкий, но улыбка была искренней, — тогда просто поверь мне на слово: призраки были правы. Ночью коридоры замка небезопасны для кого бы то ни было, не только для тебя.

— Расскажете, когда можно будет? — спросила я, тоже отбросив маску легкомысленной болтушки.

— Расскажу, — твёрдо пообещал друг отца и встал, прощаясь, — иди отдыхать, Тильда, запрись и не открывай двери до первого солнечного луча. Пообещай мне!

— Обещаю! — торжественно произнесла я, искренне надеясь, что он не вспомнит о том, что кроме дверей существуют ещё и окна.

Дворецкий поклонился и быстрыми шагами двинулся по коридору, почти переходя на бег. Я дождалась, пока он свернёт за угол, и, войдя к себе и отпустив уставшую за длинный день Лизетту, честно заперла двери. Даже два раза повернула ключ для надёжности.

Затем сняла платье, благо его покрой позволял сделать это самостоятельно — я вообще стараюсь выбирать именно такую одежду — и натянула привычные и удобные брюки и рубашку чудесного тёмно-серого цвета: для коридорных и подвальных сумерек — самый подходящий цвет.

Мысленно поблагодарив Маркуса за то, что он разместил меня в таком удобном месте с выходом прямо в парк, я выбралась через террасу на улицу и застыла. Представления о том, куда мне следует направляться, не было ни малейшего. «Молодец, Тильда, — выругала я себя, — и что дальше?»

Но не успела я сама себе ответить, как над замком пронёсся леденящий душу торжествующий вой: в том, что существо, издававшее эти звуки, довольно, не было ни малейших сомнений. Так может кричать от избытка животной радости и предвкушения великолепной охоты хищник, уже выбравший себе жертву и заранее уверенный в победе.

«Надеюсь, это не Маркус!» — успела подумать я, прежде чем нырнуть в ближайшие от тропинки кусты и затаиться в них. Мысль о том, что эти жуткие звуки мог издавать мой жених, откровенно пугала. Нет, я, конечно, люблю дикую природу, но лучше издали, а самый оптимальный вариант — на картинке. Встретиться вот так вот — вживую — с её представителем я не готова.

Между тем следующий крик раздался уже значительно ближе, и в нём прозвучали нотки откровенного злого предвкушения, словно тот, кто кричал, точно знал, куда и зачем идёт, а главное, был абсолютно уверен в успехе.

Я постаралась вжаться в землю и вспомнить всё, чему меня учили: тут уж не до секретности, уцелеть бы. Постаравшись максимально расслабиться, я прикрыла глаза и стала думать о белых пушистых овечках, которые мирно пасутся на зелёной лужайке, выбирая самые вкусные цветочки розового и белого клевера. Клевера много, овечек тоже, они добродушные, спокойные, жуют себе травку и ни о каких монстрах даже думать не думают… Вот и я тоже такая же овечка… Жую себе цветочки, топчу аккуратными копытцами лужайку, и мне хорошо и вкусно…

Погружение было настолько быстрым, полным и глубоким, что мне уже отчётливо чудился вкус сладких цветов клевера, который я-овечка с аппетитом жую. Интуитивно поняв, что опасное существо отдалилось, я осторожно вынырнула из транса и приоткрыла глаза, но лишь с тем, чтобы тут же их снова закрыть: вот только галлюцинаций мне не хватало для полного счастья.

— Тихо, — шепнул мне обнаружившийся под соседним кустом Гарольд, делая страшные глаза. Ну да, а то без его предупреждения я выскочила бы на дорожку с восторженными воплями.

— Ты чего тут? — высунувшийся из-за косматой ветки Вильгельм сердито посмотрел на меня из-под неизменной кепки. — Ночь на дворе.

— Неужели? — удивилась я и прошипела. — То-то я смотрю — темно на улице. А это, оказывается, ночь…

— Да тихо вы! — шёпотом рявкнул Гарольд. — Смотрите, оно в доме… Вон, через окно видно…

Я перевела взгляд на окна своей комнаты и увидела, что на фоне общей ночной темноты там движется что-то ещё более зловещее, просто сгусток чернильно-чёрного мрака. И был этот сгусток настолько большим, что я с трудом могла себе представить человека такого роста. Хотя с чего я взяла, что это человек…

В комнате между тем раздался грохот, и парк потряс новый вопль, но уже не торжествующий, а полный злости и разочарования. Я гулко сглотнула, представив, что было бы, останься я в своей комнате. Интересно получается: то есть закрытые двери уже не помогают, так, что ли? Как-то мне плохо верилось, что это чёрное нечто зашло просто пожелать мне доброй ночи…

— А чьи это комнаты? — прошипел Гарольд, в глазах которого примерно в равных пропорциях смешались ужас и восторг. — Кому оно там мебель ломает?

— Мои, — зачем-то призналась я, — и я всё больше убеждаюсь, что прогулки на свежем воздухе чрезвычайно благотворны для здоровья. Вот просто жизненно важны…

— А зачем оно к тебе пришло? — по-прежнему едва слышно спросил Вильгельм. — Поцеловать на ночь?

— Я откуда знаю? — огрызнулась я, с грустью представляя, во что превратилась моя уютная спальня, которую я даже не успела оценить по достоинству. — Оно мне не докладывает…

— А оно кто вообще… — начал Гарольд, но быстро заткнулся, так как сгусток мрака выплыл из дома и остановился на освещённом луной небольшом пятачке напротив моей террасы. Его размытые очертания как-то поплыли, формируясь, становясь чётче и острее, стремительно приобретая сходство с человеческой фигурой. Очень большой и даже на вид очень опасной фигурой…

Через несколько секунд напротив моей террасы уже стоял высокий мужчина, с ног до головы закутанный в чёрный плащ. Глубокий капюшон практически полностью скрывал его лицо, виден был лишь подбородок, выглядевший слегка неестественно из-за своей костяной белизны. Оглянувшись, это нечто в плаще замерло, медленно поворачиваясь то в одну, то в другую сторону, словно принюхиваясь. И я вдруг с кристальной чёткостью поняла, что оно сейчас нас найдёт. Просто потому что оно сильнее, древнее и явно обладает гораздо более мощной магией. Я с моим слабым целительским даром такому монстру на один зуб. Будь я одна, я бы попробовала просто убежать, но без меня шансов у двух юных идиотов, за каким-то демоном забравшихся ночью в парк, просто не будет.

Я глубоко вздохнула и повернулась к замершим парням:

— Как только я его уведу, бегите. Очень быстро и очень целенаправленно — к воротам, никуда не сворачивая. Не надо пытаться меня спасать — только навредите. Можете поверить — я знаю, что я делаю.

Не дав ни одному из парней сказать ни слова, я мысленно вознесла молитву всем богам, существующим и выдуманным, одёрнула рубашку и, раздвинув ветки кустарника, шагнула на тропинку.

Фигура стремительно развернулась ко мне, плащ чёрными крыльями взметнулся за её спиной, и мне в лицо уставились два горящих потусторонней жуткой зеленью глаза. Меня словно окутало сырым ледяным воздухом, и я, очень осторожно дозируя, выпустила на свободу совсем небольшую часть своей колдовской силы. Не магии, а именно колдовской, той, что досталась мне от матери-колдуньи. Она словно невесомое пылевое облачко повисла между мной и страшилой в плаще.

«Помни, Кло, — зазвучали в моей голове слова старой Ханны, — колдовской флёр действует на всех одинаково: на живых и мёртвых, на умных и глупых, на королей и фонарщиков. Но пользоваться им нужно очень осторожно, и даже не потому что за использование грозит в лучшем случае тюрьма, и даже смертельная опасность не может служить оправданием. Дело не в этом… Ты можешь не рассчитать и получишь одурманенного маньяка, обуреваемого одной страстью — служить тебе».

— Здравствуй, ты Флавиус? — ляпнула я, стараясь отвлечь монстра от колдовской пыли, к которой он настороженно принюхивался. Услышав мой вопрос, он удивлённо качнул капюшоном, но явной агрессии не проявил, а значит, пыль уже действовала.

— А кто ты тогда? — продолжила расспросы я, потому что молчать и играть в гляделки с чудищем было очень страшно. — Тебя как зовут?

— Меня? — голос у монстра отказался ему под стать: низкий, какой-то утробный, вымораживающий.

— Ну не меня же, — я пожала плечами, стараясь, чтобы коленки не дрожали совсем уж откровенно, — меня зовут Тильда.

— Тильда… — повторил монстр, — а как… зовут… меня?

— Так ты не Флавиус? — абсурдность разговора странно успокаивала, я словно со стороны смотрела на себя и на закутанного в плащ… кого-то. Или что-то…

— Кто… такой… Флавиус? — монстр с трудом выталкивал из себя слова, а я внимательно смотрела на него, пытаясь понять, хватит ли уже выпущенной пыли? Надеюсь, что да, потому что нарушать главный закон империи прямо в парке старшего императорского дознавателя — ну, мягко говоря, рискованная идея.

— Флавиус — это скелет, — сочла нужным пояснить я, — он живёт где-то в замке.

— Я… живу… в замке… — медленно прогудел монстр, — я… Флавиус?

— А ты скелет? — уточнила я, стараясь не делать резких движений, а то — мало ли, что он подумает.

— Да… — помолчав, кивнул монстр и одним движением сбросил капюшон, продемонстрировав всем желающим череп со сверкающими зеленью глазами, — значит… я… Флавиус?

— А ты живёшь в шкафу? — въедливо продолжала выспрашивать я. — Или где?

— В шкафу… — монстр помолчал и, наверное, если бы смог, то нахмурился бы, — нет… я не живу… в шкафу…

— Значит, ты не Флавиус, — сделала я вывод, — Флавиус живёт в шкафу у Маркуса, а ты туда никак не поместишься. Кстати, а ты где живёшь?

Заговаривая зубы монстру, я увидела, как в конце тропинки появился Малькольм и, увидев нас с монстром, застыл, смертельно побледнев.

— Я… не… знаю… — скелет замер, а потом посмотрел в сторону Малькольма, — я… живу… там… — и махнул костлявой рукой куда-то в сторону главного входа в замок.

— Ты покажешь мне свой дом? — я сделала шаг по направлению к монстру.

— Покажу… — он повернулся в сторону кустов, — только… заберу… еду…

— Нет, нет, — я, замирая и покрываясь холодным потом, взяла его за рукав, — нельзя.

— Почему? — искренне удивился монстр, вспыхнув зелёными глазами.

— После шести есть вредно, — важно сообщила я, — только чай.

Я подхватила скелет под костлявую руку и практически потащила в сторону замка.

— Я… ем… после… шести… — озадаченно сообщил монстр и решительно остановился, явно намереваясь извлечь из кустов бессовестно прячущуюся там еду.

— Очень зря, — строго ответила я, стараясь не задумываться об абсурдности разговора со страшилой, — поэтому ты такой… агрессивный!

— Я… не… агрессивный… — справедливо возразил покорно стоящий на одном месте монстр, — я… очень… спокойный… Тильда…

— Тогда пойдём, — я уже чуть смелее взялась за рукав чёрного плаща: всё же человек существо психологически удивительно гибкое, — ты обещал показать мне свой дом.

— А еда? — скелет никак не хотел отказаться от привлекательной идеи позднего ужина, — мне… нужна… еда…

— Я уверена, что на кухне обязательно найдётся кусок восхитительного свежего мяса, — сказала я, глядя на успевшего подойти ближе Малькольма, который, как ни странно, монстра не боялся. Близко подходить не спешил, но и не шарахался.

— После… шести… можно? — батюшки, да у него ещё и чувство юмора есть? Какой своеобразный монстр, однако, — не… вредно?

— Белки можно, — щедро разрешила я, увидев, что Малькольм кивнул и стремительно удалился в сторону замка. Надеюсь, что на кухню за мясом. Очень на это рассчитываю, если честно, так как действие флёра не бесконечно, а справиться с монстром, когда он придёт в себя, — это задача не для меня, признаюсь сразу.

— Хорошо… — довольно прохрипел скелет, поворачиваясь к кустам спиной и старательно делая вид, что не замечает убегающих кадетов, которым, хвала всем богам, не пришло в голову геройствовать и спасать меня.

— А зачем ты разгромил мою комнату? — решила я занять монстра светской беседой по пути к центральному входу в замок. — Она мне нравилась.

— Искал… тебя… — признался скелет, снова накинувший капюшон, за что я была ему искренне признательна, так как любоваться на сверкающий в лунном свете череп — такое себе удовольствие.

— Зачем?! — сказать, что я удивилась, это не сказать ничего, — я-то тебе зачем понадобилась? Тоже как еда?

— Нет… Тильду… нельзя… — задумчиво, но твёрдо сообщил мне монстр, и, не успела я выдохнуть, уточнил, — ты… точно… Тильда?

— Абсолютно точно, — уверила я скелет, потому что мне очень не понравилось то, как он снова стал ко мне принюхиваться — словно примериваясь, с какой стороны откусить кусочек поаппетитнее, — точнее просто не бывает.

— Жалко… — скелет отодвинулся, — он… не… разрешил… есть… Тильду…

— Он — это кто? — уточнила я, заранее преисполнившись чувством глубокой благодарности к этому чудесному человеку, кем бы он ни оказался.

— Маркус… — монстр снова смог удивить меня, хотя, казалось бы, куда уж больше, — сказал… не… трогать… Тильду…

— А зачем тогда ты громил мою комнату? — о том, как отблагодарить жениха, я подумаю позже, когда избавлюсь от общества пока ещё мирного монстра.

— Хотел… найти… — сказал скелет и, подумав, добавил, — подарить…

— Меня? — я в ужасе отодвинулась от этого маньяка, пока он не схватил меня и не уволок в какое-нибудь жуткое подземелье в качестве подарка. Боюсь даже предположить — кому.

— Нет… — подумав, отозвался монстр и вытащил из-под плаща слегка помятый букет цветов, похожих на розы, — цветы… вот… Маркус… попросил…

Вид здоровенного закутанного в плащ монстра с букетом в костлявой руке был настолько нереален, что я для надёжности протёрла глаза и чуть ли не впервые за последние много лет не нашлась, что сказать.

— А гремел чем? — ляпнула я, чтобы не таращиться на букет.

— Уронил… шкаф… — повинился скелет и снова протянул букет мне, — возьми… Тильда…

— А кричал так страшно почему? — продолжала я допрос, взяв, однако, букет — а то ещё обидится, мало ли, что он тогда сделает. Судя по всему, у этого монстра очень тонкая душевная организация.

— Чтобы… боялись… — не слишком понятно объяснило страшилище и сообщило, увидев идущего к нам Малькольма, — вот… Маль…кольм…

Дворецкий, заметив, что мы с монстром достаточно мирно беседуем, выдохнул и уже спокойнее показал скелету пакет, в котором, по всей видимости, была еда.

— А ты действительно ешь людей? — не смогла я не задать очень беспокоивший меня вопрос. — Или это тоже просто, чтобы боялись?

— Ем… — не стал отрицать монстр, впрочем, без особого энтузиазма, — но… только… когда… нет… другой… еды… или… попросит… Маркус…

— А предыдущих невест ты напугал или съел? — осторожно уточнила я, чтобы понимать, как мой жених решает подобные вопросы: мягко или радикально.

— Напугал… — честно ответил скелет, махнув костлявой рукой, — очень… смешно… было…

Я благоразумно не стала уточнять, кому именно было смешно, но что-то подсказывало мне, что развлекающейся стороной были не невесты. Ну ладно хоть не съел, уже хорошо: при любом раскладе, значит, есть шанс уцелеть. Интересно, кстати, а как он в комнату проник? И почему меня призраки так пугали: мол, не выходи, не открывай. Да и Малькольм то же самое советовал. Темнят они что-то всем коллективом…

— Тильда, нашему другу пора возвращаться, — вдруг неожиданно встрял в разговор Малькольм, — если очень хочешь, можешь его проводить.

— Проводить? — я прищурилась и, философски вздохнув, добавила. — Ну а почему бы и нет. Никакой опыт лишним не бывает — даже опыт провожания скелетов.

— Мой… дом… — прохрипел монстр и снова ткнул пальцем в замок, — и твой… тоже…

— То есть ты хочешь сказать, что у нас с с тобой общий дом? — подвела промежуточный итог я. — Хорошо хоть, что не одна комната.

И тут меня посетила мысль, абсурдность которой сначала заставила потрясти головой, а потом внимательно присмотреться к монстру. Затем я перевела подозрительный взгляд на дворецкого, заметила мелькнувшее в его глазах виноватое выражение и с колоссальным трудом сдержала желание грязно выругаться.

— Что ж, — преувеличенно бодро сказала я, присматриваясь, не истаяла ли колдовская пыль, — тогда давай тебя провожать. Ты ведь обещал показать мне свой дом, вот и покажешь.

Монстр совершенно по-человечески согнул в локте руку и предложил мне, но нужно было или меня поднять — или ему согнуться. Разница в росте у нас была, мягко говоря, существенная. Максимум, что я могла сделать, — это взяться за его рукав, когда он опустил руку. Признаюсь честно: мысль взять его за костлявую ладонь мне даже в голову не пришла.

Малькольм с умилением смотрел на нас, словно любящий дедушка на бестолковых внуков: мол, дураки, но ведь свои, любимые…

К замку шли в молчании: монстр вообще разговаривал с трудом, мне было о чём подумать, а Малькольм только вздыхал.

— Мой… дом… — сообщил монстр, показывая на центральный вход в замок, но на крыльцо не пошёл, а свернул к какой-то незаметной дверце справа от входа. Она была искусно замаскирована резными каменными барельефами и совершенно не бросалась в глаза: не знаешь — спокойно пройдёшь мимо.

Монстр приложил костлявую ладонь к какому-то камню, и дверь совершенно бесшумно открылась. Скелет шагнул внутрь и сделал приглашающий жест: мол, проходи — гостьей будешь. Я обернулась и вопросительно взглянула на Малькольма, но тот лишь пожал плечами.

— Спасибо, — вежливо сказала я и шагнула в коридор, который, к моему немалому удивлению, не оказался ни тёмным, ни страшным. Нормальный такой коридор: каменные стены, пол и потолок, магические светильники через каждые десять шагов, сухой и прохладный воздух.

В дружном молчании мы прошли по нему и вскоре оказались в небольшой комнате, из которой была только одна дверь, полностью покрытая магическими знаками, какими-то символами и рисунками. У меня аж глаза заболели от количества влитой в них силы. Скелет между тем подошёл к двери, открыл её, и я успела увидеть комнату, в которой стояла крепкая кровать и стол с парой стульев.

Монстр обернулся и протянул Малькольму ключ.

— Ты… выронил… я… подобрал… прости…

— Прости и ты, я был неосторожен, — склонил голову дворецкий.

— Тильда… до свидания… — скелет обернулся ко мне и сверкнул зелёными глазами, как мне показалось, сдерживая улыбку. Но ведь скелеты не умеют улыбаться? Не умеют ведь?

— До свидания, — ответила воспитанная я и хотела уже уходить, как меня нагнала фраза, от которой я замерла на месте.

— На… меня… не… действует… колдовство… Тильда… Это… было… забавно…

— Это как это — не действует? — спросила я, чуть не выронив и без того слегка примятый букет. — То есть ты с самого начала это знал и ничего мне не сказал?

— Это… было… забавно… — повторил монстр и, злорадно громыхнув напоследок костями, аккуратно прикрыл перед возмущённой мной дверь.

— Нет, ну вы видели?! — я повернулась к сдержанно улыбающемуся Малькольму.

— Тильда, не стоит так возмущаться, — по-отечески мягко произнёс дворецкий, — ну смотри, какой букетик симпатичный!

— Букетик — да, а вот ваш монстр — нет! — я всё ещё не могла прийти в себя от возмущения: это что же получается? Я с риском для репутации и, учитывая отношение в империи к тёмному колдовству — для жизни, раскрываю одну из своих тайн — и всё напрасно? С таким же успехом я могла спокойно отсидеться в кустах в компании двух великовозрастных балбесов.

— Не волнуйся, — Малькольм осторожно положил большую сильную ладонь мне на плечо, — твой секрет никто не выдаст. Я и до этого предполагал, что ты умеешь обращаться с доставшимися тебе от матери силами, а… твой новый друг… он тоже вряд ли захочет с кем-нибудь делиться этой тайной.

— Разумеется, — проворчала я, впрочем, слегка успокоившись, — гораздо удобнее иметь в запасе компрометирующие материалы и использовать по мере необходимости. Простите, но в бескорыстие лорда старшего дознавателя мне и раньше верилось с большим трудом, а теперь так совсем…

— А при чём здесь лорд Маркус? — очень натурально удивился дворецкий.

— Действительно, при чём же здесь мой жених? — я сделала шаг в сторону Малькольма, и он почему-то слегка отступил. Видимо, ему не понравилось выражение моего лица, хотя мне всегда казалось, что именно в состоянии гнева я выгляжу особенно привлекательно: глазки сверкают, щёчки алеют, грудь вздымается — красота!

— Тильда, давай поговорим спокойно, — предпринимая стратегически верное отступление в сторону двери, сказал старый друг отца, — я не мог тебе ничего рассказать, ты ведь и сама прекрасно это понимаешь!

— Конечно, понимаю, — кивнула я, искренне жалея об отсутствии поблизости скалки или хотя бы какой-нибудь дубинки, но чего не было — того не было, — сказать мне, что пугающий весь замок монстр — это мой драгоценный жених, вы не могли. Но намекнуть-то можно было! И зачем было предупреждать меня, чтобы я закрыла дверь? Судя во всему, это не стало преградой для моего наречённого, разве нет?

— Мы хотели убедиться, — начал Малькольм, — что ты…

— Ах, вы хотели убедиться… — рассерженной гадюкой зашипела я, вымещая на попавшем под раздачу дворецком весь пережитый страх, — ну и как? Убедились? Или мне готовиться ещё к какому-нибудь сюрпризу?

— Тильда, не нервничай так, — Малькольм пытался образумить меня, но… тот, кто хоть раз в жизни пытался остановить разгневанную женщину, тот понимает, насколько это безнадёжное предприятие.

— Это обойдётся вам, господин дворецкий… — тут я задумалась, прикидывая, что бы мне такое вытребовать с Малькольма, пока он в нужном состоянии, и решила, — с вас ремонт моих покоев и их переделка в вашем потрясающем стиле. Хочу такую же красоту, как и у Маркуса.

— И мы в расчёте? — тут же уточнил Малькольм, хитро прищурив светлые глаза.

— Пока да, — я уже давно успокоилась и теперь лишь величественно махнула рукой.

— Договорились, — ответил дворецкий и вдруг протянул мне руку в совершенно особом жесте: таким рукопожатием обмениваются заказчик и «джокер», когда скрепляют сделку. Именно так я протянула руку Толстяку Керту, когда брала этот злополучный заказ. И я, замороченная последними событиями, чуть было не ответила таким же традиционным жестом, но в сознании словно сирена взвыла — «тревога!», «опасность!», «тревога!».

Поэтому я с искренним удивлением покосилась на особым образом сложенные пальцы и аккуратно пожала протянутую мне ладонь так, как это сделала бы любая девушка, не считающая вопиющим нарушением этикета обмен с мужчиной рукопожатием. Малькольм, не сводящий с меня пристального взгляда, слегка расслабился, в отличие от меня: только многолетняя закалка позволила мне ничем не выдать охватившую меня тревогу.

Почему? Он меня подозревает? Откуда Малькольм знает принятые в гильдии условные жесты? Это его личная инициатива или разработанный вместе с лордом дознавателем план? Как я могла себе позволить расслабиться? Не выдала ли я себя как-то?

Улыбнувшись дворецкому, я устало оперлась о стену: всё-таки приличным девушкам надо по ночам спать, и то, что я девушка не совсем приличная, не отменяет необходимости в отдыхе.

— Малькольм, вы меня не проводите? — попросила я, и дворецкий, проверив наличие в кармане ключей, согласился.

— Когда ты догадалась, что это Маркус? — ожидаемо поинтересовался он. — Мне кажется, никаких предпосылок к таким выводам не было.

— Были, просто вы их не замечаете, — я устало пожала плечами.

— А можно поподробнее? — что-то в голосе дворецкого подсказало мне, что разумнее будет ответить, причём максимально честно. Да пожалуйста, мне не сложно.

— Во-первых, ваш монстр имеет ту же отвратительную привычку, что и лорд старший дознаватель: вместо ответа повторять последнее слова вопроса. Бесит невероятно, кстати. Во-вторых, он прекрасно видел, как убегают кадеты, и совершенно не удивился их присутствию. А ведь именно эту парочку Маркус отловил днём, когда они прятались в парке. Ну и в-третьих, монстр начал визит в мою комнату именно со спальни, а у лорда Маркуса, как я успела заметить, нездоровая страсть именно к этому помещению. Я ответила на ваш вопрос?

Малькольм помолчал, шагая рядом со мной по дорожке парка, а потом ответил:

— Да, Тильда, вполне. Я полагаю, Маркус лучше меня объяснит тебе всё.

— Очень на это рассчитываю, — без малейшей иронии отозвалась я, так как вопросов к жениху у меня накопилось очень много.

Малькольм не только довёл меня до моих покоев, но и зашёл вместе со мной, чтобы оценить нанесённый монстром ущерб. Надо признать, разгром был более чем умеренным: скелет действительно уронил шкаф, разбил две статуэтки и вазу, помял покрывало на кровати и стащил с тумбочки роман о Джастине Холланде, который я приготовила для розового куста.

Последнее возмутило меня почему-то больше всего: мог бы и попросить, между прочим, я бы дала ему почитать. Ну или, как вариант, мог бы присоединиться к розовому кусту. Сидел бы себе вместе с разумным кустом чайных роз на свежем воздухе, внимал бы историям об огненной страсти путешественника и дикой красотки… По мне так гораздо лучше, нежели пытаться заманить приличную девушку в спальню.

Передав через Малькольма своё искреннее возмущение похищением романа, я наконец-то осталась одна. Неужели ещё сегодня утром я была в замке у дядюшки Джереми? По ощущениям — это было минимум неделю назад. Но, тем не менее, так оно и было: мы прибыли рано утром, потом я смотрела полигоны и проходила полосу, потом гуляла в саду, знакомилась с розами, призраками и кадетами, потом пила с женихом, потом общалась с монстром. Насыщенный такой день, надо признать. Если все остальные будут такими же, то я, пожалуй, согласна здесь пожить.

Оставив приведение комнаты в порядок на завтра, я разобрала постель и со стоном наслаждения вытянулась на белоснежных простынях. Потом повозилась, обняла подушку, завернулась в одеялко и сладко уснула.