Глава 6. Неудавшийся отъезд

Апрель одна тысяча девятьсот девяносто второго года.


— Ну что, Руслан, ночью поработаем?

— Паш, да ну нафиг. Что мы сегодня не наработались? — после трех часового пребывания на продуваемой всеми ветрами крыши главного и единственного городского небоскреба, тащится куда-то в ночь Руслан совсем не хотел. Хотелось пожрать чего-нибудь горячего и мясного, постанывая от удовольствия, после чего завалиться под теплый бочок генеральской дочурки Инны и понять, что жизнь удалась…

— Нет, ну то есть, как ловить жулика для тебя, то Паша давай, а как Паше помочь раскрытие сделать, Паша пошел в попу, наши рученьки устали… Так да? — я сам хотел жрать, спать и… короче я психанул и хлопнул дверью кабинета группы розыска потеряшек.

Я не успел дойти до своего угла в подвале, когда меня догнал Руслан с закаменевшим лицом:

— Говори, что делать?

— Слушай, если тебе интересно. — в душе я радовался, и моя душа пела — одному задерживать не вариант, дом большой, да еще там живет свора наполовину бездомных собак, которые, как минимум облают, как максимум, могут набросится. По той же причине я не мог взять на задержание Демона — местные шавки подняли бы такой гвалт, что фигурант бы всполошился и, скорее всего, сумел бы смыться. А может бы и не смывался. Я помнил особенность архитектурного решения жилого сооружения- все части дома имели двери в соседнюю квартиру, и фигурант в любой момент мог перейти в соседское жилье, нам недосягаемое.

— Ты на мотоцикле ездишь? «Яву» сможешь перегнать?

Руслан неопределенной пожал плечами:

— Ну… в принципе могу.

— Хорошо, тогда делаем так. Человек сказал, что Бахман хотел со своим другом…кстати, знаешь его?

— Нет, откуда?

— На, почитай распечатку.

Парня в куртке «Мальборо» звали Колей Птициным. Мальчик он был испорченным, да и чего можно было ожидать от парня, вся семья которого, попеременно, уезжала в места, не столь отдаленные. Коля начал терроризировать местные торговые точки, ребятишек, младше его и местную инспекцию по делам несовершеннолетних лет с девяти, поэтому день, когда Коле исполнилось четырнадцать лет отмечался всей инспекцией как общегосударственный праздник. Наверное, пацану, который пять лет, без перерыва, тащил все, что плохо лежало, очень сложно понять, что день рождения для него меняет все.

В день рождения Коля давно делал подарки себе сам. И в тот день он не отступил от этой традиции — поймал возле магазина «Барабанщик», такого же, как и сам именинника и «с применением физического насилия, не опасного для жизни и здоровья, открыто завладел денежными средствами в сумме пяти рублей, одна купюра на три рубля, и две купюры по рублю». Так чеканно звучала милицейская ориентировка, зафиксировавшая это событие. Поймали Колю в тот же день — напившись с корешами плодово-ягодной продукции местной пищевой промышленности, облеванный именинник тревожно спал на штабеле плит перекрытия, на краю строительной площадки нового жилого дома.

Сторожу стройки такие отдыхающие на вверенной ему территории были не нужны, а автопатруль приехал быстро. В себя Коля пришел следующим утром, в спецприемнике для безнадзорных детей, где и пребывал до самого суда, где он получил с учетом раскаяния, три года условно, с отсрочкой на два года. Огорченные инспектора детской комнаты милиции стали, позабыв хрестьянские заповеди о смирении, стали терпеливо ожидать, когда Коля попадется еще раз. Но, тут в их планы вмешалась судьба — Коля уехал в небольшой поселок, где на поселении обреталась его мать и многие люди от этой новости вздохнули спокойно.

И вот полгода назад Коля с мамой прописались в этом доме, на жилую площадь их старой бабушки, которая и умерло ровно через десять дней после воссоединения семьи, от радости, наверное.

За это время Коля сидел тихо, во всяком случае, в нашей конторе он не мелькал, а вот как получилось — вставший на путь исправления Коля оказывается приобрел оружие, модную американскую куртку и стал подельником отморозка Славы Бахмана.

— И что делаем?

— Так вот, в доме мы его не возьмем, смоется, и оружие припрячет.

Правильно? Значит, надо брать его, когда он выйдет из дома сам, и еще и со «стволом». Правильно я рассуждаю?

Но уставший и голодный Руслан, в мозговом штурме учувствовать не хотел, он лишь смотрел на меня с видом страстотерпца и молчал.

— Короче, пойдем утром, часа в три-четыре, пока не рассвело. Ты на мотоцикле подъедешь к дому, где живут Птицины. Только двигатель не глуши и к воротам не подъезжай. Лучше всего станешь на противоположной стороне дороги, чтобы Колек издалека принял тебя за Бахмана. Что бы Коля не говорил, с места не двигаешься и молчишь. А я сяду под забором, напротив входа в дом, когда Птица выйдет за ворота, я его поломаю.

После того, как увидишь, что я с ним схватился, быстро беги ко мне на помощь, я пулю в живот получить не хочу. Предложения, замечания, неконструктивная критика есть?

— Когда ты за мной заедешь? — Руслан торопился смыться с службы.

— В два часа ночи, нам еще за мотоциклом ехать.

— Ты Витьку попросить не можешь? — сделал последнюю попытку дезертировать с борта корабля правосудия мой приятель: — Он явно с «Явой» лучше меня управится.

— Ты хочешь со мной под забором сидеть? — обрадовался я.

— Нет, честно говоря я совсем нигде не хочу сидеть. Мне кажется я заболеваю. — Руслан начал старательно щупать свой лоб, но я его обломал:

— Ты, вообще, помнишь, что гражданин Брагин Виктор Павлович гражданский человек? Давай, иди домой, если я на тебя пять минут посмотрю, у меня дома в холодильнике молоко скиснет.

После того как Руслан убежал домой, я сел в машину и поехал к дому Птициных.

— Здравствуйте. — стараясь перекричать гавкающих во дворе мелких шавок, я громко поздоровался с вышедшей на мой стук на крыльцо невысокой худощавой женщиной: — Скажите, а Коля дома?

— Сына дома нет. — старательно улыбнулась мне хозяйка, не разжимая тонких губ: — Что-то передать?

— Передайте, что ему надо срочно зайти в Дорожный РОВД, к оперуполномоченному Громову. Вот как появиться, пусть сразу и идет, если не хочет неприятностей.

— Да какие неприятности? Сын целыми днями дома сидит, никуда не ходит…

— Ну, с Бахманом Славой будет дальше общаться, то неприятности обязательно произойдут. К вам, кстати, Бахман сегодня не заходил?

— Я Славика последний раз видела месяца два назад у магазина, поэтому у вам тут, гражданин начальник мимо, неправильная информация.

— Мое дело, Ольга Михайловна вас предупредить, тем более, что Бахман в розыске числится, а что это сами понимаете.

— Не видела я Бахмана вашего, а сын, когда приедет с рыбалки, через пару дней, я о том, что вы заходили, передам. — мама Коли интерес к разговору потеряла и захлопнула дверь, а в одном из окошек чуть покачнулась занавеска, от сквозняка, наверное.


В два часа ночи я забрал, отчаянно зевающего Руслана от подъезда его дома, после чего мы очень быстро доехали до базы, а там случился облом — «Ява» заводиться не хотела. К дому Птициных мы доехали уже в предрассветных сумерках, оставив машину с увязавшимся за мной Демоном, а также Руслана на тарахтящем на холостых оборотах мотоцикле, на площади Отца-Основателя.

Я бодрой трусцой пробежал квартал старых домов, где теснились дома самых различных архитектурных стилей — от довоенного, в стиле конструктивизма, Дома покорителей пятого океана и барака, построенного в военные годы для эвакуированных, до сталинского ампира и ободранной панельной «хрущовки», после чего, пригнувшись к самой земле, стал подкрадываться к глухому забору подворья Птициных. На мое счастье, свора дворняг где-то спала беспробудным сном и меня, скрючившегося под забором они не почуяли. Минут через десять, когда я стал уже основательно подмерзать в позе неподвижного эмбриона, из-за угла торжественно выехал мой напарник и, остановившись метрах в тридцати от дома Птициных, поставил мотоцикл на подножку и замер в позе мраморной статуи. Голову его полностью закрывал треснувший «интеграл», который я заставил Руслана напялить наголову через небольшой скандал. Подумаешь, внутри шлема воняет! А второй шлем — простой советский горшок, в котором разглядеть, что железного скакуна оседлал совсем даже не Бахман очень легко и просто, даже в предрассветном полумраке. Кстати, о полумраке — совсем скоро рассвет, а соня Коля Птицын совсем даже не спешит к своему другу Славе, несмотря на то, что тот периодически «порыкивает» мотором, шевеля рукоять «газа».


Как только я об этом подумал, как скрипнула дверь и на крыльце показался Коля Птицин, которого я, скорее не видел, а угадывал в узкую щель между досками забора, куда то девший свою американскую куртку «Мальборо» и облачившийся в какой-то темный реглан.

— Бах? Ты? Сейчас, погоди, я почти собрался.

Снова заскрипела входная дверь, а через пять минут Коля появился вновь. Он спустился с крыльца, но, не пошел к калитке, а сделал несколько шагов и встал прямо напортив того места, где скрючившись, сидел я.

Нас разделяли тонкие доски, высотой чуть меньше метра. Я стараясь не дышать, смотрел с земли на парня, опершегося руками на забор прямо надо мной.

— Я что подумал, Бах? Давай, заходи, мы быстро похаваем и поедем, все равно, ты говорил, менты на посты после девяти часов встают…

Руслан в роли Бахмана на предложение позавтракать упорно молчал, научится парадировать голос и манеру говорить Славы Бахмана он за ночь явно не успел.

— Бах? — очевидно, почувствовав неладное, спросил Птица: — Славик?

Его кисти поверх досок забора напряглись, но тут раздались легкий топоток чьих-то лапок и с противоположной стороны забора раздался звук, который я ни с чем не спутаю — к моему запаху принюхивалась какая-то мелкая собака.

— Что там…- Коля отвлекся буквально на секунду, и мне этого хватило.

Как освобожденная от захвата пружина, я взлетел с земли, и, ухватив колю за ворот старой куртки, перебросил его на сою сторону забора. Птица вскрикнул от неожиданности и, мелькнув, обутыми в белые кроссовки, ногами, грохнулся на спину рядом со мной, а я навалился сверху. За забором, с испуганным визгом, удирало в темноту двора ублюдочное подобие таксы, а по эту сторону забора стоял столб пыли.

Мой противник оказался вертким и быстрым, он елозил по земле и не поддавался фиксации, хотя я был физически сильнее и тяжелее, и все время старался вытянуть сто-то из кармана джинсов, а я старательно этому делу препятствовал.

Через несколько, показавшихся мне бесконечными, секунд, раздался топот больших ног и мой злой и не выспавшийся друг, от всей души, приложился ребром ботинка по выгнувшемуся боку Птицы.

— Еб…- просто сказал Коля, и замер, скрючившись совсем как я, несколько минут назад.

— Руку фиксируй. — протрещал металлическими зубьями «браслет»: — Переворачивай.

Мы вздернули повисшего на наших руках с поджатыми ногами, Птицу, и зафиксировали ему вторую руку за спиной, прямо под рюкзаком, который висел у него на плечах.

— Веди его в сторонку. Стой! — я пальцем отодвинул край футболки и взглянул на карман, куда мой противник все время пытался залезть.

— Руслан, аккуратно, у него там ствол.

— Что, реально? — плохое настроение с моего напарника сдуло мгновенно, оружие есть оружие, это не рядовая кража или поножовщина.

— А что там происходит? — на крыльцо, накинув пальто на белую «ночничку» выскочила хозяйка жилья.

— Тут уже все нормально, это милиция. — крикнул я через забор.

— Что у вас случилось? Я же вам говорила, что Коля как появится, он к вам придет. А сейчас его дома нет.

— Я знаю, что его дома нет. И передавать ему ничего не надо, он уже у нас. До свидания, спокойной ночи. — я махнул рукой и двинулся прочь от забора.

— Погодите, я с вами в отдел пойду. — женщина собралась вернутся в дом.

— Сейчас, тетя Оля, в отдел идти поздно, это я вам точно говорю. Еще днем можно было сходить, а сейчас уже не зачем. — я сделал шаг прочь, но вновь развернулся: — Я больше вам, тетя Оля, скажу — если придете в отдел и устроите там сидельческий спектакль, утром на сутки за мелкое хулиганство поедете, этот я вам твердо обещаю. Еще раз до свидания. — на этот раз попрощался я окончательно, в тот день в отделе я эту женщину не видел.

Два часа мы возились с изъятием пистолета — ранним утром поймать пару понятых, даже у вокзала, очень-очень сложно. Из кармана Птицы аккуратно вынули револьвер типа «бульдог», переделанный из газового под «мелкашечный» патрон, пять тысяч рублей и нож, на первый взгляд, тоже подпадающий под двести восемнадцатую статью уголовного кодекса.

Покидая РОВД в семь часов утра, мы небрежно сообщили, встретившемуся нам начальнику уголовного розыска, что его задание выполнено, злодей с оружием изловлен, а мы, как люди, всю ночь промерзшие в засаде, идем домой, заслуженно отдыхать.

— До обеда отдыхайте. — попытался испортить нам настроение товарищ майор, прежде чем устремиться в дежурку, чтобы внимательно изучить материалы по нашему задержанному и обрадовать удачным ночным задержанием начальника РОВД.

— Что, во сколько собираемся? — грустно спросил Руслан, оседлав «железного коня».

— Ни во сколько. У меня сегодня другие планы. — я скорчил недовольную рожицу.

— Так нас же поимеют!

— За что? Мы с тобой всю ночь работали, после этого положено весь день отдыхать, так что до завтрашнего утра я на работе появляться не собираюсь. — я пожал плечами: — Ну, а ты поступай, как знаешь, я тебя неволить не могу.

— Ладно, поехали. — Руслан со вздохом натянул ненавистный шлем, хотя, возможно, он уже привык к запаху.

Отогнав мотоцикл на базу и спрятав его в гараж, я отвез Руслана до места жительства, после чего поехал к себе бриться, мыться, приобретать вид образцового сотрудника юридической службы.

С обеда и до пяти часов вечера я просидел над бумагами в своем кабинете на территории завода, периодически взбадривая себя горячим пойлом, что продается у нас под названием «Кофе три в одном», а перед окончанием рабочего дня, двинулся в кабинет директора.

— Ты уверен? — генеральный поднял взгляд от стопки документов, требующих его подписи.

— Ну с чего-то надо начинать. — я пожал плечами: — Кстати, на меня Кошкин заявление в милицию написал…

— Куда⁈ — директор подавился.

— В милицию. Просит привлечь меня к уголовной ответственности за угрозу убийства.

— А они…- генеральный неопределенно покрутил рукой в воздухе: — Не знают, что ты…

— Никто не знает.

— И ты… правда Кошкину угрожал?

— Я с ним, действительно, в этот день говорил о смерти. Но, есть нюансы. Он же мне взятку предлагал, вы же помните, я рассказывал. Я его через день телеграммой…

— Чем? — давясь смехом, хрюкнул генеральный.

— Телеграммой…а что? После телеграммы очень сложно сказать, что никакого сообщения не получал. Так вот, продолжу — я весь вечер просидел в кафе, а он, собака серая, вообще не пришел. Я к нему домой на следующий день домой заявился, говорю — ты где был? А Кошкин ваш начинает что-то лопотать, что на него кто-то там напал на улице, отчего он расстроился и до кафе не дошел. Я ему на это сказал, что по нынешним временам за такие объяснения, человека, который на встречу не пришел, могут и убить. А он, видите, как со мной за добрый совет обошелся? Заявление в милицию написал.

— И что теперь?

— Не знаю, вызывали в милицию на вчера, но я не пошел. Сегодня схожу, заодно эти документы покажу.

— Понятно. Ну ты это, Павел Николаевич, если арестуют тебя, позвони, ну или телеграмму дай… — генеральный коротко хохотнул: В общем, не теряйся.

Загрузка...