Тропою Верности и Веры. Акт 4

Глава 6

… Уна уже многократно успела пожалеть о том, что послушалась Деймона, и дала увлечь себя в этот горячий лаз, больше напоминавший вход в медвежью нору. Здесь, под почвой, было гораздо жарче и меньше воздуха, чем наверху. Сухая горячая атмосфера напиталась каким-то зловонием, которое, должно быть, не выветривалось отсюда тысячелетиями. То и дело им навстречу попадались мелкие демоны, похожие на мерзких лоснящихся гусениц. Но эти были то ли совсем безмозглыми, то ли Уна и Деймон их нисколько не интересовали. За несколько часов пути им не встретилось ни одной сколько-нибудь серьезной опасности.

— Откуда ты знаешь, куда идти? — удивилась Уна, в очередной раз сворачивая в ответвление лаза по подсказке уже не такого разговорчивого, как прежде, спутника.

— Я здесь ходил не один раз, — мокрый, словно побывал под дождем, и сильно утомлённый после многочасового хождения под горячей почвой, паладин был весь покрыт густым слоем рыжей пыли. — Впору было запомнить.

— Ходил? Ты? А… зачем?

— За Дуриэлем, — не обращая на широко открытые глаза Уны, буркнул Деймон, вытирая локтем лоб, отчего на его лице образовались грязевые полосы. — Это его владения. Я шел, чтобы убить его, но так ни разу и не смог застать дома эту тварь!

Едва ли не впервые в его голосе послышалось раздражение. Уна же лишь в который раз задалась вопросом, кем на самом деле являлся ее таинственный спутник.

— А сейчас… сейчас ты…

— Сейчас, думаю, он может быть где-то поблизости, — совершенно серьезно кивнул паладин, смахивая в пыль капли крупного пота. — А может и не быть. Я веду тебя к выходу из этого логова, не бойся. Если мы и наткнемся на Дуриэля, так только случа…

Светившиеся красноватым стены расширились, делая крутой поворот. И за этим поворотом — это было четко слышно, — возился кто-то очень большой. Шумные сопение и вздохи говорили об исполинских размерах существа, которое их издавало. И еще, возможно, о том, что оно было очень сыто или спало.

— Это что… он??

— Да, вспомни про Дуриэля, и он попадется, — Деймон криво усмехнулся, и веревки сами упали с его запястий, каким-то совершенно непонятным для Уны способом. — Тебе, наверное, это удивительно? Первый после Триумвирата Братьев, могучий демон, живет жизнью гусеницы в подземных лазах. Но таков Дуриэль. Нам не проникнуть в сознание демона. Высшая мощь подчастую в чем-то дает ущербность. Не может не дать.

Уна вспомнила Дуриэля, и ей подумалось, что она-то точно не удивляется тому, что вне служения верховным демонам, Дуриэль жил как слизень. Обладавший таким телом, он не мог быть иным по сознанию.

— Надо же, где пришлось встретиться, — даже следившая за его руками амазонка с трудом успела заметить, что паладин размотал длинную и едва видимую взгляду металлическую леску, все это время бывшую обвязанной вокруг его талии под набедренной повязкой. — Оставайся здесь, — на мгновение коснувшись ее плеча, резко приказал он. — И не пытайся прийти мне на помощь, даже если тебе покажется, что я умираю!

Пока ошарашенная амазонка соображала, где она могла слышать эту — или похожую — фразу, Деймон решительно направился вперед.

Возмущенная и по-прежнему растерянная Уна не так решительно, но все же двинулась за ним.

Ее глазам открылась огромная пещера. Жара здесь стояла непереносимая, и неудивительно — примерно посередине исполинских размеров зала обрывалась, и края обрыва подсвечивались огненными сполохами подземного огня. Из пещеры вело несколько ходов, и ближе всех к тому, из которого крадучись выходил Деймон, спал Дуриэль. Здесь, в своих владениях, он казался еще ужаснее и гаже. Уна совершенно не представляла себе, как ее спутник собирается победить его. На фоне спящего Дуриэля паладин казался букашкой. Вокруг демона, как и прежде, копошились мерзкие толстые белые личинки, каждая — по колено рыцарю. Дуриэль спал беспокойно. Кольчатая спина подрагивала, клешни то и дело скребли золу. Откуда-то из нутра раздавались утробные бульканье и стоны. При появлении Деймона гусеницы пришли в волнение. Они закопошились яростнее, стягиваясь к своему повелителю. Дуриэль начал пробуждаться. Кольчатая туша пошла волнами, гигантские клешни вскинулись, упираясь в горячую почву.

Деймон замешкался. Уна понимала, что он вознамерился убить Дриэля во сне, и бодрствующая гусеница явно не входила в его планы. Между тем старший демон поднял голову и взгляд его красных глаз уперся прямо в незащищенную фигуру паладина.

Взревев, гусеница бросилась вперед с прытью, которой нельзя было подозревать в ее уродливом теле. Рыцарь едва успел отскочить. Мелкие белесые спутники Дуриэля облепляли его ноги, стараясь помочь своему повелителю, но паладина выручил его рост. Гусеницы едва доставали до его колен. Расшвыряв всех в два пинка, Деймон увернулся от клешней подоспевшего Дуриэля и довольно резво бросился бежать.

Уна выскочила из своего укрытия. Деймон, казалось, сошел с ума. Он бежал не под сень коридорного хода, а в сторону обрыва. Одновременно разматывая свою нелепую леску. На конце лески поблескивал тонкий металлический коготь, но разве может такая штука остановить взбешенного вторжением в его жилище демона?

Несколькими мгновениями позже Уна увидела, что может.

Затормозив на самом краю горячей пропасти, Деймон обернулся спиной к провалу и бестрепетно стал смотреть на приближавшуюся смерть. Семь шагов, три… Дуриэль, словно ослепнув от ярости, видел перед собой лишь человеческую фигуру, и несся к ней, желая смять, раздавить, сокрушить… когда до взбесившейся гусеницы оставалось не больше полшага, Деймона словно подкинули вверх. Уна успела заметить только, как в воздухе сверкнул полудиск металла, а в следующий миг туша Дуриэля уже падала вниз, с пробитой когтем головой. Рыцарь перевернулся в воздухе и приземлился на обе ноги и руку. Вскочил и повторно бросился к краю обрыва. Когда к нему подоспела Уна, Деймон уже увидел все, что ему было нужно, и, как видно, был доволен увиденным.

— Вот, — взору изумленной Уны представился все тот же коготь, с висящим на его конце куском жестчайшего мяса. И в этом мясе, вросший так, что едва была заметна малая грань, тускло блестел серыми гранями средних размеров кристальный камень. Не обращая внимания на ставших беспомощными гусениц, Деймон присел там, где стоял — почти на самом краю пропасти и принялся ожесточенно сдирать сочащееся белым мясо с кристалла.

— Это — камень душ Дуриэля? — Уна не нуждалась в ответе на свой вопрос. Она уже все поняла. — Вот уж не думала, что у него есть душа!

Рыцарь усмехнулся, не отвечая, и не отрываясь от своего занятия. Очистив, наконец, мутно-серый, блекло мерцавший камень, он протянул его Уне.

— Возьми пока. Мне некуда его положить.

Камень отправился к камню. Уна затянула мешочек, в котором лежали души двух могучих демонов и спрятала его под броню. Потом осторожно приблизилась к краю пропасти и глянула вниз. Она не увидела там ничего, кроме далекого озера из расплавленных почвенных пород.

— Как-то ты его чересчур легко, — вытирая выступивший пот, задумчиво сказала Уна.

— Не легко, а ловко, — обидчиво поправил Деймон и заново обмотал леску с когтем вокруг себя. — Это тело было создано для подобных встреч, каждое его движение оттачивалось, подобно клинку. И, как видишь, оно меня не подвело. Мог бы совершить то же самое паладин Искандер?

Амазонка покачала головой. Прыжок Деймона был выше ее понимания, выше человеческих сил. Особенно если вспомнить, что в прыжке рыцарь умудрился всадить коготь и вырвать клок мяса из тела демона — так точно, что под оружие попалось именно то, что нужно. Чтобы совершить такое, нужно действительно было готовиться к этому всю жизнь, быть может, даже не одну. И не раз пытаться. Ведь он проговорился уже, что не в первый раз спускается в этот мир? Может, Дуриэль оттого и кинулся так яростно, что узнал ненавистного ему человека?

— А как ты догадался, где он держит камень душ?

— Да и догадываться нечего, — Деймон уже повязал на руки веревку, и ее конец вновь протягивал Уне. — Все демоны среднего звена имеют камни в головах. Только Братья могут носить их отдельно от тела, и даже снимать без вреда для себя.

— То есть камни душ демонов всегда в их головах?

— Демонов среднего звена — да. В голове или ближе к сердцу. Но мы задержались, амазонка. Нужно идти. Путь еще неблизкий.