Триумф броненосцев. «До последнего вымпела»

Глава 10

Без животного белка жить можно. Но далеко не всем это нравится. А уж если речь идет о целом народе… Народов-вегетарианцев просто не существует. Там, где с животной пищей неблагоприятная обстановка, люди вообще едят все, «что шевелится», от личинок насекомых, самих насекомых, собак и вплоть до человечины.

Японию снабжал тем самым «животным белком» океан. Рис, бобы и рыба веками были основными продуктами, потребляемыми населением Страны восходящего солнца.

Именно по рыболовным промыслам и решило нанести очередной удар командование Тихоокеанского флота. Понятно, что истребить бесчисленные флотилии рыболовецких шхун никто не надеялся, но нужно было продемонстрировать, что ловить рыбу опасно. Японский флот непременно должен был отреагировать на такую угрозу и выделить немалую часть кораблей для прикрытия рыбаков. То есть адмиралу Того пришлось бы разделить свои и так уже не очень большие силы.

И, чтобы японцы не вздумали обойтись для этого старыми канонерками и столь же пожилыми малыми миноносцами, отряды повел на операцию крейсер «Олег».

К северо-западу от Хоккайдо силы русских разделились: «Олег» с номерными малыми миноносцами барона Радена пошли вдоль северного побережья, а отряд истребителей повернул на юг.

Милях в пятидесяти западнее порта Отару охотники нашли свою добычу: около двух десятков шхун деловито прочесывали море сетями. Но рыбаки были не одни.

Многочисленным канонерским лодкам японского флота уже не осталось серьезной работы в этой войне (ну или пока ее не было) – обстрел берега противника или защита своего не являлись актуальной проблемой. Для сопровождения транспортов они были, как правило, слишком малы и слабы, а вот охрана промыслов – на данный момент самое подходящее занятие для этих корабликов. «Удзи», «Чокай» и «Иваки» втроем могли бы дать вполне достойный отпор шестерке русских миноносцев и даже вспомогательному крейсеру.

А вот появление здесь мощного «Олега» или ему подобного корабля совершенно не ожидалось. Но японские капитан-лейтенанты, стоящие на мостиках канонерок, о долге своем не забыли. Все три боевых корабля выходили на бой с грозным противником, не пытаясь спастись.

– Даже жалко на эти калоши снаряды тратить, а, Леонид Федорович? – обратился к командиру лейтенант Афанасьев, занявший теперь должность старшего офицера крейсера.

– Оставьте этот снобизм, Андрей Николаевич, – сухо бросил Добротворский. – Пусть корабли и небольшие, но военные. Пушки на них есть? Военно-морской флаг имеется? Ну и все! Пока флаги не спустят – истреблять. А нам с вами, в случае чего, и самого мелкого их снаряда хватит. Да и вообще было бы обидно потерять хоть одного человека в таком бою – война еще не кончилась и людей надо беречь. Так что попрошу вас передать господам офицерам, чтобы не бравировали напрасно сами и матросам не позволяли на палубе без необходимости находиться. Это не цирк и не театр.

– Ну, флаги-то они не спустят. Не тот народ.

– Вот и ладненько. Открыть огонь!

Цели были мелковаты для дистанции в двадцать кабельтовых, но тем не менее уже на четвертой минуте заполыхал «Чокай» и было отмечено попадание в «Удзи». Японцы доблестно огрызались огнем, но пока безрезультатно. Что и неудивительно: пушек на канлодках было немного, пушки в основном слабенькие для боя с таким сильным противником, а комендоры… Понятно, что не лучшие в Соединенном Флоте.

Пока «Олег» со смаком «колошматил посуду в данной лавке», русские миноносцы занялись рыбаками. Словно лисы в курятнике быстрые и юркие кораблики начали торопливо «собирать урожай». На рыбацкие суда просигналили приказ: «Прекратить движение. Экипажам покинуть борт».

Несколько дерзких не вняли: обрубив сети, они попытались уйти к своим берегам, но неповиновение тут же было на корню пресечено двумя миноносцами. Малокалиберные «пукалки», находившиеся на их борту, были совершенно несерьезным оружием при столкновении с боевыми кораблями, но рыбацким лайбам, да еще при стрельбе почти в упор, тридцатисемимиллиметровых гранат вполне хватило. Две шхуны загорелись, но одной, которая изначально была дальше всех, все-таки удалось оторваться и уйти на мелководье. Однако вид горящих «ослушников» сильно дисциплинировал остальных рыбаков и те стали послушно спускать шлюпки – благо берег был недалек и стоял почти полный штиль.

Оставленная рыболовецкая флотилия была безжалостно сожжена артогнем.

– Эх, ваше благородие! – сигнальщик с «Двести девятого» обратился к командиру. – Прямо сердце кровью обливается! Какие кораблики-то справные… Да и рыбакам местным как теперь жить? Только милостыню просить…

– На войне как на войне, Клименко, – снизошел до ответа лейтенант, – да и сам подумай: разве японцы в таком случае с нашими церемонились бы?

– И то правда, господин лейтенант. Не мы эту войну начали. Это я так – шхуны жалко…

А «Олег» тем временем продолжал терзать свои жертвы. Сколько-нибудь серьезную опасность для крейсера представляло только двухсотдесятимиллиметровое орудие на «Чокай», но и то чисто теоретическую. Эта короткоствольная пушка и докинуть-то снаряд на двадцать кабельтовых могла с трудом, а уж про прицельный выстрел и говорить не приходилось. К тому же после первых же залпов этот «монстрик» был приведен к полной непригодности для использования, и русские комендоры с толком, с чувством, с расстановкой, в полном комфорте «доедали» вражескую канлодку. Да и много ли надо кораблю в шестьсот тонн водоизмещением шестидюймовых снарядов? Уже после третьего попадания «Чокай» сильно запарил и потерял ход, а после пятого стал явственно оседать на нос.

Крейсер перенес весь огонь на «Иваки», который тоже долго не продержался. Уже после четвертого попадания главным калибром взорвались котлы, и канонерка затонула даже быстрее постепенно погружающегося «Чокай».

Капитан-лейтенант Канеко даже не пытался спасти своего «Удзи». Воспользовавшись тем, что русский «большой дядька» пока не обращает на эту канлодку внимания. Было понятно, что от «Олега» не уйти. Тринадцать узлов – слишком несерьезная скорость, чтобы попробовать спасти корабль от быстроходного крейсера. Мелкие пушки канонерки продолжали исправно бить по врагу, практически не причиняя тому никакого вреда. Да никто из экипажа и не надеялся. Оставалось только погибнуть с честью и показать этим северным варварам несгибаемость самурайского духа.

И неизбежный момент наконец наступил: «Олег», уже совершенно не опасаясь «игрушечных» пушчонок «Удзи», чтобы не разбрасывать зря снаряды, резко пошел на сближение и обрушил на японский корабль всю мощь своего огня с совершенно убийственной дистанции. Буквально за пятнадцать минут канонерка была разорвана в клочья.

– Вот так вот! – мрачно выдохнул на мостике крейсера Добротворский. – Не все им впятером одного нашего расстреливать. Здесь вам не Чемульпо!

Но, несмотря на спешку, шлюпки все же спустили и даже подняли в них из воды несколько десятков японских моряков. В том числе и одного офицера. Наверное, война уже потихоньку начала терять популярность в Стране восходящего солнца. Это был хороший признак. Но обольщаться не следовало – резервисты, служившие на кораблях даже не третьей, а скорее четвертой «очереди», пока не были показателем.

Миноносцы взяли на буксир несколько шхун, но как только корабли отошли от места боя (или избиения) на пару десятков миль, трофеи были немедленно пущены ко дну – отряд не собирался терять пять-шесть узлов скорости из-за сомнительной ценности добычи. А японцы пусть думают, что гайдзины тащатся на десяти узлах.

В общем, операция к северу от Хоккайдо прошла весьма успешно. А вот у западного побережья острова все сложилось далеко не так радужно…