Трижды судьба

Глава 13

В темной узкой пещере Торн короткими со свистом взмахами ножа отбивался от рычащей собаки. Собаки уже не рычали, а бешено выли.

Все же нож Торна достиг своей цели прежде, чем успела защелкнуться на его горле пасть собаки; острые клыки не успели впиться в тело Торна, и собаки отступили назад в проход.

Стук лап и когтей по каменному полу успокоили Торна: звери уже отступили ко входу в пещеру. Он опустился на корточки и задумался о своем теперешнем положении.

Теперь Торн, конечно, понял, что совершил непростительную ошибку, когда вошел в пещеру, не разведя предварительно костра у входа. Тогда он мог бы, по крайней мере, воспользоваться своей пращой.

При спуске со скалы Торну не удалось обнаружить ни малейшего признака присутствия этих зверей. Ему нужно было непременно еще раз обыскать эту пещеру, чтобы убедиться, не создал ли Торн-3 здесь каких-либо запасов еды или оружия. В первую очередь пищи, поскольку вечерняя охота с Даркингтоном не принесла успеха.

Торн раздумывал, придет ли сюда Даркингтон помочь ему. Едва ли на это можно рассчитывать — ведь маленький, энергичный парень только к вечеру вернется с охоты. А там надвигается темная ночь, станет ли рисковать охотник своей жизнью и спускаться по склону, чтобы помочь человеку, которого считает полусумасшедшим.

Торн много рассказывал ему об альтернативных мирах, в которых цивилизации не уничтожены. Даркингтон всю эту информацию рассматривал как «сны», и Торн в конце концов смирился с таким положением, ибо не хотел легкомысленно разрушить в нем остатки доверия.

Кроме того, Даркингтон сам был немного сумасшедшим. Долгие годы одиночества не прошли для него бесследно, и за это время он приобрел привычки, которые не так легко изживаются. Хотя он постоянно мечтал о товарище, но когда такой товарищ неожиданно появился, он понял, что такое обстоятельство означает для него большие изменения в образе жизни.

Что-то вонзилось в левый бок Торна. Его правая рука все еще сжимала нож, а левая тем временем ощупывала раненое место. Он нащупал маленький странный предмет, сопровождавший его в путешествиях в различные миры.

Он в сердцах оттолкнул предмет в сторону. Уже достаточно потрачено времени на попытки иметь для себя представление о назначении этой штуки. Она была такой же бесполезной, как, например, развалины небоскребов там, наверху.

Он слышал, как предмет покатился по полу и остался лежать в маленьком углублении.

Очевидно, сидевшие у входа в пещеру собаки тоже услышали звук: они начали рычать и фыркать, будто переговариваясь между собой.

Торн готов поклясться, что среди этого множества звуков прозвучало несколько человеческих слов. Мысль, что он охраняется в этой пещере стаей кошек и собак, была очень неприятной.

Вдруг Торну показалось, будто кто-то тихо называет его по имени.

Торн скорчил гримасу, конечно, такие представления могли существовать только в его воображении. Но призыв, где звучало его имя, стал интенсивнее и проник в самое сознание.

Кто может судить, какие мысли приходят в голову человеку, который зажат в тиски, исключающие всякий выход?

Торн попытался убедить себя, что все это результат нервного перенапряжения и продукт воображения. Может быть, непосредственная опасность могла помочь снова переместиться в другое тело? Но это, разумеется, не обязательное условие, даже, скорее, невероятное.

Он мельком подумал о том, что до сих пор каждое подобное перемещение переносило его во все более худшие миры. Теперь он на самом дне, из этой ситуации ему вряд ли вырваться, если никто не придет на помощь извне.

Он не пожелал бы никому другому оказаться в такой ситуации, но, конечно, он ухватился бы за любой шанс к спасению, если бы подобный ему представился.

И опять ему показалось: какой-то голос, будто сквозь сон, позвал его по имени.

Он хотел знать, какая судьба постигла остальных Торнов. Торн-3 в Мире-2? Кто погиб во время обмена или кого Слуги Народа в последний момент оставили в живых?

Торн-2 в Мире-1? Торн-1 в Мире-3? Такой пасьянс — неразумная игра богов, лишенных рассудка.

И тем не менее он имеет дело с сумасшедшей Вселенной. Разве все его научные исследования не подтверждают этот вывод?

Лозунг темного средневековья, значит, правильный: есть змеи, подгрызающие корни Мирового Игдраэшла!

В течение трех дней Торн познакомился с тремя различными мирами, и ни один из этих миров не был совершенным.

Мир-3 — поле руин — результат субтронной войны.

Мир-2 стал ареной безответственных тиранов и угнетателей людей, всем сердцем мечтавших о свободе.

Мир-1 был своего рода утопией совершенных людей, лишенных настоящих духовных ценностей, и существовал исключительно благодаря благоприятным обстоятельствам.

Три различных мира. Торн вздохнул.

Эта последняя мысль, наверное, вызвала в нем силы, о существовании которых он даже не подозревал. Его мысли вдруг приобрели беспредельную силу. Будто он в один миг научился обслуживать какие-то незнакомые ему машины.

От входа в пещеру донесся тихий шум. Он пробудил его, напомнив ему о его труднейшем положении. Шум скорее походил на звук шагов и стук когтей по каменному полу. Торн напряженно прислушался, но шум не повторился. Он невольно крепче сжал рукоятку ножа. Может, это животные решились перейти в нападение? Если бы в этой проклятой темноте можно было что-то различить…

Вспыхнуло желтое пламя — вдруг неожиданно разгорелся костер; языки пламени скользнули по стенам тесной пещеры.

Отблески света упали на собаку и кошку, сидевших рядышком в проходе и, вероятно, приготовившихся к нападению.

Они, как вкопанные, уставились на огонь. Собака, скуля, отбежала на несколько метров, а кошка зашипела на огонь.

Словно выполняя приказ Торна, огонь расширялся, заставив отступить кошку. Поначалу она оставляла свою позицию медленно, с неохотой, но затем вынуждена была сдаться. Она повернулась и заспешила к выходу, откуда доносилось рычание и фырканье остальных зверей.

Торн подумал о дневном свете, пламя, будто компенсируя солнечные лучи, стало ярче. Торн медленно протиснулся по проходу: путь к выходу он преодолел намного легче.

Проход стал выше и шире. Торн, почти добравшись до начала пещеры, услышал стук камней.

Пламя тем временем приобрело белый цвет и находилось в центре пещеры.

Торн немного наклонился вперед.

В это мгновение пламя погасло, а в руке у него внезапно оказался маленький серый предмет, который он потерял несколько минут назад.

Теперь Торн не чувствовал себя чужим, непонятным существом. Этот маленький предмет воспринимался Торном как его личная собственность, частица его самого: Торн подчинялся ему, как мускулы подчиняются нервной системе. Торн обретал свое второе тело.

От сознания возможности обладать такой огромной властью у него закружилась голова. Все расплывалось перед глазами: правда, такое состояние длилось всего лишь мгновение. Этот маленький предмет в руке вселял неистощимую силу.

Торн почувствовал себя Творцом.

Теперь в его власти было совершать любые поступки: он мог куда угодно идти, создавать любые приборы, мог изменить мир, впрочем, он мог его даже уничтожить.

А потом пришел страх.

Он испугался, что эта вещь необыкновенно точно следовала за его основной, первостепенной мыслью; могла определить и мысли второстепенные. Ни один человек ведь не в состоянии долго контролировать свои мысли. Некоторые люди случайно, но думали о смерти, о катастрофах, даже о самоубийстве.

Маленький серый предмет становился вдруг неожиданно опасным.

Что же Торну предпринять?

В конце концов, и у этой штуки должны быть определенные границы возможностей. Очевидно, эта вещь следит за ходом его мыслей. Он не должен совершать поступков, непонятных ему, как, положим, переделывать конструкцию субтронной машины.

Или?..

Торн впервые попытался немного привести в порядок свои мысли, одолевавшие его со всех сторон.

Его духовная сущность, по-видимому, совершенно изменилась. Подсознание стало вдруг чем-то более реальным, а не непроницаемым серым экраном. Теперь он в состоянии достигнуть мира мыслей других Торнов.

Он почувствовал, как один из этих других Торнов возложил на него определенную задачу.

Это неожиданное задание потрясло его, и Торн даже вздрогнул.

Он бросил последний взгляд на Мир-3 — на покрытые снегом и льдом равнины и холмы с причудливыми обломанными вершинами деревьев.

Потом все это исчезло под слоем плотной вуали, и Торн мгновенно оказался в непроницаемой тьме, где был только мир мыслей. И эти мысли обладали мощной силой.

В этой абсолютной тьме нет ни пространства, ни измерений в их обычном смысле. Здесь царит бесконечность космоса, и только сила мыслей могла преодолеть эту бесконечность.

Нет такой тьмы, в которой не появился бы проблеск света, но в этой тьме все подавляла власть мыслей и иллюзий.

Еще не осознав внезапной перемены, Торн почувствовал, что теперь в его личности объединились все три Торна.

Он бросил взгляд в три различных мира: теперь, конечно, уже не играло роли, произошли эти изменения одновременно или последовательно.

Находясь в суровой атмосфере Мира-3, он узнал, что нужно много терпения, чтобы примириться с условиями жизни, где действует право сильного. В таком космосе каждый борется против соперника, а победа дается с трудом только отлично подготовленным особям.

В Мире-2 Торн почувствовал бесчеловечность, порой скрытую в людях, надменность и заносчивость малой группы людей, сумевших деспотическими методами угнетать целый мир, превращая остальных людей в безвольных рабов. В этом мире господствовали надменность и готовность к самопожертвованию.

Торн жил в Мире-1, в мире, где личная свобода людей считалась само собой разумеющейся, где особенно выделялись человеческие слабости и наклонности. Этим людям нет надобности на что-либо жаловаться, ибо природа наградила их всем, предоставив все, что они желали.

Все знания о каждом мире теперь были соединены воедино в его мыслях. Представления не противоречили друг другу, но и не представляли монолитное целое. Здесь отсутствовала зависть, чувство вины. Каждое представление о предмете исходило из всеобъемлющего понимания и возникало, исходя из целесообразности для будущего. Так размышляли трое различных людей, объединенных в нем в единое целое. Был только один Торн, переживший три различные судьбы: его детство воплощало развитие всех трех его сущностей, правда, до того, как произошли изменения хода времени.

Торн оказался вне времени и пространства только благодаря чудесной силе своего Талисмана: он чувствовал, что его личность теперь обладает неожиданными способностями. Вдруг ему пришло в голову, что он до сих пор пробирался по жизни на ощупь, как слепой; только теперь он смог понять и оценить по-настоящему значение своего предыдущего жизненного опыта.

И теперь не было никаких колебаний и никакого давления со стороны Торна-2, ибо Торн-2 больше не существовал как отдельная личность. Он вспомнил слова, что прошептал ему Октав в кабинете Голубого Лорена, когда Талисман дал ему силы оттянуть смерть. Он вспомнил до мельчайших подробностей каждый слог этой достойной обдумывания информации.

Торн подумал о первом совете: разыскать Генератор Вероятностей. Он почувствовал, как Талисман контролирует его мысли, и доверился его направляющей силе без сопротивления.

Торн молниеносно пронесся через пространство и время, однако ему казалось, что он стоит на месте, будто вообще не заметно никакого движения. Он понимал, что кое-что здесь созвучно ему.

А потом…

В этой тьме запульсировала сила бесконечной величины. Такая сила могла сотрясти все миры, разрушить их. Эта пустота, возникшая от неправедных мыслей, содрогалась под непосредственной силой настоящего творения, ибо только такая сила была исходной точкой опоры для всех действительностей и реальностей.

Торн почувствовал присутствие семи других существ, собравшихся вокруг центра, из которого исходила пульсация. Все семеро внешне выглядели людьми, как и он, но у них отсутствовал опыт, как у Торна, побывавшего в трех мирах. Эти семеро, находившиеся здесь, еще больше увлечены лишь собственной персоной, чем Слуги Народа в Мире-2. Они считали себя богоподобными существами, но и все слабости людские были присущи и им. Их незнание реальности доходило до абсурда, но при чудовищном опьянении властью им этот факт не приходил в голову.

Пред взором Торна замелькали в быстрой последовательности разнообразные картины прошлого. Семеро существ настолько углубились в разглядывание этих картин, что даже не замечали присутствия Торна.

Появился Мир-2. Вокруг длинного стола в Зале Слуг Народа собрались одиннадцать старцев. Со всеми признаками удовлетворения они внимали сообщениям об успешном ходе вторжения. Давно лелеемые ими планы исполнились!

Кадр увеличивался и стал отчетливее: теперь уже можно разглядеть длинный поток вооруженных субтронным оружием солдат, втекающий в высокое здание Опалового Креста. Видны отдельные лица, на которых наряду с выражением абсолютной покорности запечатлен неприкрытый страх.

В следующее мгновение виден Мир-1, интерьер Небесного Зала в Опаловом Кресте, где, как в гигантском муравейнике, сновали люди в черных мундирах.

Экран быстро отключили, как будто этим семи существам не понравился такой взгляд на мир — они предпочли бы свой собственный.

В форме панорамы возник Мир-3. Картина охватывала тысячи миль: повсюду видны ужасные руины погибшей цивилизации. Это и ледяной мир Антарктиды, однотонность которого иногда скрашивалась вздымающимися валунами.

Но все картины — лишь начало повествования.

Отчетливо проступили результаты ранних изменений хода времени. Возник мир, где предрасположенные к телепатии мутанты вели ожесточенную войну против существ, научившихся скрывать свои мысли с помощью защитного экрана.

Там был и другой мир, где человеческими существами правила иерархия людей в багряных робах.

В одном из других миров имелась малочисленная группа владеющих гипнозом телепатов, советам и желаниям которых безусловно следовали остальные существа, будто они жили во сне.

И снова другой мир. Здесь уже присутствуют атомные силы и царит феодальная система с бесконечными войнами. Воспоминания о правопорядке и братстве людей сохранились лишь в некоторых уединенных монастырях, не имеющих никакого авторитета.

Мир как микрокосмос. Люди расщеплены на семьи или небольшие группки: цивилизацией считался обмен мыслями на социальные темы, организованный время от времени властями.

Мир, где существование людей находилось под угрозой, вся работа выполнялась специально созданными роботами.

Мир, в котором люди порабощены роботами, ими же созданными.

Мир, в котором жили только две большие нации, находившиеся в состоянии жестокой войны друг с другом. Ни одна не могла победить, но ужасная война продолжалась, ибо каждая нация опасалась, что принесенные уже жертвы могут оказаться напрасными.

Мир, поставивший перед собой цель покорить космос.

Мир, в котором мысли людей заполнены новой, великой религией. На вершинах гор проводятся странные церемонии, и только немногие, не признавшие эту религию, лишь смиренно покачивали головами.

Мир, где не было ни городов, ни технических устройств. Люди облачены в лохмотья и ведут предельно примитивное существование.

Скудно заселенный мир, преимущественно с небольшими городками. Лица этих людей озабоченны — они стоят на пороге нового развития.

Мир, состоящий лишь из небольшой группы метеоритов, непрерывно движущихся по своей круговой орбите вокруг Солнца.

— Мы видели достаточно!

Торн уловил в мыслях Прима чувство вины.

Поток кадров прекратился, воцарилась абсолютная тишина, в которой жили только мысли. Через некоторое время Торн воспринял следующую мысль Прима. Очевидно, во время паузы Торн вновь обрел самоуверенность.

— Мы увидели наши ошибки, но эти ошибки поправимы, наши мысли — или, по крайней мере, некоторые из нас — неточно передавали Генератору Вероятностей многие наши намерения. Все существующие миры должны быть уничтожены. Оказалось на деле, что они были лишь затемнены и исчезли из поля зрения оператора. Поэтому наш следующий шаг, естественно, определен. Секонд, твое мнение?

— Абсолютное уничтожение! За исключением мира главного ствола! — немедленно пришел ответ.

— Терс?

— Уничтожение!

— Карт?

— Сначала мир вторжения, потом все остальные. И быстро!

— Кент?

— Может быть… Нет! Уничтожение!

Торн с ужасающей отчетливостью осознал, что эти существа вообще не могут думать без предупреждения. С уверенностью фанатиков они зависели от ранее принятого решения. Все эти созданные ими миры стали теперь нежелательными для них, и поэтому старцы подтверждали свое решение уничтожить все одним мимолетным движением руки. В остальных мирах они замечали только отклонения от жизни в мире главного ствола, которому они постоянно отдавали предпочтение. Их реакции непредсказуемы и истеричны, как у убийцы, который долго находился на месте преступления, потом вдруг рассмотрел, что жертва еще шевелится.

Торн собрал всю силу воли — он осознал теперь, что нужно делать.

— Сикст?

— Уничтожение!

— Септем?

— Уничтожение!

— Ок…

Когда Приму внезапно пришло в голову, что Октава больше нет? Именно в тот момент мысль Прима соединилась с мыслями остальных: чтобы провести уничтожение, темнота снова запульсировала.

Торн послал во тьму свой призыв.

— Кем бы вы ни были и где бы вы ни находились, вы, создавшие зло, знаете: делитель времени здесь, у нас Генератор Вероятностей!

Его призыв вибрировал при передаче, врываясь в миры как пронзительный крик.

Торн тотчас был атакован мыслями Прима и остальных старцев. Они пытались блокировать его, давить на него морально, потом уничтожить одновременно с мирами.

Пульсация тьмы усилилась и приняла форму ураганной бури, в результате чего мог сорваться с креплений даже Генератор Вероятностей. Зигзагообразная молния осветила часть ответвления миров; вскоре Мир-1 и Мир-2 были разделены, ибо мост вторжения обвалился.

Призыв Торна все еще разносился во тьме. Торн почувствовал, что его призыв о помощи подхвачен и принят каждым Талисманом и Генератором Вероятностей.

Разум Торна затуманился, и сознание покидало его.

Все действительности, видимо, находились на пороге бытия и небытия.

Вдруг ураганный шторм стих, а наступающая тишина шла из вечности, если ее не было здесь с давних пор.

Старцы отдавали глубокое почтение Торну, теперь они выглядели не более как маленькими мальчиками, преклонившими колени в высоком соборе и едва ли осмеливавшимися поднять глаза на священника.

Что-то изменилось — точнее нельзя определить, однако они чувствовали, что это свершилось.

Потом через тьму потянулись мысли. Мощные, величавые мысли, из которых они могли постичь лишь малую часть. Но эта, пусть маленькая, доля информации была совершенно понятной.