Трагическая связь

Глава 26

Оли

Я просыпаюсь за два часа до рассвета от звуков шорохов — мои Привязанные встают и готовятся к предстоящему дню.

Все, включая Гейба и Атласа, уже проснулись. Когда Норт видит, что я сажусь, он подходит и опускается на колени рядом со мной, уже одетый в свое тактическое снаряжение.

— Планы изменились. Мы решили войти первыми, небольшой группой. Киран транспортирует нас, и у нас есть очень конкретная цель. Мы старались дать тебе поспать как можно дольше, но нам нужно уходить в ближайшие пять минут.

Я киваю, немного сбитая с толку, с трудом поднимаясь на ноги, но быстро начинаю натягивать свою форму и оружие так тихо, как только могу. Вчера план звучал убедительно. Мы собирались выступить группами рано утром, у каждой команды была своя территория лагеря, которую нужно было зачистить. Это был лучший шанс вывести заключенных живыми и устранить главных игроков.

Что-то должно было произойти, чтобы это изменилось.

Я чувствую себя одновременно и измотанной, и полной энергии, готовой к решительным шагам, которые мои Привязанные без сомнений наметили на сегодня. Мы все готовы положить этому конец.

Грифон ловит мою руку и сжимает ее, когда я прохожу мимо него, его взгляд скользит по моему оружию, как будто он перепроверяет, все ли у меня с собой. Он делает это не в качестве оскорбления или потому, что думает, что я, возможно, действительно что-то забыла, скорее, у него вошло в привычку заботиться обо мне, независимо от того, что еще происходит вокруг нас.

Он одобрительно кивает мне, как будто удовлетворен проделанной мной работой, а затем мы все вместе выходим из палатки, ступая настолько бесшумно, насколько это возможно. Киран уже ждет снаружи, одетый и готовый к миссии. Я смотрю на небо, но пока нет никаких признаков появления солнца, и воздух вокруг нас все еще кажется очень ночным.

Грифон подает Кирану несколько жестов, на что Транспортер кивает — их собственная форма безмолвного общения. К счастью, мне не нужно знать ее, чтобы иметь возможность разговаривать со своими Привязанными, потому что, насколько я понимаю, они с таким же успехом могли бы махать друг другу руками.

«Наша цель — ослабить их оборону в ходе первой волны. Мы уже уничтожили их сильнейшего Транспортера, так что если мы сможем убрать нескольких ключевых игроков сейчас и вскоре задействовать остальные наши атакующие команды, у них не будет времени привлечь кого-либо из Одаренных высшего уровня, чтобы спастись», — говорит Норт, и я киваю. Гейб и Атлас тоже, так что, думаю, они тоже сейчас всему этому учатся.

«Есть ли кто-то конкретный, на кого я должна нацелиться или о ком мне нужно знать, или я просто иду за силой?»

Норт делает глубокий вдох и бросает взгляд на Нокса, который призывает всех своих теневых существ обратно в себя, чтобы они могли путешествовать с нами без помех. Я еще раз проверяю, что Азраил все еще болтается у меня за ухом, и он надежно спрятан там.

«Этим утром Нокс отправил одно из своих существ на разведку. Дэвис уже покинул лагерь, но вместо себя он оставил свою Привязанную, Лидию. Убив ее, ты лишишь лагерь одной из главных сил, и это также ослабит Дэвиса. Это твоя цель, Привязанная».

Я тяжело сглатываю и снова киваю. Я не уверена, что у меня достаточно сил, чтобы уничтожить эту женщину, но в последний раз, когда я сама сталкивалась с ней, я была Непривязанной и боролась с богом, живущим внутри меня. Теперь у меня в распоряжении все пятеро моих мужчин и мир внутри себя, полное принятие того, на что я способна.

Надеюсь, этого достаточно.

Пока Грифон и Киран заканчивают свои жесты руками, Нокс смотрит на меня, а затем обращается непосредственно ко мне, блокируя всех остальных:

«Я хочу попробовать кое-что. Ты открыта для этого?»

Я стараюсь не реагировать, чтобы никто больше не знал, что мы разговариваем, на случай, если это что-то личное. Это единственная причина, которую я могу придумать, чтобы он не дал всем услышать это.

«Конечно. Что тебе нужно от меня?»

Он оглядывает каждого из мужчин, с которыми мы стоим, медленно и критично, оценивая их всех, но это не выдает разговор, который мы ведем внутри моей головы.

Он всегда так смотрит на них.

«Открой мне свой разум. Впусти меня».

Легче сказать, чем сделать.

Я должна разрушить стену своего разума только для Нокса, а я все еще новичок в поддержании этих стен в первую очередь. Я чувствую, как он тянется ко мне и сам прижимается к стене, сидит там, на краю моего сознания, и уговаривает ее опуститься так мягко, что мне почти трудно поверить, что это делает он, а не Грифон или Норт.

Я знаю, что остальные члены моей группы Привязанных поняли, что между мной и Ноксом что-то происходит, поскольку мы оба не двигались с места, но Норт прикрывает нас с Кираном, чтобы выиграть нам еще немного времени.

Проходит еще минута или около того, и я наконец впускаю его в свою голову. Мне кажется тесновато в этом пространстве: я, мои узы и Нокс, но ему требуется всего одно мгновение, чтобы сделать то, зачем он пришел. Очевидно, у него было время попрактиковаться или хотя бы понять механику этого.

Он открывает мне свое сознание, и я мгновенно получаю весь план, изложенный для меня с такой же точностью, как если бы на встречах с Нортом и Грифоном присутствовала я, а не сам Нокс. Не знаю, является ли это последствием слияния душ, или я могу делать это с любым членом нашей группы, но когда он ускользает из моего сознания, я чувствую огромную благодарность и гораздо большее понимание ситуации.

Он не собирается покидать меня.

Никто из них.

Я снова открываю глаза и смотрю на Норта, медленно кивая, и это все, что ему нужно увидеть, прежде чем он тихо похлопает Кирана по плечу. И вот так мы трогаемся.

У нас есть два часа до прибытия следующих команд, два коротких часа, чтобы незаметно проникнуть туда и найти Лидию, устранить ее и открыть шлюзы гнева Сопротивления.

Я тяжело сглатываю и в последний раз проверяю свои узы, после чего беру Кирана за руку.

«Есть ли что-нибудь, что мне нужно знать, прежде чем мы отправимся в путь?»

На мгновение воцаряется тишина, а затем он отвечает мне: «План состоит в том, чтобы заманить Дэвиса к нам, и мы не вернемся без его головы. Если он покинет лагерь, мы последуем за ним. Держи Транспортера при себе».

Я сглатываю и отправляю это сообщение Норту, но он лишь кивает мне, а затем жестом показывает Кирану, что мы наконец-то готовы выдвигаться.

Я делаю глубокий вдох, и тогда мы исчезаем как единое целое.

* * *

Мы переносимся прямо в экранированную зону лагеря Сопротивления.

Как только наши ноги касаются земли, глаза Грифона вспыхивают белым — он манипулирует сознанием охранников вокруг нас. Я чувствую смесь облегчения и разочарования от того, что его глаза остаются того же белого цвета, каким они были всегда, даже когда он расширяет свои способности до предела.

Мой вопрос о том, почему он собирается завладеть их разумом, вместо того чтобы одному из нас просто убить их всех, не успевает полностью сформироваться в моем сознании, прежде чем ответ уже находится, благодаря импровизированному сбросу информации Ноксом.

Мы не хотим, чтобы кто-то нашел трупы и поднял тревогу.

У нас есть два часа форы, чтобы пробиться через лагерь и найти Лидию. Мы должны использовать это в своих интересах, потому что она не из тех Одаренных, с которыми мы привыкли сталкиваться.

Только Дэвис сильнее ее.

Я всегда думала, что лагерь, в котором я была, являлся самым большим, но когда мы оглядываемся вокруг на линии палаток, кажется, что это целый город. Все палатки выглядят потрепанными, состарившимися и обжитыми. Я могу сказать, кто спит в каждой из них, даже не прибегая к своему Дару.

Чем дальше к центру лагеря, тем лучше состояние палаток. Сопротивление не заботится о равенстве или обеспечении всеобщей безопасности, здесь очень четкое разделение между рабочими и теми, кто стоит у власти. Хотя Норт, возможно, и позаботился о том, чтобы у нас был дом в Убежище, нет никакой разницы в уровне жизни между нами и любой другой семьей там.

Неважно, что кто-то пытается сказать о Дрейвенах, я знаю, кто настоящие монстры этого мира.

Киран высадил нас в самой безопасной точке, куда можно проникнуть незамеченными, но это означает, что нам придется пересечь весь лагерь, чтобы добраться до палатки Сайласа Дэвиса, где его Привязанная ждет его возвращения. Я доверяю Норту и Грифону сделать правильный выбор. Если они решили, что пройтись пешком — это то, что мы должны сделать, то я без вопросов разомну ноги.

Грифон контролирует умы окружающих нас охранников, тщательно стирая их воспоминания и заменяя их так, чтобы они не заметили пробела в своем дне, пока мы не сможем избавиться от них должным образом. Как только нам удастся расправиться с Лидией, мы вернемся сюда, чтобы перебить остальных врагов.

Мы все начинаем двигаться как одно целое: Грифон прижимает к себе один из пистолетов, Атлас придвигается ко мне, расправляя плечи и оглядывая лагерь на предмет опасности, которую мы могли пропустить. Гейб пристроился по другую сторону от меня, его руки слегка сгибаются, поскольку он пытается сдержать своего дракона. Теперь, когда он появился, чтобы защищать меня на заданиях, обуздать его практически невозможно. Нокс выпускает несколько своих теневых существ, чтобы они шли с нами, но Норт — только Августа, тщательно следя за тем, чтобы наша группа не стала более заметной.

К счастью, Грифон может использовать свой Дар и ощущать разум людей по мере их приближения, отключая их всех до того, как они смогут стать проблемой для нас.

Пробираясь через палатки, мы не теряем времени. Сейчас достаточно раннее утро или достаточно поздняя ночь, в зависимости от того, как на это посмотреть, поэтому снаружи бродит не так много людей. Грифону особо нечего делать, кроме как следить за людьми.

Впрочем, я не заставляю его делать это самостоятельно.

Мои глаза становятся черными, когда я призываю свою силу, используя свой Дар, чтобы получить информацию о бойцах Сопротивления и количестве силы, с которой нам предстоит сражаться.

Вокруг нас множество тел.

И много силы — достаточно, чтобы первая струйка страха пробежала по моему позвоночнику, леденя кровь. Возможно, мои узы и восстановились после слияния душ, но у нас не было ни разминки, ни возможности выяснить, вернулись ли они к полной вырывающей душу силе.

Что если они не смогут?

Что если они просто… снова откажутся?

Мне хочется блевать от этой мысли, поэтому вместо этого я сосредотачиваюсь на сборе информации для своих Привязанных, делая все возможное, чтобы забыть о том, что я не могу контролировать. Я нахожу палатку заключенных и стараюсь не зацикливаться на ужасном состоянии людей, которые там содержатся. Я ничем не смогу им помочь, если сейчас выйду из себя. Я могу разозлиться из-за этого позже.

Большинство из них — давние узники, уже превратившиеся в оболочки самих себя. От того, что среди них есть дети, у меня снова и снова сжимается желудок. Никакая терапия не сотрет их травмы. Нокс — живое тому доказательство.

В палатке-кухне кипит жизнь: рабочие готовят завтрак для сотен людей. Я передаю эту информацию Норту и остальным, чтобы мы были осведомлены о потенциальной проблеме. Пара рабочих также довольно сильны, достаточно сильны, чтобы мои узы проявляли интерес к их душам.

Они могли бы стать хорошим топливом, если бы оно мне понадобилось, чтобы разобраться с Лидией.

Запах лагеря мне знаком, он всегда вызывает ответную реакцию в моем теле, обычно в виде холодного пота на лбу и липких ладоней. Меня немного тошнит от перспективы встретить знакомые лица, но Атлас сжимает мою руку, его глаза сужаются, когда он оглядывает окрестности.

Я рада, что сегодня ему не придется столкнуться здесь с членами своей семьи. Он не заслуживает новых травм. То, что его сестра заперта в камере в Убежище, сейчас работает в нашу пользу во многих отношениях. Я не уверена, как отреагировали бы его узы, увидев ее здесь, но я уверена, что если бы мы столкнулись с ее третьим и последним так называемым «Привязанным», Атлас без колебаний расправился бы с ним.

Я нахожу Лидию в закинутой мною сети, спящей в своей палатке.

Она спит так мирно, как чертов младенец, и страх и ужас заключенных снова всплывают в моем сознании, когда мой Дар улавливает, насколько спокойно сейчас чувствует себя эта женщина. Она в полном здравии, на ней нет ни царапины, и в ее злобном разуме нет места беспокойству.

Теперь я ненавижу ее еще больше, чем раньше.

Это рискованно, но я взываю к своим узам, чтобы посмотреть, смогу ли я вырвать ее душу с такого расстояния. Это совпадает с планом Норта настолько, что стоит попробовать.

Это не срабатывает, но пробуждает ее.

Я встречаюсь взглядом с Нортом, но он не выглядит рассерженным или разочарованным во мне, он просто расправляет плечи и выпускает еще больше своих теневых существ. Они превращаются в десятки различных животных. Змея появляется снова, обвивается вокруг моих ног, а затем исчезает между рядами палаток, теперь, когда элемента неожиданности больше нет.

Наблюдать за тем, как Лидия просыпается и пытается забить тревогу, почти комично. Каждого, с кем она пытается поговорить, Грифон отключает. Мы находимся всего в нескольких сотнях футов от ее палатки, когда она наконец выбегает из нее в кобуре для пистолета, наброшенной поверх шелковой пижамы. Это выглядит совершенно нелепо посреди военного лагеря.

Она пожилая женщина, даже старше Дэвиса, обладающая резкими чертами лица, которые можно было бы ожидать от такого хладнокровного человека. Она выглядит так, словно ее порочный характер вырезал углы ее лица и плеч.

У нее светлые волосы, но вы можете видеть, где они начали седеть. Это не результат силы, как у меня, просто она позволяет им стареть естественным образом, а не красит их. Выбор ли это или следствие жизни в лагере — никто не знает.

На ее лице появляется усмешка, когда она оглядывает всех своих недееспособных охранников. Мы движемся вперед, и рука Грифона с пистолетом поднимается. Думаю, это скорее успокоение для него, чем реальная попытка применить оружие против нее.

Когда мы приближаемся к ней, земля под нашими ногами начинает дрожать.

— Неужели ты действительно думала, что сможешь прийти сюда и убить меня, маленькая Заклинательница душ? — говорит она. Я отказываюсь реагировать на ее слова или холодный тон ее голоса.

За время пребывания в лагерях я встречалась с Лидией всего несколько раз, но этого было достаточно, чтобы понять, что она социопатка, совершенно не способная сопереживать окружающим. Все, о чем заботится эта женщина, — это власть и то, как заполучить ее побольше.

Она убила бы меня в четырнадцать лет и поглотила бы мой Дар целиком, если бы могла, без вопросов и угрызений совести по отношению к ребенку, которого она убивала. Я делаю вдох, критически рассматривая ее, отмечая усталые линии ее тела.

Она выглядит нездоровой.

Она выглядит так, как будто в ее группе Привязанных произошло что-то ужасное, и я молюсь, чтобы Дэвис выглядел так же.

Я смотрю на нее еще секунду, выжидая с рассчитанной паузой, прежде чем снова задействовать свой Дар. Благодаря годам, когда мне приходилось читать этих людей на лету ради собственного выживания, я могу хорошо ее чувствовать. Я могу сказать, что она думает, что я колеблюсь, потому что не знаю, что здесь делать.

Я использую это в своих интересах.

Она поднимает руку, и Норт посылает через нашу мысленную связь: «Не волнуйся об этом, Привязанная. Сосредоточься на том, что делаешь, и позволь нам позаботиться о ней».

Земля вокруг нас снова начинает дрожать, когда она призывает свой Дар, и я немного паникую. Я не могу позволить ей нанести удар первой. Может, я и доверяю своим Привязанным на все сто процентов, но я также знаю, каково это — потерять одного из них, и никогда не собираюсь испытывать это вновь.

Никогда.

Я бросаю свой Дар так далеко, как только могу, осознавая, что мои узы все еще имеют ограничения, благодаря слиянию душ. Я стараюсь направить его на самых сильных Одаренных, на каких только могу. Я помогала Грифону следить за местностью, но я абсолютно точно отмечала, кто и где находится в этом месте, составляя план, откуда я могла бы черпать энергию, если и когда она мне понадобится.

Например, прямо сейчас.

Лидия снова поднимает руку, и я наблюдаю, как земля перед нами начинает разрываться, трещины в ней раскрываются и осыпаются.

Я немного спотыкаюсь, Атлас подхватывает меня и ставит на ноги. Воздух вокруг Нокса начинает сгущаться, когда он призывает остальных своих теневых существ, готовый броситься защищать меня и остальную часть нашей группы, но я уже на два шага впереди.

Лидия поднимает руку еще раз, как будто призывает землю последовать за ней, ее рот открывается, когда она готовится похоронить нас всех, раздавить под тяжестью земли и задушить, а я тяну.

Тяну свою силу и вытягиваю души из сотни Одаренных по всему лагерю, из всех сильнейших, кого смогу найти. Я выбрала людей, которые, скорее всего, представляли опасность для нас или тактических команд, и я вытягиваю их души прямо из их тел в себя.

Моя кожа горит, когда мои узы поглощают пиршество, которое я им устраиваю, а глаза становятся черными, даже несмотря на то, что я контролирую ситуацию. Мои узы выходят на поверхность, чтобы быть со мной, пока я готовлюсь к тому, что мне нужно сделать.

Брови Лидии дергаются на секунду — малейшее колебание, — и я наношу удар, снова захватывая ее душу. На этот раз, когда я тяну, она вырывается. Ее узы борются с моими, цепляясь за края, когда их вытесняют из ее тела, но я сильнее ее, даже настолько ослабленная, насколько это было возможно. С последним рывком она проходит сквозь нее и устремляется ко мне, врезаясь в мою грудь и опускаясь в глубины моего желудка.

Какая-то часть меня не хочет поглощать душу, подобную душе Лидии, но мои узы ни за что не позволили бы такому празднику пройти мимо, и с тошнотворным хрустом ее тело падает на землю, мертвое еще до того, как приземлилось.

В лагере вокруг нас разверзается настоящий ад.