Товарищество Кольца

В этой книге речь пойдет в основном о хоббитах, и на ее страницах читатель сможет многое найти относительно их характера, но немногое — из их истории. Более подробные сведения можно почерпнуть в извлечениях из «Красной Книги Западных Пределов». Они опубликованы под названием «Хоббит» и основаны на ранних главах «Красной Книги», составленных самим Бильбо, первым хоббитом, прославившимся в Большом Мире, и названных им «Туда и обратно», поскольку в них рассказывается о его путешествии на Восток и о его возвращении. Это приключение позже вовлекло всех хоббитов в события Эры, изложенные ниже.

Многие пожелают больше узнать об этом народе с самого начала, но не у всякого найдется под рукой первая книга. Для таких читателей излагаются основные сведения из «Сказаний о хоббитах» и кратко пересказывается первое приключение.

Хоббиты

Хоббиты — скромный, но очень древний народ, более многочисленный прежде, чем теперь. Они любят мир, спокойствие и хорошо возделанную землю: содержащаяся в порядке и тщательно обработанная земля в сельской местности — их любимое место. Они не понимают и не любят машин более сложных, чем кузнечные меха, водяная мельница или ручной ткацкий станок, хотя в обращении с инструментами весьма искусны. Даже в Давние Времена они обыкновенно сторонились «рослого народа», как они называли людей, а теперь и вовсе в страхе нас избегают, так что отыскать их непросто. У хоббитов тонкий слух и острое зрение, и, несмотря на то что склонны к полноте и не любят торопиться без необходимости, они проворны и ловки в движениях. Им также свойственно умение быстро и бесшумно скрываться, когда не желают встречаться с неуклюже бредущим человеком. Этот навык они развили до такой степени, что людям он может показаться волшебным явлением. Но на самом деле волшебством хоббиты никогда не занимались, а их неуловимость — результат передаваемого по наследству и развиваемого на практике искусства, а кроме того — их дружбы с природой, которая отвечает им с такой щедростью, какую большие и более неуклюжие расы не могут себе и представить.

Хоббиты — маленький народ. Они помельче гномов, во всяком случае не такие крепкие и плотные, но не намного меньше: бывают от двух до четырех футов ростом по нашим меркам. Нынче хоббиты редко достигают и трех футов, но утверждают, что становятся ниже и теперь — не то что в былые времена. Согласно «Красной Книге», Бандобрас Тук по прозвищу Бычий Рев, сын Исенгрима Второго, имел росту четыре фута пять дюймов и мог ездить верхом на лошади. По преданиям, его переросли только двое известных в древности хоббитов, и о них еще будет речь.

Что касается хоббитов из Шира, о которых здесь повествуется, то в эпоху мира и благоденствия они были веселым народом, одевались ярко, предпочитая желтый и зеленый цвета. Обувь носили редко, потому что на подошвах у них была толстая кожа, а ноги поросли густыми вьющимися волосами, такими же, что и на головах, — чаще всего темно-коричневыми. Оттого-то единственным менее распространенным среди них ремеслом было сапожное дело. Но у них были длинные искусные пальцы, помогавшие изготавливать множество полезных и красивых вещей. Лица их были скорее добродушны, чем красивы: широкие, яркоглазые, краснощекие. Рты их были словно предназначены для смеха, еды и питья. И они ели, пили и смеялись охотно и часто, любили незамысловатые шутки и не прочь были, если, конечно, хватало провизии, приниматься за еду по шесть раз в день. Они отличались гостеприимством и любили приемы и подарки. Причем последние и сами делали охотно, и принимали с великой радостью.

Ясно, что, несмотря на последующее отчуждение, хоббиты — наши родственники: они гораздо ближе к нам, чем эльфы или даже гномы. С Давних Времен говорили они на вполне человеческих, хотя и не всегда понятных человеку, языках и любили все то же, что и люди. Но в точности историю наших взаимоотношений восстановить невозможно. Происхождение хоббитов погребено в глубине Давних Времен, под толщею полного забвения. Лишь эльфы еще сохраняют легенды о делах столь отдаленного времени, но в них говорится главным образом о самих эльфах, люди упоминаются редко, а хоббиты — и вовсе ни словом. Ясно, однако, что хоббиты долго и спокойно жили в Средиземье до того, как мы узнали о них. И в эпоху, когда мир был наполнен бессчетным количеством удивительных существ, маленький народец казался совсем незаметным. Но в дни Бильбо и его наследника Фродо хоббиты, вопреки своему желанию, внезапно приобрели значительность и известность, обеспокоив Советы Мудрых и Великих.

Те дни, Третья Эпоха Средиземья, давно миновали, и очертания всех земель переменились, но местность, где жили хоббиты, осталась той же: северо-запад Старого Мира, к востоку от Моря. О своей прародине хоббиты во времена Бильбо не сохранили воспоминаний. Любовь к науке, за исключением генеалогических исследований, не была распространена среди них, но в самых родовитых семьях встречались хоббиты, изучавшие книги своего народа и даже собиравшие сведения о старом времени и отдаленных землях эльфов, гномов и людей. Собственные исторические записи хоббитов начались только после переселения их в Шир, а самые старинные легенды не касались времен более давних, чем Дни Странствий. Однако из этих легенд, так же как из некоторых слов и обычаев, становится ясно, что хоббиты, подобно многим другим народам, совершили великое переселение на Запад. Самые древние их сказания будто бы содержат намеки на то, что раньше хоббиты населяли верховья Андуина, между краем Великого Зеленого Леса и Туманными Горами. Почему они впоследствии предприняли долгий и трудный переход через горы в Эриадор, теперь уж неведомо никому. В их собственных преданиях говорится лишь об увеличении числа людей в их земле и о Тени, упавшей на лес, отчего он стал мрачным и получил новое название — Мерквуд.

До горного похода хоббиты уже разделились на три обособленные ветви: харфуты, стуры и феллоухайды. У харфутов кожа темная, они меньше ростом и безбороды, кисти рук и ступни у них изящные и гибкие; они обжили высокогорья и горные склоны. Стуры шире, крепче, ноги и руки у них покрупнее. Они населяют равнины и речные берега. У феллоухайдов кожа и волосы светлее, и сами они выше и стройнее других, а для своих поселений облюбовали леса.

Харфуты в древности имели много общего с гномами и долго жили в горах. Затем они двинулись на Запад и заселили Эриадор и окрестности Везертопа, когда другие еще оставались в Диких землях. Это самые «правильные» хоббиты. Они наиболее склонны к оседлости и дольше иных придерживались дедовского обычая жить в туннелях и норах.

Стуры долго жили по берегам Великой Реки Андуин и меньше чурались людей. Вслед за харфутами они тоже двинулись на Запад, и многие из них задержались между Тарбадом и границами Данленда, прежде чем перебраться дальше на север.

Феллоухайды, самые немногочисленные из хоббитов, представляют собой северную ветвь. Они дружнее других хоббитов с эльфами и более, чем в ремеслах, искусны в языке и песнях. Издавна предпочитают земледелию охоту. Они пересекли горы к северу от Ривенделла и спустились по реке Хорвелл. В Эриадоре они вскоре смешались с другими народами, пришедшими до них, и, поскольку отличались смелостью и склонностью к приключениям, частенько становились вождями и предводителями кланов харфутов и стуров. Даже во времена Бильбо сильное влияние феллоухайдов ощущалось в знаменитых семьях, таких как Туки и семейства из Бакленда.

К западу от Эриадора, между Туманными Горами и горами Луне, хоббиты застали эльфов и людей. Остатки их все еще жили здесь со времен дунаданов, королей, правивших пришедшими через Море с Запада людьми, но их число быстро уменьшалось, и земли их Северного королевства давно опустели. Тут было много свободного пространства, и хоббиты решили обосноваться в этих весях надолго. Первые поселения в большинстве своем исчезли и были забыты ко временам Бильбо. Лишь некоторые из них сохранились, хотя и уменьшились в размерах, — таково было Бри, в сорока милях к востоку от Шира.

Именно в эти времена хоббиты научились писать и создали письменность по образцу письма дунаданов, которые, в свою очередь, научились этому искусству у эльфов. В эти же дни они забыли свой прежний язык и заговорили на языке всеобщем, известном как «вестрон» во всех землях и королевствах от Арнора до Гондора и на берегах моря от Бельфаласа до Луне. Однако у них сохранились несколько своих слов, а также древние названия месяцев и дней и большинство собственных имен.

С этого времени легенды хоббитов превращаются в исторические записи с указанием года. В 1601 году Третьей Эпохи братья феллоухайды Марчо и Бланко выступили из Бри. Получив разрешение высокого короля из Форноста (в записях Гондора он соответствует Аргелебу II, двадцатому представителю Северной династии, завершившейся 300 лет спустя царствованием Арведуя), они пересекли бурую реку Барандуин с большим числом хоббитов, прошли по мосту Стоунбоуз, построенному в дни власти Северного королевства, и заняли всю землю за ним, между рекой и дальними холмами. От них требовалось только содержать в порядке Великий Мост, а также все остальные мосты и дороги, передавать королевские послания и признавать господство короля.

С этих пор началось летоисчисление Шира, потому что год перехода через Брендивайн — так хоббиты на свой лад переиначили название реки — стал первым годом Шира, и все позднейшие даты отсчитываются отсюда (таким образом, взяв год по летоисчислению Шира и прибавив к нему 1600, можно перевести его в летоисчисление эльфов и дунаданов). Западные хоббиты полюбили свою новую землю, осели здесь и вскоре исчезли из истории людей и эльфов. Пока существовал король, они номинально оставались его подданными, а в действительности ими правили собственные вожди и события во внешнем мире не особенно их занимали. На битву при Форносте, последнюю битву с Королем-Колдуном Ангмара они отрядили в помощь своему королю сколько-то лучников. Во всяком случае, так они утверждают сами, — в преданиях людей ничего подобного не упоминается. Эта война положила конец Северному королевству. И хоббиты получили свою землю в полное владение. Они избрали из своей среды предводителя — тэйна, чтобы он правил ими вместо короля. На протяжении тысячи лет у них не было войн, и после Черной Чумы, в 37 году по летоисчислению Шира, они процветали и прирастали числом вплоть до бедствий Долгой Зимы и последовавшего за ней голода. Тогда погибли многие тысячи, но ко времени действия этой повести Дни Смерти, 1158—1160 годы, остались далеко позади, и хоббиты вновь приумножились в благоденствии. Земля была богатой и плодородной и, хотя к их приходу давно пустовала, вскоре превратилась в хорошо возделанную местность, со множеством ферм, пшеничных полей, виноградников и фруктовых садов.

Этот край простерся на сорок лиг от дальних холмов до моста через Брендивайн и на пятьдесят — от северных торфяников до болот на юге. Хоббиты назвали его Широм. Здесь, под властью тэйна, благополучие стало привычным. В своем уютном уголке мира хоббиты занимались любимыми делами, спокойно жили, все меньше и меньше обращая внимание на все, что было снаружи, там, где бродили мрачные тени, и в конце концов утвердились в том, что мир и довольство — закон Средиземья и всякого разумного народа. Они забыли о тех, кто назывался стражами и благодаря кому сделался возможным столь длительный мир на территории Шира. Или, во всяком случае, перестали их замечать. Хоббиты были защищены, но предпочитали закрывать на это глаза.

Во все времена хоббиты не отличались воинственностью и никогда не воевали друг с другом. В давние годы они, конечно, вынуждены были защищаться в суровом мире, но ко времени Бильбо то была уже древняя история. Последнее сражение до того, как начинается действие этого рассказа, и единственное происшедшее в границах Шира, стерлось из памяти живущих. То была Битва Зеленых Полей в 1147 году по летоисчислению Шира. В этой битве Брандобрас Тук наголову разбил вторгшихся гоблинов... Теперь даже погода стала мягче, а волки, в прежние суровые зимы приходившие с севера, переселились в бабушкины сказки. Поэтому, хотя в Шире и остались значительные запасы оружия, оно использовалось как настенное украшение или хранилось в музее Майкл-Дельвинга. Этот музей назывался Домом мэтомов, поскольку всякую вещь, которую нельзя использовать, но жалко выбрасывать, хоббиты называли мэтомом. Их жилища часто напоминают склады мэтомов, и большинство этих мэтомов — подарки, переходящие из рук в руки.

Тем не менее в условиях мира и легкой жизни хоббиты оставались удивительно крепкими, их было трудно испугать или убить и, при всей своей любви к добротным вещам и уюту, они вполне могли в случае необходимости справиться с врагом, выдержать бедствие и удивить того, кто, не зная как следует, судил о них лишь по круглым животикам и упитанным лицам. Не любители ссор и никогда не убивающие потехи ради, они были отважными охотниками и, если понадобится, могли сражаться голыми руками. Они хорошо стреляли из луков, благодаря острому зрению и твердой руке. И не только лук и стрелы были их оружием. Когда хоббит наклоняется за камнем, лучше всего удирать восвояси, — любая тварь, когда-либо нарушившая границы Шира, хорошо усваивала это.

Первоначально все хоббиты жили в земляных норах, во всяком случае сами они в этом убеждены. В таких жилищах они чувствовали себя лучше всего, но с течением времени вынуждены были переменить их форму. Во времена Бильбо в Шире только самые богатые и, напротив, самые бедные хоббиты придерживались дедовского обычая. Бедняки жили в простых норах с одним окном, а богатые сооружали поистине роскошные подземные жилища. Но не везде находились подходящие холмы для этих больших и разветвленных туннелей, или смайлсов, как сами они их называли, и на равнинах хоббиты, возрастая числом, начали строить жилища на поверхности. Даже в холмистых местностях и в старых поселках, таких как Хоббитон или Такборо, даже в главном городе Шира Майкл-Дельвинге на белых склонах появилось множество деревянных, кирпичных или каменных домов. Таким отдавали предпочтение ремесленники: мельники, кузнецы, плотники, каретных дел мастера и прочие. Хотя хоббиты прежде и жили в норах, возводить навесы и сараи они умели издавна.

Обычай строить фермы и амбары, как говорят, возник у жителей Мэриша, ниже по течению реки Брендивайн. Хоббиты в этой местности — Истфартинге — были выше ростом и крепче сложением. В слякоть они носили башмаки гномов. В их крови ясно прослеживались чужие примеси. Их и теперь выдает пушок на подбородках: у харфутов и феллоухайдов и клочка бороды не бывало. На самом деле жители Мэриша и Бакленда к востоку от реки пришли в Шир позднее всех и в основном с юга: у них до сих пор много странных слов в языке и таких имен, которые больше ни у кого в Шире не встречаются.

Вероятно, искусство строить дома, да и секреты многих других ремесел получены от дунаданов. Но могли хоббиты перенять все это и прямо у эльфов, обучавших людей в пору их юности. Ибо Перворожденные эльфы еще не покинули Средиземье и до сих пор живут в Серой Гавани и в других местах к западу от Шира. Три эльфийские башни, возраста которых никто не помнит, видны и теперь с Башенных холмов за Западными болотами. Особенно издалека можно углядеть их в сиянии полной луны, и дальше всех — самую высокую. Ту, что одиноко стоит на зеленой насыпи. Хоббиты западного Шира утверждают, будто с вершины этой башни и Море видать. Но взбирался ли когда-нибудь на нее хоть один, — об этом ничего не известно. Да и немногие из хоббитов видели Море или плавали по нему, и еще меньше таких, кто возвращался с рассказами об этом. В большинстве своем они всегда с глубоким недоверием относились даже к рекам и маленьким лодкам, и мало кто из них умел плавать. По мере того, как текли дни Шира, его жители все реже и реже встречались с эльфами. Они начали их бояться и не доверяли тому, кто имел с эльфами дело. Море стало для них страшным словом, символом смерти, и они отворачивались от холмов на западе.

У кого бы ни переняли хоббиты искусство строить дома — у эльфов или у людей, но развили его по-своему. Они не строили высоких башен. Напротив, дома их вытянуты, приземисты и вполне удобны. Самые старые, с неровными стенами, крытые сухой травой, дерном и соломой, представляют собой явное подобие смайлса. Однако эта стадия осталась далеко в прошлом, и постройки хоббитов изменились, улучшенные изобретениями, заимствованными у гномов или сделанными самостоятельно. Неизменно круглые окна и двери остались главным напоминанием о древней архитектуре.

Дома и норы хоббитов Шира обычно велики и населены многочисленными семействами — холостяки Бильбо и Фродо Бэггинсы представляли собой редкое исключение. Впрочем, они были уникальны и во многих других отношениях. Например, дружили с эльфами. Иногда, как в случае с Туками из Больших Смайлсов или Брендибаками из Бренди-Холла, многие поколения родственников сравнительно мирно проживали в многотуннельных фамильных жилищах. Кланы играли существенную роль в жизни хоббитов. Они всегда тщательно разбирались в сложных родственных отношениях и рисовали громадные, чрезвычайно ветвистые и запутанные генеалогические древа. Вот уж точно: когда имеешь дело с хоббитами, важно помнить, кто, с кем и в какой именно степени родства состоит. Поместить в эту книгу генеалогическое древо, включающее хотя бы наиболее известных представителей наиболее известных семей того времени, когда начинается ее действие, не представляется возможным. Каждое генеалогическое древо в конце «Красной Книги» само по себе — небольшой фолиант, и все, за исключением хоббитов, нашли бы их невероятно скучными. Хоббиты же наслаждаются подобными вещами, если только они аккуратно выполнены, — им вообще нравятся такие книги, в которых все заранее известно и нет никаких противоречий.

Трубочное зелье

Еще один обычай древних хоббитов заслуживает упоминания. Удивительный, надо сказать, обычай: через глиняные или деревянные трубки они вдыхали дым тлеющих листьев травы, которую называли трубочным зельем или просто — листом. Происхождение этого странного обычая или искусства, как предпочитают называть его хоббиты, окружено ореолом чудес. Все, что можно было узнать о нем, собрал Мериадок Брендибак, впоследствии хозяин Бакленда, и, поскольку этот обычай и табак из Саутфартинга играют определенную роль в нашем повествовании, замечания Мериадока Брендибака в предисловии к его «Сказаниям о травах Шира» следует процитировать.

«Это единственное искусство, относительно которого мы можем точно утверждать, что изобрели его сами, — заявляет Мериадок. — Неизвестно, когда хоббиты впервые начали курить зелье: во всех легендах и основных преданиях курение упоминается в качестве уже существующего обычая — из века в век народ Шира курил разные травы, то с приятным ароматом, а то и с довольно сомнительным запахом. Однако все предания сходятся на том, что Тобольд Хорнблауэр из Лонгботтома в Саутфартинге впервые начал выращивать трубочное зелье у себя на огороде в дни Исенгрима Второго, примерно в 1070 году по летоисчислению Шира. Лучшие сорта табака до сих пор выращиваются в этом районе, особенно такие, как Лист Лонгботтома, Старый Тоби и Южная Звезда.

В записях нет сведений о том, как старый Тоби вырастил эту траву: он никому об этом не говорил. Он многое знал о травах, но не был путешественником. Говорят, в юные годы он часто бывал в Бри, и нет оснований считать, что уезжал из Шира куда-нибудь дальше этого поселка. Вполне вероятно, что в Бри он и узнал о чудесном растении, которое там и поныне обильно произрастает на южных склонах холмов. Хоббиты из Бри утверждают, что именно они стали первыми курильщиками трубочного зелья. Впрочем, то же самое они говорят обо всех остальных занятиях жителей Шира, а самих населяющих Шир хоббитов называют „колонистами“. Однако я думаю, что их утверждение относительно зелья справедливо. И уж совершенно естественно, что именно из Бри в последующие столетия курение распространилось среди гномов, всадников и магов, все еще передвигающихся туда-сюда по Древней Дороге. А если точнее, центром распространения древнего искусства следует считать старую гостиницу „Норовистый пони“, которую с незапамятных времен содержала в Бри семья Баттербуров.

Мои собственные наблюдения во время многочисленных путешествий убедили меня в том, что трубочное зелье не исконно для нашей части мира, а пришло с юга, с низовьев Андуина. Полагаю, что туда оно было привезено из-за Моря людьми с Запада. Оно обильно произрастает и в Гондоре, но там его гораздо больше, чем на севере, где в диком виде оно не встречается вовсе и цветет только в защищенных местах, таких как Лонгботтом. Люди Гондора называют его сладким галенасом и ценят исключительно за аромат цветов. Отсюда за долгие столетия между приходом Элендила и нашими днями его вполне могли привезти к нам. Но даже дунаданы из Гондора признают, что хоббиты первыми поместили его в трубки. Даже маги не делали этого до них. Хотя один из знакомых мне магов владел этим искусством долгие века и преуспел в нем не хуже, чем в иных освоенных им».

Шир

Шир делится на четыре области (Фартинга), расположенные на севере, юге, востоке и западе соответственно Нортфартинг, Саутфартинг, Истфартинг и Вестфартинг. Каждая область, в свою очередь, делится на общины, называемые по именам старейших из числа проживающих там семей, хотя с течением времени иные фамилии сохранились только в названии общин. Впрочем, почти все Туки до сих пор живут в Тукленде, что не является правилом для большинства других, таких как Бэггинсы или Боффины. Кроме областей, есть еще Восточные и Западные болота.

Ко времени начала рассказа в Шире не было никакого «правительства». Семьи по большей части самостоятельно управлялись со своими делами. Выращивание и приготовление пищи занимало почти все их время. В других же отношениях они были, как правило, щедры, всем довольны и непритязательны, так что небольшие фермы, мастерские, магазинчики и гостиницы обходились без перемен на протяжении жизни многих поколений.

Конечно, сохранялись древние традиции подчинения Верховному Королю Форноста, или Норбери, как они его называли. Но уже тысячу лет никаких королей не существовало, и даже сады королевского Норбери поросли травой. Однако до сих пор хоббиты говорят о диких и злобных существах, таких как тролли: «Они никогда не слышали о Короле». И с королями связывают они все свои законы и обычаи, потому что короли, как они говорят, были главными.

Правда, семейство Туков уже давно стало превосходить другие, и власть тэйна перешла к нему — от Олдбаков. А глава клана Туков до сих пор носит титул тэйна. И тэйн был председателем собрания Шира, капитаном при военном сборе Шира и высшим судьей. Как военный сбор, так и собрание всего Шира созывались только в случае особой необходимости, а поскольку таковой давным-давно не случалось, то и титул тэйна стал формальным. Семейство Туков тем не менее продолжало пользоваться особым уважением, потому что оставалось многочисленным и чрезвычайно богатым, да к тому же в каждом поколении рождало сильные характеры со своеобразными привычками и даже с авантюристскими наклонностями. Впрочем, по поводу последних можно сказать, что другие хоббиты скорее с трудом их выносили, чем одобряли. Обычай, однако, требовал называть главу семейства Туков, добавляя к имени порядковое числительное. Например, Исенгрим Второй.

Единственной реальной властью в эти дни обладал мэр Майкл-Дельвинга, избиравшийся каждые семь лет на вольной ярмарке на Белых Склонах в день Лите, ровно в середине лета. Главной обязанностью мэра было председательствовать на частых праздниках Шира. Почтовое управление и полицейская служба также находились в ведении мэра, так что он одновременно был главой службы сообщений и Главным Ширрифом страны. Никаких служб, кроме этих, в Шире не осталось, и почта была наиболее многочисленной и наиболее загруженной из двух. Это происходило потому, что всяк умеющий писать регулярно отправлял письма друзьям и родственникам, живущим чуть дальше, чем на расстоянии послеобеденной прогулки.

Ширрифами хоббиты называли свою полицию. Никакого мундира у этих ширрифов не было — подобная одежда вообще хоббитам неизвестна, — и только на шляпе они носили перо. И охотились больше на зверей, народ их беспокоил мало. Во всем Шире для внутренней службы их было всего двенадцать: по трое в каждой области. Значительно больший отряд, численность которого зависела от положения на границе, должен был следить, чтобы чужеземцы, большие и малые, не причиняли неприятностей жителям Шира.

Ко времени начала рассказа пограничники — так называли этих полицейских — значительно выросли в силе и числе. Поступило множество докладов и сообщений о подозрительных личностях и существах, бродящих вдоль границы и нарушающих ее, — первый признак того, что не все так спокойно, как должно быть. О наступлении подобных времен давно предупреждали сказания и легенды. Но мало кто обратил на это внимание, и даже Бильбо не понял, что означают эти перемены. Шестьдесят лет прошло с момента его возвращения из знаменитого путешествия. Он постарел даже с точки зрения хоббитов, ведь они часто достигают столетнего возраста. Легенды о богатствах, принесенных им с собой, все еще бытовали, но никто, даже Фродо, его любимый «племянник», не знал, что именно он привез. Бильбо никому ни единым словом не обмолвился о найденном им Кольце.

Обретение Кольца

Как рассказывалось в «Хоббите», однажды к двери Бильбо пришел великий волшебник — Гэндалф Серый, а с ним — тринадцать гномов, Торин Оукеншилд, потомок королей, и его двенадцать товарищей. Однажды апрельским утром 1341 года по летоисчислению Шира, сам себе удивляясь, Бильбо вместе с ними пустился на поиски великого сокровища, сокровища королей гномов Под Горой, что ниже Эребора в Дейле, далеко на востоке. Поиски увенчались успехом, и Дракон, карауливший клад, был уничтожен. Но до этого произошла Битва Пяти Армий, погиб Торин и совершено было множество злодеяний.

Отряд, продвигавшийся к Диким землям по тропе в Туманных Горах, подвергся нападению орков, и случилось так, что Бильбо заблудился в темной оркской шахте, в самой сердцевине гор. Здесь, во время тщетных блужданий во мраке на ощупь, его рука встретила лежащее на полу Кольцо. И Бильбо сунул его в карман. Казалось, то была простая случайность.

В поисках выхода Бильбо опускался все ниже и ниже, до тех пор пока не понял, что дальше идти некуда. На дне туннеля, в кромешной тьме лежало холодное озеро, на скалистом острове посреди озера жил Голлум, отвратительное существо. Он плавал в лодке, используя вместо весел большие плоские лапы. Пронзая тьму бледными светящимися глазами, хватал длинными пальцами слепую рыбу и заживо ее поедал. Он ел все, что двигалось, даже орков, если те попадали к нему в лапы, — он мог одолеть их без борьбы, благодаря тайному сокровищу, что досталось ему очень давно, еще в ту пору, когда он жил на поверхности. Это было золотое Кольцо, делавшее своего владельца невидимым. Единственная вещь на свете, которую Голлум любил и ласково называл «моя прелесть». Он прятал Кольцо в ямке на своем острове и надевал только во время охоты или когда шпионил за орками в подземных проходах.

Если бы Кольцо было при нем, он напал бы на Бильбо не раздумывая. Но Кольца не было, а хоббит держал в руке эльфийский нож, служивший ему мечом. Чтобы выиграть время, Голлум тут же предложил Бильбо поиграть в древнюю игру — разгадывание загадок: если Бильбо не сумеет разгадать загадку Голлума, он убьет его и съест; если же не только отгадает, но и сам предложит загадку, которая окажется Голлуму не по зубам, то он выполнит желание Бильбо — выведет его из туннеля.

Поскольку Бильбо безнадежно заблудился во тьме и не мог идти ни вперед, ни назад, то принял вызов, и они стали по очереди загадывать друг другу загадки. В конце концов Бильбо выиграл, опять будто бы скорее по счастливой случайности, чем от большого ума: он никак не мог придумать последнюю загадку, сунул руку в карман, наткнулся на Кольцо и воскликнул: «Что у меня в кармане?» Голлум использовал три попытки, но так и не сумел ответить.

Авторитеты расходятся во мнениях, был ли этот последний вопрос действительно просто вопросом или загадкой в соответствии с древними правилами игры, но все соглашаются, что, приняв вопрос и попытавшись на него ответить, Голлум тем самым признал его правомерность и, проиграв, обязан был сдержать слово, данное Бильбо. А тот еще подумал, что такое скользкое существо вполне может оказаться лживым, хотя слово в этой игре считалось священным и даже самые злобные создания исстари опасались его нарушать... Но в итоге проведенных во тьме столетий сердце Голлума окончательно почернело и таило в себе одно вероломство. Голлум скользнул в темноту и вернулся на свой остров, о котором Бильбо ничего не знал. Здесь, как он полагал, лежит его Кольцо. Он был очень голоден и разгневан, но уверен, что с его «прелестью» ему нечего будет бояться.

Кольца на острове не оказалось: Голлум его потерял, оно пропало! От крика Голлума по спине Бильбо пробежала дрожь, хотя он и не понял, что случилось. Пусть и с опозданием, Голлум кое о чем догадался: «Что было в его кармане?» — воскликнул он. Свет в его глазах был подобен зеленому пламени, и он поспешил обратно, чтобы убить хоббита и вернуть свою «прелесть». Бильбо вовремя заметил опасность и отчаянно побежал по туннелю в сторону от воды. Ему еще раз повезло: на бегу он сунул руку в карман и Кольцо само наделось на палец. И Голлум проскочил мимо, не заметив его. Теперь ему оставалось только караулить проход, чтобы «вор» не ушел. Бильбо бесшумно крался следом, поневоле выслушивая его проклятья и разговоры с самим собой о «прелести», и из этих разговоров наконец-то начал понимать происходящее. Во тьме перед ним забрезжила надежда: он нашел чудесное Кольцо и вместе с ним возможность спастись от Голлума и орков!

Наконец они достигли места, где туннель выходил в большую шахту, и здесь Голлум скорчился, принюхиваясь и прислушиваясь. Бильбо почувствовал сильное искушение зарезать чудовище своим мечом. Но его остановила жалость, и хотя он держал в руках единственную надежду — волшебное Кольцо, использовать его для убийства не решился. Собрав всю свою храбрость, невидимый Бильбо перепрыгнул через Голлума и кинулся прочь, преследуемый воплями, полными гнева и отчаяния: «Вор! Вор! Бэггинс вор! Ненавистный навсегда!»

Любопытно, что Бильбо сперва не открыл своим товарищам того, что с ним случилось на самом деле. Он сказал им, что Голлум пообещал ему в случае выигрыша подарок, но когда отправился за ним на свой остров, то обнаружил пропажу. Исчезло Кольцо, которое ему много лет назад в свою очередь подарили в день рождения. Бильбо догадался, что это и есть случайно найденное им Кольцо, и решил, что оно принадлежит ему по праву победителя в игре. Но будучи в трудном положении, он промолчал о Кольце и попросил Голлума взамен подарка вывести его наружу. Такой рассказ Бильбо включил и в свои воспоминания и никогда не изменял его, даже после совета Эльронда. Очевидно, тот же рассказ попал в оригинал «Красной Книги» и содержится в многочисленных копиях и выдержках из нее. Но во многих источниках фигурирует и правдивый рассказ, принадлежащий, несомненно, Фродо или Сэму, которые оба узнали правду, но не желали уничтожать что-либо написанное старым хоббитом.

Гэндалф, однако, сразу не поверил первому рассказу Бильбо и продолжал интересоваться Кольцом. Постепенно, после многочисленных расспросов, он выведал у Бильбо правду, и это на некоторое время вызвало напряженность в их отношениях: маг считал, что правда очень важна. Втайне от Бильбо он был глубоко встревожен тем, что добрый хоббит, вопреки своему характеру, не открыл ему всего с самого начала. К тому же идея «подарка» была не просто выдумкой хоббита. Как предположил Гэндалф, она была подсказана Бильбо самим Голлумом в подслушанном разговоре, так как Голлум несомненно много раз называл Кольцо «подарком на день рождения». Это Гэндалф тоже считал странным и подозрительным. Но истину, как будет видно из этой книги, ему удалось открыть лишь спустя много лет.

Немногое можно сказать о дальнейших приключениях Бильбо. С помощью Кольца он спасся от стражи орков и присоединился к своим товарищам. Во время путешествия он не однажды использовал Кольцо, главным образом для помощи друзьям, но сохранял его в секрете от них до тех пор, пока это было возможно. Вернувшись домой, он ни с кем не говорил о Кольце, за исключением Гэндалфа и Фродо, и больше никто в мире не подозревал о том, что Кольцо существует. Только Фродо показал он записанный им самим рассказ о путешествии.

Свой меч он повесил над очагом у себя в Бэг-Энде, в сундуке хранил старый плащ с капюшоном, который носил в путешествии, а в кармане на крепкой цепочке держал Кольцо.

Бильбо вернулся домой в Бэг-Энд 22 июня, на пятьдесят втором году жизни, в 1342 году по летоисчислению Шира, и ничего чрезвычайного не происходило в Шире до тех пор, пока мастер Бэггинс не начал подготовку к празднованию своей сто одиннадцатой годовщины. С этих событий, происходивших в 1401 году по летоисчислению Шира, и начинается наш рассказ.

Замечание о записях Шира

В конце Третьей Эпохи роль, выпавшая хоббитам в великих событиях, которые привели к заключению мира и созданию возобновленного королевства, вызвала у них широкий интерес к собственной истории, и многие их предания, до сих пор переходившие из уст в уста, были записаны. Большие семьи заинтересовались и событиями в королевстве, и многие их представители принялись изучать древнюю историю и легенды. В конце первого столетия Четвертой Эпохи в Шире было уже несколько библиотек со множеством книг по истории и манускриптов.

Крупнейшие из этих собраний находились, вероятно, в Андертауэре, в Больших Смайлсах и в Бренди-Холле. Изложение событий конца Третьей Эпохи сделано главным образом по «Красной Книге Западных Пределов». Это наиболее важный источник по истории Войны Кольца, долго хранившийся в Андертауэре, в доме Фейрбейнов, стражей Западных Пределов. Книга началась как личный дневник Бильбо, взятый им с собой в Ривенделл. Фродо принес его обратно в Шир и на протяжении 1420—1421 годов, по летоисчислению Шира, заполнял чистые страницы изложением событий Войны. Все эти записи составили четыре тома, переплетенных в красную кожу. К ним в Западных Пределах был добавлен пятый том, содержащий комментарии, генеалогические сведения и прочие разнообразные материалы, касающиеся участия хоббитов в Товариществе.

Оригинал «Красной Книги» не сохранился, но с него было снято множество копий, особенно с пятого тома, для использования наследниками детей Сэмвайса. У самой важной копии, однако, другая история. Она хранилась в Больших Смайлсах, но сделана была в Гондоре, вероятно, по заказу внука Перегрина в 1592 году по летоисчислению Шира (172 год Четвертой Эпохи). Южный переписчик сделал на ней пометку: «Финдегиль, королевский писец, завершил сей труд в 172 году Четвертой Эпохи». Это точная, до мельчайших деталей, копия «Книги Тэйна» в Минас-Тирите. Но «Книга Тэйна», в свою очередь, была копией, сделанной по заказу короля Элессара с «Красной Книги Перианната», и доставлена ему тэйном Перегрином, когда тот вернулся в Гондор в 64 году Четвертой Эпохи.

«Книга Тэйна» — первая копия, сделанная с «Красной Книги», и содержит многие материалы, позднее опущенные или утерянные. В Минас-Тирите в нее были внесены многочисленные исправления, особенно в собственных именах и цитатах на эльфийских языках. К ней была добавлена также сокращенная версия «Сказания об Арагорне и Арвен», не имеющего отношения к Войне. Полный текст этого сказания был записан Барахиром, внуком наместника Фарамира, вскоре после ухода Короля. Но главное значение копии Финдегиля в том, что только в ней содержатся «Переводы с языка эльфов», выполненные самим Бильбо. Они занимают три тома и потребовали огромного искусства и прилежания. Бильбо записывал их с 1403 по 1418 год, используя все доступные ему в Ривенделле источники, как устные, так и письменные. Но поскольку они почти целиком относятся к Давним Временам, тут о них больше незачем говорить.

С тех пор как Мериадок и Перегрин возглавили свои большие семейства и в то же время поддерживали связи с Роханом и Гондором, в библиотеки Баклбери и Такборо поступило множество записей, не содержащихся в «Красной Книге». В Бренди-Холле имелось множество работ об Эриадоре и истории Рохана. Некоторые из них начал сам Мериадок, хотя в Шире он известен главным образом своими «Сказаниями о травах Шира» и «Перечнем Лет», посвященным соотношению календарей Шира и Бри с календарями Ривенделла, Гондора и Рохана. Он также сочинил небольшой трактат «О старых словах и именах Шира», где уделил особое внимание разгадке происхождения таких слов, как «мэтом», и старых элементов в названиях мест, отыскивая их корни в языке Рохиррима.

Книги Большого Смайлса менее интересны с точки зрения истории Шира, зато очень важны для большой истории. Ни одна из них не была написана самим Перегрином, хотя он и его наследники собрали множество гондорских рукописей. В основном это копии легенд, относящихся к Элендилу и его сыновьям. Из всего Шира только здесь сохранились ценные материалы по истории Нуменора и происхождению Саурона. Вероятно, здесь же впервые было полностью собрано «Сказание о Годах» на основе материалов Мериадока. Хотя приведенные даты, особенно для Второй Эпохи, весьма приблизительны, они заслуживают пристального изучения. Очевидно, Мериадок получил помощь и сведения в Ривенделле, который неоднократно посещал. Там, после ухода Эльронда, еще долго жили с эльфами его сыновья. Говорят, что там же поселился после ухода Галадриэли Келеборн. Но записей о тех днях, когда он увидел наконец Серый Приют и вместе с ним ушли последние живые воспоминания о Давних Временах Средиземья, не сохранилось.