Тора-кай. Книга 3. Пробой сфер

Глава 24

— Это не мы! — с возмущением сказала Кошка, разглядывая новости на экране. — Опять кто-то работает под нас?

— Наверное, — сказал я, делая пасс и переключая каналы. — Зато какая теперь реклама! Мы теперь террористическое движение «Тора», ставящее своей целью свержение власти в Японии и работающее на Восточно-Азиатский Союз.

— Обычно такая реклама выходит боком. И раком. В особо извращенной форме, — сказала она.

— Ну у тех, кто это затеял, фантазия очень богатая, — вздохнул я. И было от чего.

С момента «разборок на помойке», как я называл операцию Ронина, и отстрела уцелевших дзайбацу прошла неделя. Мы залегли на дно — все-таки такие масштабные боевые действия в черте Токио не могли не привлечь пристального внимания, и не только кэйсацу. Сейчас активничать — себе дороже, стандартная тактика «ухода на матрасы» себя оправдывает. Торопиться нада нет, как говорил когда-то усмехаясь мастер Ли, все равно цель и задачи никуда не денутся, это не хрен, и постоять может. Но вот у кого-то было другое мнение, и этот кто-то решил половить рыбку в мутной воде, и списать это все на нас.

Три дня назад был убит рикусё Исихара, заместитель министра обороны — уже нового министра, пришедшего к власти после скоропостижной смерти старого. Причем самым простым и доступным способом — выстрелом из гранатомета по его робокару. Все производители машин высшего класса бронезащиты активно рекламируют свою продукцию, приводя длинные таблицы, кончающиеся обычно пулями пятидесятого калибра — это в лучшем случае для монструозных гробов на колесах. Об остальном они скромно умалчивают — например, с какого бы хрена террористу брать автомат, если ему проще взять старый древний гранатомет, который стоит столько же, и перевстретить бронированного монстра на перекрестке? То, что хорошо для танка — для машины больше чем хорошо. Бронекапсула не держит кумулятивную БЧ, чем и воспользовался террорист.

И это был только первый звоночек. Дальше по стране прокатился мор среди высших и старших офицеров, причем все помирали по разным причинам, и умирали пачками — Реми, обнаружившая эту закономерность, поставляла нам по пять-шесть имен в день. Кто-то принялся за зачистку Сил Самообороны, и совершенно точно, это были не внешние враги.

Но для нас это было абсолютно неважно. Хуже то, что опять вытащили наше имя, и стали трепать — кому-то нужна была террористическая группировка, на которую можно было повесить всех собак, и вновь грязные истертые трусы с надписью «Тора-кай» появились на экране, сначала в качестве шепотков и догадок, потом все увереннее и увереннее, и, наконец, эту версию озвучил сам император. Особенно после сегодняшней террористической атаки. Особо успешной и с большими жертвами.

Жертвой пал глава Морских сил Самообороны кайдзе Муракава, посещавший стоящий в Токийском заливе эсминец. Ну и не только он — весь личный состав тоже, а также те, кому прилетело от превратившегося в огромный огненный шар военного корабля. После чего в распоряжение журналистов поступила аудиозапись, где четким поставленным голосом было озвучено, что Тора-кай берет на себя ответственность за взрыв эсминца, а также за убийство всех офицеров сил самообороны за неделю.

— Следовательно, мы теперь опять на коне и вне закона, — озвучила Мидзуки. — Кто-то нами вплотную занялся.

— Хочешь, побуду пророком? — сказал я. — Его Императорское Величество. Кто же еще.

— Вот только доказательств у нас нет. И не смотрите на меня так, я не всемогуща, — сказала Реми, оглядывая нас. — Все сделано настолько чисто, что у меня ничего нет. Видимо, работали профессионалы высокого класса, которые не оставили никаких цифровых следов.

— А такое возможно? — хмыкнула Мизуки. — Нас же ты смогла найти.

— И то косвенно. Но эти люди прекрасно знают мои возможности и ограничения, а значит…

— Значит, они из спецназа какой-то из силовых структур и координатор — высокопоставленное лицо, владеющее всей информацией, — закончил за нее я.

— Так что, можно считать, вам сделали комплимент, — сказала она.

— В гробу я имел такие комплименты, — я потянулся за стаканом с колой.

— Ну если у тебя такие странные эротические мечты… — поддела меня Реми.

— Моя эротическая мечта сейчас — не быть поставленным на четыре кости. За нами устроили охоту. И наша дичь — император — решила поучаствовать в ней в другой роли. А это мне не нравится, — сказал я серьезно. — Если прямо сейчас против нас развернут всю карательную машину страны, то это приведет только к ненужным жертвам.

— Я предлагаю запустить ту запись, которая у вас лежит с самого начала, — сказала Реми. — Вы ее тогда не обнародовали, шантажировав ею императора, а сейчас самое время.

— Ты про признание профессора Такахаси?

— Да, про него, — подтвердила Реми. — У вас же было что-то вроде джентельменского договора. А он его нарушил.

— Ну что же, — вздохнул я. — Не знаю, подходящее ли сейчас время, но его надо дожимать.

— Тем более, я тоже попала под нож не по своей воле, — сказала Реми. — Но моего признания не будет, это мой смертный приговор.

— Да уж, представляю, — сказал я. — Ну ладно, запускай. Только сделай это так, чтобы все ушло на другие континенты, чтобы о бесчеловечных экспериментах господина императора узнал весь мир.

— Кризис может стать неуправляемым, — предупредила Реми.

— А нам это впервой? — хмыкнула Хитоми, развернувшись на кресле. — Мы всегда лучше действуем в условиях кризиса. Посмотрим, как со всем этим справится император и премьер-министр, им отдуваться.

— Ладно, на это нужно не более минуты, — Реми закрыла глаза. — Все, запись Такахаси и его признание ушло по всем серверам и при всем желании это теперь не остановить.

— Готовьтесь к удару, — посоветовал я. — Власти просто так это не оставят.

— Что? — император под действием Берсерка сломал ни в чем не повинную ручку, отозвавшуюся жалобным хрустом. — Когда?

— Сейчас, Ваше Императорское Величество, — сказал Акайо. — Точнее, с полчаса назад.

— И что теперь?

— Не могу знать, премьер-министр срочно созывает кабинет министров. Вероятно, речь пойдет о вашем низложении. Всех собак повесят на вас.

— Вешалка у них не отросла. Срочно вызови мне Хаякаву. Пришла пора серьезного разговора.

— Есть, Ваше Императорское Величество, — улыбнулся Акайо.

Дожидаясь министра обороны, император ходил по своему кабинету, словно раненый зверь, пиная ногами раритетную мебель. А винтажное дубовое бюро он расколотил голыми руками в щепки — оно оказалось неожиданно болючим, обеспечившим большому пальцу ноги несколько веселых секунд.

Император включил огромный голоэкран. И тут, похоже, «АнтиМа» решило собрать демонстрацию. И когда только успели? Всего-то времени ничего прошло! А на площадь перед дворцом уже стекались струйки людей. И эти ждали, ждали только повода!

Дожидаться Хаякавы пришлось долго — пару часов. За это время толпа людей на площади увеличивалась, срочно прибывшая полиция ставила ограждения, отсекая потенциальных демонстрантов от императорского дворца.

— Простите, Ваше Императорское Величество! — поклонился ворвавшийся в двери Хаякава. — Заседание кабинета министров, задержались.

— И о чем говорили? — заинтересованно спросил император.

— О многом, — туманно ответил Хаякава. — О реакции кабинета министров на поднимающийся международный скандал. Что Япония опять ведет запрещенные эксперименты на людях, и пора это прекратить. Тем более запись, попавшая в сеть, чудесным образом оказалась уже у всех мировых лидеров, и, по нашим сведениям, скоро выступят МИДы всех ведущих держав с пресс-конференциями по этому поводу.

— О чем тут говорить? — сказал император. — А то они ничем подобным не занимаются!

— Но об этом доподлинно не известно! — сказал Хаякава. — А вот это уже в сети.

— Слишком быстро и слишком вовремя это появилось.

— Вы не знали, что эта запись существует?

— Знал, — признался император. — И все равно думал, что они на это не решатся.

— Они?

— «Тора» или «Тора-кай», как вам будет угодно, — провел рукой по лицу император.

— «Тора»? Но по официальной версии, они не существуют!

— По официальной, рикудзё, по официальной. А по неофициальной, никто не может сказать, есть они или нет.

— Любая вещь, в том числе и террористическая группировка, либо есть, либо нет. Тем более, они взяли на себя ответственность за убийство наших офицеров! — Хаякава пристально смотрел на императора, словно подозревая подвох.

— Судя по этой записи, они есть и великолепно себя чувствуют. Только вот похоже эту маску натянули на себя политики, в том числе и наш премьер-министр. А в армейской среде созрел заговор, направленный на устройство военного переворота и установление военной диктатуры над страной. И наша либеральная верхушка, жующая розовые сопли во время пересчитывания купюр, этому способствует.

— Я сейчас же дам поручение кэймутай…

— И что? Мы будем сидеть, ждать результатов расследования военной контрразведки, и терпеть один кризис за другим? Тем более посмотрите на это, генерал! — император махнул рукой в сторону голоэкрана. — Вот они, настоящие враги Нихон. Вот эта жрущая, срущая и тупая биомасса, которая подогревается смутьянами на содержании других государств. Вы сами сказали, что на заседании кабинета министров обсуждалось многое. Вопрос обо мне поднимался?

Хаякава замешкался. Было видно, что сейчас он делает свой выбор.

— Да, Ваше Императорское Величество.

— И что говорили? — заинтересованно спросил император.

— Разное. В том числе и обвинить вас в подобных экспериментах в угоду международному сообществу.

— О чем я и говорил, — сказал Ямахито. — Они готовы предать своего императора. А вы, Хаякава? Готовы? Когда за мной придут мои же охранники и уведут в дворцовую тюрьму?

Хаякава промолчал, глядя на трансляцию журналистов с дворцовой площади.

— Сначала уберут меня, потом заговорщики из армии уберут их и вас и станут во главе страны.

— Я не совсем понимаю, к чему вы клоните, Ваше Императорское Величество.

— Да ладно вам, рикудзё. Все вы прекрасно понимаете. Я прекрасно знаю, что вы поклонник старой империи, которую у нас отобрали после позорного поражения и сделали своей ручной обезьянкой. У вас есть два выхода — или уйти сейчас, и ждать развития событий, получая приказы от штатских, либо взять власть в свои руки и вместе со мной возродить Империю, ту самую, которой мы все гордимся и до сих пор сожалеем о ее утрате.

— Но конституция…

— Конституция? Мы напишем новую конституцию, где будет править император, а Силы Самообороны превратятся в Императорскую Армию с ее славными традициями. Тем более, насколько я знаю, вы можете ввести военное положение без совещания с советом министров и обойдя штатских штафирок, которые сейчас указывают вам когда гавкнуть, а когда подать лапу. Тем самым вы спасете Нихон от будущего произвола гражданских властей и будущего военного переворота.

Император читал чувства, которые Хаякава так и не научился скрывать. Да, подумал он, ему лучше не играть в покер и в политику, проиграет по-крупному.

Тем временем толпа, собравшаяся на площади в едином хорошо срежиссированном порыве начала скандировать «Император-убийца!».

— Вот видите, рикудзё, кто против нас? — усмехнулся император. — И это не народ, это продажные наймиты гайдзинов и наших местных политиканов. Потом можете ознакомиться, я дам вам документы. И если сейчас прольется кровь…

У Акайо есть все указания, подумал император. Кровь будет, как же такое шоу без крови? Осталось только подождать самую малость…

— Что это? — спросил Хаякава, указав на проекцию.

— Видимо, стреляют, — сказал император. Вот оно! Кто-то выпустил из гранатомета серию осколочных гранат по толпе, превратив ее в хаотично расползающуюся массу, где все давили друг друга, проходили по упавшим.

Неуправляемая людская масса смела хлипкое полицейское ограждение вместе с полицейскими, и ринулась кто куда. В том числе и к воротам дворца, где их встретила дворцовая охрана. Раздался короткий сухой треск выстрелов, слившийся вскоре в беспорядочную пальбу.

— Ну что, решайтесь, рикудзё! — сказал император.

— Есть, Ваше Императорское Величество! — четко отдал воинское приветствие генерал. — Мы сделаем это. Рад служить Вашему Императорскому Величеству!

Он четко развернулся на каблуках и поспешил из кабинета императора.

— Ну что, доигрались? — сказал я, наблюдая за голотрансляцией.

— Похоже, да, — сказала Мизуки, не отрываясь от экрана.

— Абсолютно точно, — подтвердила Реми. — Парламент оцеплен, идут задержания. Кабинет министров распущен, премьер-министр арестован.

— Похоже, мы подтолкнули его к совершенно другому решению проблемы, — сказала Хитоми. — И как мы могли так лохануться?

— Кто же знал, — сказал я. — Мизуки, на сколько его должно хватить, пока он не откинет копыта?

— Если будет особо усердствовать — на пару недель, если угомонится — ну месяц-два.

— Ему и этого времени хватит, чтобы нахреновертить таких чудес, что весь мир содрогнется.

— Уже содрогается, — сказала Реми. — Все вопят как недорезанные по поводу переворота в Японии и восстановления абсолютной монархии.

— И что?

— Срочное совещание Совбеза ООН, воинственные заявления Российской Империи, Восточно-Азиатского Союза и Объединенной Америки, причем первые и последние грозно потрясают кулаками, — транслировала Реми. — Сейчас будут думать, что делать с вышедшей из-под контроля Японией.

— Ну военная интервенция исключается, когда все Силы Самообороны подняты по сигналу «военная опасность», — сказал я.

— Уже не Силы Самообороны, — сказала Реми. — Император своим первым указом дал военным практически неограниченную власть и объявил о возрождении Императорской Армии, с ее славными традициями, и прочее бла-бла-бла.

— Да уж, традиции славные, — поежилась Хитоми. — Отрубать головы пленным на площадях и испытывать оружие массового поражения на людях.

— Ты откуда знаешь? — удивленно спросил я.

— Ты же сам мне выговаривал о необходимости знания страны, в которой работаешь, сэмпай, — усмехнулась она.

— Число жертв массовой давки превысило сто пятьдесят человек, и неизвестно, сколько из них погибло от взрывов в толпе.

— Нас там еще в этом не обвинили? — спросил я. — А то мы удобная дежурная жопа для императора.

— Пока нет. — покачала головой Реми. — Взрывы были произведены неустановленными лицами из числа протестующих.

— А что, очень удобно, — хмыкнула Хитоми. — Под этим соусом они сейчас начнут зачищать оппозицию. Грамотно работают. Сначала переполнить морги, а потом и тюрьмы.

— И этим самым они нивелировали все наши усилия по устранению императора с доски, — сказал я. — Естественно, что сейчас никому не до Такахаси с его признанием. Когда император получил абсолютную власть над Японией, поставив раком всех, кто мог ему помешать.

— В том числе и нас, — подтвердила Хитоми.

— В том числе. А также либералов, штатскую власть, дзайбацу и якудза — спецназы под контролем министра обороны разберутся со всеми.

— Мы своими руками создали монстра, — сказала Мизуки.

— Как создали, так и уберем. Со временем. Если до тех пор не скопытится, — сказала Кошка. — Эх, говорила я тебе, надо было его навестить во дворце и показать ему кису, пока это было возможно.

Она горько улыбнулась, вспоминая одну из своих акций.

— К сожалению, теперь все. Дворец сейчас оцеплен так, что там муха не пролетит, а детекторы магии сразу поднимут тревогу. Ладно, что теперь жалеть — надо решать, что будем делать дальше…

— А вот это решать не вам, — тон Реми внезапно изменился, приобретя жестяные нотки в голосе. — Решать это буду я. И как выясняется, не только я.

Ну только для полного счастья Его еще не хватало!

— И будет нужна личная встреча.

— Сейчас? Когда на улицах полно патрулей?

— Они гражданских не трогают, если те не похожи на террористов или подозрительных лиц. А я думаю, с этим вы справитесь. Итак, слушайте…