Только кровью

18

Пустыня простиралась во все стороны. Сейчас на месте Эфиопии располагался один из многих Административных регионов, или АР, подчиняющихся единому Земному правительству. Нельзя сказать, что это волновало местных жителей или они обращали внимание на такие абстрактные вещи. Они жили как всегда, подчиняясь воле Божьей и законам природы.

Все застыло в неподвижности, если не считать далеких туч пыли, поднятых в воздух хамсином, да кружившего в небе белоспинного стервятника. Голодного стервятника, который надеялся подкрепиться каким-нибудь ослабевшим или — мертвым существом.

Высохшее русло реки, в котором еще в октябре бурлила вода после обильных ливней, уходило с севера на юг. Больше на двадцать миль вокруг спрятаться было негде.

Конечно, такое укрытие лучше, чем ничего, но совершенным его не назовешь. Тиспин и ее люди уничтожили большинство, если не все шпионские гнезда Харко, и прошло уже больше недели с тех пор, как один из его самолетов-разведчиков пытался пролететь над Джибути. Впрочем, существовали другие способы, например, маленькие беспилотные зонды. За последние девять часов уничтожили более дюжины таких зондов, однако одного незамеченного устройства достаточно, чтобы неприятель получил возможность засечь их позиции и организовать эффективную атаку.

Були опустил бинокль, сбежал вниз по береговому склону и присоединился к своей армии. Солдаты были развернуты в длинную шеренгу. Она начиналась на изгибе русла и шла на юго-запад, пока река не сворачивала на юг.

Тяжелые заградительные войска (ЗВ), состоящие из пятидесяти потрепанных в боях киборгов (еще двенадцать оставались в тылу), представляли собой все бронетанковые войска генерала Каттаби. Не слишком много против ста пятидесяти бронированных машин, с которыми им предстояло вступить в бой. Впрочем, если они намеревались удержать форт Мосби, выбора не существовало.

На щеку Були опустилась муха. Полковник согнал ее, услышал, как зашуршали сапоги по гравию, и обернулся. Капитан Хокинс выглядела усталой. Защитные очки оставили на загорелом лице темные круги, губы потрескались. В последнее время силы Харко проявляли постоянную активность, проверяя готовность противника к обороне с севера, юга и запада. Капитану приходилось неделями оставаться на поле боя.

— Вы что-нибудь видели, сэр? К примеру, грузовики, груженные холодным пивом?

Все, кто слышал ее слова, рассмеялись — в том числе и полковник Були.

— Сожалею, капитан, но если противник атакует нас, используя грузовики с пивом, то первая машина моя. Как вам известно, чин следует уважать.

Все снова рассмеялись. Станция «Свободный Джибути» передавала последние музыкальные хиты, гравий хрустел под гусеницами Десантника II. Файкс остановился и отдал честь. Були ответил на приветствие.

Небо было жарким, а воздух — сухим. Им оставалось только ждать.

Бронетанковые войска расположились под защитой череды низких холмов. Отряд состоял из тридцати машин разведки, сорока шести самоходных орудий, десяти 122х-миллиметровых кратных ракетных гранатометов (КРГ), двадцати пяти тяжелых танков, сорока девяти вспомогательных грузовиков и пехотной роты, все солдаты которой когда-то служили в легендарном кавалерийском полку Легиона.

Их было чрезвычайно трудно заметить благодаря маскировочным сетям, наброшенным на машины. Кроме того, многие вырыли для себя удобные окопчики. Пальмовая роща обеспечивала тень, к тому же солдаты натянули между машинами брезент.

Майор Катерина «Кейт» Килгор часто хвасталась, что способна спать где угодно и в любое время. Она, конечно, слегка привирала, однако в большинстве своем подчиненные ей верили, что давало Килгор возможность закрывать глаза и оставаться наедине с собственными мыслями.

Вот как сейчас, когда она устроилась в гамаке, мечтая о легком дуновении прохладного ветерка. Брезент натянули между шеститонным танком и грузовиком, стоявшим на расстоянии пятнадцати футов от него. В результате получился перемещающийся прямоугольник тени, где температура была на целых пять градусов ниже.

Рядом потрескивало радио, кто-то отдал резкий приказ, и наступила тишина. Килгор заботилась о своих солдатах — и они отвечали ей тем же.

Майору хотелось заснуть по-настоящему, но она решила дождаться доклада разведчиков. Она знала Були, знала, что он хороший командир, и знала, что ей придется вступить с ним в бой.

Найти Були, остановить Були, прикончить Були. Таков приказ, который нужно выполнить. А нравится он ей или нет не имеет никакого значения. В особенности сейчас, когда «задница» Мэтью Пардо стал правителем и, если слухи верны, гоняет Харко, точно ломовую лошадь.

Именно из-за Харко Килгор прибыла сюда. А еще она сыта по горло издевательствами, которые политики обрушивают на головы хороших солдат. Грязные мерзавцы.

— Майор?

Килгор встрепенулась — оказалось, что она и вправду заснула.

— Да? Что стряслось?

Лейтенант Гуди, которого солдаты иногда называли «две туфли», окончил Академию всего несколько месяцев назад, когда начался мятеж, и все еще с благоговением относился к старшим офицерам. Он знал, что они на поле боя, а не на плацу, знал, что ему вовсе не обязательно отдавать честь, однако стоял по стойке «смирно».

— Разведывательный зонд вернулся, мадам.

— В самом деле? Наша дурацкая идея сработала?

— Да, мадам.

— Проклятие. Пусть чудеса никогда не прекращаются. Килгор спустила сапоги на землю и посмотрела в лицо молодого офицера.

— Господи, Гуди, в чем проблема? У тебя в заднице застряла палка?

— Мадам!.. Никак нет, мадам! Килгор улыбнулась и покачала головой:

— Слава богу, хирург будет рад... Ну, пошли. Давай посмотрим, какие бесполезные оправдания придумает техник-сержант.

Лейтенант зашагал вперед, молодцевато развернув плечи.

Килгор кивнула своим солдатам, подмигнула им, когда они ей улыбнулись, и вошла вслед за Гуди в палатку. Зонд, по-прежнему покрытый жалкими перьями, стоял на специальных козлах. Защитная панель была снята и лежала на столе. Чернокожий сержант Око оторвался от своей работы:

— Лейтенант, майор... добро пожаловать в мой офис. Килгор ухмыльнулась и показала на машину:

— Лейтенант утверждает, будто этот жалкий кусок дерьма работает. Он говорит правду?

Око сверкнул удивительно белыми зубами:

— Да, мадам. Взгляните сами.

На столе громоздилась специальная аппаратура с небольшим монитором. Око нажал на клавишу, и на экране возникло медленно вращающееся изображение пустыни.

— Сожалею, — сказал Око, щелкая переключателем, — но стервятники летают кругами. Я запрограммировал зонд, чтобы он имитировал полет птицы.

Килгор кивнула, наблюдая за расплывающимся изображением.

— Вот, смотрите, — с гордостью заявил сержант. — Полное цветное изображение того, что видел стервятник.

То, что цель появлялась и исчезала, немного раздражало, однако результат превосходил все ожидания. На правой стороне экрана побежали колонки цифр — направление и скорость ветра, температура воздуха и координаты места, где велась съемка.

Постепенно Килгор начала привыкать к непрерывно вращающемуся изображению. Она увидела высохшее русло реки и длинную шеренгу киборгов песочного цвета. Ее охватило возбуждение. Вот то, ради чего уважающий себя офицер не пожалеет отдать правую грудь, — первоклассные разведывательные данные, не вызывающие ни малейшего сомнения.

Майор достала бумажник и вытащила полтинник.

— Держите, сержант. Вы сказали, что проклятая штука будет работать — и оказались правы. Вот ваш выигрыш.

Око демонстративно рассмотрел купюру, поднеся ее к свету, и только затем спрятал в карман.

— Мне пора, майор. У меня появилось важное дело — я должен выпить!

Послышался оглушительный рев, когда КРГ сделал залп сорока 122-миллиметровыми ракетами. Учитывая, что у Килгор было девять работоспособных установок, первый залп состоял из трехсот шестидесяти смертоносных снарядов, каждый из которых нес шестьсот шестьдесят шесть гранат. Такая граната пробивала легкую броню, так что удар причинял неприятелю серьезные разрушения — если попади в цель.

Були и его силы имели в запасе двадцать три секунды — гораздо меньше, чем хотелось бы полковнику, но достаточно чтобы киборги успели выпустить ракеты класса «земля-воздух».

Они взяли оружие на изготовку через десять секунд после сигнала тревоги, отыскали цели и взорвали их в воздухе. Тысячи противовоздушных ракет вызвали детонацию белее половины атакующих, и на пустыню обрушился стальной дождь.

Взрывы следовали один за другим. Словно удары грома, на голубом небе возникали черные тучи, во все стороны протянулись белые щупальца дыма. Киборги выстрелили во второй раз — теперь взрывы напоминали гигантский фейерверк.

Затем, когда немногие оставшиеся после первого выстрела ракеты приближались к цели, последовал второй залп — и ракеты скрылись на востоке.

Тогда-то и заговорили зенитные шестиствольные орудия Гейтлинга калибра двадцать миллиметров. Каждый ствол изрыгал шесть тысяч пуль в минуту, так что очень скоро между ракетами и солдатами Були появился виртуальный стальной щит.

Многие ракеты были уничтожены, но некоторым удалось прорваться сквозь заградительный огонь. Одна упала на пустой берег и взорвалась, подняв густое облако пыли. Вторая попала в Десантника II, сожгла мозг киборга и уничтожила его команду из четырех человек. Третья обрушила часть берега, а четвертая угодила в автоцистерну.

Теплая, как кровь, вода продолжала литься с неба, когда Були забрался на шею Риджера и пристегнул ремни. В ушах сразу же послышался голос:

— Кость-Два вызывает Кость-Один. Прием.

— Кость-Один слушает. Прием.

— Прошу разрешения вступить в бой. Прием.

— Запрещаю. Оставайтесь наготове. Прием. — Есть. Конец связи.

Були не винил Хокинс за желание выйти из лощины, но знал, какую цену придется за это заплатить. Как только киборги выберутся наверх и выстроятся в линию, последует новый залп. Большинство выпущенных ракет будет уничтожено, но некоторые прорвутся, будут тяжелые потери. Слишком тяжелые для такого небольшого отряда. Однако ждать бесконечно тоже нельзя. Если предположить, что офицеры противника знают свое дело — а нет никаких оснований думать иначе, — они попытаются заставить заградительные войска остаться на своей позиции. Тем временем противник пересечет пустыню, рассчитывая застать врасплох киборгов, которые будут карабкаться на берег.

Грохотали взрывы, дрожала земля, в воздухе стояли тучи дыма и пыли, а в расположение отряда Були прорвалось еще несколько ракет. Одно из десяти зенитных орудий было уничтожено. Хокинс, не в силах больше терпеть, вновь включала переговорное устройство:

— Это Второй... прошу разрешения вступить в бой. Прием.

Були проверил информацию, поступающую на внутреннюю поверхность визора, и увидел, что появились истребители. Он вздохнул с облегчением и вознес благодарственную молитву всем святым сразу. Воздушное прикрытие — кардинально изменит картину боя.

— Говорит Первый. Даю разрешение. Контролируйте ситуацию... и следите за линиями.

«Линии» проецировались на визоры, возникали на экранах и врезались в память. Они начинались на каждом конце боевого порядка и образовывали нечто вроде воронки, которую составляли тысячу программируемых, самодвижущихся мин-крабов. Их назначение состояло в ограничении маневра врага и нейтрализации части его тяжелой бронетехники.

Такой была одна сторона медали. А с другой получалось, что, начав сражение, силы Були уже не смогут отступить — не идти же на собственные мины. Да, есть возможность отключить мины на некоторое время, чтобы успеть перейти опасный участок, но опыт показывал, что один или два процента мин остаются активными. Вот почему многие офицеры предпочитали ими не пользоваться.

Однако при соотношении сил три к одному у Були не было выбора — или ему так казалось.

Риджер служил в Легионе двенадцать лет — сначала в своем биологическом теле, затем, когда оно погибло во время высадки с малой высоты, в виде киборга. Многим людям не удавалось оправиться от столь тяжкого удара судьбы, но Риджер с достоинством его принял и со временем стал одним из лучших киборгов Легиона.

Понимая, что очень скоро будет отдан приказ к наступлению, и зная, как важна каждая деталь, киборг уговорил солдат вырубить ступеньки на берегу реки.

Другие Десантники II оказались не такими усердными, возможно, сознательно, поскольку перспектива первым выбраться на берег не сулила ничего хорошего. Многие еще только начали подниматься, когда Риджер уже был наверху.

Ракетная бомбардировка неожиданно прекратилась — верный знак, что противник выдвинулся на исходные позиции и готов к наступлению.

Були огляделся по сторонам, убедился, что киборги постепенно выходят наверх, и понял, какие чувства испытывали кавалеристы далекого прошлого.

Кто-то издал знакомый клич:

— Камерон!

И киборги пошли вперед.

Сражение началось.

Килгор не согласилась сесть ни в тяжелый танк, ни на самоходное орудие. Она выбрала легкий разведывательный броневик, на котором стояла реактивная установка с четырьмя противотанковыми ракетами и двумя легкими пулеметами. В схватках, подобной той, что предстояла, главным фактором успеха майор считала мобильность, а не тяжелую броню. Ей так и не удалось убедить в этом своих офицеров.

Водитель, отчаянная женщина по имени Бьюси, ударила по газам, вывела машину из-за холма и помчалась вдоль котлована на скорости сорок миль в час. Стрелки, лица которых скрывали визоры, только ухмылялись.

Если бы Килгор забыла пристегнуть ремни, ее вышвырнуло бы из машины. На всякий случай она крепко держалась за ручку, напряженно вглядываясь вперед сквозь клубы дыма и пыли. Что там говорил Клаузевиц?.. «Ни при каких обстоятельствах не следует забывать эффект, который производит стремительная атака бегущей пехоты»? Бьюси определенно понравилась бы старому ублюдку!

Стрелок открыл огонь, горячая гильза отскочила от спины Килгор, и тут же ожил ее личный канал связи.

— Красный Пес-Шесть вызывает Красного Пса-Один. Прием.

— Слушаю, Шестой. Прием.

— Мы засекли десять, повторяю, десять вражеских киборгов. Прием.

— Вас понял, — услышала Килгор свой голос.

Черт побери высокое начальство, как бы ей хотелось иметь собственных киборгов! Однако Пардо перевел большинство из них в города, где постоянно росла напряженность.

Обычные бронетанковые войска против киборгов? Чем закончится противостояние? Победитель сможет написать диссертацию — если ее будет кому читать.

Последовало новое сообщение:

— Красный Пес-Два вызывает Красного Пса-Один. Вражеская авиация! С востока. Прием.

— Красный Пес-Шесть вызывает Красного Пса-Один. Мины! Мины на правом фланге...

Килгор показалось, что она видела вспышку, когда погиб лейтенант Гуди, но вокруг было столько взрывов, что наверняка она утверждать не могла. Танки стреляли дымовыми шашками, а потом шли вперед.

— Красный Пес-Три вызывает Красного Пса-Один. На нашем левом фланге мощные поля краб-мин. Я пытаюсь сделать проход. Прием.

— Проклятый сукин сын! — выругалась Килгор. — Я еще доберусь до твоей задницы!

Весь мир сузился до изображения на экране. Бьюси заметила разрыв в дымовой завесе и направила туда машину.

Риджер бежал, и Були бросало из стороны в сторону, когда он старался разглядеть то, что находилось впереди, и наблюдал за изображением на визоре — точнее, пытался наблюдать, поскольку довольно скоро передовая линия неприятеля была прорвана, и начался отчаянный рукопашный бой.

Бронетанковые войска имели численное превосходство и, учитывая природу машин, брошенных в бой, солидную огневую мощь. Однако они были более уязвимыми, чем киборги Були. Десантники II обладали немалой подвижностью и умело пользовались своими достоинствами, которые становились очевидными, когда фронт сражения сужался.

Как и во всех подобных битвах, Були и его офицеры не могли контролировать ход отдельных поединков. Таким образом, Були оказался в положении заинтересованного зрителя, когда Риджер вступил в бой.

Впереди высился огромный тяжелый танк. Его пушка искала подходящую цель, трещали пулеметы, а с массивных гусениц во все стороны летел песок.

Риджер сразу понял, что противник превосходит его в огневой мощи, и резко свернул в сторону. Снаряды выворачивали куски дерна, когда из клубов дыма выскочил квод и приготовился сразиться с танком.

Танк выстрелил из стопятимиллиметровой пушки, а квод дал залп фугасными противотанковыми боеголовками (ФПБ). Оба выстрела попали в цель и взорвались, стороны потеряли по боевой единице.

Одной рукой Риджер поднял пулемет пятидесятого калибра, а другой — энергетическую пушку и выстрелил в разведывательную машину. Тут же раздался взрыв. Рулевое колесо взлетело в воздух, упало и покатилось по земле.

В следующее мгновение что-то ударило в грудь киборга, и его энергетическая установка вышла из строя. Оружие Десантника II опустилось, гироскоп прекратил работу, и Риджер, вместе с Були, повалился вперед.

Килгор бросило вперед, когда Бьюси нажала на тормоза. Мимо, стреляя в небо из спаренных тридцатимиллиметровых пушек, проехало самоходное орудие, свернуло на юг. Где самолеты повстанцев? Четыре вступили в бой, но сейчас их нигде не видно.

Бьюси рванула руль влево, нажала на газ и выругалась, когда из дыма показалась стопятимиллиметровая пушка. Машина разминулась с гусеницами тяжелого танка не больше чем на фут.

Килгор стиснула зубы и изо всех сил вцепилась в поручень. Ее отряд потерял уже тридцать процентов своего состава — не считая урона, который нанес противник вспомогательной технике второго эшелона. Поле боя напоминало стоянку разбитых боевых машин. Что делать — остаться и погибнуть? Или сбежать и вступить в сражение на следующий день?

У горевшего самоходного орудия взорвалось зарядное устройство. Бьюси бросила машину в сторону и притормозила, давая возможность медику вскочить на подножку. Килгор подтянула привязной ремень и поняла, что решение принято.

Були отстегнул ремни и отполз от тела киборга.

— Ридж? Ты в порядке? — спросил он через микрофон шлема.

— Нет, сэр. Боюсь, что нет, — последовал ответ. — Вам лучше бежать, сэр. Я не могу подняться.

— Мы побежим вместе, — заявил Були, пытаясь найти рукоять механизма размыкания. — Только теперь верхом поедешь ты.

— Нет, сэр! Вам не следует так поступать. Бегите, пока...

Полковник нашел маленькую рукоять, открыл бронированную плиту и вытащил мозг киборга. Органическая часть весила всего два с половиной фунта, но защитная арматура увеличивала общий вес до тридцати.

Ящик был снабжен удобными ремнями. Були просунул в них руки и проверил свое оружие и индикатор зарядов. Теперь он готов к бою. Слегка пригнувшись, Були шагнул вперед и скрылся в дыму.

Именно Хокинс первой поняла, что они победили — если, конечно, можно так сказать о воинском соединении, которое понесло более чем пятидесятипроцентные потери.

Прежде всего огонь начал стихать, а активность бойцов Тиспин усилилась.

Хотя авиация быстро разобралась с самолетами, которые поддерживали наступление мятежников, и уничтожила большую часть вспомогательной техники неприятеля, когда речь шла о поддержке наземных сил, помощь подразделения Тиспин носила ограниченный характер. Опасаясь, что пилоты могут попасть по своим, командир эскадрильи приказала не стрелять. Их очередь наступит, когда дым рассеется и мятежники побегут.

В самоходное орудие попала пятисотфунтовая бомба. Орудие мгновенно перестало существовать, во все стороны стальным дождем посыпались осколки. Они с грохотом застучали по капоту и убили стрелка верхней башни.

— Красный Пес-Три вызывает Красного Пса-Один. Где, черт побери, воздушное прикрытие? Прием.

Килгор не обиделась, хотя, будучи старшим офицером, имела на то все основания. Ее тоже интересовал этот вопрос.

— Наши самолеты над Лос-Анджелесом... или в заднице у Пардо, — ядовито ответила она. — Фургоны в круг. Конец связи.

Маневр, который они практиковали до потери пульса, предполагал следующее: всем боеспособным машинам следовало собраться вокруг самоходных орудий. Тренировки не пропали даром — двадцать шесть уцелевших самоходных орудий соединились через один компьютер и открыли огонь. Орудия Гейтлинга и ракеты класса «земля — воздух» принялись поливать небо свинцом. Оставшиеся машины разведки и тяжелые танки быстро собрались под огненным зонтом.

Два истребителя были сбиты в первые минуты, затем на землю рухнул и третий.

Испытывая недостаток топлива и снарядов, истребители сделали последний заход, уничтожили одну самоходную гаубицу и улетели на базу. Сражение было закончено.

Ночь стояла холодная, и Винтерс, которая получила приказ остаться на базе, занималась размещением уцелевших сил Були. Они имели превосходство в воздухе, поэтому огни на посадочном поле не выключались.

Генерал Каттаби, сцепив руки за спиной, наблюдал за тем, как один за другим садятся маленькие летуны и пилоты выключают двигатели.

Медики, не теряя времени, приступили к работе. Уже через несколько мгновений на посадочной полосе появились носилки с ранеными пилотами и тележки, нагруженные коробками с мозгами киборгов. Двое получили такие серьезные ранения, что их пришлось сразу же подключить к системе жизнеобеспечения.

Последним человеком, сошедшим по трапу — точнее, вторым от конца, поскольку за ним последовал Файкс, — был полковник Уильям Були.

Каттаби с облегчением выдохнул — и с удивлением обнаружил, что стоял затаив дыхание. Почему? Из-за того, что Були ему нравится? Конечно.

А может, все дело в жертве, которую принесли его родители? Да, они, несомненно, поступили мужественно.

Или причина в чем-то другом?

Эгоизм? Разумеется.

Каттаби нуждался в Були и будет в нем нуждаться, если их ждут новые сражения. А в том, что самые серьезные битвы еще впереди, Каттаби не сомневался.

Полковник заметил Каттаби, пересек бетонированную площадку и отдал честь.

Генерал отсалютовал в ответ.

— Вы ужасно выглядите, — сказал он и жестом предложил Були сесть в машину. — Прошу. За мной угощение.

Були нахмурился:

— Благодарю вас, сэр, но мне нужно еще многое сделать и...

— И у вас лучший заместитель в Легионе, — закончил за него фразу Каттаби. — Пусть делами займется Винтерс.

Були немного подумал, сообразил, что генерал прав, и бросил свои вещи в машину:

— Сержант Файкс!

— Сэр!

— До утра свободен.

Файкс ухмыльнулся:

— Есть, сэр. — У него на лице появилось хитрое выражение.

Каттаби задумчиво посмотрел вслед уходящему сержанту.

— Вы знаете, что он когда-то был капелланом?

Були не знал. Да и вообще в это верилось с трудом.

— Файкс? Служил Богу? Невозможно. Вы, наверное, шутите.

— Нет, — покачал головой Каттаби. — Вовсе нет. Вы ж знаете, что такое Легион... Пойдемте, полковник, пришло время выпить.

За первым бокалом последовал второй, потом они пообедали в местном ресторанчике, прикончив заодно полбутылки джина. Обычное солдатское решение солдатской проблемы, и не слишком удачное, поскольку даже океан алкоголя не вернет мертвых к жизни.

Сон, в который погрузился Були, был таким глубоким, что больше походил на обморок. Полковник проснулся с головной болью, во рту стоял отвратительный привкус, все тело ломило.

Он принял душ, надел чистую форму и направился в общую столовую. Большая часть солдат уже успела позавтракать, и робот мыл пол. За одним из столиков сидела Винтерс, пристроив рядом компьютер. Она поманила полковника к себе рукой, в которой держала полупустую чашку кофе.

— Уж не обижайтесь, сэр, но вы хреново выглядите.

— Благодарю, — ответил Були, поставив поднос на стол. — Я рад, что есть хотя бы один вопрос, по которому все сходятся во мнении.

— Я сегодня утром не видела генерала. Что вы с ним сделали?

Були попробовал кофе и одобрительно кивнул:

— Что я с ним сделал? Ублюдок напоил меня до полуобморочного состояния!

— Может быть, — задумчиво проговорила Винтерс. — Но вы здесь, а он нет.

Жуя тост, Були посмотрел на свою заместительницу, у которой появилось очень знакомое выражение лица — похоже, приготовила очередной сюрприз.

— Ладно, капитан, выкладывайте, что задумали? Винтерс сделала невинный вид.

— Я? Ничего, сэр. Я предполагала, что полковник захочет получить отчет о вчерашнем сражении, после чего вместе с капитаном произведет смотр войск.

Були приподнял брови, Винтерс улыбнулась, и сделка была заключена.

Були выслушал доклад, который оказался не совсем таким, как он ожидал, в своем офисе. Компания Чен-Чу доставила очередную партию добровольцев, влившихся в ряды пехотинцев. Отличная новость.

Плохая новость заключалась в том, что у них осталось всего тридцать пять киборгов и, в отличие от мятежников, очень мало обычного оружия. Були прекрасно понимал, что это значит. Они могут выиграть еще одно сражение — если повезет, затем все будет кончено.

Винтерс демонстрировала полнейшее хладнокровие. Войдя в лифт, она нажала кнопку, кабина дернулась и начала падать. Були бросил взгляд на индикатор. Они остановились на нижнем, шестом подуровне.

Дверь открылась, и их приветствовала капитан Ни. Ее многофункциональное тело шести футов роста напоминало, титановый скелет. Капитан встала по стойке «смирно» и четко отсалютовала Були:

— Добро пожаловать в центр Земли, полковник. Мы всегда рады гостям.

Почти пятнадцать минут ушло на то, чтобы добраться по лабиринту туннелей, мимо кучи недавно вырытой земли в искусственную пещеру, где оказалось прохладно, сухо и пахло озоном. Включились прожектора, и Були с удивлением огляделся по сторонам.

Здесь хранились сотни упакованных в целлофановую оболочку тел Десантников II, а дальше, в полумраке, были видны контуры мощных, покрытых толстым слоем пыли кводов.

— Они тут давно, — пояснила Ни. — Еще с войны. О них забыли, или их списали — кто знает? Мои люди наткнулись на это место, когда производили ремонт после бомбежек. Одна из подземных торпед Харко вошла довольно глубоко, но так и не разорвалась.

— А они исправны? — спросил Були, сердце которого забилось быстрее.

— Хороший вопрос, сэр, — вмешалась Винтерс. — Ответишь, Риджер? Эти проклятые штуки работают?

Заскрипел сервомеханизм — один из Десантников II неожиданно ожил, вышел на открытое пространство и вытянулся по стойке «смирно». Из внешних микрофонов донесся густой бас:

— Так точно, мадам!

Винтерс посмотрела на лицо своего командира и нашла то, что надеялись увидеть.

— С днем рождения, сэр, желаю вам долгих лет жизни.

Були взглянул на Риджера, проверил свой браслет и рассмеялся. Сегодня у него действительно день рождения! И появилась надежда.

Форт-Портал не очень соответствовал своему названию.

В большей степени он являлся госпиталем и стал домом сотням ветеранов войны, многие из которых провели на одно сражение больше, чем следовало, и теперь дожидались смерти — от ран, скуки или старости. Никого они не интересовали.

Свет мигал на потолках низких одноэтажных зданий, стрекотали насекомые, в тихом ночном воздухе летали светлячки.

Приятный вечер, впрочем, большинство вечеров в Форт-Портале были именно такими. Город, основанный в 1893 году, раньше назывался Форт-Джерри, затем его переименовали в честь сэра Джеральда Портала, английского искателя приключений. Находящийся под контролем мятежников, комплекс располагался примерно в двухстах пятидесяти милях к западу от Кампалы, на высоте пять тысяч футов над уровнем моря.

Лучше и не придумаешь — если бы капитан Гораций Имби был на двадцать лет старше и готовился выйти в отставку. Однако до отставки ему оставалось еще много лет.

Имби, ростом шесть футов и три дюйма, обладал телом атлета, а в сердце у него жила жажда подвигов. Он хотел — нет, заслуживал — оказаться там, где идут сражения, где есть возможность покрыть себя славой. Вот почему он послал тридцать шесть прошений о переводе, молился дважды в день, а по ночам бродил по городу. Он скучал, нервничал и злился. Однако ничего не помогало.

Капитан вылез из патрульной машины и собрался совершить рейд на кухню сержанта Гули, когда услышал какое-то гудение. Транспортное судно? Нет, оно прибудет лишь послезавтра. Что тогда? Гигантский москит?

Летательный аппарат ничем не отличался от других, в том числе и тех, что принадлежали Независимому всемирному правительству. Может, проверка?.. Пожалуйста, Имби готов к любым проверкам!

Поэтому офицер Имби почувствовал беспокойство только тогда, когда появился второй кибернетический флайер.

Позднее, обсуждая случившееся, многие местные жители отдавали должное офицеру, доставшему личное оружие и открывшему стрельбу. Другие — и таких оказалось большинство — посчитали его поступок проявлением глупости.

Как бы там ни было, Хокинс вместе с Неулыбчивым и его боевиками-наа сумели захватить 1021 «дополнительного» киборга. У них ушло ровно сорок шесть минут и двенадцать секунд на то, чтобы вытащить коробки с мозгами из систем жизнеобеспечения, погрузить их во флайеры и унести ноги. Или мозги?

В результате операции погиб один человек. Местные жители похоронили Имби вместе с патрульной машиной. Яму пришлось выкопать побольше, вот и вся разница.