Тернистая дорога к звездам

— НЛО…

— Почему же НЛО? НЛО — неизвестный летающий объект, а у нас известный. Это корпус звездолета, способного бороздить галактики. Да, Артем Русланович, да, не сомневайтесь. Чертежи и схемы получите, прошу обратить внимание на строгую последовательность сборки, чтобы не разбирать потом и не начинать заново.

Устинов проследовал к себе в кабинет. Так вот почему все вьются около этого Графа, там наверху знают первые лица, что он собирается делать. Америка сейчас активно пропагандирует через СМИ свои достижения в науке, особенно в ракетостроении, открыто заявляя, что уже приступили к созданию ракеты-носителя, способного достигать скорости света. Но даже при скорости света в другие галактики не полететь, слишком далеко. А какая скорость у звездолета, неужели Граф перешагнул этот рубеж? Рубеж… его еще никто не достиг.

Теперь понятно, зачем индукционная печь и пресс. Можно отлить заготовки на другом заводе, но он не желает отдавать в чужие руки состав сплава. Недаром этот профессор здесь крутился пару недель.

Граф в задумчивости восседал в кресле своего кабинета с непонятным чувством тревоги. Он не понимал, что его гложет, вставал, ходил по кабинету и снова садился. Тревога не поддавалась анализу, и он решил пойти от обратного, вспоминая недавние события. Сегодня он был на объекте, разговаривал с Устиновым… НЛО… конечно же его беспокоил НЛО. Он попросил Тамару пригласить Буторина.

— Скажите, Михаил Афанасьевич, как вы относитесь к НЛО в целом? — задал вопрос Граф.

Вопрос удивил профессора. Академик не задает нелепых вопросов, но к чему он клонит?

— Лично не встречался, — начал издалека ответ профессор, — но СМИ утверждают, что есть свидетели и доказательства их присутствия. Летают, изучают землю, людей, уровень развития. В целом ведут себя мирно, не нападают, однако есть свидетельства уничтожения самолетов и похищения людей. Видимо, посчитали самолет опасным на близком расстоянии, а людей похищают для изучения. Но это лишь гипотезы, версии.

— В целом ведут себя мирно… а почему?

— Мы не представляем для них угрозы, наш уровень развития далек от инопланетного, — ответил Буторин.

— Да-а… — Граф постучал пальцами по столу, — а если уровень станет соответствовать?

— Не знаю, здесь нет ответа. Возможно, пойдут на контакт, а возможно попытаются уничтожить.

— Вам не кажется, Михаил Афанасьевич, что мы пытаемся решить давно решенную задачу?

— Например?

— Например, страны, обладающие ядерным оружием, не желают расширения этого списка. А почему? Ответ банально прост — нет уверенности, что, например, Иран, Ирак или Зимбабве не применят его. Развитые страны правильно считают — развивайтесь, но без оружия массового уничтожения. Почему так не могут думать на НЛО — развивайтесь, но если станете сильны — мы вас уничтожим или поработим.

— Согласен, это рациональная мысль с уверенностью на 80–90 процентов.

— Рациональная мысль… Я вот для чего вас пригласил, Михаил Афанасьевич. Необходимо организовать защиту объекта, установить там полосовой и антирежекторный фильтры, но более мощные. Если на НЛО попытаются прощупать и уничтожить электронику, естественно, что вблизи все люди погибнут, то пусть получат ответный удар. Возможно, никакой НЛО не появится, но с фильтрами будет спокойнее. Но НЛО может прилететь завтра или сегодня, поэтому прошу не затягивать решение вопроса, профессор.

— Временно отложим все дела, соберем схемы… Раньше трех дней не получится, Роман Сергеевич.

— Хорошо, доступ на монтаж вы получите, приступайте к созданию фильтров немедленно — попросил Граф.

Устинов занимался своим делом, но его иногда раздражала эта повышенная секретность — никто ничего не знает, ни у кого не спросишь. Каждый знает только свою задачу. Директор объекта и не знаю — зачем, с какой целью ползают люди на крыше, что делают, нервничал он. Так надо… кому надо?.. Ответ всегда один — Роман Сергеевич в курсе. Кто бы сомневался…

Шли дни и недели, Устинов полностью погрузился в работу, то давая указания, то проверяя отдельные собираемые узлы. Схемы, провода, приборы крепились к внутренней оболочке звездолета, и сейчас он походил на ощерившегося ежа или неизвестный инопланетный организм громадных размеров. Готовые участки зашивались панелью, на которой красовались разноцветные лампочки-индикаторы разных размеров и мониторы приборов.

Сам Устинов и его люди, привыкшие на авиазаводе к точности и аккуратности, с восхищением осматривали результаты труда. Столько схем понятных и непонятных приборов им еще не приходилось монтировать. Словно внутренности десятков новейших истребителей умещались в одной кабине.

Никто из рабочих не жалел, что перешел сюда с авиазавода. Между собой разговаривали: "Представляешь, мой внук когда-нибудь скажет с гордостью — мой дедушка собирал первый звездолет в мире. Ради этого стоит жить, а, братцы?!

Граф вылетел в Москву, появился в центр подготовки космонавтов вместе с генерал-лейтенантов Войтовичем. Руководителю центра сообщили, что прибудут два человека из центрального аппарата ФСБ, необходимо оказать им содействие, предоставить личные дела космонавтов и не препятствовать собеседованию.

Графа не интересовали пилоты, личные дела которых сразу же отложили в сторону, на вторую полку легли дела бортинженеров. Академика заинтересовали только три человека, окончившие МГУ со специализацией астрофизика и галактическая астрономия.

Он побеседовал с каждым из них, чувствуя настороженность в разговоре и непонимание — почему ФСБ интересуется астрономией. Вопросы звучали одинаково, но ответы Граф получал разные и не мог для себя определиться — то ли логика у кого-то лучше, то ли на кого-то ранг ФСБ действует более подавляюще.

Первым он беседовал с Михаилом Юрцевым:

— Скажите, верите ли вы в существование гипотетической планеты Глория, на которую иногда делают ставку астрологи, и каков там уровень развития жизни?

— Вы сами ответили на свой вопрос.

— А я верю в существование разумной жизни в других галактиках. Как вы считаете, где необходимо искать в галактике эту жизнь?

— Странный вопрос для сотрудника ФСБ.

— И все же.

— Около красных и желтых карликов. Не знаю — понятен ли вам ответ.

Граф поблагодарил Юрцева и пригласил Сергея Батищева — получил ответ, словно под копирку. Следующим был Николай Михайлов. На первый вопрос он ответил так: "Планета гипотетическая и этим все сказано. Но если предположить, что там есть жизнь, то уровень развития не выше нашего. Если бы НЛО были с этой планеты, то земляне уже давно были бы друзьями, а скорее всего рабами. Расстояние небольшое до возможной планеты для НЛО".

На второй вопрос он ответил более подробно, чем его коллеги: "Около подобных Солнцу планет, то есть красных и желтых карликов. На примерном расстоянии от Солнца до Земли, на расстоянии, позволяющем иметь среднесуточную температуру от нуля до тридцати градусов.

— И есть такие планеты?

— Да, их более тысячи, не так много, как кажется, но разброс очень велик. Много непонятного и неизведанного в космосе. Даже на земле, например, вопросы ФСБ о космосе.

Граф усмехнулся.

— Сейчас, Николай, вы дадите подписку о неразглашении, и мы продолжим разговор.

— Подписку, о чем, о жизни в космосе?

Генерал пододвинул ему листок, он прочитал и расписался.

— Я не сотрудник ФСБ, Николай, я академик и руковожу, если можно так выразиться, другим центром подготовки космонавтов. Генерал действительно из ФСБ, а я нет. Не желаете перейти ко мне?

— К вам?.. Я даже не знаю, как вас зовут… И почему я должен переходить?

— Роман Сергеевич. Буду откровенен с вами, центра еще нет, но я подбираю людей, трех вполне достаточно. Должен переходить… вы не должны. Я имею полномочия приказывать вам и вашему начальнику центра, но я этого не сделаю. Выбор за вами, я лишь могу предложить полет к звездам.

— Моя подготовка практически завершена, Роман Сергеевич, и я надеюсь в ближайшее время полететь в космос. У вас все призрачно и непонятно… Два центра подготовки… зачем?

— Вы невнимательны, Николай, я не говорил о космосе, я говорил о звездах. Почему бы не отыскать планету около красного или желтого карлика, как вы говорили. Ваш центр, Николай, очень скоро закроют, он уже никому не нужен. Хотя нет — через год я заберу его себе и перепрофилирую.

— Роман Сергеевич, в это невозможно поверить, в то же время здесь не место для розыгрышей. У нас нет ракет, летающих со скоростью света, но и на такой лететь до карликов от восьмидесяти до миллиарда лет. Это новый тест администрации по психологии и логике?

— Я не создаю ракет, Николай, и не интересуюсь скоростью света — все это, не создавшись, устарело. Хотите лететь к звездам — пишите заявление на увольнение из центра. Сутки проститься с семьей, скажете, что вас переводят, адрес пришлете позже, звонить можно. Завтра вечером генерал встретит вас у ворот центра, если решитесь. Свободны.

Николай встал.

— Разрешите вопрос, Роман Сергеевич?

— Да, Коля, спрашивай.

— Где находится ваш центр?

— В России.

— Ясно.

Двум другим предложение о переходе в учебный центр Графа делал Войтович. Вечером следующего дня он забрал всех троих.

Ребята летели на самолете и удивлялись — ничего себе, целое купе каждому, как в поезде. Через час бортпроводница объявила, подойдя к каждому:

— Роман Сергеевич приглашает вас на ужин в гостиную.

— В гостиную, в какую гостиную? — спросил Батищев.

— Пойдемте, я покажу, — улыбнулась бортпроводница.

Они проходили мимо, когда выходил генерал, Михаил успел заглянуть и понял, что каюта генерала побольше. Впереди их ждал сюрприз — огромная, на их взгляд, комната, посередине стол и пять кресел. Поджаренная свининка на косточке, салаты, огурцы, помидоры, капуста, ваза с фруктами, бутылка коньяка и бокалы. Они расселись по двое с обеих сторон, главное место пустовало.

— А это?… — Николай обвел все вокруг.

— Это личный самолет Романа Сергеевича, — пояснил Войтович.

— Александр Павлович, расскажите нам о нем, — попросил Михаил.

— Что рассказывать… академик, гений, дважды герой России, отец звездолетов, на которых вам предстоит летать. Человек, который научился прорывать пространство и время. Гений, одним словом, по-другому не скажешь.

— А какая скорость у звездолетов? — спросил Сергей.

— Молодой человек, вы невнимательно слушали, звездолет не имеет скорости, он прорывает пространство. Координаты вводятся на земле — вжик и ты в любой точке галактики.

Вошел Граф, генерал встал, встали и парни.

— Прошу садиться.

Бортпроводница налила всем коньяк, Граф поднял бокал:

— Лучший из вас через год-полтора отправится к звездам. За первого среди звезд.

Он отпил глоток и приступил к ужину, за ним все остальные.

— Роман Сергеевич, разрешите вопрос? — спросил Николай.

— Давай.

— Что нужно, чтобы стать лучшим?

Граф улыбнулся.

— Правильный вопрос, молодец. Выучить астрономию, лучше, чем ваши преподаватели в МГУ, освоить навыки исследования, научиться управлять звездолетом и кушать молча. Видите — совсем не много, за год справитесь.

Парни уткнулись в тарелки, кушали. Граф окончил трапезу, встал, показывая жестом, чтобы никто не вставал.

— Посплю, еще часа три лететь и вам советую.

В центре подготовки космонавтов не понимали, почему трое подали рапорта на увольнение, связывая это с появлением сотрудников ФСБ центрального аппарата. В том, что их заставили это сделать — никто не сомневался. Но почему, что они могли сделать? Видимо, где-то сболтнули лишнего — другой версии не было.

Начальник центра не высказывал своего мнения, поддерживая общую версию. Но он знал, что ребят приказали рассчитать в полчаса, значит, срочно забрали куда-то. А куда может забрать ФСБ?..

Занятия в центре шли своим чередом, но психологическая атмосфера стала напряженной. Начальство, ранее бывавшее еженедельно, центр не посещало, новые планы и задачи не поступали. Все чувствовали, что что-то произошло, но понять не могли. Скрипя зубами, смотрели телепередачи про американские достижения в космосе и о новой ракете-носителе, способной развить скорость света. Американцы утверждали, что через три года смогут достичь окраин солнечной системы, о чем недавно не могло быть и речи. Они первые в космосе и на другую планету впервые в мире ступит их астронавт.

Но последнее сообщение подвергло в шок всех — Россия предложила американцам выкупить ее долю в МКС. Какие теперь могут быть полеты, если международная космическая станция станет закрытой для русских. Американская пресса ликовала — бывшая великая держава признала поражение и навсегда уходит из космоса.

А на объекте работа шла своим чередом, здесь тоже смотрели телевизор вечерами и в выходные, но воспринимали увиденное по-другому. "Раскукарекались, разорались…ничего… скоро умоетесь. Что кричать станете, когда окажитесь в заднице, а не в космосе"?

Вновь появился "мультяшный" профессор и днями напролет руководил плавкой в индукционной печи какого-то особенного состава металла, отливал листы и на сей раз большое количество. Устинов не стал размышлять, а поинтересовался у Графа:

— Роман Сергеевич, что это будет?

— Что будет? Прелесть, что будет, — ответил Граф, — американцы сдуру выкупили нашу часть МКС, она нам все равно уже не нужна. Будем строить РКС, для нее эти листы.

— РКС?..

— Да, РКС — Российская космическая станция. Небольшой такой двухэтажный домик пятьдесят на сто метров. Соберем его полностью здесь и отправим на орбиту, куда американцам не долететь на своих телегах. Сомневайтесь?

Устинов посмотрел на практически готовый звездолет:

— Я, Роман Сергеевич, теперь ни в чем не сомневаюсь. А когда? — он кивнул в сторону звездолета.

— Сами как думаете, когда?

— Сейчас март… 12 апреля?

— Но помалкивайте, — улыбнулся Граф.

Он не ответил. Но Устинов все понял.

Выбор состоялся. Он был не простым и мучительным в какой-то мере для Графа — все парни старались, но приходилось выбирать одного. Последняя ночь перед стартом… Каким он будет завтрашний день? Граф не сомневался в успехе, но волновался здорово и ходил по территории объекта, не торопясь. Тишина… никого нет… завтрашний день объявлен выходным для рабочих и все уже отправились давно домой.

Граф подошел к недавно построенному блочному дому, откуда завтра станут наблюдать за взлетом, откуда будет вестись репортаж на весь мир. Постоял немного, но внутрь входить не стал. Тишина и никого нет… только бойцы стоят на своих постах. Непривычно — всегда суета и много людей.

Он вздохнул поглубже, набирая полные легкие воздуха, выдохнул и направился к машине.

Дома его ждала и волновалась Катя. Она обняла мужа, тихонько прошептала:

— Романов прилетел, он в спальне, но просил сообщить, когда ты придешь.

Президент вышел в гостиную.

— Здравствуйте, Валерий Васильевич.

— Добрый вечер, Роман Сергеевич, вернее уже ночь. Волнуетесь?

— Да, не стану скрывать, волнуюсь. Все-таки первый полет, но я уверен в успехе и все равно волнуюсь, как школьник.

— Какой план полета?

— Послание космонавта Земле с Альфы-Центавры, ближайшей к нам звезды, оно будет идти четыре с половиной года — таково расстояние. Потом полет на расстояние семидесяти световых лет в сторону созвездия Лебедя. Там находится желтый карлик, примерно равный нашему Солнцу. По моим расчетам там должна быть планета, похожая на Землю, однако ее существование не доказано учеными. Если вы не возражаете, то я назову ее Екатериной.

— Нет, не возражаю, — Президент улыбнулся и посмотрел на Катю, она покраснела и опустила веки, — достойное название. Отдыхайте, Роман Сергеевич, завтра увидимся.

— Я раньше уеду, Валерий Васильевич, вы подъезжайте после одиннадцати, запуск в двенадцать местного времени.

Граф не мог заснуть сразу, долго лежал, не ворочаясь. О чем сейчас думает надежда прогрессивного человечества, спит ли, вспоминает жизнь, перебирает в памяти задания полета. Понимает ли он до конца, что станет первым среди звезд… первым! Это так не просто — быть первым.

Граф сидел в кресле и из окна построенного здания наблюдал за происходящим. Рабочие аккуратно выводили звездолет из закрытого ангара и катили по рельсам до стартовой площадки. На месте открылись нижние люки, из которых медленно выдвигались мощные стопы. Встав на бетонные плиты, они приподняли звездолет на несколько сантиметров, рельсовый подъемник опустился, откатываясь обратно, рабочие уводили его в ангар.

Вот он — первый звездолет России, его детище, плод многодневных мыслей, усилий и труда коллектива НИИ, специалистов объекта. Серебристого цвета звездолет сверкал в солнечных лучах и действительно походил на инопланетный НЛО. Инженеры осматривали его, заглядывая в каждое сопло пульсаров, соединение стоп. Ведущий инженер-механик доложил Графу:

— Товарищ генеральный конструктор, звездолет технически исправен, к полету готов.

Подъехал первый автобус с гостями — из него вышли министр обороны, командующие РВСН и космических войск, другие прибывшие с ними лица. Граф не разрешил въезд на автомобилях, слишком много получится машин. Исключение сделал для себя, Войтовича и, естественно, Президента.

Подъехал микроавтобус СМИ с ведущим и оператором. Стекла салона микроавтобуса пропускали свет достаточно хорошо, но разглядеть сквозь них что-либо было невозможно. Войтович вошел внутрь салона.

— Господа журналисты, вы прибыли на самый секретный объект Российской Федерации. Инструктаж с вами уже проводили и подписку о неразглашении вы дали. И все-таки хочу напомнить еще раз — ни одного слова, кроме озвученных вами в эфире, не должно нигде произноситься. Здесь уже присутствуют высокие чины, скоро подъедет Президент — никаких попыток интервью и так далее. Выйдите из салона — никаких охов и ахов, молча идем в здание, где вам подробно объяснят, что нужно и можно снимать и что говорить. Выходим.

Журналисты выскочили из микроавтобуса и сразу накинулись на Войтовича с вопросами: "Это сбитый НЛО, как удалось подобное, инопланетяне живы"?..

— Я же просил вас идти молча. Вы русский язык понимаете? Как вы достали…

Он прошел в здание мрачнее тучи, показал им рабочее место и стал объяснять, постепенно успокаиваясь. У журналистов не было слов…

В здание вошел Президент Российской федерации, все встали. Романов сел в отведенное ему кресло и стал наблюдать через окно. Он впервые видел звездолет — космический корабль будущего, корабль России!

"Внимание! — начал свой репортаж ведущий, — говорит и показывает Россия! Работают все радиостанции, телевидение и Евровидение. Мы ведем свой репортаж с Российского космодрома "Байкал", где в ближайшие минуты произойдет запуск новейшего космического корабля — звездолета "Россия", способного достичь звезд любой галактики космоса".

На экране появился звездолет.

"Вот он, этот серебристый красавец — звездолет "Россия", не похожий ни на одну ракету. Солнечные лучи отражаются в нем, бликуя, и зовут в космические дали. К звездолету ведет красная ковровая дорожка. В начале нее идут последние наставления космонавту, последнее предполетное наставление генерального конструктора, гениального российского академика. Космонавт отходит немного назад и машет нам рукой. Вот он, космонавт Николай Михайлов, первый среди звезд. Ура, Россия! Космонавт идет к звездолету, открывается люк корабля, он входит, поворачивается, улыбается и снова машет нам рукой. Николай Михайлов, первый космонавт, летящий к звездам. Переключаем звук на пульт центрального управления полетом".

"Звездолет, я земля, включить двигатели".

"Есть включить двигатели, двигатели включены".

"Включить систему жизнеобеспечения корабля".

"Есть включить систему жизнеобеспечения корабля, система включена".

Звездолет начал светиться и мерцать необычным голубым сиянием. Красота увиденного завораживала, очаровывала и пленяла. Смотрящие из здания люди не могли оторвать глаз.

"Земля, я звездолет, к взлету готов".

"Звездолет, я земля, взлет разрешаю. Удачи тебе, Коля"!

"Поехали"…

Звездолет слегка приподнялся над поверхностью, голубое сияние усилилось, и он исчез, словно испарился в воздухе. Ведущий продолжил репортаж:

"Вы только что видели запуск первого в мире космического звездолета "Россия". Это невероятное чудо — ни рева моторов, ни потоков пламени, ни чего, к чему мы привыкли при запуске космических кораблей. Он приподнялся, сверкая голубым сиянием, и исчез, испарился в воздухе. Не мыслимая скорость, невообразимое чудо, невероятный звездолет, позволяющий прорывать пространство. Сейчас по плану полета звездолет уже находится у ближайшей к нам звезды Альфы Центавра, и космонавт зачитывает текст, который дойдет до нас только через четыре с половиной года — так велико расстояние до ближайшей звезды. Если измерить путь в один конец в привычных нам километрах, то получатся не миллионы, не миллиарды и даже не триллионы километров — четыреста восемьдесят биллионов километров, таков путь до ближайшей звезды. Вот этот текст, который зафиксируют из космоса все радиостанции мира через четыре с половиной года:

"Здравствуй Земля, родная планета! Здравствуй Россия, моя Родина! Я, космонавт Николай Михайлов, шлю привет россиянам и всему человечеству с ближайшей звезды Альфа Центавра. Мы совершили скачек в космос. Мы рядом со звездами, мы среди них. Ура, Россия"!

"Сейчас по плану полета звездолет направился к созвездию Лебедя, где на расстоянии семидесяти световых лет отыщет желтого карлика, планету, похожую на Солнце, а на ее орбите планету, уже названную Екатериной, на которой, как предполагают российские ученые, существует жизнь. На Екатерине звездолет совершит посадку, посадку на планете созвездия Лебедя. Возвращения корабля на землю планируется на десять часов по московскому времени. Мы прерываем вещание до указанного времени".

По телевидению пошла обычная программа передач. В центре управления полетом повисла ждущая тишина.

В Московском центре подготовки космонавтов особо не выражали радость, зная, что их коллега еще в полете, и посадка представляет опасность. Но шокированы были все — Николай Михайлов, их Колька, стал первым среди звезд. Так вот куда, оказывается, его забрали, вот почему он написал рапорт, а они-то думали…

И что теперь будет с нами, с ракетами, на которых учили летать? Вот почему продали часть МКС американцам. Многое стало понятно. Но сейчас всех беспокоило одно — судьба звездолета. Все ждали его возвращения, иногда перекидываясь фразами или вопросами: "Где этот космодром "Байкал"? "Наверняка где-то около Байкала". "Не факт — ракета-носитель "Ангара" у реки и близко не бывала".

Родители Николая Михайлова заперлись в своей московской квартире и не отвечали на звонки, попивая то валерьянку, то корвалол. Переживали за сына, вспоминая про себя, как он рос, учился, играл. Вспоминали многое и свою жизнь в том числе.

Минуты трехчасового томительного ожидания заканчивались, и у кого-то даже возникла мысль — может не стоит включать эфир. Но граф это отверг сразу и категорично.

"Внимание! Говорит и показывает Россия! Работают все радиостанции, телевидение и Евровидение. Мы продолжаем свой репортаж с Российского космодрома "Байкал", где в ближайшие минуты произойдет посадка звездолета "Россия". Гением человеческой мысли создан это великолепный звездолет, способный прорывать пространство и время. У него нет существующей скорости, в мгновение ока он оказывается в заданной точке координат любой галактике. Это скачок, это рывок научной и практической мысли в космические дали. Кто бы мог подумать еще вчера, что Россия была, есть и будет впереди всей планеты. Юрий Гагарин — первый в космосе, Николай Михайлов — первый среди звезд. Их родила и воспитала Россия, великая страна великого миролюбивого народа. Россия, вся планета, весь мир замерли в ожидании возвращения космического корабля на землю. Что видел там, в далеком космосе сын нашей Родины Николай Михайлов, что посулила ему планета Екатерина — скоро все это мы увидим и узнаем. А сейчас ждем… И вот… вот оно… В небе появилось пока что-то непонятное, быстро снижается… да, да, мы дождались — это наш звездолет. Он завис на высоте ста метров — какой красавец в сиянии звезд! Сейчас он медленно опускается. Пятьдесят метров, сорок, тридцать, двадцать, десять… Ура-а-а-а! — не выдержал и закричал ведущий, — он приземлился! Постепенно исчезают синие проблески на корпусе звездолета, и он становится опять серебристым, залитый лучами солнца. Он так точно приземлился, что ковровая дорожка прямо подступает люку, невероятная точность. Пока не открывается люк корабля, должно пройти пять минут, чтобы исчезло наведенное излучение. Это необычный корабль, внутри земная атмосфера, сила искусственной гравитации обеспечивает притяжение равное земному, и не требуется скафандр в полете. Но вот открывается люк, в проеме появляется Николай Михайлов, он улыбается и машет приветственно рукой. Спускается по ступенькам… Николай Михайлов, первый среди звезд! На ковровой дорожке его встречает Президент Российской Федерации.

— Товарищ Верховный главнокомандующий Российской Федерации, космонавт Николай Михайлов полетное задание выполнил, — твердо чеканил он слова, — от звезды Альфа Центавра отправлено послание землянам, в созвездии Лебедя найдена планета Екатерина, совершена посадка на планету, взяты пробы воды, воздуха и грунта, проведена видеосъемка. Космонавт Николай Михайлов доклад закончил.

— Поздравляю вас с успешным завершением полета.

— Служу России!

Романов крепко пожал руку Михайлову, приобнял его, похлопывая по спине ладонью.

"Наш репортаж подошел к концу. Юрий Гагарин — первый в космосе, Николай Михайлов — первый среди звезд! Слава России"!

Михайлов направился к Графу:

— Товарищ генеральный конструктор…

— Да брось, ты, Коля, с докладом, садись в машину, а то сейчас министры и генералы заклюют. Он махнул рукой, подъехали сразу два автомобиля, но Президент не сел в свою, укатив с Графом и космонавтом.

Академка — закрытый маленький городок, где не бывает посторонних людей. Погода позволяла, и столы решили поставить прямо на улице, сколотив их из струганных досок и накрыв клеенками. Этот праздник отмечали все — все сотрудники НИИ и их жены, руководство и главные специалисты объекта.

Первым взял слово, естественно, Романов:

— Когда-то давно, несколько лет назад, мне доложили, что есть молодой ученый, кандидат физико-математических наук, перспективный человек в науке. Не стану рассказывать весь путь, он не совсем был гладок, скажу только то, что я и страна поверили этому человеку, дали возможность работать, творить, искать. Теперь он доктор наук, профессор, академик, гений… Но что может один человек без вас, дорогие друзья, его коллеги? Вы недосыпали ночами, работали недоедая. Кто-то конфликтовал дома с женой, которая редко вас видела, ворчала — кому нужна такая работа без отдыха? Она нам нужна, стране нужна, миру нужна, но отдыхать все равно надо и правильно ворчали жены — их тоже можно понять. Первым всегда тяжело — брезжит далекий свет впереди тоннеля, а ты идешь, спотыкаешься в темноте, падаешь и снова идешь. Позади тебя везде свет и нет обратной дороги, только вперед. Сегодня каждый из вас увидел результат совместного громаднейшего труда — звездолет "Россия". Ради этого стоит жить. Вы все скромные люди, делающие свою работу замечательно, но вся слава, которую вы, бесспорно, заслужили, достанется вот ему — первому среди звезд, — он похлопал Михайлова по плечу. — Но этот бокал я поднимаю именно за вас, труженики невидимого для прессы фронта, за вас, дорогие мои товарищи!

Побыв еще немного, Романов и Граф удалились. Дома в кабинете включили телевизор — праздновала вся страна, народ ликовал, а в новостях Николай Михайлов не сходил с экрана. Показывали старт и приземление, комментировали произошедшее, отзывы иностранных журналистов, политиков. Только американцы все еще пытались придерживаться своей линии, выражая сомнение, называя полет видеомонтажом и политической провокацией, направленной на подрыв стабилизации США. Они пытались аргументировать достаточно веско — ни одна страна не зафиксировала взлет космического корабля. К счастью, им никто не верил. Ученые и военные утверждали, что взлет такого корабля зафиксировать невозможно. Посмотрим через четыре с половиной года, огрызались американцы. Но и у них все больше и больше людей переставали верить своему лживому правительству.

Граф убавил звук телевизора практически на нет.

— Роман Сергеевич, я через пару часов улетаю в Москву и забираю с собой Михайлова. Сами понимайте — церемония награждения должна пройти в Кремле. Завтра и вас жду.

Граф покачал головой.

— Не поеду, Валерий Васильевич, что хотите, делайте, но не поеду. Моя награда уже состоялась здесь — это взлет и посадка.

— Я так и предполагал. Но я приглашаю вас не только для вручения наград, ее можно вручить и здесь, не вопрос. Необходимо менять концепцию освоения и изучения космоса, центра подготовки космонавтов. Вам необходимо встретиться с учеными, рассказать, поставить цели, получить задачи от них. Настало время четкой координации взаимоотношений, совместная выработка задач полета для пользы государства. Я не мешал вам в выборе исходных точек полета, ибо главной целью было не исследование и изучение космоса, а факт самого полета. Я надеюсь, Роман Сергеевич, вы меня понимаете.

— Да, Валерий Васильевич, я немного опростоволосился, зазнался, конечно, бесспорно буду.

— Отлично, Роман Сергеевич, я знаю, что вы работаете не за награды. Государство идет вам на встречу во всем, понимая, что получит взамен гораздо больше в экономическом и политическом плане. Я даже пошел на то, чтобы отменить назначенное расследование в отношении вашего заместителя по финансам Чардынцевой, чтобы не отвлекать вас в ответственный момент от работы. Но она действительно зарвалась и наказание неминуемо.

— Я не понимаю, Валерий Васильевич, почему продолжают гнобить честнейшего и порядочного человека, — устало и тихо произнес Граф, — если вы хотели сделать мне больно, то у вас получилось.

— Честнейшего человека? — нахмурился Романов, — этот честнейший человек, как вы утверждаете, украл у государства тридцать миллиардов девяносто девять миллионов долларов. Долларов, а не рублей, Роман Сергеевич. Я понимаю, что вы великий физик, гений, а не бухгалтер, поэтому позвольте в этом разобраться специалистам и принять правовое решение.

— Как же она их могла украсть — банк ограбила? — усмехнулся Граф.

Романов не понимал, почему Граф защищает так рьяно преступницу. Она его любовница, отдает большую часть денег ему? Но последняя издевательская фраза и усмешка переходят всякие границы.

— Роман Сергеевич, — властно произнес Романов, — прекратим этот никчемный разговор, решение принято. Министерство финансов представило мне неоспоримые доказательства перерасхода денежных средств Чардынцевой в названной выше сумме. А следствие выяснит, куда она эти деньги потратила или где они находятся.

— Так вот оно в чем дело, — с улыбкой произнес Граф, хлопнув себя по лбу, — я сразу не понял. Опять эта гнида министр финансов занимается махинациями, все успокоиться не может никак. Вы знаете, Роман Сергеевич, что в стране напряженная финансовая ситуация, но, не смотря на это, выполняются все социальные программы. В данной ситуации я решил не брать денег у государства, пятнадцать миллиардов нам заплатила американская разведка, вы в курсе, — Президент кивнул головой, — так вот эти деньги мы и тратили на строительство звездолета и инфраструктуры к нему. Ни рубля, ни копейки, — повторил Граф, — не потрачено на звездолет государственных денег. Все деньги, выделенные государством, находятся нетронутыми на счете, и мы неоднократно просили министерство финансов забрать эти деньги назад. В ответ лишь получали угрозы и требования объяснений источника денег. Мы не берем деньги, но тратим, а министерство финансов хочет знать — откуда у нас деньги. Вот и весь длящийся не один месяц конфликт.

— Но вы лично запросили пятнадцать миллиардов долларов дополнительно, есть соответствующий документ за вашей подписью и мой резолюцией "выдать".

— Валерий Васильевич, я впервые слышу об этом от вас и, естественно, ничего не запрашивал.

— Но есть заключение экспертов о подлинности вашей подписи, — не сдавался Романов.

— Я ему брито, а он мне стрижено… да липа это заключение липа. Вы назначили расследование — так и пусть расследуют, только в ином ключе. И потом, Валерий Васильевич, у вас же есть молекулярный компьютер, воспользуйтесь его услугами. Он вам подробно расскажет о банковских счетах и многом другом, проведет экспертизу моего, якобы запроса и так далее. Следственной группе останется лишь задокументировать факты и принять, как вы выразились, правовое решение. Я пока выйду — пообщайтесь.

Граф спустился вниз выпил полбокала коньяка и вышел на улицу. Прошелся по соснячку, подышал воздухом и вернулся обратно. Романов сразу же заговорил:

— Вы абсолютно правы, Роман Сергеевич, в своих утверждениях. Пятнадцать миллиардов долларов так и лежат нетронутыми на счете НИИ в банке, а еще пятнадцать компьютер обнаружил на личном счете министра финансов в одном из государств, с которым у нас нет соответствующего договора. Но заключение экспертов не липа, их невозможно в этом обвинить. Министр финансов для проведения экспертизы предоставил еще два документа, кроме вашего запроса. Подписи на документах выполнены одной рукой, но не вашей, Роман Сергеевич. Липу сравнивали с липой. Поэтому эксперты не виновны. Одного не пойму — как на это решился министр?

— Просто все, — устало ответил Граф, — НИИ закрытый, лично меня вы тронуть не дадите, а Чардынцева, не сознавшись, скончается в СИЗО. Дело закроют в связи с обнаружением тушки обвиняемой. Пятнадцать миллиардов у него и все шито-крыто — жируй. Одного жаль — такой день испорчен…

— Роман Сергеевич, я приношу вам свои глубочайшие извинения…

— Я не обижаюсь, Валерий Васильевич, — перебил его Граф, — лично на вас — нет. Каждый из нас делает свою работу, но день все равно испорчен. Такова российская жизнь среди гнид, воров, мошенников и других олигархов. Сердюков развалил армию со своим взводом налоговых девочек и живет себе спокойно. Нет, это не обвинение и даже не подозрение, это личное мнение, которое обязан иметь каждый разумный человек планеты. Я иногда думаю — есть Закон и Справедливость… уживаются ли эти два понятия? Это как мужчина и женщина — они любят, дружат, ссорятся… но они разные. А когда нет настоящих родителей — в ссорах рождается беспредел. Это даже не сын — пасынок. Ну да ладно… Это список сотрудников НИИ, — он пододвинул листы Романову, — здесь все. Считаю, что все заслужили определенных наград. Куда мне завтра прибыть в Москве — в академию наук?

— Сообщите время прилета, вас встретят у трапа.

— Спасибо. Я устал — надо прилечь.

Граф повернулся и вышел из кабинета, не попрощавшись. Обиделся академик… а ты бы на его месте не обиделся и еще в такой день, рассуждал про себя Романов. Он столько для страны сделал, а его мордой в грязь. Ну, министр финансов, погоди у меня, сволочь. Сердюков… Это уже другая секретная история. Он вздохнул и вышел из кабинета, спросил подошедшего Войтовича:

— Супруга Графа… действительно она дома все программы разрабатывала, не смотря на то, что находится в декретном отпуске?

— Так точно, товарищ верховный главнокомандующий. В действительности у нее отпуск формальный — работала, не покладая рук.

— Завтра академик полетит в Москву, скажи ему, чтобы взял Екатерину Васильевну с собой. Ты тоже должен прибыть с ними.

Катя впервые в жизни летела на самолете, в котором отсутствовали обычные пассажирские кресла. Не самолет, а настоящая большая квартира. Можно отдохнуть и выспаться.

У трапа их уже поджидал кортеж президентской охраны, который их доставил на дачу.

— Два часа отдыхаете, Роман Сергеевич, потом едем в Кремль, — произнес один из охранников, видимо, старший, — Президент сам озвучит дальнейший план действий.

Романов принял их в кабинете, в котором находились лица уже известные Графу. Он получил третью звезду Героя, но особенно радовались его супруга и Войтович. Екатерина Васильевна получила звезду и звание Героя Труда, а генерал Героя России. Президент остался наедине с прибывшими.

— К сожалению, у меня плотный график работы, и я не могу уделить вам достаточно времени, как хотелось бы. У Романа Сергеевича и Александра Павловича тоже будет напряженный график — необходимо встретиться с учеными, преобразовать к новым условиям центр подготовки космонавтов. Вы, Екатерина Васильевна, можете отдохнуть, посетить достопримечательности, музеи, концерты, театры. Мои люди все организуют.

— Спасибо, Валерий Васильевич, но я всегда с мужем, с ним и останусь.

— Хорошо, как скажете, Екатерина Васильевна, — Президент встал, следом и гости, — еще раз благодарю вас за свершенные открытия и работу на благо России. Я подписал Указ о награждении сотрудников НИИ и завода, медали и ордена вручит министр обороны и губернатор области.

Романов попросил задержаться Графа на минутку, рассказал ему, что министр финансов арестован, а похищенные деньги возвращены в бюджет.

Графы и Войтович вернулись домой через неделю. Лебедевы трогали руками и разглядывали звезду на груди дочери, радовались и гордились. Она была первой в области, кто получил такую высокую награду Родины.

Губернатора на завод не пускали, и он проводил награждения в НИИ. Теперь и он знал, чем занимается это закрытое учреждение и тоже гордился, что оно находится не где-то там, а в его области.

Граф отдельно поблагодарил Чардынцеву за работу, Президент наградил ее орденом Почета и она, довольная, улыбалась, не зная от какой ужасной участи ее спас руководитель НИИ.

И вновь наступили будни… На заводе собирался новый звездолет, когда над объектом завис НЛО. Проинструктированные заранее сотрудники мгновенно вбежали в здание завода и сообщили Графу о прилете инопланетян.

Их сканер прощупывал объект своими невидимыми лучами и ничего не находил внутри задания. НЛО облетел его вокруг и завис прямо по середине крыши. Сканеры работали на полную мощность, но не могли прорвать поставленную защиту. НЛО отодвинулся в сторону метров на сто и решил уничтожить непонятный завод. Наведенное излучение достигло максимума, но два установленных заводских фильтра цепко держали его, в последний момент выбросив обратно мощнейший импульс. НЛО заискрился, как при коротком замыкании, и рухнул на землю.

Граф наблюдал по монитору за происходящими событиями из своего кабинета. "Сами вы, братцы, напросились, никто вас в гости не звал и сбивать не собирался", — прошептал он. Прошли десять минут томительного ожидания и наконец открылся люк корабля пришельца. В проеме появился гуманоид — разумное человекоподобное существо ростом в два с половиной метра. Руки, ноги, туловище, голова… Череп в полтора раза объемнее человеческого, широко посаженные глаза абсолютно черного цвета, маленький носик с дырочками, рот небольшой, уши практически отсутствовали и напоминали какие-то рудименты. Одежда, напоминающая спортивный костюм песочного цвета.

Граф наблюдал, одновременно связываясь с директором завода Устиновым, передал приказ: "Заблокироваться в здании и не выходить до особых распоряжений". Вызвал к себе адъютанта:

— По гарнизону объявить полную боевую готовность, Войтовича немедленно ко мне.

Он достал и включил молекулярный компьютер:

— Катенька, проснись, на заводе появился гуманоид, всю информацию о нем, какую сможешь. Вначале представляющую опасность.

В кабинет вбежал Войтович:

— Что случилось, Роман Сергеевич?

— Не мешай, сядь и помолчи, — ответил Граф.

Генерал присел в кресло, ничего не понимая, и только понял, что руководитель внимательно наблюдает за двумя стоящими на его столе мониторами.

Гуманоид спустился на землю, в проеме появился второй, а за ним третий. Они, видимо, что-то стали обсуждать вблизи своего сбитого корабля. Заговорил компьютер: "Гуманоиды реальной опасности не представляют, но в костюм каждого вмонтировано что-то наподобие электрошокера. Пытаюсь расшифровать их речь. Расшифровано, они не понимают происходящего — почему отказала электроника и двигатели?

— Электрошокеры можно блокировать?

"Можно, — ответил компьютер, — но появится сложность в общении, лучше предложить им снять их добровольно, наверняка снимут. Также предлагаю закрыть люк их корабля. Они не смогут вернуться и заблокироваться в нем.

— Действуй, Катя.

Открытый люк внезапно закрылся и гуманоиды запаниковали. Они понимали прекрасно, что внутрь им не вернуться — пульт открывания дверей остался внутри.

— Катя, ты можешь связаться с ними?

"Да, Шеф, могу".

— Передавай — уважаемые гуманоиды, вас приветствует миролюбивая планета Земля, на которую вы прибыли.

Граф видел в монитор, как они вздрогнули и начали озираться. Громкоговоритель завода продолжил сообщение: "Предлагаю вам снять электрошокеры и положить их на землю. К вам прибудут солдаты, которые доставят вас для мирных переговоров".

Граф и примкнувший к монитору Войтович видели, как они, посовещавшись, сняли предметы с правой руки и положили их на траву.

— Александр Павлович, бери спецназ и дуй на завод. Доставишь гуманоидов в подвал института, мы подготовим им разные помещения. На НЛО срочно натянуть маскировочную сеть и возвести вокруг ограду из профлиста или чего-то подобного. Корабль срочно изолировать от лишних глаз и будь на постоянной связи. Действуй, генерал.

— Есть, — ответил по-военному он и вышел из кабинета.

— Катя, теперь подробнее о гостях, что удалось выяснить?

"Они с планеты Екатерина, заметили флаг России, оставленный нашим космонавтом и запеленговали его послание к нашей планете, которое придет к нам через семьдесят лет, очень обеспокоены этим событием и отправили к нам разведывательный корабль. Планета Екатерина — ее параметры подобны земным, но уровень развития намного выше. Они опережают нас на два-три столетия. Их обеспокоенность схожа с нашей, это миролюбивая планета, не желающая никому войны. Они давно знали о Земле, но считали наш уровень слишком низким, чтобы достичь их планеты, рассчитывали на контактный визит лет через сто, не ранее. Если их корабль не вернется назад через три дня, то на нашу орбиту прибудет другой корабль, который из космоса активизирует супер вулкан Йеллоустон. Почти весь североамериканский континент уйдет под воду. Наступит "ядерная зима" на всем земном шаре, которая продлится, примерно, полтора года. За это время погибнет флора, закончится кислород, а затем без воздуха и растительной пищи погибнет и вся фауна. Но планета начнет восстанавливаться и через пятьдесят-сто лет ее можно будет заселить гуманоидами с планеты Екатерина.

— Ничего себе миролюбивая планета, — проворчал Граф, — они пойдут на переговоры с нами, если мы вернем гуманоидов на Екатерину?

"Пойдут, но их результат предсказать невозможно. Необходимо найти их уязвимое место, как, например, американский Йеллоустон. Тогда можно общаться на равных".

— Ты сможешь найти такое место?

"Попытаюсь, когда гуманоидов привезут сюда. Я доложу вам предполагаемый план действий".

Граф набрал личный номер Президента, но ему ответил помощник:

— Здравствуйте, Роман Сергеевич, президент сейчас занят и освободится к вечеру. Мы с вами свяжемся.

— Мой разговор нельзя отложить, соедините немедленно, — возразил Граф.

— Я же уже объяснил вам, Роман Сергеевич, — ответил раздраженно помощник, — Президент занят. Вечером он с вами свяжется.

— Вы русский язык понимаете или нет? Нельзя отложить разговор, нельзя.

— Хорошо, я доложу, ждите… — помощник доложил через минуту: — Президент свяжется с вами через час.

— Еще раз доложите — не через час, а сейчас, это неотложно, — настаивал Граф.

Через минуту трубку взял Президент:

— Что случилось, Роман Сергеевич? Здравствуйте.

— Здравствуйте, Валерий Васильевич, объект номер двадцать один был атакован пришельцами, принял бой, их НЛО сбит, захвачено живыми три гуманоида. Их цель — разведка, если не вернуться назад, то наша планета подлежит уничтожению через три дня. Сейчас буду допрашивать гуманоидов и вырабатывать план ответных действий по спасению планеты. Прошу привести в боевую готовность все изделия "Графиня". При необходимости стану управлять ими дистанционно. Пусть местные включат их и не вмешиваются в управление.

— Я немедленно вылетаю к вам, Роман Сергеевич, — Президент отключил связь.

Ясно, подумал про себя Граф, изделия подключить боится. Но ничего, разберемся.

Гуманоидов привезли и поместили в разные подвальные помещения НИИ. Они просканировали в ходе поездки мозги солдат и Войтовича, но пока опасности для своей планеты не обнаружили. Об этом доложила компьютерная Катя. Она же предложила доставить их на орбиту планеты Екатерина и оттуда вести переговоры с гуманоидами. Предложить мирное сосуществование.

Граф читал историческую справку планеты, сканированную у гуманоидов:

"Развитие планеты происходило наподобие нашей. Около ста лет назад народы и государства договорились о невмешательстве во внутренние дела друг друга, уничтожив все виды наступательных вооружений на планете. Существует организация по типу нашей ООН, куда входят руководители всех государств. Председатель этой организации выбирается по деловым качествам пожизненно и является по своей сути демократическим монархом. Границы между государствами условны и для перемещения из одной страны в другую не существует пограничного контроля, как и таковых сил вообще. Рождаемость строго контролируется, мозг новорожденных сканируется, выявляются его способности для последующего направления деятельности ребенка. В течение восьми лет даются общеобразовательные программы и в последующие пять лет проводится обучение по выбранному направлению. Таких спецслужб, как разведка и контрразведка на планете нет, преступность устранена. Но видоизмененные полицейские силы имеются. Скорее всего они похожи на бывшую нашу налоговую полицию и участковых инспекторов".

— Катя, каким образом они искоренили преступность? — спросил Граф.

"К высшей мере наказания были приговорены все воры в законе, рецидивисты, лица, имеющий повторную судимость, совершившие тяжкие и особо тяжкие преступления, абсолютно все наркоманы и так далее. На планете существует нечто подобное административному кодексу, но правонарушения крайне редки, а наказания очень строгие, не менее десяти лет каторжных работ. Работ, а не отсидки. Любое мелкое правонарушение, совершенное полицейским или чиновником наказывается смертной казнью. Такие понятия, как депутатская неприкосновенность у них были отвергнуты сразу, перед законом равны все по-настоящему".

— Да-а, круто и жестко. А у нас всё демократятся…

"Они прошли этот этап и поняли, что вопросы должны решать не сборища депутатов, а профессионалы. Их строй можно характеризовать как коммунистический капитализм. Одно исключает другое, но нет, это абсолютно не так. У всех всё есть, каждому по способностям, в будущем нет неизвестности, отсутствует безработица. Каждый работает по специальности, а у нас более половины выпускников ВУЗов работает не по профилю и то устроиться сложно".

Граф готовился к приезду Президента. В одном из подвальных помещений установили бронестекло. Гуманоиды по физическому развитию превосходили землян примерно в семь раз. Их мышечная сила соответствовала силе орангутангов. И потом через стекло они не могли сканировать мозговую активность человека, понять, что он говорит и думает на самом деле.

По приезду Романов первым делом задал вопрос:

— Зачем сбили этот НЛО?

— Его никто не сбивал, Валерий Васильевич, — ответил Граф, — корабль послан к нам с разведывательной целью и по возможности устранить потенциальные полеты к их планете. Просканировав практически весь земной шар, гуманоиды обратили внимание, что наш завод внутри не просматривается их приборами. Они зависли над ним, но результата не получили. Тогда приняли решение уничтожить объект путем сильнейшего наведенного электромагнитного излучения. При этом погибают все живые существа и полностью выходит из строя электроника, которая не поддается последующему восстановлению. Мы, предвидя подобную ситуацию заранее, установили над заводом полосовые и режекторные фильтры. Суть их работы сводится к следующему — они сдерживают и накапливают наведенное электромагнитное излучение, а потом выплескивают его мощнейшим потоком обратно. То есть НЛО сбил самого себя. Но гуманоиды тоже предусматривали такой вариант развития событий. На корабле стоит мощная защита и у них сгорели только предохранители. Вся электроника осталась в порядке. Им бы заменить предохранители и улететь, а потом вернуться с несколькими кораблями, тогда нам не выстоять. Но любопытство взяло верх. Мониторы показывали отсутствие живых существ вблизи интересующего их объекта, я дал команду всем укрыться и не высовываться. И они вышли из корабля без пульта управления, а мы захлопнули люк, сработал наш молекулярный компьютер, обратно они уже не могли вернуться. Я предлагаю, Валерий Васильевич, лично пообщаться с гуманоидами, помещение мы подготовили. Наш компьютер распознал их язык и станет переводчиком при разговоре. Кроме того, он сканирует их мозг и будет выдавать вам не только сказанное, но и мыслимое. То есть то, что они хотят скрыть от нас. При разговоре желательно не дать им понять, что мы умеем читать их мысли.

Граф проводил Президента в подвальное помещение и оставил его одного с гуманоидом. Романов вернулся через три часа, произнес:

— Я бы покушал чего-нибудь. Пока ем и самому мысли переварить надобно, — он усмехнулся.

— Ко мне домой или здесь что-нибудь организовать?

— Устал я, честно сказать, — ответил Романов.

— Поспите часика три, у нас еще время есть, — предложил Граф.

— Да, наверное, вы правы, Роман Сергеевич, надо отдохнуть перед принятием ответственного решения.

— Пойдемте, я провожу вас, а сам вернусь сюда. Возможно смогу предложить варианты решения проблемы.

Катя очень удивилась, увидев входящего домой мужа с Романовым. Она сразу поняла, что это не гостевой визит и что-то случилось.

— Катенька, Валерий Васильевич очень устал и ему требуется отдых. Пусть поспит, потом обязательно покушает, затем только отпустишь его ко мне. Я обратно на работу, все вопросы и разговоры позже.

— Я поняла, Рома, пойдемте, Валерий Васильевич.

Она увела его в выделенную спальню и оставила одного. У дверей встала охрана.

— Вы бы тоже отдохнули ребята, знаете, что здесь Президента никто не потревожит, — предложила она им.

Охрана вняла совету частично — двое все-таки остались у дверей, остальные устроились в соседней комнате и практически мгновенно уснули. В Москве тоже были напряженные дни, а в самолете они не выспались.

Граф вернулся в НИИ, вызвал Войтовича.

— Докладывай.

— Корабль пришельцев накрыли брезентом и только потом стали ставить забор. На заводе работают в обычном режиме, я пояснил им, что были плановые учения. Устинов, директор завода, конечно, усмехнулся, глянув на выставленную охрану у брезентного объекта, но ничего не сказал. Солдаты, видевшие гуманоидов, временно изолированы и связи с сослуживцами и командирами не имеют. Караулу пояснил, что снять их с поста могу только я лично или вы. Полную боевую готовность гарнизона отменил, все идет по плану и без вопросов. Что говорят гуманоиды, Роман Сергеевич, зачем они прилетели?

— Это уже лишние вопросы, Александр Павлович.

— Извините, Роман Сергеевич, понял.

— Президент здесь, в курсе?

— Да, ваш адъютант доложил.

— Уставший он, я отвел его отдохнуть. Поспит, покушает — тогда и решение принимать легче будет. Ты занимайся своими вопросами и будь на постоянной связи. Да, вот еще что, ты пригласи ко мне Сергея Батищева — это тот, из будущих космонавтов. Хотя нет, заранее ни к чему его будоражить. Но навести его и второго, то есть Мишу Юрцева. Посмотри, чем занимаются, они должны быть готовы к полету, но говорить об этом не следует, поинтересуйся планами и так далее.

— Ясно, Роман Сергеевич, разрешите идти?

— Иди, Александр Павлович и будь на связи.

— Есть.

Войтович вышел из кабинета, а Граф попросил принести ему крепкого чая с молоком и сахаром. Выпив кружку, он спустился в подвал и побеседовал с гуманоидами, с каждым в отдельности. Потом приказал накормить их. В их рационе также присутствовали белки, жиры и углеводы.

Романов вернулся через пять часов отдохнувшим, но озабоченным. Он понимал, что придется принимать не простые решения. Адъютант Александр принес им по чашечке кофе и Граф попросил, чтобы их не беспокоил никто. Сделав несколько глотков, Романов произнес:

— Вы говорили, Роман Сергеевич, что возможно у вас появятся некие пути решения проблемы?

— Да, но сначала давайте разберем исходные данные. Итак, что мы имеем? Нас посетили гуманоиды с более развитой планеты с целью разведки и уничтожения способов межзвездного передвижения. Они это доказали фактически, попытавшись уничтожить наш завод. Это очень серьезно, ибо разумных существ с другой планеты не устраивает наш скачок в развитии. Из этого я бы сделал единственный вывод — уничтожением завода и нашего корабля они не ограничатся, они уничтожат флору и фауну Земли в целом. Как они это сделают, уже ясно — путем искусственного толчка к извержению супер вулкана. Через несколько лет можно использовать нашу планету в качестве источника сырья, а позднее и заселить ее своими видами жизни. Это если сказать кратко.

— А если не кратко? — спросил Президент.

Граф понял, что решение уже зародилось, под живительными каплями его слов оно должно вырасти и появиться на свет.

— Если не кратко, то в общих чертах мы повторяем историю это планеты. Мы назвали ее Екатериной, но сами они называют ее Гринблу, поэтому не станем менять название. Мы земляне, они гринблуши. У них давно прошел период буржуазных, пролетарских и оранжевых революций. Также были войны между государствами и мировые в том числе. Но в какой-то период руководители государств осознали, что и в мирное время необходимо применять и некоторую военную тактику. На войне перед командиром ставится задача и он должен ее выполнить с наименьшими потерями. Вспомните фильм "Батальоны просят огня". Да, они погибли практически все, командование пошло на это, спасая от смерти десятки тысяч людей. То есть простой и элементарный принцип — жертвуя одним, спасаем десять. Если бы на Украине Янукович в свое время применил силу на Майдане, то и страна бы осталась целостной, и не было бы такого количества жертв. Но он не решился, он испугался, и сейчас народ расплачивается за его бездействие. Но я не политик, я высказал лишь свое частное мнение. Я это говорю к тому, что иногда жизненно необходимо принимать болезненные решения. У нас сейчас демократия — самый худший вид правления, не считая всех прочих, что человечество испробовало за свою историю. Но, как говорил Черчиль, ничего лучшего пока не изобрели. Люди много говорят о политике, лично я бы сказал о ней так: политика — очень интересная и увлекательная штука, если о ней рассуждать со стороны. Но это грязная лужа, если в нее окунуться. На Гринблу демократический монархизм… понятие не новое. Но, если учесть, что мнение большинства не всегда верно, то этот строй наиболее оправдан.

Но мы отклонились от темы, — продолжил Граф, — мы предполагали, а теперь точно знаем от гринблушей, что на нашу планету ранее прилетали инопланетяне. Об этом свидетельствуют многие исторические рисунки древности, те же пирамиды в Египте, выложенные абсолютно точно и правильно, обработка гранитных камней, которую мы еще до сих пор провести не в состоянии в таких размерах. Со слов гуманоидов нашу планету пять тысяч лет назад посещали пришельцы другого мира, но четыре тысячи лет назад они исчезли. Их уничтожили гуманоиды другой планеты, а потом гринблуши уничтожили их. В мире космоса тоже идут баталии, только не между государствами, а между планетами. Гринблуши прилетают к нам уже сто лет, они исследуют нас, как и мы собачек, обезьян и других животных. В настоящее время в лабораториях Гринблу содержится более сотни людей, похищенных с Земли, над ними ставят различные опыты, как мы над лягушками. Они понимали, что земляне не в состоянии достичь любой ближайшей звезды и наблюдали за нами, похищали людей для исследования. А сейчас они примут однозначное решение — уничтожить человечество, нашу флору и фауну.

Графу иногда казалось, что Президент вовсе его не слушает, а где-то бродит в своих мыслях. Но он спросил внезапно через некоторое время:

— Что мы можем им противопоставить?

— У нас только один звездолет в наличии… Ничего мы не можем им противопоставить, кроме одного — уничтожить всех гринблушей в их логове, сохранить всю имеющуюся технику, флору и фауну.

— Есть способ? — устало спросил Президент.

— Это очень сложный вопрос, Валерий Васильевич. Есть масса способов уничтожить разумные существа на Гринблу, но для этого требуется время, хотя бы месяц. А в наличии у нас всего два дня. Ядерное и биологическое оружие для нас неприемлемо. Мы сами не сможем посещать эту планету в ближайшее время. Химическое оружие возможно, но если выживет хоть один гринблуш, то он может прилететь и уничтожить нашу планету, нам рисковать нельзя. Остается один способ — активизация нескольких вулканов на их планете. Кстати, о нашем вулкане тоже надо серьезно подумать. Есть все основания говорить о его скорой природной активизации. Но это исправимо, я полагаю, и об этом позже.

— А если бы у нас был месяц?

— То я бы предложил использование Протактиния. Это радиоактивное вещество, оно сильнее синильной кислоты в 250 миллионов раз. На земном шаре запасы Протактиния-231 составляют порядка 150 миллиграмм, в России 50 мг. За месяц мы могли бы получить целенаправленно еще 150 мг. Его период полураспада более или около 32000 лет. Но Протактиний-230 распадается на половину в течение семнадцати дней. Его можно получить путем облучения медленными изотопами. 200 миллиграмм Протактиния-230 вполне бы хватило для распыления над планетой Гринблу, все живое погибнет. Вернее, разумные существа погибнут, а мы сможем прилететь туда через пару месяцев и изучить их технологии. Но времени у нас нет.

— Вы прямо агрессор какой-то, Роман Сергеевич, — произнес Президент и внимательно посмотрел на него.

— У вас есть другие предложения, господин Президент?

Он не ответил на вопрос и попросил еще чашку кофе. Александр принес две. Молчание длилось не долго, минут пять, но казалось, что прошло полчаса. Романов произнес с трудом:

— Я понимаю, Граф, что должен принять решение. Отдать приказ на уничтожение целой планеты… Как потом жить с этим?

— Но тогда погибнет наша Земля.

— Да, я понимаю. Действуйте, Роман Сергеевич. Что для этого вам необходимо?

— Технические мелочи я оставлю себе. От вас, Валерий Васильевич, это присутствие на инструктаже космонавта. Считаю, что такую задачу космонавту должны поставить лично вы. Если все получится, то позднее мы сотрем в памяти космонавта данную цель. Он будет помнить, что летал и привез образцы грунта планеты Гринблу. Солдаты, конвоировавшие гуманоидов, тоже забудут об этом случае. Все будут считать, что нами сбит беспилотный инопланетный космический корабль. Его, естественно, мы изучим.

— Когда наш звездолет сможет взлететь?

— Завтра в десять утра по местному времени. Инструктаж и задачу космонавту поставим в восемь утра. Отдыхайте, Валерий Васильевич, вас разбудят в семь утра. Мне придется поработать, отдохну завтра после обеда.

Романов ничего не ответил, тяжело встал с кресла и отправился к дому Графа. Вошел и сразу же сказал хозяйке:

— Кушать не буду, а немножко коньяка выпью. Роман Сергеевич на работе остался, вы не тревожьте его, Екатерина Васильевна, он поздно придет, дела…

Она видела, что Президент встревожен, а Роман вообще не приходил обедать и ужинать. Поняла, что ей ничего не объяснят сейчас и ждала. Волновалась и ждала.

— Он с утра ничего не ел… может отнести ему? — все же решилась спросить она.

Романов посмотрел на нее и ничего не ответил, ушел в свою комнату. Ему туда принесли коньяк и порезанный лимон.

Граф позвонил Устинову на завод, но трубку никто не взял. Он глянул на часы — уже десять вечера и перезвонил домой:

— Артем Русланович, необходимо срочно подготовить звездолет к вылету. Верните на работу необходимых рабочих и инженеров, по готовности доложите мне на мобильный.

— Что-то случилось? — спросил он, — к чему такая спешка?

— Без лишних вопросов, пожалуйста, действуйте, — ответил Граф и вызвал к себе Войтовича.

— Александр Павлович, необходимо организовать доставку персонала на завод, Устинов скажет кого персонально. К восьми утра вызови ко мне обоих космонавтов. Одно из изделий "Графиня" должно быть готово к работе ранним утром. Уточнение — обоих космонавтов к семи утра на завод, а не сюда. Президента доставишь тоже на завод к восьми. Действуй, генерал, я буду на заводе.

Граф прибыл на место. Вокруг сбитого корабля уже стоял высокий забор из профлиста и ничего не было видно за его пределами. Сейчас он раздумывал над другим вопросом — как воспользоваться "Графиней" на другой планете? Руками ее из корабля не выгрузить, значит необходимо ставить на рельсы внутри звездолета и потом подкатывать к краю люка, из которого пушка сможет произвести "выстрел", а сам корабль должен поворачиваться в нужном направлении. Это не проблема, естественно, с двумя космонавтами на борту — один управляет звездолетом, другой пушкой. А если произойдет нападение их кораблей? Они легко уничтожат корабль с открытым люком и все станет бессмысленным. Необходимо найти быстрое решение, как выгрузить из корабля пушку.

Он подошел к изделию и приказал расчехлить его. Долго ходил в задумчивости вокруг, потом пригласил директора завода.

— Артем Русланович, прикажите рабочим снять "ствол" и панель управления, а потом установить все обратно.

Он непонимающе посмотрел на Графа.

— Артем Русланович, без вопросов, пожалуйста.

С электрическим гайковертом рабочие сняли "ствол" и панель управления за две минуты. Граф засекал время и остался доволен. Станину изделия, имеющую основной вес, можно скатить по грузовому трапу из звездолета, остальное вынести на руках и прикрутить. Все вместе выгружать нельзя, изделие упрется "стволом" в землю, а если его поднять, то не выйдет из люка. А если постепенно опускать на лебедке, то можно регулировать высоту "ствола". Да, это будет удобнее и практичнее.

Рабочие закрепили лебедку и втащили изделие внутрь звездолета, прикрепили "Графиню" к полу, чтобы она не каталась в полете. Потом всё вернули на свои места. Они не понимали, что происходит — закати-выкати, сними-поставь, но трудились исправно. Особенно их удивляло присутствие ночью самого Графа, а это означало одно — предстоит серьезное и ответственное дело. Приготовления в ангаре закончились и звездолет начали потихоньку выкатывать наружу, устанавливая его на площадке. Роман глянул на часы — уже пять утра, время бежало неумолимо. Необходимо прилечь хотя бы на два часа.

В семь утра прибыли космонавты, обратив внимание на усталый внешний вид их кумира. Они доложили о прибытии. Сердечным тоном и улыбкой Граф снял охватившее их напряжение в связи с неизвестностью.

— Господа космоса, — обратился он к ним, — вам предстоит сегодня важный и ответственный полет к звездам. Полет действительно необычный. Задание получите несколько позже, а сейчас немного потренируемся.

Космонавты откручивали и ставили на место "ствол" и панель управления "Графини", закатывали ее в звездолет и выкатывали обратно, стараясь отработать свои движения до автоматизма. Потом обучались работать на изделии и цикл повторялся заново. В восемь утра прибыл Президент Российской Федерации, Граф сразу же увел его в здание управления полетами. Позже к нему пригласили космонавтов — Михаила Юрцева и Сергея Батищева.

— Сегодня вам предстоит очень важный и ответственный для нашей Родины полет к звездам, — начал говорить Президент, — вы выполните секретную миссию, поэтому ваш полет не афишируется и здесь не присутствуют журналисты. До самого последнего времени всё держалось в огромном секрете, но вы люди военные и обученные. Я верю, что вы справитесь с заданием успешно. Пожалуйста, Роман Сергеевич, введите космонавтов в курс дела.

— Уважаемые господа космоса, — он снова улыбнулся, — вам предстоит сегодня побывать на планете Гринблу, это в созвездии Лебедя, координаты уже введены в компьютеры вашего корабля. Зависните на орбите, осмотритесь, просканируйте пространство — вы должны приземлиться незамеченными. Да, это обитаемая планета с более развитым техническим потенциалом, чем наша, но об этом чуть позже, — пояснил Граф, видя недоуменные лица космонавтов. Он разложил на столе карту планеты. — Приземлиться вы должны вот в этой точке, но еще на орбите необходимо уточнить координаты трех вулканов планеты, они расположены вот здесь, здесь и здесь. — Роман Сергеевич показал карандашом места. — Компьютер звездолета укажет их вам, и вы сразу же введете координаты в электромагнитную пушку. После приземления выкатывайте пушку, делаете три выстрела по вулканам и назад. Вы, Миша, стреляете, а вы, Сергей, в это время находитесь в звездолете и наблюдаете за монитором компьютера. Если небо чистое — обратно домой, если появятся их корабли, вам необходимо их сбить. Возвращаетесь только при чистом небе. Теперь детали — планета похожа на нашу, из корабля можно выходить и дышать свободно, без опасений. Вчера при попытке уничтожения завода нами был сбит корабль инопланетян, он находится за этим забором. Экипаж их трех гуманоидов захвачен в плен. Они показали, что через три дня, теперь уже через день, наша планета будет уничтожена полностью путем взрыва супер вулкана Йеллоустон. Гуманоиды боятся, что мы, имея современные средства передвижения, оккупируем их территорию. Они с нами никогда не церемонились — похищали людей и ставили на них опыты, резали, как собачек и лягушек. Долго и подробно объяснять некогда, проблема стоит сейчас однозначно — или мы их, или они нас. Вопросы?

Удивленные и пораженные сказанным, космонавты смотрели то на Графа, то на Романова.

— А почему вулканы? — спросил Сергей Батищев.

— При извержении Йеллоустон почти весь североамериканский континент уйдет под воду, пепел поднимется на высоту до пятидесяти километров и окутает всю планету. Солнце не пробьётся к земле в течение полутора лет, наступит зима, погибнет флора и фауна, кислород постепенно исчезнет. Земля восстановится со временем, но уже без нас. На Гринблу нет подобного супер вулкана, поэтому придется активизировать три. Еще вопросы?

— Какие уж тут вопросы, — ответил Михаил Юрцев, — задание выполним.

— Это хорошо, — вздохнул Президент, — не просто было принять такое решение и вам не просто, я понимаю. Но я верю в вас и надеюсь, верит и надеется все человечество, вы справитесь.

Президент встал, встали и все присутствующие.

— Сергей Батищев, вы назначаетесь командиром экипажа. Приказываю — прибыть к планете Гринблу, уничтожить ее путем активизации трех вулканов и вернуться назад.

— Есть уничтожить Гринблу и вернуться назад, — ответил Батищев.

Звездолет завис на мгновение над землей, а потом исчез, словно растворился в воздушном пространстве. Время тянулось медленно. Граф и Романов понимали, что если звездолет не вернется через десять минут, то произошло что-то непредвиденное. А если не вернется еще через десять, то не вернется, видимо, никогда.

Звездолет подлетел к орбите Гринблу, завис. Бортовой компьютер просканировал пространство — чисто. Уточнил координаты вулканов.

— Ввести уточненные данные в электромагнитную пушку, — приказал Батищев.

— Есть ввести данные, — ответил Юрцев, набирая на клавиатуре цифры координат.

— Садимся, приготовится к выходу.

— Есть садиться и приготовиться к выходу.

Корабль плавно приземлился, космонавты выждали несколько минут, пока не исчезнет наведенное излучение и открыли грузовой люк. Освободили пушку от держателей и стали потихоньку выкатывать ее, меняя положение ствола. Батищев остался на корабле, а Юрцев устроился на сиденье пушки, включая ее электронику. Доложил по команде:

— К стрельбе готов.

— Беглый огонь, — приказал Батищев.

Пушка произвела три невидимых выстрела подряд. Юрцев доложил:

— Стрельбу окончил.

Не только на поверхности планеты, но и в звездолете ощущались значительные подземные толки — заработали активизированные вулканы. Батищев внезапно крикнул:

— Мы обнаружены, летят пришельцы. Принимаем бой, Миша, компьютер вводит данные, огонь. Ввожу голограммную защиту корабля, держись, Серега!

Юрцев видел боковым зрением, как вокруг и за километр вдали появились с десяток голограммных звездолетов. Но он следил за свои монитором и, как только на нем появлялись данные, производил выстрел. Корабли инопланетян вбивались в поверхность с небывалой силой на большую глубину и выбраться уже не могли. Сопла их двигателей забивались грунтом намертво. Цифры координат — выстрел. Цифры координат — выстрел. Сергей видел, как вместо наведенных голограмм появляются огромные зияющие дыры пропасти. Стоял неимоверный грохот и, казалось, что поверхность планеты раскачивается и трясется, словно в судорогах. Впереди осталась всего одна голограмма, когда Михаил крикнул:

— Копец пришельцам, накрылись, мы выиграли этот бой, горизонт чист, уходим.

Он выбежал из звездолета с гайковертом.

— Пушку вкатить не успеем. У нас минута, после чего поверхность обвалиться.

— Оставь, не успеем запустить двигатели.

Юрцев схватил за рукав Батищева и потащил назад. Они запрыгнули в звездолет, закрыли люк и включили двигатели. Как только он завис, поверхность провалилась, образуя огромную зияющую воронку, поглотившую в себе электромагнитную пушку. Корабль поднялся на высоту тридцати километров. Космонавты наблюдали, как потряхивает планету, и она окутывается постепенно вылетающим из жерл вулканов пеплом. Поднявшись еще выше, они перевели дух, смотря друг на друга. Особенно "красиво" выглядел Миша Юрцев, весь испачканный пылью планеты Гринблу.

— Бортовой компьютер засек переговоры гринблушей, — произнес Батищев, — они считают, что на них напали гуманоиды с планеты Редвайт. Кто-то высказал предположение о нашей Земле, но эта мысль была сразу же отвергнута. Они считают, что мы еще не достигли такой степени развития, чтобы нападать. Но, как бы там ни было, мы уничтожили их корабли, находящиеся в воздухе, а остальные засыпаны уже пеплом, нам ничего не грозит, и пора домой.

— Есть домой! — ответил радостно Юрцев.

На Земле уже серьезно беспокоились. Прошло двадцать минут после взлета корабля. Президент ходил взад-вперед по комнате управления полетами и, не скрывая, нервничал. Граф пытался успокоить его:

— Валерий Васильевич, они вернуться, видимо, не все гладко сложилось, но они вернутся, я убежден в этом. Верьте мне.

Романов посмотрел на Графа и присел в кресло, ничего не ответив. Послышался крик: "Летят"! Они мгновенно выскочили на улицу. Красавец звездолет завис над площадкой и медленно опустился на бетон, выключив двигатели. Через пять минут люк открылся и в проеме показался Батищев, за ним вышел Юрцев. Президент побежал к ним навстречу, остановился за несколько метров.

— Товарищ верховный главнокомандующий, — начал свой доклад Батищев, — экипаж корабля "Россия" поставленную задачу выполнил. Вулканы активизированы. В ходе проведения операции корабль подвергся нападению, экипаж принял бой, уничтожив восемь кораблей противника, угроза для планеты Земля отсутствует. Электромагнитную пушку сохранить не удалось, она провалилась в образовавшуюся под нами огромную воронку.

Президент, ни слова не говоря, подошел и обнял Батищева, а за ним Юрцева и только после этого произнес:

— Спасибо, ребята, от всей планеты спасибо! Грязные вы какие — немедленно в душ, потом доложите все подробно, — приказал он.

Граф тоже обнял космонавтов.

— В душ, братцы, в душ. Сейчас привезут вам другую одежду, эту отправим на исследование — все-таки образцы почвы имеются, — улыбнулся он.

Все четверо прошли в здание управления полетами. Оставшись наедине с Романовым, Граф произнес:

— Теперь можно и по сто грамм, даже по двести коньячку. Космонавтов отправим домой отдыхать, сами посмотрим видеозапись происходящих событий. Надо позвонить в Москву и объявить, что произведен запуск звездолета к созвездию Лебедя с двумя космонавтами на борту, доставлены образцы грунта. Космонавтов взять с собой в Москву и наградить, как положено. Позже мы исследуем их звездолет, результаты сообщу. Теперь очень хочется спать и кушать.

— Да, отдохнуть не мешает. Я, в отличии от вас, Роман Сергеевич, хоть и спал в чистой постельке, но не выспался ни черта, разные мысли лезли в голову. Завтра домой полечу — сегодня отдых.

Он взял телефон, позвонил своим помощникам, чтобы передали сообщение на телевидение. Космонавты вышли из душа, завернутые в простыни. Президент произнес:

— Вам сейчас доставят одежду и езжайте домой, отдохните. Мы с Романом Сергеевичем просмотрим видеозапись полета, докладывать подробности необходимости нет. По новостям скоро объявят, что состоялся полет к созвездию Лебедя, взяты образцы грунта. Завтра готовьтесь к восьми утра, полетим в Москву, после награждения вернетесь обратно. Надеюсь, что вам понятно — кроме взятия образцов грунта на планете вы больше ничего не делали, даже между собой эту тему обсуждать запрещаю. Приказ ясен?

— Так точно, ясен, — ответили в голос оба.

Граф с Президентом вернулся домой, сказал жене:

— Кушать, выпить и спать.

Пока накрывали стол, они просмотрели видеозапись.

— Да, тяжко пришлось нашим космонавтам, — произнес Романов, — а Редвайт — это что за планета, где она?

— Пока не знаю, но узнаю и доложу, — ответил Граф.

Они выпили, поели и легли спать. Катя с удивлением увидела в новостях, что сегодня был произведен запуск звездолета к созвездию Лебедя… Интересно… это какой-то необычный запуск. Выспится муж — узнаю, решила она.

Мужчины проспали с двенадцати до шести вечера и встали бодрыми. Романов не захотел остаться до следующего дня, как планировал, забрал с собой космонавтов и улетел в Москву. Он так быстро собрался, что ничего не сказал про имеющихся гуманоидов. Граф решил, что необходимо еще раз просканировать их мозги, выкачать всю имеющуюся информацию, а затем отправить их в небытие. Но только после обследования их корабля — вдруг потребуется какая-нибудь консультация. Подошла Катя, спросила:

— Рома, ты покушаешь?

— Да, Катенька, легкий ужин с коньяком не помешает. Хоть и взбодрился сном, но напряжение еще осталось немножко. Трудным был вчерашний день и сегодняшнее утро, но всё позади. Отпуск бы взять, но не получается, работы много и тебе предстоит потрудиться. После ужина расскажу подробнее. Ты скажи, чтобы ужин на двоих в кабинет подали.

Он зашел в детскую, крепко обнял своего Василька, поиграл с ним немного и вернулся в кабинет. Поужинав и выпив совсем немного коньяка, заговорил:

— Вчера инопланетяне прилетели, пытались уничтожить наш завод, но были сбиты. Сегодня утром мы нанесли им ответный визит. Вот этими вопросами мы и занимались с Президентом. Существовала угроза всей нашей планете, но всё обошлось. Теперь необходимо исследовать сбитый корабль. Начнем завтра. Ты будешь включена в комиссию по исследованию и как сама понимаешь — на тебе все их программы.

— А гуманоиды с корабля, что с ними? — спросила Катя.

— Они пока в нашем подвале до окончания исследования. Но об этом никому ни слова. Три разумных и более развитых существа двухметрового роста.

— А потом?

— А потом — суп с котом: пусть Романов думает, ему положено, — ответил Граф.

— Ты сказал — ответный визит… Они прилетели нас уничтожить?

— Слишком много вопросов, Катя, даже тебе я не могу ответить, извини.

Утром Граф собрал у себя совещание, на которое были приглашены руководители лабораторий, Войтович и Катя.

— Коллеги, я пригласил вас с единственной целью — дать новое важное и секретное поручение. Все вы дадите подписку о неразглашении государственной тайны.

Войтович раздал листы, сотрудники подписались, и он собрал их назад.

— На территории завода упал звездолет пришельцев, вы все включены в комиссию по изучению инопланетного корабля. Вам необходимо исследовать всё — от состава материалов до электроники и программного обеспечения. Кроме присутствующих о корабле знает только Президент России, эта тема секретна. С коллегами по работе и в семье обсуждению не подлежит. Автобус вас ждет, прошу отправиться на завод немедленно. Результаты исследования докладывать ежевечерне.

Сам Граф еще тоже не был внутри корабля и сейчас поехал вместе с Катей. Войтович передал список охране, и она пропускала внутрь огороженной территории сотрудников НИИ строго по нему. Компьютер открыл люк, и они вошли. Ничего особенного Граф внутри не заметил и оставил исследовательскую команду.

Через месяц он написал электронное сообщение Президенту:

"Уважаемый Валерий Васильевич! Исследование инопланетного корабля еще продолжается, но уже сейчас можно сказать с уверенностью, что наш корабль не хуже, а по некоторым параметрам превосходит звездолет гуманоидов. В качестве силовой тяги применяется подобная схема, как и у нас. Некоторые приборы и схемы инопланетян достаточно интересны и будут взяты нами в качестве рабочих при строительстве нового звездолета, который мы собираемся оснастить электромагнитной пушкой в качестве оборонительного и наступательного оружия. Пушка прекрасно зарекомендовала себя на известной вам планете.

Не смотря на продвинутость гуманоидов, компьютер землян оказался лучше и надежнее, он легко взломал пароль и вошел в их систему, скачав интересные, познавательные и научные файлы. Теперь мы располагаем картой звездного пространства летне-осеннего треугольника — это созвездия Лиры, Лебедя и Орла. На небе достаточно хорошо видны их звезды — Вега, Денеб и Альтаир. Из них ближе к нам Вега, расстояние всего пять парсеков, затем Альтаир — семь и семь десятых парсека. Дальше всех расположен Денеб — восемьсот парсеков или 2600 световых лет.

Планета Редвайт, о которой упоминалось в известном Вам перехваченном разговоре гринблушей, расположена в созвездии Лиры, точные координаты ее имеются. После полного изучения корабля гуманоидов и завершения строительства нашего звездолета с имеющимся на борту оружием, НИИ приступит к исследованию Редвайта. Однако, учитывая сложившуюся ситуацию с Гринблу, изучение должно быть тайным для аборигенов с похищением образцов разумной жизни.

С уважением, генеральный директор НИИ "Электроника", академик Граф Р.С."

Он так и не дождался ответа первого лица государства. Примерно так и предполагал, что его прочитают и бросят в корзину. Но НИИ работал с опережением графика, создавая звездолет нового поколения.

Какая-то неопределенная тревога не покидала Графа с тех пор, как он решил проблему с Гринблу, но оснований для нее не было. Роман Сергеевич не понимал, что тревожит его, внутри засело и прочно держалось смутное чувство опасности. Он зашел в кабинет жены:

— Как дела, Катенька?

— Нормально, — ответила удивленно она, — работаю.

— Я просто так зашел… соскучился. Как возглавил НИИ, так и не был в отпуске. Как ты считаешь, может быть нам отдохнуть?

— Отдохнуть? Тебе давно пора отдохнуть, Рома, — ответила Катя, — каике у тебя планы?

— Отдыхать, занимаясь семейным бытом. Купить наш собственный домик, зарегистрировать его на Василька. А то ведь получается, что у нас своего ничего нет — все государственное. Коттедж и машины продали, получается, что мы совсем неимущий класс. Уйдя на пенсию, нам и уехать некуда. До нее далеко, но о будущем заранее думать необходимо.

Граф вернулся к себе, просмотрел по интернету предлагаемую недвижимость и ничего интересного не нашел. Лично обзвонил риэлтерские агентства и кое-что приметил. Он съездил в несколько мест, один коттедж и участок ему понравился. Граф купил его, оформив на сына. Двадцать пять соток земли, два этажа по сто пятьдесят квадратов и нулевой этаж, гаражный бокс на два автомобиля, банька. В течение недели он завез в дом мебель, оборудовал кухню и смонтировал охранную сигнализацию. Подготовив дом к переезду, он решил переговорить с Войтовичем, зашел к нему в кабинет.

— Александр Павлович, уже семь лет мы работаем вместе, вам сейчас пятьдесят семь и через три года пенсия, хотя вы выработали стаж давно. Не смотря на двадцатилетнюю разницу в возрасте, мы фактически стали друзьями. Вы никогда не задумывались, генерал, куда отправитесь потом — это служебная квартира и вам ее не оставят, как и мне коттедж. Вернетесь в Москву или останетесь здесь?

— Даже не ожидал, Роман Сергеевич, подобного разговора. Вернуться в Москву, в этот суетной серпентарий? Нет уж, увольте. Останусь здесь, куплю себе маленький домик и даже, может быть, женюсь, — он улыбнулся. — Но вы просто так не заводите разговор, за семь лет я вас немного изучил.

— Я начал этот разговор потому, что вы единственный в НИИ человек, которому я могу доверять. У меня нет никаких фактов и оснований, но внутренняя интуиция подсказывает, что мне в ближайшее время предложат другую работу, а вас отправят на пенсию. Если хотите остаться здесь, то надо подыскать жилье прямо сейчас, не откладывая в долгий ящик.

— Вы, Роман Сергеевич, останетесь в городе или уедите? Что вам могут предложить, какую работу?

Граф горестно усмехнулся, ответил, не торопясь:

— Предложат… например… в каком-нибудь учреждении министерства обороны должность зама по науке… где-нибудь в Подмосковье, заранее понимая, что я туда не поеду. То есть тоже, как и вас, отправят на гражданку. Я уже присмотрел себе коттедж. Советую и вам не тянуть с этим вопросом. Быть готовым к тому, чтобы взять маленький чемоданчик и уйти с Богом из этого места. Через какое-то время меня, конечно, попросят вернуться назад, а я верну вас. Но это время тоже надо жить где-то. И потом я совсем не считаю, что вернусь обратно. Смогу ли простить оскорбление и потушить обиду — не знаю.

— Роман Сергеевич, как же так — вы столько для страны сделали… Это же кощунство, настоящее вредительство…

— Не станем, Александр Павлович, говорить сейчас об этом. Я всего лишь поделился с вами своей интуицией, а вы думайте — фактов и оснований никаких нет.

Граф вышел из кабинета, прошел к себе и позвонил министру обороны:

— Николай Ефимович, добрый день, это Граф. Как здоровье, настроение?

— Здравствуйте, Роман Сергеевич, все в порядке, а у вас?

— Не жалуюсь, только вот в отпуске за семь лет ни разу не был. Наш НИИ к вашему министерству относится, значит, заявление на отпуск я должен писать вам. Хочу отдохнуть месячишко, вы не возражаете?

— Нет, конечно, Роман Сергеевич, а кто вместо вас останется?

— Зам по науке — Рукосуев Павел Альбертович.

— Договорились, Роман Сергеевич, пишите заявление, всего вам доброго.

— До свидания.

Кузьмин доложил Президенту, что подписал заявление на отпуск Графу. Романов пригласил на совещание его и директора ФСБ через три дня.

— Хотел с вами посоветоваться, — начал он, — последнее время создается впечатление, что Граф ведет себя как князек в былые времена. Ставит себя выше вас и по первому зову вы должны к нему лететь, а не он к вам. Зазнался, Роман Сергеевич, заелся и жирует в своем Н-ске. Губернатор и вы ему не указ — разве что только я. Это не правильно, незаменимых людей не бывает. Сейчас НИИ работает планомерно и у нас есть возможность предложить Графу другую работу. Он ученый — вот и пусть занимается своей наукой, например, в КБ по атомным подводным лодкам. Должность заместителя по науке как раз для него. Как вы считаете?

Никто из присутствующих такого поворота событий не ожидал. Трудно, практически невозможно переоценить вклад Графа в обороноспособность страны. И тут такое… практически академика списывали в тираж. Кузьмин и Корнеев не понимали, что произошло, увязывая это с последней поездкой Президента в Н-ск, о которой они ничего не знали. Романов пробыл там два дня. Потом объявили о полете к созвездию Лебедя двух космонавтов и более ни слова. Зачем, что они на самом деле делали у этого созвездия? Романов улетел внезапно и срочно, не завершив важные переговоры, и наверняка по просьбе Графа. Что-то важное случилось в Н-ске, но что? Знать бы…

— Кто станет новым руководителем НИИ "Электроника"? — спросил директор ФСБ.

— Граф оставил за себя зама по науке, уйдя в отпуск. Человек в курсе институтских дел, профессор, пусть он и руководит, — ответил Романов.

— Амбициозность Графа ничто в сравнении с его вкладом в обороноспособность страны. Гении всегда обладали некими особенностями. Профессор Рукосуев или кто-либо иной не заменит такого ученого, как Граф. Такие рождаются раз в сто или двести лет. Я не знаю истинных причин вашего решения, господин Президент, но я солдат и приказ выполню, — высказал свое мнение министр обороны Кузьмин.

— Хорошо, Николай Ефимович, к концу отпуска Графа летите в Н-ск и сделайте все необходимое. Не пожелает идти замом в КБ, пусть катится на гражданку. А вы, Степан Александрович, присмотрите за ним, чтобы за границу не уехал — он все-таки секретоноситель. Все свободны.

Корнеев и Кузьмин вышли от Президента подавленными. Какая муха его укусила, что произошло между ними в Н-ске, зачем он туда ездил? Масса вопросов и нет ответов. Уволить человека, сделавшего армию непобедимой — такого Кузьмин не понимал. Не понимал Президента и Корнеев, считая, что только за один компьютер Графа надо носить на руках. Но приказ получен и его необходимо выполнять.

Министр обороны прилетел в Н-ск за день до окончания отпуска Графа. Роман Сергеевич сразу все понял. Он встретил Кузьмина в холле первого этажа.

— Николай Ефимович, не утруждайте себя предложениями. На другую работу я не пойду, а заявление на увольнение я уже написал, — он протянул лист бумаги и добавил: — Полагаю, что теперь я свободен. До свидания, я немедленно уезжаю.

Граф повернулся и пошел на второй этаж за женой и сыном. Личные вещи он перевез заранее. Кузьмин последовал за ним, спросил на ходу:

— Роман Сергеевич, вы можете объяснить, что произошло? Я в крайнем удивлении и непонимании.

Граф остановился, повернулся к министру.

— Что произошло? Ничего существенного — обычный человеческий фактор, когда некое лицо предположило, что я смогу претендовать на мировое господство в будущем. Но зачем этого ждать — лучше обрубить возможные потуги в зачатии. И оно обрубило, приказав вам вылететь сюда. Я — мировой лидер… Вам от этой дурости не смешно?

Через пять минут академик с женой и сыном покинул территорию НИИ. Кузьмин позвонил Войтовичу, но номер оказался недоступным. Министр решил спросить у вездесущих горничных:

— Не могу дозвониться до Войтовича, не в курсе, где он?

— Еще месяц назад он подал рапорт и сегодня тоже уволился. Родители Екатерины Васильевны уехали еще вчера.

Граф проснулся в семь утра. Осторожно, чтобы не разбудить, поцеловал жену в щеку, слегка прикасаясь губами, и встал. Принял душ и прошел на кухню. Заварил чай, налил в кружку и прошел на второй этаж, где его поджидал уже загрунтованный холст на подрамнике. Выставив по бокам фотографии пейзажа, он наносил карандашные наброски. За этим занятием и застала его Катя.

— Рисуешь?

Она подошла, обняла мужа и поцеловала его.

— Рисую, — ответил он, — ты же знаешь, я давно мечтал заняться живописью, но все времени не было. Прекрасное занятие и не надо больше думать, как спасти мир, — он усмехнулся.

— Все еще жалеешь, что ушел из НИИ?

— Катенька, — он укоризненно посмотрел на нее, — ты же знаешь, что я не ушел, а меня унизительно выперли. Конечно, обидно… но что поделать. Закончу работу карандашом и начну красками — вот и замалюется вся обида колером живописи. Зато мы теперь все вместе — твои родители, наконец-то, оставили работу и продали бизнес. Им отдохнуть не мешает. И я снова могу крикнуть во весь голос — я свободный художник и ни от кого не завишу. Деньги у нас есть, нам хватит, чтобы вырастить и выучить сына, самим дожить до глубокой старости. А физика… что поделать… пусть другие ей занимаются. Видимо в книге судьбы планеты наложено вето на опережение времени. А ты против быть домохозяйкой? — внезапно спросил он.

— Нет, почему же, не против. Я тоже устала от всей этой возни с министрами и первыми лицами. Пойду завтрак готовить — мама наверняка уже на кухне. Надо помочь ей.

Когда есть чем заняться, есть любимое дело, то время бежит незаметно и в нем тонут обиды. Граф рисовал уже больше месяца, не показывая свое искусство взрослым. Только Василек забегал к отцу посмотреть, что он малюет, сыну Роман в этом не отказывал — мал еще.

Он работал с удовольствием, прерываясь на еду и уборку территории участка. Считал это необходимым делать самому — повышает мышечный тонус и настроение.

Семья Графа жила в доме замкнуто, не общаясь с соседями и бывшими сослуживцами. Иногда все же посещали ее знакомые, но они не желали общения и не принимали никого, кроме Войтовича, приходившего редко. Вся семья сменила номера телефонов, которые знал только Александр Павлович. Но и он не звонил, иногда навещая своего бывшего руководителя, которому остался предан.

Сегодня для Романа был волнующий день — он решил показать всем домочадцам свою картину "Закат в сосновом лесу", повесив ее в гостиной второго этажа, где на другой стене уже висел Катин портрет.

— Не знаю, как вам, дорогие мои родственники, — произнес Граф, — но мне лично картина нравится, я доволен своей работой.

Катя заговорила первой:

— Ромочка, милый мой человечек, ты настоящий талант, талантище. Кто бы в этом сомневался, но только не мы. Что я могу сказать — это физика в искусстве. Я имею в виду, что ты также талантлив и в живописи. Прелестная работа, не имеющая себе равных среди современных художников. Чтобы там не говорили про нее критики позднее, но это факт, от которого не уйти. Ты, Рома, встал в один ряд со знаменитыми художниками мира.

Родители поддержали дочь от чистого сердца, продолжив хвалить зятя и его картину. Заработал домофон, на экране появилось лицо Войтовича. Граф открыл ворота.

— Вот и Александр Павлович пожаловал на смотрины, — произнес он, — чувствует старый товарищ, когда приходить необходимо.

Войтович поднялся на второй этаж и тоже прокомментировал событие:

— Смотришь на такую картину и радуешься, что не обеднела Россия талантами, гордишься, что лично знаком с великолепным художником современности. Я не специалист в картинах, не понимаю и не признаю абстракционизм, кубизм и прочие рисунки из сумасшедшего дома. Великие Тициан, Ван Гог, Рафаэль тем и знамениты, что их картины отражают действительность, а не перекошенные глаза или рот, будто связанный контрактурами после ожога. Замечательная картина, Роман Сергеевич, прекрасный пейзаж с проработкой деталей, смотришь на нее, словно на настоящий закат в сосновом лесу.

— Спасибо, Александр Павлович, спасибо. Пообедаешь с нами?

— Нет, Роман Сергеевич, зашел попроведывать и поговорить, рассказать новости.

Вся семья и Войтович устроились в удобных креслах в гостиной второго этажа.

— Практически два месяца НИИ работает без нас с вами, Роман Сергеевич и Екатерина Васильевна. Не знаю, что будет дальше, но разваливается институт — Рукосуев, ваш зам по науке, не согласился возглавить НИИ, уволились все заведующие лабораториями. Из Москвы прислали какого-то академика, но он в наших вопросах ни бум-бум. Доносы только строчит. Свою профессиональную несостоятельность прикрывает саботажем и вредительством со стороны бывшего руководства. Надо было по плану вывести несколько спутников на орбиту. Начали собирать "треногу" на заводе, этот академик приехал, внес туда свои коррективы. В результате ничто никуда не полетело. Приехала московская комиссия, директор завода Устинов пояснил, что спутниконоситель не сработал из-за внесенных изменений в схему. Академика уволили, прислали другого. Тот вообще заявил, что это работать не может, так как все вывернуто наизнанку. Они теперь сами даже понять не могут — где ваша схема, Роман Сергеевич, а где переделанная. Заведующие лабораториями уволились, новые ничего тоже не понимают. Полный коллапс, иначе не скажешь. Прилетел директор ФСБ, генерал Пилипчук пояснил ему, что вы исчезли, Роман Сергеевич, и где находитесь — неизвестно. Корнеев ко мне приехал, а я вообще не знаю где вас искать. За мной слежку установили, прослушку на телефон поставили — вдруг выведу на вас. Сегодня колесил по городу, с трудом, но оторвался от наружки и к вам сразу. Вот такие дела, Роман Сергеевич.

— А что Корнееву-то от меня надо?

— Как что? Чтобы вы пояснили где какая схема и почему "тренога" не взлетела. Они и со звездолетом напортачили, теперь тоже не понимают и свою ошибку найти не могут. Короче, встало все без вас, Роман Сергеевич, НИИ оказался неработоспособным. У руководства два выхода — вернуть вас или прикрыть НИИ, возвратиться к старым способам выведения спутников на орбиту, к полетам допотопных ракет и так далее.

— Я могу лишь предложить одну схему и чертеж губозакатывающего аппарата, — усмехнулся Граф. — Что еще новенького, Александр Павлович?

— В принципе ничего, — ответил он, — я переговорил с Корнеевым по душам. Он и Кузьмин не одобряют действия Романова. Даже сейчас первое лицо считает, что незаменимых людей нет. Но гений — это гений, его талантом не заменишь. А уж тем более посредственностью. Министр обороны и директор хотят встретиться с вами, Роман Сергеевич, и уговорить вернуться в НИИ.

— Хорошо, я встречусь с ними, — неожиданно ответил Граф.

Катя, ее родители и Войтович удивленно посмотрели на него.

— Я не понимаю, Рома, почему? — спросила Катя, — тебя унизили, выгнали с работы, а ты пойдешь с ними встречаться? Унизили не только тебя — меня, Александра Павловича, весь НИИ. И чего достигли — коллапса в науке, в освоении космоса и обороноспособности страны?

— Во-первых, ни директор, ни министр обороны меня не унижали; во-вторых — обороноспособность страны не пострадала. Космос — да, наука — да, оборона страны — нет. Пока нет, потому что отсутствует движение вперед. Встретиться — это не означает вернуться. Хотя я вернусь, это бесспорно, но при другом первом лице. Пусть Кузьмин и Корнеев узнают настоящие причины решения Романова, хотя, полагаю, что они догадываются, но истины все равно не знают. Вы скажите, Александр Павлович, что я готов встретиться с обеими на нейтральной территории. Например, ровно через неделю в четырнадцать часов местного времени у вас дома. Вы не возражаете?

— Я? — пожал плечами Войтович, — я не возражаю, — удивился он подобному решению Графа.

Вот и отлично, — резюмировал Роман Сергеевич, — звоните мне, нашу с вами линию никто прослушать не может, не беспокойтесь. А сейчас обедать.

— Спасибо, мне не хочется кушать, я, пожалуй, поеду домой.

Войтович уехал, а Катя произнесла:

— Все равно я не понимаю тебя, Рома…

— Не понимаешь, — вздохнул он, — страна не должна страдать из-за амбициозности одного человека. Она должна развиваться и идти вперед. Вот ты говоришь, что я гений… если это так, то у меня нет права на ошибку и свои эмоции я должен засунуть глубоко внутрь. Романов здесь ни при чем — я стране обязан, а не ему. Чтобы наш с тобой Василек жил счастливо и мирно. Ты меня понимаешь?

— Да, Рома, теперь понимаю. Тут уж возразить нечего.

Намеченная встреча "без галстуков" состоялась. Но не через неделю, а через день. Об этом попросил Корнеев, вызвав неофициально в Н-ск Кузьмина.

— Спасибо, Роман Сергеевич, что согласились встретиться с нами, — начал разговор директор ФСБ после приветственных рукопожатий. — Я уже находился здесь, а через неделю нам бы пришлось опять лететь сюда вдвоем. Романов не знает о нашей встрече, полагаю, что так удобнее всем. Я попросил Войтовича быть посредником, веря, что он не утратил связи с вами, Роман Сергеевич. Нам стыдно, что заняли позицию страуса и не высказали хотя бы своего мнения по поводу вашей отставки, которая, как уже ясно и Романову, ни к чему хорошему не привела. Но он остается при своем мнении, пытаясь навязать нам его о вашем саботаже или вредительстве. Новые руководители НИИ не смогли понять ваших чертежей и схем, попытались внести свои изменения в них, окончательно все запутав. Мы попытаемся убедить Романова в ошибочности принятого решения, но считаем, что это не даст необходимого эффекта и не исправит ситуацию.

— Да, я в курсе дел НИИ, — ответил Граф, — и согласился встретиться с вами с двумя целями. Чтобы вы поняли причину моей отставки и наметили свои дальнейшие действия. Уже больше ста лет нашу Землю навещают гуманоиды с планеты Гринблу, она находится в созвездии Лебедя. Они поняли, что наш уровень развития низок и не представляет для них никакой опасности. Иногда похищали людей для своих бесчеловечных опытов и так далее. Но, когда наш звездолет побывал на их планете, они встревожились и решили с нами покончить. На разведку был отправлен корабль, который попытался уничтожить наш завод, но был сбит собственным оружием. Мы захватили в плен трех гуманоидов, просканировали их мозги и получили доказательство, что наша планета будет действительно уничтожена в ближайшие десять дней. Романов принял непростое решение об ответных действиях. Мы отправили на Гринблу свой звездолет и их планета была уничтожена путем активизации трех вулканов. Опасность уничтожения Земли исчезла, Романов вернулся в Москву. Политический строй на Гринблу несколько отличался от земного. Они успели подойти к тому, что границы между государствами были стерты, войны отсутствовали, а планетой правил совет бывших руководителей государств во главе с лидером. Романову показалось, что не сейчас, естественно, а чуть позднее я смогу на Земле организовать нечто подобное. Тогда его имя останется в тени, и никто о нем не вспомнит. Он решил, что подобного в период его правления произойти не должно, поэтому и принял такое решение о мой отставке. Хочу вас успокоить, господа, что моя отставка не повлияла на работу ваших ведомств, а НИИ без моего присутствия действительно бесполезен. Академики не смогут разобраться в суперсовременных схемах и чертежах. Но НИИ закрывать не нужно. Президентский срок скоро кончится, а другое лицо, с вашей помощью, даст ему новую жизнь. Я не углублялся в детали, рассказав лишь главное, чего вы не знали и не могли знать. В эти два дня присутствия в Н-ске Романов понял, что неспособен принимать космические решения и выглядел жалким на фоне подготовленных мероприятий. Он не понял основного — я не политик, я ученый и руководить миром или хотя бы государством мне ни к чему, это не моё.

— Да, многое теперь стало ясно. Но что же нам делать, как доставить спутники на орбиту? Как быть с центром подготовки космонавтов? — спросил министр обороны.

— Я ничего не забрал с собой, все схемы и чертежи остались в НИИ. И спутники бы выводились на орбиту, если их собирать в строгой последовательности и ничего не менять. Можно, конечно, устанавливать двигатели не спереди, а сзади, как было у Запорожца, но тогда необходимо в большей степени менять схему, а не частично. У ваших академиков свое мнение. Неужели было непонятно, что козлов в огород пускать нельзя? Пустили — получили результат. Центр подготовки космонавтов… ракеты — это прошлое, к которому нет возврата. Полеты пока не предвидятся, но есть учебный план, пусть готовятся. Но и ограничьте доступ к звездолетам академикам, пока все там напрочь не разломали. Не представляю, как это сделать — сами думайте.

— Подумаем, — ответил Корнеев, — есть способ, но сейчас не об этом. Как вы считаете, Роман Сергеевич, почему Рукосуев не согласился возглавить институт? Он же был ваш зам по науке и наверняка разбирался во многих вопросах.

— Да, он бы ничего в схемах менять не стал и сейчас бы работали "треноги", выводя спутники на орбиту. Романов с меня не брал подписку о неразглашении, поэму расскажу вам еще кое-что. Я понимал, что нашим космонавтам на Гринблу придется нелегко, им пришлось вступить в бой с восемью кораблями противника, и они одержали победу. Новый звездолет разрабатывался с учетом оружия нападения и защиты, но он не был завершен в связи с моей отставкой. Рукосуев понимал, что сам не доведет его до конца, а копировать прежний корабль не было смысла. Он прекрасно осознавал, что летать в космосе среди звезд без такого оружия опасно, это может закончиться плачевно не только для корабля, но и для Земли в целом. Академики не понимают, что заняли не свое место, а он понимал это достаточно хорошо, чтобы принять решение. Еще вопросы?

— Главное мы узнали, Роман Сергеевич, спасибо вам, что согласились на встречу, — ответил Кузьмин.

— Тогда у меня к вам один вопрос — что вы думаете о Премьер-министре?

— Орлов? По-моему, человек на своем месте. И главное — он молод, ему сорок лет, — ответил Корнеев, — почему вы спросили о нем?

— Так, — неопределенно ответил Граф, — просто поинтересовался.

Стороны попрощались друг с другом, довольные беседой, и разъехались в разные стороны. Корнеев с Кузьминым поехали в НИИ для разговора с новым руководителем института.

Марк Евгеньевич Павлинский, академик, новый генеральный директор НИИ "Электроника", встретил их вежливо и приветливо, предложил чай, кофе, коньяк, но прибывшие отказались.

— Марк Евгеньевич, вы руководите институтом уже почти месяц и считаете, что разобрались в ситуации, уяснили направление работы и вникли в ее сущность. Это действительно так? — спросил министр обороны.

— Конечно, Николай Ефимович, я во всем разобрался. Прежнее руководство не основывалось на знаниях фундаментальной физики, а посему выбрало неправильное направление. Посудите сами — вместо созданного большим трудом известными всему миру учеными ракетоносителя "Ангара" здесь использовали какую-то "треногу". Извините за каламбур, но это пиротехника какая-то, а не ракетоноситель. Даже не представляю себе, как правительство могло финансировать эту чушь. Я осмотрел звездолет и понял, что руководству страны элементарно пудрили мозги, НИИ является киносъемочной площадкой, а не институтом. В звездолете нет двигателей и как эта тарелка может летать? Я все подробно изложил в служебной записке. Можете не сомневаться в подлинности изложенного — я все-таки академик, один из ведущих ученых мирового ракетостроения, и кое-что в этом понимаю. А кто такой Граф — человек без имени, никому неизвестный. Вы говорите, что он академик, — Павлинский усмехнулся, — но простите, кто его знает? Он неизвестен ни одному ученому с мировым именем. Не понимаю, господа, как мог этот лжеученый обвести всех вокруг пальца?

— Насколько мне известно, господин Павлинский, вы руководите НИИ три недели и уже успели три раза на выходные слетать в Ялту. Это так? — спросил Директор ФСБ.

— Конечно, Степан Александрович, приходится работать и в выходные дни. В Ялте у меня проходили деловые встречи с ведущими академиками в области ракетостроения и освоения космоса, обсуждались научные проблемы и дальнейшее направление работы моего института.

— Вы ошиблись, Марк Евгеньевич, это не ваш институт, а государственный, — возразил Корнеев, — и летали вы не на деловые встречи, а с девочками на отдых. Поэтому мы не станем вам вменять разглашение государственной тайны секретного НИИ в общении с известными учеными мирового значения. Такое общение отсутствовало по факту, а был элементарный разврат и угон самолета.

— Какой угон, Степан Александрович, о чем вы говорите? Самолет принадлежит НИИ, и я вправе им воспользоваться. Что же касается деловой поездки, то этот факт подтвердят два известных миру академика, с которыми я там общался.

— Хватит, — крикнул Корнеев и стукнул ладошкой по столу, — хватит ерунду городить. С проститутками вы там общались… три известных академика… мать вашу… А самолет не принадлежит НИИ и не стоит на его балансе, он куплен на личные средства академика Графа. Так что извольте, господин Павлинский, в течение суток оплатить, из своего, а не государственного кармана, естественно, стоимость поездок. Сутки я вам даю, сутки и не часа больше, деньги отдадите заму по финансам Чардынцевой, она переведет их Графу. Иначе мне придется вас задержать за угон самолета, впоследствии арестовать и предать суду. В тюрьме сгниете, академик хренов… "Треноги" ему не нравятся, звездолеты… НИИ закрытый, секретный — советоваться без моего разрешения с кем-либо запрещаю. Все ясно?

— Ясно, — ответил ошеломленный академик.

Кузьмин с Корнеевым ехали в машине из НИИ злые, как черти. До самолета на Москву еще оставалось время, и они решили заглянуть в ресторан, выпить по рюмочек коньяка и покушать. Злость на академика Павлинского прошла, с ним все ясно — старый хрыч придерживался старых понятий и не воспринимал новейшего в физике. Обоих беспокоило сейчас другое.

— Послушай, Коля, почему Граф спросил об Орлове? Он просто так ничего не делает, — решил поинтересоваться мнением министра обороны Корнеев.

— Не знаю, Степан, но ты прав, Роман Сергеевич просто так вопросов не задает, — ответил Кузьмин.

— Орлов станет Президентом? Но он не выиграет выборы, у него рейтинг не тот. Я бы его поддержал — молодой и способный руководитель нового поколения. А ты?

— Да, ты прав, Степан. Полностью с тобой согласен. Понятно, что выборы он не выиграет, это факт. Но об Орлове спросил Граф и если рассуждать логично, то он займет кресло другим путем, не через выборы.

— Удачное покушение? — взволнованно спросил Корнеев. — Нет, это исключено, Граф бы тогда намекнул. Конечно, он в обиде на Романова и тот сам виноват, но он бы не позволил случиться убийству. Добровольная отставка? В связи с чем? Здесь можно лишь думать о здоровье. Надо поинтересоваться у врачей.

— Вот, вот, поинтересуйся, Степа, это как раз по твоему ведомству. Я тоже так думаю, что Романов подаст в отставку в связи с ухудшением здоровья. Тогда его место займет Орлов, годик поработает до выборов и его изберут без проблем. Все законно и удачно. Ну, Граф, дает…

— А то, — улыбнулся Корнеев. — Надо бы Орлова к ситуации с Графом подготовить. Я в кулуарах шепну, ты поддержишь. Глядишь и сложится у человека мнение.

— Он сам не дурак и во всем разберется, — ответил Кузьмин, — Однако в переходный период ему будет не до НИИ, со сложившимся мнением легче будет объяснить причину возврата академика.

— Ты хочешь сказать, что сам вернешь Графа?

— Конечно, зачем наверх лезть. НИИ подчиняется министерству обороны. А, значит, я имею полное право убрать одного и назначить другого. Или ты против?

— Что ты, я обеими руками за, — ответил довольно Корнеев.

Апрель в этом году изобиловал контрастом температур. То двадцатиградусное тепло, то ветер, снег и промозглость. Но весна все равно брала свое и среднесуточные температуры уже поднимались выше нуля. Запахло настоящим летом, хотя погодка и выкидывала неожиданные фортели временами.

Граф до завтрака решил поубираться на территории. Граблями он собирал в кучки старую, траву, шишки и прочий мусор, складывал и сжигал все в бочке прямо на улице. Приятно пахло дымком от костра и настроение поднималось от проделанной работы во дворе, а также за зимний период в доме. Роман Сергеевич написал за эти месяцы несколько пейзажных картин, которые висели в гостиной второго этажа, уже напоминая собственную галерею.

Из дома вышла Катя, позвала его завтракать.

— Прелесть какая… дымком пахнет… Здорово!

— Прелестно, — согласился Роман, — весна… А ты не скучаешь по тому… нашему служебному дому?

— Нет, он наводит на меня грустные воспоминания. Глупенький ты, Рома, мой великий академик, — внезапно произнесла она, — я же тебя до каждой клеточки изучила. Ты же знаешь — куда ты, туда и я. Как ниточка за иголочкой. Хочешь сказать, что скоро вернемся?

Роман ничего не ответил, а только покачал головой в знак согласия. Спросил:

— Тебе правда лучше здесь? Тогда никуда не поедем.

— Ромочка, милый мой человечек, ты без работы не можешь, хоть и хорохоришься, делаешь вид, что тебе здесь уютно. Но внутри ты скучаешь без любимого дела и даже живопись, в которой ты преуспел, как и в науке, не дает тебе истинного душевного комфорта. Я женщина, твоя жена, я сердцем чувствую то, о чем ты молчишь.

Роман подошел к ней, обнял за плечи.

— Пойдем завтракать, ясновидящая ты моя девочка.

— Пойдем, — ответила она, направляясь с мужем к дому, — родители, наверное, здесь останутся, они привыкли к тишине и покою, а там то министры, то первые лица, то еще кто. Будут и туда приезжать, конечно. Пусть сами решают. Василек с нами будет, а они в гости ездить и мы к ним.

Они позавтракали всей семьей. Граф произнес:

— Я Войтовича пригласил, пора ему за дело браться.

— Не рано? Ты же еще не вернулся, — сказала Катя.

Родители посмотрели на нее, не понимая.

— Да, мамочка и папа, Роман собирается вскоре в институт вернуться. Нет, его никто не приглашал еще, — предугадала она вопрос, — но пригласят скоро. Он не провидец, он говорит, что у него интуиция. Хотя какая разница, если он наперед все чувствует.