Тери

II

— Думаешь, он выживет?

При звуках человеческого голоса Адриэль удивленно вскрикнула и обернулась. Рядом с ней стоял высокий мускулистый мужчина с бородой; поверх ее плеча он смотрел на раненого.

— Ах, это ты, Тлад. Как ты меня напугал! Нельзя так подкрадываться к людям!

— Извини. Как он?

— По-моему, выживет. Если не будет нагноения, он скоро поправится.

— Хорошо. — Тлад быстро кивнул и отвернулся, явно собираясь уйти.

— Погоди! Я не понимаю…

Тлад оглянулся; глаза его на мгновение сверкнули.

— Чего тут непонятного?

— Зачем ты сообщил моему отцу о раненом тери? — спросила девушка. — И зачем убедил его привезти тери сюда?

— Ему нужна была помощь, а я один не справился бы. И еще я подумал, что тебе понравится выхаживать его.

— Ах, вот как? — возмутилась девушка. Как смеет этот человек, которого она почти не знает, решать за нее! Да откуда он знает, что бы ей понравилось, а что — нет!

— Да. Похоже, и тебе и ему одиноко. Вы придетесь друг другу по душе.

Адриэль всматривалась в непроницаемое лицо Тлада. Его беззаботное замечание настолько тронуло ее, что она не в силах была вымолвить ни слова. Она разглядывала Тлада. Его прямые темно-русые волосы были светлее оттенком, чем борода. Он былгрязен, от него плохо пахло; в обшем, он никогда особенно ей не нравился. Тлад не отводил взгляда.

— Очень мило с твоей стороны, — сказала Адриэль наконец.

— Не благодари меня. Он, как и вы, вынужден бежать и спасаться; вот я и подумал, что вам стоит помочь ему. К тому же без помощи он скоро умер бы. Так что ты уж постарайся.

— Не нуждаюсь в твоих указаниях! — отрезала девушка, не скрывая раздражения. Разумеется, она позаботится о замученном животном! Какие могут быть сомнения?!

Тлад хрипло хохотнул и поспешил к своей повозке. Быстро и ловко нагнувшись, он впрягся в нее и покатил в лес, волоча повозку за собой. Из повозки выпало несколько черепков глиняной посуды; ось левого колеса сильно скрипела.

Адриэль провожала его взглядом. Наконец Тлад скрылся в чаше. Девушка нахмурилась и снова занялась делом. После того как Тлад выказал сочувствие к раненому зверю, он немного вырос в ее глазах. И все же она его не понимала. И он попрежнему ей не нравился. Она не могла понять, в чем дело, однако в этом странном человеке было нечто не вызывающее доверия.

И все же жаль, что он ушел! С ним хотя бы можно поговорить…

Адриэль вернулась в хижину и нарвала побольше чистых тряпок для перевязки. Вернувшись, она увидела, как по поляне идет ее отец.

— Существо до сих пор живо? — спросил отец, подходя к ней и разглядывая лежащую на земле массивную тушу.

Комак был человеком крупным, высоким, статным и полным достоинства. Густые рыжие волосы и борода обрамляли лицо львиной гривой; к белой коже не приставал загар. Несмотря на то что в последнее время он часто бывал на воздухе, кожа у него была не смуглой, а красной, словно ошпаренной. С лица смотрели ясные голубые глаза. Адриэль унаследовала отцовский цвет волос, кожи и глаз, но была ниже ростом и не так крепко сложена.

— Конечно, он жив! И я не дам ему умереть!

Неужели еще кто-то усомнился в ее силах?

Комак оттянул верхнюю губу лежащего в обмороке существа, осмотрев острые клыки.

— Значит, вот он какой — тери Тлада. Настоящий урод!

— Никакой не урод. Просто весь изранен, а шерсть у него свалялась от запекшейся крови. Когда я его вымою и вычищу, станет гораздо красивее.

— Итак, теперь он у нас. Что мы будем с ним делать?

— Папа, я хочу оставить его у себя, приручить. Больше не называй его «тери Тлада», — сурово добавила она. — Отныне он — мой питомец!

— Не знаю, не знаю. Посмотри, какой он огромный — какие у него сильные мускулы. Если он набросится на тебя…

— Не набросится, — пылко возразила девушка. — Он знает, что я его друг. Я видела, как он смотрел на меня, когда я только начала промывать его раны!

— Что ж, посмотрим.

— Отец! — произнесла Адриэль после паузы, перевязав очередную рану. — Неужели люди Китру охотятся и на лесных тери? Их-то зачем уничтожать?

Она помнила, как по указу Верховного правителя всех тери, живущих в крепости и вокруг нее, убили или куда-то увезли. Это было ужасно, но тогда солдаты хотя бы не охотились на тери по лесам. Видимо, сейчас все изменилось.

Комак присел на корточки рядом с дочерью:

— Да, боюсь, что дело обстоит именно так. Последний указ Верховного правителя Мекка касается не только нас, но и лесных тери и даже некоторых самых причудливых растений. По крайней мере, так сообшил нам Рэб.

— Где же сам Рэб, на которого ты все время ссылаешься?

— Не знаю. — Комак сел рядом с дочерью на землю. — Но мне бы хотелось, чтобы он скорее нас нашел.

Медленно, словно преодолевая боль, он лег на спину и закрыл глаза.

— Устал? — спросила Адриэль, прекратив хлопотать вокруг тери и участливо глядя на отца.

— Очень. Я не создан для такой жизни. Я не хотел становиться вождем нашего отряда. Когда я согласился, я думал, это всего на несколько дней… пока не объявится Рэб. Но с тех пор как мы бежали, прошло уже много месяцев.

— Где же он может быть? По-твоему, его схватили?

— Скорее всего. Он предупредил, что у нас мало времени и нужно как можно скорее бежать из крепости. Может, сам слишком долго медлил, желая убедиться в том, что все носители Дара благополучно выбрались оттуда.

Адриэль живо вспомнила тот день. Ее отец служил при дворе Китру; много лет он был советником по вопросам строительства и планировал все постройки в местности, граничащей с крепостью. Вечером он прибежал домой в крайнем волнении. Один неизвестный носитель Дара, который называл себя Рэбом, мысленно связался с отцом, сообщил о неких тайных знаниях, скрытых в каких-то древних книгах, и о том, что в провинцию Китру направляется гонец Верховного правителя Мекка. Гонцу поручено передать дополнение к Указу об истреблении тери. Указ предписывал местным властителям повсеместно выслеживать и истреблять всех тери. Но не это встревожило Рэба и других талантов. Самой печальной была вторая часть поправки, в которой носители Дара провозглашались преступниками, злоумышляющими против Господа. Все носители Дара отныне приравнивались к тери; их всех следовало немедленно истребить — без суда и следствия.

Весть быстро распространилась среди талантов — неизвестный, назвавшийся Рэбом, мысленно связался со многими из них. Большинство поверило ему. Верховный правитель Мекк с некоторых пор попал под влияние религиозной секты фанатиков, которые обожествляли Истинную Форму. Все отклонения от Истинной Формы признавались дьявольскими порождениями. Новая поправка исключала талантов из числа носителей Истинной Формы.

Среди талантов, конечно, нашлись сомневающиеся. Они заявляли: их уничтожение идет вразрез со всеми существующими законами! Нельзя же убивать людей только потому, что они обладают Даром. Те немногие остались в крепости, а Комак, Адриэль и другие наспех собрали свои пожитки и убежали в лес. Если сведения, полученные от Рэба, не подтвердятся, сказал тогда Комак, они ничем не рискуют. Все, что им грозит, — несколько дней тягот и лишений. Но если окажется, что опасения не напрасны…

На третью ночь в лесу им со всей ужасающей ясностью открылась их правота. Тогда носителей Дара пробудили ото сна ужасные крики и предсмертные стоны и хрипы тех, кто, на свою погибель, остался в крепости. Беглецы издали мысленно следили за агонией и муками своих сородичей. Солдаты врывались в дома носителей Дара, хватали с постелей спящих, волокли всех к крепостным воротам и бросали в костер, разведенный в огромной яме. Только Адриэль спала всю ночь: она не принимала посланий.

— Я по-прежнему считаю, что называть нас тери нечестно! — сказала она. — Мы не животные. Мы люди!

Отец печально улыбнулся:

— Бедная малышка Адриэль! Я потакал всем твоим капризам и избаловал тебя, а теперь вынужден оторвать тебя от роскоши, к какой ты привыкла. Я бы отдал все на свете, лишь бы для тебя все стало как прежде.

Адриэль с трудом удержалась от слез. Она скучала по дому. Там можно носить нарядную одежду, жить в комнате, спать на кровати. Там есть друзья, лавки, рыночная площадь… Там есть люди, которые разговаривают!

Отец вздохнул и сменил тему:

— Не думаю, что Рэб к нам придет.

— А может, Рэб уже здесь, в нашем лагере, просто мы его не узнаём, — возразила Адриэль, которой хотелось немного поднять отцу настроение.

Комак открыл глаза и приподнялся на локте.

— Это невозможно. Не знаю, как тебе объяснить, но… как только ты связываешься с другим носителем Дара, ты получаешь способность всегда узнавать его. Рэба среди нас нет.

— А может быть, Рэб — это Тлад. Мы ведь ничего о нем не знаем.

— Но у Тлада нет Дара. Ты сама так сказала. А уж кому знать, как не тебе — Искательнице!

Да, она — Искательница, все верно. Иногда она жалела о том, что наделена способностью повсюду находить и выявлять носителей Дара.

— Как хочешь. — Адриэль пожала плечами. — И все равно, есть в Тладе что-то отталкивающее. Он мне не нравится. Я ему не верю.

— Напрасно! Он ни разу не обидел ни тебя, ни кого-то из нас. Наоборот, он все время был нам хорошим другом.

— Возможно, я неудачно выразилась. Не знаю. Он какой-то скользкий. Мне все время кажется, что он за нами следит. Может, он служит Китру — шпионит за нами?

— Милая, если бы таков был его замысел, он бы давно навел солдат на наш след. И не забывай, как он помог тери. Ни один приспешник Китру так бы не поступил.

Но Адриэль никак не могла расстаться со своими подозрениями.

— Его сегодняшний поступок необъясним, но…

— Никогда не пытайся объяснить поступки Тлада, — перебил ее отец. — Он не такой, как мы. Он живет один, никому не мешает, изготавливает глиняные горшки и плошки. Впрочем, кажется, он и сам никого не боится. Но пока, на время, забудь о нем. У нас есть более насущные задачи.

— Вот как? — Адриэль перевязала последнюю рану тери и посмотрела на отца.

— Да. Прошел слух, что Верховный правитель Мекк скоро собирается лично объехать все свои владения. Видимо, именно поэтому Китру то и дело высылает в лес отряды солдат — искать и убивать тери. Он хочет произвести на Верховного правителя хорошее впечатление. — Комак помолчал с минуту, а потом добавил: — Животное обнаружено слишком близко к нашему лагерю. Нам нельзя здесь больше оставаться. Мы должны бежать. И чем скорее, тем лучше.

Адриэль смотрела, как отец встает, упирает кулаки в бедра и оглядывает тягостно молчащий лагерь. Все тут же насторожились, бросили свои дела и повернулись к Комаку. После короткой паузы отец снова обратился к дочери. Жизнь, остановившаяся было, закипела с новой силой.

— Как только забинтуешь его, начинай собирать веши. Мы выступаем завтра на рассвете.