Теперь я не Адвокат 2

Глава 16

Я примчался через пятнадцать минут, едва успев надеть брюки. Погибает Вадим, не иначе. Проорал в телефон, и отключился. На мой вызов не ответил. В плен его каннибалы из Черной Африки захватили, что ли? Или попал в сексуальное рабство к очередной балерине? Во втором случае я точно не помогу. Я уже наполовину в своём, хм, Снежанином, а возможности человеческого организма не безграничны.

Но шутки шутками, а случиться могло всё, что угодно. Особенно, если учесть умение Вадима попадать в разные передряги и его любовь к выпивке. Лишь бы стрелять не пришлось, думал я, быстро сворачивая во двор и паркуясь чуть ли не с визгом тормозов.

Но, похоже, не придётся. Вадим, целый и невредимый, дожидался меня во дворе. Рожа у него слегка пьяная и помятая, но это её обычное состояние. И ещё Вадим стоял немного согнутый, держась за поясницу.

— Что с тобой случилось? — я быстрым шагом подошёл к нему.

— Здорово, братан! — ответил барон Горчаков, используя не очень несвойственное аристократам выражение.

Он обнял меня и похлопал по спине.

— Нет, хвала богам, со мной всё в порядке.

— А какого дьявола ты орал, чтоб я срочно приехал? Я решил, что тебя тут режут на куски. Мчался, нарушая все правила движения, какие только бывают. Сбил по дороге пять старушек, их смерть на твоей совести.

— А как мне ещё было оторвать тебя от бабы? — искренне удивился Вадим. — Я б, например, без важной причины не приехал. Баба — это святое! Особенно в тот момент, когда ты ее трахаешь.

— Вадим, я тебя сейчас убью, — пообещал я.

— Не надо, я и так чуть живой.

— Почему?

— Спина болит, — поморщился Вадим. — после того, как мы поехали к ней, она вдруг решила, что приличные девушки в первый раз позволяют себя трахать только, когда мужчина сверху… а это такая нагрузка на мышцы… теперь разогнуться не могу…

— А я подумал, что болит ниже спины, — сказал я. — Судя по тому, как ты верещал в телефон, можно было заподозрить, что тебя электрическим фаллоимитатором по кровати гоняют.

— Ценю тонкое чувство юмора, — кивнул Горчаков. — Особенно сейчас. И это вместо того, чтобы подбодрить своего товарища, которому пришлось так тяжко!

— Подбадриваю. И советую заняться физкультурой. А то помрёшь на очередной приличной девушке. Их, к счастью, не очень много, а то б полгорода ходило, согнувшись вдвое. Кто она. кстати?

— Не знаю… не помню. Познакомились в баре. Кажется, ее зовут Аней, но в наше смутное и противоречивое время нельзя быть ни в чём уверенным. Мы мало разговаривали… Решили, что все разговоры между мужчиной и женщиной заканчиваются одинаково, поэтому нет смысла терять время. Но если б я знал, какая физкультура мне предстоит, то дважды б подумал. Я, в конце концов, не спортсмен! Я эстет и интеллектуал! Большой художник в глубине души! Почему в глубине? Потому, что рисовать не умею.

— Аня, наверное, балерина?

— Нет, ни в коем случае! Я завязал с балеринами! Расстался со своей, и больше не подойду ни к одной, клянусь душевным здоровьем Императора! У них на уме одни танцы, секс, и желание стать примой-балериной. Постоянно пилила меня — а ты знаешь того, а ты знаешь этого, они имеют вес в театре, пусть поговорят насчёт меня! Такое впечатление, что она больше ценила во мне не тонкую страдающую душу, а мои знакомства.

— Понятно, — согласился я. — А теперь всё-таки объясни, зачем ты меня звал?

— Дело, как ни странно, очень важное, — посерьезнел Вадим. — Ты слышал о князе Шубине?

— Как я мог о нём не слышать? Близок к Императору, постоянно даёт интервью по телевизору, скупает всё, что плохо лежит, особенно если у предприятия трудности, ведь тогда можно сэкономить, и у него огромный замок под Москвой. Вроде даже больше, чем Императорский дворец.

— Ага! Именно так! Больше, гораздо больше! Но сейчас из-за недовольства Императора во всех энциклопедиях его площадь уменьшают! А то обидно как-то!

— Так вот, — продолжил он. — У Михаила Шубина есть дочь от пятой жены. Они поженились двенадцать лет назад, ну и дочери, Анастасии, тоже двенадцать. Шубин ровно вдвое старше жены, если тебе интересно. Все хорошо и прекрасно, семейная жизнь на зависть и загляденье, но тут вмешался Шубинский замок!

— Замок? Вмешался? Как он мог вмешаться?

— А вот так! Настя, дочь Шубина, уже в подростковом возрасте. Девочка очень живая, подвижная, увлеклась готикой и всевозможной мистикой. Для подростка это нормально, повзрослеет — выбросит из головы, но дело в том, что она живёт в замке!

Вадим пощупал себя за спину, сделал страдальческую гримасу и продолжил:

— А замок — интересный… Построенный много веков назад, и повидал он столько всего, что не расскажешь. Ссоры, измены, убийства, магию… а особенно много повидали подземелья под замком. Они огромные! Не просто подвалы, в которых хранятся бочки с вином, а настоящие катакомбы. Чего там только ни происходило! Столько крови внизу пролилось!

— И девочке это очень интересно.

— Очень — не то слово. Она целыми днями пропадает в подземельях.

— А зачем её туда пускают⁈

— Не привязывать же её, как мне сказали… И постоянно чтоб с ней кто-то находился — тоже нельзя. Это травмирует ребенка. Вот и получается…

— А закрыть все двери в подвалы?

Вадим усмехнулся.

— Там подземных ходов — тысяча… На все замок не повесишь, тем более, что подвалы используются для хозяйственных нужд, хотя глубоко даже слуги боятся заходить. А у девочки, тем временем, крыша едет совсем. Уже вроде разговаривает, играет с каким-то существом, живущим внизу!

— Короче, что мне нужно сделать?

— С самим князем я не разговаривал. Должны были встретиться, но то у него важные государственные дела, то у меня бабы. Поэтому его родственник, барон Алексей Петрович Заваров, выполняя поручение князя, попросил сделать так, чтоб девочка боялась вниз заходить. Страх — нормальная реакция для ребенка, в ней… в ней ничего страшного! В общем, надо придумать какую-нибудь пугалку. Чтоб достаточно реалистично было, но не слишком жутко. Денег заплатить обещали. Я, когда разговор зашёл, сразу о тебе вспомнил.

— Немного не по моему профилю, — хмыкнул я. — Даже не знаю, как пугать детей. Кроме как намазать физиономию сажей и завыть, как призрак, в голову ничего не приходит.

— Призраков она видела там и без нас много, — махнул рукой Горчаков. — Что ей эти призраки? Ну, походит, ну, погремит цепями… современную молодежь этим не пронять. Нужно что-то посущественнее. И чтоб на девочку оно не напало! Мне конфликт с князем не нужен!

Мы замолчали, осмысливая поставленную задачу. Помочь семье хотелось, да и денег заработать — тоже. Но как⁈

Мысль пришла неожиданно.

— А давай позвоним Нечаеву? — предложил я. — Он как раз специалист. Если с его помощью ничего не придумаем, тогда я вообще не знаю.

— Хорошая идея! — воскликнул Вадим, от радости вскочил с лавочки, но тут же скривился и упал обратно.

— Какой извращенец придумал классическую позу для секса? — заохал Горчаков. Звони Альберту, только не рассказывай деталей, и для кого. Не думаю, что нас прослушивают, но я дал слово не говорить о деле по телефону.

— Добрый день! — приветствовал я Нечаева.

— Добрый, добрый, — ответил он.

Мы поговорили немного на отвлечённые темы, а затем я спросил, можно ли подъехать к нему по одному конфиденциальному вопросу.

— Конечно, всегда рад видеть!

— Я буду не один, со мной Горчаков.

Альберт засмеялся. По каким-то причинам упоминание о Вадиме вызывало у него улыбку.

— Вдвойне замечательно. Приезжайте, жду вас!

— Дойдёшь до машины? — спросил я Вадима.

— Дойду как-нибудь… — застонал он. — Все беды от баб. Как странно, я же к ней передом был повернут, отчего тогда спина болит?

— Не знаю, как у вас что происходило, — усмехнулся я. — Свечку не держал. Но мне известно, что тебе нужно. Хороший массажист-костоправ мигом вернет тебе бодрость духа и лёгкость походки.

— Массажист? — Вадим гордо поднял подбородок, — ни за что в жизни! Когда меня мужик за голый филей щупает, это чёрт знает на что похоже!

От смеха я чуть не выронил автомобильный ключ.

— Нет, о чём ты, ни о каких мужиках речь не идёт! У меня есть знакомая, Акулина, травница и специалистка по поясницам, я про неё говорю. Обращался к ней несколько раз, когда на тренировках переусердствовал.

— А вот её можно! — оживился Вадим. — Но, боюсь, через секунду после того, как мне полегчает, я ж к ней начну приставать! Я себя знаю! Успел изучить!

— Не рекомендую, — тактично посоветовал я. — В Акулине под два метра росту, и девка она простая, к долгим размышлениям не склонная, так тебя по заднице ладонью вмажет, что неделю придется обедать стоя.

— Значит, ой, — согласился Вадим. — Но что будет, если я ей понравлюсь? Такой вариант тебе в голову не приходил? Как заманчиво… а то у меня последнее время одни худосочные балерины… а тут… ух!

— Если понравишься, тогда конечно. Но будь внимателен, ей во время любовного экстаза тебе что-нибудь ненароком сломать — раз плюнуть!

— Поехали к Нечаеву, — махнул рукой Вадим. — Не хочу о бабах сейчас даже думать. Надоели!

— Поехали.

Да, чувствую, сегодня у меня день будет очень насыщенный.

Альберт встретил нас, как обычно, в дверях. После рукопожатий он поинтересовался у Вадима, отчего тот такой согнутый.

— Холодильник неудачно передвинул, — вздохнул Вадим. — Здоровый он такой. Двухкамерный.

— Аааа, — интеллигентно протянул Альберт. И добавил:

— А я подумал, что от тесного общения с девушкой, — произнёс он с абсолютно серьёзным выражением лица.

Я расхохотался, Вадим сначала скорчил недовольную гримасу, но потом тоже развеселился. В очередной раз стало ясно, что Нечаеву ничего человеческое не чуждо.

— Пойдёмте, поговорим в доме.

Мы сели на кресла в гостиной, и Вадим поведал ту же историю, которую рассказывал мне, только не называя имени князя.

Нечаев слушал внимательно и не перебивал.

— Вот такая ситуация. Нет у тебя чего-нибудь… что могло бы напугать девочку-подростка и отвадить её от хождения по подземельям? Со стороны выглядит смешно, но на деле не очень.

Нечаев отпил из чашки кофе.

— Есть. У меня есть то, что можно использовать.

— Отлично! — Вадим снова попытался вскочить, и снова у него это не получилось. — А как бы нам этим предметом попользоваться?

— Пойдёмте со мной.

Мы спустились по лестнице на первый этаж, а затем ещё ниже — к подвалу. Альберт долго гремел ключами, открывая железную дверь, но потом замок сдался, и мы оказались в большой комнате с земляным полом. У стен виднелись старые покосившиеся шкафы, рядом с ними лежали какие-то доски, сундуки и прочая рухлядь.

Альберт зажёг фонарик и посветил им в темноту.

— Грета, выходи!

Никакого ответа.

— Грета, ты меня слышишь? — повысил голос Нечаев.

Я решил воспользоваться даром и заметил в дальнем шкафу что-то странное. Такой ауры я ещё не видел. Живое и неживое одновременно. Большего я сказать пока не мог.

— Не знаю, кто такая Грета, но думаю, что она там, — сообщил я и указал рукой на шкаф.

— Хм, ты её заметил… — задумался Нечаев. — А теперь попроси прийти к нам. Может, она тебя послушает.

Интересное предложение, подумал я. Хоть бы объяснил, что такое там в шкафу. Ну да ладно, револьвер со мной.

— Грета! Грета, иди сюда!

Дверца шкафа зловещё заскрипела, приоткрылось, оттуда что-то выглянуло, блеснув стеклянными глазами, а потом Грета вылезла и направилась к нам.

Гретой оказалась старая кукла. Ростом чуть выше колена, такие делали в Германии в средние века из металлических трубок и шарниров, но я никогда не слышал, чтобы они ходили самостоятельно. Жутко выглядела Грета. Серое платье потускнело, запылилось, а левая сторона кукольного лица так вообще стала от времени черной. Да и само лицо… если бывают куклы-садисты, по ночам издевающиеся над детьми, то они выглядят примерно так.

Грета подошла ко мне и уселась на землю в полуметре от моих ног.

— Она поняла, что ты её увидел, и приняла тебя за своего, — сообщил Нечаев.

— Что значит за своего? — изумился я. — За большую механическую куклу⁈

— Нет, просто за жителя ночи, — ответил Нечаев безо всякой иронии, — за того, кому темнота ближе, чем свет.

— Передай ей большое спасибо за комплимент, — нахмурился я. — А она вообще кто такая?

— Кукла, — пожал плечами Альберт. — Ей несколько сотен лет. Я купил её давно. Спокойно лежать в шкафу она не захотела и была отправлена в подвал.

— А она живая? — спросил Горчаков, рассматривая куклу. — Или тут что-то ещё?

— Ни живая, ни неживая. Немного оживлённая при помощи «магии ночи», но настоящей жизни в ней нет.

Осталось понять, что такое «настоящая жизнь», подумал я и обратился к Нечаеву:

— А говорить она умеет?

Не дожидаясь ответа Нечаева, кукла издала жуткий вопль, а затем завыла, как бродящий по старому кладбища волк. Вадим со своей расшатанной балеринами нервной системой отпрыгнул метра два, забыв о больной спине, я, собрав волю в кулачок, переступил с ноги на ногу, и только Нечаев остался совершенно спокоен.

— Кукла может и поговорить, но издавать такие звуки у неё получается гораздо лучше, — прокомментировал он. — Ну что, подойдет для вашего мероприятия?

— Ещё как! — заявил Вадим, позабывший о том, что у него болит спина. — Эта штука распугает всех любителей готики в Москве. Можно мы у тебя ее купим?

— Не надо никаких денег, — махнул рукой Нечаев. — Забирайте по дружбе.

Он нашёл в подвале большую картонную коробку и сунул туда Грету.

— Не бойтесь, не кусается, хотя уверенным в этом быть нельзя. Пока в коробке, ведёт себя тихо. Свет она не любит, поэтому, если вы её выпустите в катакомбах, будет бродить там, периодически завывая, ещё тысячу лет, наружу не захочет.

— Идеальный вариант! — потёр ладошки и посмотрел на меня Вадим. — Едем! Но нести её будешь ты.

Коробку с Гретой я положил в багажник, а сверху я обмотал картон скотчем, чтобы это порождение сумрачного германского гения не выбралось наружу преждевременно, и мы отправились в замок князя.

Интересно, наверное, жить в нём. Наверху — всё хорошо, все сияет и блестит, а внизу… Ну да ладно. Сейчас надо помочь несчастной девочке.

Пока мы ехали, Вадим позвонил кому-то, и, положив трубку, сказал, что нас ждут. Девочка сейчас с мамой в Москве, и будут, скорее всего, нескоро, но нам лучше не задерживаться.

Хорошо, сказал я, нажал на газ, и машина помчалась со скоростью под двести километров.

Замок был далековато от Москвы, но когда на трассе мало машин, расстояния укорачиваются, и скоро мы, минуя шлагбаумы и будки с охранниками, ехали по закрытой для посторонних асфальтовой дорожке среди леса.

Вот и замок. Раньше я видел его только на картинке. В реальности он гораздо больше и мрачнее. Средневековая крепость, которую решили слегка подрумянить и накрасить, чтоб выглядела по-современному. Получилось не особо.

Мы остановились на площадке за деревьями, где нас ждал дворецкий.

— Барон Горчаков? — поинтересовался он.

— Да, я, — проворчал Вадим. — А это — Павел Волков. Веди нас в подземелье, добрый человек. Объяснять ничего не надо, мы всё знаем. Сколько у нас времени?

— Часа два — точно, а потом Настя вернется.

— Значит, поторопимся, — сказал Вадим. — Нам нужен вход, которым она пользуется чаще всего.

— Безусловно, — кивнул дворецкий.

Я вынул из багажника коробку с Гретой, и мы направились к замку.

— У бедного ребенка уже галлюцинации, — вздохнул дворецкий. — Говорит, что внизу живет её друг. Он единственный, кто её понимает, а все вокруг злые и бесчувственные.

— Сейчас мы это изменим, и подземелья тоже станут злыми и бесчувственными. А вообще, кроме шуток, у её родителей что, не хватает денег на психолога?

— Князь считает, что психология — лженаука, в отличие от магии, и что человек должен научиться сам справляться со своими желаниями.

— А, понятно, — кивнул Вадим. — Одна радость, что девочка скоро повзрослеет и покинет любимый родительский дом.

Не доходя до замка, мы свернули в небольшую рощу, и подошли к увитой плющом беседке. Внутри неё, скрытый откидывающейся скамейкой, виднелся люк.

— Чаще всего она лазает тут. Но вокруг много и других подземных ходов. Их выкопали ещё в незапамятные времена. Они все ведут под замок и соединяются с подвалами. Мы не любим ходить в подвалы. Там жутковато.

— Мы с Павлом смелые, так что счастливо оставаться на поверхности.

Сначала Вадим, кривясь от больной поясницы, а за ним и я, держа коробку с Гретой.

Лаз был узкий, но в коридор мы попали довольно большой, хотя и до ужаса тёмный. Сырые каменные стены, под ногами бегали мокрицы, воздух был затхлым, завывал сквозняк. Громко говорить в такой обстановке не хотелось.

Я зажёг маленький фонарик. Он у меня всегда с собой, болтается на связке с ключами, светит, в разных режимах, в самом слабом — еле-еле. Этот режим я сейчас и включил.

— Где будем оставлять Грету? — спросил Вадим.

— Где-нибудь подальше. Не у входа же её. Ходить она всё равно будет бродить по всем тоннелям.

— Хорошо. Не заблудиться бы, — вздохнул Горчаков.

Мы направились дальше, слушая, как завывает сквозняк. Откуда он здесь такой сильный — я не знал.

Ещё полминуты ходьбы, затем ещё десяток шагов… Я ещё раз прислушался к сквозняку. Какие странные звуки он издавал. Какие-то стоны. Даже будто разговаривал, бормотал что-то.

Я, к ужасу Вадима, погасил фонарь, воспользовался «даром» и увидел на полу ауру отпечатков странных следов. Не наших и не княжеской дочери. Отпечатки других ног — странных и босых, с нечеловечески длинными пальцами, заканчивающими острыми, впивающимися в землю когтями.

— Вадим, — прошептал я, — веди себя тихо. Тут действительно что-то есть, и оно — не человек.