Теория невероятности

Глава двадцать пятая А ты все по Брюсселям

Да, я не люблю летать самолетами. И у меня вызывает дискомфорт этот предстоящий перелет на Брюссель. И дело тут не в том, что я страдаю страхом перед авиаперелетами. Это даже не страх высоты: За время своей подготовки, уже после армии, альпинистские дисциплины я сдавал только на отлично. Я свободно могу провисеть пять-шесть минут над пропастью на одной руке, сделать любой возможный трюк на головокружительной высоте – и даже тень страха во мне не шевельнется. Есть ситуации, когда моя жизнь зависит только от меня, от собственных умений и остатков ловкости. Я ведь всегда стараюсь соразмерить свои возможности с уровнем угрозы. В таких случаях я уверен.

Но зависеть в воздухе от множества случайностей, за которые отвечают абсолютно незнакомые люди! Зависеть от того, объявили или нет забастовку авиадиспетчеры очередного государства, мимо которого придется лететь? Или от того, в каком настроении проснулся механик авиаремонтного предприятия? Это уж слишком!

Николай повез устраивать Лизу Хаимзон на новое место, адрес которого Сергей даже знать не будет. А Сергей пока бродил по центру города. По центру проходила магистраль, соединяющая областную столицу – Винницу с южными районами, через Немиров можно было выехать на Умань, или, при желании, несколькими путями, на трассу Киев-Одесса. В принципе, не помешало бы и подкрепиться. И в поисках подкрепленья он побрел к базару – где-где, а около базара всегда можно найти, где поесть.

Он набрел на небольшое кафе в самом центре городка Немирове, сюда привел его острый нюх и страстное желание чего-то перекусить и выпить. Кафе находился почти точно напротив базара (базар в городе Немирове место центральное), в полуподвальном помещении, расположенном в здании бывшего универмага. В любом случае, такой большой торговый дом мог быть только универмагом. Сергей как-то нерешительно потоптался, решался, спускаться или нет. Но тут раздался звонок мобильного. Это звонил полковник Панин. Он уже все сделал и теперь ехал по самому центру городка. Это означало, что он в двух минутах езды от Сергея. Отлично. Как только Фольксваген Панина подъехал к кафе, Сергей тут же начал спускаться вниз.

Как ни странно, но кафе было достаточно прилично сделано, дизайн под евро, несколько уютных залов, эстрада с рядами мигающих лампочек, которые постоянно создавали эффект волшебства, которое так никогда и не начнется. Тут же стояла аппаратура местных музыкантов, которые крутились тут же, в зале. К столику, за который сели Сергей и Александр подошла смазливенькая девочка-официант, в ослепительном белом переднике, одетом на потертые джинсы. Она выложила на стол меню в красных новеньких папках. Видно, что заведение открыли недавно. Даже официантки еще не вышколены. Стоит, глазами хлопает. Да такую пигалицу в столичном ресторане на порог не пустили бы. А за такие манеры рассчитали бы с позором. Нет, хоть евроремонт делай, хоть суперевроремонт, а наш человек остается нашим человеком. Прет из него. Так прет, что ничем этот сермяжный дух не укроешь.

– Что будете?

– Скажите, что у вас можно так, чтобы не долго готовилось? Мы спешим. – Панин взял инициативу на себя.

– Ну, тогда я вам посоветую отбивную с грибами, это наше фирменное блюдо, картошку-фри, это будет недолго. Минут тридцать, максимум сорок. Салат выберете сами. Вот тут, в меню, есть время приготовления блюд.

– А на первое?

– Простите, первого нет.

– Ладно. Еще рыбную нарезку, два салата греческих и бутылку минеральной воды. Только не Бонакву, что-то проще есть?

– Миргородская, Боржоми.

– Миргородская. И еще фрукты – виноград. Хорошо?

– Да, так, а пить что будете?

Девица вылупилась на ребят так, что они должны были бы догадаться, речь идет о чем-то покрепче, чем Миргородская минеральная вода.

– Вот ее, Миргородскую, пить и будем.

Панин, который выбирал еду, даже разнервничался. Он терпеть не мог, когда его что-то переспрашивали дважды, а, тем более, с таким нажимом. Он еще планировал сесть за руль, а потому выпить мог, но уже после того, как доставит машину в нужное место.

– Ну что там, Николай?

– Устроили – все путем. Бабушка будет довольна.

– Ну и ладно. Знаешь, когда за дело брался, не думал, что оно такое скользкое будет. Столько интересов переплелось и в фокусе – один человек. И его счастье, что никто пока что не нашел ни самого, ни родственников.

– Ладно, мне подробности не нужны.

– Да я и не расколюсь, знаешь сам. Я только мутными мыслями поделиться хочу.

– Давай, пока я не принял на грудь.

– Не хвались. Знаешь, я реально не пойму, что мне сейчас делать. Не вижу того варианта, который позволит и дело сделать, и выйти из сложной ситуации без потерь. И чтобы люди не пострадали. Я просто никак не могу уловить смысла этой игры. Короче, такой гамбездык всем получается.

Девица пришла, поставила на стол салфетки, хлеб, бокалы и минеральную воду, после чего торжественно удалилась. Появилась она минут через двадцать пять, если не все тридцать, принесла на подносе две рюмочки, наполненные подозрительно прозрачной жидкостью.

– Что это? – переспросил полковник Панин.

– Самогоночка. – невинным голосом ответила девица.

– Мы алкоголь не заказывали. – Панин начинал свирепеть.

– Это от нашего заведения. – гордо сообщила девица и медленно, таким же качающимся манером, удалилась восвояси.

– Будешь? – скучным голосом поинтересовался полковник.

– Не буду. – скромно ответил Сергей. Пить не хотелось. Пить захочется потом. Когда будет садиться в самолет. И потом, когда встретит Николь и когда захочет вновь вцепиться в ее губы, черт подери, что это со мной. Ведь ничего в ней особенного нет. Ну, правильные черты лица, француженка, да у нас в Немирове женщины есть куда как красивее. Нет, тут не в красоте дело. И не в умении одеваться. Дай нашей клуше штуку баксов, она оденется так, что шведскую принцессу за пояс заткнет. А в чем же дело? Сергей никак не мог разобраться в своих чувствах к Николь. Тут и какая-то нежность, и страсть, и желание быть вместе, и какая-то непонятная зависимость от того, что она есть. Да черт меня побери, неужели влюбился?

– Ладно. И я не буду. – Панин отодвинул рюмку подальше и от себя, и от соблазна. Они еще поговорили об обычных делах, Саша рассказывал о новом начальстве, которое показывало свой высокий профессионализм так яростно, что хотелось иногда закрыть глаза. Как всегда, управление милицией вылилось в ряд перестановок и в назначении нужных людей на нужные должности.

– Понимаешь, он мне замом поставил своего человека. Еще год назад он был капитаном в захолустном районе на Западной Украине. А сейчас подполковник! За какие заслуги перед Родиной? Родина стыдливо помалкивает. А его повысили на месте – за успешное расследование дела, которое потом сами же и закрыли, а потом перевели сюда с повышением, потому как должность у него полковничья. Так, если эти еще годик у власти продержаться, у нас новый полковник будет. Может быть, меня уберет. А что? Должность-то генеральская, есть перспектива для роста.

– А как он в деле?

– Я обидел его, я сказал, капитан, никогда ты не станешь майором. В общем, он по своим способностям и на майора не тянет. Тупой исполнитель. Ему самостоятельной работы поручать нельзя: завалит.

– Может, им как раз такой и нужен. Преданный недалекий исполнитель, не имеющий собственного мнения. Посмотри сам, кто у власти.

– Согласен. Только знаешь, извини опять за цитату, но за Державу обидно…

– А им не обидно. У них даже понятия Держава нет в голове.

Панин откинулся назад, поправил воротник джинсовой рубашки (в некабинетной обстановке полковник предпочитал джинсовые рубашки и темно-синие джинсы классического покроя, правда, джинсы у него были от добротной фирмы, а не турецкого производства).

Прошло еще минут пятнадцать. Успели перемыть косточки сослуживцам и общим знакомым. Но еду все еще не несли. Сергей начал нервничать, а его товарищ просто становился постепенно пунцовым от ярости. Точнее, сначала он заметно порозовел, потом стал красным, потом красным с свекловичным оттенком, в конце пятнадцатой минуты он стал просто пунцовым. А девочки-официантки все не было, куда-то исчез и бармен за барной стойкой.

Но вот появилась и девочка с подносом, на котором возвышались аккуратно порезанные салатики в вазочках, больше напоминающих бокалы. Она рассыпалась в невнятных извинениях и тут же предпочла ретироваться под гневным взглядом полковника Панина. Далее она предпочитала появляться, тихо, как мышка, и так же тихо исчезать.

Салат был неплох, жаль, что доза маловата, еда просто отличная. Кстати, если хотите вкусно и недорого поесть – так это вам в провинцию. Подальше от столицы. И в какой-то райцентр, который стоит где-то на оживленной трассе. И не в коем случае не заезжайте в Погребищи, сколько бы их вам по пути не попадалось, там вас накормят так, что до смерти вспоминать будете… А вот в более-менее цивилизованных райцентрах вас и накормят более-менее цивилизованно. И так вкусно, что можете мне поверить, вы забудете про все новомодные суши-бары, псевдокитайские рестораны и, тем более, про Макдональдсы. Домашняя кухня. Мясо, которое тает во рту, хрустящая картошечка с ровной аппетитной корочкой, не пересоленная, не переперченная, а так, все в меру и все аппетитно! Это только тут, в провинции. Слушайте, поезжайте в город Могилев-Подольский. Найдите там кафе «Под каштанами», спросите хозяйку, Лилю, скажите ей, что вы от меня! И вы забудете, что такое дорогой ресторан. Вы поймете, в чем состоит принцип наслаждения жизнью. Можете мне поверить!

Но момент истины пришел, когда официантка принесла счет. Она хотела было смыться, чтобы клиент положил аккуратно денежку в папочку вместе с чаевыми и смылся. Но не тут-то было. Но Коля Панин чуть придержал ее своей могучей лапой, так, аккуратно, я бы даже сказал, нежно, но рыпнуться девочка не могла уже. Он быстро пробегал по цифрам счета, а в голове его тут же щелкал калькулятор. Кстати, три процента чаевых уже были заложены в счет. Довольно щедро!

– А это что?

– В смысле? – невнятно проблеяла девица, прекрасно понимая, во что ее тычет клиент.

– Вот это что за цифра. Шестьдесят гривен за что?

– Там написано.

– Не понял… Тут написано, что за дискотеку… А где дискотека?

– Ну там же было, в меню, что после восемнадцати часов доплата по тридцать гривен за дискотеку…

– Угу, только там было, что время приготовления ваших блюд максимум полчаса. А вы нас мурыжили больше часа. Это что, специально делалось?

– Я сейчас приглашу хозяйку.

Девочка потухла и сразу ретировалась.

– Знаешь, Серега, я не жлоб, мне эти шестьдесят гривен, тьфу, но какого я должен позволять разводить себя даже на десять баксов, я что, тупой лох?

– Да, скупой платит дважды, тупой платит трижды, а лох платит по жизни. – философски подвел итог Сергеев.

– Ну что, вы платить будете или мне пригласить милицию?

Это появилась хозяйка заведения – сухонькая женщина пятидесяти примерно лет, с острым носом и широкими скулами, а глазки-то, ну просто черные шпильки, на такую посмотришь и уколешься, в общем, стерва на каблучках и в переднике. Передник, сразу видно, одела специально на встречу с клиентами. Она, конечно, не подозревала, что милиция уже тут, вот только ни Панин, ни Сергеев светиться не собирались, а вот выяснить отношения – обязательно.

– У нас такой порядок. После восемнадцати ноль-ноль извольте доплачивать.

– Тааак… – мрачно потянул букву «а» полковник Панин. – значит то, что ваши девочки готовили еду в два раза дольше норм вас не тревожит.

– Это контрольные цифры, но не обязательные. На кухне не было света, а плиты у нас электрические. Надо было уйти до шести часов, и претензий у нас с вами не было бы.

– А если я откажусь платить? – еще вежливее, чем мог бы, поинтересовался полковник.

– Тогда я вызову милицию, пусть разбираются…

– Ладно, давайте сюда счет…

– Так бы сразу молодые люди, и не стыдно вам…

– Да нет, не стыдно – ответил на последний наезд хозяйки Николай Александрович Панин. Дама гордо развернулась и пошла куда-то к себе. Тут же противно звякнул синтезатор, а певец в замызганных до неприличия джинсах начал выводить голоском кастрата «Владимирский централ». Круг крутился в гробу так, что локти поотбивал об углы последнего пристанища, Коля и Сергей прошли на выход.

– Фиг бы я этой суке заплатил бы, да светиться не хочу. Не надо нам тут светиться.

– Это верно, Николай.

Они сели в машину, когда отъехали от города километров пять, полковник Панин не выдержал:

– Ну нет, я так не могу это оставить. Бля… Не могу.

– Саша, да фиг с ними.

– С деньгами да, а вот со мной так не прокатит.

Панин набрал номер телефона.

– Петрович? День добрый. Это Панин тебя беспокоит. Ага, значит богатым я не буду… Обидно. Хорошо, понял, что последний раз узнаешь… Вот что, не в службу, а в дружбу, скажи, кто у вас крышует кафе напротив базара… точно, оно… да… говоришь, прокуратура? Ага. А как твои отношения с санстанцией? Ну и отлично. У меня такая просьба. Там мой племяш недельку назад отдыхал. Кроме того, что траванулся, на него там некрасиво наехали… Нет, разбираться не надо, мелко это… ага, нет, закрывать незачем. А вот прикрыть на две-три недельки не помешает. Спасибо. С меня причитается…

– А ты мстительный тип, Саша… – рассмеялся Сергей, когда полковник Панин закончил разговор.

– Я не злопамятный, у меня просто память хорошая.

– Я не мстительный, я просто не люблю, когда мне на мозоли наступают.

– Я добрый, но добро мое с кулаками.

И для большего веса своих слов Панин посмотрел на кулачищи, которые аккуратно сложил на колени.

– Знаешь, Саня, когда добро с такими кулаками, задумываешься, а добро ли оно?

Настроение у Сергея было веселое и благодушное. Впервые за все это время у него возникло ощущение, что он пусть чуть-чуть, но все-таки управляет событиями.

– Ладно тебе. Серега. Ты вот что, куда сейчас? На чуть-чуть домой, отосплюсь, а потом обратно, в самолет, и на Брюссель.

– Вот-вот, кому по постылым домам, а кому-то постоянно на Брюссель. – пробурчал Панин.

– Открыт Париж, и Лондон, и Марсель. А я в Брюссель, а мне туда не надо… – перефразировал Высоцкого под тяжелый вздох полковника Сергеев.