Тени Веги

Глава 6. Откровения

Кровать была завалена смятыми влажными простынями, одеяло и подушки и вовсе валялись на полу, как и вся наша одежда. Никита стал целебным бальзамом для моего бунтующего тела и… души. Острая боль и жжение бесследно исчезли, а их место заняла лёгкая усталость. Впервые за долгое время ничего не зудело, не чесалось, не болело; я чувствовала только спокойствие и умиротворение.

Мы лежали в тишине, плотно прижавшись друг к другу, я наслаждалась теплом кожи Ника и мечтала, чтобы этот миг длился вечно. Чувствовала под щекой его вздымающуюся твёрдую грудь и игриво водила пальчиком по кубикам пресса. Воздух был наполнен лёгким ароматом геля для душа, который я использовала накануне, и тонким запахом мускуса от кожи Ника. Вкусно, очень вкусно. И так расслабляюще, так уютно и хорошо.

Наконец-то собственное тело почувствовало себя в безопасности, находясь в объятиях правильного мужчины, а мозг… отказывался включаться. Я бы многое отдала, чтобы так оно и было дальше. Хотя бы ещё пару часов… Но ничто не длится вечно.

— Карин? — первым прервал молчание Никита.

— М-м-м? — сонно пробормотала я.

— Ты не жалеешь… ну, о том, что между нами только что случилось?

— А должна? — Я подняла голову и удивлённо взглянула на соседа по лестничной клетке. Ник неожиданно смутился.

— Ты была не совсем в себе и… Ты же держала меня на расстоянии кучу времени. То есть я пойму, если ты сейчас скажешь, что всё это большая ошибка и…

Я отрицательно покачала головой, наблюдая за волнением Никиты, и чуть прикусила губу от еле сдерживаемого смеха. Судя по реакции Ника, девочки его возраста именно так и реагируют. Вначале соглашаются, потом всё отрицают и выставляют ещё виноватым самого парня, будто он их совратил… Эх, где мои молодые годы? Хотя… даже в двадцать лет я так себя не вела, ведь у меня мозг был занят совсем другим. Нет, о сексе с этим прекрасным мужчиной я не жалела ни на миг. Разве можно жалеть о замечательно прожитом моменте и полученном удовольствии? Я такого год не получала… Не говоря о том, что о сексе я в принципе никогда не жалела, прекрасно умея провести черту между отношениями и физическим влечением. Именно поэтому, наверное, я так легко и попала в сети Эдгара, поначалу не поняв, как глубоко впутываюсь…

— Нет, Ник, я ни о чём не жалею. — Я улыбнулась, подтянулась на руках и поцеловала очаровательного любовника в уголок губ, невольно обратив внимание, что с последнего раза, когда Ник позволил себе снять футболку передо мной, он как будто бы стал крупнее.

Эта фраза подействовала на мужчину неожиданно успокаивающе. Он улыбнулся в ответ и сгрёб меня в охапку.

— О-о-о, ты не представляешь, какой это мёд для моих ушей, Карина, — прошептал он куда-то в шею. — Но если всё обстоит так прекрасно, могу ли я попросить тебя об одолжении?

— Каком? — фыркнула я, потому что дыхание любовника ощутимо щекотало шею.

— Расскажи о себе.

— Что?

Мне послышалось?

— Расскажи о себе, — повторил Никита и посмотрел как никогда серьёзно. — Я же не глупый. Прекрасно вижу, что ты занимаешься не самыми законными вещами. — Он кивнул через стенку на кабинет, где я предпочитала работать. — Впрочем, подавляющее большинство населения Веги занимаются не самыми законными вещами, здесь это разновидность нормы. Ещё я знаю, что у тебя есть мужчина.

В этот момент его голос стал несколько жёстче, Ник замолчал, явно справляясь с нахлынувшими чувствами, и вновь заговорил:

— Карин, ты пойми. Тогда, когда я встретил тебя впервые, то подумал, что не встречал девушки красивее. Потом выяснилось, что ты ещё и программист, и у тебя отличное чувство вкуса, и нам внезапно нравятся одни и те же фильмы… И чем больше я узнавал о тебе, тем яснее становилось, как сильно ты мне нравишься, — продолжил Никита, глядя мне прямо в глаза, его взгляд был полон искренности и нежности. — Я прекрасно вижу, что у тебя много секретов… но я хочу быть рядом, хочу поддерживать тебя. Расскажи мне то, что считаешь возможным, ладно?

И так щемяще прозвучал последний вопрос, что я вздохнула.

— Что ты хочешь от меня услышать, Ник?

— Всё, что ты посчитаешь возможным мне сообщить, — без колебаний ответил красавец и вновь бросил колючий взгляд на стену, разделяющую спальню с кабинетом.

Я ненадолго замолчала. А что я могу рассказать? И чем примечательна моя жизнь? Да, в общем-то, ничем особенным…

— Я родилась на Танорге, — сообщила я, немного подумав. — Моя мать умерла при родах.

Тёмные брови изумлённо поднялись на лоб.

— При родах?!

— Да. — Я пожала плечами. — Даже в наше время и при всём развитии медицины женщины иногда умирают при родах. Такова жизнь. У матери началось кровотечение, которое не успели остановить. Речь шла о секундах. Когда я выросла, то нашла свидетельство о её смерти и заключение. Доки сделали всё что могли, просто так сложилось.

— Ясно… прости, — обескураженно произнёс Ник.

— Да не за что просить прощения. — Я пожала плечами. — Я никогда не знала свою маму, так что у меня это не болит.

Ник хмуро кивнул, притягивая к себе крепче.

— А отец что? Ты выросла с ним? Как оказалась здесь, на Веге?

— О-о-о, это самое интересное. — Я устроилась в руках любовника удобнее, откидываясь затылком ему на плечо. — Кто мой отец, никто и не знает. Мама оставила в документах пропуск. То ли она стыдилась связи, то ли отец был с другой планеты… То есть, я имею в виду, он, конечно же, был человеком, ведь я же человек, но если жил не на Танорге, а, скажем, на Веге, Захране или Тур-Рине или просто посещал Танорг по туристической визе, то у него не было права на квоту[1]. Потому мама и решила поставить прочерк в графе «отцовство», ведь с юридической точки зрения отец без разрешения на рождение ребёнка на Танорге то же самое, что и его отсутствие.

— Погоди, но ведь твоя мама была таноржкой? Если она рожала в легальной клинике, а на планете только такие, то у тебя автоматически должна была появиться виза на проживание на Танорге по её собственной квоте. Ты должна была жить, учиться и работать на планете. Или я что-то не так понимаю? Как ты вообще оказалась на спутнике? Ну… то есть обычно сюда попадают лишь те, на кого планетарных квот не хватает.

Я хмыкнула.

— В теории — ты прав, но на практике… — Я покрутила кистью в воздухе, подбирая нужные слова. — Доки, которые принимали роды, подумали точно так же и записали меня в детский дом. В нём, кстати, я была весьма довольна жизнью, надо отметить, что детские дома на планете очень и очень хорошие. А затем, в один прекрасный момент, когда мне было двенадцать, однажды случайно выяснилось, что у меня нет права на проживание на Танорге.

— Это как?

Плечо Никиты под моим затылком слегка сместилось.

— А вот так. Директрисе потребовался полный пакет документов на меня для оформления каких-то дотаций, не нашла моей квоты и сделала запрос в родильный дом. Оттуда пришло уведомление, что моя мать, оказывается, в день родов переписала квоту с меня на некоего гражданина Тур-Рина Ждана Жарова, которому было двадцать шесть лет.

— Что?! — На этот раз мужское плечо дёрнулось. — Как твоя мать могла так поступить с тобой?!

— Не могла, абсолютно. Более того, я позднее навела собственные справки и узнала, что с этим Жданом мама вообще никогда не встречалась и даже не имела физической возможности пересечься. Жаров всю жизнь прожил на Тур-Рине, а в те пару раз, когда мама прилетала туда отдыхать, он сам был в отлёте.

— Нелепица какая-то… — ошеломлённо пробормотал Ник.

— Почему нелепица? Мою квоту очень ловко украли у умершей женщины. Мне же на тот момент было всего двенадцать — как понимаешь, не совсем тот возраст, чтобы отстаивать свои права. В тот вечер директриса позвала меня к себе и рассказала всё как есть. Именно в тот день я и пообещала себе, что, когда вырасту, обязательно стану программистом и во всём разберусь.

— Да уж, вот это стимул…

— Угу. До шестнадцати детский дом худо-бедно смог меня продержать у себя, а затем всё-таки выгнал, в качестве широкого жеста купив билет в одну сторону на космолифт до Веги.

— Погоди, но на Танорге совершеннолетие в двадцать один.

— Но в шестнадцать уже открываются все банковские аккаунты, и можно снять квартиру… Комиссия по делам несовершеннолетних решила, что я отлично смогу себя прокормить.

— Кари, мне так жаль. — Меня внезапно крепко обняли и поцеловали в висок.

Какое-то время мы вновь лежали молча. Я думала, что это история давным-давно осталась позади, но сейчас, пересказывая её Никите, я вновь ощутила себя маленькой девочкой, которую обокрали на единственное доставшееся от матери сокровище и которая даже не может постоять за себя. Переносицу резко заломило.

Никто ещё меня не жалел… но в руках Никиты почему-то не хотелось возмущаться, отстраняться или доказывать, что мне не нужна жалость. В его руках мне просто хотелось греться и переживать прошлое, которое я затолкала как можно глубже в память, запрещая себе думать о нём. Если бы у меня была квота, то я бы припеваючи сейчас жила на Танорге. Ходила на свидания, развлекалась, ела вкусную и экологически чистую еду, которой Аппарат Управления Таноргом полностью снабжает своих граждан, как и жилплощадью, кстати. Получила бы лучшее в Федерации и при этом бесплатное высшее образование… А самое главное, я бы никогда не познакомилась с Эдгаром, не жила пятнадцать лет в клетке и не совершила всех тех преступлений, которые лежат на моей совести мёртвым грузом.

Ник больше не требовал от меня подробностей прошлого, но слова каким-то образом полились сами собой.

— В общем, я стала не просто программистом, а хакером. Было так обидно, что меня обокрали на самое ценное для таноржки, что я училась взламывать системы. С двенадцати лет, какую бы информацию мне ни показывали, первое, что меня всегда интересовало, как она хранится. Кто имеет к ней законный доступ. Какие существуют способы подменить информацию в базе данных, чтобы никто не заметил…

В горле стоял ком. Звучало оправдание так себе, я и сама это понимала, но я не могла этого не озвучить:

— Я себя не оправдываю, но на тот момент мне казалось это честным. У меня украли квоту, по сути, гражданство Танорга, я считала нормальным украсть немного у самих таноржцев. Вначале это была сущая ерунда. Я взламывала инфосеть-магазины и брала крошечные проценты от возвратов за товары, чтобы покупателям казалось, будто это сам магазин удержал за сервис или доставку. Чтобы они даже не вдавались в подробности. Затем я наткнулась на несколько сайтов, которые хранили банковские данные клиентов в незашифрованном виде, и украла чуть больше… Всё равно никто и никогда не догадается, как произошла утечка информации. Однажды я таким образом украла у Эдгара, и он каким-то чудом смог меня найти. Вместо того чтобы сдать полиции, он посмеялся над своей рассеянностью и на «слабо» уговорил взломать сервера «Эха» и украсть какой-то там виртуальный арбалет. Эдгар убедил меня, что всё, что находится внутри кибер-игры, — это вообще игрушечное и ненастоящее. Как виртуальная валюта может быть настоящей? Он восхищался мной, просил сделать ещё всякие мелкие мошенничества в «Эхе», обосновывая тем, что он заядлый игроман и просто очень хочет победить соперников. За мои удачные взломы он поселил меня в квартире со свежим ремонтом, накупил брендовой одежды и водил по ресторанам…

Я внимательно смотрела на потолок, боясь повернуться и увидеть осуждение в глазах Ника. Интересно, что он сейчас обо мне думает? Я ему стала противна? И надо ли мне теперь спрашивать, не жалеет ли он о сексе со мной?.. У таких, как Ник, на лбу написано, что они всегда всё делают по закону. Ну или хотя бы по совести, как он сказал однажды.

Несколько секунд я молчала, вспоминая и переживая прошлое, но Никита так и не задал никаких уточняющих вопросов. Лишь лежал и слушал. Я нервно пожевала губу.

— Пойми, мне было восемнадцать на тот момент. Я была маленькой неопытной девочкой, у которой никогда даже парня-то не было и все мысли сосредоточены на том, чтобы выжить на спутнике. И тут неожиданно на горизонте возникает состоятельный, уверенный в себе привлекательный мужчина и начинает красиво ухаживать. Он представился бизнесменом с Танорга, которому нравится проводить время в игровом пространстве — и всё. Он даже на близости не настаивал, в первую очередь восхищаясь моим талантом.

— Я понимаю, — неожиданно сказал Никита, всего двумя словами успокаивая разбушевавшееся сердце.

Ник был лишь немногим старше, чем я тогда, наделавшая массу ошибок, но вот парадокс: в данную секунду я ощущала его как равного себе, а не как юношу с подростковыми проблемами.

— У тебя никого не было, тебе не с кем было посоветоваться, ты прилетела на спутник, не имея ни кредита за душой.

Ник внезапно развернул меня к себе и посмотрел в глаза. Я так боялась, что увижу в них презрение или осуждение, но они лучились лишь теплотой.

Я вздохнула.

— В общем, как бы то ни было, к тому моменту, когда дымка влюблённости пропала и я перестала верить в лапшу, которую Эдгар вешал мне на уши, выяснилось, что я украла достаточно много у опасных людей… В том числе и у тех, кто торгует наркотиками. И да, игровые деньги, оказывается, с лёгкостью конвертируются в настоящие, надо просто знать схемы. Игроки выводили деньги через анонимные банковские счета, я же ловко срезала долю для Эдгара. Даже если люди видели, что приходило на счёт меньше, они всё равно не могли пожаловаться в банк, так как это вскрыло бы их незаконную деятельность.

— Карин, теперь ты со мной. Мы придумаем, как вернуть деньги этим людям. Я обещаю, что заберу тебя у Эдгара.

Несколько секунд до меня доходили слова Ника. А когда дошли, сердце заколотилось так сильно, что рёбрам стало больно. На миг я даже дышать перестала. Нет-нет-нет, о космос! Что я наделала! Слишком поверила, что Ник взрослый и просто может понять и принять правила, по которым я живу…

Я схватилась за волосы.

— Нет, Ник, ты не понимаешь. — Я постаралась говорить максимально чётко, не выдавая паники, которая охватила тело. Внутренне меня затрясло от одной мысли, что сосед попытается вмешаться. — Это очень серьёзные люди, и я украла у них огромные деньги. Эдгар держит меня на коротком поводке и не рассказывает им о том, что я сделала, но лишь пока я работаю на него…

— Я это осознаю. — Карие глаза посмотрели на меня с не меньшим вызовом. Ник даже приподнялся на кровати на локтях. — Ты приносишь деньги этому ублюдку. Но я ведь тоже работаю, а как только окончу университет, смогу получить высокооплачиваемую работу на Танорге. В конце концов на Веге продается всё. Я выкуплю компромат на тебя, и ты уйдешь. Карин, неужели ты не видишь, что я тебя люблю и не брошу…

Кровь загрохотала в ушах. Меня обожгло словами Никиты.

«Я тебя люблю».

Никто никогда не говорил мне таких слов. Даже Эдгар находил способы обойти это дурацкое слово. Он мог сказать, что я для него ценна, являюсь сокровищем, талантом, что ему нравится обо мне заботиться и защищать — всё что угодно, кроме пресловутого «люблю». И, наверное, я была больной, потому что там, где нормальные женщины радуются, меня парализовал страх.

Вселенная, что же я натворила! Глупый, глупый мальчишка! Нельзя любить таких, как я! И такие, как я, не продаются! Я рабыня Барона до конца жизни, и не только потому, что таких денег не собрать студенту. Я рабыня хотя бы потому, что Эдгар — отмороженный и непредсказуемый собственник с болезненным самомнением. Он никогда не отдаст меня никому, даже если я ему сама наскучу. Это извращённая логика и самолюбие…

А я ведь решилась на откровение не потому, что хотела, чтобы меня спасли, а исключительно потому, что Никита попросил об этом.

Мне хотелось рвать и метать. Ник что-то говорил ещё, его губы двигались, но я расслышала лишь «я поговорю с Эдгаром». Волосы по всему телу встали дыбом от этой мысли. Делать надо было что-то, и срочно, а потому я не придумала ничего лучше, чем вскочить с постели и крикнуть:

— Вон!

— Что?

— Вон, убирайся из моей жизни, жалкий мальчишка.

— Кари, что за ерунду ты несёшь? — Глаза Ника округлились. — Ты же этого не хочешь на самом деле.

Я усилием воли запрокинула голову, сморгнула набежавшие было слёзы и растянула губы в оскале.

— Вы, юнцы, такие наивные. С чего ты вообще решил, что я брошу Эдгара ради тебя? Никита, очнись! Кто ты? Студентишка, который, может, станет архитектором, а может, и нет, вынужденный подрабатывать на третьесортной работе охранником и живущий в одной квартире с сестрой. А кто он? Владелец гигантского подпольного бизнеса по производству оружия и будущий теневой владелец Веги. Думаешь, у тебя золотые причиндалы в штанах, а значит, я должна пасть к твоим ногам? Увы, мне уже тридцать три, и я ищу мужчину, который смог бы меня обеспечить, а не молодого горячего юношу. Иди пройдись по ровесницам, может, кого и заинтересуешь.

— Я понял. Если ты вдруг поменяешь решение, то знаешь, где меня найти.

По скулам соседа прокатились желваки. Он резко выдохнул и поднялся с постели. Обнаженный и прекрасный, как древнезахранский бог. Я обхватила себя за локти и отвернулась, чтобы не смотреть, как Ник ходит по комнате, поднимает свои вещи и одевается. В какой-то момент дверь в спальню зашелестела, а ещё через полминуты раздался характерный хлопок входной двери. В эту секунду силы покинули меня окончательно. Я осела на пол и позволила себе разрыдаться, хотя плачем это было назвать сложно. Скорее, воем.

Я оплакивала единственного мужчину за всю свою жизнь, который отнёсся ко мне по-человечески.

[1] Танорг — развитая и экономически стабильная планета Федерации Объединённых Миров, которая регулирует население путём введения квот на рождение детей. Подробнее о квотах в книге «Эхо Танорга». Впервые таноржские квоты упоминаются в книге «Агент таурель-класса».