Глава 2

К полудню военные капсулы Эллезелина, снующие в небе над Колвин-сити, были вынуждены то и дело включать сирены, создающие прекращающуюся беспорядочную какофонию, и мчаться к умножающимся точкам столкновений. Очередной веер красно-синих лучей лазера сквозь открытые балконные двери прошелся по квартире Араминты, и капсула закружилась над парком у ее дома, добавляя шума к нестройному гомону собравшейся толпы. Араминта сердито нахмурилась, когда ослепительный луч снова вспыхнул в кухонном уголке ее гостиной. Девушка заваривала чай в чайнике, а кулинарный процессор тем временем трудился над простейшим сэндвичем с курятиной. На экране вновь появилось сообщение об ошибке температурного регулирования, и Араминта раздраженно ударила ногой по основанию дурацкой машины. Возможно, это лазерные лучи так пагубно сказывались на ее работе.

Она вздохнула и тряхнула головой, на этот раз сердясь на саму себя за то, что думает о таких глупостях. Еще хуже, сидит здесь и ничего не делает. Вернее, не знает, что делать.

Еще одна капсула с визгом пронеслась мимо. Араминта со стуком поставила чайник и подошла к балконным дверям. К тому моменту капсула уже скрылась за соседним зданием. Наверное, они надеются на устрашение собравшихся в парке людей, а эта толпа стала уже чем-то вроде центра неповиновения захватчикам. Араминта бы с удовольствием хлопнула дверью, но стеклянная панель еще была в процессе формирования, и сегодня с ней следовало обращаться осторожно. Хорошо хоть, что после завершения процесса звуки сирен будут не так слышны в комнатах. По крайней мере это гарантировал дорогой звукопоглощающий слой, который она не забыла добавить. Дверь простояла открытой целый день, это давало Араминте ощущение хоть какой-то связи с городом. Глупо, но успокаивающе. По правде говоря, весь день она старательно избегала думать о реальных проблемах. И совсем не занималась отделкой квартир.

Юз-дубль выдал ей обширную подборку новостей из унисферы, касающихся исключительно расширения Бездны. В них было слишком мало достоверных фактов, зато предостаточно предположений и обвинений. Юз-дубль применил соответствующий фильтр и составил общую картину. Почти ничего не изменилось; команда исследователей покинула станцию «Центурион». Все новостные шоу демонстрировали картины разрушения станции. Немного интереснее было смотреть на загадочные сферы ЗК, направляющиеся к орбите вокруг звезды. Комментаторы в студиях строили догадки об их возможностях и рассказывали, что эти сооружения были скопированы аномийцами для изолирования Пары Дайсона. Теперь все надеялись, что Защитные Комплексы, невзирая на колоссальные размеры, способны и на более агрессивные действия.

Несмотря на потерю станции «Центурион», в Стене все еще работало множество сенсоров, передающих информацию через тонкую нить связи Флота. Границы Бездны продолжали расширяться, Стена бурлила и вздувалась, стремясь поглотить несущиеся ей навстречу звездные скопления. Эта агрессия, как утверждали многие, имела прямое отношение к Второму Сновидцу и Небесному Властителю.

Араминта наконец-то закрыла балконные двери и упала на колени, прямо на бетонный пол. Слезы, подступавшие к глазам все утро, грозили пролиться в любой момент. «Это чересчур. Такое не по силам ни одному человеку. Я не могу поставить под угрозу целую галактику. Не могу».

Юз-дубль доложил Араминте еще об одном файле массовой рассылки в унисфере, прошедшем без ограничений все коммуникационные узлы с правом доступа ко всем адресам. Это был вызов в реальном времени с неизвестным ей кодом, зарегистрированным на Земле.

«Такой уровень покрытия доступен только АНС», – сообщил ей юз-дубль.

– Прими его, – приказала она.

Если АНС обращается ко всем людям, наверное, это какие-то разъяснения.

Гор Бурнелли стоял среди скал, а за его спиной синела гладь тропического моря. На нем была простая белая рубашка, светлые волосы шевелил легкий ветерок. Серые глаза смотрели с лица двадцатилетнего юноши, загоревшего до матово-золотистого оттенка. Взгляд был обращен прямо на Араминту и вызывал непреодолимое чувство вины, хотя она и не понимала ее причины.

«Я сомневаюсь, что в Великом Содружестве кто-то еще меня помнит, – заговорил Гор. – Но я был одним из состоятельных людей, оказавших помощь в становлении Содружества. Если вы поинтересуетесь моим личным делом, вы обнаружите, что краткий миг славы выпал на мою долю во времена войны против Звездного Странника. Я надеюсь, что мои прошлые заслуги дают мне право на некоторое время занять ваше внимание. Однако речь идет не обо мне. Я обращаюсь к единственному человеку: Второму Сновидцу. Я понимаю, что, говоря с Небесным Властителем, ты не догадывался о том, что он может спровоцировать фазу поглощения. Я ни в чем тебя не виню. И не осуждаю. В отличие от многих других, я не пытаюсь за тобой охотиться. К слову сказать, прими к сведению, что тебя ищет не только Воплощенный Сон, а еще и несколько других агентов, представляющих различные фракции в АНС и другие политические группы Содружества».

– Великий Оззи, – всхлипнула Араминта.

На этот раз она не смогла удержать слез.

«Все предъявляют к тебе какие-либо требования, – продолжал Гор. – И я полагаю, что ты напуган и растерян. И я понимаю, что ты не желаешь себя обнаруживать, о чем ясно свидетельствует твое поведение до сего момента. Я это одобряю. Ты должен привыкнуть к своему новому положению, и никто тебе здесь не помощник. Тебе предстоит принять множество решений, я тебе не завидую. Если захочешь со мной связаться, я помогу в пределах своих сил, можешь не сомневаться. Но это опять не главное в моем обращении. Есть одна проблема, решение которой откладывать нельзя: фазу поглощения Бездны необходимо остановить. Насколько нам известно, в данный момент ты единственный, кто может это сделать. Я говорю „в данный момент“, потому что нашелся еще один человек, желающий исправить ситуацию».

Гор перевел дыхание и расправил плечи, стараясь казаться уверенным.

«В тот час, когда началось расширение Бездны, на станции „Центурион“ была и моя дочь Джастина. В отличие от всех остальных, она не повернула домой. Вопреки моему желанию, моим мольбам и надеждам, она направила свой корабль прямо в Бездну. Это один из редких кораблей с ультрадвигателем, о которых ты, вероятно, что-нибудь да слышал. Очень быстрый. А это означает, что через день или два она достигнет Рубежа. Джастина не похожа на меня; она приветливая, и добрая, и убежденная оптимистка – всеми этими чертами наша раса может по праву гордиться. Уже несколько веков она занимается дипломатическими вопросами. Она в одиночестве летит в Бездну в надежде поговорить с Небесным Властителем; она верит, что благоразумие восторжествует. Но сначала она должна проникнуть внутрь. Когда-то людям уже удалось такое. Иниго и Идущий-по-Воде нам это показали. Я обращаюсь к тебе, Второй Сновидец, и прошу еще один только раз поговорить с Небесным Властителем и убедить его впустить Джастину. Это все. Это моя единственная просьба. Тебе не нужно будет говорить о паломничестве или фазе поглощения. Дай шанс моей дочери договориться с тем, кто обладает там истинной властью. Джастина намерена лететь к границе несмотря ни на что, несмотря на все мои уговоры. Она верит в человечество, верит в нас. Я прошу, я умоляю тебя попытаться дать ей шанс. Не дай моей дочери погибнуть зря. Если тебе что-то нужно или ты чего-то хочешь, не опасайся, свяжись со мной по коду, содержащемуся в этом файле. Пожалуйста. В последний раз попытайся остановить то, что сейчас происходит. Времени осталось не так уж много. Помоги ей. Это по силам только тебе».

Обращение закончилось, и Араминта бессильно уронила голову на руки. Больше всего сейчас ей хотелось свернуться в клубочек и забыть обо всей Вселенной.

– Благодарю покорно, – пробормотала она, обращаясь к исчезающей фигуре Гора.

Но крошечный червь сомнений уже подтачивал ее сознание. «Может, эта Джастина сумеет что-то сделать. Может, не все зависит только от меня».

Оставалось только связаться с Небесным Властителем и при этом не попасть в поле зрения Воплощенного Сна и всех остальных преследователей. Ну, для того, кто не может даже заставить кулинарный процессор сделать сэндвич с курятиной, это раз плюнуть.


Посреди глинистой пустыни стоял домик – иглу из спрессованного снега. В домике имелась деревянная дверь, когда-то покрашенная в темнозеленый цвет. Яркий солнечный свет и пыльные бури ободрали краску до самой древесины, оставив мелкие зеленые пятнышки в щелях между дубовыми досками.

Он знал эту дверь, знал хорошо, и ему было известно, что скрывается за ней.

На здешнем сапфировом небе солнце повисло в зените, лишая пустыню всех красок. Так было всегда.

Он соскочил с огромного шарлеманя рядом с иглу и расправил свободное белое одеяние. Глубокий капюшон защищал лицо от всепроникающих лучей солнца. Путь до иглу, всего в несколько шагов, почему-то занял целую вечность. Ноги с трудом преодолевали сопротивление неведомой силы, затрудняющей любое движение. Он спрашивал себя, не потому ли он стремится преодолеть эту силу, что она олицетворяет его страх. Страх того, что его ожидает по ту сторону от двери. Но продолжал идти, потому что и сейчас, как всегда, у него не было выбора, не было своей воли, не было независимости. От напряжения он уже дрожал всем телом, но дверь наконец оказалась прямо перед ним. Он поднял руку, приложил ладонь к теплому дереву, ощущая знакомую шероховатость. Толкнул.

Дверь открылась, выплеснув наружу темноту, поглощающую солнечный свет. Она окутала его, словно туманом, и страх усилился до настоящего ужаса. Но дверь была открыта. Между ним и тем, кто жил в этом доме, не осталось никаких преград. В темноте что-то шевельнулось, выдавая присутствие живого существа.

– Тебе и твоему отцу хватило смелости наконец сделать правильный выбор, – раздался голос. – Мое мнение значит немного, но я рад. Полагаю, я должен дать вам второй шанс.

– Моему отцу?

Он ринулся вперед…

…вездеход опять накренился; передние гусеницы преодолели ледяной торос, и клиновидный нос резко качнулся вниз. Аарон встряхнулся, переходя от безумия сна к реальному миру, крепче ухватился за подлокотники и уставился в ветровое стекло. Снаружи их окружала полуночная темнота под толщей туч, громоздившихся над завывающим ураганом на высоту пяти километров. В лучах фар бушевал снег. В случайных проблесках почвы блестели глыбы льда величиной в половину самого вездехода. Прекращающиеся вспышки молний освещали беспорядочные россыпи огромных валунов, бесконечно тянувшиеся во все стороны. Узкие проходы между ними с каждым часом встречались все реже и реже. Кошмарный ландшафт. Их скорость, и без того небольшая, продолжала уменьшаться.

Он сверился с внутренним навигатором вездехода. За прошедшие два часа они преодолели семь с четвертью километров, да и то совсем не по прямой линии проложенного маршрута. Прошло одиннадцать часов с того момента, как неизвестный корабль сбросил на Ханко м-поглотитель Хокинга. Аарон пожалел, что нет формулы, позволяющей подсчитать точное время, требующееся этому оружию, чтобы поглотить планету изнутри. Но сожаление быстро улетучилось. Никакие точные расчеты не заставят вездеход идти быстрее. Вполне достаточно и его первоначальной прикидки, что у них осталось не более трех суток.

Автоматическая система замедлила скорость гусениц. Аарон ощутил это в первую очередь по ослаблению вибрации, сотрясающей кабину. На вопрос о причине замедления он получил информацию с радара. Впереди в земле появилась вертикальная трещина более десяти метров глубиной.

– Заступница… – проговорил Иниго, изучая радарный отклик. Его лицо едва просвечивало в сумрачном фиолетовом свете двух полосок полифото на потолке кабины. – Только на спуск у нас уйдет не меньше получаса.

– Тебе лучше знать, – мрачно буркнул Аарон.

Иниго криво усмехнулся.

– Это точно.

Он схватился за джойстик ручного управления, отвел вездеход назад, а потом активировал передние силовые ножи. Они выдвинулись из носовой части машины и начади вращаться. Вездеход качнулся вперед, и ножи коснулись льда. К снежным смерчам добавился фонтан крошки из грязного льда. Визг ножей заполнил кабину, а вездеход затрясся, едва удерживаясь на гусеницах. Иниго осторожно поворачивал машину, вырубая наклонную полочку параллельно краю трещины. Фонтан ледяной крошки свел видимость на нет. Иниго приходилось довольствоваться показаниями приборов вездехода и собственного полевого сканера. Аарон решил, что пропавший мессия обладает довольно сложной системой фильтрации; его собственный сканер позволял увидеть не дальше корпуса вездехода. Ледяная масса, по которой проходил пандус, представлялась однообразной субстанцией с вкраплениями камней и земли, похожими на искажения от помех. А Иниго еще и оценивал плотность, определяя, когда отступить, а когда усилить давление.

От воя ножей Аарон стиснул зубы. Тональность звука постоянно менялась в зависимости от того, встречался им лед или промерзшая почва. А потом ножи наткнулись на скалу, и от скрежета Аарону захотелось что-нибудь разбить. Он оглянулся: Корри-Лин сидела, зажав уши руками и оскалив от напряжения зубы. Иниго слегка повернул рычаг, чтобы отвести машину от твердой породы. Земля и лед снова полетели из-под лезвий, пологой дугой падая вдоль склона трещины. Иниго снова направил их на лед, вырубая более широкий проход.

Они продолжали спуск, то останавливаясь, то поворачивая под прекращающийся скрежет и вой, сопровождающий вырубку приемлемого пандуса. На дно разлома вездеход спустился только через сорок пять минут. Аарон с тоской посмотрел на россыпь ледяных глыб, освещаемых вспышками молний. Здесь они были еще больше, чем наверху, и располагались намного чаще.

– Дрянь, – буркнул он. – Нам здесь не пройти. Насколько тянется этот завал?

Если им не удастся преодолеть поле за пару часов, они не успеют добраться до корабля до разрушения планеты.

– Не знаю, – невозмутимо ответил Иниго. – У нас нет профильных карт поверхности.

Он повернул вездеход вдоль разлома, отыскивая проход между глыбами.

– Должны быть!

– Нет свежих карт. А те, что есть, составлены тысячу лет назад. Поверхность льдов меняется. Медленно, конечно, но за каждые сто лет ландшафт становится неузнаваемым.

– Проклятье! – Аарон уступил порыву и ударил кулаком в стену кабины. – Мы должны двигаться быстрее.

– Я знаю.

Корри-Лин встала со своего места, пробралась вперед и обвила руками шею Иниго. При слабом освещении ее красивое лицо выглядело бесконечно соблазнительным.

– Ты делаешь все, что можешь. Не обращай на него внимания.

От разочарования Аарон зарычал и снова стукнул кулаком по стене. В лагере на раскопках Иниго все-таки сознался, что его личный космический корабль спрятан на случай экстренной опасности. Но, как только вездеход тронулся, радость Аарона, увидевшего путь к спасению, быстро угасла. По словам Иниго, его корабль был укрыт в тоннельной впадине в семистах километрах от лагеря. Аарон надеялся, что они доберутся до этого места не позднее чем за пару дней. А потом вездеход вышел на поле с ледяными глыбами.

– Мы всегда прорубали путь через подобные препятствия, – сказал Иниго. Корри-Лин нежно потерлась щекой о его лицо. – Так я научился неплохо управляться с этими ножами.

– Старайся изо всех сил, или мы погибнем.

Иниго молча усмехнулся ему и направил вездеход в небольшой проход. Острые осколки льда заскрипели по корпусу. Аарон поморщился, он был уверен, что они вот-вот снова застрянут. Несколько часов назад так и случилось. Ему и Иниго пришлось выйти из кабины и освобождать зажатый льдами вездеход при помощи личных силовых полей. Приятно было снова активировать боевые системы, пусть и на минимальной мощности. Он хоть что-то смог сделать.

Единственным положительным моментом во всем путешествии было то, что Корри-Лин не выпила ни капли спиртного.

– А ты хоть догадываешься, кто мог быть в том корабле? – спросил Иниго.

– Нет. Я не догадывался даже о том, что за нами следят, и это само по себе отвратительно. Чтобы преследовать «Бродягу», надо иметь такой же корабль или даже лучше. В свободном доступе их нет, так что это либо АНС, либо какая-то фракция. Но АНС не стала бы использовать м-поглотитель, я даже удивлен, что фракция на такое решилась.

– Вор у вора дубинку украл, да?

– Вроде того, – согласился Аарон. – Применение м-поглотителя смахивает на шаг отчаяния.

– Посмотрись в зеркало, – презрительно бросила Корри-Лин. – Это недопустимый, отвратительный поступок, повлекший гибель ни в чем не повинных людей. Пилот был явно похож на тебя.

– Во Вселенной найдутся личности и похуже.

– Не верю.

«Но это так», – подумал он и незаметно улыбнулся.

– И куда же ты должен был убедить меня направиться? – спросил Иниго.

– Я узнаю это, когда мы окажемся на корабле и в безопасности.

– Вот как? Любопытно.

– Постыдно, – вставила Корри-Лин.

– Всего лишь простейшая мера предосторожности, – пояснил Аарон. – Если я чего-то не знаю, никакие силы не смогут меня заставить это выдать.

– Но ведь ты знаешь, – сказала она. – Знание погребено в глубине твоего подсознания.

– Да, но я не в силах туда забраться, пока меня не вынудят определенные обстоятельства.

– Ты разрушил собственную психику, вмешиваясь в чужие дела.

– Я много раз говорил раньше и повторяю снова: меня такое состояние вполне устраивает.

– О Заступница, что теперь! – воскликнул Иниго при очередной остановке вездехода. Он посмотрел на оранжевые линии на экране радара, мечущиеся, словно раскрученная модель солнечной системы. – Странно.

Серые глаза прищурились на ветровое стекло. В свете фар виднелся сплошной снежный покров, но никаких ледяных глыб там не было. Непрерывные вспышки молний превращали ночь в свинцовый туман. Прямо по курсу машины не наблюдалось никаких заметных препятствий.

Полевой сканер Аарона показывал плоскую равнину перед гусеницами вездехода. А потом она исчезала в очередной расщелине. Он не мог рассмотреть ее противоположного края.

– Там ничего нет.

– В этом-то и проблема.

Они оба стали одеваться, чтобы выйти и осмотреться. Иниго сказал, что не станет подводить вездеход к самому краю, пока не поймет, с чем они столкнулись. Аарон пожал плечами. Скафандр для работы на поверхности ему не нравился. Биононики вполне способны были предохранить его от неблагоприятных условий Ханко, но скафандр добавлял еще один слой защиты, а инстинкт подсказывал, что в этой неопределенной ситуации он лишним не будет.

Они вышли наружу и, держась поближе к лучам прожекторов, двинулись против ветра. Сканер Аарона не смог ничего обнаружить даже у самого края обрыва.

– Куда, к черту, подевалась земля? – воскликнул он.

Прямо под ногами сканер показывал несколько сантиметров свежего снега, а потом, насколько хватало дальности, простирался только чистый лед. Можно было подумать, что они оказались на гребне гигантской замерзшей волны.

– Вероятно, какой-то разрыв, – ответил Иниго. – При определенном давлении лед может раскалываться, а не подниматься наверх.

– Великолепно.

– Разрыв должен заканчиваться где-то поблизости. Я никогда не видел длиннее пятисот метров. Проверь с той стороны. И не приближайся к краю.

– Хорошо.

Аарон зашагал параллельно краю, держась в трех-четырех метрах от пропасти. Вскоре он обнаружил плоский треугольный выступ, куда и свернул, осторожно шаркая ногами по самому снегу. Если откуда-то и можно было заглянуть в пропасть, то это место казалось самым подходящим.

Он увеличил мощность сканера до максимума и запустил луч в плотный вихрь снега, но по-прежнему не сумел обнаружить противоположного края разлома, равно как и каких-либо признаков дна. Он стоял на границе необъятной бездны. Внезапно проснувшийся инстинкт пробудил неясные предчувствия. Что-то, сказанное Нериной в лагере, стало всплывать в памяти.

– Эй, а мы…

Сканер показал Аарону, что функции поля Иниго переключились в более энергоемкий режим. Его собственные биононики отреагировали мгновенно, силовое поле укрепилось для защиты от любых угроз от устаревших систем Иниго. Нервы, подхлестнутые ускорителями, были готовы к любому его ответу. Тактические программы органично вплелись в мысли, помогая проанализировать ситуацию. И только тогда Аарон понял, как сильно он промахнулся, доверяя Иниго.

– Проклятье-е-е!

Иниго запустил самый мощный импульс дезинтегратора, на какой были способны его биононики. Удар пришелся в лед в паре метров от ног Аарона. На мгновение весь выступ засиял переливчатым нефритом. А когда сияние угасло, гигантская трещина с невероятной скоростью побежала по треугольнику, отделяя его от края Азиатского ледника.

Аарон ошеломленно смотрел на раскалывающийся лед. Тактические программы стали поспешно подыскивать варианты контрудара.

– Прости, – прозвучал голос Иниго. Отзвуки мыслей, просочившиеся из его гея-частиц, свидетельствовали о его полной искренности. – Но иногда, чтобы выбраться на верный путь…

Выступ откололся полностью. С точки зрения ускоренного восприятия Аарона, он провисел над пропастью целую вечность. А затем сила тяжести увлекла вниз колоссальную глыбу льда вместе со стоящим в центре человеком. Края обломка задевали за стену обрыва, и он начал поворачиваться. Силовое поле Аарона изменило конфигурацию и вытянулось в два лепестка-крыла, способные выдержать его вес. Не слишком удачный вариант в гуще снежной бури, но все же лучше, чем ничего. И в этот момент сверху обрушилась снежная лавина, спровоцированная выстрелом Иниго. Сплошная масса погребла под собой и обломок льда, и Аарона.

Единый снаряд еще долго летел со скалы высотой в милю, пока не достиг дна.


«Серебряная птица» мчалась сквозь Пучину, необъятное пространство мертвых звезд и ионных штормов, лежащее между плотным кольцом древних шаровидных скоплений, представлявшим Стену, и границей самой Бездны. Изображения гисрадара и квантового сканера поступали непосредственно к Джастине, окружая ее реальной картиной Вселенной, написанной алыми и бирюзовыми красками. Крохотные изумрудно-зеленые огоньки, мерцающие в волнующемся космическом океане, указывали на сверхмассивные звезды, еще сохраняющие свою целостность на длинном спиральном пути в небытие. Впереди, меньше чем в сотне световых лет, холодно сияла петля – вращающийся пояс перенасыщенной энергией материи шириной в десять световых лет, пронизывающий Х-Лучами всю Галактику. Дальше за ним раскинулась мрачная темень границы Бездны. Ее структура постоянно изменялась, подобно океанским волнам, как хаотично перемещаются пики и впадины, рожденные непостижимыми внутренними бурями. Довольно часто она видела, как образующееся вздутие вытягивается к хвосту умирающей звезды, находящейся еще в нескольких световых месяцах от границы. Феноменальная сила притяжения всасывала всю материю в черную дыру, что сопровождалось последней разрушительной вспышкой сверхжесткой радиации, подпитывающей петлю миллиарды лет. Но скоро это закончится. При текущем темпе расширения Бездна поглотит петлю уже через неделю. И тогда между границей Бездны и остальной Галактикой останутся только Стена и защитные комплексы райелей.

По телу Джастины снова пробежала дрожь. Трудно было даже представить себе масштаб действующих снаружи сил. Она вдруг почувствовала себя маленькой и одинокой.

– Папа?

«Я еще здесь, милая. Линия связи пока держится. Большой привет техникам старого Флота, установившим ее».

– Последние известные системы датчиков мы оставили позади пять минут назад. Связь больше не может работать.

«Но работает, мой ангел. И это самое важное».

– Да, конечно.

«Я посмотрел на статистику унисферы. Уже сейчас за тобой следит половина человечества».

– Привет вам, половина человечества, – с некоторым раздражением бросила Джастина.

«Ты прекрасно держишься. Я оказался глубоко в дерьме, публично заявив о корабле с ультрадвигателем».

– Ха! Ты вечно во что-нибудь вляпаешься.

«Верно. Не будь меня, все юристы давно бы высохли и вымерли. Они должны считать меня своим спасителем. Помнишь, как нас застукали за посадкой лоз из чужого мира в поместье во Флориде?»

– Конечно. Комиссия по окружающей среде Федерации Объединенных Наций тогда сильно на нас разозлилась.

«Во Внешних мирах еще сохранились принадлежащие нам банки, которые выплачивают этот штраф».

Джастина отрывисто рассмеялась, а потом судорожно вздохнула. Ей отчаянно захотелось освободиться от своего древнего тела и его дурацкого страха, вызванного биохимическими процессами. Любой, кто бы ее увидел, сразу бы понял, что ее сущность смертельно напугана.

– Есть какие-то признаки того, что Второй Сновидец принял твое обращение?

«Пока нет. Я полагаю, что теперь он быстро решится поговорить с Небесным Властителем. В конце концов, если он не пошевелит задницей, ему придется иметь дело со мной. Верно, Второй Сновидец?»

– Да ну, папа, – насмешливо фыркнула она.

«Да-да, не спорь».

– Я думаю, что мне лучше обогнуть петлю. Эта радиация настолько сильна, что прорвет защитное поле «Серебряной птицы», как бумагу. Ты только посмотри на цифры.

«В гиперпространстве ты будешь в полной безопасности».

– Я знаю, но…

«Как скажешь, лишь бы ты чувствовала себя спокойнее, мой ангел».

Джастина выдала интел-центру команду свернуть к галактическому югу от петли.

– Странно. – Сенсоры обнаружили объект искусственного происхождения в сорока световых годах позади нее. Она сконцентрировала фокус на источнике искажений, и интел-центр обозначил его двумя янтарножелтыми кружками. – Эй, папа, ты это видишь?

Гор ответил не сразу:

«Да».

– Чем бы ни были эти объекты, они двигаются со сверхсветовой скоростью.

«Вижу».

– Я не предполагала, что в этой части Галактики летает кто-то еще. – В ее экзо-зрении появилась сведенная в таблицу информация. – Господи, какие они огромные! – В голове мелькнула невероятная мысль. – А вдруг это Небесные Властители? – с нетерпением спросила она.

«Нет, не думаю. Они еще больше. И эти идут наперерез твоему кораблю».

– Ох. – Ее энтузиазм мгновенно угас. Райели. И идут очень быстро. Быстрее «Серебряной птицы». Немного быстрее. Вряд ли она сумеет достичь границы Бездны раньше них. – Я не думаю, чтобы они пришли ради того, чтобы меня проводить.

«Я сейчас же свяжусь с Кватуксом. Он разберется».

– Хорошо, папа.

Изображения с внешних сенсоров на мгновение залила ослепительно белая вспышка, как будто в них попал разряд молнии. После восстановления Джастина увидела, что из кораблей райелей вылетел и стал быстро расширяться полупрозрачный снаряд мрачного лилового цвета. Повторный обзор показал, что его курс нацелен на материальный объект размером с земную луну, несущийся к Бездне по пути к гибели, который должен был растянуться на десять миллионов лет. Должен был. Материальное тело исчезло, полностью превратившись в экзотическую энергию, быстро распространяющуюся в гиперпространстве.

– Дерьмо! – вскрикнула Джастина.

Все защитные системы «Серебряной птицы» перешли в экстремальный режим.

Ударная волна накрыла небольшой корабль с мощью разъяренного динозавра. Джастину выбросило из кресла, и она взвизгнула, стукнувшись о приборную панель. Сзади послышалось завывание тревожной сирены. В экзо-зрении вспыхнули желтые и красные огоньки.


В парке над толпой протестующих против вторжения пронесся единый вскрик, когда на «Серебряную птицу» обрушился удар, а потом раздался продолжительный выдох облегчения и изумления. Араминта не могла удержаться, чтобы не выразить свое сочувствие, радуясь, что Джастина выдержала третью ударную волну и снова поднялась с пола каюты. Это чувство распространилось по всему Колвин-сити и далеко-далеко за его пределами.

Она проскользнула внутрь подземного гаража. Дверь осталась приоткрытой на пару метров – недостаточно широко для капсулы, но вполне хватит, чтобы вывести мотогондолу. Оставив ее здесь, она подняла контрольную панель и попросту выдернула проводки, чтобы дезактивировать механизм. Теперь оставалось только вернуть разноцветные наконечники в их гнезда. Дверь закрылась, и Араминта поспешила по почти пустому бетонному гаражу к лифтам.

«Ты в порядке?» – спросил Гор.

«Ублюдки! – раздался в ответ слегка дрожащий голос Джастины. – Что, неужели и этого мало?»

Араминта прислонилась к прохладному металлу стенки лифтовой кабины. Она чувствовала себя не намного лучше, чем Джастина. Целый час она ездила по городу на мотогондоле, а потом оставила ее на общественной стоянке в торговом центре «Тала». Теперь ничто не указывало на то, что она вернулась домой; лучшего варианта спрятаться Араминта не придумала. Пешая прогулка до района Бодант заняла сорок минут, и в это время корабли райелей начали взрывать мелкие спутники, пытаясь остановить Джастину. Все следили за ее полетом. Из-за этого Араминта встревожилась еще сильнее: на улицах Колвин-сити почти никто не двигался.

«Ты отлично справляешься, – подбодрил свою дочь Гор. – Просто прекрасно».

Араминта открыла дверь квартиры Данала при помощи своего старого универсального кода. Ни его, ни Марибель дома не было. Она подумала, что оба работают на армию оккупантов, и возмущенно вздохнула. Араминта передала квартиру покупателям, едва закончив базовую отделку. С тех пор Марибель привезла сюда только самую необходимую мебель. Араминта критически осмотрела плиту. Большое металлическое сооружение выглядело здесь до смешного примитивным. Мистер Бови потратил немало времени на ее поиски, а установка превратилась в сплошной кошмар.

Экзо-зрение Араминты показало, как Джастина снова взобралась на свое кресло, тотчас обернувшее ее тело предохраняющими ремнями.

«Основные системы в рабочем состоянии. Мощность двигателей уменьшилась. Эти энергетические залпы вызывают перегрузку многих компонентов. Я полагаю, райели пытаются взять меня измором».

Араминта подкралась к балконным дверям и осторожно выглянула наружу. Над парком и окружающей его дорогой повисли эллезелинские капсулы. Они не двигались: как и все остальные, оккупанты были захвачены погоней, происходящей за тридцать тысяч световых лет отсюда. Собравшиеся внизу люди смотрели в небо, на звезды, затуманенные защитным куполом. Она удовлетворенно кивнула.

«Они опять стреляют, – вскрикнула Джастина. – О господи!»

«Серебряная птица» сильно задрожала. Араминта, ощущая тревожное ожидание, затопившее Гея-сферу, стиснула зубы. Еще несколько секций корабля подверглись перегрузке. Энергетические потоки сконцентрировались на пострадавших элементах, но при этом упала скорость. Джастина изменила курс; она свернула прямо к петле, выбрав кратчайший путь к рубежу. Оба корабля райелей неуклонно следовали за ней, быстро сокращая дистанцию.

Араминта вытащила большую небесно-голубую подушку и положила ее в центре гостиной. Глубокие царапины на паркете из эбенового дерева вызвали у нее всплеск раздражения. Неужели Мирабель не понимает, как трудно подобрать лак? Скрыть повреждения можно будет только после зачистки целого блока паркета.

Она уселась на подушку, скрестив ноги, и постаралась прогнать неприятные мысли.

«Хороший ход, милая, – сказал Гор. – Внутри петли не так много материальных объектов».

Араминта немного успокоилась и обратилась к ячейке памяти, где хранилась программа Ликана. Она сильно рисковала, воспользовавшись этой квартирой, но не представляла, насколько точно специалисты Воплощенного Сна могут отслеживать людей через Гея-сферу. Сразу после переезда Данал сообщил ей, что помогает в поисках Второго Сновидца, и объяснил, что ради этой цели узлы восприятия были немного модифицированы. Вот почему она никак не хотела оставаться в своей квартире на тот случай, если стало легко определить точное местоположение человека. А адрес Данала вполне могли принять за случайную ошибку. Араминта не знала, куда еще пойти, кроме дома мистера Бови, но в таком случае она подставила бы его оккупантам, а на это она решиться не могла.

Неясные ощущения, мелькающие в подсознании, вышли на передний план. Она позволила своему вниманию медленно плыть по океану мыслей, испытывая удовольствие, какого не могла возбудить ни одна программа.

Большую часть мыслей она игнорировала. Некоторые привлекали ее мимолетное внимание. Одна имела знакомый ей оттенок, ассоциировавшийся с мрачным тоном, едва не заставивший Араминту снова отступить. Но вместо этого она сконцентрировала свое внимание.

«Мой господин, – взывал Этан. – Прошу, услышь нас».

Он призывал Небесного Властителя всеми своими мыслями, усиленными бесчисленными узлами восприятия и направленными в бесконечность.

«Напрасно, – прошептала она с Олимпа своих мыслей. – Небесный Властитель не где-то вдали, он внутри нас».

Ее внимание продолжало дрейфовать, не проявляя назойливости.

«Если ты их не отзовешь, я лично разберу на отдельные молекулы ваш чертов ковчег и все, что в нем находится, – орал Гор. – Ты считаешь Бездну опасной? Да? Ты так думаешь? Да она покажется тебе мамой родной, когда я до тебя доберусь».

Араминта невольно усмехнулась: «От такого отца я бы не отказалась». В парке под окнами люди подбадривали Гора криками, повторяющимися на многих других планетах. Гея-сфера наполнилась решимостью и состраданием, фонтаном эмоций, рождающих чувство единства, близкое к экстазу. «Давай, Гор», – вопило человечество. Араминта добавила свою молитву – шепот, потерявшийся в многоголосом хоре.

«Я ничего не могу сделать, – протестовал Кватукс. – Это райели-воины. Не наш род, больше уже не наш».

«Найди способ, черт тебя побери!»

Араминта поднялась над суетой, потянулась к нити знакомой величавой мысли и открыла свой разум. Вокруг нее из темноты засияли звездные скопления Бездны. Половину пространства занимало полупрозрачное аквамариновое пятно, сквозь которое просвечивали редкие звезды. Она узнала в нем Море Одина. Небесный Властитель парил там между двумя алыми мысами, двумя извивающимися выбросами газов длиной в несколько световых лет и настолько широкими, что в них могло поместиться звездное скопление. Здесь мысли о том, что было когда-то, смешивались с более целенаправленными идеями. Осознанность пронизывала это пространство, еще не ставшая сознанием, но уже имеющая цель.

«Серебряная птица» вырвалась из петли и устремилась к последнему непроницаемому барьеру. Звезды вокруг нее сворачивались внутрь, роняя раскаленные осколки своих планет, словно избавляясь от обузы перед финальным взрывом и последующим угасанием.

«О боже, опять», – простонала Джастина.

В десяти световых годах позади ее корабля взорвался газовый гигант, выпустив вихрь сверхмощных квантовых искажений.

«Серебряная птица» вынырнула из гиперпространства и по инерции понеслась в пространстве-времени, недоступном ни одному из людей. Внутри Стены Вселенная поражала полной темнотой. За кормой корабля широкие ленты пыли и газов заслоняли свет галактического ядра. Впереди редкие фотоны, избежавшие непреодолимого притяжения Бездны, оседали, словно закатные солнца. Светящаяся багровая полоса – завихрения ионных облаков, возбужденных фатальным разрядом петли, – пересекала пространство, освещая корпус корабля, словно взгляд самого дьявола. Вой тревожной сирены возвестил о том, что силовое поле начинает разрушаться под действием радиации. Фюзеляж начат пузыриться.

– Один из нас идет к тебе, – сказала Араминта. – Видишь?

В реальном пространстве ударная волна искажений пронеслась быстро и почти незаметно. Пассивные потоки атомов мгновенно рассосались, поглощенные квантовыми разрывами. «Серебряная птица», дымясь от радиоактивных ожогов, снова нырнула в гиперпространство.

«Ты?» – изумился Этан.

Небесный Властитель откликнулся, проявив интерес:

«Я все еще ищу тебя. Ядро томится ожиданием».

– Я знаю. Ты должен это прекратить. Прошу тебя, прими нашего посланца. Она уже приближается к тебе.

«Где она? Я чувствую, что ты все еще очень далеко».

– Да, я далеко. Но она уже близко. Направь к ней свои мысли. Ее эмоции сильны, как и эмоции всех нас. Проведи ее. Открой свою границу.

«Ядро Бездны встретит тебя с радостью».

Два корабля райелей быстро догоняли «Серебряную птицу». Сенсоры корабля Джастины обнаружили еще один материальный объект размером с газовый гигант, всего в пяти световых годах от нее. Если преследователи взорвут его, все будет кончено. Вся мощность «Серебряной птицы» теперь направлялась только на ускорение.

– Поторопись, пожалуйста, – взмолилась Араминта.

Небесный Властитель удалился, излучая удовлетворение.

«Я благодарю тебя, – сказал Гор. – Кем бы ты ни был».

Джастина откинулась назад в своем кресле и открыла разум Гея-сфере, не пряча эмоций: надежд, страхов и самой своей сущности.

Граница Бездны перед «Серебряной птицей» начала меняться. На поверхности образовалась круговая волна, оставившая кратер в десять световых лет в поперечнике. Из центра к кораблю начал подниматься гладкий конус абсолютной черноты. Джастина с изумлением следила за информацией, проецируемой в ее экзо-зрение. Пальцы до боли сжали края подлокотников, кожа покрылась липкой холодной испариной.

«Я не уверена…»

Корабли райелей позади нее замедлили ход, предоставив «Серебряной птице» мчаться в одиночестве.

«…что это такая уж…»

Конус, достигнув высоты в пятнадцать световых лет, перестал расти.

«…хорошая…»

Вершина открылась лепестками бесконечной тьмы. В Пучину ворвалось сияние звездных скоплений.

«…идея…»

«Серебряная птица» миновала порог Бездны.

«…в конце концов».

Конус сомкнулся и снова растворился в неподвижной поверхности рубежа. Связь с «Серебряной птицей» через коммуникации Флота прервалась. Оба корабля райелей, описав крутые петли, устремились обратно к Стене.

«Поговори с нами, пожалуйста, – умолял Этан. – Небесный Властитель избрал тебя Вторым Сновидцем. Мы ждем тебя. Ты нам необходим».

Ответа он не дождался.

Араминта выскользнула из квартиры Данала и на цыпочках пробежала через вестибюль к себе домой. За окнами над защитным куполом разливался яркий рассвет. Из толпы неслись радостные крики. Хорошо.

– Ну вот я и спасла Вселенную.

Араминта усмехнулась забавной мысли, а потом зевнула. Жизнь героя очень утомительна. Она упала в большое старое кресло с комковатыми подушками. «Отдохну хотя бы пять минут», – решила она.

«Соответствующий» костюм, изготовленный Бекией на репликаторе «Возмездия Элвина», не понравился Черитону Маконне. Очень не понравился. Нет, с ощущениями все было в порядке, хлопчатобумажная рубашка, отороченная мехом куртка с медными пуговицами и брюки из материала, похожего на замшу, но намного мягче. Ему не нравились ни фасон, ни расцветка; шнуровка спереди на рубашке, ее зеленовато-серый оттенок, больше похожий на грязь, чем на краску, и странный покрой узких черных брюк. Он наотрез отказался надевать фетровую шляпу с яркими голубыми и зелеными перьями, но неохотно согласился носить ее с собой, после того как Бекия проявила признаки раздражения. Сердить Бекию было небезопасно.

Она, конечно, оказалась права. Едва он вошел в здание в центре города на Дарьяд-авеню, где размещался узел восприятия, как сразу же смешался со специалистами, прибывшими с Эллезелина. Вокруг старого кирпичного дома с темными арочными окнами появилось плотное кольцо охраны. Три узла восприятия, имевшиеся в Колвин-сити, для оккупантов были первоочередными целями. Но Лиатрис Макпейерл отлично справился со своей задачей и составил безупречную легенду для Черитона, включая и данные о ДНК. В просторном вестибюле с мраморными полами его встретили трое вооруженных охранников и сразу же приказали приложить ладонь к колонке с сенсорами на крышке. Заново установленная сеть здания признала Черитона, и страж махнул рукой, приглашая пройти. Черитон бодро улыбнулся, а в ответ получил в Гея-сфере поток уверенного удовлетворения.

Сам узел располагался на четвертом этаже, в стерильно-чистом зале, занимающем половину всего уровня. Черитон доложился мастеру снов Йенролу, сидевшему в стеклянной конторке. Обычно этот кабинет был занят в течение лишь нескольких часов, когда старший смены или его помощник проводили периодические проверки работы узла. Сейчас здесь теснились семь специалистов, устанавливающих блоки новой программы, а за стеклом еще большее количество экспертов проводили стыковку модернизированных бионейронных кластеров с базовой системой узла.

– Какая у тебя специализация? – спросил Йенрол.

Он был одновременно взволнован и озадачен. Запоздалое назначение Черитона вкупе с колоссальным давлением сверху заставляло его нервничать.

– Формирование шаблона, – с готовностью ответил Черитон. – Разработанные мной подпрограммы помогут выделить мысли Второго Сновидца в Гея-сфере. И мы получим более сильный источник, который можно будет отследить.

– Хорошо, – кивнул Йенрол. – Отлично, начинай устанавливать свои программы.

Мастер тотчас вернулся к незаконченному узлу, не давая Черитону возможности ответить.

– Ну ладно, – пробормотал Черитон, не забыв создать в своих гея-частицах выражение сосредоточенности и энтузиазма.

Он отыскал свободное место перед пультом и кивнул сидевшему рядом парню.

– Добро пожаловать в глаз, – сказал его новый коллега. – Я Данал.

– Я рад заняться этой работой, – сказал Черитон. – А что ты имел в виду под «глазом»?

– Глаз бури.

Черитон усмехнулся.

– Так это самое тихое место?

– Точно!

Как выяснилось, Данал уже немного освоился на Виотии. Близость Второго Сновидца вызывала у него и Мирабель ощущение радостного предвкушения.

– Мы хотели быть поближе ко Второму Сновидцу, когда он объявится, – признался Данал. – И как только появилась надежда, что наши мастера снов смогут его обнаружить, я занялся модификацией узлов восприятия. – Он с виноватым видом оглянулся на Йенрола и на мгновение приглушил свои эмоции. – Но такого я не ожидал, – добавил он шепотом.

– Я тебя понимаю, – сочувственно кивнул Черитон. – Я сам горячо молился Заступнице об избрании Этана Духовным Пастырем, но я и подумать не мог, что наше присутствие будет здесь настолько необходимым.

Данал смущенно пожал плечами и вернулся к своей работе. Черитон принялся загружать состряпанные им программы. Они действительно поддерживали функцию узнавания, но со знаком «минус»: при обнаружении мыслей Второго Сновидца в ближайшем узле восприятия создавалось расплывчатое слепое пятно. Оно известило бы Черитона о цели, и лишь потом функции узла восстанавливались.

Сумасбродный бросок Джастины приостановил энергичную работу по модификации узла.

– Она так близко, – восторженно выдохнул Данал, когда сенсоры «Серебряной птицы» показали волнующуюся поверхность Бездны.

А потом все содрогнулись, став свидетелями ослепительной вспышки, спровоцированной райелями, взорвавшими второй осколок массы.

– Как они это делают? – пробормотал Черитон, пораженный невероятным проявлением агрессивности.

– Какая разница? – воскликнул Данал. – Бездна способна устоять перед их нападками. И успешно сопротивляется уже миллион лет. Только это и имеет значение.

Черитон приподнял бровь. Только тщательный самоконтроль помог ему удержать ужас перед ограниченностью этого парня и не дать ему просочиться в Гея-сферу.

– Остается только надеяться, что корабль Джастины выстоит.

– Она не верующая. Она порождение АНС.

– Она человек, – заметил Черитон. – А это значит, что она способна проникнуть внутрь. Так или иначе.

– А. Я об этом не подумал.

– Прошу всех продолжать работу, – обратился к своей команде Йенрол. – Если Второй Сновидец намерен себя обнаружить, это произойдет сегодня ночью.

Данал украдкой улыбнулся Черитону.


Оскар не ожидал, что все закрутится так быстро. А мог бы и догадаться. Если война против Звездного Странника его чему-то и научила, так это тому, что события управляют людьми, а не наоборот.

И вот теперь он, облаченный в жесткую броню военизированной полиции, сидит в пассажирском отсеке эллезелинской капсулы, парящей над Кэрнсом. Соседнее сиденье занимает Бекия, а впереди, на месте командира – Томансио. Капсула рассчитана на пятнадцать человек. Но те, кто занимал ее еще совсем недавно, теперь отдыхают в искусственной лекарственной коме на территории склада «Буутель и Лейчестер», так что здесь есть где вытянуть ноги.

И вместе со всем Содружеством они следят за отважным рывком Джастины через Пучину.

– Команда встречи приступила к активной фазе, – доложил Лиатрис. Он остался на борту «Возмездия Элвина», чтобы наблюдать за действиями сил вторжения и обеспечивать мониторинг унисферы. – Все уверены, что Второй Сновидец вступится за Джастину.

– Но он не сделал этого после обращения Гора, – заметил Оскар.

– Корабли райелей ускорят вмешательство, – сказала Бекия. – Я согласна с Воплощенным Сном: если это произойдет, то сегодня ночью.

Оскар пожал плечами, что в бронированном костюме получилось довольно неубедительно.

– Ты был знаком с Гором и Джастиной? – спросил Томансио.

– Кажется, я как-то раз встречался с ней во время совещания старших офицеров на Высоком Ангеле. Тогда все пытались с ней флиртовать.

– Включая тебя? – насмешливо поинтересовалась Бекия.

– Нет. Я сосредоточился на тех, кого она отвергла. Неудача всегда делает людей уязвимыми и склонными к ничего не значащим связям.

– Оззи, а ты опасен.

– Есть что-нибудь от Черитона? – спросил Томансио.

– Ничего с момента последней проверки связи, – ответил Лиатрис. – Его назначение в команду Йенрола ни у кого не вызвало подозрений. Он установил свою программу в систему узла.

– А он носит шляпу? – невинным тоном спросила Бекия.

Оскар не смог удержаться от улыбки. Очень важная деталь.

– Я выясню это в следующий раз, – пообещал Лиатрис.

– Что ты узнал о команде встречи? – спросил Томансио.

– Все безусловно преданные последователи Воплощенного Сна. Похоже, что Пелим не терпит, чтобы кто-то вмешивался в его работу. Все члены команды присланы из службы безопасности кабинета Маккатрана-два.

– Личные телохранители Этана, – подсказал Томансио. – Какое у них оснащение?

– Сверхмощное оружие, и тренированы они ничуть не хуже нас. Но я не думаю, чтобы у них имелись биононики. По крайней мере в тех файлах, что я нашел, о них не упоминается.

– Ладно, спасибо. Продолжай копать. Я хочу знать о них все, что только возможно.

– Сделаю. Отправляю файлы.

Юз-дубль известил Оскара о получении зашифрованной информации. После их просмотра Оскар резко втянул воздух. Команда встречи, собранная советником Пелимом для задержания Второго Сновидца, обладала огневой мощью, несравнимой с вооружением Рыцарей-Хранителей. Кроме того, все ее члены были исключительно преданы своему лидеру. Пелим получил неограниченные полномочия, лишь бы ему удалось достигнуть цели.

– Нам надо действовать очень быстро, – удрученно пробормотал Оскар.

– Надо, – согласился Томансио. – Я бы не хотел, чтобы эти ребята схватили меня за руку.

– Могу поспорить, что у них есть биононики, – заявила Бекия. – Они оправдают это стремлением к достижению общей цели. Парни вроде них всегда так делают.

– Я и не знал, что Воплощенный Сон не одобряет биононики, – удивился Оскар.

– О да, хотя и не так непримиримо к ним относится, как Протекторат. Биононики не считаются святотатством, просто им нет места в Бездне. Большинство людей уверены, что они не будут там работать.

– Почему?

– Потому что на Кверенции никогда не знали сложных технологий. Самым передовым устройством, с каким столкнулся Идущий-по-Воде, был автоматический пистолет. Да и то чисто механический. Там нет электричества, нет генетики, нет бионоников. Судя по тому, что люди выжили, приземлившийся корабль был продуктом технологий и информационной базы на уровне Содружества. Непостижимо, что новое общество не удосужилось создать хотя бы аккумулятор. Ведь имели же они определенные знания по химии и медицине, даже астрономии. Но от использования электромеханики их что-то удержало.

– Внутренняя структура Бездны, – негромко произнес Оскар.

– Точно. Квантовая структура, обеспечивающая ментальные силы, должно быть, блокирует электричество.

– Смешно! Нельзя остановить поток электронов, для этого должен исчезнуть целый ряд химических реакций. И тогда не было бы никаких звезд.

– Тропы сильфенов глушат наиболее сложные устройства человеческих технологий, – напомнил Томансио.

– Это просто помехи, генерируемые их тропами.

– Я и говорю, что в Бездне с электронами происходит нечто подобное.

– Но первый корабль, положивший начало колонии на Кверенции, смог приземлиться.

– Последователи Воплощенного Сна до сих пор спорят, приземлился он или потерпел крушение, – сказала Бекия. – Интерференция, препятствующая развитию электроники, может исходить из самого Ядра, как будто какой-то владыка намеренно мешает цивилизации подняться выше определенного уровня.

– Кому же, черт побери, взбрело в голову создать эту Бездну только ради того, чтобы сделать из разумной расы домашних питомцев?

– Не имею понятия, – весело ответила Бекия. – Не забывай, что Первожители были чужаками. Они мыслят иначе, чем мы.

Оскар сдался, раздраженно взмахнув рукой.

– Ладно, значит, согласно теории о зоопарке Первожителей, у команды встречи вряд ли имеются биононики.

– Похоже, что так, – согласился Томансио.

– В любом случае, – сказала Бекия, – не хотелось бы сталкиваться с ними, если этого можно избежать.

– Правильно.

– Лиатрис, а не мог бы ты включить нас в состав команды встречи? – спросил Томансио.

– Я уже подумал об этом. Файл с назначением должен прийти к вам через пару минут.

– Спасибо.

Взрыв райелями газового гиганта вызвал судорожный вздох у Оскара.

– Господи, дай бедной девочке хоть немного передохнуть.

«Серебряная птица» вынырнула в реальное пространство. И снова Оскар поморщился, увидев, как радиация терзает защитное поле. Воспоминания унесли его на орбиту Ханко, в кабину «Дублина», которым он тогда командовал. Как много параллелей! Корабли Утеса Утреннего Света пытались сбить «Дублин» залпами экзотической энергии. И в полумиллионе километров над поверхностью планеты их силовое поле едва выдержало излучение звезды. А это такая малость по сравнению с тем, что обрушилось на «Серебряную птицу». Оскар не удержал всплеска одобрения и позволил ему просочиться в Гея-сферу, как будто молитва могла чем-то помочь.

Джастина снова ушла в гиперпространство.

– Хорошая тактика, – одобрительно буркнул Оскар.

Где-то в глубине мозга возникла мысль о том, что по характеристикам «Возмездие Элвина» не уступает «Серебряной птице». «Мы могли бы быть на ее месте», – подумал Оскар.

«Приготовиться, – передал Черитон по сверхсекретному каналу. – Второй Сновидец вступает в контакт с Небесным Властителем».

– Где же он? – рыкнул Томансио. – Активировать броню. Оскар, делай все так, как тебе скажут. Понятно?

– Да.

Он едва удержался, чтобы не добавить «сэр».

«Его местоположение еще не определено, – сказал Черитон. – Мои подпрограммы пока рассеивают фокусировку узла».

Оскар полностью открыл свой разум для Гея-сферы.

«…она уже близко. Направь к ней свои мысли», – умолял Второй Сновидец.

«Вот и началось, – воскликнул Черитон. – Первый ориентир в районе Бодант».

– Уже летим, – откликнулся Томансио, разворачивая капсулу над рекой на сто восемьдесят градусов. Сквозь прозрачную переднюю секцию фюзеляжа в кабину хлынули рассветные лучи солнца Виотии.

«Проклятье, остальные узлы уже сфокусировались на источнике, – пожаловался Черитон. – Я надеялся, что у них на это уйдет больше времени».

Томансио увеличил скорость.

– Оззи! Сколько у нас в запасе?

В тридцати тысячах световых лет от них Бездна потянулась навстречу «Серебряной птице».

– Сможет ли она выжить внутри, если там нет места технологии? – спросил Оскар.

– Давайте лучше сконцентрируемся на наших непосредственных задачах, ладно? – одернула его Бекия.

Она уже активировала свою броню. Визор шлема закрыл лицо.

«Второй Сновидец где-то на краю парка, – продолжал информировать их Черитон. – Мастера снов выдают довольно точные координаты. Да, они молодцы. Извините, парни, вам уже не успеть. Команда встречи получила точные указания».

– Дерьмо, – прошипел Томансио и сбросил скорость. – Если мы окажемся на месте за пару секунд до их появления, это будет выглядеть подозрительно. А больше времени у нас нет.

– Каков план «Б»? – поинтересовался Оскар.

– Выкрасть его у команды встречи, но это будет нелегко. Я бы предпочел основательно закрепиться в силах оккупантов, прежде чем переходить к плану «Б».

– Нейтрализовать червоточину, – предложила Бекия. – С таким кораблем, как «Возмездие Элвина», мы можем перехватить команду встречи в межзвездном пространстве, когда они будут перевозить Второго Сновидца на Эллезелин.

– Этот вариант сулит больше шансов, – сказал Оскар. – Наш корабль на порядок мощнее, чем все, что имеется у Воплощенного Сна.

– А вот этого мы знать не можем, – сказал Томансио. – И отключение червоточины, скорее всего, повлечет за собой ненужные жертвы.

– Я могу войти в систему и отключить переход, – настаивал Лиатрис.

– Тогда они будут точно знать, что произошло и по какой причине, – сказал Томансио. – Похоже, что нам придется переключаться непосредственно на Эллезелин. О, вот и приказ о разворачивании сил от команды встречи. Многоквартирный дом.

«Здесь какая-то ошибка, – сказал Черитон. – Об этом сообщил один из моих новых коллег, Данал. Он сам живет в том доме. А насколько нам стало известно, Второй Сновидец находится как раз в его квартире».

– Ага. Выходит, что Второго Сновидца напрасно недооценивали, – сказал Томансио. – Он неплохо придумал.

– И нам это тоже на пользу, – добавила Бекия.

– Ему придется поторопиться, чтобы оттуда выбраться, – заметил Оскар.

Он просматривал план расстановки сил над Колвин-сити. Парк района Бодант патрулировали девять машин. Пять капсул получили приказ закрыть периметр на земле. Два экипажа должны были прикрывать операцию с воздуха. Остальным, включая и их капсулу, следовало вместе с командой встречи войти внутрь.

Оскар смотрел вниз на ярко освещенный причал, потом на парк. На его лужайках собрались тысячи людей, они что-то кричали и прыгали, радуясь, что их всенощное бдение будет вознаграждено. Внизу установилась атмосфера веселого праздника, и ее заразительность, распространившаяся в Гея-сфере, действовала не хуже тонизирующего коктейля.

Над ними с грохотом промчалась капсула с командой встречи; она летела почти со скоростью звука, но уже начала тормозить. Прямо перед ними, словно указывая курс, голубыми и красными огнями сверкали угловые колонны многоквартирного дома. Капсула с командой встречи уверенно описала над ним полукруг, оставляя за собой тонкую струйку газов. Грубость вторжения заставила многих людей в парке нахмуриться. В Гея-сфере, словно темными пятнами в солнечной короне, возникли очаги негодования и испуга.

– Чудесно, – проворчал Оскар, наблюдая, как приподнятое настроение горожан сменялось возмущением. – Это нам поможет.

– Им все равно, – сказал Томансио. – Планета не имеет для них никакого значения. Им нужен только Второй Сновидец.

– Интересно, какой он, – вслух подумал Оскар, пока их капсула снижалась над полосой ухоженного газона перед домом.

– Неврастеник, – сказала Бекия. – Иначе и быть не может.

– Умный и напуганный, – предположил Томансио. – А это опасно для Воплощенного Сна.

Прибыли остальные капсулы, назначенные в помощь команде встречи.

«Говорит майор Хонилар, – объявил командир. – Ответственным за охрану – немедленно закрыть периметр. Никого не впускать и не выпускать. Любого, кто попытается пересечь линию охраны, поражать подавляющими импульсами. Отряду поддержки перекрыть первый этаж и лифты. Занять все лестничные клетки. А теперь слушайте внимательно. Я хочу, чтобы все поняли: ни в коем случае нельзя использовать оружие на поражение. Второй Сновидец где-то внутри, и он не должен пострадать. При любых проблемах, к примеру при использовании силового поля и попытке к бегству, вызывайте нас. Мы сами с ними разберемся. Я не желаю, чтобы вы хватали его своими грязными руками».

– Есть, сэр, – ответил Томансио и направил капсулу вниз.

Капсула команды встречи опустилась на крышу неподалеку от золотистого прозрачного купола, где располагался солярий.

– Что будем делать? – спросил Оскар, выходя на бордюр из фуксий и топча грубыми ботинками алые и белые цветы.

– Выполнять приказ, – ответил Томансио. – И запомни: ни в коем случае не пользоваться бионониками. Я понимаю, что это лучше, чем броня, но команда встречи наверняка тебя засечет.

– Хорошо.

Вместе с остальными экипажами капсул они вошли в вестибюль первого этажа. За их спинами охрана периметра начала оттеснять первые группы разгневанных горожан, прибежавших из парка.

«Данала арестовали, – сообщил Черитон. – Его забрали два офицера из службы безопасности. Не повезло парню».

– Возможно, это намеренный маневр, чтобы отвлечь преследователей, – сказал Томансио.

– Да, но кто его совершил? Второй Сновидец или такая же группа, как наша?

Вестибюль был завален упаковками из-под оборудования и контейнерами, доверху заполненными мусором. Временное освещение, смонтированное на металлической раме, отбрасывало резкие тени.

«Команда встречи взяла под контроль внутреннюю сеть дома, – доложил Черитон. – Не отключайтесь, я принимаю информацию от их специалистов».

Томансио повел Бекию и Оскара вверх по бетонной лестнице. Здесь тоже все было засыпано мусором, образовавшим целые груды на нижних ступенях. Двое военных спустились, чтобы обследовать подземную стоянку.

«Согласно сообщениям, в настоящий момент в здании находится около трех десятков человек, – сказал Черитон. Весь этот чертов дом ремонтируется. На четвертом этаже зарегистрировано всего четыре человека: Данал, Мирабель и еще одна супружеская пара. Реконструкцию проводит некто по имени Араминта. Ее сейчас разыскивают».

Оскар поспешил вверх. Вместе с ними по лестнице с топотом поднималась длинная цепочка из отрядов военизированной полиции. По инструкции Хонилара, на каждом этаже оставалось по шесть человек. Когда его, Томансио и Бекию направили на четвертый этаж, Оскар не на шутку поразился способностям Лиатриса.

В вестибюле уже стояли два офицера из команды встречи, и все двери квартир были взломаны и распахнуты настежь. Через проем Оскар увидел жильцов третьей квартиры, стоящих посреди гостиной: мужчину в шортах и женщину в длинной ночной сорочке. Они стояли с поднятыми руками под прицелом оружия третьего офицера. Женщина дрожала и плакала, мужчина старался сохранить хотя бы наружное спокойствие, но дрожь в ногах выдавала его испуг сильнее, чем любое излучение в Гея-сферу.

Из квартиры Данала вышел майор Хонилар.

– Никаких признаков присутствия. Он не мог ускользнуть из дома, на это не было времени. Всех жильцов доставить в наш штаб. Обыскать и просканировать каждую квартиру, чтобы не пропустить никого.

Он развернулся и снова скрылся в квартире Данала.

– Разбиться на пары, – скомандовал Томансио. – Обыскать квартиры.

Оскар вместе с Томансио занялись квартирой под номером четыре. Он обследовал помещение сенсорами бронекостюма и остался недоволен их медлительностью и ограниченностью по сравнению со сканером силового поля бионоников. «Ты избаловался», – сказал он себе. Датчики не обнаружили источников теплового излучения, сравнимых по размеру с человеческим телом. Квартира была отремонтирована лишь наполовину. В гостиной выстроились в ряд отключенные роботы. Вдоль одной из стен лежали новые трубы и кабели. У двери виднелась груда старой арматуры. Коробки и ящики с этикетками «Домашний инвентарь Бови» были еще не распакованы. Здесь же оставалась и кое-какая мебель: сильно поцарапанный кофейный столик с немытыми чашками, древний диван и не менее древнее кресло со странными комковатыми подушками.

Юз-дубль Оскара передавал ему донесения групп, проверяющих жильцов дома на других этажах. Пока все задержанные соответствовали своим сертификатам личности.

– Иди-ка сюда, – позвал его Томансио, воспользовавшись секретным каналом.

Он стоял в дверях спальни. Кроватью здесь служил просто матрас, поверх которого лежал скомканный спальный мешок. Вдоль стены стояли четыре чемодана; один из них, открытый, демонстрировал коллекцию женской одежды. Небольшой туалетный столик был завален инструментами для укладки волос и коробочками с косметическими мембранами.

– В списке жильцов здесь никто не зарегистрирован, – сказал Оскар.

– Зависит от того, какой список посмотреть. Лиатрис, проверь, продала Араминта эту квартиру или нет?

– Сейчас сделаю.

Томансио отправился осматривать две другие спальни, а Оскар прошел в ванную комнату. Пол, как и стены, были ободраны до самого бетона. В центре стоял каменный куб новехонькой ванны. Позади нее из бетона торчал вывод трубы, подающей холодную воду, из ее крана просачивались капли, падающие в подставленное пластмассовое ведро. Старый туалет все еще располагался на своем месте. В углу был установлен резервуар для горячей воды, уже обведенный рамками для вспомогательной стенки. Панели для нее стояли рядом. Из-под резервуара выходило несколько труб, забитых заглушками, чуть дальше лежал полный набор компонентов для спорового душа.

– Ничего, – сказал он Томансио.

– Остальные спальни тоже пустые.

Оскар встретился с Томансио в кухонной зоне гостиной. Старый кулинарный процессор, снятый с основания, все еще был подключен к трубкам снабжения питательной смесью. На поцарапанной мраморной столешнице стояли микроволновка и чайник. Термодатчики определили, что температура чайника чуть выше средней.

– Здесь недавно кто-то был, – пробормотал Оскар.

– Надо бы с ней поговорить, – сказал Томансио. – Если кто и может назвать имя жильца, то только Араминта.

– Это будет нетрудно, – предположил Оскар. – Мы знаем, кто она, и Лиатрис легко сумеет ее разыскать.

– Конечно. – Томансио еще раз прошелся сенсорами по квартире. – Прихвати что-нибудь из ее спальни, чтобы сверить ДНК. А потом надо будет вернуться и помочь собрать всех подозреваемых.

– Бедняги, – сочувственно вздохнул Оскар, забирая со столика маленькую кисточку для накладки косметических мембран. – Как ты думаешь, что сделает с ними майор Хонилар?

– Интересный вопрос. Как можно доказать, что ты не Второй Сновидец? Это ведь не отражается на физическом состоянии. Я думаю, что если никто не признается, им всем придется пережить прочтение памяти.

Оскар содрогнулся.

– Вряд ли это поможет им заслужить любовь Второго Сновидца. А он им необходим, чтобы попасть в Бездну.

– Оскар, не забывай, с нынешней медицинской техникой можно любого заставить делать все, что вздумается.

– Медицинской техникой?

– Именно с этого они и начинали.

– Я полагаю, ты знаешь, как такого добиться?

– Да, мы все проходили курс соответствующих тренировок.

Несмотря на безупречную термоизоляцию бронекостюма, Оскару вдруг стало холодно.


Паула никак не ожидала такого сильного ощущения дежавю, как то, что охватило ее, едва открылись стеклянные двери просторного холла. При том что прежде она ни разу не была в этом старинном здании. Она прошла мимо пустой стойки консьержа и окинула взглядом прозрачную кабину лифта. Странное чувство, вызывающее необычное возбуждение где-то в глубине мыслей, было обусловлено почтенным возрастом всего, что окружало Паулу. Согласно записям в архиве городского совета Дароки, в интерьере дома сохранялась полная аутентичность со времен войны против Звездного Странника. Паула и сама жила в те времена и могла подтвердить, что обстановка была выдержана точно в духе тех лет.

Лифт доставил ее на пятый этаж, и Паула вошла в пентхаус Троблума. По пути из космопорта она запросила давний рапорт лейтенанта Ренне Кампасы, составленный в тот единственный раз, когда эта квартира вызвала интерес управления. Вместе с рапортом поступило сообщение АНС о том, что около ста лет назад Троблум запрашивал подключение к тому же файлу, а вместе с ним и к соответствующему отчету о расследовании.

Паула прошла в огромную открытую гостиную и отметила, что Троблум великолепно справился с реставрацией. С балкона открывался чудесный вид на реку Кейсп и на остальную часть Дароки.

Пауле не потребовалось много времени, чтобы убедиться, что в квартире нет ничего интересного и все личные файлы Троблума стерты из памяти домашней сети. Единственным незначительным исключением стали спальни, в каждой из которых почему-то имелись гардеробные с женской одеждой. Одежда самого Троблума – три поношенных плащ-костюма и довольно неказистое белье – была сложена в ящиках комода главной спальни. На какое-то время Паула решила, что женские вещи принадлежат подружке Троблума. Но кожаная мини-юбка, вышедшая из мастерской известного дизайнера, заставила Паулу недоуменно приподнять бровь. Возможно, она немного пристрастно относится к Троблуму, но что могла найти в нем девчонка, надевающая подобные предметы? Затем Паула отыскала ярлычок, каких не видела уже семьсот лет, и поняла, что юбка тоже была деталью коллекции. У нее вырвался восхищенный свист; Троблум умудрился даже воссоздать гардероб девушек, занимавших эти комнаты во время войны.

Да, он был по-настоящему одержим.

Паула прошлась по другим квартирам дома, перестроенного из древней фабрики, а ее юз-дубль подключился к внутренней сети и проанализировал оставшиеся файлы. Ее внимание привлекла самая большая квартира на третьем этаже. Все помещения в доме были отреставрированы в той или иной степени, но это подверглось значительной перестройке. Внутренних стен здесь не осталось, а образовавшееся пространство защищала от атмосферного влияния стабилизирующая мембрана и воздушные фильтры клинической степени очистки. По всей длине просторного зала высились массивные стеллажи, снабженные информационными узлами и розетками высокого напряжения. Паула даже определила контуры некогда стоявших на полках предметов; видимо, они пролежали здесь не одно десятилетие, раз оставили следы на поверхности из нержавеющей стали. Сегмент сети, относящийся к этой квартире, тоже оказался тщательно вычищенным.

«Приблизительно в то же время, когда уехал Троблум, сюда были вызваны три грузовые капсулы, забравшие множество предметов», – доложил ей юз-дубль.

– Какие предметы?

«Неизвестно. Все они находились в контейнерах, защищенных стабилизирующим полем».

– Ага. Могу поспорить, что это и была его коллекция, – сказала Паула. – Скорее всего, артефакты времен войны против Звездного Странника. Коротышка Флорак часто поставлял своим клиентам исторические реликвии. Куда отправлены капсулы?

«Было задано три отдельных маршрута в городской космопорт; груз приняли на борт три коммерческих корабля, зарегистрированных во Внешних мирах. О пункте назначения записей нет».

– Они отправились к Флораку.

Паула уже не сомневалась в этом. Троблум хотел забрать коллекцию. Вот что было для него важнее всего. Отсюда следовало, что он намеревался навсегда покинуть Содружество. Она открыла канал связи с АНС.

– Троблум был напуган сильнее, чем я думала.

«Марий нередко действует на людей именно таким образом».

– Да. Но здесь было что-то еще. Вспомните, что он сказал нам при первом контакте. У него имелась информация, понятная только для меня. А его одержимость затрагивает период войны против Звездного Странника – хорошо знакомое мне время.

«Это не слишком приближает нас к разгадке».

– Есть еще кое-что, – сказала Паула. Она видела стройную фигурку, скользнувшую в шлюз корабля посреди развалин виллы Флорака. Стройная фигурка… Это движение бедрами, насмешливое, почти издевательское… Из нынешних агентов никто не мог себя так держать, даже Рыцари-Хранители. Они всегда гордились своим непоколебимым профессионализмом. – У меня возникло нехорошее предчувствие.

«Что за предчувствие?»

– Мне надо съездить в одно место. Потом я обо всем расскажу.

«Разве нельзя сказать сейчас?»

– Нет. Можешь мне не верить, но в случае ошибки я буду чувствовать себя неловко. Вы сочтете меня одержимой. Сначала я должна все выяснить.

«Звучит очень интригующе. Впрочем, как пожелаешь».

– У вас есть какие-нибудь успехи в изучении жизни Троблума?

«Да. Во многих отношениях он кажется довольно необычной личностью, особенно для Высшего. Мы составили для тебя достаточно полное описание его жизни. В нем имеются подозрительные пробелы. Кстати, он даже принимал участие в одной из исследовательских миссий Флота».

– Вот как? – Юз-дубль Паулы принял файл. Паула просмотрела его содержание в экзо-зрении, и один из последних разделов привлек ее внимание. – Презентация для Флота на тему об аномийцах и генераторах барьеров Пары Дайсона? И среди присутствующих – сам Казимир. Интересно было бы прочитать отчет.

«Конечно».

– Спасибо, я займусь им по пути на Землю.

«Ты возвращаешься?»

– Да. Мне не потребуется много времени, чтобы разобраться со своей проблемой. Я буду на Земле через час.


Майор Хонилар вывел из всего дома тридцать три человека и всех отправил в штаб-квартиру службы безопасности, организованную в доке Колвин-сити. Кордон вокруг здания еще оставался, несмотря на растущую враждебность толпы из парка. После того как транспортные капсулы увезли несчастных жильцов, пять офицеров в последний раз просканировали здание, но больше никого не нашли. Затем и они уехали заниматься более срочными делами. Отрядам оккупантов становилось все сложнее сдерживать протест жителей Виотии.

Через полтора часа после ухода последнего оккупанта на четвертом этаже в четвертой квартире из ванной комнаты послышалось жужжание электроинструмента. Болты в верхней части бака для горячей воды один за другим повернулись и упали на пол. Полукруглая крышка чуть-чуть сдвинулась. Затем высунулись пальцы, вцепились в толстый слой термоизоляции и еще сдвинули крышку. Она с громким стуком тоже упала на пол.

– Великий Оззи! – простонала Араминта.

Немало времени ей потребовалось, чтобы просто встать. Цилиндр был достаточно большим, но она помещалась в нем, только сидя на корточках. Затекшие мускулы сразу же свело судорогой, отчего на глазах выступили слезы. Едва не рыдая, она медленно разогнула спину. И еще пять минут просто стояла, ожидая, пока утихнет боль, только потом неуклюже выбралась из резервуара, воспользовавшись основой для облицовки вместо лесенки.

Единственным звуком, проникавшим в квартиру, был гул толпы, насмехающейся и издевающейся над отрядом военизированной полиции, охранявшим дом. Араминта осторожно заглянула в гостиную. Никого. Ее макроклеточные ячейки не могли уловить никаких индивидуальных сигналов. От унисферы она отключилась заранее и знала, что стоит только снова подключиться, как ее обнаружат. Чувствуя себя абсолютно беззащитной, она на цыпочках пересекла гостиную. Входная дверь была распахнута настежь. Увидев сломанный дорогой латунный замок, Араминта скорчила недовольную гримасу. Насколько она могла судить, на всем четвертом этаже не было ни души. Араминта закрыла дверь и придвинула к ней ящик с кухонным оборудованием.

– Ну ладно, – сказала она и села в свое старинное кресло.

Но сразу же встала и пошла за чайником. Она совсем было собралась его включить, как вдруг подумала, что какая-нибудь хитрая программа может следить за потреблением энергии. После пятиминутных размышлений она извлекла аккумулятор из строительного робота и подключила его к чайнику.

Вскоре она вернулась в кресло с чашкой восхитительно горячего чая и пачкой шоколадного печенья, которое всегда держала про запас.

«И что мне теперь делать?» – подумала она.

Девятый сон Иниго

Эдеард почти месяц не посещал «Дом голубых лепестков». Сегодня же, когда судебный процесс шел полным ходом, он стоял на улице прямо перед борделем, ощущая легкий морской бриз. Зима близилась к концу, и наступающая весна принесла с моря Лиот долгожданное тепло. Мелкий дождь проникал сквозь маскирующую завесу Эдеарда, смачивая его лицо и одежду. Он продолжал смотреть на дом с высокими овальными окнами и хмурился, ощущая неясное беспокойство. На вид все было как всегда. У трех дверей мускулистыми статуями стояли охранники, люди спокойно входили и выходили. Даже звуки пианино, доносившиеся изнутри, казались знакомыми.

Про-взгляд, запущенный сквозь толстые стены, тоже не выявил ничего нового. На третьем этаже клубком завуалированных мыслей присутствовал Иварл. Он, как всегда, сидел в своем кабинете вместе с несколькими почтительными посетителями.

Все было абсолютно нормально.

«Что же не так?»

Когда-нибудь он обязательно разберется с этими ощущениями, время от времени его беспокоящими. Но сейчас тревога казалась не такой сильной, как в ночь, когда бандиты напали на Эшвилль. Просто Эдеарду нужно было быть настороже, вот и все.

Двое моряков, поднимавшихся по ступеням, так и не узнали, что следом за ними крадется кто-то еще. Охранники жестом пригласили их войти, и Эдеард тоже переступил порог.

Обстановка в зале слегка изменилась. Иварл приобрел шары из цветного стекла диаметром около двух футов, и их переливчатые поверхности отбрасывали вокруг разноцветные тени. Десять таких шаров на резных деревянных подставках украшали стены по обе стороны от бара. Эдеард окинул новинки неодобрительным взглядом и скользнул в глубь комнаты.

Раздался громкий лай.

Эдеард замер. Присутствия животного он не заметил, впрочем, собачий разум мало чем отличался от разума ген-мартышек. Это была ищейка на цепи, привязанной к одному из массивных дверных крюков. Эдеард только успел обратиться к мыслям пса, чтобы его успокоить, как охранники захлопнули все двери. Трехдюймовые металлические засовы с лязгом встали в гнезда, надежно заперев дом.

В зале поднялся крик, а Эдеард тихонько выругался. Несколько посетителей заметались по комнате, стараясь отыскать выход. Эдеарду пришлось прижаться к стене, чтобы его не сбил с ног офицер милиции, пробежавший мимо и требующий объяснить, что происходит. Одетые в форму охранники собрались у основания лестницы, держа наготове револьверы.

– Джентльмены, прошу внимания, – раздался громкий голос Иварла. – Тише!

В баре стало тихо. Эдеард посмотрел наверх. Иварл стоял на галерее, обеими руками опираясь на перила. Его перекошенный рот еще больше скривился в жестокой усмешке. Эдеард чуть не закричал от огорчения. Рядом с Иварлом стоял Таннарл, высокомерно разглядывая обращенные вверх лица. Отца Ранали Эдеард видел только однажды, на потрясающем балу, который семейство Гилморн давало в своем особняке. Во время знакомства Эдеард понял, от кого Ранали унаследовала свою заносчивость.

«Заступница, какой же я идиот!»

– Я рад приветствовать в своем доме нового гостя, – громким самодовольным голосом объявил Иварл. Он поднял в руке пару носков, которые Эдеард сразу же узнал – он оставил их на той вилле на равнине Игуру. Вероятно, их и дали понюхать ищейке. – И я предлагаю тебе в полной мере насладиться моим баром… Идущий-по-Воде.

Посетители изумленно заахали и завертели головами, стараясь отыскать Эдеарда.

– Всем остальным я разрешаю бесплатно провести ночь с нашими девушками. Прошу вас, поднимайтесь наверх. И побыстрее, джентльмены. Спасибо.

Все еще нерешительно оглядывающиеся посетители потянулись к лестнице, а Таннарл вытащил большой револьвер и с рассеянным видом проверил его. На галерею вышли и другие подручные Иварла, тоже с оружием. У Эдеарда не было ни единого шанса незаметно подняться по лестнице; группа охранников, используя третьи руки, образовала плотный барьер у первой ступеньки. Каждого клиента они тщательно проверяли и только потом разрешали подняться.

Эдеард направил свой про-взгляд вниз, но под «Домом голубых лепестков» не было ни одного тоннеля. Он мог бы без особого труда просочиться сквозь одну из стен, но для этого сначала предстояло до нее добраться. Он оказался в полной изоляции у самого бара, к тому же не был уверен в своем контроле над разумом ищейки.

Он задержал взгляд на револьверах. И от них он защитился бы, но только ценой маскировки. Эдеард еще не решил, что безопаснее при стрельбе: остаться под галереей или обойти зал, как вдруг началась стрельба.

Последний из посетителей вприпрыжку взбежал по лестнице.

– Я знаю, что ты здесь, – крикнул Иварл.

Таннарл опустил дуло пистолета и выстрелил. Раздался оглушительный грохот. Эдеард вздрогнул; пуля попала в спинку кресла и прошла навылет, вырвав довольно большой кусок дерева. Таких мощных зарядов он еще не видел.

Иварл засмеялся и тоже направил вниз свой пистолет. Эдеард метнулся к барной стойке и присел на корточки. От начавшейся непрерывной стрельбы в воздух полетели обломки дерева и клочья набивки из подушек. Некоторые подручные Иварла развлекались, стреляя по оставленным на столах бокалам.

Иварл поднял руку, прекращая обстрел.

– Ты готов поздороваться с нами, мой юный друг?

Эдеард окинул взглядом пол. Он был сплошь усыпан осколками и обломками, а в воздухе еще кружились перья. Теперь они шагу не мог ступить, чтобы что-то не задеть. Его сразу бы заметили.

Иварл стал перезаряжать свой пистолет странными длинными пулями.

– Говорят, ты пришел из какой-то деревни на западе, – спокойно заговорил он. – Значит, ты еще не знаком с некоторыми особенностями нашего города и его действиями. С тем, что каждый из нас воспринимает как должное. К примеру, знаешь ли ты, что, если здесь начнется пожар, стены восстановятся сами собой? Через месяц никто и не узнает, что здесь что-то произошло.

Эдеард осмотрел заднюю часть бара. Возможно, он сумел бы проскользнуть в кладовую, не создавая лишнего шума.

Одна из деревянных подставок начала наклоняться под действием чьей-то третьей руки. Затем она опрокинулась, сбросив разноцветный шар. Стекло разбилось. На пол выплеснулась жидкость. Эдеард с тревогой покосился на лужу – он и не подозревал, что внутри шаров что-то есть. И тогда он понял, что это масло джамолара, используемое в лампах по всей Кверенции, кроме Маккатрана, где в нем не было необходимости. Через несколько секунд и остальные шары полетели на пол, разбрызгивая масло. Эдеард с тревогой смотрел на приближающийся к нему ручеек. Опасность возросла; он не был уверен, что его защита выстоит сразу против огня и пуль. Потоки масла подобрались к ближайшей печке.

Иварл закончил заряжать пистолет и взвел курок.

– Выходи, где бы ты ни спрятался.

Эдеард направил взгляд поверх головы предводителя бандитов. В сводчатом потолке над баром сияли широкие осветительные розетки, чьи тонкие лепестки спускались на стены изящными спиральными завитками. Бледно-оранжевый свет был отрегулирован на полную яркость. Эдеард приказал розеткам свернуться и убрать освещение. Бар погрузился в темноту; лишь за решетками жаровен мерцали огоньки тлеющего угля. Он резко выпрямился и помчался к двери.

Наверху позади него вспыхнул серебристый свет, отчетливо выявлявший его следы.

– Что это?

Оглянувшись, Эдеард увидел светящиеся силуэты Иварла и Таннарла.

– Ты не такой уж и способный, Идущий-по-Воде, – насмешливо крикнул Иварл. – Ты даже не умеешь ходить по огню.

Он вытянул руку вперед. Вдоль всей руки сияние стало намного ярче, с пальцев, словно звездный дождь, посыпались искры.

Эдеард сбросил маскировку. Масло загорелось.

Со скользкого пола взметнулись языки огня. Волна раскаленного воздуха отбросила Эдеарда к пианино. Защита вокруг его тела едва устояла, лишь немного смягчив удар. Пламя бушевало уже выше его головы, и Эдеард даже не осмеливался дышать.

Наверху раздался женский визг – туда уже проник дым и отдельные языки пламени, пробившиеся сквозь перила.

– Я вижу тебя, – торжествующе выкрикнул Иварл и начал стрелять.

Эдеард бросился на пол, раздвигая тонкий слой горящего масла, шипевшего в каком-нибудь дюйме от его лица и одежды. Он еще был способен защитить тело от жара, но кожу уже жгло, словно ее облили кислотой. Куртка начала дымиться. И он по-прежнему не мог вдохнуть. Рядом с ним в пол ударяли пули, выбивая из досок острые щепки. Позади галереи по коридорам забегали люди. Перепуганные посетители, расталкивая девушек, спешили спастись сами. Иварл и его сообщники оставались на галерее, защищаясь от пламени и стреляя без перерыва.

Вскоре они пробились про-взглядами сквозь огонь, и пули стали бить по Эдеарду. Он ощущал попадания, словно удары молота, вызывающие мучительную боль в позвоночнике и взрывающиеся в мозгу. Его защита грозила рухнуть. И ему отчаянно не хватало воздуха.

Его мысли уперлись в пол, умоляя выпустить его, умоляя помочь. Вдруг пол чудесным образом изменился. Эдеард начал проваливаться. Под ним как будто ничего не было. Последняя пуля ударила в затылок. Эдеард вскрикнул и потерял сознание.

Он очнулся от непереносимой боли во всем теле. Потом его стошнило, даже до того, как он полностью пришел в себя. А после этого он просто лежал, надеясь, что боль постепенно утихнет. Руки и лицо саднило от жара пламени, пробившегося сквозь защиту. Спина, в которую били пули, превратилась в сплошной ноющий синяк. Яркий свет заставлял моргать.

Спустя некоторое время Эдеард зашевелился и сел, морщась от боли при каждом движении. Вокруг стояла полная тишина. Он попытался сфокусировать зрение. Но то, что он увидел, ничем не помогло.

Он лежал на полу странного тоннеля – не такого широкого, как те, что повторяли контуры каналов Маккатрана, но зато абсолютно круглого в сечении. И по дну здесь не струилась вода. Гладкие стены, похоже, были сделаны из стекла, но в этом Эдеард сомневался, поскольку от них исходил болезненно яркий свет. Белый, а не светло-оранжевый, как во всем Маккатране. Более того, к этой белизне примешивался слабый фиолетовый оттенок, отчего его глаза не переставали слезиться. В верхней части закругляющейся стены в обе стороны, насколько он видел, тянулась цепочка одинаковых алых огоньков. Отсюда возникла проблема: Эдеард не видел конца тоннеля ни с одной стороны.

Он медленно поднялся на ноги и, осторожно прикоснувшись кончиками пальцев к спине, поморщился. Его куртка пришла в негодность; кожа стала жесткой и ломкой и распадалась на полоски, словно разрезанная ножом. Ботинки были не в лучшем состоянии, их прорезиненные подошвы из армшелка почернели и стали мягкими. Пол на том месте, где он лежал, покрылся масляными пятнами. Эдеард стащил куртку и ощупал жилет из армшелка. Кое-где появились прорехи. Похоже, что он спас ему жизнь. На затылке у него вздулась огромная шишка, и, дотронувшись до нее пальцами, Эдеард вскрикнул от боли.

– Спасибо тебе, – вслух поблагодарил он город, а потом снова медленно опустился на пол.

Эдеард понимал, что ему необходимо немного отдохнуть. Его провзгляд проникал в стены тоннеля лишь на несколько дюймов. Он уже догадывался, что оказался в одном из очень глубоких тоннелей, лежащих намного ниже обычных проходов, повторявших рисунок каналов. Здесь не ступало ничьей ноги с момента постройки города, и Эдеард до сих пор не представлял, какие существа могли воздвигнуть это сооружение. Кем бы те ни были, строили они великолепно, хотя, зачем им понадобилось создавать освещенные тоннели, он не понимал. Но то же самое он мог сказать и обо всем остальном городе.

Попытки расслабиться ни к чему не привели. Полная изоляция, отсекающая от привычного телепатического гомона города, действовала на Эдеарда угнетающе. Кроме того, он злился на самого себя за то, что попался в западню в «Доме голубых лепестков». Конечно, Иварл рано или поздно должен был обо всем догадаться. О возможности маскировки в этом городе знало достаточно людей, в особенности среди мастеров и немногих других компетентных личностей. А вот о сиянии, окружившем Иварла и Таннарла, и о сыпавшихся с их рук искрах Эдеард никогда не слышал. Хотя после последней ночи, проведенной с Ранали, он не слишком удивился.


Ранали, как и все дочери благородных семейств, была очень красивой. Ее иссиня-черные волосы, до блеска расчесанные горничными, ниспадали до середины спины. Лицо было слегка удлиненным, с узкими глазами и маленьким симпатичным носиком. Все это смотрелось очень мило, но в совокупности черты лица создавали впечатление холодной отстраненности. Казалось, что это общая особенность аристократии Маккатрана: чем богаче и могущественнее семья, тем меньше смеха в жизни ее членов. Зато в постели девушка была чертовски изобретательной. По правде говоря, изящество, с которым она за две недели удалила из жизни Эдеарда Кристиану, вызвало у него искреннее восхищение. Такая собственническая целеустремленность, предметом которой был он сам, делала эту девушку еще более привлекательной.

И уж конечно, он не стал возражать, когда она заявила, что ближайший уик-энд они проведут в семейном охотничьем домике на Игуру. Максен и Бойд, не скрывая зависти, пожелали ему удачи. Впоследствии он удивлялся, насколько пророческими оказались их слова.

Охотничий домик был настоящим произведением искусства из резных бревен, украшенных с великолепным изяществом, какое только могли обеспечить деньги семейства Гилморн. После неизменно чуждой структуры города сотворенная людскими руками постройка приятно радовала взгляд. Они не взяли с собой «почти никого» – так Ранали сказала о пятерых слугах, обязанных удовлетворять каждую ее прихоть. Вечером она отослала их в отдельный коттедж.

– Вне пределов про-взгляда, – как лукаво пояснила она, – поскольку мы не сможем постоянно удерживать пелену уединения.

В главной спальне он обнаружил нормальную кровать на деревянной раме и с пуховым матрасом; Эдеард видел подобное ложе впервые после Плакса, и оно пробудило в нем приятные воспоминания о Франли. Ранали заставила его ждать, пока надевала самое дорогое белье, изготовленное лучшими городскими мастерами. Эдеард сразу же решил, что еще никогда огромные суммы не тратились с такой изысканной целью. Прекрасное вино и навеянные Ранали видения привели его в возбуждение. Ранали энергично воспользовалась и его состоянием, и собственной сексуальностью. Бедную малышку Франли их поведение наверняка бы шокировало.

– Мне нравится твоя отзывчивость, – сказала ему Ранали, когда они уже лежали бок о бок на пахнущих лавандой простынях. Там он обнаружил, что Ранали была не из тех девчонок, что предпочитают объятия после секса. Мягкий желтоватый свет канделябров, расставленных по углам комнаты, мешал ему увидеть выражение сдержанного удовлетворения на ее лице, обращенном к вышитому пологу над кроватью. – Во всех отношениях, – добавила она.

– Угу, – произнес он, неуверенный, что понял ее слова.

– У меня есть к тебе предложение. Я уверена, что такое же предложение делали тебе Кристиана и другие девчонки, но благодаря моим связям и способностям оно будет более выгодным. Кроме того, ты не будешь полностью зависеть от денег Гилморнов, что, полагаю, для таких, как ты, очень важно.

– Гм, а что это за предложение?

Эдеард пребывал в расслабленном состоянии после пары часов непрерывного наслаждения. Он еще никогда не был таким неутомимым, а она требовала полной раскрепощенности и сама отвечала тем же. Он испытал такой восторг, что хотел бы продлить его навечно.

Ранали повернулась и окинула его рассудительным взглядом.

– Я выйду за тебя замуж и устрою тебе встречи с этими третьими и четвертыми дочерьми за вознаграждение.

– Замуж? – невольно повторил он.

Они были знакомы всего несколько недель.

– Да. Тебе же известно, что я вторая дочь.

– Э-э… да. Ранали, твое предложение очень лестно для меня, но я еще не знаю, чего хочу.

– Ну, сейчас самое время подумать об этом серьезно. Ты приобрел известность, и надо воспользоваться ею с наибольшей выгодой.

Эдеарду показалось, что он ослышался.

– Воспользоваться?

– Подумай сам, при всей твоей популярности и привлекательности тебе никогда не стать мэром.

– Почему это? – возмутился он.

Ранали рассмеялась.

– Ты ведь не нашего круга, понимаешь? Ты не связан ни с одним из благородных семейств.

– Мэра выбирают все жители города.

– Великая Заступница, ты что, шутишь?

– Я могу подняться до поста главного констебля, войти в состав Высшего Совета и тогда получу шанс выдвинуть свою кандидатуру.

– При поддержке нашей семьи тебе, возможно, удастся подняться так высоко. Но когда главный констебль становился мэром?

– Я не знаю, – признался он.

– Никогда.

– Ох.

– Не будь глупцом. Я серьезно говорю о твоих перспективах.

– Хорошо. – Его уязвила собственная неспособность понять все, о чем она говорила. – Так что это за предложение?

– Я же сказала. Я буду твоим диспетчером.

– Я… прости, я что-то не понимаю.

Она перекатилась на бок и положила руку ему между ног.

– Используй свой потенциал. Он очень ценится в любом семействе. Вот этот потенциал, если тебе все еще непонятно.

Пальчики с длинными ноготками сомкнулись вокруг самой чувствительной части его тела.

– Потенциал?

– Заступница, какой же ты темный. Я даже не подозревала, насколько ты невежественен. Как ты думаешь, каким образом семейства вроде моего достигли своего нынешнего положения?

– Частично благодаря удаче, оказавшись в нужное время в нужном месте, частично благодаря тяжелому труду, это особенно относится к твоему семейству. Твои предки шли на огромный риск, осваивая новые рынки и странствуя на кораблях.

– Чушь. Только благодаря удачным бракам.

– Ну да, конечно.

– Ты сомневаешься? Больше всего в благородных семействах ценятся сильные психические способности. С их помощью мы и удерживаем свои позиции. Про-взгляд, позволяющий видеть соперников за маскировочной пеленой, третья рука, способная обеспечить защиту, и множество других полезных талантов. И при заключении браков эти особенности имеют наибольший вес. Так составляется семейная родословная. И вот в городе появляешься ты, простой парень из далекой деревни, обладающий большей мощью, чем десяток аристократов, вместе взятых. Мы хотим тебя, Идущий-по-Воде. Мы хотим получить то, что содержится здесь.

Ее пальчики сжали член, а ноготки пощекотали мошонку.

Эдеард едва осмеливался дышать и лишь провел языком на губах, а Ранали приостановила нажим только на границе боли.

– Ладно, теперь я понял.

– Хороший мальчик. Итак, я выйду за тебя замуж. – Она улыбнулась и соблазнительно потянулась. Голос снизился до ласкового мурлыканья, будившего эхо в его черепе. – Ты получишь это великолепное тело и будешь обладать им, когда захочешь и как тебе вздумается. А ты уже понял, какие чудеса оно тебе обещает. У меня есть все, о чем только может мечтать мужчина. Не так ли?

В ее голосе отчетливо звучала насмешка и вызов.

– Да.

Он не мог ей солгать. Этот чуть хрипловатый голос всю ночь поддерживал в нем возбуждение, освобождал глубоко скрытые в его подсознании животные инстинкты, будил самые постыдные желания. Но именно она осуществляла их, словно радуясь непристойному поведению тел. От мысли, что он сможет проводить так все ночи до конца жизни, Эдеарда залихорадило. Ради этого он собственноручно уничтожил бы всех бандитов до последнего.

– Я буду щедрой, – смиренно пообещала она. – Пока ты очищаешь наш город от всякого сброда и пробиваешься в кабинет главного констебля, я сделаю тебя отцом многих маленьких девочек. Это днем.

– А ночью?

Улыбка Ранали смягчилась, и девушка слегка ослабила хватку. Ее губы пощекотали его ухо.

– Я буду приводить в нашу постель самых разных младших дочек благородных семейств. – Теперь ее рука поглаживала его отвердевший член. Эдеард улыбнулся, представляя себе полные блаженства картины. – Каждая из них страстно желает зачать от тебя дочку. Они будут снова и снова платить, лишь бы ты наполнил их своим семенем.

– Да-а, – восторженно простонал Эдеард.

– Красивые девочки. Молодые. Такие, как Кристиана, выданные за ничтожных торговцев или офицеров милиции, – наши дальние кузины. У них родятся дочери, которые смогут заключить брак с первыми сыновьями следующего поколения. Их с радостью примут в каждом семействе. – Ранали задумчиво надула щеки и вдруг игриво подмигнула. – Может, я даже сумею выторговать процент от приданого в качестве платы за твои успехи.

Эдеард едва не вздрогнул от образа госпожи Флорелл, видимо, выскользнувшего наружу из его памяти.

Ранали радостно засмеялась.

– Она! Да, именно потому она и пользовалась таким успехом. На удивление сильная личность в том, что касается психических возможностей. Кстати, мы с нею родственники в четвертом поколении. И Раха тоже не стоит забывать.

– Раха?

– А как ты думаешь, почему все великие семейства не устают напоминать людям, что произошли от него? И это правда. Кто бы отказался от третьей руки, способной пробить хрустальную стену города?

– Я не догадывался ни о чем подобном, – тихо произнес Эдеард.

Теперь, когда Ранали все разложила по полочкам, он понял.

– Через три поколения твои потомки будут править Маккатраном. И это случится меньше, чем через сто лет, Идущий-по-Воде. Ты станешь некоронованным королем. Подумай, чего можно добиться, обладая такой властью.

– Я сломлю их сопротивление, – решительно заявил он, осознав грядущие перспективы. – Я уничтожу банды. Город восстановит все, что утратил со времен Раха. И Небесные Властители снова прилетят, чтобы отнести наши души к Морю Одина.

– Я уйду туда вместе с тобой.

– Да, мы уйдем вместе!

– И вся твоя жизнь будет ничуть не хуже, чем эта ночь. Я могу тебе поклясться. Твое наслаждение продлится бесконечно. – Она приподнялась над ним, и в неверном мерцании свечей на ее лице вспыхнуло торжество. – А теперь мы отпразднуем наш союз, – добавила она шепотом, прогремевшим громом в тишине спальни.

Плоть Эдеарда подчинилась ее призыву, и мысли беспорядочно разлетелись. Он погрузился в лихорадочный экстаз.

– Этой ночью ты подаришь мне первую дочь, – объявила Ранали.

Эдеард восторженно рассмеялся.

– Будем надеяться, что это окажется девочка, – сказал он со слезами радости на глазах.

– Обязательно девочка. И остальные – тоже. Все знают, как этого добиться.

– Но мальчики…

– Мальчиков нам не надо. Они не имеют ценности. В великих семействах практикуется майорат. Ну, кроме странного исключения в семье Кальверит. Так что твои дочери будут выходить замуж только за прямых наследников.

– Что? – Ужас в его разгоряченном мозгу затмил физическое наслаждение. – Что?

– Эмбрионы еще не люди, – успокаивающим тоном сказала она. – По крайней мере на той стадии, когда становится возможным определить их пол. И мне это не причинит никакого вреда. Так что не беспокойся, все будет хорошо.

– Как? Нет!

– Расслабься, мой красивый и сильный Идущий-по-Воде. Занимайся тем, что получается у тебя лучше всего.

– Нет! – во весь голос закричал Эдеард. Он задыхался от ужаса. – Нет, нет, нет.

Он толкнул ее. Сильно толкнул третьей рукой, желая отодвинуть от себя воплощение зла.

Ранали взлетела в воздух и испуганно вскрикнула. Эдеард, тяжело дыша, старался стряхнуть путы со своего разума. Он как будто только что пробудился от кошмара, и сердце еще лихорадочно колотилось. Он испуганно оглянулся и увидел Ранали, лежащую на коврике в ногах кровати. Она медленно поднялась. С растрепанными волосами и злобной усмешкой на губах, она выглядела опасной.

– Что случилось? – выдохнул Эдеард, не в силах успокоиться.

Он с трудом сопротивлялся желанию увлечь ее на кровать, овладеть телом и через потомков добиться власти над Маккатраном.

– Я тебя освободила, – бросила она.

Ее голос зазвенел в голове Эдеарда, вызвав у него болезненный стон. Он даже закрыл ладонями уши.

– Я показала тебе твои же сокровенные желания. Следуй им. Освободись.

– Прекрати, – взмолился Эдеард.

Он свернулся в клубок, сопротивляясь собственной страсти, желанию строить свое будущее таким, каким его описывала Ранали.

– Для таких, как мы, нет запретов. Твоя кровь насыщена силой, так же как и моя кровь. Подумай, чего мы сможем добиться вместе. Поверь в нас!

Произнося последние слова, она перешла на крик.

Сила ее приказа едва не сбросила Эдеарда с кровати. Ее мысль пылала пламенем. И тогда он наконец осознал, что противится не ее голосу. Каким-то образом она обращалась напрямую к его разуму. Мощный телепатический посыл коварно овладел его мыслями, заставив подчиниться ее воле, словно он был не более чем ген-формой, посланной чистить конюшню. Эдеард, стиснув зубы, сосредоточился и закрылся третьей рукой, отражая телепатические посылы. Мысленно он обратился к Заступнице, прося сил, чтобы устоять.

– Слушай меня! – потребовала Ранали.

Эдеард видел, как шевелятся ее губы, но голос затихал где-то вдали. Он применил все, что узнал в этом городе об экранировании эмоций, и усилил защиту телекинезом. Ничего не слыша, ничего не ощущая, он сжался в напряженный комок.

Ранали метнула на него разъяренный взгляд. Эдеард, немного успокоившись, поднял голову. Руки у него все еще дрожали от сильного потрясения и испуга.

– Ты. – Он невольно сглотнул. – Ты пыталась… Ты хотела меня… Милосердная Заступница!..

От мысли о том, чего он только что сумел избежать, по спине снова прокатилась дрожь.

Ранали презрительно фыркнула и что-то сказала.

Эдеард осторожно пропустил ее голос сквозь щит третьей руки, но оставил защиту от телепатии. Этот канал он блокировал надежно.

– Что?

– Ты глупый жалкий деревенский мальчишка.

– Сука, – бросил он в ответ.

Ее презрение переросло в неприкрытую издевку.

– А ты считаешь, что это не так? Ты думаешь, что ты добр и благороден? Ты хоть представляешь себе, как осуществляется влияние? Надо лишь подергать за ниточки, ведущие к самому сердцу. А я мастер их отыскивать. Я играю мужчинами, потому что они недалекие простофили. Я вижу их насквозь, Идущий-по-Воде. Тобой управляет твое самолюбие и страсть, истинные качества в твоей крови. Все, что я предложила, просто дремало внутри тебя. Я только дала тебе возможность вырастить это семя.

– Я не такой.

– А сколько девчонок из благородных семейств уже побывали в твоей постели? Ты ведь довольно быстро уступил своей страсти, не так ли? Сколько месяцев ты и твои жалкие друзья просиживали вечерами в низкопробной таверне, строя планы, как победить бандитов и сделать тебя главным констеблем? Именно это я тебе и предложила. И не пустые детские мечты, а реальную возможность. Тебе пора повзрослеть, Идущий-по-Воде. Твоя мнимая добродетель не приведет тебя к власти сама по себе, а ты желаешь именно власти. Власти сделать город таким, каким ты его видишь. Верно?

– Да, – буркнул он. – Сделать город честным. Таким, где люди не заключают браки ради преимуществ или выгоды.

– Иногда надо сделать что-то неправильно, чтобы потом выйти на верный путь.

Он ошеломленно уставился на нее.

– Ага. Значит, эта фраза знакома даже тебе? А ты знаешь, кто ее произнес? Сам Рах, когда пробивал себе путь сквозь стены Маккатрана. Он знал, что только внутри его народ обретет убежище от хаоса, выплеснутого принесшими нас сюда кораблями. И он дал нам город. Он взял город и таким образом обеспечил нам порядок и стабильность, существующие уже две тысячи лет.

– Нет. – Эдеард тряхнул головой. – Я не… Дети должны рождаться не ради этого. Их надо любить ради них самих.

– А их и будут любить. А у наших с тобой детей к тому же прекрасные перспективы.

– Это неправильно.

– В самом деле? Представь, что ты женишься на милой малышке, которая будет тебя любить, как это принято в ваших деревнях. Как ты думаешь, что в таком случае ждет детей Идущего-по-Воде? Я. Вот именно. Я и мне подобные. Чем меньше у вас окажется детей, тем выше они будут цениться. Мальчиков соблазнят дочери из благородных семейств, девочки станут добычей наших первых сыновей. Интересное соревнование. Сила твоей крови все равно достанется нам.

– Ничего у вас не выйдет.

Она вскинула голову и посмотрела на него с истинно аристократическим высокомерием.

– Ты можешь достичь многого, Идущий-по-Воде. Если и переделывать Маккатран, то полностью. Я буду противиться этому, поскольку пострадаю от таких перестановок одной из первых. Но радикальные перемены должны идти изнутри. И тебе известно, как это может произойти: твоя кровь должна разойтись максимально широко, неся твою волю.

– Я сумею изменить положение и без этого.

– Нет, – резко бросила она. – Изменения, идущие от приезжего, равносильны внешней угрозе, а это заставит весь Маккатран объединиться против тебя. Благородные семейства, простой народ, даже банды – все будут против твоих планов.

– Все слои населения желают мне победы, они хотят, чтобы я избавил их от преступников и коррупции.

– Они хотят, чтобы ты избавил их от преступников – но и только. Ты не сможешь этого сделать без помощи существующего строя. Банды слишком глубоко укоренились на наших улицах и каналах, чтобы ты мог справиться в одиночку. Советы и гильдии не станут тебе помогать, пока ты не докажешь, что намерен их поддерживать. У тебя нет выбора. И твое подсознание это знает. Сегодня ночью я видела все твои мысли, даже самые слабые.

– То есть твое предложение означает легкий путь?

Откровенно похотливый взгляд Ранали скользнул по его обнаженному телу.

– В тебе живет не только стремление к власти. В конце концов, все мужчины одинаковы. И сегодня ночью я наслаждалась не меньше, чем ты.

– Я отказываюсь играть с тобой в эту игру.

– Идиот. – Она разочарованно вздохнула и подняла ладонь. Ее третья рука вынула из комода длинный халат, и он скользнул к ней по воздуху. – Но ведь наши дети ни за что не унаследуют от тебя твой образ мыслей, не так ли?

Эдеард, чувствуя бесконечную усталость, выбрался из кровати. Он сердился на себя, сознавая, что Ранали во многом права. Этой ночью ее коварная сила проникла в самые глубокие уголки его рассудка.

– Скорее всего, ты уже опоздал, – насмешливо заметила она.

Он отыскал свое белье.

– Что ты имеешь в виду?

Ранали похлопала себя по животу.

– Сейчас благоприятная фаза в моем цикле, и ты постарался на славу. Я буду очень хорошей матерью. Я оставлю ребенка, даже если это окажется мальчик. Через десять с небольшим лет он уже сможет заняться воспроизведением. Будет тебе соперником.

Она широко улыбнулась, желая сильнее его уязвить.

У Эдеарда сжалось сердце. В его сумке имелся флакон с соком винака, но он так отчаянно хотел оказаться с ней в спальне, что совершенно забыл о нем. Она не дала ему времени. Теперь он понимал, что это было сделано намеренно.

«Глупец! Она права. Ты просто деревенский мальчишка!»

Ранали уловила его чувства и рассмеялась.

Третья рука Эдеарда схватила ее и подняла под балдахин над кроватью. Ранали, обнаружив, что не в силах дышать, изумленно вытаращилась на него. А Эдеард неторопливо натянул рубашку, не поднимая головы.

– Я, в отличие от тебя, не умею убивать нерожденных детей, – спокойно заговорил он. – Поэтому должен бы уничтожить тебя, чтобы мой ребенок не узнал той жизни, какую ты ему – или ей – готовишь.

Он немного ослабил хватку, и Ранали жадно вдохнула воздух.

– Ты слишком слаб для этого, – прошипела она.

– Иногда надо сделать что-то неправильно, чтобы потом выйти на верный путь.

Он отпустил ее. Ранали тяжело шлепнулась на матрас, перевернулась и обнаружила, что Эдеард склонился над ней. Выражение его лица и оттенок мыслей заставили ее испуганно сжаться.

– Никогда не рассуждай с такой легкостью о смерти и убийствах, – сказал он ей. – Особенно при тех, кто уже убивал и будет убивать еще.

– Ты умрешь в одиночестве, лелея свои разбитые мечты, – вызывающе выкрикнула Ранали.

– Если ты беременна, поставь меня в известность. Я заберу ребенка и сам воспитаю его.

Он натянул ботинки и вышел в ночь, оставив свою сумку на вилле.

Потом был долгий унылый путь обратно в Маккатран. Наедине с собой Эдеард не мог не признать, что в его характере есть черты, нисколько его не радующие. Снова и снова он обдумывал предложение Ранали. И все больше утверждался в том, что изгнать из Маккатрана бандитов – очень непростая задача. «Великая Заступница, неужели Финитан говорил об этом предложении? Не может быть».

Как не хватало ему сейчас мудрости Акиима! Задать бы старому мастеру один-единственный вопрос. Доброе морщинистое лицо Акиима появилось перед его мысленным взглядом; старик качал головой с удивленнопечальным видом, словно обсуждал очередной проступок юного подмастерья. «Ты и сам знаешь ответ», – как будто говорил он.

С первыми лучами рассвета, когда Эдеарду удалось уговорить фермера подвезти его на телеге до города, решение было принято. Он станет бороться с Иварлом и другими бандитами собственными методами. Так Эдеард одержал победу над темным естеством, таившимся в его душе.


Эдеард глядел вдоль ярко освещенного тоннеля, как будто бесконечно тянущегося под городом, и понимал, что его снова ждет долгий одинокий путь домой.

– Нет, мне определенно потребуется помощь, чтобы справиться с этими ублюдками, – устало подумал он вслух.

Ни тоннель, ни город ему не ответили. Эдеард пожал плечами и снова поднялся на ноги. Боль оказалась такой же сильной, как и в прошлый раз. Тоннель одинаково тянулся в обе стороны, постепенно пропадая из вида. Тишина стала действовать на нервы. Она казалась такой же глубокой, как в тот момент, когда Эдеард защищался от голоса Ранали при помощи третьей руки.

Он вспомнил, как девушка говорила о «других маленьких талантах» – во множественном числе. Кстати, Эдеард ведь считал себя невидимым, когда преследовал Арминеля у Бирмингемской заводи. Интересно, сколько еще неприятных сюрпризов таят от него аристократические семейства?

Он прошелся вокруг про-взглядом, стараясь определить, где находится. Тоннель был очень глубоким. Эдеард исследовал пространство над головой, чтобы отыскать следы своего падения или хотя бы понять, с какой стороны он сюда попал. Маккатран снова изменил структуру, позволяя заглянуть вглубь, но в плотной массе наверху ничего не было видно. Эдеард тщательно сосредоточился – и вдруг ему показалось, что он что-то заметил. Его про-взгляд вернулся немного назад. Вот оно! Он поймал изображение самого себя, погружающегося в городскую материю: он падал, отчаянно размахивая руками, и от его одежды все еще шел дым. Пока он рассматривал себя, картинка медленно двигалась. Если Эдеард фокусировал взгляд немного выше, она поднималась. Изменение направления про-взгляда вызывало схожую реакцию изображения. «Память, – восхищенно подумал он. – Город помнит меня».

Эдеард проследил свое падение до самого потолка тоннеля. Забавно было видеть, как он плашмя шлепается на пол, но он так и не понял, куда ему идти или где наверху находится «Дом голубых лепестков». Тогда он обратился к мирно текущим мыслям города и вызвал в памяти улицу Трансаль в Дживоне, где он обычно спускался в подземные каналы через заброшенный подвал. «Ты помнишь, как попасть туда?» – спросил он.

Никаких видений, на которые почти надеялся Эдеард, не появилось. А потом ему пришлось упереться ногами, потому что тоннель каким-то образом стал наклонным. Пол выскользнул из-под Эдеарда, и он упал на спину. Он стал скользить по гладкой поверхности, набирая скорость по мере увеличения наклона. Пол уже на сорок пять градусов отошел от горизонтали и продолжал наклоняться. Бесконечные красные огоньки стремительно проносились мимо. Эдеард уже инстинктивно чувствовал, что будет дальше, хотя и знал наверняка, что такое невозможно. Разве тоннель способен самопроизвольно наклониться?

Никакого ответа он не получил. Единственным звуком был его собственный вопль, когда он полетел вниз по вертикальной шахте.

Крик оборвался, когда Эдеарду перестало хватать воздуха в груди. После этого он больше не орал; в конце концов, примерно так же он падал в тоннелях под каналами. Просто раньше не было такого сильного ощущения скорости. Может, если закрыть глаза…

Он тотчас открыл их снова. Это было слишком: ощущения тела и то, что он видит, должны соответствовать друг другу. Скорость настолько возросла, что красные огоньки слились в сплошную линию. О такой свободе он только мечтал, наблюдая за полетом ген-орла! Эдеард ахнул, заметив, что пронесся мимо какого-то бокового тоннеля. Не успел он задуматься о том, куда мог вести тот проход, как пронесся мимо следующего разветвления. Он осмелился тихонько усмехнуться. Никто еще так не путешествовал под городом. Изумительное ощущение! Эта ночь сделала его королем города – и пусть Ранали, Иварла и им подобных поглотит Хоньо. Их можно назвать полными невеждами.

Он испугался только однажды, когда его тело внезапно повернулось, едва не врезавшись в стену, и он выпал из главного тоннеля на одном из разветвлений. Эдеард резко вдохнул, но быстро оправился от испуга. Если бы город хотел его умертвить, он давно бы уже встретился с Акиимом в Море Одина.

Спустя некоторое время тоннель начал возвращаться в горизонтальную плоскость, и головокружительный полет закончился. Эдеард еще долго катился на заднице по ровному полу, но наконец остановился. Он осмотрелся и направил про-взгляд вверх, сквозь монолит. Потолок тоннеля опять начал меняться, уже знакомым образом, и Эдеард стал падать вверх. Через минуту стремительного полета в полной темноте он остановился. Воздух вокруг был прохладным, тоннель под Мраморным каналом освещало слабое оранжевое сияние.

Знакомый вид привел Эдеарда в полнейшее уныние. Мысль о том, что надо снова возвращаться в город, напомнила о его провале. Он ни с кем не мог поговорить и посоветоваться. Хуже того, он не знал, что делать дальше.

«Может, мне просто уехать? Добраться до Уффорда и вместе с Салраной вести счастливую спокойную жизнь в деревне, где нам самое место?»

Это было так заманчиво! Но если он не выступит против банд, против Ранали, ее семейства и прочих негодяев, ничего никогда не изменится. Вслед за городом постепенно придут в упадок окрестности. Проблемы достанутся по наследству детям Эдеарда.

Он вздохнул и отправился домой.


Весь следующий день Эдеард провел в своей квартире и только телепатировал Динлею, сказав, что сильно простудился. Суд над Лианом шел восьмой день, но Эдеард уже дал показания под присягой. Обвинение больше не нуждалось в его присутствии. Динлей пожелал Эдеарду выздоравливать.

Одну из ген-мартышек он отправил к ближайшему доктору за успокаивающей мазью для обожженной кожи. Потом он извинился перед Джессиль и попросил ее не приходить вечером, сославшись на то, что не хочет ее заразить. Девушка посочувствовала ему и велела домашнему повару отправить Эдеарду корзину с куриным бульоном и другими яствами.

Все, чего хотел Эдеард, – это получить пару дней передышки, чтобы все спокойно обдумать и, конечно, поговорить с Грандмастером Финитаном. В середине второго дня ему телепатировала Кансин.

Район Кобара всегда вызывал у Эдеарда восхищение. В отличие от остального города, здесь отсутствовали улицы. Вместо этого из земли поднималось больше сотни домов-башен. Все они были одинаковой высоты в четыре этажа, и на каждом уровне имелось достаточно места для одной семьи. И только выше башен проявлялась необычная архитектура. Каждая башня служила опорой для широкого моста, тянувшегося до соседнего дома. Значительная часть зданий несла на себе не меньше трех пролетов, а многие и того больше, так что над крышами образовалась сложная сеть из различных многоугольников. Вот здесь и находились настоящие дома, поднимающиеся над плавно изогнутой плоскостью моста до шести этажей. Они образовывали треугольники, квадраты, пятиугольники и шестиугольники, а в самом центре района мосты сходились в знаменитый фонтан Рафаэля – двенадцатиугольник, приютивший в себе гильдии артистов, ботаников и картографов. Сам фонтан с шумом бил из большого бассейна в центре здания, и его пенящиеся струи поднимались выше полукруглых хрустальных крыш.

Эдеард быстро прошел мимо бьющей вверх воды, отгоняя третьей рукой обжигающе холодные капли, выплескивающиеся из бассейна. Он закутался в подбитое мехом пальто, голову прикрыл черной шапкой, а рот – темно-красным шарфом. Под пеленой уединения его никто не мог узнать, но он уже заметил в свинцово-сером небе ген-орла, в точности повторяющего его маршрут.

После фонтана он свернул влево, к башне Миллагаль с красно-синими полосатыми стенами, увитыми голыми плетями гурклозы. Многочисленные группы ген-мартышек убирали остатки талого снега с площади, простирающейся на весь район в тени высоко вознесенных зданий. Зимой район Кобара казался настоящим подземным миром, где между домами проникали лишь узкие лучи солнечного света. Летом здесь всегда было многолюдно, работали небольшие рынки, выступали уличные артисты и играли дети. Сегодня же все старались остаться в домах наверху, вокруг печей, жалуясь друг другу на припозднившуюся весну.

Эдеард, настроение которого так и не улучшилось, радовался только тому, что вокруг почти никого нет. Приблизившись к башне Йолон, он прошел внутрь через широкую арку. Вверх по световой шахте уходила спиральная лестница. Эдеард недовольно застонал. Однажды, решил он, с трудом преодолевая ступеньку за ступенькой, надо будет отбросить осторожность и переделать все эти проклятые лестницы.

С верхней площадки расходились три аркады. Он выбрал «Кимвалу» и был мгновенно очарован оживленной атмосферой, царившей здесь, несмотря на значительную высоту. Проход был довольно узким по сравнению с высокими стенами, ограничивающими галерею с обеих сторон, – пять этажей стрельчатых арок и эркерных окон, – но достаточно широким, чтобы вместить два ряда торговых киосков. Эдеард опустил шарф и зашагал между прилавками. Зимнее солнце свободно проникало сквозь розоватую хрустальную крышу, и внутри галереи было довольно тепло. Люди бродили от киоска к киоску и торговались с продавцами. Удивительно сухой воздух благоухал ароматами специй. Где-то неподалеку жарили медовые сливы.

Эдеард прошел около трети галереи и свернул в боковой проход, ведущий к еще одной спиральной лестнице. Тяжело вздохнув, он поднялся на три этажа. Холл этого уровня освещался обычным для города оранжевым светом, исходившим из кругов над дверями. Эдеард выбрал дверь красного цвета с фиолетовым орнаментом в виде плюща и вежливо постучал, хотя уже чувствовал за стеной присутствие людей.

Дверь открыл Дибал. Старый музыкант явно чувствовал себя скверно. Хоть он по-прежнему носил кричаще-яркую рубашку, а его волосы были безукоризненно заплетены, его прежняя заразительная веселость пропала без следа.

– Спасибо, что пришел, – приветствовал он Эдеарда. Затем он прищурился, увидев на лице юноши розовые пятна. – Ты в порядке? Похоже, что ты сильно обгорел.

– Все нормально. Просто несчастный случай.

– Странно. Это уже второй несчастный случай за неделю; говорят, пару дней назад в «Доме голубых лепестков» случился пожар. Эдеард, тебе следует избегать подобных мест, они погубили немало молодых людей.

– Спасибо, я запомню.

Эдеарда проводили в гостиную с округлым выпуклым эркером, выходящим на пятиугольную площадку. Далеко внизу виднелись деревья ореховой груши в больших кадках. В тени зданий резко выделялись их голые белые ветви.

Все члены отделения Эдеарда уже были здесь. Бойд и Динлей озабоченно переминались с ноги на ногу у горячей металлической печки, их мысли излучали неприкрытую тревогу. Кансин возилась с чайником, но ее разум, как обычно, был слегка затенен. Максен стоял на коленях рядом с креслом, где сидела Бижули. Она явно только что плакала, а сейчас, промокая слезы платком, храбро старалась улыбнуться.

При виде синяка, темнеющего у нее под глазом, Эдеард невольно поморщился. Его уныние мгновенно сменилось гневом.

– Вы узнали их? – выпалил он.

Она повернула улыбающееся лицо в его сторону. Даже с синяком под глазом Бижули была очень красивой.

– Нет. Я говорила им, что не надо вас вызывать. Я не хочу, чтобы вы беспокоились из-за этого случая.

– Мама, – воскликнул Максен, – но в том, что произошло, – наша вина!

– Нет, – возразила она.

– Что они натворили? – спросил Эдеард, почти боясь услышать ответ.

Он заметил, как сжались кулаки Максена.

– Ничего, – ответила Бижули. Она улыбнулась Кансин и взяла из ее рук чашку с горячим чаем. – Спасибо. Это были обычные хулиганы.

– Четыре, – буркнул Максен. – На нее напали четыре человека.

Он многозначительно посмотрел на Эдеарда.

– Они сказали, что любые действия влекут за собой последствия, – продолжала Бижули. – И что Максен должен остерегаться. – Ее рука погладила голову сына. – Еще сказали, что он должен поискать другую работу. А потом… – Она показала на синяк. – Я даже не заметила, как это произошло. Я! Считавшая себя настоящей горожанкой! Заступница, какая я глупая…

– Мерзавцы! – не удержавшись, воскликнул Максен.

– Трусы, – добавил Динлей.

– Это мы и так знали, – заметила Кансин.

– Вы помните, как они выглядели? – снова спросил Эдеард. – Не могли бы вы передать нам их изображение?

– Боюсь, что нет, – ответила Бижули. – У меня в памяти все расплывается, Может, сумею завтра, когда немного успокоюсь.

– Конечно. Мне очень жаль, что так получилось. Не понимаю, чего этим хочет добиться Иварл. Суд займет самое большее пару дней. Лиану и остальным придется провести в Трампелло не один десяток лет. Что он пытается доказать мне?

– Это не ваша вина.

У Максена на скулах заходили желваки. Он по-прежнему не отрывал от лица матери сочувственного взгляда.

– А кто-нибудь вокруг что-то видел? – спросил Эдеард у Дибала.

– Нет. Это произошло поздним утром на рынке Беллиса. Там были сотни людей – и никто ничего не помнит. Все занимались своими делами, а потом бросились на помощь.

– Мне очень жаль, – повторил Эдеард. Он ощущал свою полную беспомощность. – Я постараюсь сделать все от меня зависящее, чтобы это не повторилось.

Дибал печально улыбнулся.

– Я в этом уверен. Ты хороший парень, Эдеард, я знаю. И я понимаю, к чему ты стремишься. Людям необходима надежда, особенно сейчас. Жаль, что таких, как ты, немного. А город очень большой.

Друзья собрались уходить. Откровенная враждебность Максена очень расстроила Эдеарда – из всего отделения он всегда был самым рассудительным.

– Нельзя ли нам поговорить с глазу на глаз? – спросил Эдеард у Дибала.

Музыкант провел его в небольшую комнату, где находилось около дюжины гитар и барабаны. На столе в изобилии лежали нотные листы. В другое время Эдеард с восхищением стал бы рассматривать инструменты, но сегодня только порывисто вздохнул.

– Я понимаю, сейчас не самый подходящий момент… – начал он.

Дибал снял синие очки и протер их о рукав рубашки.

– Я в любом случае постараюсь тебе помочь, парень. И не только потому, что ты друг Максена. Ты занимаешься важным делом.

– Спасибо. Э-э…

– Если тебе это важно, знай, что меня очень немногое может шокировать.

– Хорошо. Я хотел спросить, известно ли вам что-нибудь о телепатическом влиянии?

Дибал приподнял бровь.

– Старинная серенада раба страсти? Тебе не стоит прибегать к подобным ухищрениям, Эдеард, как бы хороша ни была девушка. Поверь, это может привести к печальным последствиям. Кроме того, как я слышал, каждая мать и дочь в нашем городе готовы встать в очередь, чтобы затащить тебя в постель.

– Я не собираюсь этим пользоваться. Я хочу защититься от него.

– А, понятно. Некоторые дочери благородных семейств не желают принимать отказов?

– Если бы все было так просто.

Дибал внимательно заглянул в его лицо.

– Печально такое слышать. Прежде всего, не ослабляй защиту своего разума. К сожалению, это необходимо. Ты всегда оставался более открытым, чем уроженцы города, вот что привлекает к тебе людей.

– Верно.

– Техника подчинения действует через твои собственные слабости. Какие-то части нашей личности нужно раз и навсегда спрятать под замок, Эдеард. Общепринятой сдержанности обычно вполне достаточно, чтобы оставлять нежелательные мысли на заднем плане, но, как только они пробудятся, их будет трудно обуздать.

– Я знаю, – уныло согласился Эдеард.

Пальцы Дибала сжали его плечо.

– Не тревожься. Послушай, нет никакого греха в том, что эти мысли время от времени возникают, они есть у каждого из нас. Если же какая-то красотка однажды ночью пробилась сквозь твою защиту и сумела их пробудить, значит, ты получил хороший урок и должен его усвоить. А тот факт, что тебя это так сильно беспокоит, безошибочно свидетельствует о том, что они не являются частью твоей личности. Отрадно слышать. Я верю, что ты достаточно сильный человек, чтобы пережить кризис сознания. Но на всякий случай вот тебе верный способ распознать, не пытается ли кто-то использовать такой трюк.

Эдеард изучил мысленный образ, переданный ему Дибалом, и запомнил последовательность действий.

– Большое спасибо.

– А теперь возвращайся на городские улицы и выбей дух из Иварла и его дружков.

По пути через четыре района, до самого Дживона, никто из друзей почти не разговаривал. Но Эдеард отлично знал, что в участке им предстоит серьезный спор. Максен будет настаивать на продолжении борьбы, несмотря ни на что. Случай с Бижули привел его в ярость. Это означало, что Эдеард должен что-то предпринять. Ему претило и дальше скрывать от друзей свои грандиозные достижения. Если в ближайшие два часа они ни до чего не договорятся, все их победы пойдут насмарку.

В малом зале участка сидели два констебля, которые, едва почувствовав подавленное настроение друзей, поспешно направились к выходу. Массивная деревянная дверь закрылась за ними с громким треском. Эдеард приподнял бровь. Чья-то третья рука сегодня действовала под натиском адреналина.

Он расстегнул верхнюю пуговицу пальто и уселся на свое обычное место в торце стола.

– Моя мать! – сердито воскликнул Максен.

– Да.

– «Да»? И это все, что ты можешь сказать?

– Неужели ты думал, что Иварл постесняется надавить на нас?

– Надавить! Да ведь в качестве боксерской груши они выбрали мою мать!

– Это его попытка добраться до меня, – негромко сказал Эдеард. Он невольно поднес руку к едва зажившему ожогу. – Вы мои единственные друзья, мое главное уязвимое место. Он не может не использовать это в своих целях.

– Верно, – горячо подхватила Кансин, что вызвало изумленный взгляд Эдеарда. Она пожата плечами. – На прошлой неделе грубо оскорбили мою сестру. В то время она носила Диума.

– Почему ты мне об этом не сказала? – с горечью воскликнул Эдеард.

– Доверительные отношения, – саркастически бросил Максен.

– Ох… – Эдеард огорченно всплеснул руками. – Ради Заступницы!

– Мы думали, что мы все заодно, Эдеард. Мы были с тобой у Бирмингемской заводи, ты не забыл? Неужели это для тебя ничего не значит?

– Это очень много значит! – вскричал Эдеард.

Он уже так разволновался, что больше не мог сдерживаться.

Все его сомнения и тревоги выплеснулись наружу, и друзья невольно отшатнулись. Эдеард сделал над собой усилие, стиснул зубы и медленно положил ладони на старую деревянную крышку стола.

– Извините, – сказал он изумленным друзьям.

– Эдеард, во имя Заступницы, что случилось? – взмолился Бойд. – Что произошло с тобой, с твоим лицом? И почему ты нам больше ничего не рассказываешь?

– Он не доверял нам, когда брали склад в районе Мико, – резко произнес Максен. – Почему же сейчас должен нам доверять?

– Я доверяю вам, – сказал Эдеард, но и сам понял, что его слова прозвучали наскучившим припевом. – Я обжег лицо, когда шпионил в «Доме голубых лепестков». Вот и все. Не так плохо, как вам кажется.

– Ты ходил туда в одиночку? – неодобрительно нахмурилась Кансин.

– Да. Именно так я и выследил Иварла.

– Это опасно, – заметил Бойд. – Эдеард, ты не можешь все делать сам.

Максен насмешливо хмыкнул.

– Он же Идущий-по-Воде, он может все. И ему не нужна наша поддержка, так?

Эдеард вздохнул. Все оказалось хуже, чем он себе представлял.

– Из всех наших дел операция с тайником приобрела самую громкую огласку. Иварл подстроил ловушку, он собирался сделать нас – меня! – предметом насмешек. Он преследовал единственную цель: свести на нет доверие людей ко мне. Я же просто ввел его в заблуждение. В деле участвовали больше сотни констеблей, и мы не знали даже половины из них. Если бы все было известно всем, ничего бы не получилось.

– Но мы – не все, – рыкнул Максен. – Мы – твои друзья, твое отделение. По крайней мере я так считал до сих пор.

– Эй, остынь, – вмешался Динлей. – Операция прошла отлично.

– Да, конечно. Я так и думал, что ты встанешь на его сторону.

– Что это значит?

– Перестаньте, – сказал Эдеард. – Нельзя так себя вести. Если бы Иварл нас услышал, он бы посмеялся.

– Значит, тебе важно только его мнение? – запальчиво спросил Максен. – А мое ничего не значит?

– Это не…

– Не кипятись, – прервала его Кансин. – Он просто злится.

– И все? – резко повернулся к ней Максен. – А почему, это тебе известно? Я – член его отделения, его так называемой команды. Я верил в тебя, Эдеард. Верил. И как ты со мной обошелся? Проклятье, ты просто используешь нас, чтобы поднять свой престиж. Идущий-по-Воде снова спасает мир. Ладно, черт с тобой.

– Я никого не использую. Мы вместе участвовали в той операции. И вы играли в ней важнейшую роль. А вы знали, что готовится ограбление? Знали, где они собирались хранить добычу? Знати о подмене в последний момент?

– Так что ты хочешь сказать? Что я недостаточно хорош, поскольку не умею шпионить так ловко, как ты? А остальные? Все к тому и идет. Даже Динлея злит твоя скрытность.

– Нет, не злит, – возразил Динлей так поспешно, что Эдеард даже не успел повернуться к нему.

– Ну, если тебе нужны констебли на посылках, прекрасно, – сказал Максен. – Таких даже в этом участке найдется не один десяток. Но если ты хочешь работать со мной, изволь спуститься со своей башни и снова нам доверять.

– Проклятье! – взорвался Эдеард. – Вы себе не представляете, с чем мы столкнулись. Я защищаю вас.

– Я не нуждаюсь в твоей защите. И о бандах я знаю побольше, чем ты, деревенщина. Я вырос в Маккатране.

– Это я выросла в Маккатране, – сказала Кансин. – И Динлей, и Бойд. А ты провел спокойное детство на равнине Игуру.

– Что ты сказала?

Максен подался навстречу Кансин.

– Прекратите сейчас же, – скомандовал Эдеард. – Я не впутывал вас в эти дела, потому что боялся.

Они мгновенно замолчали и изумленно переглянулись. Эдеард, поставив локти на стол, опустил голову на руки. Он так устал, что боялся заплакать, – Вы – все, что у меня есть. Я не хочу вам навредить. Даже не потому, что я завишу от вас. Мы кое-чего добились вместе, и это больше, чем нанесенный Иварлу ущерб. Мы обрели надежду. Если бы она разбилась, я бы не выдержал. Я бы опять остался ни с чем. Лучше уж умереть.

Кансин подошла и села рядом с ним, в мыслях остальных проявился оттенок сочувствия.

– Что происходит, Эдеард? – спросила она, положив руку ему на плечи. – В чем дело? Все мы с самого начала доверяли друг другу. И сейчас ничего не изменилось. Расскажи нам.

Эдеард поднял голову и посмотрел в глаза Максену, позволяя товарищу почувствовать всю его муку.

– Ты хочешь этого?

– Да, – ответил Максен с искренней тревогой.

– В самом деле?

– Да!

– А вы?

Бойд и Динлей кивнули. Кансин сжала его плечо.

– Конечно.

– Ну хорошо. Но я хочу, чтобы вы поклялись Заступницей, что не будете стрелять в гонца.

– Эй, мы уже взрослые, – бросил Максен.

– Нет, – возразил Эдеард. – Нам до этого еще далеко.

– Твои слова наводят тоску, – с нервной усмешкой сказал Бойд. – Так о чем ты там хотел нам рассказать?

– О том, против кого мы ведем борьбу. О масштабе банд. Я хочу, чтобы вы это осознали.

– Но мы знаем, Эдеард, – сочувственно сказал Динлей. – В прошлую среду они пытались запугать мою сестру Карну. Клянусь Заступницей, теперь они не скоро на такое решатся.

– Карну? – переспросил Максен. – Это…

– Моя старшая сестра, – с довольной улыбкой пояснил Динлей. – Самая старшая.

Эдеард вопросительно повернулся к Бойду.

– Ну да, – угрюмо кивнул Бойд. – У Изойкса снова были неприятности.

– Ну так что? – настойчиво спросил Максен. – Где твой большой секрет?

– Я вам покажу, – медленно произнес Эдеард. – В один из следующих дней. Еще не знаю точно, но будьте готовы. По моему вызову вы должны прийти в конец улицы Голард, к Быстрому каналу.

– К «Черной лошади»? – уточнил Максен.

– Да, только ради Заступницы, не заходите внутрь. И убедитесь, что за вами никто не следит.

– Легко!

– На самом деле не так-то легко. Иварл наблюдает за всеми нами при помощи ген-орлов, но я о них позабочусь. Дело будет ночью, это облегчит задачу.

– Что ты сказал?

На мгновение мысли Кансин выдали ее искреннюю тревогу.

– Он следит за нами, – спокойно повторил Эдеард. – И следил весь прошлый месяц. Я сбиваю со следа его ген-орлов, но не могу защищать вас всех постоянно.

– Дерьмо.

Эдеард медленно поднялся. Он с грустью посмотрел на Максена.

– Мне жаль, что так случилось с Бижули.

– Я знаю.

Максен протянул руку.

Эдеард настороженно пожал ее, еще опасаясь каких-нибудь неприятностей.

– И не забывай, гонец – это всего лишь гонец.

– Понял.


На следующий день Эдеард пошел в суд на заключительные речи обвинения и защиты. Иварл так и не появился, чтобы выслушать, как Лиана признают виновным. Не пришел он и на следующий день, когда тому присудили двадцать пять лет заключения. Это удивило Эдеарда. После ухода судей из зала констебли участка Дживон собрались вокруг Эдеарда, чтобы его поздравить. Затем им пришлось расступиться перед Грандмастером гильдии химиков Имиланом, ежедневно посещавшим заседания суда.

– Спасибо, молодой человек, – сказал Имилан, внимательно разглядывая заживающие ожоги на лице Эдеарда. – Утрата этого материала сильно ослабила бы мою гильдию в финансовом отношении. Я в долгу перед вами.

– Я делал свою работу, – ответил Эдеард.

– Я не сомневаюсь. Но моя благодарность от этого ничуть не меньше. Если вам когда-нибудь потребуется от меня какая-либо помощь – только скажите…

– Непременно. Благодарю вас, сэр.

– Финитан был прав насчет вас. Я тоже считаю, что твои действия приносят нашему городу только пользу. Жаль, что глава района Байз не разделяет это мнение. Но не беспокойся, в Совете он представляет меньшинство.

– Байз?

Это имя Эдеард знал. Байз был главой района Сампалок. Эдеард ни разу не видел, чтобы Байз лично посещал «Дом голубых лепестков», но знал, что с организацией Иварла его связывают разнообразные финансовые операции.

– Высшая политика, к сожалению, – с усмешкой пояснил Имилан. – Хотя ничего высокого в ней, безусловно, нет. Наш небольшой блок избирателей в Совете полностью на вашей стороне. К несчастью, наши оппоненты разделяют противоположную точку зрения. Но в Совете всегда так. Если бы они встали на вашу сторону, я, возможно, оказался бы вашим вынужденным противником. Это как в проблемах с погодой: если они голосуют за солнце, я голосую за дождь.

– А, понимаю.

– Позвольте дать вам один совет: не выставляйте свою кандидатуру на пост главного констебля еще хотя бы пару сотен лет. Так вы сохраните в городе положение, когда еще можно что-то сделать.

– Да, сэр.

Эдеард отвесил официальный поклон и нахмурился, провожая Грандмастера взглядом.

«В Высшем Совете спорят обо мне?»

– Выпьем сегодня? – предложил Чаэ. – Нынешняя победа для тебя важнее, чем дело Арминеля. Ты дал бандитам понять, что не намерен отступать. Это надо отметить.

– Нет, спасибо. У меня свидание.

– А, это прекрасно, парень. Наслаждайся, пока можешь, пока ты молод. С возрастом они становятся надоедливыми.

– Кто?

– Женщины. Все эти женщины.


– Неужели в городе живут одни циники? – спросил тем вечером Эдеард.

Джессиль достала из принесенной корзины бутылку с пивом.

– Кого ты считаешь циниками?

– Похоже, что всех. Или я просто параноик?

Она ласково улыбнулась.

– Возможно.

– Спасибо.

Эдеард взял бутылку и плюхнулся на старую массивную кушетку, стоящую в его квартирке. Он ощущал бесконечную усталость, хотя целый день просидел в суде. Победа должна была воодушевить его, но вместо этого только вызвала очередную порцию вопросов и сомнений. Как бы ему хотелось, чтобы все было как до Бирмингемской заводи. В те дни жизнь казалась ему намного проще.

– Положи ноги на стул. Я сниму с тебя ботинки.

Он откинулся назад и сделал так, как она сказала. Хорошо, что рядом есть Джессиль. После той бурной ночи с Ранали он почти отказался от встреч с девушками из благородных семейств. Но потом вспомнил, какой искренне милой была Джессиль – полная противоположность Ранали. Она ничего не требовала, замечательно умела заниматься любовью и не болтала лишнего. По крайней мере сейчас. Это он оценил. Он отчаянно хотел восстановить свою репутацию после нескольких месяцев шумихи вокруг его похождений.

Жених Джессиль провел в городе не больше трех дней, а потом, к ее огорчению, его снова куда-то отправили. Они даже не успели назначить день свадьбы. Поэтому Джессиль охотно продолжала встречаться с Эдвардом, хотя и не так открыто, как прежде.

«По сути, мы – просто два одиноких человека», – думал Эдеард. Почти каждое утро он искал за окном признаки весны, означавшей возвращение Салраны.

Эдеард виноватым взглядом скользнул по письму, лежащему в одной из стенных ниш. Оно пришло вчера. Салрана написала его тремя неделями раньше. Столько времени потребовалось, чтобы почта из провинции Тралшер дошла до Маккатрана. В письме Салрана объясняла, что ей придется задержаться на несколько недель. Настоятельницы отчаянно нуждаются в помощи, и она не может их подвести. В Уффорде очень многие люди обращаются за поддержкой к церкви.

– Лиан получил двадцать пять лет, – сказал Эдеард, когда они с Джессиль сели ужинать. Ген-мартышки занимались сервировкой блюд, положенных в корзину поваром семьи. – Остальным дали от трех до одиннадцати.

– Хорошо, – сказала Джессиль.

– Ты так думаешь? Ты заметила, что преступлений стало меньше?

– Не ты ли только что говорил о циниках?

– Извини.

– Он будет отсутствовать еще по крайней мере шесть недель.

– Кто? Ах, да.

– Утром я получила письмо. Они остались в провинции Рейтте, чтобы помочь навести порядок в каком-то городе, Эриах, кажется.

– Да, он расположен на западных склонах гор Ульфсен.

– Ты и это знаешь?

– Я проезжал там по пути к Маккатрану.

– А теперь и туда добрались бандиты.

Эдеард поднял голову от тарелки со спаржей и рыбным пирогом.

– Что там случилось?

– Нападения на деревни, и на дорогах тоже небезопасно. По правде говоря, милиция прогнала бандитов из окрестностей Тетуана, и они сейчас же проявились всего в нескольких милях оттуда.

– Да, они частенько так поступают. Бесполезно их отпугивать, они обязательно вернутся позже. Чтобы окончательно от них избавиться, надо гнать их все дальше и дальше, тогда в конце концов им некуда будет бежать. И не позволять им где-нибудь спрятаться. А потом истребить. – Он немного помолчал. – Это может сработать.

– Что?

– Ничего, просто появилась одна идея.

– Нельзя даже поручиться, что Юстас вернется в город после Эриаха. А вдруг бандиты объявятся где-нибудь еще?

Она повертела на пальце витое серебряное кольцо, бессознательно поглаживая бриллиант.

Эдеард накрыл ее пальцы своей ладонью и легонько сжал их.

– Он вернется.

– Спасибо. Я знаю.

– А он не написал, было ли у них огнестрельное оружие?

– Ружья? Нет. Он ничего не писал. А ты думаешь, это реально? Его могут застрелить?

– У некоторых бандитов есть ружья или пистолеты. Но не у многих, – быстро добавил Эдеард, позволяя Джессиль ощутить спокойную уверенность его мыслей. – Они иногда отнимают у фермеров старые револьверы. Но, честно говоря, у них очень небольшая дальность стрельбы.

– Ох. – Девушка неуверенно улыбнулась. – Не пугай меня.

– Извини. Ни один бандит в здравом уме не станет связываться с отрядом конной милиции. Юстасу ничего не грозит. К середине лета ты уже будешь замужем.

– Это так отвратительно, что ему постоянно приходится уезжать. И все ради политики. Мэр Овейн посылает милицию, чтобы выглядеть одновременно сильным и великодушным. Так говорит папа. И я уверена, что торговцы из гильдии Овейна сопровождают отряды и продают оружие местным жителям.

– Вот видишь? Все циники.

Она усмехнулась:

– Наверное, так и есть.

– Может, Овейн и делает это по политическим соображениям, но помощь милиции действительно необходима. Реутт не в силах себя защитить, местные шерифы не справляются. После Нового года в город приехало довольно много фермеров со своими семьями. Я разговаривал с ними, все они были вынуждены покинуть свои земли.

– Да, я знаю.

– Он вернется.

– Спасибо, Эдеард. Ты такой милый.

После ужина они устроились рядышком и стали читать принесенную Джессиль книгу «Путешествие Кадриля». В ней рассказывалось о легендарном капитане торгового судна, открывшем новый маршрут на юг и обнаружившем проход через пролив Гатсавал. Эдеард с удовольствием читал о морских путешествиях и сражениях с пиратами, хотя и подозревал, что автор немного приукрашивает истину. Они по очереди читали вслух, потягивая красное вино под шипение и потрескивание угля в металлической печке. Эдеард ощущал, как его напряжение постепенно ослабевает. Вот такая жизнь ему нравилась: успешные дела в судах, искоренение банд с улиц города и тихие вечера дома. Не в служебной квартирке, а в настоящем доме, может быть, вместе с Салраной. Он даже присмотрел несколько свободных помещений в районах Кобара и Игади. Со временем, как он надеялся, им потребуется больше места для детей. Детей, которые будут расти, не боясь бандитов и домогательств благородных семейств, и без опаски играть на улицах и в парках. И это возможно. Возникшая во время ужина идея постепенно укреплялась в мозгу Эдеарда, превращаясь в решение.

– Твое настроение улучшилось, – проворковала Джессиль, закрывая книгу и придвигаясь ближе.

– Это твой голос действует успокаивающе, – сказал он.

Она потерлась носиком об его щеку.

– Мой голос, да?

– Да.

– Жаль, что у тебя здесь нет пианино. Знаешь, я довольно неплохо играю. Музыка успокаивает еще лучше.

Он весело усмехнулся в ответ на ее сетования. Джессиль представления не имела, насколько мала зарплата констеблей. При таком заработке ему потребовался бы не один месяц, чтобы скопить денег на инструмент.

– Мы бы не смогли протащить его сюда по лестнице.

– Не важно. – Она поцеловала его, и ее густые волосы защекотали лицо и шею. – Я сегодня купила новую атласную сорочку. Но, боюсь, она мне маловата. Хочешь, я ее надену? Хоть и не уверена…

– Да.

– Скажи «пожалуйста».

– Пожалуйста, – хрипло простонал он.

Джессиль встала, одарив его торжествующе-распутной ухмылкой.

– Через минуту вернусь.

Она подхватила свою корзинку и скрылась в ванной.

Эдеард перевел дыхание. Сгорая от нетерпения, он скатился с кушетки и приказал свету уменьшиться до приятного полумрака, но в то же мгновение получил изображение Вилби, шагающего через мост в Силварум.

– О Заступница, нет! – воскликнул он.

– Что случилось? – крикнула ему из-за двери Джессиль.

– Э, мне очень жать, извини, но…


Товарищи по отделению ждали Эдеарда там, где он и велел им находиться. Они теснились под наклонной стеной на улице Голард, тротуар на которой был не шире фута. Уже совсем стемнело, и только через два дома от них на стену падали слабые отблески сияния туманностей.

– Сарья меня чуть не прибила, – говорил Бойд. – Сегодня ее двоюродная бабушка дает ежегодный бал, там собралась чуть ли не половина глав районов.

Он пришел в шикарном темно-вишневом фраке и белоснежной рубашке с кружевной манишкой. На высоких ботинках поблескивали серебряные пряжки.

– Похоже, что ты добился успеха в обществе, – заметила Кансин.

Она слегка хмурилась и смотрела вдоль улицы, словно что-то отыскивая.

– Я не думал, что он вызовет нас так внезапно.

– Он был по-настоящему встревожен, – сказал Максен. – Совсем не похоже на нашего великого Идущего-по-Воде.

– Ну, от тебя-то помощи немного, – заметил Динлей. – Позавчера ты так кричал на него, в чем только не обвинял…

– Эй, я имел на то полное право, – ответил Максен и потряс пальцем перед лицом Динлея. – Напали-то ведь на мою мать. А он в этом виноват.

– Нет, не он.

– Правда? Если он так много знает, как говорит, ему следовало нас предупредить. Будь я в курсе, я б не подпустил этих ублюдков к матери.

– Мы сами ему ничего не рассказывали, – вмешалась Кансин. – Мы тоже виноваты.

– Он нам не доверяет. Не мог предупредить хотя бы о ген-орлах? Мы для него приманка, вот и все.

Эдеард сбросил маскировку и возник у плеча Максена.

– О Заступница!

Максен от неожиданности отпрыгнул в сторону.

– Хоньо тебя побери, откуда ты появился? – потребовал объяснений Динлей.

– Я уже довольно давно здесь.

– Ты слышал?..

Худощавое лицо Максена густо покраснело.

– Теперь вы понимаете? Это не игра. Я хочу изменить город. И мне нужна ваша помощь.

– И ты считаешь, что подслушивание – лучший способ заручиться нашей поддержкой? – возмутился Максен.

– Если пара бранных слов и плохое настроение способны поставить крест на нашем отделении, значит, мы с самого начала обречены на провал – просто группа детей, не связанных ничем друг с другом. Я надеюсь, что это не так. Я не утверждаю, что у меня нет слабостей. Я сам вел себя по-идиотски, гоняясь за девчонками. И я боюсь рассказать вам все, что мне известно об Иварле. Я не знал, как организовать операцию со складом, и согласился на предложение капитана Ронарка. Что нам делать дальше, я тоже не знаю, хотя одна идея у меня уже есть. – Он пожал плечами. – Вот и все.

Максен посмотрел на остальных, и его мысленная защита пропустила оттенок огорчения.

– Ладно, это хотя бы честно. Можешь пока оставить идею при себе. Но я хочу увидеть, что ты собирался нам показать.

– Я тоже, – подхватила Кансин.

– И я, – сказал Динлей.

Бойд довольно фыркнул.

– Я с вами.

– Спасибо, – сказал Эдеард.

– А мы научимся скрываться под маскировкой? – нетерпеливо спросил Бойд. – Я всегда считал, что это городской миф.

– О да, вам придется научиться, – ответил Эдеард. – Вам пригодится. Готовы принять образ?

– Да, – ответили все хором.


После получаса тренировок на улице Эдеард повел всех в таверну «Черная лошадь». Они еще не полностью овладели приемом маскировки. Бойд частенько терял концентрацию; про-взгляд Максена оказался вполовину хуже, чем он заявлял, а это означало, что он не может эффективно комбинировать его с третьей рукой. А вот Кансин и Динлей оказались удивительно способными. Если не считать случайных ляпов Бойда и Максена, когда их призрачные фигуры возникли из пустоты, все остались незамеченными, естественно, для случайных взглядов. Даже сами они могли определить, кто где стоит, только при помощи слабого, но точного телепатического посыла, какой сотни раз практиковали на улицах. Эдеард помог друзьям, уменьшив вокруг них освещение так, что появились длинные глубокие тени, и таким образом все незаметно прошли в заднюю комнату.

С каждым шагом по лестнице, ведущей на второй этаж, где располагались отдельные комнаты, тревога Эдеарда нарастала. Пока Максен был с ним заодно, но как он отреагирует, когда увидит… Без Максена отделение станет намного слабее, а в борьбе против банд нельзя надеяться на успех без поддержки всей группы.

– Готовы? – спросил Эдеард перед дверью.

– Да, – прошептал Динлей.

В тот же момент Эдеард услышал металлический щелчок – пистолета, снимаемого с предохранителя.

– Кто-то из вас вооружен?

– Да, – ответил Бойд.

– Да мы все вооружены, – решительно произнес Динлей. – Мы думали, что будет облава на убежище бандитов.

– О Заступница. Нет. Это не облава. Более того, нет никакой опасности, мы просто должны застать их врасплох. Так что уберите, пожалуйста, пистолеты.

В коридоре послышалось ворчание, затем шорох одежды.

– Готовы? – еще раз спросил Эдеард. Он мысленно отметил, как трудно действовать сообща, когда не видишь остальных. – Вперед!

Все одновременно сбросили маскировку. Эдеард своей третьей рукой сломал замок и распахнул дверь. Констебли ворвались внутрь.

Лицо Вилби застыло маской изумления и испуга. Он только и успел, что поднять голову с подушки, а потом уже не мог двигаться; его собственные наручники защелкнулись на запястьях и приковали руки к странным металлическим кольцам в изголовье кровати. Нанитта, сидевшая верхом у него на груди с кувшином меда в руке, обернулась и тихо вскрикнула. Затем она узнала Максена, и на ее лице отразилось искреннее огорчение.

– Кара Заступницы!

Эдеард уловил ее телепатический вопль, направленный на другой конец города. Содержание было кратким: «Они застукали меня с Вилби. Я не почувствовала их приближения, они пришли невидимками». Сообщение сопровождалось изображением его собственного лица. Ей никто не ответил.

– Больше не появляйся в участке, – приказал Вилби Эдеард. – И до завтрашнего вечера забери свою семью из общежития. Там могут жить только констебли.

– Но…

Эдеард третьей рукой сжал ребра Вилби. По границе его хватки выступили капли меда.

– Не вздумай ослушаться, – проворчал он.

Вилби понуро повесил голову.

Кансин, заметив, что член Вилби покрыт клейкой массой, приподняла бровь.

– Ну спасибо тебе, Вилби. Отныне я зарекаюсь есть меренги.

Бойд издевательски хихикнул.

– Знаешь, надо бы подольше продержать его в печи; настоящие меренги никогда не бывают внутри такими липкими.

– Правда? – с интересом спросил Динлей, поворачиваясь к двери.

– Правда. Это известно даже самому отсталому подмастерью.

Максен не произнес ни слова. Он пристально смотрел на Нанитту, а та отвечала ему таким же твердым взглядом.

– Пойдем, – сказала Кансин.

Она взяла Максена за плечо и мягко развернула его к выходу.

Эдеард, насмешливо подмигнув Вилби, закрыл за собой дверь.


Подавленное состояние друзей, занявших угловую кабинку в «Орле Олована», удивило официантку. Эдеард молча дал ей медный фартинг и третьей рукой подхватил с подноса пивные кружки. Первую он поставил перед Максеном.

– Прости, – осторожно заговорил он.

Максен тряхнул головой, обхватил ладонями кружку и уставился на темную янтарную жидкость под пышной шапкой пены.

– В войне выигрывает тот, кто больше знает, – продолжал Эдеард.

– О Заступница, – мрачно воскликнула Кансин. – Полагаю, теперь мы это усвоили, Эдеард. – Она сделала большой глоток пива. – А среди моих кто-нибудь?..

– Нет.

– К счастью. Для них. Я бы своими руками оторвала им яйца и засунула туда, где не светит солнце.

– Гм. – Бойд смущенно кашлянул. – А Сарья?

– Она хорошая девочка. Тебе не о чем беспокоиться.

– Значит, только я, да? – горько воскликнул Максен.

Он все так же смотрел на пиво. С тех пор как они вышли из «Черной лошади», он ни разу не взглянул на Динлея.

– Не только. – Эдеард поморщился, искоса посмотрев на Динлея. – Чиаран.

– Нет! – с ужасом крикнул Динлей. – Она же констебль.

Бойд медленно повернулся и с любопытством взглянул на Динлея.

– Кто такая Чиаран?

– Ее отец задолжал одному из подручных Иварла. Она помогает оплатить долг.

– Не может быть.

– Ты никогда не рассказывал мне о Чиаран, – слегка улыбнулся Бойд. – Ушлый парень.

– Извини, – сказал Эдеард.

– Ох, Заступница!

– Так что, ты один из нас такой умный? – спросил Максен, все еще не поднимая глаз.

– Не такой уж и умный. – Эдеард вздохнул. – Я думаю, вы все помните Ранали.

Кансин едва не поперхнулась пивом.

– Что?

Эдеард ссутулился.

– Семейство Гилморн тесно связано с Иварлом. Они вместе организуют работу порта. Я узнал об этом позднее. К несчастью, слишком поздно. Я думаю, Иварл так выяснил, что мне известно насчет Вилби.

Он не мог заставить себя рассказать друзьям о той ночи.

– Постой. Ему известно, что ты знал?

– Да.

– Но… Ох, помоги нам, Заступница.

Кансин отхлебнула еще пива.

– Погодите. – Бойд сосредоточенно нахмурился. – Если он знал, что тебе известно… Я не понимаю. Почему он не отказался от ограбления гильдии химиков, если вы оба знали, что произойдет?

– Я же сказал, выигрывает тот, кто больше знает и умеет пользоваться знаниями.

Максен наконец поднял голову, и его холодный взгляд остановился на лице Бойда.

– Ну, теперь понял? Вся эта грандиозная борьба ведется между Иварлом и Эдеардом, кто кого перехитрит.

– Именно это вы должны понимать, – твердо заявил Эдеард.

– Я-то теперь понимаю, – горько произнес Максен и повернулся к Динлею. – Я тот идиот, который тебя подстрелил. Я!

– Это навряд ли.

Динлей нервно рассмеялся.

– Я ей рассказал, что у нас секретное задание, после того как мы поговорили о наблюдении на улице Болтан.

– Когда ты это сказал? – спросил Эдеард.

– В тот день, когда мы задержали Арминеля, – предположила Кансин.

– Да-да.

– И Арминель этим воспользовался, – продолжал Максен. – Он организовал засаду у Бирмингемской заводи.

– Наверняка мы ничего не можем знать, – сказал Эдеард. – Сегодня я пытался лишь показать, насколько умен Иварл и как хорошо он организует свою деятельность. И еще: его преступные сети охватывают весь город.

– Ты своего добился, – сказала Кансин. – Мы были слишком наивными. Больше такого не повторится.

– Прости.

Максен почти умолял Динлея.

– Ты не стрелял в меня.

– Но я виноват.

– Нет, не виноват, – сказал Эдеард. – Вы все знаете, что представляет собой Арминель. Если бы он не подловил нас в тот день, он попытался бы снова. И никто не стал бы посылать людей вроде Нанитты шпионить за нами, если бы всерьез не пытался от нас избавиться.

– И Чиаран, – угрюмо буркнул Динлей.

– И Чиаран, – согласился Эдеард. – Это означает, что он все еще охотится на нас, а после истории с тайником будет преследовать нас еще энергичнее.

– Она такая красивая, – пробормотал Динлей.

Он снял очки и начал усиленно протирать линзы.

– Но мы-то чисты, а, Идущий-по-Воде? – неуверенно спросил Бойд. – Скажи нам хотя бы это. Скажи, что никто из нас не попал в сети Иварла.

– Мы чисты, – заверил его Эдеард.

– Нанитта, – простонал Максен и откинулся назад. – А как насчет остальных? Кто-то еще из моих девчонок работает на Иварла?

Эдеард усмехнулся.

– Извини, у меня не хватило времени, чтобы проверить весь твой список.

– И свой собственный, как мне кажется, – ехидно добавила Кансин.

– И свой собственный, – подтвердил Эдеард.

– Милосердная Заступница, – простонала она. – Теперь мы должны представлять своих любовников тебе на утверждение. Как будто я снова живу в семье и стараюсь заслужить одобрение матери.

– А какие у нее критерии? – с любопытством спросил Бойд.

– Ну, тебя бы она и на порог не пустила, точно говорю.

Эдеард рассмеялся.

– Это неплохо.

Кансин посмотрела на него серьезно.

– Да, неплохо.

– Вы не должны мне докладывать, с кем проводите ночи. И я не пользуюсь про-взглядом, чтобы это выяснить. Просто…

– Будьте параноиками?

– Я бы сказал, соблюдайте осторожность. Если захотите, чтобы я проверил вашего нового дружка или подружку, я это сделаю.

– Паранойя – не такая уж плохая штука, – сказал Бойд. – В отличие от вас всех, мой выбор оказался правильным.

– Ты ничего не выбирал, – возразила Кансин. – Это Сарья тебя выбрала. И она же принимает за тебя все решения.

– Ничего подобного! Я сам себе хозяин.

Кансин протянула руку и подергала за рукав его великолепного фрака.

– А это ты тоже выбирал сам? Или хотя бы сам за него заплатил?

Бойд густо покраснел, а остальные засмеялись.

– Что же мы теперь будем делать? – спросил Динлей.

– Именно «мы», – подчеркнул Максен. – Верно?

– Конечно. – Динлей смущенно помолчал после его замечания. – Просто Чиаран…

– Порви с ней, – резко бросил Максен. – Она тебе больше не подружка, шлюха Иварла. Телепатируй ей, это легко и оскорбительно. Или с ней могу поговорить я.

– Ты?

Максен повернулся к Эдеарду.

– Может, ты хочешь сначала использовать ее?

– Нет, – ответил он. – Хотя это очень заманчиво. Если мы намерены продолжать свое дело, я бы не хотел опускаться до его методов.

– Тебе не удастся все время сохранить чистоту, – предупредила Кансин.

– Я знаю. – Он с улыбкой посмотрел на своих соратников. Своих друзей. – Но мы попробуем.

– Так чем же мы займемся прямо сейчас? – спросил Бойд.

– Над этим я в последнее время и думал, – сказал Эдеард. – Большая часть доходов Иварла поступает от рэкета. В каждом районе у него имеется команда, запугивающая владельцев лавок и мастерских. Я хочу изгнать их. Для начала очистить Дживон, потом двигаться дальше, оттеснять их по всему городу, пока не загоним всех бандитов в Сампалок.

– А что потом? – спросила Кансин. – И как можно заставить их убраться туда? Будем им угрожать? Но они станут сопротивляться.

– Деталей я еще не знаю. Прежде чем приступать к этой операции, надо проконсультироваться с Грандмастером Финитаном. Нам наверняка потребуется поддержка Высшего Совета, может быть, даже новый закон.

– Хорошо. Даже если ты уговоришь его поддержать нас в Совете, если мы добьемся содействия сотни капитанов из других участков и утрясем еще прорву всяких деталей, как мы найдем бандитов? В рэкете задействованы сотни людей. Или нам всем придется рыскать вокруг «Дома голубых лепестков»?

– Ага. – Эдеард усмехнулся, не скрывая самодовольства, и вытащил из кармана мундира толстый черный блокнот. Он положил его на стол между пивными кружками. – Ты, наверное, говоришь вот об этом списке имен, которые я подслушал.


– Великое объединение против преступной деятельности банд, – произнес Грандмастер Финитан. – Неплохая идея.

Он развернул свое кресло с высокой спинкой и посмотрел в окно кабинета.

Эдеард и его товарищи сидели в креслах меньшего размера перед огромным столом, и каждый старался не слишком пялиться на великолепный вид, открывающийся с высоты башни.

– Как вы думаете, сэр, Высший Совет поддержит ее? – спросил Эдеард.

Если бы не чай с печеньем, поданный ген-мартышками, он мог бы представить себя учеником младшего класса подмастерьев на уроке у Грандмастера.

– Если вы обратитесь напрямую к главам и делегатам и попросите помощи в выдворении бандитов, каждый, глядя вам в глаза, будет клясться в полной и безоговорочной поддержке. Кроме Байза, конечно. Но, скажу вам откровенно, любой новый закон, предусматривающий выдворение всех подозреваемых в бандитизме, не дойдет в Совете даже до первого чтения, не говоря уж о голосовании.

– Но почему? – спросил Динлей.

– Слишком дорого. Надо законным образом доказать, что человек состоит в банде, а это потребует массу времени в суде и еще больше времени адвокатов, которое никогда не было дешевым. И в чем ты собираешься их обвинить? Если можно доказать членство в банде, значит, можно доказать и участие в тяжких преступлениях, и тогда обвиняемый все равно подлежит ссылке в шахты. Нет, тебе надо найти другой путь.

Эдеард застонал. Эта идея казалась ему такой хорошей.

Финитан снова повернулся лицом к констеблям.

– Не сдавайся, Эдеард. Ты ведь Идущий-по-Воде. Мы все ждем от тебя великих свершений. – Он лукаво улыбнулся. – А не только ночных блужданий вокруг борделей.

Эдеард вспыхнул.

– А что бы вы посоветовали, чтобы избавиться от бандитов? – спросила Кансин.

– Если вы хотите что-то сделать, надо, чтобы все от этого выиграли. Поддержка очень важна. Чем шире поддержка, тем выше вероятность успеха.

– Но Совет, должно быть, не один год искал спасения от бандитов, – возразил Эдеард. – Почему же не видно никакого прогресса?

– Возможно, я повторяюсь, но опять все упирается в расходы. И не только финансовые. Присмотритесь к тому, как подручные Иварла контролируют доки. Семейства торговцев заключают с Иварлом негласные договоренности: они платят деньги, а он поддерживает порядок среди докеров. Уберите этот контроль – и докеры потребуют достойную оплату. Кстати, они будут в своем праве. Для работы с ген-мартышками, загружающими или разгружающими трюм корабля, нужно немало опыта. Если надсмотрщики потребуют больше денег, платить им будут и хозяева кораблей, и арендаторы складов, и владельцы магазинов – что безусловно отразится на покупателях. Цена на товары повысится. Не на много, надо признать, но это положит начало неконтролируемому процессу, приведет к дестабилизации. Зачем нарушать баланс власти в работающей системе? И докеры – лишь верхушка айсберга. Изменения затронут многие стороны жизни.

Эдеард снова вспомнил слова Ранали: «Изменения, идущие от приезжего, равносильны внешней угрозе».

– Но ведь банды – зло, – воскликнул он. – Закон должен быть превыше всего.

– Да, конечно. Но ты, как никто другой, должен понимать, насколько жители этого города привержены устоявшемуся порядку.

– Должно же быть какое-нибудь решение.

– Найди способ обеспечить себе широкую поддержку, – сказал Финитан, – и тогда ты сможешь начинать преобразования.

– Мне нужна поддержка Совета.

– В конечном итоге да. Но ты можешь начать с другого конца – с улиц, где бандиты бесчинствуют каждый день. Скажи, до того как ты решил начать свой крестовый поход, что происходило на улицах? Я не имею в виду богатых и беспечных представителей своего класса, а людей, напрямую сталкивавшихся с жестокостью и насилием?

– Они формировали уличные сообщества, – сказал Бойд.

– Верно. Самосуд, на который Совет тоже смотрит косо, но терпит, пока эти сообщества не преступают закон.

Эдеард не мог понять, к чему клонит Финитан.

– Мы должны поддерживать уличные сообщества?

– Нет. Капитаны участков воспротивятся этому по той простой причине, что подобные действия подрывают их собственный авторитет и авторитет судов.

– Что же тогда? – недоуменно воскликнул Эдеард.

– Вы не можете их поддерживать, но что вам мешает вместе пропустить стаканчик-другой после дежурства?

– Ага, – кивнул Максен. – И мы могли бы обсудить, кто приходит к торговцам вымогать деньги, как они выглядят и где живут.

– А почему бы и нет?

– И эти отдельные люди вправе позвать на помощь, когда бандиты начинают угрожать, – подхватила Кансин.

– Если они уверены, что констебли придут, они будут более склонны к сотрудничеству, – добавил Финитан.

– А если на этом уровне сотрудничество принесет ощутимую пользу… – пробормотал Эдеард.

– Оно станет развиваться, – закончил за него Финитан. – И это будет поддержка людей, не слишком верящих предвыборным обещаниям. И районные представители почувствуют, что на них оказывается все большее давление.

– Но первоначальная проблема остается, – сказал Эдеард. – Арест и судебное разбирательство. Каждое дело занимает уйму времени и обходится в целое состояние. Не говоря уж о том, что мы вынуждены просиживать в суде целыми днями в ожидании вызова для дачи свидетельских показаний. Если мы кого-то и изолируем, Иварл пришлет на его место десяток других. А я хочу выдворить из Дживона их всех.

Взгляд Финитана остановился на ген-яйце, стоящем на его столе.

– Что вам нужно, так это легальное право. Вы консультировались с юристом?


– Можно только радоваться конституции, в которой за две тысячи лет не было ни единого изменения, – удовлетворенно произнес мастер Соларин. Он сидел за столом, заваленным стопками папок, которые могли соперничать с башнями Эйри. Нагромождения бумаг были столь высоки, что Эдеард с трудом видел за ними мастера. – В ней можно найти закон для любого случая. Политики охотно издают законы. Это показывает людям, как напряженно они трудятся на благо всего населения.

Соларин кашлянул и потянулся за ромбом в небольшом пакете из коричневой бумаги, лежащим под перекошенной башней из зеленых и синих папок.

– Значит, это можно сделать? – нетерпеливо спросил Динлей.

Эдеард взял Динлея с собой, а Максен и Кансин отправились на встречу с Сетерсисом. Нельзя сказать, что он в чем-то не доверял Динлею, но Максен больше подходил для переговоров с главой ассоциации уличных торговцев Силварума. Бойд, естественно, обсуждал их дело в палате торговли Дживона вместе с Изойксом.

– Какое нетерпение, – неодобрительно пробормотал мастер Соларин.

Одна из ген-мартышек принесла толстый, переплетенный в кожу том и положила на огромный лист промокательной бумаги перед старым юристом.

Когда подмастерье Соларина проводил Эдеарда в кабинет, тот решил, что вся комната построена из книг. Каждую из пяти стен от пола до потолка закрывали полки, содержащие тысячи юридических фолиантов. Возможно, когда-то здесь было окно, но оно тоже давно скрылось за книгами. Три гладких сталактита, свешивающиеся с потолка, распространяли оранжевый свет, отчего все книги казались коричневыми.

Мастер Соларин открыл толстый фолиант. Лизнув кончик указательного пальца, он начал переворачивать страницы. Эдеарду сразу же захотелось ему помочь, так медленно он это делал. На Динлея он боялся даже посмотреть.

– Ага, – радостно воскликнул мастер Соларин. – Мне кажется, это то, о чем я вспомнил.

– Сэр? – спросил Эдеард.

– Я думаю, что нашел то, что вам нужно.

Эдеард наклонился над столом. Страница, на которой была открыта книга, посерела от времени, но буквы остались четкими и черными.

– Конечно, конечно, это именно здесь, – пробормотал мастер Соларин.

Его дрожащий палец стал двигаться вдоль строки, а губы начали беззвучно шевелиться.

– Что там говорится? – не выдержал Динлей.

Эдеард бросил на него предостерегающий взгляд.

– Здесь, констебль Динлей, говорится, что девятьсот тридцать два года назад Высший Совет принял подзаконный акт о выдворении из районов. Этот эдикт позволяет главе или представителям района объявить аннулированным право на вход любому человеку, которого сочтут нежелательным для местных жителей. Оформление подобного ордера является прерогативой главы или делегата района без подтверждения суда или магистрата. – Он поднял глаза от книги. – Как мне кажется, этот проект был внесен главой района Кобара с целью предотвращения ухаживания за его единственной дочерью чрезмерно энергичного поклонника. И если вы помните свою историю, констебль Динлей, речь идет о молодых возлюбленных Генали и Гистелле.

– Правда? – Динлей радостно улыбнулся и повернулся к Эдеарду. – Они сбежали на корабле «Оксмайн» и основали Приют Влюбленных, где заложили виноградники. В той провинции до сих пор производят лучшие вина Кверенции.

– Чудесно, – сказал Эдеард, с трудом удерживаясь, чтобы не воспользоваться третьей рукой и не дать Динлею хороший подзатыльник. – Выходит, руководствуясь этим законом, мы можем запретить членам банд посещать Дживон и Силварум, даже не доказывая в судах, что это бандиты?

– Любому человеку, если его имя числится в ордере, подписанном главой или деле…

– Да! Делегатом района. А как получить их подпись?

– О Заступница, неужели мои лекции прошли впустую?

– Необходимо подать запрос, – с гордостью ответил Динлей.

– Верно, констебль Динлей. Я рад, что не все мои слова пролетели мимо ушей. Согласно еще более древнему закону, житель Маккатрана имеет право подать петицию о соблюдении закона. Чтобы глава района или… – мастер Соларин сделал многозначительную паузу, – делегат района мог отправить запрос капитану районного участка и восстановить действие закона, который, по утверждению просителя, был нарушен. В наши дни, когда содействие граждан города подразумевается само собой, как было оговорено в статьях положения о службе констеблей шестьсот двадцать два года назад, это давнее право петиций практически не используется. Но его никто никогда не отменял.

– Вы хотите сказать, что эта лазейка позволит нам заставить главу района подписать ордера? – спросил Эдеард.

Пергаментная кожа на лице старого мастера сморщилась еще сильнее.

– Вы никогда не станете юристом, констебль Эдеард, за что моя гильдия несомненно будет благодарна небесам. Нет такого понятия, как лазейка. Юристы только советуют своим клиентам, как применять законы и прецеденты, имевшие место в практике.

– Спасибо вам, сэр, – сказал Эдеард, поднимаясь со стула.

– Позвольте вас предостеречь, мой юный друг.

– Сэр?

– Вы вправе подать петицию во исполнение закона, но не в силах принуждать их предпринимать активные действия. Вам необходимо наладить сотрудничество.

– Я понимаю, сэр. Мои коллеги уже работают над этим.


Петиция получилась огромной. Эдеарду лично пришлось встречаться с уличными сообществами хозяев магазинов, таверн, мастерских и прочих торговых организаций и убеждать их, что его идею стоит попробовать. При минимальной политической поддержке Сетерсиса, капитана Ронарка и Финитана и благодаря своей репутации он стал постепенно обретать необходимое влияние. Через неделю после встречи с мастером Соларином торговые палаты Дживона и Силварума одновременно подали официальный запрос на встречу с главами и представителями своих районов.

Собрание проходило в библиотеке особняка главы района мастера Волограла. С главой Дживона Эдеард встречался всего дважды, да и то на официальных мероприятиях, где они перекинулись несколькими фразами, стараясь оценить друг друга. Но Волограл в Высшем Совете поддерживал Финитана, и это вселяло в Эдеарда некоторую надежду.

Волограл вместе с тремя другими мастерами, стоя за длинным столом, выслушал официальный запрос, зачитанный спикером торговой палаты. Затем он обернулся к Эдеарду.

– Это возможно?

– Я почти уверен, сэр, – ответил Эдеард. – Нам известны уже семь или десять имен тех, кто занимается рэкетом, и это только в наших районах. Для них уже готовы ордера. Если бандиты пришлют им на замену новых людей, мы немедленно узнаем и добавим их в список.

– Но удерживать их… – с сомнением произнес Волограл.

– В оба района ведут в общей сложности пятнадцать мостов. Для их охраны с завтрашнего дня будут дежурить по два констебля. Нам необходима только законная база.

– А причалы? Их намного больше. Вы не сможете их охранять.

– Три постоянно действующих патруля будут в произвольном порядке проверять все причалы. Вдобавок за ними станут следить наши ген-орлы.

Хочу заметить, что суд вправе наложить значительный штраф на любого гондольера, нарушающего городской закон. В нескольких случаях придется устроить показательные процессы, возможно, с конфискацией лодок. После этого у гондольеров пропадет охота помогать бандитам.

– Представляю себе реакцию гильдии гондольеров, проворчал Деверон, делегат от Силварума.

– Идущий-по-Воде пытается нам помочь, – спокойно произнес Сетерсис. – И я рад с ним сотрудничать.

Деверон посмотрел на Сетерсиса, но больше ничего не произнес.

– Ну хорошо, – сказал Волограл. – На данный момент вы убедили меня удовлетворить петицию. Я подпишу ордера. Но предупреждаю, Идущий-по-Воде, в течение трех недель до Праздника прощания я буду лично отслеживать ситуацию. Если активность рэкетиров не уменьшится или вы не справитесь со взятыми на себя обязательствами, я отзову ордера. Вам это понятно?

– Да, сэр. Спасибо, сэр.

– Ордера у вас с собой?

Эдеард жестом подозвал Фелакса и трех других стажеров, поджидавших за спинами остальных делегатов. Каждый из них, выйдя вперед, принес стопку бумаг.

– Великая Заступница, – проворчал Волограл, увидев количество ордеров, принесенных молодыми констеблями. – Я и не знал, что мне придется изгнать из района половину городского населения.

– Для начала семьдесят три человека, сэр, – сказал Эдеард.

– Джентльмены, – обратился Волограл к остальным мастерам. – Будем надеяться, что судороги в пальцах нам не грозят.

Он первым сел за длинный стол.

– А что будет с остальными районами? – спросил Деверон. – Не перекладываем ли мы проблемы на их территории?

– Они подождут и посмотрят, сработает ли этот прием, – ответил Сетерсис. – Если все получится, они не замедлят последовать нашему примеру. Порядочные люди давно натерпелись бед.

Волограл подписал первый ордер.

– Предположим, что вы добьетесь успеха. Вытесните бандитов отовсюду, кроме Сампалока, потому что я абсолютно уверен, Байз не подпишет ни одного ордера. А что потом?

– Я думаю, это будет решать Высший Совет, сэр.

– Ха! – Волограл одобрительно усмехнулся и взял следующий ордер. – А ты не так уж прост, парень из деревни, верно?

Все началось уже на следующее утро. Ронарк внес изменения в расписание смен констеблей, что само по себе было событием историческим. Пять человек отправились дежурить у мостов, соединяющих Дживон с районами Друп, Тайхо и Майят. Капитан участка Силварума сделал то же самое, поставив охрану на мостах, ведущих в Хакспен и Падую.

На рассвете констебли заняли свои посты. Известия о нововведениях, как и все новости в Маккатране, особенно касающиеся Идущего-по-Воде, распространились молниеносно. Многие жители пришли к мостам, чтобы лично увидеть, что произойдет. На некоторых мостах констеблей встречали аплодисментами, а на посты приносили бутерброды, горячий чай и кофе. Потом все успокоились и стали ждать, как поведут себя бандиты.

В середине дня Золотой парк пересекли восемь человек. Все молодые и крепкие, все опытные бойцы с сильной третьей рукой. К тому времени, когда они достигли южного края района, прилегающего к Бирмингемской заводи, над ними кружили пять ген-орлов, и только две птицы были посланы констеблями.

– Кажется, у меня сильный приступ ностальгии, – крикнул Максен, бежавший вместе со всем отделением Эдеарда по улице Макоун.

– Ностальгия – это приятное ощущение, – проворчала Кансин. – А здесь ничему подобному нет места.

Эдеард был склонен с ней согласиться. На бегу он мельком взглянул на пекарню Изойкса.

– Ты в порядке? – направленным телепатическим посылом спросил он у Динлея.

Все утро они ходили по обоим районам, не придерживаясь определенного маршрута, показываясь то у одного, то у другого моста. Все знали, что где-то произойдет открытое столкновение. Неминуемая стычка должна была бы беспокоить Эдеарда, но утром он получил письмо от Салраны, где та сообщала, что снова задерживается.

Они выбежали с улицы Макоун на широкий простор бульвара. Плакучие хасфоли только начинали распускать почки, показывая полосатые желто-голубые листочки, приветствующие приход весеннего тепла. Впереди виднелся серебристо-голубой мост, высоко поднимающийся над водой Главного канала и ведущий в Золотой парк. Сержант Чаэ, стоя у основания моста, окинул беспечным взглядом запыхавшихся констеблей Эдеарда.

– Я оскорблен, – с напускным высокомерием заявил он. – Ты мне не доверяешь?

– Инструкции, сэр, – выпалил Максен. – Подкрепление прибыло.

– Но я еще никого об этом не просил.

Эдеард показал рукой на мост.

– Они все ваши, сэр.

– Благодарю. – Чаэ окинул взглядом быстро увеличивающуюся толпу. – Ностальгическое зрелище, а?

Затем он отвернулся и повел четырех своих констеблей на мост.

– У них есть пистолеты? – спросил Бойд.

– Я ничего не чувствую, – сказала Кансин. – Эдеард?

– Нет. Ничего. Иварл хочет представить их обычными горожанами. Ему просто необходимо сделать из нас плохих парней.

– Эй, Идущий-по-Воде, – весело окрикнул его один из мальчишек. – Ты опять это сделаешь?

– Не сегодня.

– Ой, ну пожалуйста. Пробегись по заводи. В прошлый раз я этого не видел.

Восемь мужчин дошли до начала моста. Чаэ и его люди, сложив руки на груди, стояли на середине.

– Это особый день, – громко произнес Эдеард. Собравшиеся вокруг люди смотрели то на него, то на подошедших из Золотого парка бандитов. – Сегодня мы изгоняем бандитов с ваших улиц и из вашей жизни.

Восьмерка парней ступила на мост.

– Эй, ты! – заорал Чаэ. – Поклан, мы знаем тебя и твоих дружков. Ни шагу дальше.

Мужчины продолжали идти.

– У меня есть ордер, подписанный главой района Дживон, о вашем выдворении.

– Я не сделал ничего плохого, – закричал в ответ Поклан. – Я свободный человек. В этом городе я имею право ходить повсюду. Таков закон.

– Остановись и поворачивай назад. Возвращайся туда, где водится такая дрянь, как ты.

Эдеарда толкнул Бойд:

– Посмотри-ка, кто здесь.

Эдеард проследил за его жестом. В первом ряду толпы, внимательно наблюдая за происходящим, стоял мастер Черикс.

– Мы знали, что они попытаются оспорить ордера в суде, – сказал Динлей.

– О, пожалуйста, только не надо вмешательства адвокатов, – простонала Кансин.

– Я навещаю мать, живущую в Дживоне, – произнес Поклан, явно играя на притихшую толпу. – Ей осталось жить несколько дней. Неужели вы лишите меня этого права?

– Какая гнусная чушь, – негромко проворчал Динлей.

– Проваливай, – бросил Чаэ и ткнул пальцем в начало моста. – Быстро.

– Сержант. – Голос мастера Черикса прозвучал не слишком громко, но его самоуверенность дошла до всех.

Чаэ повернулся кругом. Отвращение на его лице подкреплялось достаточно энергичными образами, вырвавшимися из-под мысленного щита.

– Да? Сэр?

– Я юрист-консультант этого джентльмена. Могу я посмотреть на так называемый ордер?

– Он в участке.

– В таком случае мой клиент вправе идти куда угодно, в том числе и в этот район, пока документ не будет ему предъявлен. Равно как и его ни в чем не повинные спутники.

– Ладно. – Чаэ ткнул пальцем в направлении Поклана. – Жди здесь. Я отправлю посыльного.

– Нет, сержант, – запротестовал Черикс. – Вы не можете заставлять моего клиента ждать без основательной причины. Предоставить ему ордер – это ваша обязанность. До тех пор пока вы его не зачитаете, мой клиент волен идти, куда он хочет.

– Не могу же я бегать за ним и ему подобными по всему району, – возмутился Чаэ.

– Эта проблема моего клиента не касается, – с улыбкой заявил Черикс.

Поклан нахально усмехнулся.

– Уйди с дороги, – сказал он Чаэ.

Эдеард вышел вперед.

– Мастер Черикс.

– Капрал Эдеард. Я рад снова вас видеть. Полагаю, вы можете помочь нам в этой неприятной ситуации. Ваш коллега чуть было не нарушил закон. Как гражданин города я прошу вас, констебль, проследить за неуклонным соблюдением закона.

– С удовольствием.

Мастер Черикс помахал Поклану рукой.

– Пожалуйста, проходи по мосту, мой бедный друг. Идущий-по-Воде гарантирует соблюдение твоих прав, и ты в полной безопасности.

– Вы говорили о таком ордере? – вежливо спросил Эдеард, вытаскивая из кармана мундира свиток пергамента.

Елейная улыбка мгновенно исчезла с лица адвоката, как только он начал читать.

– Но в этом ордере указано…

– Ваше имя. – Эдеард улыбнулся. – Да. А раз так, я уполномочен – законом! – выдворить вас из Дживона как можно быстрее.

Он протянул третью руку.

Мастер Черикс испустил испуганный вопль, ощутив, что его ноги оторвались от земли. Но подъем продолжался, и его испуг сменился настоящей паникой. Толпа на бульваре, наблюдая, как адвокат возносится над мостом и продолжает набирать высоту, изумленно ахнула.

– Опусти меня! – заорал Черикс, дублируя голос телепатическим посылом.

Он уже поднялся выше зданий на бульваре, выше металлических столбов, окаймляющих Золотой парк, и все еще поднимался. Следящие ген-орлы, чтобы не столкнуться с ним, резко меняли курс.

– Вы что-нибудь слышали? – обратился к товарищам Эдеард.

– Он просил опустить его, – с серьезным видом ответила Кансин.

– А, ну конечно.

Эдеард кивнул. И отпустил адвоката.

Черикс летел с неба на землю и непрерывно орал от страха. С оглушительным всплеском он приземлился в центре заводи. Толпа весело загомонила.

Чаэ повернулся к Поклану.

– Так на чем мы остановились?

Поклан метнул на сержанта разъяренный взгляд, потом посмотрел поверх его плеча на бесстрастно ожидавшего Эдеарда. Резко развернувшись, он увел своих спутников обратно в Золотой парк.

Максен положил руку на плечо Эдеарда и крепко сжал пальцы.

– Скажи, почему так получается? Почему люди, которые тебе неприятны, каждый раз падают в Бирмингемскую заводь?

– Ностальгия.


Эдеард с нетерпением дожидался Праздника прощания почти всю зиму. И его друзья, и его девушки всегда говорили об этом дне с радостным энтузиазмом. Он предвещал приход лета, которое, по убеждению Эдеарда, слишком долго не наступало. Но основным поводом был обычай почитать людей, умерших в этом году. Все, кто потерял кого-то из близких, изготавливали небольшие лодочки и украшали их любыми цветами, кроме белых. В основном в семьях этим занимались дети, мастерившие яркие замысловатые суденышки около ярда длиной. Лодочки символизировали души покинувших мир людей.

В полдень в храме Заступницы района Эйри Пифия проводила торжественную службу, после завершения которой люди спускали цветочные лодочки в каналы. Украшенные белыми цветами гондольеры, распевая поминальные гимны, вели их в порт. Гондолы символизировали Небесных Властителей, которые, как обещала Заступница, снова прилетят к Кверенции, чтобы проводить души людей в благодатные просторы Моря Одина. В порту гондолы останавливались, а лодочки, покачиваясь на волнах, уходили в море.

А самым приятным всегда был следующий вечер, захватывающий город одной гигантской вечеринкой. И вот этот день настал, и Эдеард, еще не до конца проснувшись, посмотрел на чистое рассветное небо, сулившее прекрасную погоду. Телепатический посыл главного констебля Уолсфола резко ворвался в его дремоту.

– Э-э, сэр? – неуверенно отозвался Эдеард.

Остатки очередного странного сна мгновенно испарились. Эдеард и не подозревал, что у этого человека такой сильный посыл. Впрочем, после той ночи с Ранали ему многое стало понятно в иерархии города.

– Вы нужны мне в особняке семейства Кальверит, что в районе Хакспен, – сказал ему Уолсфол. – Приходите немедленно.

– Слушаюсь, сэр, – сонным голосом ответил Эдеард. – Но зачем?

– Мы встретимся там, и я все объясню. И лучше бы вам привести все свое отделение.

Эдеард потер глаза. Он лег спать далеко за полночь. Накануне поздно вечером члены ассоциации торговцев улицы Лиллилайт заметили гондолу с тремя известными им бандитами, которая шла по каналу Виктория. Эдеард вместе с двумя констеблями из Силварума перехватил их на причале Быстрого канала. После объявления о выдворении никто не оказал сопротивления, но Эдеард еще долго следил за рэкетирами, пока их гондола не вышла в Главный канал.

Теперь все его дни проходили подобным образом: в постоянном ожидании новых попыток проникновения, на вызовах в магазины и на рынки для задержания незнакомых членов банды. Два дня пришлось провести в суде по обвинению в психической атаке с тяжелыми последствиями, предъявленному мастером Чериксом. К счастью, в законах он разбирался далеко не так хорошо, как мастер Соларин.

Эдеард тяжело вздохнул и высунул ноги из-под приятно теплой простыни.

Джессиль заворочалась на упругом матрасе.

– Что такое? – пробормотала она.

– Я должен уйти, – тихонько ответил он и поцеловал ее в лоб.

Она застонала и свернулась клубочком.

– Сегодня вечером я не приду. Надо присутствовать на семейном приеме. Увидимся завтра.

– Хорошо.

Но она уже опять уснула. Эдеард приказал ген-мартышке принести свежую одежду. Натягивая на себя белье и мундир, он начал вызывать остальных. Это доставило ему некоторое удовлетворение.

У двери Эдеард надел ботинки и с тоской оглянулся на свой цветочный кораблик. Ничего особенного: простой остов из картона около фута длиной, украшенный дюжиной красных и желтых роз. Друзья говорили, что такие же поминальные лодочки изготавливают и почти все остальные. Так Эдеард с некоторым опозданием решил почтить память Акиима и других жителей Эшвилля.

На галерее он встретился с Бойдом и Кансин. После столь раннего пробуждения они тоже были явно не в духе. На Кансин Эдеард не мог заставить себя посмотреть.

– Ждем Динлея? – спросил Бойд, спускаясь по ступеням.

– Он присоединится к нам на месте.

Лицо Бойда засияло улыбкой.

– Хочешь сказать, он не ночевал дома?

– Это не наше дело, – с излишней резкостью отрезал Эдеард.

Теперь он опасался даже повернуть голову в сторону Кансин.

– Есть какие-то догадки насчет причин вызова? – спросила она.

– Ни малейших. Но если уж сам Уолсфол вызывает нас в семейный особняк Кальверит, случай явно неординарный.

– Джулан – глава района Хакспен, – заметил Бойд. – Кажется, он один из сомневающихся, верно?

– Вроде бы, – ответил Эдеард, потирая бровь.

На самом деле Эдеард давно потерял счет своим союзникам и противникам, настолько неустойчивыми были их намерения. А в последние дни перестал следить даже за махинациями в Высшем Совете и только молился, чтобы Финитан одержал победу.

Бойд открыл высокую створку кованых ворот в ограде общежития. Снаружи их уже ждал Максен.

А вы знаете, что Динлей все еще не порвал с Чиаран? – оживленно заметил Бойд.

– Мы все пережили сильное потрясение, узнав о методах Иварла, – сказал Эдеард, выходя вслед за остальными на улицу. – Давайте просто забудем об этом и двинемся дальше.

Бойд явно намеревался сделать еще какое-то язвительное замечание и даже открыл рот, как вдруг на пустынной улице раздался громкий голос.

– Идущий-по-Воде! – кричала женщина.

Она сидела на пороге магазина одежды напротив общежития. Провзгляд Эдеарда обнаружил ее, когда он был еще на последних ступенях. Безоружная. Зато вместе с ней сидели трое ребятишек – ситуация, необычная для этого времени суток. Эдеард предположил, что женщина встала пораньше ради праздника. А вот теперь она направилась через улицу в его сторону, таща за собой несчастных сонных детей. Старшему из них было не больше пяти, а младшая девочка едва научилась ходить.

– Куда мне идти? – вызывающе крикнула она. – Скажи-ка мне куда?

– Что? – растерянно переспросил Эдеард.

Максен поспешил его догнать.

– Что будут есть мои дети? Спроси его, Дамнил. Давай, спроси Идущего-по-Воде. где для тебя взять еду.

Среднего из малышей, мальчика в рваном зеленом свитере и серых поношенных брюках, она вытолкнула вперед. Он уставился на Эдеарда, и его губы задрожали. А потом полились слезы.

– Я хочу папу! – завыл мальчик.

– Что такое? – снова спросил Эдеард.

– Эддис, мой муж, – отрывисто бросила женщина. – А ты выгнал его. Выгнал из его собственного дома. Мы живем на улице Фонскейл. И твои мерзавцы ввалились в дом и заявили, что ему теперь запрещено ходить по Силваруму, где он прожил семь лет. Он не может прийти домой. Не может вернуться туда, где моя семья жила три сотни лет. Что это за закон? Вот ты и скажи, куда мне идти? Как я буду кормить детей без отца? А? Отвечай, кусок деревенского навоза.

Эдеард молча смотрел на нее, настолько потрясенный, что в голове не осталось ни одной мысли. Бойд застонал и закатил глаза, взывая к Заступнице.

– Вот дерьмо, – промычал он.

Кансин эта сцена ничуть не тронула.

– А как он кормил их раньше? – спросила она. – Где работал твой муж?

– Убирайся в Хоньо, подонок. Это все вы натворили. Вы разрушили наши жизни.

– Так где он работал?

– Он хороший человек. Он приходил домой и приносил еду. Он любил своих детишек.

– Своих – может быть, – сказала Кансин. – Но он не щадил чужих. Угрожал им, бил, отнимал у их родителей деньги, заработанные тяжким трудом.

– Ничего подобного. – Женщина закрыла руками уши старшему мальчику. – Ложь. Все, что ты говоришь, ложь. Вы все отправитесь в Хоньо. Эддис работал на скотобойне, на аллее Кромптон. Грязная работа, тяжелая, не под силу никаким ген-формам.

– Ты прекрасно знаешь, чем он занимался, – заявила Кансин. – Если скучаешь по нему, отправляйся в его новый дом. Но помни: мы очистим город от таких, как он. Через год здесь никого из них не останется.

Женщина плюнула в Кансин, но та успела оттолкнуть ее третьей рукой. Теперь заплакали все трое ребятишек.

– Я хочу, чтобы ты передала кое-что от меня Эддису, – сказал Эдеард. – Скажи ему, что, если он уйдет из банды, если найдет нормальную работу – а работы в городе хватает, – он вернется на улицу Фонскейл. Я сам отменю ордер. Это все, что он может сделать.

– Провалитесь вы все! – Она дернула за руки детей. – Вы ничего не понимаете в жизни. Иварл еще спляшет на ваших костях. И ни один Небесный Владыка не спасет ваши души.

Она зашагала по улице, и Максен поднял руку к полям своей шляпы.

– Спасибо, мадам. Всегда рады помочь согражданам.

Но произнес он это очень тихо.

– Ты в порядке? – спросила Кансин.

– Да. – Эдеард неуверенно кивнул. – Да, в порядке. Милосердная Заступница, сколько еще семей разделены из-за этого?

– Ты серьезно? – недоуменно спросила Кансин. – А как насчет жертв Эддиса? Людей, которым ты обязался помогать? Как насчет Изойкса и его детей? Неужели они не заслуживают твоего внимания?

– Да, извини. – Он опустил голову. – Я просто не ожидал, что будет так тяжело.

– Держись, – сказал Бойд и обнял его за плечи. – Дальше станет еще хуже.

Эдеард хотел возразить, но увидел насмешливую улыбку Бойда и сам слегка улыбнулся.

– Намного хуже.

– Намного, намного, – подхватил Максен.

– Пойдемте посмотрим, какие мучения и несчастья припас для нас Уолсфол.

Эдеард шагал вместе с друзьями и ругал себя, что не предусмотрел произошедшей неприятности. Удивительно, что такое не случилось раньше. Они добавили еще пятьдесят ордеров к ранее выписанным, но пятнадцать пришлось отменить. Было несколько случаев явных ошибок в идентификации личности, но, кроме того, они не раз сталкивались с недобросовестными торговцами, которые, пользуясь новым порядком, хотели посчитаться со старыми недругами. Были и такие, кто хотел получить выгоду, удаляя из района конкурентов. Каждый такой случай требовал тщательного рассмотрения, а это занимало время констеблей, хотя и в меньшей степени, чем суды, как Эдеард не раз подчеркивал в разговорах с недовольными мастерами и капитанами участков.

Но при всех промахах и злоупотреблениях, при бесконечных попытках рэкетиров нарушить закон Эдеард не мог не отметить успехов. И в этом он был не одинок. Бандиты недосчитались выручки в районах Дживон и Силварум, и только два торговца пострадали от их нападений, прежде чем констебли подоспели на помощь. Под неустанным давлением жителей главы Хакспена, Лиллилайта, Друпа, Илонго и Падуи тоже начали оформлять ордера и обратились к капитанам своих участков за поддержкой. Через пару дней они, возможно, уже подпишут ордера. Завтра наступает последний день трехнедельного испытательного срока, установленного Вологралом. Это, безусловно, будет еще не окончательное решение глав и делегатов районов. В Высшем Совете готовятся дебаты по поводу «нарушений общественного порядка», вызванных введением давно забытых ордеров на выдворение. Финитан возглавлял блок советников, отстаивающих их пользу. Если он проиграет, ордера будут аннулированы, и, как предсказывал Финитан, Байз готовит акт об отмене самого закона. Многие члены Совета скрытно поддерживают Байза, поскольку никто не знает, чем все это закончится. Может, Идущий-по-Воде намерен превратить Сампалок в криминальное гетто, отрезанное от остального города? И вообще как такой молодой и неопытный констебль смог организовать столь масштабную кампанию? В политическом отношении Эдеард возбуждал в мастерах все возрастающее беспокойство, и от Финитана постоянно требовали обнародовать конечную цель кампании.

Сам Эдеард ничего не мог сказать по этому поводу. Он редко задумывался о том времени, когда все районы станут оформлять ордера, и считал, что финальное решение должен принять Высший Совет. Эдеард предпочел бы высылку, хотя и не представлял себе, как ее организовать и куда именно ссылать бандитов. Он просто пытался заставить мельницу вертеться, дать людям надежду. Настоящие последствия стали проявляться только теперь.

Эдеард не мог удержаться от смеха, когда после купания мастера Черикса в Бирмингемской заводи глава Сампалока Байз публично подписал ордер, запрещающий Эдеарду появляться в его районе. Гораздо меньше радости принесло ему торжественное заявление Пифии о том, что она никому не будет запрещать посещать район Эйри, где находится храм Заступницы. И мэр Овейн довел до общего сведения, что в районах Анемон и Майят ордера применяться не будут, чтобы все граждане имели возможность обратиться к правительству, воспользоваться правом, дарованным им самим Рахом. Что же касается протеста гильдии гондольеров по поводу ограничения их права на ремесло… В Маккатране еще никогда не было забастовки гондольеров, и, хотя длилась она всего один день, потрясла всех горожан. Звучали угрозы повторить стачку, и поддержать гондольеров собиралась гильдия докеров.

К счастью, Эдеард пользовался поддержкой и одобрением всех видов торговцев и ремесленников. И обычные люди, судя по их реакции на присутствие констеблей у мостов, тоже были ему благодарны.

Эдеарду только очень хотелось, чтобы завтра Высший Совет пришел хоть к какому-нибудь решению. Тяжесть ожидания давила на него с неимоверной силой.

Динлей ждал их у главного входа в особняк семейства Кальверит. Первые лучи утреннего солнца уже добрались до верхнего уровня ступенчатой десятиэтажной башни и заблестели на огромных полукруглых окнах. Высокие, окованные железом ворота открыли пятеро вооруженных пистолетами охранников с семейными эмблемами на куртках. Констебли прошли сквозь гигантскую арку и оказались в просторном внутреннем дворе. С обеих сторон от дорожки стояли столбы, увитые пышными плетями желтых вьющихся роз, и строго смотрели высокие гранитные статуи бывших мастеров и мастериц рода Кальверит. У входа в дом их встретил дворецкий и пригласил пройти внутрь. При виде спиральной лестницы Эдеард устало вздохнул.

– Полагаю, семья живет на самом верхнем этаже, – тихонько прошептал он Бойду.

– Семья мастера – наверняка.

Дом на вершине башни был больше, чем помещение участка констеблей в Дживоне, а со всех сторон его окаймляла еще и неширокая полоса оранжереи. Таким было традиционное жилище главы района, где нижние этажи занимали десятки родственников, домашних слуг и клерков, управляющих поместьями.

Во время подъема Эдеард внимательно прислушивался к царящему внутри настроению. В мыслях людей преобладал гнев, смешанный с печалью и страхом.

– В этом месте произошло что-то очень неприятное, – негромко сказал он.

Максен, соглашаясь с ним, лишь коротко кивнул.

Уолсфол и Джулан ждали их в оранжерее, выходящей на Главный канал. Даже в это раннее утро мундир главного констебля сверкал чистотой, а золотые пуговицы могли соперничать с поднимающимся солнцем. Джулан, словно по контрасту, был одним из немногих аристократов, не скрывавших свой возраст. Сто пятьдесят три года придавили его плечи и выбелили волосы. Он вышел в помятом домашнем халате, накинутом поверх пижамы. В запавших покрасневших глазах плескалось отчаяние.

По пути к особняку товарищи по отделению рассказали Эдеарду все слухи, касающиеся семейства Кальверит. В последнее время, как никогда раньше, эта семья стала в Маккатране едва ли не главной темой для пересудов. Мастер Джулан женился довольно поздно, что среди аристократов случалось достаточно часто. Брак он заключил по любви, настолько сильной, что с момента знакомства со своей женой (бывшей моложе его на сто восемь лет) сохранял супружескую верность до самой трагической и преждевременной смерти, настигшей ее шесть лет назад. Но обсуждалось в основном не это, а тот факт, что первенцем в их союзе была дочь Кристабель и вторым ребенком, во время рождения которого умерла супруга Джулана, тоже оказалась девочка. Сына-наследника у них не было. Для Маккатрана этот случай стал почти беспрецедентным. Но, к разочарованию Лорина, младшего брата Джулана, в официально зарегистрированном положении о назначении главы Хакспена имелась оговорка, позволяющая в отсутствие сыновей передавать пост старшей дочери семьи Кальверит. Подобная ситуация за всю двухтысячелетнюю историю Маккатрана возникала только дважды.

В результате у Джулана испортились отношения с большей частью родственников. Тем временем Кристабель стала самой завидной невестой города, и знакомства с ней искали старшие сыновья всех благородных семейств. Приглашения на любое торжество, где она должна была присутствовать, мгновенно расходились среди ее бесчисленных поклонников. «И Заступница свидетель, если вам не известно, она к тому же еще и прехорошенькая», – мечтательно добавил Максен.

– У нас произошло несчастье, – объявил Уолсфол, как только друзей проводили в оранжерею верхнего яруса. – К завтраку о нем, несомненно, будет знать уже весь город. Мирната похищена.

Эдеард украдкой покосился на Динлея.

«Вторая дочь», – объяснил тот направленным телепатированием.

– Я бесконечно сожалею, сэр, – обратился Эдеард к Джулану, – и готов помочь, если только это в моих силах.

Джулан, на мгновение забыв о своем горе, бросил на него гневный осуждающий взгляд.

– Для начала попробуй объяснить вот это, – сказал он, показывая небольшой листок бумаги.

Эдеард недоуменно нахмурился и повернулся к Уолсфолу. Главный констебль, взяв листок из рук Джулана, протянул его Эдеарду.

– Меньше часа назад его принес ген-орел.

С замиранием сердца Эдеард прочел записку.

«Мирната – красивая девочка. Цена ее возвращения живой и такой же красивой составляет восемь тысяч золотых гиней. Если сумма вас устраивает, не позднее полудня вывесьте на башне Дворца-Сада желто-зеленый флаг.

Выкуп должен доставить лично Идущий-по-Воде. Пусть в полночь он явится в таверну „У Якова“, что в Овесторне. Дальнейшие инструкции он получит там. Если с ним придет кто-то еще или если он попытается забрать ее без выкупа, девочка будет убита».

– О Заступница, – простонал Эдеард.

– Я не могу приказать вам доставить деньги, – заговорил Уолсфол.

– Вам этого и не требуется, сэр. Я все сделаю. Э-э… у вас же есть деньги? – спросил он Джулана.

Такой суммы вполне хватило бы, чтобы купить всю провинцию Рулан, да еще осталось бы на несколько торговых судов.

– Да, я смогу их собрать.

– А где находится Овесторн?

– Это деревушка за пределами Игуру, – сказал Динлей. – Часа два езды от Южных ворот.

«Подальше от любых возможных помощников, – подумал Эдеард. – И на таком расстоянии даже я не смогу телепатировать в город».

– Записку доставили после похищения Мирнаты, – осторожно заметил он. – Есть ли какие-то доказательства, что она написана похитителями?

Джулан поднял руку с золотисто-каштановой прядью волос, перевязанных голубой лентой.

– Это принесли вместе с запиской.

– Понимаю.

По лицу старика покатились слезы.

– Эта лента была на ее ночной рубашке. Я целовал ее перед сном. Я каждый вечер целую мою Мирнату. Она такая милая…

Он беспомощно всхлипнул.

Уолсфол подошел и попытался его успокоить.

– Мы вернем ее, друг мой, – уверял он Джулана. – Мы сделаем все возможное. Констебли не прекратят усилий, пока она снова не будет в ваших руках.

– Она ведь еще ребенок, – зарыдал Джулан. – Всего шесть лет! Кто мог решиться на такое? Почему? – Его обезумевший взгляд упал на Эдеарда. – Почему они так поступили? Какое вы имеете к этому отношение? Почему вы? Почему я сам не могу к ним пойти? Она же моя дочь!

– Я не знаю, сэр.

При виде искренних мучений отца Эдеард ощущал себя виноватым.

– Нет, знаете, – раздался высокий пронзительный голос.

Про-взгляд Эдеарда обнаружил ее входящей в оранжерею, но он не хотел оборачиваться.

– Это ваша вина, – настаивала госпожа Флорелл. – И только ваша. Вы спровоцировали похищение своим смехотворным крестовым походом против бандитов. Почему вы не могли оставить все по-прежнему? Никто бы не пострадал. Пока вы не появились, в городе все было спокойно.

Эдеард, пытаясь скрыть нарастающий гнев, сделал глубокий вдох. Госпожа Флорелл предстала в одном из своих обычных старомодных черных одеяний и в высокой шляпе, из которой, казалось, вырастали диковинные красные фрукты. Опираясь на руку мужчины в изысканном костюме аристократа, она медленно приближалась к Эдеарду.

– Лорин, – тихонько шепнул Максен. – Младший брат Джулана. Госпожа Флорелл остановилась вплотную к Эдеарду. Ее плечи поникли, словно от горя, но взгляд выражал безжалостную ярость.

– Госпожа Флорелл.

– Ну, что вы можете сказать?

– Я верну вашу девочку и призову к ответу виновных.

– Ничего подобного вы не сделаете. Вы отнесете деньги, как здесь сказано. И ничего больше. Я не желаю, чтобы ваша глупость усугубляла положение. С этого момента дело возьмут в свои руки офицеры милиции. Надежные джентльмены из хороших семейств. Это то, что нам нужно. А не какие-то деревенские шуты.

Эдеард услышал, как скрипнули его зубы.

Бойд, вежливо улыбаясь, положил руку ему на плечо.

– Мы будем сотрудничать, насколько это в наших силах, госпожа Флорелл.

Женщина прищурилась.

– Я тебя знаю. Сарья к тебе благосклонна.

– Да, госпожа.

– Ха. – Она взмахнула рукой, показывая, что разговор окончен. Затем в ее голосе проявились трагические нотки. – Мой дорогой мальчик… – Она всплеснула руками, всем своим видом выражая сочувствие, и двинулась к Джулану. – Как ты себя чувствуешь? Это так ужасно, так ужасно!

– Она вернется, – с трудом выдавил Джулан.

– Мы позаботимся обо всем, брат, – высокопарно воскликнул Лорин. – Все, что было между нами, теперь ничего не значит. Я помогу тебе перенести это испытание.

Джулан качнул головой.

– Спасибо, – прошептал он.

– Иди сюда, – вновь заговорила госпожа Флорелл. – Присядь, мой дорогой Джулан. Твоя семья собралась, чтобы тебя успокоить. Ты больше не один и не в окружении этих глупцов. Идите и принесите ему чай, – повелительно бросила она Уолсфолу. – Скажи, мой мальчик, у тебя хватит денег, чтобы уплатить выкуп? Если нет, я тебе помогу. Мы просто обязаны вернуть девочку домой, к ее любящим родным.

Уолсфол почтительно склонил голову, прощаясь с Джуланом, и покинул оранжерею, сделав знак констеблям следовать за ним. Они поспешили выйти.

– Что теперь? – спросил Эдеард.

– Не хотелось бы это признавать, но в одном госпожа Флорелл права, – сказал Уолсфол. – В том, что случилось сегодня, виноват ты.

– Да, сэр, – горько признал Эдеард.

– Оставайтесь здесь на тот случай, если бандиты снова проявятся. И, ради Заступницы, не попадайтесь ей на глаза. – Уолсфол с нескрываемым раздражением показан на окно оранжереи. – Я соберу капитанов участков. Может, кто-то знает, где держат эту бедную девочку. Может, кто-то что-то слышал.

Эдеард окинул взглядом роскошную гостиную с позолоченной мебелью и великолепными картинами.

– Как они сюда проникли? – недоуменно спросил он. – И как выбрались, да еще с Мирнатой? Ведь в особняке сотни людей, и это десятый этаж.

– Вопрос справедливый, – негромко произнес Уолсфол. – Капитана домашней охраны зовут Гомелт. Поговорите с ним. Не исключено, что похитителям кто-то открыл изнутри. Осмотрите комнату девочки. Возможно, удастся отыскать какие-то улики, что-то, что помогло бы выявить похитителей.

– Как вы думаете, сэр, она еще жива?

Уолсфол еще раз оглянулся на оранжерею.

– Очень немногих жертв похищений удается вернуть. Настолько немногих, что благородные семейства и богатые торговцы предпочитают платить в надежде на то, что их близкие станут исключением.

– Значит, она может быть еще жива?

– Да. Вполне. Мы просто обязаны продолжать – и верить, что Мирната цела и невредима и что ее вернут в обмен на деньги.

Его тон не слишком обнадежил Эдеарда. Гомелт, как оказалось, уже поджидал их в центральном коридоре – человек лет за пятьдесят, плотного телосложения, но еще в силе. Похищение вызвало у него злость и сильное огорчение, и скрывать эмоции ему стоило большого труда. По его словам, двадцать лет он прослужил констеблем в участке Беллис.

– Я был неплохим констеблем, – подчеркнул он. – Работал не просто ради денег. Я выполнял свой долг и заслужил это звание.

– Так как же они ее похитили? – спросил Эдеард.

На мгновение ему показалось, что Гомелт что-то обдумывает. Несколько мгновений он стоял неподвижно, а потом глубоко вздохнул.

– Я не знаю. И это правда, клянусь Заступницей. Похищение произошло около полуночи. Все ворота были заперты, и у них стояла стража. Еще несколько охранников патрулировали территорию внутри. На лестнице тоже всегда кто-то есть. Я ничего не могу понять.

– Как насчет охранников?

– Вчера еще я думал, что могу доверять каждому из них. Сегодня уже ни в ком не уверен. Мы не берем кого попало. Все должны иметь рекомендации, и, как и ты, мы хорошо знаем, кто связан с бандитами.

– Ладно, тогда просто расскажи, что произошло.

– Няня девочки подняла тревогу рано поутру. Первое, что мы сделали, – удвоили охранников у ворот; потом обыскали весь особняк, каждую комнату, за это я могу поручиться. И не только про-взглядом, мы физически обошли все помещения. А потом этот чертов ген-орел залетел прямо в оранжерею десятого этажа. Мастер… я никогда не видел его в таком горе. Девочка очень хорошая, правда. Ничего такого, что можно было бы ожидать от дочери благородного семейства, никакой спеси, как у половины из них.

– Могу я осмотреть ее комнату?


– Ну, что ты думаешь? – спросил Динлей, шагая по коридору вслед за Гомелтом.

Попадавшиеся навстречу им слуги были явно подавлены и при виде констеблей опускали головы. Эдеард не заметил ни малейшего проблеска вины, все излучали молчаливый страх. Три няни сидели в своей комнате рядом с помещениями хозяев, и все плакали. Даже ген-мартышки, улавливая общее настроение в доме, заметно притихли.

– То же самое, что и ты, – ответил Эдеард. – Кто-то, обладающий способностью маскировки. Иначе быть не могло.

– Бандиты тоже умеют скрываться? – с тревогой спросила Кансин.

– Ну, не уличные громилы, с которыми мы обычно имеем дело, но я на своей шкуре убедился, что Иварл обладает значительными психическими силами.

Детская Мирнаты по величине не уступала квартире Эдеарда. Розовые гобелены на стенах пестрели разноцветными феями, эльфами и птицами. Комоды и стулья украшала пушистая бахрома из розовых перьев. Было здесь и два больших кукольных домика, чьи изысканно одетые обитатели валялись по всему полу. В одном углу стояла качалка в виде лошадки. В шкафу висела разнообразная детская одежда.

Один только вид нарядной комнаты, застланной розовым ковром, причинял Эдеарду боль. Он принюхался.

– Вы чувствуете этот резкий запах?

У кроватки под кружевным пологом запах ощущался еще отчетливее.

– Хлороформ, – сказал Гомелт. – Он и заставил девочку замолчать.

– Что за хлороформ? – спросил Эдеард.

На лицах друзей появилось выражение, изрядно ему надоевшее.

– Это химикат, – пояснил Динлей. – Если его вдохнешь, сразу же засыпаешь. Им пользуются почти все похитители. Надо только смочить тряпку и поднести к лицу жертвы.

– Химикат? – воскликнул Эдеард. – Они применили химическое воздействие к шестилетнему ребенку.

– Да, – подтвердил Гомелт и как-то странно посмотрел на Эдеарда.

Эдеард в последний раз окинул взглядом детскую и распахнул стеклянные двери. Секция оранжереи непосредственно перед этой комнатой была покрыта густой травой, и лишь вдоль серебристо-серой балюстрады в кадках росли декоративные деревца тиса. Он встал, опираясь руками на перила, и посмотрел вниз. С наступлением весны деревья, раскрывшие бутоны навстречу теплу, образовали великолепный яркий ковер. Оранжерея Мирнаты выходила на восточную сторону. Слева идеально прямой полосой к виднеющемуся вдалеке морю Лиот протянулся Главный канал. Люди еще только начали появляться на его берегах, занимая лучшие для праздника места. Эдеард направил про-взгляд вдоль канала, мимо Лесной и Средней заводей к Первой заводи, за которой начинался район Мико. Там, превосходно отремонтированный после пожара, стоял «Дом голубых лепестков».

У овального окна своего кабинета стоял Иварл, и его про-взгляд был устремлен навстречу Эдеарду. На краткий миг Эдеард словно опять оказался в своей комнатке гильдии эгг-шейперов Эшвилля и смотрел на сторожевые башни, отыскивая караульщиков, а бандит в это время уже смотрел на него.

«Я не думал, что даже ты способен опуститься до такого, – обратился Эдеард к своему противнику. – Помилуй, Заступница, ей же всего шесть лет. Шесть!»

«Мне жаль девочку, – ответил Иварл. – Но это сделал не я».

«Ты никудышный лжец».

«Ты и твои действия начали раздражать кое-кого из самых важных персон города. Кстати, твое исчезновение из огня произвело впечатление даже на меня. Люди начинают задумываться, кто ты и на что еще способен. Я и сам полагаю, что ты еще не до конца определил свой потенциал. Да это и не важно, потому что ты уже нагнал на них страху. И они позаботятся, чтобы другие твои способности так и остались нераскрытыми. Так что дело совсем не в ребенке, а в тебе. Она – только средство для достижения цели. Но ведь ты и сам догадался, не так ли?»

«Где она?»

«Я не знаю. И не знаю, кому это известно. Если она тебе нужна, доставь выкуп по назначению».

«Она еще жива?»

«Я думаю, что жива. Они хотят выманить тебя из города, подальше от помощников. Если она умрет, они потеряют преимущество и не смогут тобой манипулировать. Это всего лишь отвлеченные рассуждения того, кто намного лучше тебя разбирается в подобных делах».

«Кто? Кто это сделал?»

«Ой, Идущий-по-Воде, прекрати, пожалуйста».

«Я считаю ответственным тебя».

«В самом деле? Неужели истина для тебя слишком тяжела? Это твоя война, и надо было предусмотреть последствия, прежде чем ее начинать. Поздно притворяться обиженным, когда неприятности коснулись тебя лично. И отступать тоже поздно, спасти ребенка под силу только тебе».

«Не мог бы ты переговорить с похитителями? Если они ее отпустят, я сам приду в Овесторн».

«Неужели ты и впрямь такой благородный глупец? Заступница, упаси меня от добродетелей юности. Если ты займешь кресло мэра в Высшем Совете, городу настанет конец».

«Ты поговоришь с ними?»

«Им не нужен мученик, Идущий-по-Воде. Одной твоей смерти им мало. Важно то, как ты погибнешь».

«Но ведь ей всего шесть!»

«Мне уже не с кем поговорить, мои старые добрые друзья больше меня не слышат. Тебе надо было осторожнее выбирать себе противников. Я отношусь к своим людям точно так же, как ты относишься к констеблям и мелким торговцам. Я проигрываю битву, и дело не только в деньгах, потраченных на борьбу с тобой. Я теряю власть, а это равносильно смерти».

«Если девочка погибнет, клянусь, ты тоже умрешь».

«Ты и впрямь считаешь, что мы оба не доживем до завтрашнего рассвета?»

Иварл покачал головой и, прощаясь, помахал рукой.

Эдеард разочарованно фыркнул и стукнул ладонью по перилам.

– Ты ведь Идущий-по-Воде, не так ли?

– А?

Он обернулся и под перголой, увитой густыми изумрудными лозами, увидел Кристабель. Первое, что бросилось ему в глаза, была копна растрепанных волос и тонкие, словно у насекомого, ноги. В голове сразу промелькнула мысль, которую Эдеард счел предосудительной: «А она не такая уж и хорошенькая, как утверждал Максен».

Кристабель была высокой, а ее продолговатое лицо, омраченное горем, придавало ей невероятно меланхоличный вид. Стройная фигура частично скрывалась под просторной белой хлопковой ночной сорочкой. Как и отец, девушка не переставала плакать. В ее волосах, золотисто-каштановых, как и у сестренки, просматривались более светлые пряди. Она постоянно теребила их руками, свивая в густые непослушные завитки.

Эдеард, вспомнив о правилах приличия, поклонился.

– Да, госпожа, это я.

– Госпожа! – Она попыталась улыбнуться, но только сморщилась, стараясь остановить слезы. – Никакая я не госпожа. Вся наша семья стала предметом насмешек, словно она проклята. Как могла Заступница допустить это несчастье?

– Прошу вас, не отчаивайтесь. Я сделаю все, что смогу, чтобы вернуть вашу сестру.

– Все, что сможете. А что вы можете? – Она поморщилась. – Извините. Она ведь моя сестра, я так люблю ее. Почему они не похитили меня? Почему?

– Не знаю.

Эдеарду вдруг отчаянно захотелось обнять ее и успокоить. На вид она была моложе его примерно на год, а боль, сочившаяся из незащищенного разума, поражала своей силой.

– Если вы будете разговаривать с этими зверями, – сказала она, – предложите вместо Мирнаты меня. Я хочу занять ее место. Пусть делают со мной что хотят, мне все равно. Я хочу, чтобы Мирната вернулась домой. Скажите им. Я ведь более ценная добыча, чем она. Я первая дочь. И я стану главой района.

– Ваш долг, госпожа Кристабель, оставаться дома и поддерживать отца. – Эдеард постарался придать уверенности своим словам. – Я верну вашу сестру в семью.

– Это только слова. Обещания. Я тысячу раз слышала их из уст мастеров. Они ничего не стоят.

– Позвольте мне попытаться. Я не мастер. И прошу вас, не теряйте надежды.

Она горестно сжала руки.

– Вы считаете, что надежда еще есть?

– Надежда есть всегда, – серьезно ответил он.

– Вы собираетесь отвезти им выкуп?

– Если понадобится – да, я его доставлю.

– Я подслушала разговор наших охранников. Они считают, что это ловушка.

– Верно считают.

– Но вы даже не видели Мирнату.

– Мне этого и не требуется.

– Вы действительно хороший человек, и потому бандиты вас ненавидят?

– Надеюсь, что так.

Она выпрямилась, одернула свою сорочку и окинула его вопросительным взглядом.

– Это правда, что вы отвергли Ранали?

Он снова поклонился.

– Да, госпожа.

– Не называйте меня так.

Она храбро улыбнулась и шагнула вперед.

Эдеард почувствовал прикосновение ее губ к своей щеке. Он был так удивлен, что и не подумал отпрянуть.

– Да благословит тебя Заступница, Идущий-по-Воде.

Она повернулась и выбежала из оранжереи.

Эдеард, не в силах сосредоточиться, вернулся в детскую Мирнаты.

– Что с тобой случилось? – спросил Динлей.

– Почему они это делают? – воскликнул Эдеард, снова оглядывая комнату.

Ему еще ни разу не приходилось видеть столько вещей розового цвета в одном месте.

– Чтобы уничтожить тебя, – ответил Бойд.

– Это был риторический вопрос. Они заманивают меня в Овесторн, полагая, что смогут убить, если я приду один, верно?

– Я бы так и сделал, – сказал Максен, не обращая внимания на возмущенный взгляд Кансин. – Там у них наверняка собрана небольшая армия. Даже если бы мы были неподалеку, им хватит и десяти минут, чтобы тебя прикончить. Возможно, они на всякий случай и нас попытаются ликвидировать.

– Но в таком случае мы станем мучениками, как он сказал. И начатое нами дело только окрепнет. Возможно, настолько, чтобы определить исход завтрашнего голосования.

– Кто сказал? – спросил Динлей.

– Нет, это не годится, – возразил Максен. – В таком случае Мирната не вернется домой.

– Но появится виновный, – сказал Бойд. – Если не останется никаких свидетелей, они подстроят все так, будто ты решился на безрассудный шаг. Город сочтет тебя виновным в ее смерти. Кроме того, у тебя будет выкуп. Ни один преступник в здравом уме не откажется от такой суммы, особенно после столь удачного похищения.

– И ордера на выдворение закончат свое существование вместе с нами, – добавил Эдеард. – Умно задумано.

– Так что же нам делать? – спросила Кансин.

Эдеард посмотрел на маленькую деревянную кроватку, искусно сделанную в виде лебедя, и представил спящего под розоватой простынкой ребенка, свернувшегося калачиком.

– Найти ее.

– Ага, – согласился Максен. – Было бы неплохо. Слухи о похищении уже разносятся по городу. Люди огорчены, это ощущает каждый из нас.

Все примутся ее искать, в такой день похищение ребенка – двойное святотатство. И никто не станет сочувствовать бандитам. Девочку очень старательно будут прятать, только если она еще жива.

– Она жива, – произнес Эдеард, медленно отходя от кроватки. – До полуночи она им еще нужна. Иначе они не смогут мной манипулировать.

– Надо схватить Иварла, – взволнованно воскликнул Динлей. – Выжечь огонь огнем, этого они никак не ожидают. И тогда обменять на него девочку.

Максен с удивлением посмотрел на Динлея.

– Вот уж никак не ожидал услышать от тебя такое. Я поражен. Да, это будет неожиданный поворот. Эдеард?

– Нет. К тому же Иварл не имеет к этому никакого отношения.

– Откуда ты знаешь? – удивился Бойд.

– Он сам мне сказал.

Эдеард провел пальцами по пологу, все еще пытаясь представить Мирнату.

– Он сказал?..

Его товарищи с недоумением переглянулись.

– Да. А теперь, окажите мне услугу. Посторожите двери, не впускайте сюда никого. Мне нужно побыть здесь одному.

– Ладно, – благоразумно согласился Максен. – А ты не хочешь сказать нам, зачем тебе это?

– Я хочу вспомнить, – сказал Эдеард.

Они не подвели. И больше ни о чем не спрашивали его. Они сомневались – он знал наверняка, – но дружно вышли, расположились у дверей и стали разговаривать между собой.

Эдеард прижался к стене за кроваткой и запустил про-взгляд в неподатливую материю, образующую особняк.

– Я должен узнать, – обратился он к ней. – Я должен увидеть, что ты помнишь.

Где-то на пороге восприятия, словно воспоминания о сновидениях дремлющего города, возникли дрожащие образы. В детской двигались люди: он сам и его товарищи по отделению. Эдеард обратился к более ранним воспоминаниям. В детской Джулан вопил от ярости, а Кристабель рыдала, словно на похоронах. Еще дальше назад – метались ошеломленные охранники и няни. Еще раньше одна из них вошла в комнату и не обнаружила Мирнаты. И вот, наконец, она здесь, очаровательная маленькая девочка спокойно спит, прижимая к себе игрушечного мишку.

Он замедлил течение воспоминаний и снова прокрутил их вперед. После полуночи в почти темной детской материализовалась некая фигура. Мужчина в черном плаще сбросил маскировку и остановился у кроватки. Эдеард не узнал его, но черты лица показались смутно знакомыми. Он мог только предположить, что похититель принадлежит к тому же семейству, что и Таннарл, один из бесчисленных кузенов Ранали. И его плащ явно стоил немалых денег, как и высокие ботинки. Это был не какой-нибудь рядовой бандит. Мужчина достал из кармана лоскут материи и плеснул на него немного жидкости из маленькой коричневой бутылочки. Смоченную материю он прижал к лицу Мирнаты. Она на мгновение забилась. Эдеард судорожно сжал кулаки; ему захотелось избить негодяя, заставить страдать перед смертью.

Бесчувственную Мирнату подняли с постели. Плюшевый мишка свалился на пол. А затем пелена маскировки закрыла обе фигуры. Через мгновение дверь детской открылась и закрылась, словно сама по себе.

– О Заступница! – разочарованно воскликнул Эдеард.

Сколько он еще ни пытался погрузиться в память материи, особняк не сохранил воспоминаний о похитителе, скрытом пеленой маскировки. Эдеард остановил тот момент, когда мужчина поднимал Мирнату с ее кроватки: его лицо было видно отчетливо.

«Должны же у дома сохраниться какие-то иные воспоминания о злоумышленнике!» – подумал Эдеард. Но особой уверенности не было. Вместе со своим отделением он не одну неделю отыскивал слабые стороны маскировки, но до сих пор ничего не придумал. Последний дар Акиима казался безупречным.

Теперь, изучая похищение, Эдеард отчаянно пытался представить себе, как еще дом мог определить местоположение человека. Ищейка в «Доме голубых лепестков» почуяла его запах, но город не обладал обонянием. Движение воздуха во время спуска по лестнице? Такое хрупкое воспоминание сохраниться не могло.

Он посмотрел на бледное личико Мирнаты, на ее безвольно повисшие руки. Лицо похитителя выдавало некоторое напряжение, словно вес ребенка был для него слишком большим.

– Вес! – внезапно крикнул Эдеард.

И оказался прав. Пол помнил давление каждого отдельного шага. Он снова перебрал все воспоминания, сохранившиеся в структуре особняка, но на этот раз сосредоточился на ощущении веса. В его мыслях коридор протянулся простой белой полосой с голубыми отметинами по краям, где стояли антикварные столики и кресла. Затем у двери детской проявился темно-красный отпечаток, за ним еще один, и еще, вдоль всего коридора до самой центральной лестницы. Похититель спускался по ступеням…


Друзья встретили Эдеарда изумленными взглядами. Они никак не ожидали увидеть на его лице улыбку.

– Хоньо тебя забери, что ты там делал? – возмущенно воскликнул Динлей. – Мы с трудом справлялись с челнами семьи. И Джулан сказал, что выкуп готов. Флаг над Дворцом-Садом вывешен. Офицеры милиции уже в седлах, они будут провожать тебя до границы города. Да, тебе еще потребуется пара ген-лошадей, чтобы увезти такую массу денег.

Эдеард поднял голову. Солнце над хрустальной прозрачной крышей коридора повисло в зените. Снаружи доносился обычный гул телепатирования; похищение ребенка возмутило горожан, их страх и гнев смешивались в печальную решимость. Праздник прощания получился не таким веселым, как все ожидали.

Он и представить не мог, что так долго изучал воспоминания дома. Но это было не важно, и выкуп теперь уже не требовался.

– Я знаю, где она, – объявил он.

– Где? – нетерпеливо спросил Динлей.

– Как ты узнал? – потребовал объяснений Максен.

Эдеард ответил ему уверенным взглядом.

– Город помнит.

– Город помнит?

– Да.

Максен недоверчиво переглянулся с Кансин и Бойдом.

– Угу.

– Она в подвале рыбной коптильни в районе Фиакр. Живущая там семья пользуется двумя подземными уровнями, но есть еще и третий. Четыре помещения. Они заняли их все.

– Они?

– Их не меньше десяти, может, больше. Даже я не способен отсюда точно их сосчитать.

Довольный Бойд хлопнул в ладоши.

– Великолепно. Она спасена!

– Не совсем. Чтобы удержать в подземной тюрьме шестилетнего ребенка, не требуется отряд в десять человек. И им известно, что мы овладели маскировкой.

– Они убьют ее, – отчаялся Динлей. – Негодяев слишком много, чтобы можно было застать их врасплох.

– Я думаю, ты прав, – сказал Эдеард.

– Что же нам делать? – воскликнула Кансин.

Эдеард улыбнулся.

– Застать врасплох.

Он телепатировал в участок капитану Ронарку и попросил, чтобы им привезли оружие.

– А ты уверен, что она еще жива? – спросил Максен.

Эдеард улыбнулся еще шире.

– Да. Она жива.

– Ну наконец-то хорошие новости. Город грустит, Эдеард. А сегодня должен быть праздник. О похищении всем уже известно, многие подстрекатели прямо обвиняют в нем тебя.

– Чудесно.

– Пифия собирается начать службу с молитвы об освобождении Мирнаты, – заявил Динлей. – Это будет в полдень, через десять минут. Ты не хочешь ничего ей сказать до начала службы?

– О Заступница, нет. Мы еще не освободили девочку.

Кансин тряхнула головой, прекращая попытки продлить радиус провзгляда.

– Проклятье, я отсюда едва могу рассмотреть коптильню, не говоря уж о подвалах.

– Они там, – заверил ее Эдеард.

– Какой же у нас план? – спросил Динлей. – Можно было бы окружить дом. Как только все узнают, что Мирната там, бандитам ничего не останется, кроме как ее отпустить.

– Пошли, – скомандовал Эдеард и повел их по коридору, прямо по следам похитителя. – Они не отпустят ее только из-за того, что людям это не нравится. Охранники будут биться до конца. Их специально подобрали – людей вроде Эддиса, которым нечего терять. Дело ведь не в девочке, она тут ни при чем. Цель похищения – повлиять на завтрашнее голосование.

Они только успели дойти до главной лестницы, как в дверях гостиной появилась госпожа Флорелл.

– Куда вы собрались? – набросилась она на Эдеарда. – Хотите сбежать, как я полагаю. Да, это для вас единственный выход.

– Мы собираемся вернуть девочку, – запальчиво ответил Динлей.

Эдеард недовольно поморщился.

– Что вы собираетесь сделать?

Ее голос задрожал от ярости.

Эдеард откашлялся и спокойно посмотрел в лицо своему неотступному противнику.

– Полагаю, что мне известно, где находится девочка. Я намерен выполнить свой долг и вернуть ее домой. Мы ведь все этого хотим, не так ли?

– Ничего подобного вы не сделаете. Если вам известно, где она, немедленно доложите об этом мэру. Отряд милиции вернет домой мою дорогую бедняжку Мирнату. Уж им-то известно, как надо поступать с теми, кто поднимает руку на моих родственников.

– При всем моем к вам уважении, госпожа Флорелл, это не так. Я верну ее невредимой. Даю вам слово.

Эдеард повернулся и шагнул к лестнице.

– Вернитесь, молодой человек, – с непоколебимой уверенностью окликнула его госпожа Флорелл.

Эдеард с трудом мог поверить своим ощущениям. Благодаря дару Дибала его мозг распознал в ее телепатическом посыле попытку проникновения в подсознание, мягкое принуждение выполнить ее требование. Женщина пыталась им манипулировать.

Он презрительно приподнял бровь, мгновенно поставив мысленный барьер.

– Нехорошо, – сказал он и покачал перед лицом госпожи Флорелл указательным пальцем.

Она побледнела и театральным жестом подняла руку к горлу.

Эдеард, улыбаясь, стал спускаться по ступеням.

– Держу пари, нам не удастся даже выйти за пределы особняка, – весело воскликнул Максен уже на девятом этаже.

– За пределы? – переспросил Бойд. – Это просто нахальство. Нам не дойти и до конца лестницы.

– Ты узнал, кто похитил девочку? – спросила Кансин.

– Нет. – Эдеард передал им изображение похитителя. – Кто-нибудь его знает?

– Он из рода Гилморн, – заявил Максен. – Или потомок их боковой ветви. Взгляните только на его нос.

– Может, надо было посвятить Джулана в то, что мы нашли его дочь? – с оттенком беспокойства поинтересовался Динлей. – В смысле, он имеет на это право. Если есть хоть какой-то риск, последнее слово за ним.

– Я не могу сказать ему, что я умею, – спокойно ответил Эдеард. – Неизвестно еще, на чьей он стороне.

– Ну, вряд ли он поддерживает бандитов, – усомнился Бойд.

– Нет, сегодня не поддерживает. Но, говоря откровенно, мы даже не знаем, кто похитители, не так ли?

Друзья спустились до третьего этажа, когда Эдеард ощутил телепатическое послание Грандмастера Финитана. Его посыл был настолько точным, что казалось, будто Финитан стоит рядом и нашептывает ему на ухо.

«Эдеард, что ты сделал с моей самой нелюбимой тетей?»

«А что я, по ее словам, сделал?»

«Ну, самоуверенность и невежество были самыми мягкими ее комплиментами. Предполагается, что я должен отговорить тебя от спасения Мирнаты. Вероятно, она считает, что я могу оказать на тебя „влияние“».

«А вы действительно намерены это сделать?»

«Конечно, нет. Ты уже знаешь, где спрятана бедная девочка?»

«Думаю, да».

«Эдеард, может, я покажусь черствым по отношению к малышке Мир нате, но ты сознаешь, что поставлено на карту?»

«Завтрашнее голосование».

«Я мог бы сменить свою тактику в Совете. До сих пор я еще колебался, но теперь мы легко возьмем главный приз».

«А что это за тактика?»

«Плебисцит. Ваше движение найдет поддержку у многих мастеров. Сейчас они озадачены. Но они видят успехи, достигнутые в Дживоне и Силваруме, а основная масса населения требует продолжения кампании.

Однако смерть Мирнаты станет поводом для отмены ордеров. Если до завтрашнего заседания Совета ее судьба еще не определится, они воспользуются возможностью отложить решение, а тем временем повсюду трубить о твоей виновности».

Эдеард остановился на ступеньке.

«Вы хотите сказать, что ничего не надо делать?»

«До Овесторна путь немалый. И ты можешь устроить так, чтобы новости оттуда дошли не скоро».

«Сэр, я не могу так поступить. Я, как никто другой, хочу изгнать бандитов из города. Но я не стану играть в политику, когда на кону жизнь невинной шестилетней девочки. Я знаю, где она находится и что надо сделать для ее возвращения в семью. Сейчас для меня это важнее всего».

«Ты прав. И я не перестану тебя поддерживать, что бы ни случилось».

«Спасибо, сэр».

На последнем пролете лестницы они услышали сверху крик Джулана:

– Стойте! Стойте, я запрещаю вам что-либо предпринимать. Выкуп собран. Идущий-по-Воде! Вернись. Флаг над Дворцом-Садом вывешен, как они и требовали. – К его голосу добавился и телепатический посыл: «Ты мне обещал. Ты сказал, что вернешь ее».

Эдеард поднял голову. Обезумевший от горя мастер стоял наверху, перегнувшись через перила.

«Доверьтесь мне, сэр. Я верну вашу девочку».

«Нет, нет. Никаких схваток. Надо заплатить выкуп. Это единственный способ вернуть ее живой и невредимой».

«Я даю вам слово, что не подвергну ее никакой опасности. Если без выкупа обойтись будет нельзя, я отнесу его похитителям».

«Подожди. Ты знаешь, где она?»

«Я еще не уверен».

«Тетя сказала, что ты знаешь. Подожди, я пойду с тобой».

– О Заступница, – простонал Эдеард.

– Мы сможем добраться до места раньше, чем он спустится, – проворчал Бойд.

– Нет, не сможем, – прошипел Максен.

Эдеард посмотрел вниз. У подножия лестницы стоял Гомелт, а с ним еще несколько охранников.

– Неужели никто не хочет снова увидеть девочку живой? – сердито пробормотал он.

– Мы хотим, – подбодрила его Кансин.

– Ну ладно.

Эдеард бегом преодолел последний отрезок лестницы.

– У меня приказ, – сказал Гомелт, загораживая дорогу констеблям.

Он поднял руку к кобуре пистолета.

– Что за приказ? – спокойно спросил Эдеард.

– Не выпускать вас из особняка. И это приказ не только мастера Джулана. В такой день я мог бы его и проигнорировать. Но его поддержал Лорин, а с ним шутки плохи. Я уж не говорю о госпоже Флорелл.

Капитан охраны поднял голову. Несколько человек с шумом и криками спускались, и они уже добрались до восьмого этажа.

– Что ж, это понятно, – сказал Эдеард. – Ну и не выпускай нас.

Гомелт коротко вздохнул, явно испытывая облегчение.

– Вы дождетесь мастера?

– Не совсем так. – Эдеард наклонился вперед. – Она жива. И я знаю, где ее прячут.

– Я пойду с тобой, Идущий-по-Воде, – тихо произнес Гомелт.

– Нет. Сейчас ей требуется не это. Но новости уже разносятся по городу, и нам надо спешить. Ты ведь не сомневаешься, что ее жизнь в опасности, и знаешь причину.

Страдание в лице Гомелта можно было заметить обычным взглядом.

– Что ты от меня хочешь?

– Уведи нас в самый глубокий подват. Желательно в северо-западном углу особняка. И еще нам потребуются ваши пистолеты. Только побыстрее, дружище, иначе будет слишком поздно.

Гомелт посмотрел наверх. Джулан и остальные уже добрались до седьмого этажа.

– В таком случае поспешим.

Деревянная дверь подвала так сильно потемнела от времени, что не было видно даже структуры древесины. Гвозди, закрепляющие ее в естественной арке, нуждались в обновлении: материя города вытолкнула их уже почти наполовину. Из-за этого после отодвигания засова дверь открылась со скрипом и сильно провисла. Небольшое помещение загромождали бочонки и ящики, покрытые десятилетним слоем пыли и крысиного помета.

– Не понимаю, – буркнул капитан охраны, вглядываясь в пыльный сумрак. – Что здесь такого?

– Здесь мы, – сказал ему Эдеард. – Запри нас в этом подвале, таким образом ты неукоснительно выполнишь полученный приказ.

– А как же Мирната?

– Доверься мне.

На миг Эдеарду показалось, что Гомелт может передумать и погнать их наверх, навстречу Джулану и Лорину. Но после недолгих колебаний, когда его разум излучал сильнейшие сомнения, Гомелт впустил их в подвал, выдал каждому по пистолету и запер дверь снаружи.

– Я далек от того, чтобы кого-то критиковать, – заговорил Максен, пока Гомелт еще гремел засовом. – Но я тоже ничего не понимаю.

– Если мы намерены отбить Мирнату живой, в плен мы никого взять не сможем, – мрачно объявил Эдеард. Он поднял пистолет и про-взглядом проверил его механизм. – Вы все еще со мной?

– Мы-то с тобой, – ответила Кансин, – но не мог бы ты, Хоньо тебя побери, сказать, что происходит. Мне кажется, мы уже договорились насчет взаимного доверия.

Эдеард усмехнулся.

– Сегодняшний день испытает ваше ко мне доверие как никакой другой. Вставайте по одному на то место, где стою я. Вам покажется, что вы будете падать, но, клянусь, это не так. Если у кого-нибудь не получится, я не стану его ни в чем упрекать.

Он попросил участок пола пропустить его. Пол изменился. Эдеард ступил на него и провалился сквозь темноту в тоннель под Главным каналом. Приземлившись на выступ над водой, он сделал шаг в сторону и стал ждать.

Первым за ним последовал Бойд, и он орал все время, пока его ноги не коснулись земли.

– Благая Заступница! – оторопело воскликнул он.

Эдеард, все так же усмехаясь, схватил приятеля за плечо и отодвинул в сторону. Следом за ним уже неслась, тихонько повизгивая, Кансин; ее руки отчаянно молотили по воздуху.

– Это невероятно. Это… Я и не представляла, что такое может быть.

Эдеард взял ее за руку и едва успел отодвинуть в сторону из-под ног Динлея. Его глаза за стеклами очков были плотно зажмурены.

– Йа-а-аху-у-у! – завопил Максен, падая сквозь крышу тоннеля.

Эдеард, еще не в силах погасить усмешку, обвел взглядом лица друзей.

Он редко заставал их мысли столь незащищенными, но испытанное потрясение лишило их возможности скрывать эмоции.

– Итак, – медленно произнес он. – Вы, городские жители, знающие все о своем доме, скрывали от меня эти тоннели.

– Ты негодяй, – радостно улыбаясь, сказал Максен. – Где мы?

– Это тоннель под Главным каналом. Такие же есть под каждой водной протокой в городе.

– Но как?..

Динлей, изумленно моргая, смотрел на потолок тоннеля и про-взглядом пытался отыскать путь, по которому они прилетели.

– Я ведь Идущий-по-Воде, – сказал Эдеард. – Не забывайте об этом.

– А если серьезно? – с заметным напряжением в голосе спросила Кансин. – Как мы сюда попали?

– Я и сам точно не знаю. Я просто прошу город, и он пропускает меня.

– Ты просто… просишь… город?

– Ну да, – извиняющимся тоном произнес он.

– После сегодняшнего дела тебе придется нам еще кое-что объяснить.

Эдеард мгновенно стал серьезным.

– Так давайте побыстрее покончим с этим сегодняшним делом.

Его настроение сразу же передалось товарищам по отделению, и вслед за Эдеардом все зашагали по тоннелю в направлении Лесного канала.

– Коптильня расположена всего в одном квартале от Розового канала.

– Так у тебя уже есть план? – спросил Максен.

– Да. Путь, которым мы попали в тоннель, действует и в обратном направлении. Мы все пятеро поднимемся в подземелье недалеко от того места, где находится Мирната.

– Ты сказал, там не меньше десяти человек.

– Может, и больше. И, думаю, сам похититель тоже там. А он умеет маскироваться, так что мы не узнаем о нем наверняка, пока не попадем в подвалы. Первое, что они попытаются сделать, почуяв опасность, – это убить Мирнату. И не важно, что мне удалось ее отыскать и что мы сумеем застать их врасплох. Если девочка погибнет, все будет кончено.

– В таком случае зачем же вообще туда лезть? – спросила Кансин. – Попроси город, и она провалится в тоннель.

– Во-первых, она прикована к стене, и даже я не способен разбить цепи с такого расстояния. Во-вторых, непосредственно под коптильней нет ни одного тоннеля, нет даже дренажного стока. Нам придется подняться наверх по ближайшему к ней проходу.

– Дерьмо, – буркнул Бойд.

– Мы появимся наверху под пеленой маскировки, – пояснил Эдеард. – Если я смогу попасть в тот подвал, где они ее держат, моя третья рука защитит девочку от пуль. А вам придется защищать мою спину.

Спустя некоторое время они прошлепали по неглубокому водоему, соответствующему Лесной заводи наверху. Эдеард даже заметил про-взглядом людей, собирающихся на берегах: детей, которым не терпелось запустить в плавание свои цветочные кораблики, и взрослых, озабоченных судьбой Мирнаты.

– Сколько человек с ней в подвале? – спросила Кансин.

– Я чувствую двоих.

Он все еще не определил, есть ли в подвале сам похититель. Там стояло много разных ящиков, бочонков, обрезков бревен, да еще пара скамеек. Но сидит ли на них кто-то, скрытый пеленой маскировки, Эдеард сказать не мог. Да и пол подземелья еще не накопил воспоминаний о стоящих на нем людях. Чтобы перебрать всю дневную память материи, потребуется слишком много времени.

– Как же ты тогда собираешься ее вызволить?

– Грубой силой. Как только все мы проникнем туда, я побегу к двери, пробью ее и окажусь перед девочкой, где смогу ее защитить. Останется только продержаться, пока вы не разберетесь с остальными.

– А если не получится?

– Тогда мы все погибнем, а Маккатрану придется найти кого-то другого, чтобы бороться с бандитами.

Кансин неодобрительно нахмурилась.

– Из тебя получится ужасный главный констебль. Члены Высшего Совета должны быть уравновешенными и утонченными.

– Можешь меня поучить, для этого у тебя есть еще сотня лет.

– Нет, – сказала Кансин. – Ты двигаешься намного быстрее.

Эдеард провел своих товарищей под Розовым каналом, затем они свернули в водосточную трещину и оказались под подвалом рядом с тем местом, где бандиты удерживали Мирнату.

– Я чувствую ее, – взволнованно прошептала Кансин. – Бедняжка перепугана насмерть.

– Все готовы? – спросил Эдеард.

Получив утвердительные ответы, он выдал дальнейшие инструкции:

– Я думаю, мне удастся поднять наверх нас всех одновременно. Не забывайте держать маскировку, пока они не поймут, что мы здесь, потом нейтрализуйте их как можно быстрее. И, ради Заступницы, не кричите. Вы никуда не падаете, это только так кажется.

– Подожди, – сказал Бойд. – Мы будем подниматься, а чувствовать, что падаем?

– Да. И я не знаю, почему так происходит.

Максен щелкнул предохранителем пистолета.

– Давайте уже начинать. Увидимся наверху.

– Хорошо.

Эдеард окутался пеленой маскировки, потом дождался, когда все остальные тоже скроются из вида, и тогда попросил город поднять их наверх.

Он оказался в подвале, где едва мог выпрямиться во весь рост. Это было простое прямоугольное помещение, разделенное потемневшими перегородками, с неглубокими нишами и сводчатым потолком на расходящихся веером балках.

Вдоль одной из стен были свалены старые рыбацкие сети и ловушки для сбора тишкрабов. Ближайший дверной проем выходил на спиральную лестницу, ведущую наверх, в саму коптильню. Перед ней за двумя деревянными столами сидели охранники и неторопливо опустошали миски с какой-то едой. На столе, как заметил Эдеард, не было ни вина, ни пива, только вода. Тот, кто организовывал преступление, не ошибся в выборе. Эти люди подчинялись строгой дисциплине и лежащими на столе пистолетами были намерены воспользоваться безо всяких колебаний. Один только их вид внушал Эдеарду тревогу за друзей.

Один из охранников вдруг нахмурился и начал оглядываться по сторонам.

– Вы что-нибудь слышали?

Эдеард начал пробираться к полуоткрытой двери. Он протиснулся в щель, не осмеливаясь даже дышать. Охранники за его спиной разобрали со столов оружие. К сторожам наверху полетели вопросы, отправленные мощным телепатическим посылом.

Эдеард осмотрел коридор. Воздух там стал плотным от запахов рыбы и дубового дыма. Дверь прямо напротив него вела в подвал, где держали Мирнату. Створка двери состояла из трехдюймовых планок тай-дерева и висела на сравнительно новых металлических петлях. Два тяжелых засова были задвинуты до упора. Эдеард слегка пригнулся, направил всю свою силу в третью руку и прыгнул вперед.

Пелена маскировки слетела с него еще в середине коридора. Дверь от удара третьей руки раскололась пополам, словно стеклянная.

Позади раздался крик, и чей-то про-взгляд поймал его спину. Через миг Эдеард уже проскочил сквозь разбитую дверь и свернул третью руку защищая оцепеневшую девочку.

В замкнутом пространстве подземелья оглушительно прогремели три пистолетных выстрела. Его про-взгляд уловил Кансин, возникшую позади похитителей, сидящих за столом. Один из них уже начал подниматься. Пистолет Кансин нацелился на его затылок. Щелкнул курок, и лицо взорвалось фонтаном крови и осколков костей. Динлей, излучая одновременно ярость и страх, выстрелил в бок второму охраннику. С другой стороны подвала появился Максен.

Эдеард на бегу поднял пистолет, пытаясь прицелиться в одного из двух сторожей, карауливших Мирнату. Позиция была не самой выгодной, но он выстрелил четыре раза подряд. Вокруг загрохотало. Крики и телепатические посылы смешались в сплошной белый шум. Охранник, в которого он стрелял, замер на месте и уставился на кровавое пятно, расплывающееся на груди его куртки. Две пули угодили в Эдеарда, отбросив его в сторону. Третья попала в его щит, точно напротив головы Мирнаты. Через миг он уже согнулся над ней, сцепив руки вокруг дрожащих плеч. Девочка громко плакала. Снова загрохотали выстрелы. Одна пуля, выпущенная оставшимся охранником, ударила Эдеарду в шею. Он вытянул третью руку и, пробив защиту противника, разорвал его мозг. Кровь брызнула из ушей и трещины в черепе, и бандит рухнул на пол.

В Эдеарда попала еще одна пуля. Изменив фокус про-взгляда, он увидел, что раненный охранник, привалившись к стене, дрожащей рукой поднимает пистолет. Третья рука Эдеарда вырвала оружие из его слабеющих пальцев и развернула на сто восемьдесят градусов. Он нажал на курок.

Снаружи прогремело еще три выстрела, и шум затих.

– Эдеард? – крикнул Максен.

– Все в порядке! Я здесь.

– Ты не ранен?

– Подождите, – приказал он.

Эдеард до предела усилил защиту. Мирната потеряла сознание. Он инстинктивно почуял неладное. После того как он подстрелил первого охранника, второй открыл огонь. Две пули попали в него, а третья летела в голову Мирнаты. Все эти выстрелы не могли быть сделаны из двух пистолетов.

Его товарищи сгрудились у двери в подвал.

– Ждите, – снова крикнул Эдеард. – Не входите сюда.

– Что происходит? – с тревогой спросил Бойд.

Эдеард знал, что должен бы радоваться, что никто из его друзей не пострадал. Но он продолжал упорно осматривать подвал в поисках малейших признаков присутствия еще одного человека. Сканирование пола ничего не дало, на нем не было заметно никакой тяжести. Эдеард третьей рукой опрокинул скамью, на которой сидели охранники. Ничего. Он разбил вторую скамью и все стулья.

– Заступница!

Эдеард поднял обломок стула и послал его летать по комнате. Кансин и Динлей сидели на корточках на полпути к его двери с пистолетами наготове; их лица выдавали недоумение, вызванное его действиями, за которыми они наблюдали про-взглядами. Эдеард трижды прощупал подвал деревянным обломком, но так ничего и не задел. Он запустил его вдоль стены на уровне пояса, тыча в каждую нишу. Опять ничего.

– А ты умен, – признал Эдеард и снова направил про-взгляд на пол в поисках отпечатков человеческих ног. Затем он стал проверять стены снизу доверху и тогда наконец обнаружил последнего из похитителей. – Очень умен, – искренне произнес он вслух.

Затем он развернулся, по-прежнему держа Мирнату в центре телекинетического щита, прицелился в потолок сбоку от двери и одну за другой послал две оставшиеся пули.

Маскировка похитителя слетела в тот же момент, когда в него попал свинец. Он прятался, цепляясь за расходящиеся брусья потолка, словно огромный паук. Бандит с глухим стуком упал на пол. Это был тот самый человек, который похитил Мирнату из ее комнаты.

Эдеард подошел ближе.

– Ей всего шесть лет, а вы воспользовались девочкой в своих целях, – с отвращением произнес он.

Губы похитителя раздвинулись в злобном оскале, изо рта показалась струйка крови.

«Сгниешь в Хоньо», – донесся до Эдеарда едва уловимый посыл.

Затем разум бандита потускнел, но Эдеард продолжал наблюдать за ним про-взглядом, отыскивая малейшие признаки сожаления. Хоть какое-то объяснение его ужасному поступку.

С последним вздохом изо рта похитителя снова выплеснулась кровь. Но Эдеард еще ощущал редеющую дымку его мыслей. Тело уже умерло, а они пока жили. И вдруг они всколыхнулись.

Эдеард изумленно ахнул и отступил на шаг назад; от тела похитителя плавно отделилась его душа. Призрачная фигура несколько мгновений помедлила над трупом, поднялась к потолку, а затем исчезла из поля зрения про-взгляда Эдеарда.

– Вы видели это? – с удивлением обратился он к своим друзьям.

– Эдеард? – окликнула его Кансин. – Опасность миновала?

– А, да. Это ведь была его душа, да?

– Его душа?

Она осторожно вошла в разбитую дверь, но сразу же забыла обо всем, едва увидев Мирнату.

– Чья душа? – спросил Максен, появляясь вслед за Кансин.

Эдеард все еще не мог отвести взгляда от потолка, где исчезло призрачное видение.

– Похитителя.

– Тебя ранили? – сочувственно спросил Максен.

– Нет.

Слабый стон Мирнаты заставил Эдеарда вернуться к реальности.

– Не дайте ей увидеть все это, – поспешил предупредить он своих друзей. – Вы в порядке?

– О, наконец-то спросил, – насмешливо бросил Бойд.

– Кажется, меня сейчас стошнит, – пробормотал Динлей.

Его форменный мундир был весь забрызган кровью.

Эдеард третьей рукой сломал наручники, удерживающие Мирнату у стены. Кансин удивленно моргнула, пораженная его силой.

– Ты понесешь ее, – сказала она и нежно провела пальцем по брови девочки.

Рукав ее мундира и пальцы тоже были покрыты пятнами крови.

– Но…

– Это твоя победа, – прервала его Кансин.

Эдеард кивнул:

– Спасибо. Спасибо вам всем.

Мрачное лицо Бойда расплылось в улыбке.

– Хвала Заступнице, мы освободили ее! Проклятье, мы это сделали!

Все засмеялись, внезапно ощутив колоссальное облегчение. Эдеард взял девочку на руки и вынес из подвала. У лестницы уже толпились рабочие коптильни и члены живущей в доме семьи; все лица были озабоченно нахмурены, а про-взгляды ощупывали поднимающихся констеблей. Но когда появился Идущий-по-Воде, озабоченность сменилась ужасом. Все быстро попятились от ступеней.

– Напрасно вы пытаетесь спрятаться, – сказал Бойд, входя в магазин в передней части здания. – Скоро придут местные констебли. Хотя их могут опередить охранники семьи Кальверит.

Эдеард вышел на улицу и зажмурился от яркого солнечного света. Казалось, он не меньше недели не видел солнца, хотя с тех пор, когда Гомелт отвел их в подвал особняка, прошло меньше часа. Он быстро определил направление к особняку семейства Кальверит.

Мирната очнулась, когда они свернули на улицу Арнольда, направляясь к Розовому каналу. Она внезапно подняла голову и стала лихорадочно оглядываться по сторонам.

– Все в порядке, – сказал ей Эдеард. – Мы принесем тебя домой, к твоим родным. Отец и сестра страшно беспокоились о тебе.

Она взглянула ему в лицо широко распахнутыми глазами.

– Ты – Идущий-по-Воде.

– Да, это я.

– Они забрали меня… – Девочка расплакалась. – Держали в темной комнате. Про-взгляд ничего не видел… они такие страшные…

– Все кончилось. Посмотри, как ярко светит солнышко. Ты скоро будешь дома и успеешь увидеть, как запускают цветочные кораблики.

Она прильнула к его груди.

– А что стало с плохими дядями?

– Ты их больше не увидишь. Я обещаю.

Вдоль канала, выстроившись в шесть рядов, собралось множество людей, ожидавших окончания службы Пифии в главном храме. Впереди в основном стояли взволнованные дети и подростки, прижимавшие к груди кораблики. Находившиеся позади взрослые просили их успокоиться и не запускать лодочки, пока Пифия не закончит церемонию. Эдеард улыбнулся; он наконец-то увидел, как много лодочек приготовлено к празднику. Они были самыми разными: от незатейливых бумажных корабликов с парой маргариток в руках у самых младших детей до замысловатых судов с целой радугой цветов, которыми гордились подростки. Их счастливые лица могли поднять настроение кому угодно.

Он начал пробираться сквозь толпу, привлекая к себе любопытные взгляды. Удивление людей возрастало до настоящего шока, когда они видели уставших, но веселых констеблей в покрытых пятнами крови мундирах, а потом и самого Идущего-по-Воде с похищенной девочкой на руках, преданно ему улыбающейся. Наступила глубокая тишина. Люди расступались, освобождая им путь к причальной платформе в конце аллеи.

Кто-то начал хлопать в ладоши. Восхищенный шепот быстро перерос в восторженные возгласы и телепатические посылы. Аплодисменты усиливались.

– Это Идущий-по-Воде.

– Они спасли девочку!

– Мирната жива.

– Благая Заступница, посмотрите, сколько крови.

– С ним все его отделение.

– Они сумели, они спасли ее.

У причала стояли три гондолы, увитые гирляндами снежно-белых роз. Эдеард остановился у первой из них. Гондольер, увидев Мирнату, снял шляпу и прижал ее к груди.

– Отвезите нас к ее дому, – сказал ему Эдеард.

– Но праздник…

– Пифия еще не закончила службу. И я полагаю, Мирната заслужила, чтобы ее вернули домой. А ты как думаешь?

– Да, сэр. Конечно.

Он поднял шест.

К этому моменту вся толпа устремилась к краю канала. Аплодисменты и крики людей вернули Эдеарда к воспоминаниям о событиях у Бирмингемской заводи.

– Посмотрим, как быстро ты умеешь гнать гондолу, – сказал он, давая знак гондольеру отчаливать.

Путь был недолгим. После Лесной заводи они вышли в Главный канал и по нему добрались до частного причала семьи Кальверит на краю Высокой заводи. Мирната сидела на носу гондолы, смотрела по сторонам и наслаждалась всеобщим восторгом, сопровождавшим ее возвращение.

– Как ты думаешь, может, они и голосовать завтра не будут? – тихо спросил Максен, не переставая энергично махать рукой выстроившимся вдоль канала зрителям.

Поднятые вверх цветочные кораблики ритмично раскачивались, приветствуя маленькую девочку, создавая вдоль берега разноцветные волны.

– Голосование уже не имеет смысла, – согласился Бойд.

– Мальчики, неужели вы не можете просто наслаждаться моментом? – воскликнула Кансин. – На этот раз некоторая доля восторгов приходится и на нашу долю.

– Меня сейчас вырвет, – снова пожаловался Динлей, тыча пальцем в запекшуюся кровь на рукаве мундира.

– Держи себя в руках, – строго приказала ему Кансин.

Мирната схватила Эдеарда за руку. Другой рукой она показывала вперед, на причал.

– Я вижу папу, – взвизгнула она. – И Крисси. Они оба здесь.

Она отчаянно замахала рукой, телепатируя все, что приходило ей в голову.

– А госпожи Флорелл нет, – с удовлетворением отметил Бойд.

Гондольер плавно подвел лодку к платформе. Джулан поднял дочку со скамьи и начал лихорадочно обнимать и целовать. К ним присоединилась Кристабель. Мирната с невероятной скоростью принялась рассказывать, что с ней произошло. По всему Главному каналу раскатилось единодушное «ура».

Эдеард и его товарищи поднялись на настил причала. Подошедший Гомелт в знак уважения склонил голову.

– Спасибо вам, – произнес он. – Хотя, видит Заступница, я не могу понять, как вы это провернули. Из подвала нет другого выхода.

Эдеард с заговорщицким видом подмигнул. Потом Джулан порывисто обнял его за плечи и привлек к себе.

– Спасибо, Идущий-по-Воде. Я благодарю тебя от всей души! Мое дитя! Мое дитя снова со мной.

– Извините, что не взяли вас с собой, сэр, – сказал Эдеард. – Но мое отделение отлично работает в команде.

Джулан никак не мог унять слезы. Он снова обнял Мирнату.

– Я все понимаю. Спасибо вам всем. Вы были правы. Я ошибался. Простите, я обезумел от горя…

– Никто не ошибался, сэр. Мирната дома, и это главное.

– Да, да. – Он поднял дочку над головой, и Мирната, засмеявшись, поцеловала отца в макушку. – Просите у меня что угодно, ничто не сможет перевесить моей благодарности. Только скажите, чего вам хочется.

Максен с самым серьезным видом приоткрыл рот, но третья рука Кансин ударила его под ребра. Он страдальчески сморщился и ничего не сказал.

– Мы действительно выполняли свой долг, сэр, – ответил Эдеард.

– Что за чепуха. Я начну выплачивать свой долг с приглашения всех вас на сегодняшний праздник в нашем доме.

– Очень любезно с вашей стороны, сэр, – поспешно заговорил Бойд, не дав Эдеарду возможности отказаться. – Мы польщены.

– Спасибо тебе, Идущий-по-Воде, – со смехом прощебетала Мирната.

Она наклонилась на руках у отца и обслюнявила щеку Эдеарда поцелуем.

Джулан с Мирнатой на руках стал подниматься по ступеням причала, и перед Эдеардом остановилась Кристабель.

– Да, – сказала она, – мы все вам бесконечно благодарны.

Он не знал, что ей ответить, и просто смущенно пожал плечами. На Кристабель все еще была надета просторная ночная сорочка, однако на плечи девушка набросила серо-зеленую шерстяную шаль, да еще привела в порядок прическу.

Друзья подошли ближе.

– Вы сдержали свое слово, – сказала она.

– Э-э, да. На самом деле, это было довольно глупо…

Ее палец прикоснулся к его губам.

– Нет. Вы великолепно справились. Не удивительно, что бандиты и мастера вас так боятся. Я верю в тебя, Идущий-по-Воде.

– Госпожа.

Он очень старался отвесить официальный поклон, но получилось нечто вроде судорожного дерганья. Кристабель осталась абсолютно невозмутимой, словно не происходило ничего особенного. Она проявила колоссальное самообладание.

– Ах, да, госпожа, – насмешливо повторила она. – Что ж, как будущая госпожа Хакспена, я требую первый танец на нашем семейном празднике. И последний. И, думаю, все остальные между ними.

– Ох. – Эдеард побледнел. Танцевал он прескверно. – Почту за честь.

Улыбка Кристабель теперь была обращена ко всем констеблям.

– Прошу вас, сегодня наш дом – это ваш дом. И в любой другой день, когда вам захочется сюда прийти. Из верхней оранжереи открывается наилучший вид на потоки цветочных корабликов, уплывающих в море. И вам надо освежиться. Я позабочусь, чтобы слуги нашли для вас подходящую одежду к празднику.

Эдеард не сводил с нее взгляда, пока Кристабель поднималась по ступеням причала к величественному особняку. Подол ночной рубашки хлопал по ее коленям. «Я не должен смотреть на ее ноги. Не должен».

Кансин сзади оперлась подбородком на его левое плечо.

– Ты ведь и сам прекрасно знаешь, – тихо сказала она, – что не можешь переспать с каждой девушкой в этом городе, верно?

Эдеард посмотрел на ноги Кристабель. Да, худые, но изящные.

– Я знаю, – мрачно ответил он.

Кансин игриво чмокнула его в ухо.

– Но ты мог выбрать кого-то намного хуже, чем Кристабель.

Загрузка...