Темный замысел

39

Продолжение письма Фригейта.

— Посреди моря, окруженного северными горами, стоит Башня, — сказал Том.

— Башня? — переспросил я. — Что вы имеете в виду?

— Разве вы о ней не слышали? Мне казалось, что про Башню знают все.

— Мне о ней никогда не говорили.

— Да ну? До чего же велика Река! Наверно, есть еще масса мест, где не слыхивали этих сказок.

И он начал рассказывать мне то, что, по справедливости, можно назвать мифом — доказательств не было никаких. Человек, поведавший Тому эту историю, вполне мог оказаться лгуном. Но зато она не являлась пересказом из вторых, третьих — и так далее — уст. О нет! Том действительно разговаривал с тем, кто утверждал, что ему удалось лицезреть Башню своими глазами.

Они давно были знакомы, однако его приятель никогда и словом не обмолвился об увиденном. Но однажды, ночью, после грандиозной попойки, он выложил эту историю Тому. Правда, протрезвев, он стал все отрицать.

Этот человек был родом из Древнего Египта и служил фараону Аменхотепу или, как его еще называли, Эхнатону. Ты, наверное, помнишь, что в тринадцатом веке до нашей эры этот владыка Египта пытался создать монотеистическую религию. После воскрешения он оказался среди людей своей эпохи. Рассказчик, которого звали Пахери, знатный египтянин, примкнул к Эхнатону вместе с сорока соплеменниками. Они построили лодку и отправились в путь, совершенно не представляя, как долго он продлится, с единственной целью — достичь истоков Реки. Там, по мнению фараона, должен пребывать бог солнца Атон, который примет под свое покровительство странников и перенесет их в рай, в место, значительно более приемлемое для них, чем Мир Реки.

В отличие от Эхнатона, Пахери оставался политеистом. Он верил в «истинных» богов — Ра, Гора, Изиду — в «старую гвардию», так сказать. Египтянин отправился вместе с фараоном, убежденный, что тот приведет их к божественной обители и там откажется от своей ложной веры. В этом он видел торжество справедливости и ждал вознаграждения от богов за проявленную верность.

К счастью для египтян, их воскрешение произошло в северном полушарии, довольно близко к истокам Реки. Удачей являлось и то, что их соседями были миролюбивые скандинавы, не захватившие путников в плен; они разрешали им пользоваться грейлстоунами.

Приблизившись к северным горам, египтяне попали в районы, населенные гигантскими человекообразными существами, никогда не виданными на Земле. Поверишь ли, их рост достигал восьми или даже десяти футов! Их огромные носы походили на хоботы. Они умели говорить — впрочем, на весьма примитивном языке.

Конечно, поодиночке эти великаны, заросшие рыжим волосом, не могли бы справиться с многочисленной командой судна. Однако сыны Та Кем пришли в ужас: воистину, двери обители мертвых распахнулись перед ними и чудовищные демоны Сета охраняли вход! Но Эхнатону удалось привлечь внимание одного из гигантов, а затем подружиться с ним. Это создание с длинноклювой головой ибиса даже пожелало присоединиться к команде. Египтяне прозвали его Техати — в честь бога, известного грекам под именем Тота.

Дальше Река резко сужалась, вода бурлила в скалистых берегах, грести против течения не хватало сил. Но ничто не могло остановить египтян. С помощью кремневых и железных топоров (железные орудия они умудрились выменять на табак и алкоголь во время странствий) они вырубили в скале узкий выступ в десяти футах над водой, разобрали лодку и обошли узкий участок. Это заняло шесть месяцев.

Судно продолжало свой путь, но вскоре ряд грейлстоунов оборвался. Дальше началось царство вечного тумана. Несмотря на то, что Река отдавала морю массу тепла, она еще могла согреть холодный воздух, наполняя его сырой белесой мглой.

А теперь начинается самая странная часть рассказа.

Путники вышли к утесу, показавшемуся им непреодолимым. Но у его основания египтяне обнаружили прорытый кем-то туннель. Ползком, согнувшись, они миновали его, и дальше увидели конец веревки — связанные вместе полотнища ткани, свисавшие — с другого утеса. Они поднялись наверх и без каких-либо осложнений очутились за грядой гор, у полярного моря.

Кто же прорыл туннель и оставил веревку? И зачем? Мне представляется очевидным, что людям это не под силу. Основная горная порода здесь — твердый кварц, и вырубить в нем туннель можно лишь стальными орудиями. Да и сколько времени заняла бы такая работа? Для нас это неосуществимо. К тому же Пахери сказал, что около туннеля не было никаких следов — ни остатков лагеря, ни кусков породы, ни обломков. Поразительно! Нельзя же унести с собой все, вплоть до камешка!

А как забраться на второй утес без каната? Положим, что таинственные предшественники египтян запустили туда ракету, привязав к ней веревку. Но наверху был лишь один выступ — длинный тонкий пик скалы, за который можно зацепить гипотетическую веревку с гипотетическими крючьями. Попасть в него практически невозможно — выступ снизу не виден, да и рядом с ним египтяне ничего не нашли. Значит, кто-то должен был привязать этот канат и спустить его вниз! Все выглядело так, словно один из неведомых властителей этого мира решил облегчить землянам путь.

С невероятным трудом путники пробрались по краю глубокого ущелья, продуваемого ледяным ветром, и вышли к морю. Над поверхностью воды до самом горизонта висели густые клубы туч. На другой стороне между горами виднелась расселина. Первым заметил ее Техати, уловив мелькнувший в просвете лучик солнца. Он быстро обогнул выступ горы, исчезнув за ним. Потом египтяне услышали крик, за ним — долгий замирающий вопль. Они бросились следом и успели заметить, как тело Техати катится вниз, в туман, по почти отвесному склону.

Позднее они сумели представить себе случившееся. Гигант завернул за утес и в нескольких шагах от себя увидел чашу. Да, представь себе — цилиндр! Значит, кто-то уже побывал там! Техати прошел мимо него, и в этот момент сквозь брешь в хребте блеснул яркий луч солнца. Видимо, ослепленный им, великан в испуге шагнул назад, оступился, споткнувшись о цилиндр, и рухнул со скалы.

Луч высветил посреди водного бассейна колоссальное цилиндрическое сооружение, вершина котором тонула в волнах тумана. Это продолжалось не больше минуты, затем солнце исчезло и вокруг вновь все затянулось серой дымкой.

Ты, наверное, усомнишься, что египтянам удалось увидеть солнце. Даже если это ущелье в горах простирается до горизонта, тучи все равно должны затянуть ее. Очевидно, сильный порыв ветра на миг развеял марево, и это совпало с появлением над расщелиной солнца. Редкий случай, оказавшийся для Техати роковым.

Да, ветры там причудливы. Они еще дважды разгоняли тучи, и египтянам удалось рассмотреть верх Башни. Если бы прямые лучи солнца не осветили ее, они увидели бы лишь темную бесформенную массу; сейчас же перед ними было огромное сооружение в виде цилиндра, поставленного на торец. Вряд ли эту чудовищную конструкцию создали человеческие руки; однако я подозреваю, что творцы и властители нашего мира могли бы принять и облик людей, если на то будет их воля.

Еще одна странность. Через несколько часов египтяне увидели, как из окутавшем Башню тумана возникло нечто округлое и огромное: На их глазах оно стремительно вознеслось вверх, отражая свет солнца, и вскоре исчезло из глаз.

Меня охватило безумное волнение.

— Эта Башня, несомненно, главный штаб, пристанище Тех, кто правит в нашем мире!

— Мы с Фриско того же мнения.

В пути египтяне очень привязались к Техати. Несмотря на устрашающую внешность, гигант обладал добрым сердцем и любил пошутить. Он быстро изучил язык, иногда удивляя своих спутников неожиданными каламбурами, что свидетельствовало о его несомненном уме. В царстве живых лишь человеку, дана способность к игре словами. Только homo agnomenatio,[9] так, кажется? Не помню, совсем забыл латынь. Попадись мне ее знаток, я с удовольствием восстановил бы свои знания.

Но вернемся к Пахери и Техати. Египтянам удалось пройти тяжкий путь через горы лишь благодаря его силе и обезьяньей ловкости. На месте гибели гиганта они вознесли молитвы и двинулись дальше. Узкая тропка косо нависала над ущельем под углом сорок пять градусов; влажная и скользкая, она была так узка, что путникам пришлось идти цепочкой друг за другом, касаясь плечами отвесной стены утеса. В некоторых местах она сужалась еще больше, и люди передвигались боком, прижавшись грудью и лицом к скале, судорожно цепляясь за малейшие неровности.

На полпути Эхнатон, который шел первым, едва не сорвался — он увидел скелет. Да, там лежал скелет; без сомнения, скелет человека, погибшего от голода в этом краю, где не было грейлстоунов. Фараон прочитал над костями молитву и столкнул их в воду. Они продолжали свой путь и вскоре добрались до конца тропы. Казалось, она исчезала в море, и люди пришли в полное отчаяние. Эхнатон, уцепившись одной рукой за выступ скалы и держа в другой факел, стал осматриваться вокруг. Неподалеку он увидел темный провал — вход в пещеру; видимо, тропа вела к нему. Он оттолкнулся от выступа и шагнул в свинцовые волны. Вода доходила до колен; египтяне брели за своим вождем, осторожно нащупывая каждый шаг.

Их охватил смертельный холод, зубы стучали, они еле двигались. Пахери, содрогаясь от ужаса, шел последним. Что их ждет? Может быть, перед ними дверь в жилище богов? Не ожидает ли их там песоголовый Анубис, дабы отвести к Великому Судье, который каждому отпустит по его деяниям? Пахери вспоминал о совершенных им несправедливостях, о мелочности и жестокости, алчности и вероломстве. В предчувствии неизбежной кары он замер; остальные ушли вперед, а он все стоял в ледяном холоде и мраке, обуреваемый страхом. Наконец, он поспешил за своими товарищами.

Пещера окончилась туннелем, явно искусственным. Через сотню ярдов он расширился, и люди оказались в круглом зале, освещенном девятью лампами в форме сфер; установленные на высоких треножниках, они излучали холодный ровный свет.

Первое впечатление было устрашающим — они вновь увидели скелет. Его правая рука была вытянута, будто человек старался что-то достать. Рядом валялся цилиндр. Но египтян больше поразило то, что скелет оказался женским. По черепу и остаткам волос они определили, что незнакомка принадлежала к негроидной расе. Вероятно, женщина тоже умерла от голода. По трагической иронии судьбы это произошло в нескольких футах от запасов пищи.

После смерти своего спутника, на останки которого египтяне наткнулись раньше, она сумела пройти — или проползти — весь путь в эту подземную камеру и погибла, когда спасение было рядом.

Меня чрезвычайно заинтриговала ее судьба. Что толкнуло ее на это гибельное странствие? Сколько было у нее спутников? Кто из них погиб, а кто вернулся, не дойдя до пещеры, через порог которой перекатываются волны северного моря? Каким образом им удалось миновать земли длинноносых гигантов? Как ее звали и почему ей выпал столь страшный конец?

Может быть, она оставила записку в своей чаше? Но цилиндр был заперт, и открыть крышку могла лишь его владелица. Да и вряд ли египтяне смогли бы прочесть послание. Все это случилось до того, как усилиями миссионеров Церкви Второго Шанса на Реке был внедрен эсперанто. Кроме того, миллиарды людей, научившихся говорить на этом языке, писать на нем не умеют.

Египтяне прочли заупокойную молитву над останками и в молчании принялись осматривать зал. Они обнаружили одиннадцать металлических лодок разного размера, покоящихся на У-образных металлических опорах.

Здесь же были запасы пищи в пластмассовых коробках. Вначале Эхнатон и его спутники не могли понять, что это такое; потом они разглядели на банках рисунки, поясняющие, как их открыть. Откупорив сосуды, люди обнаружили там мясо, хлеб и овощи. Они с жадностью набросились на еду, насытились, и от усталости их сразу же сморил глубокий и долгий сон.

Теперь египтяне твердо уверовали, что боги (по мнению Эхнатона — бог) им покровительствует. Это для них была подготовлена тропа — пусть тяжкая, но путь к бессмертию не дается легко и преодолеть его можно лишь добродетелью и усердным трудом. Вот Техати, несомненно, грешил в своей жизни, и боги за это сбросили его со скалы.

На лодках также были нанесены схемы, из которых стало ясно, как ими управлять. Египтяне внимательно изучили их и выбрали себе одно из самых вместительных суденышек. Четыре человека легко подняли лодку и донесли до моря. Спустив ее на воду, они разместились в ней. Возле руля находился щиток с кнопками. Хотя фараону не подобало заниматься мирскими трудами, Эхнатон решил сам вести кораблик. Сверяясь с рисунком-схемой, он надавил клавишу на щитке. Засветился экран, на нем возник оранжевый силуэт башни. Он нажал другую кнопку, и лодка двинулась вперед.

Среди египтян возникла паника, но их вождь не дрогнул и сохранил невозмутимость. Потом люди успокоились. Они знали, что сделали все правильно и не нарушили божественной воли. Металлическое суденышко представлялось им баркой, на которой, по их верованиям, умерших перевозят по водам в иной мир — Аменти, Страну Заката. Пищу, найденную в пещере, они сочли даром богов, а сама гигантская Башня — что ж, она походила на огромную круглую колонну; в своей стране они привыкли лицезреть громадные сооружения.

Подобно многим народам, египтяне после воскрешения в мире Реки испытали потрясение, даже гнев. Их жрецы рассказывали совсем другие истории о загробной жизни. Правда, они по-прежнему обитали в прибрежной стране, как раньше на Ниле, но на этом сходство кончалось. Однако сейчас боги вели их в самое сердце Иного Мира.

И то, что окружало их, было действительно похоже на Страну Заката. Сейчас, когда они уже пребывали в жилище Озириса, это особенно бросалось в глаза. Наверное, долина Реки — промежуточная стадия между миром живых и миром мертвых. О ней тоже рассказывали жрецы, но они во многом заблуждались, и это понятно — лишь боги владеют истиной. Конечно, колонноподобная Башня не похожа на Двойной Дворец Великого Судии, но боги могут менять все. В Мире Реки тоже все постоянно менялось, потому что менялись сами души богов.

Эхнатон повернул руль, и оранжевое изображение башни на экране надвое пересекла темная черта. Время от времени он сжимал круглую рукоять справа от штурвала, регулируя скорость. Кораблик несся по волнам затянутого туманом моря с такой быстротой, что пассажиры онемели от страха. Через два часа изображение Башни разрослось до огромных размеров, и вдруг экран осветился ярким всполохом. Эхнатон резко снизил скорость. Он нажал еще одну кнопку, и египтяне закричали от ужаса и изумления: из двух овальных стояков на носу судна вырвались блестящие снопы света.

Гигантский монолит Башни нависал над ними.

Эхнатон коснулся следующей клавиши. Гладкие, без единого шва стены медленно разошлись, образовав огромные круглые ворота. Лучи прожекторов осветили просторный зал с металлическими стенами. Фараон направил лодку к самому входу, выключил двигатель и встал на борт, пытаясь дотянуться до порога, возвышавшегося над ними. Рывок — и он прыгнул в зал, держа в руках конец каната; крюки, торчавшие из стен, подсказывали, где следует его закрепить. Недоверчиво, в полном молчании, за ним последовали остальные.

Все — за исключением Пахери. Его обуял такой ужас, что он не мог заставить себя сдвинуться с места. У него стучали зубы, тряслись колени, испуганной птицей билось в груди сердце. В голове царил полный сумбур. Он не находил сил подняться и догнать остальных. Там, в глубинах чудовищной Башни, ему уготовано предстать перед Судией и ждать кары!

Тут я должен вступиться за Пахери. Он рискнул поведать Тому Райдеру о своей трусости, а это уже мужественный поступок.

Что касается Эхнатона, то он не опасался своего Единого Бога и смело направился вперед по проходу. Кучка египтян следовала за ним, отставая лишь на несколько шагов. Один из них с удивлением обернулся к сидящему в лодке Пахери, махнул рукой, приглашая поспешить за ними, и двинулся дальше.

Внезапно в конце прохода египтяне без единого звука рухнули на колени. Они пытались подняться, опираясь на руки, но неведомая сила прижала их к полу. Они лежали, распластавшись, словно восковые фигурки.

Медленно сдвинулись створки ворот; ни следа, ни тонкой щелки не осталось от них на гладкой поверхности стены. В густом тумане холодного моря Пахери был один.

Не теряя времени он нажал кнопку, и лодка двинулась с прежней скоростью. Но теперь на экране не было никакого изображения, никакой картинки, подсказывающей путь. Он долго метался взад и вперед вдоль отвесной скалы, пытаясь найти пещеру. В конце концов, Пахери выбрал одно направление и вскоре добрался до провала, под сводом которого море пробивалось сквозь горы. Направив туда лодку, он попал в громадную вытянутую пещеру; в дальнем конце ее раздавался грохот водопада. Египтянин попробовал найти место, чтобы пристать, но течение стремительно несло его лодку к пропасти. Рев падающей воды стал громоподобным, суденышко перевернулось, Пахери рухнул куда-то вниз… и больше он не помнил ничего.

Очнувшись, Пахери обнаружил, что лежит, совершенно нагой, у какого-то грейлстоуна. Рядом стояла чаша — конечно, новая, — и громоздилась стопка полотнищ. Он услышал голоса. Темные фигуры с цилиндрами в руках двигались к грейлстоуну. Египтянин был здоров и невредим, но переполнен чудовищными воспоминаниями об обители богов.

Том Райдер встретился с Пахери в этих местах, пробудившись после того, как его прикончил какой-то средневековый фанатик-христианин. Он вновь избрал солдатское ремесло и попал в один отряд с египтянином. Вскоре ему удалось услышать этот рассказ. Райдер дослужился до звания капитана и вновь был убит. На следующий день он проснулся в местности, где жил Фарингтон. Через несколько месяцев они вместе отправились вверх по Реке на выдолбленном из сосны челне. Позже вернулись обратно, построили «Раззл-Даззл» и набрали экипаж.

Как я отнесся к этой истории? Ну, прежде всего, я решил, что до истины нужно добраться самому. Если Пахери ничего не выдумал — а Том, считал, что у него воображения не больше, чем в дубовом топорище, — то стоит поискать пути на север. Этот мир, столь непохожий на Землю, может дать ответы на великие вопросы; он — отражение подлинной сути вещей.

Эй, там, на Башне! Ждите!