Темный ангел. После тьмы

Глава 2. ОЗОРНОЙ И СЛАВНЫЙ

С заглавной страницы Нью Ворлд Викли:

Записки Скетчи

С.Т. «Скетчи» Саймон

«Тихий испуг»

Не так давно, если бы вы сказали жителям Изумрудного Города, что они увидят Рождественские гирлянды, натянутые на высоких заборах Терминал Сити, то получили бы не совсем вежливый ответ, что вы чокнулись.

Но многое изменилось спустя шесть месяцев после начала так называемой «осады Терминал Сити». С одной стороны, осада официально закончена — и необычные обитатели района, и городское правительство согласны с этим. Но все-таки полицейское оцепление остается за воротами 24 часа в сутки 7 дней в неделю, перемирие сохраняется.

Мир был установлен вскоре после разоблачения Келпи, серийного убийцы-хамелиона, захваченного трансгенами, — события, убедившего многих в городе, что создания Мантикоры были серьезно настроены вписаться в общество. Национальная Гвардия теперь в прошлом, как и угроза Армии США.

Но по-прежнему большой сегмент населения остается неубежденным, и полиция по-прежнему охраняет ворота. Новая миссия парней в голубом, однако, состоит в том, чтобы не пропустить тех, кто пытается разрушить мир, и не допустить трансгенов вовне.

Жителей Терминал Сити теперь считают гражданами Сиэтла, американскими гражданами, равными в правах с остальными. Конечно же, они все еще не могут ужиться с некоторыми непонимающими жителями нашего прекрасного города. Таким образом, большая часть тех, кто живет в Терминал Сити остается в пределах этой охраняемой территории, которая является не только местом их работы.

Их новое положение в обществе, однако, вынудило трансгенов создать должность главы города, и на следующих выборах Терминал Сити изберет собственного депутата в городской совет. Нью Ворлд Викли поддерживает это решение, ведь трансгены все же люди, несмотря на то, что они были генетически созданы для участия в секретной правительственной операции. (Прим. редактора: В продолжение этого материала читайте статью в нашем специальном приложении «Нация фриков»: «Матникора — Шоу уродов правительства США, за которое вы заплатили!») В настоящее время Макс Гевера — загадочная красивая темноволосая X5, которая добилась мира, — является де факто мэром Терминал Сити. Темноглазая с высокими скулами Макс — чьи полные губы и соблазнительные формы притягивают взгляды и мужчин и женщин — имеет достаточную сексапильность, что позволит ей добиться успеха и сделать из этой толпы полноценное общество. Ее позиция, ее смелость и лидерские качества были основой, поддерживающей эту толпу с самого начала осады.

В черном костюме состоящем из свитера, жилета, облегающих слаксов и ботинок, миниатюрная, привлекательная машина для убийств, которая была Макс Геверой, сидела в кабинке ресторана через дорогу от Терминал Сити. Она потягивала кофе и читала статью в газете, которую написал ее друг Скетчи. На ее лице играла полуулыбка. Не осознавая своей кошачьей грации, Макс встряхнула головой, и подумала о том, что даст Скетчи пинка за эту «достаточную сексапильность».

Забавно, что из всех СМИ, скользкий Нью Ворлд Викли стал голосом разума, первым изданием, которое приняло сторону трансгенов. Забавно было и то, что это наименее уважаемое сиэтллское издание имело национальные мастабы благодаря тому, что его продавали во всех продуктовым магазинах Америки.

Если не брать во внимание ее красочное описание, Макс не могла поспорить с тем, что Скетчи написал в своей статье. Положение трансгенов стало лучше, что было удивительно, учитывая ту угрозу геноцида, с которой они столкнулись. Но проблемы по-прежнему оставались — разные проблемы, новые, часто бытовые — и в мирное время Макс испытывала трудности с таким количеством незначительных вопросов, тогда как в военное вреся Макс никогда не пасовала перед крупными неприятностями.

В том, чтобы быть генетически модифицированным супер солдатом есть свои преимущества, без вопросов. И как бы Макс не хотела вписаться в общество и просто жить в мире, слишком много раз за последние шесть месяцев в ней просыпалась неугомонность, жажда действия, и это беспокоило ее. Неужели Мантикора поставила ее на такой путь, что нормальная жизнь недостижима, несмотря на все прилагаемые усилия?

Эти мысли и чувства беспокоили ее, особенно сейчас, когда все встало на места для ее товарищей трансгенов.

Выступлений антитрансгенных сил не было, если не считать единичных протестующих, и по большей части беженцы из Мантикоры неплохо вписались в общество, если не физически, то экономически. К их удивлению, те же качества, которые делали их высококлассными солдатами, также отлично служили им для ведения бизнеса. С привлекательным X5 Алеком, который возглавлял движение по неизведанной территории под названием «коммерция» — может в прошлой жизни он был яппи 80-х? — трансгены не просто стали успешными, они фактически процветали.

И у этого славного костра капитализма была не одна искра. Оказалось, что первое создание Мантикоры — неповоротливый, дружелюбный человекопес Джошуа — был не единственным обитателем Терминал Сити с художественными способностями. Картины Джошуа приносили ему деньги и раньше в главной галерее Сиэтла, а в окружении, в котором он нуждался, он стал рисовать с новым пылом.

Благодаря его природному, инстинктивному таланту Джошуа был успешен еще до своей таблоидной славы, а теперь стоимость его сильных примитывных картин взлетела до небес. Владельцы галерей требовали как можно больше «трансгенного искусства», и жители Терминал Сити отвечали.

Картофелеголовый охранник Дикс и его приятель с головой как бейсбольный мяч Люк были гораздо больше, чем простые инженеры. Они подняли систему безопасности Терминал Сити, обслуживали всю технику, спроектировали и построили собственные генератор и систему водоснабжения. Они также были скульпторами по металлу, которые создавали причудливые изображения в глазах и умах зрителей. Очень скоро это хобби стало их бизнесом.

И у Мола, как выяснилось, был талант создания скульптур из песка. У многих из них были разнообразные навыки, не всегда такого художественного уровня как у Джошуа или скульптором, но техника всегда отражала их особенности.

Макс усмехнулась от этой мысли. Давайте подумаем, сказала она себе, кто еще на этой планете является более уникальным соединением генетики и природы чем трансгены?

Таким образом они открыли уличный рынок, и месяц спустя трансгенное искусство стало хитом по всему городу как для искусствоведов, так и для обычных людей. Мало того, что трансгенные ремесленники были талантливы, они также отличались продуктивностью, и были любимцами СМИ, и приносили хороший доход. Меньше чем через три месяца, они арендовали семиэтажное здание через дорогу от главных ворот.

Для Макс, семиэтажный дом, в котором расположилась Художественная Студия Терминал Сити, был полон воспоминаний. На первом этаже этого здания находилась кофейня, в которой она и детектив Рамон Клементе наконец раскрыли друг перед другом свои карты по делу Келпи. Для Макс этот ресторан был символом начала доверительных отношений и даже дружбы между трансгенами и обычными людьми.

Конечно, было необходимо открыть ремесленный центр за пределами Терминал Сити — токсичная индустриальная зона, где они жили была пригодна только для генетически приспособленных трансгенов. Терминал Сити виднелся через дорогу — большой из стали и бетона призрачный город, населенный трансгенными привидениями, полный теней капитализма и худших черт свободного предпринимательства. Здесь тоже была сладкая ирония, поскольку контркультурный центр процветал, пожиная плоды этого свободного предпринимательства.

Такая близость с Терминал Сити придавала воздуху аромат тайны и известности, который привлекал обычных людей в «экзотический» центр. Скетчи расхвалил центр в Нью Ворлд Викли, и остатки СМИ тут же к нему присоединились.

Макс нравился тот факт, что трансгены владеют зданием — Логан Кейл ссудил им деньги, и был близок к тому, чтобы получить их обратно — и что ресторан на первом этаже был восстановлен. Джем — девушка, которая родила ребенка во время кризиса в Джем Пони, повлекшем осаду Терминал Сити — работала за стойкой, а два других X5 разделяли административные обязанности (с сфере общественного питания было негласно решено держать наиболее радикально внешне измененных трансгенов за сценой). Многие курьеры Джем Пони останавливались здесь перекусить, когда доставляли посылки в эту часть города, и так как копы все еще охраняли перимерт, ресторан был большой угрозой для бизнеса по продаже пончиков.

Остальная часть здания была превращена в магазинчики, где продавались эклектичные или старинные вещи. Те трансгены, что не участвовали в производстве занимались антиквариатом. Пройдя обучение у бывшей воровки Макс, — ее уличный наставник Муди хорошо ее натренировал несколько лет назад в Лос-Анжелесе — трансгены быстро поняли какие предметы достойны внимания, а какие нет, не только в масштабах Терминал Сити, а на всех барахолках и рынках в городе.

Сидя с чашкой кофе в ресторане на первом этаже Художественной Студии Терминал Сити, Макс слегка улыбнулась, подумав о том, как многого они достигли за такой короткий промежуток времени.

— Ты выглядишь как кошка, которая съела канарейку, — сказал Логан Кейл, когда подошел к ней.

— Ты же знаешь, я вегетарианка, — ответила она.

Логан сел за столик напротив Макс.

— Я знаю, что ты пытаешься быть вегетарианкой… Как успехи?

Она усмехнулась:

— Скажем так, в следующий раз, когда ты будешь готовить порцию чили… я буду там.

Высокий, с растрепанными светлыми волосами, в очках с металлической оправе, и с пронзительными голубыми глазами, Логан Кейл выглядел атлетом. Хотя на самом деле он им и был. Логан придерживался жесткого графика тренировок в своей модерновой квартире, находящейся во внешне заброшенном здании прямо за токсичными границами Терминал Сити.

Но под его повседневной одеждой, под земляного цвета брюками, Логан носит экзоскелет, дающий ему возможность ходить, возможность, которой его лишила пуля, угодившая ему в спину, и которая вернулась к нему благодаря медицинскому устройству, которое он теперь носил постоянно.

Несмотря на свое материальное состояние, Логан был далек от того, чтобы быть праздным богачом. Он использовал свои деньги для борьбы с правительством и преступностью, выявляя недостатки сложившейся системы. Таким образом, почти все время он являлся подпольным кибержурналистом, которого весь город — а теперь и вся страна — узнавали по таинственному голосу и изображению проникновенным голубых глаз — Зоркого. Только горстка человек знала о двойной жизни Логана, другая горстка считала его агентом Зоркого. Но Макс знала правду — она работала с ним уже несколько лет.

— Я вижу, ты читаешь последнюю попытку Скетчи получить Пулитцеровскую премию, — сказал Логан.

— О, да. Он получит.

— Оооо… ты звучишь так классно… даже сексапильно.

Она ударила его газетой, но не смогла сдержать улыбку.

— Уголь в твой чулок в этом году, безусловно, уголь.

— Мы всегда сможем использовать его как топливо, — сказал он. — Ты знаешь, что я хочу на Рождество? Что я действительно хочу?

— Нет. Но я уверена, ты скажешь мне.

Он протянул руку, на которой была перчатка, и взял ее руку в черной кожаной перчатке в свою и сжал.

— Вот чего я хочу, — произнес он. — Только… чтобы мы были вдвоем…

— Без перчаток?

Он усмехнулся почти застенчиво, но твердо ответил:

— По крайней мере.

Макс любила этого человека.

Она любит его, он любит ее, и они должны были держаться за руки прямо сейчас, действительно, держаться за руки… Черт, они уже долго должны жить счастливо…

— После всего мы должны жить долго и счастливо, — высказала она свою мысль. — Ты так не думаешь?

— У нас могло бы быть намного более холодное рождество.

— Мы сидим здесь, — сказала она, проигнорировав его замечание, — превращая биологически опасную пустошь в Джеймстаун для трансгенов.

— Не будь так строга к этому месту. Или к себе. Ты достигла многого.

Она знала, что называя Терминал Сити Джеймстауном была несколько резка. «Джеймстауны» — это современные Гуверсвили, которые возникали в постимпульсный период и были названы в честь тогдашнего президента Майкла Джеймса. Терминал Сити стал чем-то подобным. (Прим. пер. Гувервиль — это типичное название для городов бездомных, которые возникали в США во времена Великой Депрессии).

— Да, у нас могло бы быть более холодное рождество, — наконец согласилась она. — Я не знаю, что со мной, Логан. Это как будто у меня что-то зудит, а почесаться я не могу.

Он посмотрел на нее.

— Мне знакомо это чувство.

На щеках Макс появился предательский румянец.

Она махнула Джем, чтобы та принесла Логану кофе.

Настоящая причина того, что она и Логан не могли жить долго и счастливо заключалась в покойной и не оплакиваемой сучке, которую Макс знала под именем Ренфро. Это случилось в штаб-квартире Мантикоры, вскоре после того, как Макс сожгла здание, когда Ренфро заразила Макс вирусом, бомбой, единственной целью которой было убить Логана.

Фактически, Ренфро сделала любое прикосновение Макс к Логану смертельным для него.

Рождество всегда приносит мысли о доме, не так ли? Макс задумалась. Нравилось ей это или нет, для нее и других трансгенов — выглядели ли они «нормально» как X5 или были мутантами вроде Джошуа и Дикса — для них Мантикора была домом.

Результатом генетических экспериментов, невиданных в масштабах целого мира, беженцы из Мантикоры были уродами, и большая часть города не даст им забыть это. После отъезда полковника Дональда Лайдекера, «суррогатного отца» Мантикоры, командование приняла на себя Ренфро. Она была главной, когда схватили Макс.

Прежде чем Макс удалось бежать, Ренфро и ее команда бессовестных ученых — нацистам, возможно, пришлось бы по вкусу иметь этих «сумасшедших врачей» своими сотрудниками — заразили Макс вирусом, который наносит ущерб только одному человеку на земле: Логану Кейлу. Если Макс и Логан коснутся в любом случае, он получит вирус… или, скорее, вирус получит его: Логан умрет в течение двадцати четырех часов.

По этой причине, они оба были осторожны и не соприкасались, и постоянно носили перчатки, и длинные брюки в теплую погоду… и даже в интимных ситуациях, как эта, когда они сидели за столиком в ресторане, пара хранила почтительное расстояние, как школьники на первом свидании.

Ранее в этом году у них была возможность увидеть, что произойдет, если вирус не контролировать. Когда Макс ловила Келпи — хамелеона, ставшего серийным убийцей, — он смог каким-то образом заразиться. Так как Келпи был увлечен Макс, его конечной целью был Логан, точнее он хотел стать Логаном, чтобы занять его место рядом с Макс. Когда Келпи начал свое превращение, сделавшее его псевдо-Логаном, Макс дотронулась до изменяющегося трансгена, и этого было достаточно для того, чтобы передать вирус, к несчастью для Келпи.

Макс и ее друзья: Логан, Чудачка Синди, Алек, Джошуа и другие — были свидетелями мучений и смерти Келпи. С тех пор Макс еще внимательней следила за тем, чтобы она и мужчина, которого она любит, никогда не прикасались друг к другу. Неважно что: легкий поцелуй, соприкосновение рук, даже формальное объятие могут стать смертельными для него.

Джем принесла Логану дымящуюся чашку кофе, поставила перед ним и тепло улыбнулась. Логан улыбнулся в ответ.

— Как Ева? — спросил он официантку.

В ночь после кризиса с заложниками Джем Пони, Джем решила, что, поскольку ее младенец был первым трансгеном, рожденным на свободе, ребенок должен быть назван в честь первой женщины в мире… значит, Ева.

— Она уже стоит, и хочет идти, — ответила тонкая, привлекательная официантка, — хотя она еще не готова. С ней будет много хлопот.

— Уже стоит? — переспросил пораженный Логан. — В шесть месяцев?

Макс только улыбнулась.

— Хорошие гены, то есть очень, очень хорошие гены. С каждым из нас, X5, было так же.

Логан удивленно поднял голову, затем отхлебнул свой кофе. Джем вернулась обратно за стойку. Макс провела рукой по лицу и глубоко вздохнула.

— Ты выглядишь побитой, — сказал он. — Очень плохо, что тебя генетический улучшали не для того, чтобы быть мэром, а убийцей.

Она слабо ухмыльнулась в ответ.

— Вот как я устала, даже дурацкая шутка вроде этой вызывает у меня улыбку.

Он фыркнул:

— Может и дурацкая. Но ты улыбнулась.

— Я улыбнулась, — призналась Макс.

— И есть много вещей, за которые мы должны быть благодарны.

— Да, есть. Я кажусь неблагодарной…?

— О, да.

Макс только покачала головой.

— Прости… Я не была запрограммирована быть лидером… Я одиночка. Коммандос.

После очередного глотка кофе, Логан сказал:

— Ну, одиночнка ты или нет, на крыше много людей, ожидающих тебя.

— Да?

— Джошуа, Алек, Чудачка Синди, Мол. Я думаю, Дикс и Люк тоже там. Скетчи тоже… даже если ты хочешь сбросить его задницу с крыши.

— Теперь ты меня искушаешь… Но там холодно.

Последние две недели погода была отвратительной, даже по меркам Сиэтла. Температура колебалась около нуля, ветер дул со скоростью тридцать-сорок миль в час с порывами до пятидесяти.

Логан посмотрел на нее.

— Я не вижу, чтобы ты была одета в пальто. И не ты ли рассказывала мне как задерживала дыхание на пять минут? Под толстым слоем льда. Когда бежала из Мантикоры.

— Это не значит, что мне понравилось.

— Где твой Рождественский дух?

— Рождество в Мантикоре не вселило в меня ностальгию по этому празднику.

— Как насчет твоей приемной семьи?

— Да, это было чудесно, особенно когда мой приемный отец напился и забросил мою приемную сестру на дерево.

Встряхнув головой, Логан спросил:

— А кто говорил про уголь в носок, мисс Гринч? Тебе нужно приобщиться к святочному духу.

— Я знаю способ, но он не связан с холодной крышей.

— Какой же тогда?

— Сидеть с тобой у камина. Как называлась та старая песня? «Жареные каштаны»?

— Смотри, — сказал он, и его улыбка осветила все вокруг. — У меня есть для тебя немного рождественского настроения.

Эта его улыбка, показывающая белоснежные зубы и ямочки на щеках. Она любила эту улыбку, она любила в нем практически все. Сейчас у нее были тудные времена, и она знала, что ему тоже нелегко. Они оба знали, что чувствуют, и, возможно, этого было достаточно.

Каждый из них был так занят в последнее время, что практически не видел другого. Логан продолжал использовать Зоркого как мощную машину пропаганды трансгенов, а Макс всегда решала какие-нибудь проблемы Терминал Сити, требующие ее внимания. Если это не были проблемы с водоснабжением, то нарушение правил проживания, или выбор логотипа для нового ремесленного или антикварного магазина.

Может она и не интересовалась такими бытовыми мелочами пару месяцев назад, но сейчас эти повседневные заботы, казалось, занимали все ее время. Провести хотя бы пару минут наедине с Логаном было все равно, что наконец переплыть Паджет Саунд.

— Почему бы нам просто не пойти туда, посмотреть, что это банда хочет, и уйти оттуда? — предложил Логан.

Она игриво покачала головой.

— У меня есть идея получше.

— Какая?

— Сбежать от них.

Он серьезно покачал головой.

— Ты знаешь, что мы не можем.

Она фыркнула.

— Отлично, мы пойдем на крышу и сделаем все, что оин хотят… но есть одно условие.

— Да?

— Остаток вечера будет только наш. Тихий вечер вместе. Начиная с того, что я буду готовить тебе ужин. Я собираюсь официально бросить сегодня вегетарианство.

Теперь она полностью захватила его внимание.

— Только для нас двоих? — переспросил он.

— Я что заикаюсь? Только для нас двоих.

Она уже была на ногах и допила кофе стоя, затем вытащила из кармана смятую купюру.

— Пошли.

Дикс уже запустил лифты в здании. На самом деле центр находился в достаточно хорошем состоянии, и угрозы утраты его привлекательности не существовало. Макс и Логан поднялись на седьмой этаж, который пока что модернизировался и был закрыт для публики.

Дойдя до конца корридора, парочка вышла на лестницу, которая вела на крышу. Поднимаясь, оба держались за перила, так как были в перчатках. Когда Макс начала открывать дверь, она почувствовала ветер, — надо стиснуть зубы! — он попытался вырвать дверь из ее рук. И только ее особенная сила не позволила двери с силой распахнуться. Когда Логан вышел наружу, она приложила усилия, чтобы закрыть дверь. Затем они увидели остальных, которые ждали их под серым небом, сумерки нависли над городом как низкие тяжелые облака.

Через дорогу виднелось главное здание Терминал Сити, над которым развевался флаг Нации Фриков. Он выдавался высоко вверх, ветер растягивал полотнице, и красные, белые и черные полосы на нем были хорошо видны даже издалека. Взлетающий голубь, казалось, вот-вот полетит к ним.

Все, стоявшие полукругом, и Логан, стоявший справа, были сейчас для нее семьей. Улыбка от чувства вины за ее нежелание принять их приглашение вспыхнула у нее на лице, несмотря на холод, при взгляде на них.

Девочка могла плохо поступить.

Чудачка Синди в дождевике с капюшоном, надетым на голову, стояла в центре, держа руки за спиной. Хоть и обычный человек, она была истиной красавицой с живыми карими глазами и широкой улыбкой, которая согревала в любой холод.

Хотя она и была обычным человеком, и сила Чудачки Синди уступала силе ее лучшей подруги и «сестры» Макс, но энергия Синди мог позавидовать любой. Чудачка Синди перла вперед как четырехсот футновый тигр, заправленный пятой чашкой кофе, и она никому не давала поблажек, нравилось им это или нет.

Макс знала, что именно поэтому они с самого начала нашли общий язык. Каждая разглядела в другой бунтаря и была рада этому.

Справа от Чудачки Синди стоял Алек. Его темно-русые волосы немного отросли и он зачесывал их назад, хотя сейчас ветер растрепал их в разные стороны. У него были пронзительные темные глаза, а на лице играла высокомерная усмешка. Он мог быть эгоистичным придурком, но Макс знала, что и у него есть хорошая сторона.

Будучи X5, как и Макс, Алек никогда не сталкивался с препятсвиями, которые не смог бы преодолеть, выбирая самый легкий путь. Он с удовольствием провел бы час, ища решение проблемы, которую мог бы решить, приложив усилие в два раза быстрее. В последнее время Макс заметила, что Алек наконец начал понимать, что то, что он раньше рассматривал как подарок, может быть и недостатком.

Рядом с Алеком стоял Джошуа, высокий человек-собака, первый из экспериментов Мантикоры и на сто процентов человек, по крайней мере физически. Он вырос в тяжелых условиях в подвалах Мантикоры, и это повлияло на его развитие, так что при первой встрече его можно было принять за умственно отсталого. А правда была в том, что он обладал острым умом и огромным сердцем. Его длинные темные волосы развевались на ветру, но он, казалось, не замечал этого. На его лице мгновенно появилась блаженная улыбка, как только он увидел Макс.

За Джошуа был Скетчи, велокурьер, превратившийся в таблоидного журналиста, еще один из «обычных» друзей Макс из Джем Пони. Конечно же, Скетчи не был обычным, так же как он не был и трансгеном. Высокий и долговязый с темными волосами со светлыми прядями, Скетчи, казалось, весь состоит из колен, локтей, и подвижной головы, как марионетка, которой управляет неуклюжий кукольник. Парень, казалось, был пришибленный, и часто начинал понимал шутку уже после того, как остальные над ней посмеялись.

По левую руку от Чудачки Синди стояла пара лысых инженеров альбиносов, ставших скульпторами — Дикс и Люк, а за ними человек-ящерица Мол. Даже в такой сильный ветер Мол невозмутимо попыхивал сигарой.

— В чем дело? — спросила Макс, срываясь на крик, чтобы быть услышанной в приближающейся буре.

Полукруг распался, чтобы продемонстрировать большую рождественскую ель, прикрепленную к углу крыши стальными канатами. Высокая и пушистая ель была украшена огнями и гирляндами. Даже с таким суперпрочным креплением казалось, что дерево может улететь со здания в любой момент.

Макс посмотрела на Чудачку Синди, которая все еще стояла, держа руки за спиной.

Широко открыв глаза Макс прокричала:

— Это обязательно должно быть сегодня?

Усмешка Чудачки Синди погасла, а остальные принялись изучать свою обувь.

Тут же осознав свою бестактность, Макс натянула улыбку и сказала:

— Не поймите меня неправильно, ребята, дерево потрясающее!

Глаза поднявшиеся на нее посветлели, на лицах расцвели улыбки.

— Просто сейчас… так ветренно! Кажется, что в любую секунду у саней Санты будет шанс отправиться в поездку за денежки…

Пожав плечами, Чудачка Синди сказала:

— В прогнозе погоды говорили, что ближе к вечеру погода улучшится, так что у нас есть шанс. Дерево погибло бы, если бы я оставила его у Нормала еще хоть на день.

Рейган Рональд, по кличке Нормал, был управляющим в Джем Пони, курьерской службе, где Макс и Синди получили работу, когда впервые приехали в Сиэтл. Чудачка Синди до сих пор работала там, так же как и Скетчи — его журналистская работа пока что была на полставки. Сама же Макс не вернулась туда после кризиса с заложниками, который привел к осаде Терминал Сити.

Во время пребывания Макс в Джем Пони Нормал был занозой в заднице с палкой в его собственной. Самым острым ощущением в его жизни было получение автографа у президента Буша (у одного из них, и Макс было все равно какого), в годы колледжа, в те дни, когда он был президентом кампуса Клуба Молодых Республиканцев.

Макс указала на елку:

— Вы позволили Нормалу заботиться об этом дереве?

Чудачка Синди улыбнулась в ответ:

— Это факт.

— Нашему Нормалу? Прямому как стрела, застегнутому на все пуговицы, каменно холодному Нормалу?

— Говорю тебе, подружка, с тех пор, как он принял маленькую Еву, он самый чувствительный белый парень. Черт, он даже поливал дерево.

— Пожалуйста, скажите мне, что дело не в молнии, — тряся головой Макс посмотрела на высокое пушистое дерево, которое казалось боролось с канатами. — Должно быть, рядом с Джем Пони разверзся ад!

— Почти что… эй, мы ведь живем с этим, верно?

— Я не могу поверить, что Нормал становится одним из нас.

— Хочешь действительно свихнуться? — Ч.С. заговорчески посмотрела по сторонам. — Это была идея Нормала.

— Идея Нормала.

— Он передал это дерево твоим ребятам, клянусь мамой, подружка.

— И где же он тогда?

— Эй! Дай человеку немного свободы. По крайней мере он все еще притворяется задницей.

Макс разглядывала дерево, чувство теплоты разливалось в ней на этой холодной крыше.

— Господи, благослови Нормала. Потому что это прекрасно.

Достав руки из-за спины, Чудачка Синди протянула Макс черный металлический куб с серебристым выключателем.

— Дикс и Люк — их последний черный ящик. В твою честь, подружка.

С комком, подступающим к горлу, Макс взяла ящик и посмотрела на своих яйцеголовых друзей. Они энергично закивали, тогда она целкнула выключателем. Цветные огоньки затанцевали по всему дереву, красные, белые, зеленые и синие, они сверкали и переливались, звезда на верхушке сияла белым светом, цветные шары мерцали, создавая причудливые образы в сумерках.

— Это великолепно, — снова сказала Макс, ее голос звучал приглушенно.

Она повернулась к мужчине стоявшему рядом: Логан улыбнылся ей. Остальные члены группы собрались вокруг и стали по очереди обнимать Макс. Даже Алек — который редко кого-нибудь касался кроме мимолетных женщин, которых изредка удостаивал своим присутствием — сдался.

Все, кроме Логана.

Он стоял в одном или двух шагах, зная о необходимости держать дистанцию.

— Здесь пролетит комета в канун Рождества, — указала Чудачка Синди.

Вся страна ожидала прибытия так называемой Рождественской звезды — кометы, пролетающей рядом с Землей каждые две тысячи лет, из-за чего некоторые астрономы думали, что это и есть Вифлеемская звезда.

Макс ухмыльнулась.

— Если верить трепне Скетчи, комета ознаменует конец света.

— Если верить трепне Скетчи, — сказала Чудачка Синди, — Элвис вернется к новогоднему столу.

Группа подошла к краю крыши, откуда открывался отличный вид на светящееся разными цветами дерево. Макс изучала каждый отблеск, каждый цветной шарик. Дерево было великолепным. Она всегда считала Рождество банальным отголоском предимпульсных времен. Но сейчас она поняла, в чем дело… в семье, в друзьях… и она не могла представить себе ничего лучше этого. Дерево будет видно на мили вокруг, и люди, находящиеся далеко от Терминал Сити, будут видеть рождественскую ель фриков на вершине нового торгового центра.

Они действительно прошли долгий путь за такое короткое время.

Она все еще продолжала рассматривать дерево, когда несколько минут спустя верер выразил свое менее сентиментальное мнение, начав раскачивать его сильнее, чем прежде, будто наказывая, как наказывают родители непослушных детей.

Логан рефлекторно потянулся к дереву, чтобы удержать его, но ветер переменился, бросив ель в сторону Логана и выбив его из равновесия. Его глаза расширились, все вокруг побледнели — он хорошо держал равновесие благодаря экзоскелету, но не настолько хорошо, насколько того требовали обстоятельства — в подтверждение всеобщего ужаса, он начал беззвучно наклоняться к краю.

Макс предвидела такой поворот событий, но у нее не было времени на то, чтобы предупрелить его. Все, что она могла сделать — это броситься к краю крыши с вытянутыми перед собой руками. В последний момент, когда Логан начал падать с высоты семи этажей, она поймала его руку в перчатке.

Макс боролась с силой тяжести, не давая Логану упасть, когда ее потянуло вслед за ним. Алек и Джошуа Быстро подбежали и, схватив ее за ноги, начали вытягивать их с Логаном назад. Чудачка Синди и Мол протянули руки вниз, чтобы помочь затащить Логана обратно на крышу.

Макс сосредоточилась на удерживаемом ей человеке, которого любила, чтобы не дать ему умереть и позвольть другим сделать свою работу. Пока они касались друг друга лишь перчатками, все было в порядке. Мол и Чудачка Синди схватили Лигана за плечо и дернули на себя, когда тот приблизился к ним. Мол крепко его схватил и бросил обратно. Макс увидела, как Логан возвращается, пролетая над краем… его голова направлялась прямо в ее открытое лицо!

Качнувшись назад, Макс убрала голову прежде, чем Логан рухнул на нее.

Они сорикасались, но Макс не волновалась — только лишь их лица были открыты, их кожа не соприкасалась. Они оба начали осторожно двигаться, чтобы выбраться из этого смертельного клубка.

Макс могла видеть, как Чудачка Синди и другие кричали, но она была настолько поглащена попытками не соприкаснуться с Логаном, что не могла расслышать ни слова. Когда они уже отдалились друг от друга, налетел порыв ветра. Она отстранилась назад, но было уже поздно, потому что ветер подхватил ее волосы и швырнул их в лицо Логана, ее шапочка улетела в сторону.

Она могла чувствовать, как ее наэлектризованные волосы начали притягиваться к его лицу также, как ее изменненная ДНК приближалась к его уязвимой ДНК. Она вскрикнула, понимая, что контакт с волосами даст возможность убийце внутри Макс вынести смертный приговор мужчине, которого она любит до смерти.

Все застыли.

Ее глаза встретились с Логаном, и его взгляд сказал, что он знал правду, которую знала и она.

Менее чем через двадцать четыре часа он будет уже мертв. Они оба знали об оставшемся времени: они уже проходили через это раньше. В двух предыдущих случаях уже появлялись симптомы, и вирус почти сделал свое дело. И оба раза его жизнь удавалось чудом спасти, но в этот раз они знали, чудес не предвидется. Никто не сможет найти лекарство, а флакон с антителами, который у них был, уже давно пуст.

Логан первым обрел дар речи.

— Я… Я сожалею.

Это почти сломало ее.

Она только что убила его, и он извинялся?

Услышав эти два жалких слова, Макс поняла, что не сможет больше пройти через это. Это было невыносимо, смотреть как Логан снова начинает свой путь, ведущий лишь к одному концу. Сначала будет лихорадка, озноб, судороги, а затем быстрое падение в пропасть…

Только теперь она поняла, что ей больше некуда идти. И если Логан умирает, то она будет с ним до конца… …даже если это означает и ее смерть тоже.