Темное золото

Глава 6

Кухня была огромной; на много больше, чем площадь всех комнат, которые снимала Александрия для Джошуа в пансионате. Здесь было красиво, а огромное окно выходило в сад. Кругом была зелень, сама комната сверкала чистотой. Она оглянулась вокруг, пытаясь все осмотреть.

— Здесь очень красиво.

— У нас есть микроволновая печь на тот случай, если ты решишь что-то приготовить, и мусорная корзина, если вдруг не получится.

— Очень смешно. Ты отлично знаешь, что я умею готовить.

— Так-то оно так, только вот Джошуа уверял меня, что не умеешь, пока уплетал домашнее печенье Мэри.

— Так она еще и печет. Не знаю, смогу ли я поддерживать такой образцовый порядок. — Александрия состроила рожицу. — Я полагаю, это она отвечает за чистоту в доме? А что же она не умеет?

— У нее нет твоей улыбки, — мягко ответил он.

В один момент время, казалось, остановилось, пока она смотрела в гипнотизирующее золото его глаз, чувствуя тепло, льющееся из них в нее.

— Александрия! — Воскликнул Джошуа, врываясь в комнату и бросаясь к ней, обрывая гипноз Эйдана. — Алекс!

Она подхватила его и сильно прижала к себе, почти задушив. Затем осмотрела его на наличие ран и синяков.

Она обратила особое внимание на шею, проверяя, не брал ли Эйдан его кровь.

— Ты отлично выглядишь, Джошуа. — Она поколебалась, но затем произнесла. — Спасибо, Эйдан! За то, что присмотрел за моим братом прошлой ночью, пока я болела. Это было трудно.

Он улыбнулся ей, а глаза зажглись весельем.

— Я знал, что он приедет, он всегда знает, что делать. — Вдруг его рот напрягся. — Я думаю, что другой мужчина причинил тебе боль. Он отравил тебя.

Александрия старалась не выглядеть встревоженной.

— Какой человек?

— Томас Ивен. Я думаю, что он подложил тебе яд, когда вы с ним обедали. — Уверенно сообщил Джошуа.

Александрия обернулась, посылая гневный взгляд в сторону невинного лица Эйдана.

— Томас Ивен никого не травил.

— Так или иначе, — Эйдан сказал со странной интонацией в голосе, — он, скорее всего, подмешал что-то в питье, а не в еду. Это гораздо более эффективно, допустимо и лучше маскирует всю горечь.

— Как-будто ты знаешь, — буквально прорычала ему Александрия. — Не смей настраивать Джошуа против Томаса Ивена. Я собираюсь работать на него в скором времени.

— Генри сказал, Томас Ивен всегда делает то, что ему хочется. Кроме того, он неразборчив в средствах, и, что вероятнее всего, он от тебя попробует получить еще кое-что помимо твоих рисунков. — Чистосердечно сказал Джошуа. Перед глазами у Александрии промелькнуло тело Генри и нахлынуло горе, охватив ее. Сразу же она почувствовала Эйдана в своем сознании. Он утешал ее, его мягкая речь на древнем языке, помогала успокоиться, позволяла вернуться к Джошуа.

— Генри иногда говорил вещи, которые не всегда были правдой. — Поправилась она. — Он любил фантазировать.

— Я так не думаю. — Сказал Эйдан. — Генри был мудрым человеком. Я думаю, что Томас Ивен заинтересован не только в твоих рисунках. Он был слишком настойчив и агрессивен, когда требовал встречи с тобой. Сомневаюсь, что это поведение потенциального работодателя.

Джошуа кивнул, полностью соглашаясь с ним, и посмотрел на Эйдана, будто тот был самым умным человеком на свете.

Александрия пнула голень Эйдана. Она не смогла пересилить себя.

— Перестань говорить всякую чушь! Я никак не могу нейтрализовать то влияние, которое ты оказываешь на Джошуа. Джош, Эйдан просто шутит. Ведь правда, Эйдан, ты действительно хорошо относишься к мистеру Ивену? — Она побуждала его ответить, предостерегая взглядом.

Была небольшая пауза, как-будто Эйдан всерьез обдумывал свое мнение об Ивене.

— Я бы был рад тебе помочь, cara. Но правда состоит в том, что я полностью согласен с Джошуа и Генри. Я думаю, Томас Ивен плохой человек.

Джошуа попытался отдышаться.

— Видишь ли, Алекс, женщины обычно не сразу видят, что мужчины желают что-то еще.

— Где ты это слышал? — Александрия сверкнула гневным взглядом на Эйдана.

— От Генри, — немедленно ответил Джошуа. — Он говорил, что большинство мужчин плохие и хотят только одного. А Томас Ивен — наихудший вариант из всех.

— Генри слишком много говорил… — со вздохом сказала Александрия.

Эйдан подтолкнул ее, подняв свои брови в ожидании.

Она наклонила голову, специально игнорируя его.

— Мы оба любили Генри, Джошуа, но он любил высказывать странные мнения о некоторых вещах.

Эйдан снова подтолкнул ее.

— Что? — Это прозвучало слишком резко, и она придала своему лицу самое невинное выражение.

— Типичный пример того, как могут заблуждаться женщины, Джошуа. Твоя сестра практически обвинила меня в том, будто я напичкал тебя всякими странными идеями, а теперь делает вид, что ничего и не было. — Эйдан наклонился, поднял Джошуа и направился к выходу из комнаты.

— Нет! — Александрия последовала за ними. Когда они вошли в изящную столовую, ее рот приоткрылся в изумлении.

У Эйдана появилось дикое желание поцеловать ее, а после посмотреть на ее лицо.

— Ты не думаешь, что она должна извиниться за свои преждевременные выводы, Джошуа?

— Только в твоих мечтах, — сказала она. — Ты ведь тоже не невинная овечка, как пытаешься меня уверить.

Джошуа потянулся и коснулся синяка на подбородке сестры. Он обратил свой взгляд в золотые глаза Эйдана.

— А что случилось с лицом Алекс? — В его голосе послышалось легкое подозрение, казалось, его начинают мучить некоторые сомнения.

— Эйдан? — голос Алекс дрогнул, и в нем послышалось опасение.

Эйдан пристально посмотрел в глаза Джошуа. Его голос изменился и стал подобен чистому ручью, с легкостью проникая в сознание ребенка.

— Ты ведь помнишь, как Александрия упала из-за слабости от болезни, Джошуа? Ты не забыл это? Она порвала свой красивый костюм, упав на дороге. Ты был очень напуган, пока я не приехал и не посадил ее в большой черный автомобиль, а позже привез сюда, в наш дом.

Джошуа кивнул, соглашаясь, и сомнения во взгляде ушли так же быстро, как и появились. Благодарная Александрия протянула руки к мальчику.

Но Эйдан покачал головой.

— Сначала мы пройдем в гостиную и присядем, а уж потом ты возьмешь его на руки, piccola. Ты еще слишком слаба.

Его голос был мягок, но она понимала, что это был приказ. Железо, обернутое в бархат. Было ясно, кто здесь хозяин. Она постаралась не злится и молча последовала за ним вниз по широкому коридору. Временами она спотыкалась, потому что не смотрела на дорогу, а благоговейно осматривала все вокруг. Она никогда не была в таком красивом доме. Деревянная резьба, мраморные поля, высокие потолки, живопись и скульптуры были просто великолепны. Ваза династии Мин стояла на изящном антикварном столике из красного дерева рядом с каменным камином. Эйдану пришлось поймать ее за руку дважды, чтобы она не врезалась в стену.

— Так привычно видеть то, как ты осматриваешься, cara mia, — нежно сказал он. — Словно ты никогда раньше не была здесь. — Добавил он с лукавой улыбкой.

Она скорчила ему рожицу.

— Ты не думаешь, что здесь слишком много всего? А что если Джошуа разыграется и разобьет вазу династии Мин? Я все более уверяюсь, что мы сделали большую ошибку, приехав к тебе. Некоторые из этих вещей просто бесценны. — В эту игру могут играть и двое.

— Я думаю, что мы уже обсудили это, — спокойно сказал он, направляя ее в гостиную. — И договорились, что если Джошуа что-нибудь разобьет, то не будемсильно расстраиваться. — Его глаза предупредили, что будет, если она рискнет на продолжение.

— Эйдан, это действительно ваза династии Мин? — Уничтожение такого сокровища приводило Александрию в ужас, и она уже подумывала схватить Джошуа и убежать из дома.

Эйдан наклонился таким образом, что его теплое дыхание шевелило волосы за ее ухом.

— У меня были столетия, чтобы все это собрать. Потеря этого, возможно, дала бы мне стимул, чтобы покровительствовать современным художникам.

— Это кощунство. Даже не думай об этом.

— Александрия, это твой дом. Это дом Джошуа. Нет ничего более важного, чем вы. — Золотые глаза заблестели, когда его пристальный взгляд скользнул вниз по ее телу.

— Сейчас же сядь, пока не упала.

Она подняла руку и откинула непослушные волосы, упавшие на лоб.

— Ты не пробовал разговаривать не как сержант на учениях? Меня это бесит.

Он не выглядел раскаявшимся.

— Это одна из моих плохих привычек.

— И у тебя таких много. — Александрия откинулась на спинку кожанного кресла, только теперь осознавая, насколько еще слаба. Было так хорошо присесть, даже после небольшой прогулки. Джошуа немедленно устроился на ее коленях, нуждаясь в ней так же, как и она в нем.

— Ты очень бледная, Алекс, — сказал Джошуа со своей детской непосредственностью. — Ты уверена, что все хорошо?

— Все будет отлично, мой родной. Через некоторое время. Как тебе твоя комната здесь? — Она снова осмотрела его на наличие укусов.

— Она большая, правда, большая. Только мне не нравится спать без тебя. Это очень непривычно. Мэри и Стефан позволяют мне спать внизу с ними. — Он крепко обнял ее за раненную шею, не заметив, как она поморщилась.

Золотые глаза Эйдана сузились, остановившись на ранах. С обманной легкостью он достиг их и потянул ребенка за руку к себе.

— Нам придется быть осторожнее и дать время Александрии. Ты не забыл, что я говорил? Ей нужна нежная забота. Это относится и ко мне, и к тебе. Даже когда она против, например, как сейчас.

— Со мной все хорошо, — обиженно возразила Александрия. — Если ты хочешь посидеть у меня на коленях, то, конечно, оставайся. — Никто, кроме нее, раньше не говорил Джошуа, что тот должен делать.

Джошуа покачал головой, и белокурые локоны упали ему на лоб. Это всегда заставляло ее сердце останавливаться.

— Я уже взрослый, Алекс, не маленький. Я хочу заботиться о тебе. Это моя обязанность.

Она подняла свои брови.

— А я думала, что это моя обязанность.

— Эйдан говорит, ты только думаешь, что все контролируешь. Но нам придется позволить тебе это, потому что женщины любят думать, будто у них все под контролем. Обязанность же мужчин защищать их.

Ее голубые глаза встретились с золотыми над белокурыми локонами.

— Он все это тебе наговорил? Не бери в голову, Джошуа. Здесь решаю я, а не Эйдан.

Джошуа заговорчиски посмотрел на Эйдана. Эйдан заметил с уверенностью:

— Я же тебе говорил. — Оба посмотрели на нее такими абсолютно невинными взглядами, что у нее неожиданно оборвалось сердце.

Джошуа присел поближе к Александрии и стал играться веревочками, спускающимися с ее плеча. Она могла слышать каждый удар его сердца, бег его крови и прилив сил в его молодом теле. Вдруг она заинтересовалась его пульсом на шее. Каждый удар, каждый… В ужасе она отодвинула его подальше и вскочила на ноги, спеша к выходу. Ей практически пришлось бежать от Джошуа, так далеко и быстро, как только она могла. Она стала монстром!

Эйдан двигался быстро, поэтому она даже не заметила его появления. И все же он был там, обнимая ее, удерживая.

— Ничего страшного, cara. Это только твои обострившиеся способности. — Его голос был еле слышен, и все же она ясно различала слова. — Не тревожься.

— Я не могу рисковать, оставаясь возле него. А что если ты ошибся? А что если во мне до сих пор кровь вампира? Я не переживу, если причиню вред Джошу. Я не могу быть с ним.

Ее голос звучал низко, приглушенный его грудью. Почти шепот, разрывающий сердце Эйдана. Он потянул ее за одежду, завлекая к себе в объятья, и ее тело инстинктивно расслабилось. Алекс не доверяла ему, не признавала его, но ее тело уже сделало это.

— Ты не смогла бы навредить ребенку, Александрия, никогда. Я знаю, что ты чувствуешь голод и очень слаба. Твое тело прошло через серьезные испытания, разум перенес травму, но ничто не смогло бы заставить тебя навредить Джошуа. Я в этом абсолютно уверен. — Его голос успокаивал, словно черный бархат проникал в ее сознание бальзамом.

Алекс позволила ему держать себя, успокаивая. Она положила голову ему на грудь, чувствуя биение его сердца. Оно билось в том же ритме, что и у нее. Он был спокоен, добр, его голос, никогда не повышаясь, всегда был спокойным и уверенным. Твердая скала, на которую можно опереться. По ее собственной воле сердце успокаивалось, стараясь соответствовать живому примеру.

Эйдан гладил Александрию по волосам, массируя затылок и упиваясь ее запахом.

— Теперь лучше?

Она кивнула и отступила от него, одновременно к ним приблизилась пожилая пара. Александрия узнала женщину, которая составляла с подноса два хрустальных бокала и три фарфоровые английские чашки. Мужчина позади нее нес поднос с бутылкой красного вина и кувшин с еще чем-то.

Мэри послала Александрии нерешительную улыбку.

— Просто замечательно видеть Вас здесь. Как Вы себя чувствуете?

Рука Эйдана на шее Александрии ощутимо напряглась. Его палец поглаживал ее пульс раз, другой, стремясь успокоить и напомнить, что все под контролем.

Александрия вздернула подбородок.

— У меня все отлично, Мэри, спасибо. Это было так благородно, попытаться помочь мне, пока Эйдана не было. — Ее голос звучал сладко и вежливо, желая обнаружить хотя бы намек на разложение в этих людях. Она не желала им нравиться и быть принятой в их круг. У нее не было намерений запутываться в шелковистой паутине ловушки фантазий этого дома, этого красивого места.

Пожилая пара казалась доброй и представительной. Они с любовью заглядывали в глаза друг друга, не выпуская из виду Эйдана и показывая большую привязанность к Джошуа, ее Джошуа. Она никогда не хотела встречать ни одного из них.

Подносы были размещены на кофейном столике, и Эйдан взял с ленивой грацией бутылку вина. Мэри наливала горячее какао из серебряного кувшина в три кружки.

— Джошуа нравится пить горячий шоколад, перед тем как он ложится спать, да дорогой?

Мальчик нетерпеливо схватил чашку и озорно улыбнулся Мэри.

— Не только тебе, но и Стефану тоже.

Живот Александрии протестующе заурчал при виде и запахе шоколада. Эйдан вручил ей бокал, наполненный цветной жидкостью. Даже после того как она покачала головой, он все равно подталкивал его в направлении ее губ, Золотые глаза пристально смотрели на нее.

— Выпей это, cara.

Она чувствовала, будто проваливается в бездонную глубину его глаз, которые гипнотизировали, гипнотизировали ее. Она чувствовала его в своем сознании: странное теневое давление его воли.

Ты будешь пить это, Александрия.

Она моргнула, затем увидела пустой бокал в своей руке, ее глаза возвратились к Эйдану. Он улыбнулся, продемонстрировав свои белоснежные зубы, поднял свой бокал в маленьком приветствии и выпил содержимое. В полном очаровании, она наблюдала, как двигается его горло. Она едва смогла оторвать взгляд от него. Все в нем было таким чувственным.

Александрия испытала сладость, интересный привкус, который казался таким знакомым во рту, на ее языке. Эйдан наблюдал за ней немигающим пристальным взглядом. Алекс отвернулась от него, глотая слезы, испуганная ссорой с ним, если она сделает что-то не так перед пожилой парой. Она запуталась, устала и испугалась. Она подняла свою трясущуюся руку, чтобы откинуть волосы.

— Эйдан говорит, что мы можем купить компьютер для меня, — сболтнул Джошуа.

Александрия посмотрела на Эйдана. Он налил себе второй бокал "вина" и поднял бутылку, предлагая ей еще. Все в ней требовало уступить, так как она изменилась и стала похожа на него, но она лишь покачала головой. Почему важно поступать так, как хочет Эйдан? Это не в ее природе, вслепую подчинятся чьему-то руководству. Когда она понимала, что он имеет такую власть над ней, то это пугало.

— Ты знаешь, Джошуа, у нас нет времени, чтобы этим заниматься, — предостерегла она, не смотря на Эйдана. — Мы даже не знаем, останемся ли мы здесь. Это только попытка посмотреть, что получится из этого. Возможно, мы не сможем ужиться.

Джошуа посмотрел так, будто собирался заплакать.

— Но здесь много места, Алекс. Я знаю, что мы должны остаться здесь. Это безопасное место. Ты ведь сможешь ладить со мной, Эйдан? Я же не очень шумлив?

Рука Эйдана легла на шелковистые локоны мальчика, в то время как его золотые глаза удерживали в плену взгляд Александрии.

— Ты же знаешь, что нет. Мне нравится видеть тебя здесь. И я не думаю, что мы столкнемся с теми проблемами, о которых говорила твоя сестра. Она считает, что вы станете обузой Мэри и Стефану, но я-то знаю лучше.

Мэри кивала соглашаясь.

— Мы рады вам, Джошуа. Ты вносишь оживление в дом. И предполагается, что мальчишки должны быть шумными.

— Конечно, каждый захотел бы тебя, малыш, — Александрия необдуманно уверяла брата, сделав над собой сверхусилие и освобождаясь от золотого гипнотизирующего взгляда. — Иногда взрослые не могут жить вместе. Я привыкла делать вещи по своему, а Эйдан остался в своих средневековых манерах.

— Как понять средневековые? — Поинтересовался Джош.

— Спроси Эйдана. У него хорошо получается отвечать. — Ответила она обиженно.

— Под средневековьем подразумевают отношения рыцарей и дам, Джошуа. Александрия считает, что я поступаю как рыцарь. Это были мужчины, которые с честью сражались за родину и всегда заботились о благородных девицах. — Ответил Эйдан, выпивая третий бокал рубиновой жидкости. — И, если исходить из этого, твоя сестра сделала мне комплимент. Спасибо, Александрия.

Стефан закашлялся в кулак, а Мэри резко отвернулась к окну.

Александрия неохотно улыбнулась.

— Это не все, что я хотела бы тебе сказать, но пока остановимся на средневековье.

Эйдан поклонился, его золотое глаза горели. Она тонула в золотом взоре. Его ладонь нежно обхватила ее лицо, а подушечки пальцев скользнули по коже в короткой ласке.

— Сядь, cara mia, пока ты не упала.

Александрия вздохнула и сделала так, как он сказал; по большей части из-за того, что ее ноги ослабли. Она была уверенна — сидеть рядом с таким мужественным и привлекательным мужчиной без дела на много тяжелее, чем недавние тяжелые испытания с вампиром. Ни один другой мужчина не мог заставить подогнуться ее колени.

Эйдан разместился рядом с ней на кушетке, так как Стефан присел на кожаное откидывающееся кресло, сразу как она оставила его. Бедро Эйдана касалось ее, посылая дрожь по всему телу. Его дыхание согревало ее ухо.

— К счастью, я не более чем мужчина.

— Перестань читать мои мысли, ты ходячий кошмар из игр Томаса Ивена. — Это было самое ужасное оскорбление, которое она смогла только придумать, но он только рассмеялся, не вслух, а у нее в сознании. Этот обольстительный звук согрел ее.

— Уже очень поздно, Джош. — Она направила все свое внимание на брата, чтобы успокоиться. Эта была самая разумная вещь, которая пришла ей в голову. — Пора в кровать.

Эйдан наклонился поближе, и его губы коснулись ее уха.

— Маленькая трусишка.

— Но, Алекс, я не хочу спать. Я не видел тебя несколько дней.

— Уже ночь, молодой человек. Я останусь с тобой и почитаю на ночь, пока ты не заснешь, — пообещала она.

Эйдан пошевелился, приведя в движение сильные мускулы, не больше; но она сразу почувствовала его явное несогласие.

— Не сегодня ночью, Александрия. Тебе самой нужно отдохнуть. Мэри может уложить мальчика в кровать сама.

Мэри отчаянно пыталась привлечь внимание Эйдана. Она уже ощутила двойственное отношение Александрии в своем направлении и знала — большая часть вызвана тем, что она считала, будто Мэри узурпировала ее место у Джошуа. Эйдан все только ухудшил своей диктаторской манерой. Эйдан, как всегда, просто пренебрег тем, что не хотел видеть. У него не было никакого желания позволять Александрии делать то, что, по его мнению, может принести ей вред. Эйдан привык полагаться на себя в таких случаях.

— Я не думаю, что ты имеешь право диктовать мне, что я могу, а что нет в отношении своего брата. Я укладывала его на протяжении многих лет и намериваюсь продолжить это. И уверена — у Мэри нет возражений. — Она с вызовом посмотрела на пожилую женщину.

Мэри ответила ей:

— Конечно, нет.

Эйдан взял кулак Александрии и стал нежно поглаживать его своими пальцами, чувствуя, насколько она напряжена, противясь его власти.

— Я виноват, piccola, а не Мэри. — Его голос был настолько добрым, что смог бы растопить и камень. — Я отвечаю за твое здоровье. Ты еще слаба и нуждаешься в отдыхе. Завтра или послезавтра будет достаточно времени для выполнения твоих обязанностей. — Он повернулся, чтобы посмотреть на Джошуа.

— Ты не сильно обидишься, если сегодня тебя уложит Мэри?

— Я могу и сам. — Похвастался Джошуа. — Просто мне нравятся истории, которые рассказывает Александрия. Она сочиняет их после того, как заканчивает читать книгу. Они всегда интереснее, чем книга.

— Не такие, как ее кулинария? — спросил Эйдан.

Джошуа мудро промолчал.

— Я умею готовить. — Александрия почувствовала, что ей нужно защищаться в присутствии Мэри.

— Некоторые блюда в микроволновой печи, Александрия. — Подразнил ее Эйдан.

— Будто ты знаешь. — Проговорила она презрительно. Аромат от винной бутылки дошел до нее, вызвав приступ голода. Он сопровождался настолько острой и интенсивной болью, что она стала практически не способна управлять инстинктами и потянулась за ней.

— Оставь ее в покое, Эйдан, — предостерегла Мэри. Она никогда не видела, чтобы он кого-то поддразнивал, и нашла это замечательным и удивительным. Они были чужими для вновь прибывших, и Эйдану было необходимо удержать Александрию для выживания. Им приходилось быть крайне осторожными, не напугать ее.

Александрия не хотела принимать помощь Мэри. Она не желала понравиться старой женщине. Она не собиралась никому нравиться. Ее это абсолютно не касалось. И почему ее так волнует тело Эйдана, находящееся рядом с ней, тепло его рук? Она больше не пугалась его. Что еще он мог ей сделать? Если только убить ходьбой? Она не собиралась слушаться его.

Эйдан поднес ее пальцы к своим губам, прошептав:

— Нет, не тебя. Что за глупости, ты придумала. «Убить ходьбой». Где ты только набралась этой ерунды? — Его губы ласкали ее кожу, посылая всплески огня по ее нервным окончаниям. — Дай-ка я догадаюсь. У Томаса Ивена.

— Возможно, у него. Я не помню.

— Мистер Ивен, это тот джентльмен, что приходил навестить мисс Хоутон? — осторожно спросила Мэри.

— Называй ее Александрией, Мэри. Мы не официальная семья, а ты не служанка. Ты друг семьи. И мой.

— Хорошо, — расслабила она пальцы. — Я бы хотела, чтобы мы стали друзьями. — Сказала Мэри.

Внезапно она поняла, что все сделанное ею, было так мелко и недалеко. В конце концов, именно эта женщина, на которую она обижалась, заботилась о Джошуа, когда она сама была не в состоянии. Правда вспыхнула в ее мозгу, и следом за этой мыслью пришла боль. Горло перехватило, она, задыхаясь, стала бороться за воздух.

Эйдан наклонил ее голову вниз к полу.

— Дыши, cara. Это не так трудно. Продолжай дышать. Мэри, забери мальчика в другую комнату.

— Что-то не так с моей сестрой? — Протестуя, потребовал Джошуа.

Александрия пыталась погасить безумие, бурлящее в ее мозгу. Она не могла позволить увидеть это Джошуа, поэтому приподнялась и слегка улыбнулась, заметно побледнев.

— Я только немного ослабла, как и говорил Эйдан. Возможно, он прав, хотя я и ненавижу, когда так происходит — он слишком непреклонен. Ты пойдешь с Мэри, а я буду сидеть здесь, пока не почувствую себя достаточно хорошо, чтобы пойти к себе.

Глаза Джошуа зажглись.

— Возможно, Эйдан должен понести тебя. Он очень сильный. Он может это сделать, ну ты знаешь, как в фильмах. — В его голосе прозвучала надежда.

— Я мог бы сделать это, — согласился Эйдан, подмигнув Джошуа.

Он выглядел очень сексуально, достаточно для того, чтобы похитить ее дыхание снова.

— Я так не думаю. — Не согласилась Александрия.

Эйдан вдруг напрягся, сильно вдыхая. Было ясно, что его внимание где-то далеко за пределами этой комнаты. Александрия почувствовала то же. Какое-то беспокойство в воздухе, темноту, медленно подползающее зло, но, несомненно, в их направлении. Это появилось ниоткуда, словно краска на небе. Воздух уплотнился до такой степени, что стало трудно дышать. Низкий гул у нее в голове, незнакомые слова, которые было невозможно понять, но она знала их значение. Что-то дергало ее, заставляя, притягивая.

У нее изо рта вырвался неразборчивый крик страха, приглушенный, почти неслышный, но Эйдан немедленно перевел свои золотые глаза на нее. Александрия в ужасе схватилась за его руку. «Он там», — думала она в страхе. Она подтащила Джошуа к себе в защитном действии, неосторожно прижимая его слишком напряженно.

«Не пугай ребенка, cara. — Голос в ее сознании был спокоен и уверен. Это помогло ей в хаосе опасений и придало силы. — Он не может войти этот дом. Он не знает наверняка, что ты здесь. Он стремится вытянуть тебя».

Александрия обхватила пальцами его запястье, нуждаясь в контакте с ним. Она сделала глубокий вдох и посмотрела вниз на Джошуа. Он смотрел на нее любопытными голубыми глазами, удивляясь внезапности ее жеста. Мэри и Стефан пристально смотрели на нее в тревоге.

Эйдан нежно убрал ее руку от ребенка.

— Мэри, и ты Стефан, закройте дом, а потом сразу уложите Джошуа в кровать.

Команда прорезалась в его голосе, и пара среагировала мгновенно. Они уже проходили через нападение раньше и знали об опасности, хотя не могли обнаружить ее, в отличие от Эйдана и Александрии. Они в второпях пожелали Джошуа доброй ночи и быстро повели его в комнату.

— Пусть Джошуа остается с вами всю ночь. Мне нужно будет выйти. — Инструктировал их Эйдан. Затем он прикоснулся к лицу Александрии нежными пальцами. — Cara, мне придется выйти и устранить эту угрозу. Ты останешься здесь. Если что-нибудь случится со мной, возьмешь мальчика и поедешь за границу к Карпатам. Найдешь мужчину по имени Михаил Дубрински. Стефан и Мэри помогут тебе. Обещай мне, что ты сделаешь это. — Это был единственный шанс спасти Джошуа. Он не сказал ей то, что их обязательство было уже слишком сильным, чтобы подвергнуть ее опасности в случае его смерти. Эйдан даже не позволял себе подобной мысли. Он не мог умереть. Разве он может позволить себе такое, когда у него появился смысл жизни?

Было что-то такое: нотки принуждения в его голосе, в глазах, в ее сознании, что Александрия неохотно кивнула. Она считала, что так могут делать только такие, как люди типа Эйдана Сэвэджа. Кем бы он ни был, и какие бы намерения ни были по отношению к ней, она не хотела, чтобы он оставлял дом и сталкивался, с тем, что там, снаружи.

— Я думала, что Поль Уохенстрия мертв. — Прошептала она. Страх был подобен живому существу.

«Он мертв, cara. Это другой. — Слова были только в ее сознании, и, впервые, она признала обязательство между ними. Он мог говорить с ней по желанию, входить ее ум, и видеть ее мысли. — Так же как и ты можешь сделать со мной. Тянись ко мне и найдешь меня в любое время. А сейчас я должен уйти».

Александрия сжала рукой его запястье, не желая, чтобы он уходил в густое облако зла, окружающее дом.

— Если это — не Уохенстрия, то, что там тогда? — Она дрожала, даже не пытаясь скрыть это от него.

— Ты знаешь, Александрия. Ты уже знаешь, что есть и другие. — Эйдан склонил голову и медленно прикоснулся к ее волосам ртом, чтобы только на мгновение вдохнуть ее аромат.

— Не выходи из дома, здесь безопасно. — Это было явным приказом.

Александрия кивнула. У нее не было никакого желания выходить туда, чтобы столкнуться с другим злым существом. Сколько из них были там? Как она попала в этот бесконечный кошмар? Насколько она доверяла Эйдану Сэвэджу?

Она наблюдала, как он уходил от нее, как сила заполняла каждую линию его мощного тела. Он не повернул головы, ни разу не оглянулся назад. Охотник двигался с безмолвной точностью хищника, уже вышедшего на охоту. Опасение за его безопасность скрутили ее живот. Она должна была бы радоваться. Она была свободна от него в этот момент. Могла взять Джошуа и убежать далеко от этого места, далеко от этого города, где ни один из его вида не смог бы когда-либо найти их. И все же мысль о том, что она никогда не увидит Эйдана так же пугала, как и возможность, попасть в зависимость от него.

Александрия прошла за Эйданом к двери. Когда он ушел, она стала смотреть в упор в тяжелую дубовую дверь, которую он закрыл за собой. Она была очень красива, со сложными узорами. Такой красоты она еще не видела. Но ее ум не мог ни на чем сосредоточиться. Ни на красоте стакана, ни на двери, даже, ни на Джошуа. Было так одиноко без Эйдана.

Она стояла там, дрожа от страха за него. Она могла чувствовать тяжелый теневой уход и знала, что Эйдан отводит опасность далеко от дома, далеко от Джошуа, от Мэри и Стефана и от нее.

Она закрыла глаза и сконцентрировалась, ища его, пытаясь проверить слова Эйдана. Она нашла его в безумном сражении, его ум застилал красный туман. Алекс испытала боль, когда клешни разорвали его грудь. Она инстинктивно обхватила свою собственную, а сердце бешено стучало.

Эйдан был силен, и она никогда не думала, что его могут ранить. Она пробовала изучать свои ощущения, найти опасность, которая ему угрожала. Кто бы это ни был, он создавал иллюзию, использовал способность убить Эйдана и не дать ему победить. Нападения были быстрыми и отвратительными, уходящими так быстро, что Эйдан не мог отплатить. Она ощущала его замешательство и появившийся испуг.

Александрия продолжала исследовать темноту. Что-то было неправильным. На Эйдана нападали со всех сторон, поэтому он не мог понять природу врага, а она могла, находясь в святилище дома. Иллюзия была сделана очень злобным существом чрезвычайно плотной. Потом она поняла что, надо сделать.

— Эйдан. — Громко прошептала она его имя, пытаясь достучаться до него. Она не могла позволить ему умереть. Она не знала, почему она чувствовала это, но понимала — это глубоко в ее душе.

Алекс снова потянулась к его сознанию. Она ждала, пока не пронзила красный туман, пока она не собрала свою силу и концентрацию. Как только она сделала это, Эйдан нанес удар противникам. Она увидела поток красной крови и услышала вой.

— Сзади тебя, Эйдан. Опасность сзади тебя. Есть другой. Доберись туда! — Она крикнула предупреждение мысленно, но была уверена: слишком поздно. Она чувствовала столкновение, когда ему нанесли удар, удар с намереньем убить, порвав его горло, его живот, его бедро. Но Эйдан повернулся на ее неистовый крик, и второй нападавший не смог совершить смертельный удар, который планировал.

Александрия испытывала боль, разрывающую Эйдана, но он оставался спокойным и собранным. Его собственная скорость была неправдоподобна, и он использовал это почти вслепую, нанося удар по нападающей стороне. Удар со смертельной точностью. Но, когда вампир с криком рухнул на землю, первый нападавший растаял в воздухе, залечивая собственные раны, и отступил.

— Стефан! — Александрия позвала со своими новыми силами. — Подгоните машину к входу, быстро. Я могу найти его.

— Эйдан не хотел, чтобы ты покидала дом. — Сказал Стефан, одновременно доставая ключи из кармана.

— Хорошо, то есть плохо. Он слишком слаб и не сможет самостоятельно добраться до дома. Эйдан сможет наорать на нас позже, но мы должны поехать за ним, иначе он стечет кровью. Именно это он сейчас и делает, между прочим. — Алекс посмотрела на мужчину пристальным взглядом, подражая Эйдану. — Я поеду за ним с тобой или без тебя.

Стефан кивнул.

— Конечно, я поеду с тобой. Но он будет очень сердит на нас.

Александрия улыбнулась.

— Я смогу это пережить.

«Услышь меня, cara. Я не смогу вернуться домой в эту ночь. Ступай в палату, а я постараюсь вернуться завтра.» — Он пытался спрятать свою боль от нее; скрывая попытки перемещения к убежищу. Он пробовал найти кусок земли, в котором он мог бы безопасно заснуть.

«Просто оставайся там, Эйдан. Я уже иду к тебе».

«Не делай этого! Это опасно для тебя. Не выходи из дома!»

«Не возражай. Я никогда не слушала чьи-то возраженья. Если мой брат забыл тебя проинформировать, то я сама люблю командовать. К тому же Стефан со мной, и мы уже в пути. Просто оставайся там и жди нас».

Она последовала за Стефаном к дороге, ее глаза расширились от вида огнестрельного оружия в его руке. Он смотрел на небо, ожидая нападения с той стороны.

— Я никого не чувствую, но воздух сгущается вокруг Эйдана. Нам придется поспешить. Один из них мертв или умирает, но другой возвращается завершить работу.

— Насколько слаб Эйдан? — Стефан не спрашивал, как она подсоединяется к его боссу, или как она узнала про Эйдана.

— Он пытается спрятать это от меня, но я не думаю, что он сможет выдержать еще одно нападение. Эйдан действительно спокоен, но чувствует приближение противника. — Она мягко посмеялась над собой, пытаясь развеять собственные опасения. — Он предупреждает меня. Фактически, он очень сердит. Я никогда не слышала его таким… Каким угодно, только не холодным и собранным. Это так раздражает — всегда контролировать себя, не так ли? Если бы это не было так страшно то, было бы смешно. Поедем слева, здесь. Я знаю эту дорогу.

Стефан замедлил автомобиль в нерешительности.

— Позволь мне поехать одному. Я не нужен нападающим. Но если что-нибудь случиться с тобой, то мы потеряем Эйдана.

— Ты никогда не найдешь его сам, а у нас нет времени на поиски. Езжай, Стефан. Он слишком быстро слабеет. — Она продолжала думать, почему это было так важно — постараться спасти Эйдана Сэвэджа.

«Ты не понимаешь, cara. Ты не можешь приехать сюда. Этот противник сильнее, чем Уохенстрия, а я слаб. Я не знаю, смогу ли защитить тебя от него».

«Как ты собираешься защищать меня, если не можешь позаботиться и о себе? Он уже идет. Он близко к тебе».

— Ты даже не доверяешь мне. Ты все еще не знаешь, вампир ли я. Почему ты подвергаешь себя опасности? — Он был расстроен ее неповиновением; она чувствовала его бессильную ярость из-за невозможности управлять ею. Но он не мог потратить энергию, которая понадобилась бы для этого. Эйдану нужно было еще защитить себя и справиться с быстро приближающимся вампиром.

«Обрати внимание на то, что происходит вокруг тебя. Я и есть план». — Это было самой большой ложью, которую Алекс когда-либо говорила в своей жизни. И она стала ужасной, когда они подъехали к месту их назначения. Почему она делает эту глупую, сумасшедшую вещь? Ей не нравится Эйдан, она не доверяет ему. Он приводит ее в ужас, возможно, из-за того, что имеет контроль над ней. Одно она знала наверняка, что не может позволить ему умереть.

— Нам нужен план, Стефан. Действительно хороший план. Выстрел из оружия сможет убить врага?

— Нет, но если я попаду во что-то жизненно важное, то смогу замедлить его и не дать зарыться в землю. Затем солнце убьет его. — Проинформировал ее Стефан мрачно.

— Хорошо, теперь у нас есть план. Я буду говорить Вам, где существо, а Вы продолжаете стрелять, пока я тащу Эйдана в машину. Затем мы уезжаем так быстро, как только сможем. Остается надеяться, что у нас получится.

«Это наихудший план, который я когда-либо слышал». — Несмотря на весь ужас ситуации, намек на юмор сквозил в голосе Эйдана.

Стефан громко фыркнул.

— Это самый ужасный план, который я когда-либо слышал. Ты не достаточно сильна, чтобы дотащить Эйдана до машины. Но мы не можем поменяться местами, потому что ты, вероятно, никогда не держала огнестрельное оружие.

— Хорошо, но я никогда не слышала ничего хорошего от любого из вас. — Возмутилась она. — Не забавно ли, что когда мужчины держатся вместе даже, то не слышат друг друга?

— О чем речь? — Стефан посмотрел вверх на небо и кинул взгляд в боковое зеркало автомобиля.

— Не обращай внимания. Следи за дорогой. Он возле океана, внизу у холма. Близко… он уже близко. — Она едва могла дышать, воздух был наполнен злом. — Вампир тоже где-то близко. Я чувствую его.

«Уезжай назад, cara, поворачивай назад». — Просил Эйдан.

«Он ищет тебя, Эйдан. Я ощущаю его триумф. Он думает, что знает, где ты. Он в форме птицы, но летит медленно из-за ран. Он маскируется». — Александрия потерла виски; энергия для поддержания мысленной связи иссушала. Голова пульсировала, бедро горело, точно это она приняла на себя повреждение.

«Ступай назад, Александрия. Он чувствует твое присутствие. Вот почему он радуется. Он вытянул тебя из безопасного места. Сделай так, как я говорю!» — Эйдан осторожно разместил одну руку над глубоким порезом на теле, а другой зажал рану на бедре, которая выпивала его жизненную силу. Он потерял много крови; драгоценная жидкость текла на землю, просачиваясь в почву.

Запах крови оттянет вампира к нему. Но и запах вампира был таким же сильным, как беспокойство в естественной гармонии земли. Ему не были нужны предупреждения Александрии: он знал, что вампир был рядом. Этот вампир удерживал гораздо больше власти, чем Уохенстрия, и его способность создавать иллюзии была безупречна. Эйдан побеждал и других, более сильных, но не с таким опасными талантами. Рядом с Александрией он не имел никакой возможности победить. Даже если бы он зарылся в землю, то вампир, вероятно, нашел бы его перед рассветом. Эйдан вынуждал свое протестующее тело двигаться, чтобы встать на ноги. Он запер боль в уме, отбросил мысль об Александрии. Он не мог сделать ничего, только убить вампира. Он все еще стоял. Ждал. Просто ждал…