Телохранитель

15

Следующие две недели тянулись мучительно медленно. Поначалу Саша пошла было на поправку, но началось заражение, и ее состояние ухудшилось. Чистые раны воспалились и выделяли серо-зеленый гной, который выглядел ужасно, а вонял и того хуже. Когда здоровье резко ухудшилось, то же стало и с настроением. Девочка скатилась в пассивное, чуть ли не растительное состояние.

Док отдал все, что у него было, но какой выбор лекарств мог предложить его медицинский чемоданчик, если это — все та же прославленная аптечка первой помощи? Но док все же сумел замедлить ухудшение, за что я был ему несказанно благодарен.

Искусственные дни тащились один за другим. Каждый приносил с собой однообразный бесконечный круг забот: обтереть девочку влажной губкой, прочистить раны и, когда она приходила в сознание, покормить с ложечки.

Но недолгие минуты сознания всегда сменялись тяжелым бредом. Саша говорила что-то непонятное и держала мою руку железной хваткой. Иногда ей казалось, что здесь присутствует ее мать, и тогда они вели долгие бессвязные разговоры, почти всегда оставляющие Сашу в слезах. Конечно, я слышал только Сашины ответы, но у меня сложилось впечатление, что ее мать — не слишком приятная особа и имеет большие надежды. Настолько большие, что ее дочь пожертвовала глазом, лишь бы не провалить дело.

Но было и другое, когда, например, Саша открыла оставшийся глаз, улыбнулась и сказала: «Я люблю тебя», после чего снова ускользнула в тот странный призрачный мир, где проводила столько времени. Я не знал, кого она видела в тот самый момент, но надеялся, что слова ее относились ко мне, и эта мысль согревала душу.

Дружба с Райлером удалась, и никто не пытался перерезать нам горло во сне. Через какое-то время наши запасы кончились, и он присматривал за Сашей, пока мы с Джой ходили на корму за спрятанными там рюкзаками. И мы поделились припасами с Райлером.

Так все и шло, пока, как сообщили расчеты Райлера, мы не оказались в паре дней пути от астероидов, и с часу на час следовало ожидать на борту экипаж буксира. Я забеспокоился, что нас обнаружат, но Райлер покачал головой.

— Брось, Макс… думаешь, они не знают? Да они получают деньги за то, чтобы не замечать нашего присутствия. И будь уверен, у них есть все основания желать, чтобы мы убрались с баржи раньше, чем они поднимутся на борт.

— Возможно, — с сомнением протянул я. — Но парень, который закинул нас на баржу, беспокоился.

Райлер пожал плечами.

— Ну, может, он не поделился с командой или разыграл перед вами комедию — кто знает? Главное, что они не собираются нас находить.

Слова Райлера имели смысл, но и братская любовь имеет смысл, а, видит Бог, ее чертовски мало в нашей Солнечной системе. Однако же Райлер оказался прав: появились двое гвардейцев в скафандрах и предложили нам сделку. Вероятно, это единственное, что мы бы получили. Сравнительно новые скафандры гвардейцев выглядели почему-то старыми и поношенными и несли на себе отпечаток личности владельца. Оба скафандра были сплошь в рисунках, имитирующих татуировки, в наклейках и в надписях.

Разговор вел парень, здоровый, вооруженный двумя бластерами и с надписью поперек груди: «Шахтеры делают его глубже». Его напарница держалась несколько сзади, направив на толпу дробовик. Ее челюсти трудились над жевательной резинкой.

— Я Квинт, — представился парень. — Добро пожаловать на астероиды. Все желающие убраться с этого корыта, соберитесь здесь. Желающие остаться и попасть на двухгодичные с оплаченным обучением курсы по горному делу на астероидах могут спать.

Мы все, за исключением Саши и кое-кого из детей, собрались вокруг Квинта.

У гвардейца были карие глаза, разбитый нос и трехдневная щетина. Во рту блуждала незажженная сигара, будто не зная, где лучше остановиться. Квинт кивнул, давая понять, что мы приняли правильное решение.

— Хорошо. Значит, предложение такое. За две тысячи кредитов или их эквивалент в наркотиках, металлах или камешках мы доставляем вас и двадцать пять фунтов вашего личного имущества на свободную от зебов посадочную площадку на Глубоком Порту. Дети младше двенадцати летят за полцены. Домашние животные, роботы и личные вещи свыше двадцати пяти фунтов подлежат обсуждению. Мы возьмем их, если позволит вес. Если у вас нет денег, не тратьте мое время. Я наслушался столько историй о злосчастной судьбе и горемычной жизни, что мне на них абсолютно плевать.

Его руки передвинулись к висящим на правом и на левом боку бластерам.

— И последнее, но не менее важное. Даже не думайте нам угрожать. Возможно, вы протащили с собой огнестрельное оружие, возможно, вы самые отъявленные мерзавцы, когда-либо поднимавшиеся с матушки Земли, но у нас корабль, и без нас вы никуда не попадете. Дошло?

Дошло. По крайней мере до меня, а остальные вряд ли глупее. Готовые платить выстроились в очередь. Большинство, если не все из наших собратьев-«зайцев», предвидели такой поворот событий и припасли на этот случай деньги или другие какие ценности. Мы с Сашей не были так предусмотрительны, но работа на «Красном Торговце» и конфискованные у убийц четыре тысячи обеспечили нам скромные сбережения. Убедившись, что их хватит, я встал в очередь. Очередь продвигалась с остановками, когда народ предлагал контрабанду вместо денег, но в целом довольно быстро, и вот я уже стоял перед Квинтом. Квинт прищурился.

— Что это у тебя с головой?

Я пожал плечами:

— А что это у тебя с носом?

Он ухмыльнулся:

— Я сунул его не в свое дело. Я делаю так время от времени. Сколько персон собираешься переправлять?

Слава Богу, я спрятал Джой в карман.

— Две, но вторая больна и нуждается в помощи.

Квинт охотно кивнул.

— Нет проблем, если доплатишь пять сотен.

Пять сотен — это немало. Я поискал каких-нибудь признаков слабости, но не нашел. Либо я плачу, либо отправляюсь в шахты — выбор за мной. Я вытащил из быстро потощавшей пачки пять бумажек и протянул Квинту. Квинт кивнул, и его сигара подпрыгнула, когда он спросил:

— Где твой друг?

Я указал в ту сторону, где лежала Саша.

— Она там.

Квинт прошептал что-то в микрофон на шее, и прибежала еще одна пара, невидимая до этого момента, в скафандрах и с автоматами на груди. Резерв на случай волнений. Они были близнецами, точнее, когда-то были, пока одна не испробовала на своем лице горного оборудования и не решила навсегда вопроса, кто из них кто.

Эта, с обезображенным лицом, была очень мягкой, как будто знала, что боль везде, и обращалась с Сашей, как с хрупким фарфором. Девочке пора было менять повязку — та воняла ужасно, но близнецы и вида не подали, что им неприятно. Они положили Сашу на носилки, устроили поудобнее. Странная штука эта доброта: то забьет ключом, когда меньше всего этого ждешь, то так же внезапно исчезнет.

Девочка была наполовину в сознании и посмотрела на меня затуманенным взглядом. Я похлопал ее по руке, пообещал, что все будет хорошо, надеясь, что обещание сбудется.

Близнецы перенесли Сашу на челнок, и я последовал за ними. Созданная баржей сила тяжести перешла и на корабль Квинта, что для меня было хорошо, не знаю, как для других. Как большинство судов, используемых в поясе астероидов, этот челнок был тяжелобронированный, высокоманевренный и оснащенный на все случаи жизни. Близнецы вдвинули носилки в одну из четырех предусмотренных для этой цели ниш и закрепили там. Я занял ближайшее кресло, а рюкзак запихнул под сиденье. Глядя, как рассаживаются остальные, я вдруг понял, что забыл наши скафандры на барже. Секунд пять я раздумывал, вернуться за ними или нет, и решил не возвращаться. Потребуется целая вечность, чтобы напялить скафандр на Сашу, так что ну их к черту.

Люк закрылся. Детей пристегнули ремнями, и челнок расстыковался с баржей. Переход к невесомости оказался почти мгновенным. Я проверил, как Саша, убедился, что она пристегнута, и защелкнул свои ремни. Пилот увеличил мощность, и мы отправились в путь.

Полет длился около восьми часов. Я не был психологически готов к этому, так как предполагал, что мы будем на месте где-то через час. А для девочки и часа было много. Док постарался сбить температуру, но Саша металась в лихорадке, а ее рана смердела хуже, чем когда-либо. Каждая минута превратилась для меня в пытку: я знал, что состояние девочки ухудшается, а сделать ничего не мог.

Джой улизнула из кармана и устроила целое гимнастическое представление в невесомости к огромному удовольствию детворы. Но когда Квинт пригрозил взять с меня пятьсот баксов за провоз «зайца», я приказал андроиду вернуться в карман. Она недовольно надулась, но сделала, как велели.

Казалось, прошла целая вечность, но наконец Квинт сообщил, что мы приближаемся к астероиду DXA-1411, больше известному как Глубокий Порт. Иллюминаторов в челноке не было, но я ясно представил себе покрытый метеоритными воронками скальный астероид, миллионы лет кружащий вокруг Солнца.

Жилые помещения, как и на Луне, располагались в глубине, так что смотреть было бы особо не на что. Разве только на грузовой склад в невесомости, стыковочные сооружения, антенные фермы и полусохранившийся остов линейного ускорителя, о котором мне сказал Райлер. По словам Райлера, он похож на реактивную пусковую установку, и когда-то с его помощью запускали руду к ожидающим кораблям.

Прошли минуты, челнок ударился обо что-то твердое, и вновь появилась сила тяжести. Не земная и не марсианская, а что-то среднее.

Я думал, все уйдут и мне придется одному вытаскивать девочку, но ошибся. Док остался и близнецы, они помогли перенести Сашу в шлюз обиталища. В шлюзе грозно горела табличка «Только для аварийных случаев», и находился он явно в стороне от проторенных путей. Это было хорошо, учитывая, какой прием мы получили на Марсе. С другой стороны шлюза уже ждала моторизованная тележка с водителем. Я встал рядом и смотрел, как близнецы закрепляют носилки в кузове.

— Залезай, водитель отвезет вас в больницу.

Я повернулся на голос. Сбоку стоял Квинт со своей неизменной сигарой.

— Спасибо за транспорт.

Квинт пожал плечами, а сигара перекочевала из одного угла рта в другой.

— Это входит в услуги. Милый ребенок. Надеюсь, она выкарабкается.

Я оглянулся, желая заручиться помощью дока или хотя бы поблагодарить его, но док исчез. Я бросил рюкзак назад, сел рядом с водителем, показал Квинту поднятый большой палец и схватился за ремень, когда тележка рывком двинулась с места. Замигали сигнальные огни, установленные спереди и сзади на тележке, и мы понеслись по коридору. Он был вырезан прямо в скале: когда-то здесь брали образцы ядра, а теперь вот ехали мы.

Примчавшись к перекрестку, мы притормозили и повернули направо. Здесь движение шло в пять рядов. Центральная полоса была отдана монорельсу. Встречный поезд с ревом пронесся мимо, обдав нас воздушной волной. Мне показалось, я видел окна и сотни голов в шлемах.

Водитель дождался перерыва в транспортном потоке, выехал на быструю полосу и включил сирену. Сирена заблеяла, и он ухмыльнулся, когда другие машины убрались с дороги. Возможности гнать на полную было не много, и он до отказа нажал на газ. Покрышки взвизгнули, и меня вдавило в спинку сиденья. Убежденный, что мы хотя бы в наполовину опытных руках, я смотрел по сторонам в надежде побольше узнать о нашем временном доме.

Первое, что бросалось в глаза, — это порядок. Работающее освещение, чистые тротуары и никаких тебе надписей на стенах. И не потому, что у народа нет баллончиков с краской, — есть, и видно, что ею пользовались, но все их усилия были замазаны аккуратными прямоугольниками серой краски под цвет скалы.

Нет, эта непоколебимая аккуратность говорила о централизованном контроле, нерушимых правилах и наказаниях, ждущих своего часа. Это не особенно удивляло, ведь обиталище, а я бы даже сказал городок, принадлежало одной компании. Но от порядка веяло репрессиями, что не очень понравилось моей свободолюбивой натуре.

Если я и соскучился по свободной атмосфере дома, то вовсе не по забитым мусором коридорам, освещенным неоном кабачкам и двуногим подонкам — завсегдатаям этих заведений. Кстати о подонках. Если бы на барже не мы убили тех мерзавцев, а они нас, сейчас они бы уже направлялись требовать свои деньги. А что будет, когда они не явятся? Когда корпы обнаружат, что их наемные бандиты исчезли? Вот именно, они начнут искать нас. Люди с пистолетами начнут искать нас.

Человек с полным комплектом мозговых клеток наверняка что-нибудь придумал бы, а что мог я? Только встревожиться, раздобыть медицинскую помощь и надеяться на лучшее.

Тележка завернула за угол, пробралась между припаркованными машинами и остановилась, взвизгнув тормозами. Тут же подбежали два почти одинаковых андроида с красным крестом на груди и нанесенным через трафарет именем на лбу. У Фрика одно плечо было забрызгано кровью, а у Фряка была нарушена герметичность запястья. Зеленая жидкость непрерывно текла по его пластиковой кисти и капала на тротуар. Фряк успокаивающе улыбнулся.

— Разрешите вам помочь?

Я указал на носилки.

— Леди больна. Вы не могли бы перенести ее внутрь?

Роботы могли и перенесли. Я забрал рюкзак, поблагодарил водителя и дал ему чаевые. Водитель кивнул и уехал, визжа покрышками. Джой попыталась вылезти из кармана, но я сунул ее обратно. Не хватало мне только шныряющего здесь голого робота.

Отделение «скорой помощи» выглядело так же, как везде: яркие лампы, нержавеющая сталь и множество вывесок. Помещение заполняли шахтеры. У кого голова забинтована, у кого шина на ноге или другие явные признаки травмы. Только у нескольких проблемы не столь бросались в глаза. Под грязными оранжевыми робами у всех виднелись свободно сидящие скафандры. На нас никто не смотрел, все уставились отсутствующим взглядом на стену перед собой, словно их мысли были где-то далеко. Я понимал, что они чувствуют.

Медсестра с густыми бровями и волосатыми руками прошлась сканером по телу Саши, взглянула на рану и сморщила от отвращения нос.

— Эй, док! У нас тут одна выдержанная!

Док оторвалась от шахтера и подошла к нам. Дама среднего возраста, полноватая и довольно сварливая.

— Кто вы? Кто она? Что случилось? — вопросы вылетали один за другим, как фанаты из гранатомета. Я отвечал по возможности честно, обходя такие детали, как воровство, засада и убийства. Но доктора не интересовало то, что не относилось к ее работе, и она перенаправила меня к приемному андроиду. Приемные андроиды — стационарные модели, жестко прикрепленные к полу. Потребовалось минут двадцать, чтобы выдать на его вопросы полностью липовую информацию, передать большую часть оставшихся денег и вырваться из его бюрократической хватки.

Доктор уже успела снять Сашину повязку, пустить кровь и отчеканить приказы медбрату. Тот поставил девочке капельницу, впрыснул туда еще какое-то лекарство и приказал Фряку увезти ее. Доктор шла сзади за каталкой, когда я догнал их и схватил даму за плечо.

— Да?

— Куда вы ее везете? Когда я смогу ее увидеть?

Доктор смерила меня взглядом. Водянисто-голубые глаза ясно сказали, какого она обо мне мнения.

— Ваша подруга больна. Нужно открыть ее рану, дренировать и снова закрыть. Если дела пойдут хорошо, ее выпишут дней через шесть. Вы можете навестить ее завтра в часы посещений. Вам есть куда забрать ее из больницы?

Я покачал головой.

— Ну так найдите. И не какой-нибудь грязный притон. Ей понадобится время, чтобы восстановить силы.

Я попытался поблагодарить ее, но дама уже повернулась спиной. Ну и ладно, переживем, лишь бы она хорошо заботилась о Саше. Я проводил глазами каталку, поднял свой рюкзак и направился к раздвижным стеклянным дверям. Как вы уже поняли, я не силен в планировании, но доктор подсказала, что нужно делать. Я должен найти квартиру, работу, чтобы за нее платить, и ждать, когда Саше станет лучше. Все просто. Но все, что кажется простым, зачастую оказывается сложным.

Выйдя в стеклянные двери, я пошел следом за несколькими пешеходами к автоматическому тротуару и залез на него. К вашим услугам было две полосы: «магистральная», которую предпочитали ушедшие на пенсию горняки, нуждающиеся в ремонте андроиды и новички вроде меня, и «экспресс»-полоса, по которой на молниеносной скорости проносились мимо нас сверхактивные дети, роботы-курьеры и сидящие на амфетамине наркоманы. Справа и слева промелькнули густые заросли, почти джунгли, с водопадами и птичьим чириканьем. Они напоминали мне третьесортный парк с аттракционами. Джой забралась на плечо и спросила мне в ухо:

— Эй, босс… куда мы двигаемся?

Я ощутил привычный стыд, хотел сочинить что-нибудь, но передумал.

— Не имею ни малейшего представления.

Джой ухватилась за мое ухо и закачалась возле лица. Нет, ей непременно нужна одежда.

— Может, я сумею помочь, — прозаично сообщила она.

— Да? И как?

— Отнеси меня к общественному терминалу, тогда увидишь.

Пожилая женщина вытаращилась на нас. Я спрятал Джой в карман, дождался следующего выхода и спрыгнул. Оглядевшись по сторонам, увидел туалеты, киоск быстрой еды и, да, общественный терминал. Одна сложность — в кабине торчал зеб. Я повернулся к зебу спиной, купил сой-дог и густо полил его «чили». Сосиска оказалась удивительно вкусной и заняла некоторое время.

Люди приходили, уходили, маленький ремонтный бот прошмыгнул по моему ботинку, а зеб все стоял в кабине. Сой-дог кончился. Я купил «американо» и уже выпил половину, когда зеб наконец вышел и не торопясь удалился. Я поспешил занять его место.

Как водится, у терминала был неопрятный, старый вид. Все три стены покрывали рисунки, которые люди рисуют машинально, стишки и компьютерные номера. На экране на неизбежном голубом фоне мигало белое «Привет».

Джой выбралась из кармана и вскарабкалась на выступ из нержавейки. Терминал приводится в действие голосом или с клавиатуры. Джой не сделала ни того, ни другого. Подмигнув мне, она послюнила указательный палец на правой руке и сунула его в углубленьице под экраном. Большинство высокофункциональных андроидов могут делать то же самое, и все же я сказал себе: ого! Сотни экранов информации промелькнули за две минуты, пока мы там стояли. От нечего делать я стал разбирать надпись над терминалом. «Собственность компании „Майнстар“, полностью самостоятельного филиала „Транс-Солар Инк.“.

Кровь заледенела у меня в жилах. Мне захотелось бежать, натянуть куртку на голову и закричать одновременно. Но я не шевельнулся, только обругал себя, что оказался семижды идиотом и не начал с нужных вопросов.

Когда Джой получила все, что хотела, она убрала палец из машины, дунула на него и вернула воображаемый пистолет в воображаемую кобуру. Как я ни был испуган, я засмеялся. Джой приняла зрительные и слуховые сигналы, которые была запрограммирована вызывать, почувствовала, что там чувствуют роботы, когда довольны собой, и вернулась в режим готовности. Это было странное общение, но лучше, чем вовсе никакого.

— Итак, — сказал я, отойдя в сторону, чтобы пропустить нетерпеливого шахтера к терминалу, — что ты узнала?

Джой села на мою ладонь, свесив ноги, и застенчиво улыбнулась.

— А чего бы тебе хотелось?

Я учел то, что уже знал.

— Мне нужна маскировка, работа и жилье.

Джой кивнула, будто в мире не было ничего естественнее маскировки, и сощурилась, как будто отражение от моей головы слепило ее.

— Ты можешь носить на голове цветной носовой платок, как шахтеры, черную бейсболку и пару дней отращивать бороду.

Я кивнул.

— Звучит хорошо. Где мы можем это раздобыть?

Полсекунды Джой опрашивала свои новоприобретенные файлы.

— «Лавка Тома» ближе всего. Следуй за этой автотележкой.

Сперва мы шли за автотележкой, потом свернули налево в коридор, тесно уставленный ларьками и палатками, чуть прошли вперед и остановились. Я внимательно осмотрелся, нет ли зебов, убийц или еще каких маньяков, но все было чисто. «Лавка Тома» состояла из двух палаток на правой стороне. Хозяин, мужчина средних лет, носил собственный товар: майку, уже грязную, оранжевый комбинезон и рабочие ботинки. Он встретил нас тем подозрительным взглядом, каким люди обычно награждают хромоголовых великанов.

— Добро пожаловать к «Тому». Чем могу быть полезен?

— Я ищу цветной платок и бейсболку.

— Большой транжира, хм? Ну, посмотри вон там.

Через пять минут мы ушли. Я вынужден был признать, что платок и кепка действительно спрятали и мои бросающиеся в глаза белые волосы, и высокоотражающий череп. Не совсем надежная маскировка, но пока сойдет. Благополучно завернутая в платок, как в саронг, Джой тоже перестала быть такой заметной.

Мы остановились у каменистого садика.

— Так, ну а что насчет работы?

Джой крутанулась и полюбовалась своим отражением в воде.

— Есть вакансия металлурга на шестом Подземном уровне.

— Очень смешно. Мне нужна реальная работа. Работа, для которой я подхожу.

Следующие тридцать секунд молчания наглядно показали, сколько есть подходящей работы. Наконец, когда я уже собрался бросить эту затею, Джой заговорила:

— Есть одна работа, для которой ты подходишь… и оплата приличная.

Я поднял ее.

— В самом деле? А что за работа?

Джой посмотрела мне в глаза.

— Требуется вышибала в ночной клуб «Бетти».

Чтобы отыскать «Бетти», нам понадобилось около получаса. Как большинство заведений такого рода, ночной клуб находился в обшарпанном на вид районе города, известном как Старый Порт.

Я сказал «на вид», потому что обветшалость была строго рассчитанной и примерно такой же «настоящей», как летящие из окрестных джунглей птичьи крики. А так как выпивка, азартные игры и случайные связи часто ассоциируются с ночью, даже уличное освещение было искусственно скудным.

В этом уголке астероида было полно баров, шахтеров и зебов, следящих за порядком. Убедившись, что платок не съехал, я перешагнул через пьяного и пошел по главной улице. Торговцы наркотиками шепотом предлагали мне свой товар, шлюхи подавали знаки языком жестов, столь же древним, как их профессия, а все остальные молча убирались с дороги. Иногда выгодно быть великаном.

Как и ее соседи, «Бетти» разместилась в помещении бывшего обрабатывающего завода. Из отверстий в стене пробивались шум, свет и запах спиртного, завлекая внутрь. Я обошел пару перепивших шахтеров, распахнул ходящие ходуном двери и вошел в клуб.

«Бетти» — или декоратор из ада — полностью использовала то, что уже было. Пол представлял собой срезанную скалу, не слишком ровную. Потолок поддерживали огромные, ржавые на вид двутавровые балки. В дальнем конце была сцена, составленная из необычного размера контейнеров. Большую часть правой стены занимал бар футов пятидесяти в длину. Стойка, сделанная из корпусного металла, опиралась на вагонетки без колес. Помещение было битком набито шахтерами, космитами, торговцами, сводниками, шлюхами, мошенниками всех родов. Я обратил внимание, что вся мебель металлическая и, похоже, неразбиваемая. За стойкой распоряжался человек с двумя помощниками-роботами. Я подозвал его. Он смахнул пустую посуду со стойки и бросил к бункеру вторичного использования.

— Да? Что желаете?

— Я ищу владельца или управляющего.

Бармену было чуть за тридцать. Он носил яркую, цветастую рубашку, черные подтяжки и красные брюки. Его слегка рассеянное выражение лица неплохо уживалось с несколько высокомерными манерами.

— Зачем?

— Вам нужен вышибала, а я интересуюсь работой.

Бармен смерил меня взглядом так, будто он — мясник, а я — говяжий бок.

— Ты рослый… но телосложение — это еще не все.

— Да, не все, — терпеливо согласился я. — Могу я видеть владельца?

— Владелец — это я, — произнес тихий, довольно мелодичный голос.

Я повернулся и остолбенел. Передо мной стояла красавица, настоящая красавица с черными волосами, черной кожей и умопомрачительной фигурой. Ну вылитая Джой, только из плоти и крови и в «натуральную величину». И одетая не в носовой платок, а в длинное черное вечернее платье, усеянное блестками. В них отражался свет ламп, и казалось, все платье мерцает. Я стащил с головы бейсболку.

— Мое имя Макс. Я ищу работу.

Женщина улыбнулась.

— Хорошо. Я Бетти и ищу вышибалу.

Она протянула руку. Я пожал ее, окунулся в глаза красавицы и едва вспомнил, что руку надо отпустить. Джой забралась на мое плечо, и Бетти улыбнулась, словно увидела себя в миниатюрном роботе.

На другом конце зала поднялся шум. Двое мужчин вскочили и встали друг против друга, обмениваясь ругательствами. Бетти кивнула в их сторону.

— Драки обходятся дорого, Макс. Разними их.

Рассудительно кивнув, я поместил Джой в пару рук с длинными, красивыми ногтями и пошел к ссорщикам. Моей задачей было оказаться возле них быстро, но как бы ненароком. Когда я добрался, обычная предваряющая драку словесная баталия уже шла полным ходом. Я перебил их.

— Добрый вечер, джентльмены. Хорошо отдыхаем?

Один из них, внушительного сложения и бандитского вида грубиян с татуировкой на лбу «Жри дерьмо и сдохни» и с кулаками, что твоя голова, смерил меня взглядом. Когда он заговорил, меня обдало сладко-кислой вонью перегара.

— Я собираюсь оторвать этому придурку голову и засунуть ее ему в зад. Ты имеешь что-то против?

Я всегда считал, что дела говорят громче слов. Вот почему я повернулся к номеру второму, улыбнулся и пнул сбоку по левому колену номера первого. Что-то хрустнуло, и он свалился на пол, извергая ругательства.

Глаза у номера второго расширились, как будто он не мог поверить в то, что видел, а его кулак уже размахнулся для свинга. Он ударил, но я отдернул голову и, в свою очередь, заехал ему кулаком в живот. Номер второй согнулся пополам, выблевал на ботинки и рухнул на колени.

Мою правую ногу пронзила боль. Что там еще? А, это субъект номер один никак не успокоится. Впился мне, скотина, зубами в икру. Я лягнул его левой ногой, и его зубы расцепились. Дальше было просто. Я ударил номера первого головой о ближний столб, подтащил к номеру второму, ухватил обоих за воротник и поволок к двери. Какой-то услужливый клиент помог мне выкинуть их на улицу, где их в конце концов подберут зебы. Поблагодарив своего добровольного помощника, я вернулся по следам крови и рвоты обратно в ночной клуб. Бетти ждала меня. Джой сидела на ее плече. Владелица заведения улыбнулась.

— У тебя довольно грязные методы, Макс. Я предпочитаю вышибал, которые используют как можно меньше насилия.

Я сник. Опять сказался этот чертов недостаток мозговых клеток. Нормальный человек использовал бы психологию, уговорил бы буянов выйти на улицу. Но нет, мне надо было выбить из них дерьмо и остаться без единственной работы, которую я мог получить. Я опустил голову и уставился на элегантно обутые ноги Бетти.

— Простите.

— С другой стороны, — невозмутимо продолжила Бетти, — болтовня ничего не стоит и не так часто работает.

Я воспрял духом и осмелился поднять голову. Бетти ободряюще улыбнулась.

— Скажи, Макс, эта твоя маленькая подружка продается? Она похожа на миниатюрную меня.

Как будто и не слыша слов Бетти, Джой играла с ее бриллиантовой серьгой. Мои мозги тяжело зашевелились. Деньги мне нужны, это верно, и за Джой дали бы хорошую цену. Но друзей не продают, даже если они не люди. Я покачал головой.

— Простите, но Джой — подарок друга, и она не продается.

Бетти понимающе кивнула.

— Хорошо. Мне нравятся люди с принципами. Ты нанят.