Телемаг

Глава 2

— Филипп, когда доберешься до Столицы и устроишься, обязательно напиши письмо, — высокая и стройная женщина, кончиками пальцами оправляла наглаженный воротничок надетой на мне накрахмаленной рубашки.

— Хорошо ма, — в очередной раз кивнул я, соглашаясь делать все, что мне говорили последние десять минут.

Несмотря на свой возраст, мам выглядела ухоженной и довольной жизнью. На шее и в ушах поблескивали фамильные драгоценности, тонкие пальцы были унизаны кольцами, на запястьях висело несколько браслетов. Одетая по последней столичной моде, ма была одной из самых красивых женщин в нашем городе. Впрочем, сейчас ее мало волновала поднимаемая копытами лошадей дорожная пыль и едва уловимый запах навоза на станции дилижанса. Все ее внимание было приковано ко мне, к ее единственному сыну.

— И не вздумай ходить по кабакам и волочиться за юбками, — чем ближе наступал момент расставания, тем торопливее становились произносимые слова.

— Хорошо ма, — глянув украдкой на большой циферблат висящих на стене станции часов, я произнес единственно «верный» ответ.

— Учись хорошо, я буду молить Магию за тебя каждую субботу, — услышав свисток, обозначавший время отправления, она не выдержала и обняла меня, прижав к своей груди.

— Все, пора, — слишком хорошо зная чувственность ма, я как можно тактичнее высвободился из ее объятий и сделал шаг назад.

В мой расширившийся обзор, ранее заслоняемый мамой, попал грузный мужчина. Он стоял не близко, но и не далеко, с улыбкой наблюдая за нашим расставанием. Многие из городских жителей, из тех кого сегодня занесло по делам на станцию дилижанса, почтительно с ним раскланивались. Некоторым из них мужчина кивал в ответ, но чаще игнорировал подобные знаки внимания.

— До свидания господин Тирон, — на людях я всегда обращался к «отчиму» по фамилии, соблюдая давнюю договоренность.

— Пусть Магия благоволит к тебе, — произнес он общепринятые в таких случаях слова.

Находящийся за моей спиной экипаж покачнулся, тронутые рукой возницы вожжи заставили лошадей переступить с ноги на ногу. Развернувшись, я в два шага оказался рядом с откидной лесенкой и забрался внутрь. После этого дверь дилижанса закрылась и три пары запряжённых лошадей тронули повозку с места.

— Разрешите представиться, Вильям, Вильям Уж, — дождавшись, пока я перестану смотреть в окно на удаляющийся пейзаж родного города, представился попутчик.

— Очень приятно, Дойч, Филипп Дойч, — обозначив ответный кивок, произнес я.

В отделении дилижанса для одаренных мы ехали вдвоем, удобно расположившись на мягких сиденьях. Из-за задней перегородки доносился едва уловимый гомон множества голосов, тем, кто ехал в отделении для простолюдинов, было не столь комфортно как нам.

— Студент? — оценив фасон надетого на мне сюртука, небезосновательно предположил Вильям.

— Еще нет, но да, еду поступать! — не уверенный как правильно ответить относительно своего текущего статуса, чуть запутался я.

— Как я вам завидую молодой человек! — улыбнулся Вильямс: — вы не поверите, но не проходит и дня, чтобы я не вспоминал самые чудесные полгода в своей жизни, проведенные в стенах Академии!

Неожиданно дилижанс сильно тряхнуло и я ухватился за имевшийся у сиденья подлокотник. Ухабистый участок дороги все тянулся и тянулся, заставляя испытывать немилосердную тряску. В отличие от меня, господин Уж не испытывал никакого дискомфорта, его сидящее тело плавно парило над занимаемым им местом.

— Школа гравимагии? — предположил я.

— Спасибо предкам, — нисколько не удивившись моей проницательности, Вильям достал из поясной сумки портсигар и выбил из него сигарету: — курите?

— Нет, спасибо, — стушевался я.

Прикурив кончик сигареты, Вильямс затянулся, после чего выпустил дым в сторону чуть приоткрытого окна. Вопреки моим ожиданиям, сизый дым не исчез, скорее напротив, смешавшись с потоком воздуха, его стало еще больше.

Дилижанс вновь тряхнуло на ухабе, запоздало спохватившись, я не удержался на месте и стукнулся плечом о деревянную переборку. Господин Уж этого даже не заметил, его тело зависло над ушедшим вбок и вниз сиденьем, после чего плавно опустилось на выровнявшуюся поверхность.

«— Полезный конструкт», — отметил я чужие способности, потирая ушибленный локоть.

— Филипп, а к какой школе Магии вы имеете отношение? — заметив, как я болезненно потрогал место ушиба, поинтересовался мистер Уж.

— Мой отец биомаг! — не без гордости заявил я.

— О! Хороший биомаг никогда не останется без работы! — с непонятным для меня подтекстом заявил Вильямс.

— Надеюсь на это, — мечты о собственном беззаботном будущем вытеснили мысль о странной интонации в голосе собеседника.

— Кстати, не сочтите за бестактность, к какому поколению биомагов относится ваша семья? — прищурился он.

— Третьему, — вспомнив наказ матери не распространяться среди посторонних о истинном поколении своей семьи, соврал я.

— Третье поколение это ты? — перестав использовать почтительное «вы», уточнил Вильям.

— Да, — отчего-то меня сильно задела подобная перемена в обращении.

— Хм, я почему-то так и подумал, — кивнул он и нарочито выпустил в мою сторону следующую «порцию» дыма.

Сжав желваки, я приложил все усилия, чтобы не сказать грубости. Поведение господина Уж меня оскорбляло, но я был не в том положении, чтобы выступать. Официально, я еще не был одаренным, так как не прошел Инициации и приравнивался по законам Королевства к простолюдинам. Обычно, к таким как я, относились с заведомым уважением, но сейчас видимо сыграло роль заявление о низком ранге моей семьи.

Маги во втором и третьем поколении, как впрочем и в первом, не пользовались уважением среди одаренных от слова, совсем. Выученные в Магической башне, конструкты требовали праны для своей активации. Если вырабатываемого телом одаренного количества праны было не достаточно, то даже знание конструктов среднего и высшего порядка ничем не могло уже помочь.

Ни для кого не было секретом, что чем больше одаренный использовал конструкты своей школы, тем больший объем праны могло «вырабатывать» его тело. Но, даже разменяв восьмой или девятый десяток в своей жизни, одаренный третьего поколения подчас все равно оставался слабее мага из семьи четвертого поколения. Использование конструктов среднего порядка начиналось с четвертого, редко с третьего, поколения. Ну а высшими конструктами могли оперировать лишь те, чьи семьи на протяжении не менее семи-восьми поколений практиковали выбранную школу магии.

«— Скорее бы начать обучение!» — отвернувшись к окну, я чуть прикрыл глаза, мечтая о своем светлом будущем.

На самом деле я являлся потомственным биомагом в седьмом поколении. Но, выросший без отца, я оказался лишен возможности тренироваться в создании конструктов наследуемой школы. Семейной библиотеки не было от слова совсем. Кабинет в купленном отцом доме изобиловал голыми полками и пустыми шкафами.

Все что я знал конкретно о биомагии, заключалось в общедоступной информации, а так же редких обмолвках из случайно услышанных разговоров между одаренными. Как я понял, магические конструкты, наполненные праной биомага, влияли на биологические ткани организмов животного происхождения. Считалось, что биомаги ускоряли или замедляли регенерацию тканей, добиваясь поставленной перед собой цели.

Впрочем, отсутствие знаний о школе биомагии, меня не сильно угнетало. Все студенты, прибывающие в Академию, имели примерно одинаковый уровень способностей в наполнении праной своих конструктов. Подобное «равенство» возникало из-за практически полного блокирования способностей одаренных до момента их совершеннолетия.

Конструкт частичной блокировки дара накладывался в младенческом возрасте, лишая будущих магов возможности навредить и себе и окружающим. Подпитываемый вырабатываемой их же телами праной, конструкт позволял лишь минимальному количеству переработанного Эфира «просачиваться» наружу. Этого количества праны было достаточно, для тренировок, но не достаточно для активации простейшего конструкта.

Тренировки одаренных начинались с наполнения праной плоских фигур. На то, чтобы они не развеивались, а просуществовали в пространстве хоть сколько-нибудь долгое время, лично мне потребовалось почти два года упорных занятий. Трехмерные конструкты держались по времени в активном состоянии на порядок дольше, чем любая плоская фигура. Вспомнив, как радовался, когда после треугольников, кругов и квадратов, мне впервые удалось наполнить своей праной пирамиду, я невольно взгрустнул.

Неосторожно похваставшись своим достижением перед «отчимом», я добился того, что моего учителя уволили, отговорившись окончанием подготовки к обучению в Академии. Как потом выяснилось, способность наполнить любой объемный конструкт праной, являлась минимальным требованием для успешного прохождения вступительного Испытания.

— Если ты не сможешь продемонстрировать свою способность оперировать праной с объемными фигурами во время испытания в Магической Академии, то блокировка на твоем даре останется с тобой навсегда, — на прощание предупредил меня учитель.

Магом я стать все-таки хотел, так что был вынужден тренироваться самостоятельно. Это наверное не особо способствовало моему развитию, но оставляло надежду, что я ничего не «испорчу» и смогу продемонстрировать должные способности, когда придет время.

«— А еще я теперь умею вот так,» — вспомнив уволенного учителя, я мысленно к нему обратился и создал наполненный праной куб, который продержался в реальности почти три минуты субъективного времени.

Впрочем, куб был небольшим и сидящий от меня по диагонали господин Уж его даже не заметил. Создание же двух трехмерных конструктов у меня не получалось совсем. Первый конструкт развеивался задолго до того, как второй успевал наполниться доступной мне праной.