Театр Абсурда

Рассказ написан 25 лет назад. Тогда это была пародия, в которой я попытался превратить человека в инопланетянина с помощью одной деформации языка, но сейчас она уже кажется мне пророческой…

Я хожу по улицам, и вижу всё больше надписей на английском. По ТВ показывают всё больше наших музыкальных групп с английскими названиями, и поющих не по-русски, и я понимаю, что ползущая агрессия — уже в разгаре, и что мы однажды все можем заговорить по — английски, даже не заметив перехода…

— …Однако, какие, всё-таки, наглецы! — сердито кричал Тиротон из ванной комнаты, стараясь перекрыть своим дряхлым голосом шум воды в кране. — Нахалы, можно сказать! — Мы вас поработим! Мы вас всех обратим в свою Веру! Вы станете нами, а мы — вами! Что такое, извольте вас спросить, они имеют в виду?! И кому они это нагло заявляют?! Нам, освоившим почти пол-Галактики?! И кто заявляет?! Эти, едва оперившиеся для полётов в Космосе птенцы?! Детский сад какой-то! От горшка — два вершка, а туда же! Не наигрались ещё в войнушку!

Он соскоблил со второй щеки остатки мыльной пены с суточной седой щетиной, отфыркиваясь, с удовольствием умылся холодной водой из-под крана, и, повертев перед зеркалом головой, остался собою частично доволен, а фрагментарно и восхищён.

Старая добрая опасная бритва — это вам не какая-нибудь там фотонная смолилка, после которой ты пару часов ощущаешь древесную жёсткость собственного лица, и запах себя палёного. Старая добрая опасная бритва — это гладкость кожи и прекрасный цвет щёк.

— Мы захватим вас незаметно для вас самих… — сердито бурча себе под нос чужие цитаты, Тиротон мысленным приказом закрыл водопроводный кран, и спрятал в шкафчик бритвенные принадлежности. — Как это, позвольте вас узнать?..

От питательного крема после бритья кожу лица приятно защипало, и Тиротон сразу почувствовал себя помолодевшим, как минимум, на две своих долгих жизни.

— Матильда, как ты себе представляешь захват, совершенно незаметный для нас самих?

— Как?.. — отозвалась жена с кухни. — Да очень просто, дорогой! Захватила же я тебя когда-то! Ты тоже этого не заметил!

— Н-ну, ты, как всегда, утрируешь… — недовольно сказал Тиротон, направляясь к ней. — Тут ведь совсем другое дело! Ситуация-то совершенно неординарная!

В широкой двери кухни он замер от неожиданности, и удивлённо уставился на стол, накрытый сегодня почти по-праздничному, и ещё сильнее благоухавший.

— У нас с тобой нынче, случайно, не юбилей ли свадьбы?.. — с сомнением спросил Тиротон, поспешно роясь в своей, основательно загромождённой склерозом и делами памяти. — Для меня было бы непростительным промахом забыть такое событие!

— О, нет, успокойся, дорогой! Это всего лишь семейное торжество по поводу твоего нового назначения. Маленький банкетик в честь коронованного спасителя Цивилизации.

Тиротон расплылся в довольной улыбке.

— Матильда, дорогая, ты меня опять незаслуженно балуешь. И не только желудочно…

— Вовсе нет, дорогой! Совсем нет! Я твоя жена и кому же, как не мне, положено лелеять и тешить твоё самолюбие! Честолюбие мужчин нуждается в поливе, как цветы в розарии. А честолюбие и самолюбие женщины всегда сыты карьеризмом её мужа.

Она сама разлила вино по бокалам.

— За тебя!

Они стоя выпили до дна.

— Забавно… — сказал Тиротон, подсаживаясь к столу и занимая руки столовыми приборами. — Скажи мне всё это кто другой, я бы, наверное, оскорбился, сочтя такую похвалу злой насмешкой или корыстной лестью. А от родной жены приятно слышать всё. Даже явную глупость…

— Ну не такая уж это и глупость, дорогой, если хорошенько разобраться, — возразила Матильда, не принимая по привычке последние слова на свой счёт. — Кандидатов на этот пост были сотни, а выбрали именно тебя. И почти единогласно!

— И всё-таки, любимая жёнушка, ты преувеличиваешь масштабы события, — нравоучительно начал Тиротон, начиная одновременно и трапезу. — Дело ведь не столько в способностях конкретного кандидата, сколько в его позиции. Просто я не поддался этой необъяснимой панике перед угрозой возможной инопланетной интервенции, и мои доводы в пользу лишь ограниченных мер безопасности оказались самыми убедительными. Наш народ любит считать затраты, а я свёл их к возможному минимуму.

— Ну а если ты действительно недооцениваешь противника, и всё может закончиться катастрофой?

— Зато ты его, похоже, переоцениваешь! — фыркнул Тиротом с полным ртом. — И даже в большей степени, чем мои оппоненты! — с возмущением добавил он, торопливо проглатывая, мешавший изрекать прописные истины кусок хорошо прожаренной ветчины. — Женщина не должна соваться в мужские драки. Это дело сильных, а не красивых! Матильда тактично и привычно промолчала, чувствуя, что слегка переборщила. Почти полвека замужества сделали её неплохим политиком в семейной жизни, однако поддерживать статус-кво на должном уровне ей удавалось далеко не всегда.

— Ты поддаёшься магии толпы, моя дорогая, — всё так же нравоучительно продолжил Тиротон, внимательно приглядываясь к незнакомому ему пока блюду под маринадом. — А толпа — это всего лишь Панургово стадо, и вся беда в том, что баранов в нём, чаще всего, бывает гораздо больше одного, поэтому оно распадается на множество отар, каждая из которых бежит за своим вожаком. И получается полный разброд, в то время как для гарантированной победы требуется, прежде всего, единство.

— А ты уверен в том, что твоя программа так уж надёжна? — робко прозондировала Матильда ситуацию.

— Я не сомневаюсь в её абсолютном успехе! — гордо заявил Тиротон, роняя на пол крошки и выпячивая из халата тощую грудь, покрытую седым мхом. — Вторжение должно было начаться шестого июля, а сегодня уже десятое! И где они, твои пришельцы?! Где?!

Он шутливо заглянул под стол, потом в вырез декольтированной кофточки жены.

— Да где же они?! Что-то я их не вижу! Даже в упор!

Матильда сердито, но не больно шлёпнула его ладонью по излишне шаловливой руке.

— Я совершенно серьёзно, а ты… Может, они просто сдвинули сроки или слегка переменили планы. Или даже они уже здесь, а мы этого просто не замечаем…

— Возможно. Но, скорее всего, нас элементарно запугивают. Берут, так сказать, на испуг. Однако мы — не робкого десятка планета! Мы уверены в своей мощи и всегда сумеем приструнить всякого, кто попытается нам угрожать! С помощью моей программы! Сбавляя накал страстей, Матильда помолчала, наливая мужу в чашку горячего чаю.

— Где они сейчас?..

Тиротон брезгливо усмехнулся в полупустую тарелку, как в лицо трусливому противнику.

— На сегодняшний день они даже дальше, чем были в момент своего наглого заявления! Струсили! А ведь утверждали, что их оружие невидимо, неслышимо и непобедимо! Каково?! Мы, конечно, прослушиваем Космос во всех диапазонах, но пока не заметили каких-либо отклонений от обычных показаний. Уверен, что это типичный блеф!

Матильда поставила на середину стола вместительную розетку с густым вареньем.

— Всё это — бумажные шутихи, милочка моя… — невнятно проговорил Тиротон, вторично вонзая опустевшую ложку в его малиновую сладкую плоть. — Ни атак, ни излучений, ни даже новых угроз. Мы им оказались не по зубам… Похоже, они ушли совсем. И ушли очень далеко. Запугивать тех, кто трусливее нас!

— Испугавшись твоёй непобедимой программы… — добавила Матильда для эффектности.

Тиротон с подозрением посмотрел жене в глаза, ища в них замаскированную насмешку, но там были только единомыслие и гордость. Если Матильда действительно тешила его честолюбие, то делала это весьма искусно и, главное, небезуспешно…

…— Может быть… Быть может… Будем не торопиться с выводами… Постов от авангардных с угрожающих сообщений нет пока…

— К Президенту пойдёшь сегодня ты?

— Нет нужды особой. Не ситуация экстремальная.

…— Д-о-б-а-в-и-т-ь е-щ-ё т-е-б-е? — спросила Матильда, видя, что чашка мужа опустела.

— П-о-ж-а-л-у-й-с-т-а, д-а, — не стал отказываться Тиротон от столь любимого им напитка. — У-д-а-л-с-я с-е-г-о-д-н-я ч-а-й т-е-б-е. В-с-ё и о-с-т-а-л-ь-н-о-е к-а-к.

…— Чепенья чехошь не?

Тиротон задавленно вздохнул.

— Сты я, тен, сибоспа… Юча лькото… — он тихонько прихлёбывал остывающий бальзам для его души, всё больше размякая.

— Зажердивайся не годнясе ыт, — традиционно попросила «Матильда», заранее зная, что просьба опять не будет выполнена.

«Тиротон» развёл тремя свободными руками.

— Виситза сие от немя не…

— Поминаю я, тственныйотве векочел ыт, он мода жнону ватьбы щеча…

— Чассей ен… Бедиться, жнону, сностьопа нимовала что…

«Матильда» встала из-за стола и принялась сдувать грязную посуду в мойку. «Тиротон» сидел, сыто нежась. Он не любил покидать кухню сразу после еды. Это был выработанный многими годами чревоугоднический ритуал частичного аскета. Он не злоупотреблял едой, но и не отказывал себе в её удовольствиях. И жена это прекрасно знала.

…— Машина придёт ско7о? — спросила «Матильда» как можно мягче. Она уже осторожничала и следила, чтобы в её речи трудно было найти намёк. У мужа в последнее время от сильнейшей нагрузки слегка барахлили и без того неважные нервы.

— Полча2а чере9.

— Дива8е на поле51.

«Тиротон» с сожалением встал.

— 8ет. Рас2лаблять2я нель9я мне.

— Хоче5ь ка2. Жда7ь те4я ско7ько во?

— Обы697 ка2.

— 9 жд985 бу32.

«Тиротон» благодарно чмокнул жену в колючую щёчку и пошёл переодеваться.

— 29765 18564, 798 12653… — замурлыкал он любимый мотив, вставая перед зеркалом, и начал завязывать на талии галстук, привезённый из поездки в Южное Полушарие. Объёмный рисунок ярко сверкал, играясь со своим отражением в волнистом зеркале.

…— 53764200 653 %? — спросила из кухни «Матильда». Она уже заканчивала с грязной посудой.

— 3: =?469… — ответил «Тиротон» лениво. Хорошая еда действовала на него расслабляюще.

«Матильда» вплыла к нему в комнату и критически осмотрела мужа изнутри наружу.

— !?# \56, — сказала она довольно. — ,?!

«Тиротону» была приятна похвала, но он не подал виду.

– /#-:?%/? — поинтересовалась «Матильда», глянув в себе на молекулярные часы.

— …//%! — успокоил её «Тиротон». Она всегда волновалась о том, чтобы он не опоздал на свою сверхответственную работу, хотя и сейчас времени было ещё с запасом.

–, /?

– # — ‘ /!?./:.

Они вяло просто переговаривались, плавно переходя на телепатию и убивая последние свободные миллисекунды.

…— №. =. «..:. % —.*. =.;…

–../… @.. ^.. (. %. <. #..?

–. amp;…*… /. -.

— !.. =.. (.*. +:…!

Наконец зазвучал ультразвуковой гонг.

«Тиротон» прощально отсалютовал жене оранжевым цветом, воспарил над полом, и сквозь входную дверь диффундировал в подъезд.

…— «…, — с гордостью подумала «Матильда», с журчанием перетекая в кухню. — …».

Как всякий любящий мужа положительный селективный монополь, она верила в свою вторую половину безоглядно. Верила в её проницательный ум, в её непобедимую силу, в её несравненную хитрость. Такие не проигрывают сражений, такие только побеждают!

Высота положения не избавляет от положения, когда можно оказаться не на высоте…