Тчаи: Сага странствий (переработанный перевод)

Глава 7

Общую комнату в «Счастливом мореходе» оформили в стиле, который Адам раньше не встречал. Вдоль стены из побеленных кирпичей выстроились угловатые стулья из деревянных планок и брусков. В нишах в стеклянных сосудах плавали переливающиеся всеми цветами радуги морские черви. Старший служащий облачился в коричневый кафтан, застегнутый спереди на пуговицы, черную облегающую череп шапочку, туфли и перчатки того же цвета. Он отличался обходительными манерами; вежливая улыбка словно приклеенная, никогда не сходила с лица. Он предложил Рейшу осмотреть две смежные комнаты, в каждой из которых имелись кровать, тумбочка и лампа. Вместе со свежим постельным бельем и мазью для ног пребывание в гостинице обойдется в три цехина. Адам счел цену подходящей и сказал об этом Каушу.

— Да, — согласился тот. — Действительно недорого, но советую не пользоваться мазью. Раньше такую услугу не предлагали; боюсь, что-то здесь нечисто. Сейчас подумаем... От состава могут остаться пятна на дереве, за что тебе выставят в счет дополнительную сумму. Или в него входит средство, вызывающее нарывы, бальзам от которых продадут по пять монет за грамм.

Кауш говорил в полный голос в присутствии вежливого служителя, который спокойно рассмеялся, ничуть не обидевшись.

— Старый зафатранец, ты сегодня настроен чересчур недоверчиво. Недавно нам пришлось принять в счет оплаты большую партию укрепляющих средств и мазей, и мы просто предоставили их нашим гостям. Не требуется ли тебе глистогонное или мочегонное средство? Мы продаем их по номинальной цене.

— Сейчас мне ничего не надо, — отказался Кауш.

— А твоим друзьям? Каждый почувствует себя бодрее после слабительного, мы продаем его всего за десять мелких монет. Нет? Ну тогда позвольте рекомендовать вам поужинать в «Изысканных дарах земли и моря». Заведение расположено в нескольких шагах отсюда, направо по набережной.

— Я обедал там раньше, — отозвался скептически Кауш. — То, что передо мной тогда поставили, могло бы лишить аппетита и чудище из древнего замка. Мы лучше купим лепешек и фруктов на рынке.

— В таком случае не откажитесь почтить вниманием лавку моего племянника, что стоит напротив заведения по удалению волос.

— Мы взглянем на его товар.

Старик повел их на набережную.

— «Счастливый мореход» — относительно честное заведение. Но даже там, как вы убедились, надо быть начеку. В прошлый мой приезд сюда я остановился на секунду послушать, как в общей комнате играют музыканты, а потом в своем счете увидел графу с суммой в четыре цехина! Что же касается предложения очистить кожу за символическую цену или даже даром, — тут Кауш от избытка чувств закашлялся, — то могу рассказать, что случилось с моим дедушкой. Он согласился, а потом обнаружил на двери замок: пришлось платить за пользование им. В результате процедуры обошлись ему в кругленькую сумму. Имея дело с тангами, надо тщательно обдумать каждый пункт договора.

Рейш с интересом рассматривал крутобокие небольшие рыбачьи суда с высокой кормой и носом. При хорошем ветре они шли под парусами, в штиль приводились в движение электрическими двигателями. Перед каждым имелась табличка с названием, портом назначения и временем отплытия.

Кауш дотронулся до его руки.

— Проявлять слишком большой интерес к кораблям неосторожно.

— Почему?

— В Урманке всегда разумнее скрывать свои намерения.

Адам огляделся по сторонам.

— Непохоже, что мы привлекаем чье-то внимание. А если сейчас за мной следят, то наверняка подумают, что я запутываю следы и на самом деле собираюсь путешествовать по суше.

Зафатранец вздохнул.

— В Урманке судьба преподносит немало сюрпризов для неосторожных.

Рейш остановился у таблички «Корабль «Нхиахар». Маршрут: Чинг, Туманные острова, южный Счанизад, Казани».

— Минутку.

Он поднялся по трапу, подошел к худому мрачному человеку в кожаном переднике.

— Не подскажешь, как найти капитана?

— Это я.

— Сколько возьмешь за проезд двух человек?

— Каюта первого класса обойдется по четыре цехина в сутки с каждого, включая питание. Дорога до Казаина обычно занимает тридцать два дня; общая сумма за два места составит, скажем, двести шестьдесят.

Сетования по поводу непомерно высокой платы капитана не тронули.

Рейш вернулся на причал.

— Придется где-то раздобыть двести шестьдесят цехинов.

— Не такая уж невероятная сумма, — заметил Кауш. — Старательный рабочий способен заработать четыре или даже шесть монет в день. В порту всегда требуются грузчики.

— А как насчет игральных салонов?

— Вон они, рядом с базаром. Но ты, наверное, сам понимаешь — вряд ли тебе удастся превзойти тамошних профессионалов.

Они вышли на площадь, вымощенную квадратными розовыми каменными плитами.

— Тысячу лет назад тиран Прзелиус соорудил здесь огромную ротонду. Уцелел только пол. Тут продуктовые лавки, там одежда и сандалии, а дальше — мази и экстракты.

Кауш указывал, где в лавках, рассыпанных по обширной площади, предлагали продукты, где ткани и кожи, где разные смеси специй землистого цвета, оловянные и медные изделия, черные железные плиты, листы, бруски и пруты, стеклянную посуду и лампы, бумажные талисманы и фетиши. Вокруг престижных участков располагались развлекательные заведения: оранжевые тенты, перед которыми на расстеленных коврах танцевали под звуки носовых флейт и трещоток девушки. Некоторые были закутаны в прозрачные газовые покрывала, другие танцевали обнаженными по пояс, а на нескольких, совсем еще девочках, красовались только сандалии. Зэп-210 наблюдала за непристойными телодвижениями с изумлением и ужасом. Потом пожала плечами и отвернулась с каменным лицом.

Внимание Рейша привлек приглушенный гул. Он увидел маленький стадион, окруженный полотняными стенами. В этот момент оттуда донеслась целая какафония звуков: гиканье, крики и стоны.

— Соревнования на ходулях, — объяснил Кауш. — Похоже, один из чемпионов потерпел поражение, и многие, поставившие на него, потеряли деньги.

Проходя мимо, Адам мельком увидел четырех мужчин на десятифутовых ходулях, осторожно круживших по арене. Один стукнул другого ходулей, второй обрушил на соперника дубинку с подушкой на конце, а третий, застигнутый врасплох, стал отступать, резко накренился, но каким-то чудом сохранил равновесие. Остальные, совершая гигантские прыжки, преследовали его, как диковинные стервятники.

— Бойцы — в основном резчики слюды с Черных гор, — объяснил старый зафатранец. — Зритель, заключивший пари, может с таким же успехом просто бросить деньги в яму. — Он горестно покачал головой. — Но мои земляки, несмотря ни на что, не теряют надежды. Названый отец моего брата в прошлом году выиграл сорок два цехина на гонках угрей. Правда, перед этим он двое суток беспрерывно жег благовония и молил о покровительстве богов.

— Давай посмотрим, что там происходит, — предложил Рейш. — Если, как ты говоришь, высшие силы вмешались и даровали твоему родственнику солидный доход, то, обратившись к собственному разуму, мы должны добыть как минимум не меньшую прибыль и, надеюсь, гораздо большую.

— Тогда нам сюда, мимо приюта босяков.

Адам не успел поинтересоваться, о чем говорит его спутник. Неожиданно к нему подскочил ухмыляющийся паренек, со всех сил лягнул по ноге, отпрыгнул, состроил мерзкую рожу и забежал в какое-то здание. Рейш посмотрел ему вслед с яростью и недоумением.

— Зачем он это сделал?

— Зайдем-ка, — посоветовал Кауш. — Я тебе покажу.

Старик провел Адама в дом, за дверью которого скрылся мальчишка. Тот уже вскарабкался на помост в тридцати футах от входа и при виде посетителей издевательски завизжал, да так, что уши заложило. За прилавком, шевеля шелковистыми коричневыми усами, стоял учтивый танг среднего возраста.

— Мерзкий сорванец, не правда ли? Вот, проучите его, закидайте грязью как следует. Десяток комьев стоит мелкую монетку. Пакеты с навозом — шесть штук за цехин, а колючие репейники — пять.

— Ну, давай, давай! — надрывался мальчишка. — Чего боишься? Он даже булыжник так далеко не метнет!

— Попробуй, господин, попади в него, — предложил танг. — Что выберешь? Комья грязи? Навоз дает ужасную вонь; босяки ее не переносят! А колючий репейник! Он проклянет тот день, когда осмелился напасть на тебя!

— Поднимись на помост сам, — предложил Рейш. — Я хочу побросать в тебя.

— За двойную цену, господин.

Адам вышел из приюта босяков, осыпаемый насмешками паренька и его хозяина, которые не замолкали, пока он не скрылся из вида.

— Похвальная сдержанность, — заметил Кауш. — В таком месте цехинов не заработаешь.

— Не хлебом единым... Неважно. Покажи мне гонки угрей.

— Осталось идти всего пару шагов!

Они приблизились к старой покосившейся стене, отделяющей рынок от Старого города. На краю пустыря, почти закрытый тенью, стоял дугообразный стол, окруженный четырьмя десятками мужчин и женщин, судя по одеждам, в основном чужестранцев. В нескольких футах от него на бетонной платформе находился деревянный резервуар высотой в два фута и шести футов в диаметре. Он был снабжен откидывающейся крышкой. Отсюда вода вытекала в закрытые желоба, проходящие между двумя выступами стола, и вливалась в стеклянный бассейн на его изгибе, за которым, не отрываясь, следили зрители. Наконец туда из желоба вылетел зеленый угорь; через секунду показались твари других цветов.

— Он снова выиграл! — воскликнул хозяин с болью в голосе. — Счастливый, счастливый зеленый! Не протягивайте руки за ограждение, пожалуйста, пока я не заплачу тем, кому улыбнулась удача! Итак, двадцать монет господину из Джадарака, рискнувшему всего лишь двумя. Десять даме в шляпе с побережья Азот; она поставила денежку на цвет своего головного убора! Больше никого? Что ж, я понес не такие уж большие убытки, хотя, признаться, сначала приуныл.

Хозяин сгреб со стола цехины, поставленные на других угрей.

— Сейчас начнутся новые гонки; делайте ваши ставки. Пожалуйста, кладите деньги точно на выбранный вами цвет, во избежание недоразумений. Суммы не ограничены; подойдет любая в пределах тысячи, потому что моя наличность и запас составляют только десять тысяч. Пять раз я уже разорялся, но вновь и вновь вырывался из лап нищеты, чтобы верой и правдой служить азартным игрокам Урманка; разве это не истинная преданность?

Говоря так, он собрал угрей в корзину и отнес к верхнему концу желоба. Потянул за веревку, которая открывала крышку резервуара. Рейш подался вперед и заглянул внутрь. Хозяин не возражал, дав Адаму возможность изучить плескавшуюся воду.

— Смотри сколько хочешь, господин; единственная тайна здесь — сами угри. Если бы я сумел разгадать секрет их движений, разбогател бы в один день!

У истока спирального канала, идущего от центра водоема наружу, к желобам, Адам увидел пластину. Поперек соединительного протока прикреплена дверца, которую хозяин захлопнул. В резервуар он поместил угрей, потом опустил крышку.

— Вы все свидетели! Рыбы двигаются так же свободно, как в глубинах своих родных водоемов. Кружат, скользят, ищут лучи света. Стоит мне поднять дверцу, и они бросятся вперед. Кто первым достигнет бассейна? Загадка! Только что победителем стал зеленый. Выиграет ли он снова? Делайте ваши ставки; кладите их на стол. Ага! Важный господин щедро поставил по десять на серого и лилового! Что я вижу? Алый брусок на красного! Смотрите! Благородная дама из башни ставит сто цехинов на красного! Прибавит она к своим деньгам тысячу или лишится их? Ответ знают только боги и сами пловцы!

— Я буду третьим посвященным, — пробормотал Кауш Рейшу. — Она не выиграет. Ее угорь замешкается. Я предсказываю победу белого или голубого.

— Почему?

— Никто не поставил на голубого. А на белого — только три цехина.

— Верно, но откуда это известно угрям?

— Тут-то и заключается тайна, как утверждает их хозяин.

Рейш повернулся к Зэп-210.

— Ты понимаешь, как владелец управляет движением рыб в свою пользу?

— Я ничего не понимаю!

— Что ж, мы хорошенько обдумаем ситуацию, — объявил Адам. — Давайте посмотрим еще один заплыв. Я поставлю монету на голубого.

— Все ли ставки сделаны? — выкрикнул хозяин. — Прошу вас, внимательнее. Цехины, лежащие на двух цветах одновременно, считаются проигравшими. Больше никто не хочет рискнуть? Очень хорошо, пожалуйста, уберите руки за загородку. Ставки больше не принимаются! Начинаем!

Шагнув к резервуару, он нажал на рычаг, который поднимал дверцу.

— Гонки стартовали! Рыбы стремятся к свету; они извиваются и кружатся от радости. Смотрите, как они мчатся по желобу! Кто победит?

Игроки замерли, вытянув шеи. В бассейн первым влетел белый угорь.

— О, — простонал хозяин. — Эти твари совсем разорят своего благодетеля! Двадцать монет уже разбогатевшему господину из племени серых. Ты, наверное, моряк? Десять благородному молодому рабовладельцу с мыса Браиз. Я лишь отдаю деньги; где мой доход? — Он шагнул вперед, смахивая цехин Рейша на поднос. — А теперь приготовимся к следующему заплыву.

Адам повернулся к Каушу, покачал головой.

— Невероятно, в самом деле невероятно. Пойдемте-ка лучше отсюда.

Они бродили по рынку, пока не опустились сумерки; побывали на «Колесе фортуны», следили за состязанием, в котором участники покупали мешочек цветных пластинок разной формы и пытались сложить из них шахматную доску, видели полдюжины других игр. На закате они зашли в маленькую харчевню возле «Счастливого морехода», где им подали на ужин рыбу в красном соусе, лепешки из стручков травы паломников, салат из морской травы и большую черную флягу вина.

— Танги соблюдают верность лишь своей кухне, — сказал Кауш. — Здесь им можно доверять полностью.

— Это доказывает, — заметил Рейш, — что нельзя судить о хозяине по тому, что он подает на стол.

Старик напыщенно ответил:

— Как вообще можно судить своего ближнего? Например, какими ты пользуешься правилами?

— Одно я знаю точно. Первое впечатление всегда обманчиво.

Кауш, удобно раскинувшись на мягком стуле, насмешливо посмотрел на спутника.

— Возможно, возможно. Вот ты, скорее всего, вовсе не такой хладнокровный сорвиголова, каким показался, когда я тебя повстречал.

— Меня, бывало, оценивали куда жестче, — признался Адам. — Один из моих друзей заявил, что я похож на человека из другого мира.

— Странно, что ты так сказал, — задумчиво произнес Кауш. — Недавно до нас дошла удивительная история. Говорят, люди на самом деле не произошли от союза священной птицы хухул и морского демона Радамфа, а перенеслись сюда с отдаленной звезды. Впрочем, примерно о том же толкуют яо — приверженцы культа. Но дальше еще интереснее! Ходят росказни, что какие-то люди с той родины наших предков теперь странствуют по землям Тчаи и совершают невероятные подвиги: бросают вызов дирдирам, крушат часчей, убеждают в своей правоте ваннэков. Все охвачены ожиданием скорых перемен. Интересно узнать, что ты об этом думаешь, таинственный незнакомец?

— Полагаю, слухи не совсем пустые, — отозвался Рейш.

Зэп-210 упавшим голосом произнесла:

— Целая планета людей: наверное, еще более странная и дикая, чем Тчаи!

— Такие суждения, конечно, сомнительны, — заметил Кауш поучающим тоном, — и, естественно, нас не касаются. Вообще, любой человек таит в себе загадку! Возьмем, к примеру, нашу компанию. Честный, скромный зафатранец и двое вечно погруженных в свои мысли бродяг, странников, которыми судьба играет, как ветер опавшими листьями. Что толкает вас на такое опасное путешествие? К какой цели вы стремитесь? Я сам за всю жизнь не побывал даже на мысе Браиз, и мне ничуть не хуже живется, разве что немного скучно порой. Смотрю я на вас и не устаю поражаться: Девушка в смятении, но мужчина суров и непреклонен. Ведомый непонятной ей целью, он влечет ее за собой, хотя она боится того, что ждет ее в пути. Но вернулась бы она назад, если бы могла?

Кауш заглянул Зэп-210 в лицо; нахмурившись, она отвернулась.

Рейш невесело усмехнулся:

— Без денег мы никуда не доберемся.

— Ха! — воскликнул Кауш фамильярно. — Если вам не хватает для счастья только горстки монет, у меня есть лекарство! Раз в неделю проходят бои на арене. Кстати, здешний чемпион, Отвиль, расположился вон там. — Он кивнул в сторону совершенно лысого мужчины семи футов ростом, с мощными мускулистыми плечами и ногами и узкой талией. Тот сидел один, потягивая вино и угрюмо глядя на набережную. — Отвиль великий боец. Он однажды схватился с зеленым часчем-самцом и выстоял! Ну, по крайней мере, остался жить...

— А большой у вас приз? — поинтересовался Адам.

— Человек, продержавшийся против него пять минут, получает сотню; добавочно ему платят по двадцать монет за каждую сломанную кость. Отвиль иногда за минуту крушит их цехинов на сто.

— А что случится, если кто-то вышвырнет чемпиона с арены?

Кауш скривил губы.

— За это приз не установлен; такой исход считается невозможным. А ты почему спрашиваешь? Собираешься поучаствовать в схватке?

— Ну нет, только не я! Мне ведь нужны три сотни. Предположим, я протяну на арене сколько требуется, и получу сто цехинов... Мне ведь понадобится предъявить еще десять сломанных костей, чтобы заработать оставшиеся двести.

Кауш выглядел разочарованным.

— У тебя есть другой план?

— Я все время думаю о гонках угрей. Как хозяин умудряется на расстоянии в десять футов управлять ими, когда они плывут вниз по закрытому желобу? Разве что с помощью каких-то сверхъестественных способностей, вроде телепатии.

— Действительно, — согласился Кауш. — Годами мои земляки исправно делали ставки, не сомневаясь, что уж здесь-то смухлевать никак нельзя.

— Угри меняют цвет? Нет, невероятно! Владелец внушает им нужное направление силой разума? Вряд ли...

— Ничего больше в голову не лезет, — признался Кауш.

Рейш мысленно повторил действия организатора игры.

— Он поднял крышку резервуара; зрителям видно, что находится внутри — ведь глубина воды не больше фута. Угрей помещают в центр и там закрывают. Все происходит до того, как участники выложили деньги на стол. Но тем не менее он контролирует своих рыб. Только вот как?

Кауш саркастически усмехнулся:

— Еще не потерял надежду заработать на гонках?

— Я хочу хорошенько осмотреть место, где они устраиваются. — Адам поднялся на ноги.

— Сейчас? Но сегодня представление уже закончилось.

— И все-таки давайте проверим: идти ведь придется не больше пяти минут.

Пустырь, где проводились гонки, был безлюдным и освещалось лишь светом, долетавшим с рынка. После дневного оживления царившая здесь тишина казалась абсолютной.

Рейш указал на стену, окружающую территорию рынка.

— Что за ней?

— Старый город, дальше мавзолеи, где танги хоронят своих покойников. Туда не стоит ходить, когда стемнело.

Рейш внимательно оглядел желоб и резервуар с запертой на ночь крышкой. Повернулся к Каушу.

— Когда начинается игра?

— Ровно в полдень.

— Завтра утром я хочу еще раз осмотреться вокруг.

— Понятно, — задумчиво сказал Кауш и искоса взглянул на Адама. — У тебя есть план?

— Скорее, одно подозрение. Если...

Зэп-210 схватила его за руку; он оглянулся.

— Вон там! Смотри!

По огороженному участку крались двое в черных плащах и широкополых шляпах.

— Гжиндры! — прошептала девушка.

Старик нервно предложил:

— Давайте вернемся на постоялый двор. Бродить так по темным закоулкам Урманка — непростительная беспечность!

В «Счастливом мореходе» Кауш сразу отправился к себе. Адам отвел девушку в ее номер. Она остановилась на пороге.

— В чем дело?

— Я боюсь.

— Чего?

— Они преследуют нас!

— Необязательно. Возможно, это другие гжиндры.

— А если те же самые?

— В любом случае, как они проникнут в твою спальню?

Девушка все еще колебалась.

— Я в комнате рядом, — успокоил ее Рейш. — Если кто-нибудь тебя напугает, сразу кричи.

— А вдруг тебя убьют первым?

— Так далеко вперед я не загадываю, — сказал Рейш. — Если к утру окажусь трупом, не оплачивай счет.

Она явно чего-то ждала. Адам нежно провел рукой по мягким черным кудряшкам.

— Спокойной ночи.

Он закрыл дверь и подождал, пока она задвинула засов. Потом зашел в свою комнату и, не доверяя словам Кауша, тщательно обследовал дверь, стены и потолок. Наконец, почувствовав себя в безопасности, уменьшил свет до слабого мерцания и растянулся на кушетке.