Тайны Земли. Третья книга

Глава 3. День, перевернувший зрение

Тут на двадцать восьмом дне мое внимание стало лучом, который ушёл в проживание, отличавшееся от того, где было столько повторов, оставляющих рябь и боль в глазах, потому устал, захотев новое. Оно предстало перед взором. Ждал, когда поменяется ситуация, можно будет жить новой версией на события, не только той, что есть. Вижу, как Астра первая встает, делает необходимые процедуры, которые стали машинальными, потому не стоит на них концентрировать внимание, потому лучше описать, что было после завтрака и привычной утилизации банки, даровавшей электричество.

Сестра не разбудила меня, требуя внимания, либо объятий, нет, она хотела иного, что сразу не понял. Зачем-то взяла мою книгу, спрятанную под подушку, ушла обратно на кухню, начала внимательно изучать, читать, делая пометки в уме, затем добавив карандаш. Казалось, хотела изучить до того, как я проснусь, с отличной памятью, который показал один из дней.

Использовала скорочтение, запоминая абзацами информацию, поражая мое воображение, когда сейчас наблюдал за ней, ибо это был другой человек, который поменялся местами с сестрой, иначе не объяснишь разительную перемену. Раньше не было возможно загнать читать книгу, от чего она успешно убегала, либо притворялась мертвой, как опоссум, потому не желала посвятить время процедуре. Теперь читала быстро, стараясь запомнить, как можно больше вещей, знаков, определений, главное хотела успеть в срок, ограниченный пробуждением, которое по неизвестным причинам задерживалось, так как была обессиленность. Не знаю, откуда она взялась, может, сказался эффект накопленной усталости, когда многие факторы стали в ряд, реализовали долгий, продолжительный сон. Сестра радовалось факту, что может к чему-то подготовиться, так как читала с рвением и не понятной мне страстью, которой, повторюсь, никогда и не было.

Остается удивленно видеть изменение в поведении, ничем не смочь объяснить, так как не умею опыта, чтобы видеть мысли, то, как человек думает, складывает желания из пазлов идей, которые ранее были разбросаны, а теперь обретали конкретный вид. Но можно было догадываться, что кроется за поведением, стоявшее горой и прикрывавшее тайну, которую никак не мог разглядеть, понять в полной мере. Можно вообще понять другого человека, как себя? Возможно, да. Но точно не можешь сказать, так как долгий период своего времени не думал.

Если предположить, что можешь часть понять, то будет полна условностей и нечетких линий, лишь набросок, не целая картина, которая может поняться в голове, как законченная, потому означающая, что достиг понимания. Но ошибочно, должен думать, как родной человек. Смотреть на события глазами, понимая разницу, которая дает понятию новую краску, когда другой взгляд видит иное, а не то, что привык видеть, но и в разнице взглядов есть волшебное. Если не можем с точностью узнать, что таится за глазами конкретного объекта, то можно догадаться, понять, что есть множество оттенков смысла, которые могут дать цельность картине, потому увидишь всё бытующее в душе напротив. Но кто сказал, что можно с точностью и осознанием увидеть другим взглядом, а потому целиком проникнуть за глаза, там жить, видеть, чувствовать, и понимать. И то будет малой частью, что надо познать для точного вида, не лишь обрывочные линии, не дающие цельность восприятия жизни сестры.

Она сейчас читает книгу по причине, что хочет, либо привлечь внимание, либо изучить досконально, значит, понять мой взгляд, который ходил по тропинкам разума, там долгое время обитал, потому является влитым в знание. Или само понятие осознания написанной истины, как понять чужую душу, ибо она предстает нам, как потемки, нельзя с точностью судить, какие категории вбирает, по каким видам понятий прошла и главное, что вобрала в понимании. Соприкоснулась ли взглядом с изучаемой темой, или смогла вчитаться, начала жить, как Пиз, видя истину. Или больше, начала ощущать её душой, сканировать людей, раскладывая типажи по полочкам, которые в них есть, зная, разгадала тайну, посмотрев в глаза, или заранее зная, что за ними таится. И в знании уследив мотивы конкретного человека, поняла, зачем она видела моменты, которые сейчас можно уразуметь по-иному, не так, как было всегда, но в ином ключе данного развития взгляда внутрь…

Называется видеть подоплеку событий, почему случаются в голове, каким образом связываются с реальностью, на её основании видят иной взгляд на события, когда прозревают по-новому, также меняются, как можно изучить, либо ответно смотреть. Видеть тайность желаний, которые нельзя объяснить в ключе, когда хочешь понять, но чувствуешь примерную суть видимого события, не того, что таится за душой. Она не всегда открывается, если будешь быстро раскрывать суть, в ней оживать, как понимание конкретного поступка. Понимать, зачем так сделал, потому видеть причинность действий, иными словами, подоплеку и осознание, зачем поступать. Это темы, которые надо рассматривать отдельно. Я рассмотрел мельком, потому вижу бытие, которое проживается, потому в большей степени знаешь себя, как озарение.

Мысль видом показывает, куда я движусь, ведь проснулся. Первой мыслью задумался, почему рядом нет сестры, куда делась, почему не просит об объятьях, мирно проживая без них. Неужели привыкла или освоилась в жизни, когда хочет получать, как данность, без того быстро надоевшего прошения эмоций. Без сложных действий, как поставить сеть, либо заманить в ловушку, потом сказать, что я виноват перед ней, потому должен принести извинение. Как ставить капкан на зверя, исходя из конкретной реакции на поступки, которые приводят к вине, потому не нужны зубья, нужен остро заточенный ум. Удивился, почему сестры нет рядом, зачем она рано встала, не известила, что хотела уйти, не получив обязательные по утрам объятья, а миновав, ушла по делам. Какие вообще могут быть дела у человека, который не следует за привычками по утрам, не выполняя ритуалы, уходя по делам.

Определенно что-то случилось, потому вижу возбужденность на моем лице, которое резко очерчено напряжением на лбу, ведь появилась морщина, называемая задумчивостью. Не стал застилать постель, что прекратил делать в виду факта, как обыденная невесомость, когда улетает, успевай ловить, потому нет смысла в каждодневной привычке, которая сама собой отпала.

Итак, встал с кровати, ринулся делать обычные процедуры, на которых не будем заострять внимание, а лучше проследим, как после них побежал разыскивать сестру, которая сидела на кухне, никого не трогая, что было новшеством и удивлением, как так вышло. Удивился и застыл в проеме. Но она сидела, не придав значения появлению меня в дверях, потому, не отрываясь, читала книгу, которую прогрызала взглядом, достигая гранит науки, видя интересность событий. Сказать, что было удивление, ничего не сказать. Застрял в дверях, в первое время неотрывно смотрел, не веря глазам. Долго не мог взять в руки покосившее зрение, понять, как принять за реальность, а не сон.

Пытался привести в строй мысли, разбегавшиеся при пристальном взоре и попытках сосредоточиться, потому взгляд метался из одного угла в другой, пытаясь найти объяснение тому, что вижу. Тщетно, ничего не было видно, потому образовал своим мозгом знак вопроса, благо он был из податливого материала, которое может себе позволить, так как был натренирован и имел некий запас гибкости. Мозгом, вообще, сложно видеть что-либо, если не привык созидать действие постоянно, не только в момент особого испуга. Ввиду этого пытался найти причину, но допуская ошибку: привык усложнять, говорить о простых вещах сложным языком, в котором не всегда можно увидеть первоначальную картину явлений. Не поймешь, какую степень явит мозг, так как не знаешь до конца быт, как мысль разовьется в текущем состоянии, когда видишь жизнь.

Так как проходило через мозг, из-за этого застаивалось, обретая совершенно иную тень, не ту, что была отброшена конкретной мыслью. Постоянно что-то дополняю и дорисовываю, картина приобретает совершенно иные краски. Отличается, что было здесь, не только в голове, привыкшей изменять, но ничего таковым не принимать. Следовательно, в моей голове бушевала другая буря, а то, что сейчас видел, было легким бризом в стакане, не надо так на него тратить эмоции, чувства, станет понятным со временем. Осознаю, зря так думал, пытаясь достичь сути, но таков уж был разум, который сначала изменит и потом спросит, что подразумевалось во взгляде, не частью понятого, но прорисованного, значит, имеющего иную суть, которая идет от меня, не от истины. Надо видеть правду, пытаясь добавить, как в виде отсутствия, так и в дополнении, если сразу не смог разгадать картину, начал дополнять своим видением, отличающимся от изначального смысла, который был заложен. Надо искать отображение, либо начинать избавляться от цепей, сковавших и не дававших шагнуть дальше…

Долго пребывал в состоянии оцепенения, что сестра готова была пойти на компромисс, но не подавала виду, как признаки жалости, либо знаком подозвать, объяснить, что имеет в виду, не то, что пытаюсь дорисовать во взгляде, когда есть оцепенение. Мозг жалостно соображает, в потуге стирая в пыль нейронные связи, являющие жалкое зрелище: появилась нервозность, поначалу скрытая, так как началась трястись бровь, а это на многое намекало, а также сестре – надо поскорее бросать затею, если хочет отличного исхода. Иначе, не знаю, как может повернуться событие, если не могу понять, что вижу, а это главная проблема восприятия, когда не может смотреть иными глазами, воспринимая суть, как может увидеть её Астра, но она и видела мою нервозность, чувствовала, но не подавала виду, читая книгу…

Было желание поиграться с жертвой, довести до черты, которая обозначается принятием, что желаешь увидеть в защитной реакции, как непонимание, почему именно с тобой происходит поступок сестры. Вроде бы, ничего не делал, лишь жил такой же жизнью, к которой привык за дни и почти целый месяц, так как привычка носит факт своего становления, когда она повторяется двадцать один день, потому не может выйти из поля жизни. Не могу осознавать, что по-иному будут происходить дни, потому пребывал в состоянии шока, когда не могу оценить понятность и осознанность ситуации, выбивавшейся из привычности осознания. Новое не воспринимается, ибо я научен многократным повтором, как должно складываться утро, так как оно всегда было одинаковым, а теперь шло в другом ключе. Сразу возникало чувство диссонанса, когда не понимаешь, что видишь. Оно вызывало ужас…

Может, преувеличиваю значимость явлений, которые наблюдаю, но были, как описал, так как привычка дело не шуточное. Надо с осторожностью относиться, как отойти, найти иную точку соприкосновения с реальностью, сильно поменявшейся в мгновении ока. Начать следовать не за осознанием действительности, а того, как менять, так как отношение к ситуации надо поменять. Должна быть адекватная реакция на то, как сестра захотела меня разыграть. Но взор её был полон сосредоточения и не желал покидать пределы интересной и так легко осознающейся книги. Может, она в корне поменялась, потому сразу не могу принять действительность, как реальную правду, потому я удивлен видом, как он воздействует, меняя реальность, осознавая, как надо относиться, что вижу, так как надо изменить зрение. От него многое зависит, иначе не сможешь до конца познать ситуацию, а будешь ходить, боясь соприкоснуться, что выставляет напоказ сестра, которая зрит удивление, либо непонимание того, что могу увидеть и понять из ситуации, когда не понятно ничего, что в ней заложено.

Понимаю я ровным счетом ничего, ибо нет знания, которое поймется сейчас и станет реально отразимой, не только мысль, сидящую глубоко в голове. Ведь не дает полного отражения ситуации, ибо не один раз поменял отношение к тому, что вижу. Может, сон, может, розыгрыш, не могу точно судить, ибо нет уверенности, отразившей объективность понятия, которое не хочет раскрыть Астра, доводящая молчанием до крайнего состояния, когда к ней подойду. Тыкать в ребра, щипаться, щекотать или иные действия, которые она выливала в немереном количестве, когда хотела внимание, а теперь не хватает не обозначаемого желания, видном в ограниченном виде, так как не могу прочитать мысли. Это сокрыто пеленой сознания, за которое надо зайти, понять, что означает воздействие, какие цели преследует, зачем обретет точность определения. Поймешь, чем продиктованы поступки, когда увидишь их, сопоставляя с человеком…

Как обратишь внимание, зачем она делает, тогда поймаешь тонкую нить, которую не уловить взглядом, надо смотреть вглубь бытия, также явления, отражающееся в нем. Подойти, сравнить, затем дать ответ, какое понимание идет первым в осознании поступка, но не твоего отношения. Не надо его примешивать, если хочешь достичь объективности и реального понимания таящихся подоплек, именно сути, никакого другого отражения, ибо ситуация продиктована Астрой. Надо думать, исходя из её видения. Видеть, чувствовать, осознавать, может, задать вопрос, который станет главным в решении камня преткновения, как обойти, не натыкаясь на острые углы, которые могут поранить, потому будешь замедлен, не сможешь идти вперед. Спроси и начни понимать суть. Дать верную цель, начну следовать к ней, так как увидел понимание, куда дойти, не зная, что увижу цельность пути.

Вижу, как мои губы в прошлом начинают шептать слова, начинающие рисовать понятный рисунок значений заложенного смысла:

– Астра, что ты хочешь сказать? Почему внимательно изучаешь мою книгу, а не подводишь итог, какие надо приобрести украшения или кольца, которую отразят нашу осознанность незнакомого рынка.

Она бровью не повела, а дальше углубилась в чтение, потому не понимаю, что она требует действием, когда его видишь. Но не можешь понять то, чтобы осознать тайну, которую не хочет выдавать мне, а хочет большего осознания ситуации, когда понимает, что правит ей. Либо стала единоличным правителем, если не видит смыслов, явивших мое спокойствие и понимание, кто станет главным, значит, может условия диктовать, не оставляя право выбор тому, кто следует за тем, что было проговорено, потому следует понимать, проигравший или победивший.

Надо взять в руки ситуацию, показать, что могу читать взглядом, видя её мнимые защитные барьеры, которые она выстраивает, чтобы не смог проникнуть за них, разгадать, какие желания сокрыты в игнорировании. Может, чем-то обижена, значит, надо высказать.

Смотрю на неё, применяя знание, которые были почерпнуты из книги, высоко оцененной, говорю следующие слова, которые разгадывают тайну:

– Беглый взгляд, ты не можешь уследить за мыслью, к которой подводит автор, потому не сможешь вспомнить, о чем читала. Не ведешь заметок в отдельной тетради. Карандаш говорит, не хочешь возвращаться к изученному знанию, иначе выписывала в тетрадь, приводила в порядок мысли, которые изучаешь. У тебя беглое восприятие, не сможешь понять вторую книгу, если перекинулась на неё. Зачем не изучаешь последовательно, а бегаешь от сути?

Заметил, слова попала в точку, сестра надо ерзать на стуле, показывая, что никак не задел, но внутренне начал понимать, что на верном пути, надо надавить посильнее, она сдастся, не сможет долго вести сопротивление.

Усиливаю давление, понимая, надо идти вперед, иначе утрачу первенство:

– Ерзанье на стуле говорит, что слышишь слова, но не хочешь воспринимать всерьез, хотя проигнорировать не можешь, а делаешь вид, что не задевает. Задевает, иначе вела себя спокойно, не искала третий угол, в который хотела забиться, забыть черту характера, не дающей быть внимательной. Реагируешь на слова, потому не можешь уйти в чтение. Знаешь, каково это, когда отвлекают, а ты ничего сделать не можешь. Должна понять, что также мешала. Не пытайся скрыть эмоции, они легко читаются, понимаются, будто я читаю знакомую книгу. Давно знаю, ничто не может скрыться от меня, так как понимаю открытые границ и метод избавления от скованности рассудка, мешающий понять друг друга. Вижу эмоции, как ты двигаешься…

Астра захотела уйти в книгу, буквально зарыться, чтобы ничего не могло отвлечь от факта, когда она бежит от правды, но ничего сделать не может, избегая. Иначе приняла, спросила меня, как поступить, не стояла на своем, не видя решения проблемы как обойти, не искать вход, так как варианты есть.

Подмечаю маленькие детали, говорящие о многом, потому говорю о них:

– Пытаешься выразить причастность к книге, как погружаешься в неё, якобы целиком, но это обман зрения, на самом деле, далека от истины, знаешь, как избежать, не отказываясь от знания. Оно всегда с тобой. Не можешь читать две книги одновременно, тебя поедают противоречия, из-за них не читаешь вдумчиво. Постоянно что-то говорит в голове, но это твой голос, который говорит, не можешь быть на одной волне с истиной, потому скоро сдашься.

Действительно, сестра боролась за маленькое обозначение истины, то есть отдаляла книгу, то приближала, но не могла скрыть нервозность, когда нет сосредоточенности. Ничего не поможет в решении проблем: она сбилась.

Подмечаю деталь, которая бросается в глаза, ибо вижу суть:

– Тебе кажется, слова будут обозначаться в голове, если начнешь удалять, либо вновь приближать, но не так работает, надо понимать суть, что хочешь прочитать, не только увидеть прочитанное в голове, будто поняла. Но поняла маленькую часть. Потом часть вышла из головы и не сможет зайти обратно, если нет конспекта и отражения, которое хочешь понять, видя истину, выписанную тобой, потому не вспомнишь. Логическое несоответствие, где не соблюдается один этап логики, потому суждение верное. Без записей ничего не вспомнишь, не сможешь понять, что отметила карандашом. Этого мало для нас, мозга, который не увидит картину, потому не познаешь книгу.

Астра не смотрит в мою сторону, но начала топать ногой, намекая на второй этап, где обозначается раздражение в ситуации, потому взрыв будет скорым.

Решаю продолжить, не боясь его последствий:

– Топаешь ногой, потому слова возымели действие. Ты не можешь читать книгу, слышать мой голос, воспринимая события, так как я мешаю. Вопрос, можешь ли читать, когда знаешь голос в твоей голове? Сможешь остановить или пребываешь во внутреннем диалоге? Что главнее, ты или голос? Потому не можешь сосредоточиться, ибо не была в состоянии, иначе бы ничто не смогло отвлечь, так как вчиталась, потому я уверен, ничего не вспомнишь. Может, стоит спросить, как лучше прочитать, не пытаясь думать самой? Вдвоем лучше поймем ситуацию, потому надо пойти мне навстречу. Сделай шаг ко мне и реши для себя, можешь быть слабой или через свой сильный характер можешь управлять. Важно, будь стрелой, так как от тебя зависит, смогут ли сломать, или сможешь дать отпор, который отразит удары врагов.

На этот раз сестра посмотрела на меня поверх книги, пытаясь сдерживаться, но несколько раз вдохнула и выдохнула, продолжив читать. Видя, как мои губы шевелятся, кинула книгу в мою сторону. Благо, невесомость, книга не могла улететь, потому повисла в воздухе, и незначительно перемещалась в пространстве. Астра расстроилась, не смогла нанести ущерб, скрестила руки на груди, ставшие знаком.

Описываю состояние, как оно понимается, потому она злится:

– Ты бежишь от правды, потому хотела причинить боль, иначе вступила бы в диалог, смогла решить ситуацию, объяснив, почему ты повела так утром. Но сейчас молчишь, читаешь книгу, пытаясь сосредоточиться, но, не прося об этом, чтобы не отвлекал, а ты спокойно читала. Скрещенные руки означают, ты не хочешь принять правду, потому закрылась от диалога, не желая решить проблему. Если задел, то скажи, не молчи, думая, что понимаю без слов.

Астра надула губы, как маленький ребенок, которому не дали игрушку, иначе не понимаю реакции, почему возникла, как решить, чтобы стало понятным, но я видел событие и эмоции иначе, потому сказал:

– Обиделась сестренка, но знаешь, что обидного? Не хочу причинять боль, либо чувство стыда, которое не можешь понять, только в отношении, либо стоянии на одной волне, поймешь, тоже чувствую многое. А ты пытаешься перетянуть одеяло на себя, так как знаешь, изначально права, и никогда по-иному не подумала, если по-иному сложилось. Надо же исходить не из своих желаний, но моих притязаний, от которых могу устать, что слепо выполняю приказы. Научись жить в мире, не в том, как видишь мир, исходя из своей позиции, не того, что я чувствую. Спроси, как ты спал?

Показалась первая слеза, падавшая из глаз Астры, которая была расстроена, потому не слышала другие слова, больно жалящие:

– Теперь твои слезы. Всегда ими прикрываешься, не зная, как выиграть спор, либо чтобы я уступил. Всегда одна слеза и я бегу извиняться, будто бы она является ультиматумом или пределом, за который не могу пойти, не сделать по-своему, что хочу сказать, либо заняться делами. Почему всегда так, Астра? Ты молчишь, не говоришь, что случилось, а ревешь, не желая, чтобы помог, догадался то, что таит душа. Угадывай и не понимай, что же такого сокрыла. Говори, что хочешь, не уходи в слезы, которые останавливали, но теперь буду прям я, если не хочешь что-то новое, либо неизвестное мне дать, дабы понял, почему так поступаешь. Либо прячешься, либо не хочешь, чтобы тебя открыли. Но в итоге, будет больно тебе. Астра, говори, не скрывай, что таится в голове, иначе не смогу понять, что скрыто.

Астра через слезы говорит:

– Стоп, Адам! Договорились, когда начну реветь, прекратишь исследование по Пизу! Ладно, не могу читать, этому научусь, но не называй ребенком! Старше тебя, потому не заслуживаю. Согласилась с тобой, что давай, проверим, как могу видеть эмоции, изучил книгу, хочу понять тебя, но в финале, довел меня до слез! Теперь-то ты доволен, видно по улыбке, Адам!

Подошёл к ней и начал обнимать, говоря что-то невнятное и непонятное:

– Забыл, что это было стопом, привык к тому, что ревешь без повода.

– Адам, не надо врать, понимаю, многое накопилось, но давай решать через диалог. Тебя что-то не устраивает или чувствуешь, растворяешься во мне и ничего не можешь сделать без воли? Или что? В чем причина? – заваливает вопросами, затем вспоминает, что была обижена. – Довел до слез, теперь объятьями решай проблему. Ах, как так можно поступать? Как можно?

Обнимаю, глажу по волосам, так как по-иному не могу поступить, ибо она завладела действием, теперь каждый раз добивается, не смотря, хочу ли я долго пребывать в действии, либо имею что-то иное, которое резко отличается, где она привыкла нас видеть.

Кладет голову на плечо, успокаиваясь. Уже нет всхлипов, сердце бьется спокойнее, ведь получила, что хотела, потому может говорить:

– Ты обнимаешь, чувствую, теперь дома, снова мама рядом. Стучит за окном топор, папа срубает дерево. Иначе нельзя посадить нужные растения, которые прокормят, понимаешь, Адам? Мы должны чем-то жертвовать, чтобы родной человек был хоть на минуту близок к дому, не к состоянию, когда живешь для себя, ни о ком не заботишься. Помнишь, как брала тебя на руки? Тебе было два годика, а мне пять. Родители уходили в поле, оставляя нас, а ты был впечатлительным, не хотел оставаться один, всё время ревел…

Вспоминаю время, хотя вижу его в словах сестры, которое смотрит из них:

– Сидела с тобой, успокаивала, оберегала, кормила, мыла, если надо было. Детство провели, родители в поле, либо на заработках, мы одни дома, слежу за собой. Никто не учил, постигала на опыте, зная, окупится. Держи меня на руках, приятно возвращаться в то время, когда было нашим без надзора. Когда видят, следят, потому не дают шага шагнуть. Было зимой и весной, когда нет возможности сажать, либо пропалывать. Потом нас, конечно, брали работать, но устала от него, как родители в своё время от Урана, который отравлял их радиацией. Так не будет у нас здесь отравляющих слов. На этот раз прощу, но только в укор, что не извинился, отстаивая правоту, которая точно есть в тебе, так как не может быть такового, что одна вечна права, а он не имеет права на голос или мнение. Скажи его, будь честен.

– Астра, ценю это, как следила за мной, воспитывала, купала, мыла. Это важно, когда понимаешь, что вложила часть души в воспитание и научила, что нам сейчас важно, так как имеем одну на двоих цель. – Начал обнимать всё крепче, что почувствовала тяжесть камня, который несу на сердце, потому сложно подобрать слова, но попробовать стоит, что делаю. – Это было твоей идеей, когда изучала космос в самодельный телескоп, который толком ничего не показывал, а лишь вглядывались, примерно понимая, где что находится, но это очень обрывочные знания. Помнишь больше меня.

– Да, Адам, ты ведь мозг нашей операции, столько книг изучить и составить план, а затем подкинуть его родителям, чтобы они прочитали, поняли, куда стремимся, это хитро, прям Одиссей или Улисс. Научить того, кто остановил, тому, что тебе интересно, а потом они согласились с нами, – сказала сестра.

– Ты стала активатором, побудила реакцию, – в свою очередь сказал комплимент, отразивший отношение. – Если бы не ты, то родители не поверили, что готовы к жизни, как начала объяснять. Слезами вынудила мать общаться более искренне. Тоже стало камнем фундамента нашей свободы.

– Без тебя бы не смогли убедить их, что мои слезы, если искренность была в то время, не чувство, как лучше покинуть дом. Сделал гипноз, смог вывести Маду из заточения памяти, вот это самое важное для нас, – отметила. – Как помыслить свободным, если цепляешься за прошлое? Взял верный путь, через него доказал, что не надо стоять на месте, а надо отпустить детей.

После этих слов объятья стали крепче. Астра похлопала по спине, я перестал сильно обнимать, а то будут последствия, до них лучше не доводить. То, что есть, достаточно, греет изнутри, зажигает сердце огнем, который поможет дойти до конца, верю. Мы вместе, как единое пламя…

Астра отмечает данные, что нравятся, ибо без них не отправились в полёт:

– Изучение корабля твоя заслуга, если бы по-иному, но смогли ли взлететь и приблизиться к цели? Вряд ли, по отдельности преодолели. Мы вместе, это главное, что ничто не сможет разъединить. Мы спаяны. Деталь не видит по частям, так как нет различий. Сблизила жизнь, по ней смогли пройти, не остановившись, а ускорив шаг. И каждый шаг, следующий, либо последний выведет нас к цели. Верю, сможем, преодолеем и дойдем, ведь через многое прошли. Многое ожидает, но будет мелочным, когда вместе. Наши усилия умножены на два, ибо один в поле не воин, но двое пробьют любую стену. Один направит, другой бьет. Как таран, который надо подвести к стене. Ты мой мозг, я твои руки. Вожжи вверяю, не боюсь, ибо знаешь, куда надо идти, ведь ты зрение. Видишь суть, обретай в зрении, когда можешь понять.

– Без тебя нет движения, ибо ноги важны телу, иначе будет стоять на месте, никак не продвинется, обвиняя судьбу, лишен шагов, но не может увидеть, нет цели, либо вида на жизнь, как исполнить, дойти. Легче идти с тобой, ибо обозначила путь, выбрал его, как цель в жизни, которую проживаем. Никто не отнимет друг у друга, ибо в сердце пребываем, как важность души и тела, ибо зажигаю тебя огнем, – посмотрел в глаза, говоря важные слова, которые согревают внутри. – Так во всем. Наш мотив достигать цели состоит в том, нужный ли человек идет с тобой, а не держит ли на месте. Его нашёл, так как отражаешь сущность зримого пути, как значение нашей жизни и радости, что можем идти вместе. Так проще: продолжаюсь в сестре, обретая завершение образа, картины мира. Люблю тебя, сестренка, ибо ты река.

– Люблю тебя, братик, стал течением, продолжением, рисующим лучшую жизнь, что формируется в нас явлением настоящего знания: не можем жить в одиночку, вряд ли проявим по отдельности историю. Знаю, жизнь впереди, путешествие, которое суждено пройти, ещё предстоит увидеть. Также понять важность восприятия, когда знаешь суть, не можешь по-иному идти, значит, явить в другом ключе, ибо привыкла, что вместе делали, – ответила, зарядившись ответом, так как он многое разбудил. – Стал частью, которую нельзя отнять, как-то в другом событии помыслить, если начали путь, обозначающийся в шагах, в том, как дойдем до конца. Это определенно будет, ибо легко идти и строить оставшиеся планы, которые сформированы, потому приняты. Сосредоточиться, явив законченность зрения, дающего идти, постигать реальность, которая открыта в измерении мира. Не надо слов, ляжем спать, там свяжем следующий день, который освежит мозг...

Мы легли спать, как наполнились чувственностью событий, которые смогли возрадовать, дать законченность в осмыслении. Вижу, как поднял на руки, и понес в постель, дабы увидеть быстрее, что предложено судьбой, потому исполнить и выполнить возложенную цель, которую легко принял. Уследить в каждом дне приближение к цели важная черта, которая открывает новые границы познания, ранее скрываемые, потому не увидел. Сейчас соединяю воедино, дабы понять, что мыслимое может стать реальностью. Проследить за становлением деяния, как оно исходит в жизнь, ей рисуется, понимается и постигается ставшим явью, не только прорисованным в голове. Не надо бояться, что ожидает нас, надо идти, дабы найти законченную картину восприятия, через неё явить явь. Приближаться к цели, которая обозначается, начать понимать отношение к жизни. Вижу, день кончается. И мы растворяемся в принятии того, что не будет иной судьбы, как не разделенной на двоих, потому осуществимой вдвоем, как цельности.