Болотная ведьма. Тайны портового города

Глава 6

Табола дель Наварра

Табола направлялся в сторону «Волков», чтобы ополоснуться и переодеться для ужина у градоправителя, когда услышал истошный вопль. У мага ёкнуло сердце от надрывного, словно на исходе сил, — «Таабиии!» за спиной. Риа! Это кричала его Риа! Как? Откуда она здесь? Он обернулся. Девушка бежала к нему в одной рубашке, мальчишечьей жилетке и драных лесных штанах. Бежала, казалось, вкладывая в это бег все свои силы, всю жизнь. Табола кинулся навстречу и подхватил ее уже падающую. Она обняла его так, как-будто уже не чаяла увидеть живым. Впилась ногтями в спину, прижалась всем телом.

На некоторое время Табола даже выпал из реальности. Он прижимал к себе хрупкую фигурку, вдыхал аромат ее волос и бормотал что-то глупо утешительное. Ему нравилось чувствовать близость гибкого и сильного тела, доверчиво прижимающегося к нему. Пара склянок и пришлось снова включать сознание.

Устроив Риа в кресле и позволив ей выкурить половину табака и успокоиться, дель Наварра все же поинтересовался таким испугом.

— Сегодня мы с Марком пошли к Гейбу в лечебницу, чтобы лекарствами поделиться, ну и узнать как дела. Я оказалась там именно в тот момент, когда туда привезли матроса с баржи, пораженного классической порчей. Той самой, от которой человек сам с собой кончает, — начала она рассказ. — Слышал о такой?

— Да. Насколько я знаю, она не снимается и даже определить ее сложно. Ведьмаки могут, но только после ритуала над самоубийцей.

— Ага. И сложного, кстати, ритуала. Над каждым не напроводишься. Да никто и не станет, особенно, если это простой матрос. Вот над кем-то из императорской семьи — обязательно. Но определить ее можно раньше. В первые нары как она начнет действовать.

— Не знал об этом.

— Ее видно любому ведьмаку в первые нары после наведения, простой человек может еще определить по форме зрачка, они становятся узкими, кошачьими. Но обычно в это время человек лежит без сознания и рассматривать его зрачки никому в голову не приходит. Тебя этому не учили, а вот того, кто ее навел, учили и хорошо. Такая порча требует много сил и, чаще всего, заемных. Поэтому дело мы имеем либо с очень сильным ведьмаком, либо с хорошо обученным и абсолютно беспринципным…

— Либо и то, и другое. Так. Ты, я так понимаю, дождалась, когда матрос придет в чувство и допросила его.

— Я сняла с него порчу и допросила его.

— А разве…?

— Разве да.

— И как?

— Это ее единственное слабое место. Она легко снимается, если ее определить в первые нары и рядом окажется знающий ведьмак. Так что матрос жив и, если и помрет, то не уже от нее. А рассказал он мне достаточно интересное. Похоже, в городе снова появился тот самый ведьмак, которого дочка конфетницы приняла за лекаря. Вот, я все записала. Посмотришь или так пересказать? — она достала из торбы, которую усаживаясь в кресло, бросила рядом на пол, маленькую тетрадку размером с ладонь и протянула Таболе.

— Давай почитаю, и если что, уточню.

Маг проглядел запись опроса. Удивился полноте сведений: где и когда родился, кем работает, как часто ходит в рейсы, когда встретил человека, как тот выглядел, сколько провел на борту и как разговаривал, как выглядела куколка порча и каким образом он ее уронил-сломал, когда пассажир сошел на берег и так далее.

— Мда, из особых примет не то, чтобы сильно много: лопоухость и ведьмачья сумка.

— Хорошо, что хоть это есть. Обрати внимание, что одет человек был хорошо. То есть мог путешествовать и на пассажирнике, а не на барже с зерном и картошкой за мелкую монетку. Просто не хотел лишних глаз. Да и от этих постарался избавиться. Никто больше на барже его не видел. Нам просто повезло, что этот матрос попал в лекарню в тот момент, когда там оказалась я.

В этот момент в кабинет постучались и Бенни, который временно взял на себя обязанности куда-то запропастившегося секретаря Чендаре, доложил, что к господину магу лекарь с ребенком.

— Пропусти.

В кабинет зашел встревоженный Гейб, который нес на руках Марка и плащ Рины.

— О, спасибо, что подобрал плащ. Он мешал бежать, — пояснила она.

Лекарь поздоровался, передал девушке спящего ребенка и сел в предложенное кресло.

— Рина уже успела пересказать? — спросил Гейб и, дождавшись кивка от Таболы, продолжил. — Я ведь правильно понимаю, что это тот самый человек, который участвовал в похищении Элены и, наверное, и других людей?

Опять кивок.

— Я могу чем-то вам помочь?

— Если честно, то я не знаю, — спустя склянку раздумий ответил маг. — Мне почему-то кажется, что ты должен принять участие в развязке этой истории. Просто потому, что ты сталкиваешься с ней уже второй раз. А, значит, столкнешься и еще. Хотелось бы, чтобы и этот раз прошел для тебя без потерь.

— Предчувствие? — вскинула брови Рина.

— Да. Причем настойчивое. Своей чуйке я привык доверять даже больше, чем своей логике.

— Тогда, может быть, мы сегодня отправимся к градоначальнику вместе? Или оставим пока Габриэля в резерве?

— Я встречаюсь с ним завтра, — вмешался Гейб. — Давайте, вы мне вечером в «Волках» расскажете, чем окончилась ваша беседа, а потом сделаем выводы.

— Согласен, — кивнул Табола. — А сейчас нам нужно поторопиться, если не хотим обидеть градоправителя опозданием.

Выйдя из Сыска они разошлись в разные стороны: лекарь направился на рабочее место, а Табола, взявший у Рины тяжеловатого ребенка, и девушка пошли в трактир, чтобы быстро привести себя в порядок и успеть на ужин.

Всю дорогу Риа ворчала, что у нее нет ни одного достаточно приличного для такого ужина платья. Ругала себя за непредусмотрительность и пообещала себе завтра же пойти и купить приличную одежду и обувь, все ведьминские принадлежности, которые приходится одалживать, и даже сумку.

— Хотя сумку покупать уже не хочется. Закажу хорошую кожаную торбу за спину. Вот. — подытожила она свой ворчливый монолог, когда они подошли к дверям трактира.

Внутри Табола передал Марка подскочившей Настае, предупредил, что им нужно по-быстрому воспользоваться мыльней и убегать.

— Мы приглашены к градоправителю на беседу, — услышал Табола уже поднимаясь к себе, как Рина шепнула подруге.

Наверху он взял сменную одежду и поспешил во двор к мыльне. Приведение себя в достойный вид заняло у мужчины буквально пять склянок. Рина возилась куда дольше, но результат Табола оценил. Девушке необычайно шло строгое темно-зеленое платье из плотного полотна. Волосы она заплела в какую-то сложную косу, а в уши вдела маленькие серебряные сережки в виде пузатеньких букашек.

— Ты прекрасно выглядишь, — светски подал он ей руку и обозначил легкий поцелуй на ладони. Щеки Риа чуть порозовели, ей было приятно.

— Спасибо, — просто ответила она. — Ну что? Идем или ждем кого-то?

— Идем. Лудим будет ждать нас на месте. Как мне тебя представить, кстати?

— Скажи правду.

Табола поперхнулся.

— Да не эту! — рассмеялась Риа. — Скажи просто: Рина, ведьма. Этого достаточно. Ведьмачий род же не пользуется фамилиями, у некоторых, кстати, их и правда нет. Называют по месту откуда родом или где живет. Говорят просто Геральт из Ривии, например. Поэтому я — Рина, болотная ведьма.

— А ты решила раскрыть свое инкогнито? Хотя действительно глупо было бы сейчас это скрывать, учитывая ведьмачий след в деле, по которому мы идем к местному начальству.

Они рука об руку шли по городу и разговаривали ни о чем. Городской дом градоправителя, графа Джойзафа Сарагосса, находился не так далеко от того самого дома Фритто Мальтикучино, которому пока удалось избежать наказания за «кухонный шпионаж». Поэтому парочка Наварра не могли о нем не вспомнить.

— А давай я его просто прокляну на пару недель острого поноса? Раз уж вы ничего с ним сделать не можете законно? — предложила Риа.

— Потом проклянешь. Потерпи, — строго ответил Таби. — Мы работаем над этим. Не зря же я вскрыл сейф Чендаре с бухгалтерией. Сегодня его светлости буду рассказывать и сама узнаешь много интересного.

— Я уже вся в нетерпении, — отозвалась та.

В дверях особняка их встретил дворецкий, который принял плащи и объемную сумку Таболы и должен был доложить графу о прибытии гостей.

— Как представить вашу спутницу? — по правилам этикета обратился он к Таболе.

— Рина, болотная ведьма.

Лицо дворецкого не дрогнуло ни единой черточкой, но его реакцию выдал испуганный взгляд. Он поспешил удалиться, оставив гостей в холле, что было ужаснейшим нарушением правил приема званых гостей. Спустя пару склянок в холле появился высокий светловолосый и синеглазый мужчина в дорогом костюме.

— Приветствую вас в своем доме, граф дель Наварра, — произнес он и учтиво поклонился, как это принято среди высоких родов, которые стоят на одной социальной ступени. — Я граф Джойзаф Сарагосса.

Глаза его при этом были прикованы к Рийне. Казалось, что просто выше его сил НЕ смотреть на ведьму. Взгляд горел таким любопытством, словно графу десять и он впервые видит магические фокусы. Ри спокойно и открыто улыбалась мужчине.

— Добрый вечер, — произнес Табола. — Позвольте представить вам мою спутницу. Рина. Она болотная ведьма. Прошу прощения, что не предупредил заранее об еще одной персоне при нашей встрече, но то дело, с которым мы к вам пришли находится больше в ее ведомстве. Поэтому я счел необходимым пригласить госпожу.

— Что вы, что вы! Вы все правильно сделали. Мне очень приятно, госпожа, — Сарагосса склонился над рукой девушки. Затем пригласил гостей следовать за собой в гостиную.

Здесь их ждал капитан Лудим, который сидел в кресле перед камином и потягивал эль. Видно, они с хозяином уже успели увлечься беседой. При виде мага и ведьмы стражник поднялся и поздоровался.

— Как вы себя чувствуете капитан? — спросила Рийна.

— Все хорошо, Ри, спасибо.

— О, вы уже знакомы с милой госпожой! — чуть удивился Сарагосса.

— Да, Рина хороший лекарь, сегодня помогла мне.

— А… О вашем, эммм, статусе… — попытался подобрать правильную формулировку так, чтобы не произносить слово «ведьма», граф.

— О том, что я ведьма? Капитан в курсе, — помогла ему Ри.

— Вот и хорошо, а то было бы несколько неудобно обсуждать кое-какие вещи. Позвольте угостить вас аперитивом, — снова включил заботливого хозяина градоправитель, — что предпочитаете?

— Мне эль, а Рине вишневый ликер. Правильно, дорогая, — с интонацией собственника откликнулся Табола.

— Правильно, дорогой, — поддержала Рина, впрочем, нехорошо сверкнув глазами на мага.

Улучив момент, он все же шепнул девушке, что потом все объяснит и попросил поддержать игру в любовников. Она согласно кивнула и приняла предложенную руку, когда дворецкий позвал компанию к столу.

Несмотря на исключительно деловой ужин, присутствующие обязаны были сначала уделить внимание мастерству кухаря градоправителя. Если Табола и опасался, что девушка растеряется при виде множества столовых приборов, то, перехватив ее насмешливый взгляд, понял, что зря. Даже на болотах ее воспитывали как будущую герцогиню Наварра. При виде поданной рыбы Рина только вздохнула:

— Скажите, ваша светлость, — обратилась она к градоправителю, — как зовут вашего кухаря?

— О, прошу меня простить, но я заказал сегодняшний ужин из трактира «Снежные волки». Мой кухарь приболел и восхищенно советовал попробовать блюда именно там. Я недавно заказывал у них обед себе на работу и остался очень доволен. Прошу, оцените. Уверен, что вам понравится.

После этого заявления Табола извинился перед графом и рассмеялся. Лудим не смог удержаться и тоже разулыбался.

— Я что-то не то сказал? — удивился такому веселью Джой.

— Нет, все то. Позвольте я поясню, — сказал Таби и, получив утвердительный кивок, продолжил, — дело в том, что автор большинства блюд «Снежных волков» сидит перед вами. Что, Ри, в кои-то веки хотела поесть то, что не сама готовила?

— А сегодня я и не готовила. Сегодня на кухне Мих геройствовал в одиночестве!

— О!!! - дошло до графа Сарагосса, и он поддержал веселье. — Вы не только очаровательная девушка, но и мастер-кухарь.

Рийна кивнула, приняв комплимент. Это немного разрядило обстановку и разговор пошел живее и непринужденнее. Тем не менее, каждый из присутствующих помнил, почему он здесь находится. Сейчас они «прощупывали» друг друга как будущих союзников или противников. Граф рассказал о семье и проблемах в городском управлении, Лудим посетовал на недостаточное количество стражи в припортовых районах, а Табола, нахмурившись, поведал градоправителю о делах в Сыске Каралата. Рийна внимательно всех слушала, почти не вступая в разговор, и присматривалась к графу Сарагосса.

— Скажите, граф дель Наварра, в ваших ли полномочиях снимать и назначать главу Сыска в беспечатном городе нашего герцогства? Понимаю, что сейчас вы итак проводите огромную работу, но вы же не останетесь здесь навсегда, а нормально функционирующий Сыск нам нужен.

— Да, я могу и снять, и назначить, но, в любом случае, кандидатуру утверждает либо герцог, либо его наследник, если на то нет специального императорского распоряжения. Я уже отправил отчет своему начальнику. Думаю, что он доложит императору и со дня на день и мне, и вам придут соответствующие бумаги. Конечно, было бы хорошо, если бы их сразу привез новый глава Каралатского сыска, но это, скорее, из разряда фантазий об идеальном мире.

Джой нахмурился. Фактически все проблемы формирования нового состава Сыскного ведомства все равно ложились на его бюджет. Сейчас он прикидывал, хватит ли на это его «бюджетной» заначки или придется поднимать еще какое-то активы.

— Я, кстати, счел своим долгом составить и принести вам отчет не только о расследованиях, состоянии кадров и их материально-магическом обеспечении, но и о финансовых делах. К нему я приложил копию бухгалтерских книг барона Чендаре, — продолжил Табола.

— Книг?

— Он вел двойную бухгалтерию. Так что, если вы раздумываете о бюджете, то при помощи этих бумаг и поддержки своего дяди, думаю, сможете стрясти с его достопочтения все недостачи. Он предпочитал вкладывать деньги, выделенные на обеспечение и обучение сыскарей, в другие предприятия. Например, он является совладельцем ресторации «Высокая кухня». Ресторатор Фритто Мультикучино — лишь прикрытие. Хотя он прекрасно знал что-откуда и, соответственно, помогал растрачивать бюджетные деньги. Всё у меня с собой в сумке, что я оставил вашему дворецкому. Думаю, он передаст вам после ужина.

При этих словах градоправитель оживился и поспешил поблагодарить мага за предпринятые усилия. Дель Наварра только что сделал его жизнь значительно легче.

— Господа, раз уж разговор зашел о делах Сыска… — намекнул Лудим.

— Да, конечно, вы правы, капитан, — отозвался Сарагосса. — Давайте пройдем в мой кабинет, вы расскажете мне о деле с похищениями и мы решим, чем я могу вам помочь.

Он первый встал из-за стола и гости последовали его примеру. Градоправитель шел впереди, показывая дорогу, за ним Лудим, а Ри аккуратно взяла под руку Таболу.

— Таби, — шепнула она и он склонился ниже, чтобы слышать девушку. — У градоначальника ведьмачий ментальный блок. Причем, знакомый оттенок ведовства…

Тот вопросительно взглянул, мол, помочь сможешь. Рийна кивнула. Они устроились в кабинете. Таболе он чем-то напомнил кабинет Лудима в Крепости Стражи. Такой же аскетичный функциональный минимализм. Разве что еще небольшой столик с напитками, несколько кресел и диванчик. Впрочем, последний явно был только что принесен откуда-то, чтобы гостям хватило места.

— Ваша светлость, — начала разговор Рийна.

— Называйте меня просто Джой, прошу вас, пока мы общаемся без посторонних. Я не очень люблю высокие церемонии и предпочитаю не расшаркиваться лишнего с людьми, с которыми работаю или дружу, — перебил ее граф.

— Хорошо. Так вот, Джой, вы подозревали, что на вас стоит ментальный блок?

Тот побледнел и кивнул, боясь что-то сказать.

— Правильно, — продолжила Рийна. — Лучше не говорите ничего такого вслух. Блок на вас стоит ведьмачий. Его ставил не очень опытный в данной сфере человек и, скорее всего, со временем он бы спал с вас сам. Кивните, если у вас были попытки что-то вспомнить, что-то важное, но ускользающее. Ага, значит, были. У вас после этого болела голова? Тааак, болела. Что ж, блок должен сам слететь в ближайшие пару месяцев. Иначе вы бы вообще не смогли заподозрить, что что-то забыли. Но я могу это ускорить и без последствий избавить вас от него. Мне нужно только ваше согласие.

На каждое предложение Рийны градоправитель кивал как завороженный. Табола отметил, что именно завороженным он сейчас и был. Ри уже снимала блок. При последнем кивке Джойзафа она хлопнула в ладоши прямо перед его лицом. Мужчина вздрогнул, помотал головой и поочередно посмотрел на присутствующих, а затем закрыл лицо руками и простонал:

— О, нееееет! Имоджин…

Имоджин, графиня Сарагосса

В тот вечер, когда весьма примечательная компания из мага, ведьмы и оборотня ужинала в доме градоправителя, высокая пепельноволосая женщина с очаровательной ямочкой на подбородке и выразительными серыми глазами сидела перед зеркалом и привередливо кривила пухлые губки. Имоджин Сарагосса, в девичестве баронесса Амьен, понимала, что юность уходит все дальше и дальше. Такая блистательная, беззаботная и веселая. Тогда, чуть больше восьми лет назад, батюшка вывез пятнадцатилетнюю Имоджин в столицу герцогства и Империи. Раньше она была в Нисмане совсем еще девочкой и помнила только красивую Набережную, яркую зелень парков, шикарные наряды и драгоценности дам, с которыми общалась матушка. Тогда ее еще не допускали ко взрослым беседам, а отправляли вместе с другими детьми резвиться под присмотром нянь. Дети все были гораздо младше и ей было скучно.

Пятнадцатилетней Имоджин в столице скучно уже не было. Модистки, куаферы, магазины, салоны, поздние завтраки, прогулки, балы. Ах, разве может быть скучно молодой и красивой девушке высокого рода абсолютно не стесненной в средствах в главном городе страны?

Не удивительно, что подходящая партия для нее нашлась достаточно быстро. Молодой граф Сарагосса, только-только вступивший в наследство, успешный законник, принятый при дворе, был очарован девушкой. Кроме всего перечисленного Джой был симпатичен и обладал искрой. Пусть способности стихийника и были минимальны, даже глаза оставались голубыми, а не черными, как у всех магов, но уже одно это позволяло надеяться на дар у его будущих детей.

Отец Имоджин, заметив интерес перспективного графа к его дочери, поспешил заключить помолвку, а через год и сыграть свадьбу. Молодые отправились в короткое путешествие в имение графа в Герцогстве Асом, а вернувшись счастливо зажили в столичном особняке Сарагосса. Юная графиня наслаждалась жизнью. Как дочь барона она была принята в свете, но далеко не все двери были для нее открыты. Сейчас она смела даже надеяться на место фрейлины императрицы. На эту службу, как известно, брали лишь замужних женщин высокого рода. Через год у четы Сарагосса появился первенец. Джой был вне себя от счастья. Имоджин, едва дождавшись родов и оправившись от них, передала юного наследника кормилице и няне и вернулась к любимому занятию: собиранию сплетен и попыткам пробиться ко двору. Не то, чтобы молодая графиня действительно так хотела служить императрице, скорее она хотела быть ближе к высшей власти, окунуться в сплетения интриг, мастерицей которых себя считала. По-крайне мере, с подругами у нее это получалось. Она собирала сплетни, подкупала служанок, чтобы те несли ей информацию, сопоставляла факты и жонглировала сведениями. В какие-то моменты Имоджин сама себя чувствовала кукловодом, который держит в своих руках веревочки жизней. Это доставляло ей истинное удовольствие. Она не преследовала какую-то цель, не получала никакой выгоды. Она занималась этим ради «любви к искусству». Для себя. Ни наряды, ни драгоценности, ни, уж тем более, муж и сын, не приносили ей столько радости и удовлетворения как осознание того, что, например, помолвка виконтессы Милье расстроилась благодаря ее усилиям. Впрочем, были и негативные последствия ее «увлечения». Некоторые подруги и знакомые начали подозревать кто ворует зернышки в их курятнике и мягко отказали от дома графине Сарагосса. Были и те, кто не верил в наветы. Невинная внешность и актерские способности Имоджин уводили ее из-под прицела подозрительных взглядов. А догадки? Догадки, как говорят в Сыске, к делу не пришпилишь. Не догадывался об увлечениях жены и молодой граф. Он был уверен, что его небесно очаровательная супруга достаточно умная, но в своем кругу и своей сфере интересов, которые не выходят за рамки светских выездов и ведения хозяйства. Каких-то особенных талантов Джой в ней не замечал. А они были.

Очень скоро Имоджин стало скучновато копаться в личной жизни окружающих дам и она решила, что в императорском дворце должно быть поинтереснее. Да и масштаб другой. То, что сплетни императорского двора напрямую связаны с политическими раскладами, только распаляло желание графини оказаться в этом кубле. Подбиралась ко двору она постепенно и очень аккуратно. Никаких любовных связей, лишь легкое кокетство, ее репутация должна быть безупречной. Никаких азартных игр и ставок, ее финансовое положение должно быть стабильным. Никакой вычурности и эпатажности, ее стиль должен быть элегантным и выдержанным. О своих планах приблизиться ко двору и даже стать фрейлиной императрицы она поведала мужу. Он сначала предложил жене заниматься домом и ребенком, но потом, поразмыслив, все-таки поддержал Имоджин. Жена-фрейлина повысит его шансы в будущем стать Верховным судьей. Скорее всего, все бы у Имоджин получилось, если бы Джойзаф не оказался в центре скандала, навсегда закрывшего дорогу для семьи ко двору. Может быть их внуки и окажутся среди приближенных, но ей-то от этого не легче.

Сначала она устроила истерику прислуге. Потом била посуду, когда мужа выпустили из застенков. Разнесла его кабинет, когда узнала, что семья вынуждена отправиться в какой-то богами забытый городок в Асоме, где всего общества торгаши и речные крысы. Однако чуть успокоившись решила, что деваться некуда, а, значит, решать ситуацию она станет по прибытию. Она умная, она найдет выход.

Общество Каралата она сразу из своих планов исключать не стала. Решила сначала организовать пару праздников для «света и черни», чтобы точнее ознакомится с «ситуацией». Под словом «ситуация» графиня подразумевала людей, которые могли на что-то влиять в этом городке. Впрочем, радовало ее только одно — она здесь главная дама. Выше нее только ее муж и герцог. Про герцогиню Имоджин как-то забыла. Муж уже приручен, а вот с герцогом Асомским и его наследником предстояло еще поработать. В силе своего очарования она не сомневалась.

После официального представления нового градоправителя она устроила прием в их городском особняке, где познакомилась со всеми, кто мало мальски имел какое-то влияние в Каралате. К ее полному разочарованию все общество сводилось к нескольким чиновникам из высоких родов и купцам.

— Дорогая, это портовый город. Основа его жизни — река и торговля, а купцы — главный фактор благосостояния. Эти люди — наша опора здесь. Подружись, пожалуйста, с их женами и дочерьми. Наверняка они хотели бы услышать о новых веяниях столичной моды, последних пикантных сплетнях и… о чем там еще вы, дамы, обычно разговариваете? — шепнул ей муж.

«Вот еще!» — фыркнула про себя графиня, но с дамами познакомилась. И удивилась насколько же эти купчихи другие. Их не интересовала столичная мода и сплетни, разве что их сопливых дочек. Дамы разговаривали о новых кораблях, интересных (для них!) новых товарах, которыми хорошо бы заняться и реализовывать как предмет роскоши. Совсем скоро Имоджин потеряла нить разговора и перешла к банкетке, где устроилась с бокалом вина. В ее уголок слетелись те самые «сопливые дочки» от 16 до 20 лет, которые мечтали о столице, а папенько-маменькины дела им были не интересны. Это поколение выросло в достатке и его главным развлечением было тратить родительские деньги. А здесь их было тратить решительно негде. Пообщавшись, Имоджин поняла, что девушкам просто невыносим скучно. Им нечем заняться и некуда себя приложить. Что ж, она задаст им цель, которая выдернет объятий скуки. Они будут ее соглядатаями. Хотя сами и не будут об этом подозревать. Что-что, а важность агентурной сети она понимала, пусть и не знала такого выражения, не зря в Нисмане на нее работала половина служанок в домах высоких родов.

Графиня Сарагосса покидала Каралат, направляясь в родовую усадьбу, уже более воодушевленной. План начал формироваться.

Легко ли создавать сеть осведомителей, находясь в паре дней пути от города, где эта сеть должна работать? Для Имоджин — да. За месяц она успела «подружиться» со всеми молодыми девушками купеческого и даже высокого сословия, которые могли быть ей полезны. Часть из них отсеялась из-за бдительного родительского контроля. О происходящем в этих домах, ей будут докладывать подкупленные служанки. Даже не ей, а наперсницам хозяек, а те, в свою очередь, писать графине «вот буквально все-все-все». Девушки были уверены, что графиня «взяла их под крылышко», может в будущем составить им протекцию в столице, помочь подобрать подходящего жениха. К тому же она стооолько знала и охотно рассказывала им. То, что высокородная так запросто общается с ними, делится «секретиками», принимает, устраивает развлечения не просто так, юные дамы и не догадывались. В этом возрасте, наверное, всем относительно благополучным деткам кажется, что мир крутиться вокруг них.

Устроившись в поместье, Имоджин к собственному неудовольствию поняла, что опять ждет ребенка. Выругалась про себя на Джоя и решила по разрешению от бремени подыскать знахарку, чтобы больше таких оказий не случалось. Наследник у графа есть, пусть будет запасной и хватит с нее. Беременность портит фигуру, а с ребенком можно общаться, когда он уже подрастет и начнет что-то понимать. Ну вот не умиляли молодую графиню младенцы. Даже свои собственные.

На время беременности было решено перебраться в замок герцога Асомского. Джой постоянно находился в Каралате, наезжая в поместье раз в пару седмиц на день-два, а находиться беременной женщине в доме, где из людей только слуги и малолетний наследник, и скучно, и опасно. В замке же постоянно проживал герцог с семейством, включая двух дочерей с мужьями, пара племянников и племянниц из приживал и основной управляющий герцогством персонал. По сути замок стоял в центре столицы герцогства Сонары, хоть и отделялся от него рвом с водой, откидным мостом и огромными воротами. На ночь ворота закрывались, а мост поднимался. Был здесь и свой гарнизон, в обязанности которого входило поддержание порядка в пределах замковой стены. Вот это общество Имоджин для себя одобрила.

Сонара, хоть и считалась главным городом Асома, была небольшой. Жизнь в «печатном городе» для простых людей была куда как дороже, поэтому в отличие от Каралата жителями она прирастала лишь естественным путем. Переехать сюда, купить дом и начать свое дело или устроиться на работу было не невозможно, конечно, а просто очень дорого.

Молодая графиня быстро нашла общий язык со всем семейством герцога, включая приживалок. В обаянии и умении «чуять людей» ей отказать было нельзя. С герцогиней она вела себя скромно, бесконечно восхищалась ее красотой и женской мудростью, ходила за советами, но не часто, стараясь не раздражить излишней назойливостью. С приживалками вела себя как старшая подруга, не допуская и намека на жалость. Всё и она, и они понимали, но так приятно, когда с тобой разговаривают как с равным, кем ты и являешься по рождению, а не свысока, как бы оказывая милость. Девушки, которые в замке были в статусе ниже хозяев и гостей, но чуть выше слуг, оценили такое отношение. Уже к родам графини они были готовы ради нее и в огонь, и в воду. Нет, не просто за добрые слова и хорошее отношения. За это время графиня постаралась завоевать их преданность, кому-то устроив выгодные помолвки (не зря в столице остались «свои люди»), кому-то выбив часть наследства не без помощи мужа-законника. Сейчас девушки были уверены, что их жизнь будет устроена, что все унижения в замке совсем скоро останутся позади, а все благодаря графине Сарагосса.

Тем временем к графине продолжали стекаться сведения из Каралата и даже из столицы. В письмах подруг не было, казалось бы, ничего такого. Обычные женские сплетни. Но Имоджин умела сопоставлять и анализировать полученную информацию, к тому же те, кто был в курсе подоплеки, писали специальными фразами. Их смысл был совсем не тем, что содержание. Вскоре после родов (надо же, девочка, ах как неудачно) молодая графиня столкнулась в малой гостиной замка с оч-чень интересным господином. Он представился ведьмаком, рассказал очаровательной собеседнице, что проводит с герцогом Асомским магические эксперименты, призванные напитать лей-линии дабы даровать более стабильную искру ее носителям. Он очень увлеченно рассказывал о магии, ведовстве и ритуалах. Даже расчётливая графиня на некоторое время прониклась романтикой настоящего волшебства. Ненадолго.

Видя как легко управляются с леями ведьмак и сам герцог, она внезапно почувствовала всю несправедливость этой жизни. Конечно же по отношению к ней. Вот почему какой-то безродный мужик уродился магически одаренным ведьмаком и жить будет несколько сотен лет, а она даже старение замедлить не может. Вот уже начали появляться морщинки вокруг глаз! Так скоро и седина проявится! Не понятно, что нашло на, в целом, разумную и не злую женщину. Может быть нестабильный эмоциональный фон после родов. Может быть крушение планов по «кружению в интригах императорского двора». Может быть еще что-то, но Имоджин внезапно стала буквально одержима идеей получения дара. Любыми способами! Ее идею-фикс подогревали и разговоры герцога и ведьмака за ужином. Они не стеснялись обсуждать магические дела и результаты своих экспериментов при всех. Во-первых, кроме них самих их тут мог понять разве что маркиз. Во-вторых, они были на эмоциональном подъеме, потому что получали неплохие данные, заставившие их надеяться на чудо. Настоящее! На усиление искры в наследниках хранителей печатей, на развитие способностей у детей вырождающихся магических родов.

Затем ведьмак пропал из замка, а герцог больше никаких разговоров о магии не заводил. На наводящие вопросы графини лишь фыркал и советовал ей заниматься «своими бабскими делами». Александр Асомский, который старый, вообще был человеком не очень приятным, а после отъезда (или исчезновения?) ведьмака и вовсе сделался агрессивен. С ним даже герцогиня Лиссандра старалась не сталкиваться. Однако, личная «гвардия» графини доложила, что герцог неоднократно закрывшись в своем кабинете напивался до пьяна, чего за ним ранее замечено не было, и тогда ругал весь ведьмачий род. Дескать, сидят на своих ритуалах как драконы на золоте, которое им отродясь не надобно, давно бы поделились знаниями с магами и, глядишь, искры бы зажигались по желанию, а рода не вымирали.

Может быть графине и удалось бы узнать чуть больше о результатах экспериментов и исчезновении ведьмака, но за ней с детьми приехал любящий муж и увез в родовое поместье. Наверняка со временем она бы успокоилась и забыла бы о «вселенской несправедливости», но «справедливость» нашла ее сама. В лице еще одного ведьмака (разводят их тут что ли) по имени Даррен.

После того как счастливый муж и отец отправился в Каралат на службу, Имоджин откровенно заскучала. Вернуться в Сонару было бы моветоном. Конечно, графиня почти год гостила в замке герцога, но сейчас у нее не было на то объективных причин. Письма «подруг» тоже не могли ни развлечь, ни отвлечь от тягостных мыслей. Имоджин решила искать информацию о магии сама. Благо род мужа был магическим, хоть способности и практически выродились, но библиотека была полна специальной литературы. Графиня принялась читать все, до чего могла дотянуться. Особенное внимание она уделяла описаниям силы ведьмаков и ведьмачьих ритуалов. К сожалению, именно этих сведений у Сарагосса было крайне мало. Сами почти сплошь стихийники они накапливали знания об особенностях своего дара. Остальное было в рамках ознакомительного. Тогда Имоджин собралась и, оставив детей на нянек и кормилицу, уехала к мужу в город. Тот, конечно, обрадовался своей красавице-жене, но все же поинтересовался, что именно привело ее в Каралат.

— Ах, дорогой, в поместье так скучно. Я бы хотела пройтись по магазинам и, может быть, книжным лавкам, чтобы пополнить библиотеку. Увидеться с живыми людьми. В нашей глуши решительно не с кем поговорить!

— У тебя же полная усадьба слуг, есть соседи…

— Это не та компания, с которой приятно общаться, — отрезала графиня.

Несколько дней она посвятила визитам, устроила небольшой званый ужин и каждый день посещала различные лавки и магазинчики. Стоит ли говорить, что особенное внимание она уделяла книжным. Однако, улов был небольшой.

— Простите, ваша светлость, — разводили руками лавочники, — такие узкие темы есть, наверное, только в семейных гримуарах ведьмаков.

Только вот один из них, господин Ролье, предложил познакомить с ведьмаком. Мол, его знакомец скоро должен прибыть в Каралат, с ним и можно обсудить интересующую тему. Графиня наказала послать ей записку как только тот появится и принялась ждать. Она и сама не замечала, что стала просто одержимой идеей разгорания искры. Поэтому получив записку от лавочника Имоджин в рекордный срок собралась и отправилась на «прогулку».

В лавке ее ждал молодой мужчина, который был одет скромно, но добротно. Графиня окинула его взглядом и мигом, с присущей ей наблюдательностью, оценила и опрятный вид, и чистые ногти, и сапоги из кожи тонкой выделки, и даже золотую цепочку на запястье.

— Добрый день, ваша светлость, — поздоровался он приятным глубоким голосом, — меня зовут Даррен. Я ведьмак. Господин Ролье передал, что вы интересовались нашими ритуалами. Чем могу быть вам полезен?

После этой фразы он исполнил безупречный придворный поклон. Таким, согласно этикету, должен был приветствовать вышестоящую даму высокого рода нижестоящий по рангу. Но не по классу.

— Приветствую, господин Даррен. Где мы можем спокойно побеседовать без лишних глаз и ушей?