Тайна замка Морунген

Глава 14 Клерк с расширенными полномочиями

Весь следующий день я пряталась у себя в комнате.

Воображение неустанно рисовало то, что могло произойти, не оттолкни я Августа. Я твердила себе, что поступила правильно, но в то же время горько жалела о несбывшемся. Стыд и печаль терзали меня то по очереди, то разом.

Я гадала, что за наваждение нашло на полковника. Конечно, его влекло ко мне, и так просто от этого влечения он не отделался. Его решение держаться от меня подальше было продиктовано разными мотивами… и главным был далеко не холодный расчет, а благородство. И было что-то еще, что он скрывал от меня.

Но, возможно, впервые в жизни полковник фон Морунген не был уверен в том, что поступил правильно. Особенно когда обнаружил, что его собственные чувства не подчиняются простой команде.

Или я опять приписываю ему мотивы, которых у него нет? Быть может, он просто решил воспользоваться тем, что я была готова ему предложить? О, а я была готова, еще как!

Наверное, мне никогда не узнать правды. Как не узнать, что он стал делать после того, как я сбежала.

Может, уязвленный моим отказом Август отправился в комнату к прекрасной Карине? Уж там-то его приняли с радостью. Быть может, завтра он объявит о скорой свадьбе с дочерью советника? А затем отошлет меня из замка прочь, и я больше никогда его не увижу. Лишь спустя годы мой дар даст знать, что механическое сердце наместника остановилось навсегда.

Подумав такое, я застонала от дурного предчувствия.

Лишь наутро после второй бессонной ночи буря в душе немного улеглась.

Служанка принесла завтрак и не сообщила никаких важных новостей. Наводящими вопросами из нее удалось вытащить, что вечер его милость провел в компании господина Тейфеля и князя Рутарда за бумагами. Потом отправился пострелять уток с генералом и его дочерью.

Новость подбодрила. Ну, раз он нашел себе занятия, чтобы утешиться, то я и подавно смогу. У меня тоже дел невпроворот. И все они посвящены его милости барону Морунгену и его благополучию, хочется этого ему или нет.

Но все же я была намерена избежать встречи с ним любой ценой. Не желала ни видеть его, ни слышать его голос. Который, как я недавно выяснила, в минуты страсти становится необычайно глубоким и вибрирующим и заставляет меня терять голову.

Поэтому следующие несколько дней я жила сама по себе. Мне было все равно, что подумают гости. Стучалась Бианка — я не открыла дверь, сославшись на простуду. Потом явилась госпожа Шварц. Ворону я впустила. Она принесла медовую настойку для полоскания горла, но задерживаться в гостях не стала. Лишь смерила меня подозрительным цепким взглядом и спросила:

— Вы поссорились с моим сыном?

— Это он вам так сказал? — я изобразила удивление и покашляла напоказ.

— Нет. Просто он стал мрачен как туча, когда я спросила о вас, и после вашей поездки в Ольденбург уже третий день рычит на всех подряд. Даже этой… вдовушке не удалось его развеселить. Вот уж кто хохотушка, — закончила она с неодобрением. — Если бы сын меня спросил, я бы посоветовала ему жениться на Бианке. Спокойная, тихая, но с характером. По-моему, она в него уже по уши влюбилась.

— Вот как? — мой голос дрогнул.

— Именно. Видели бы вы, как она на него смотрела. Вчера он по просьбе советника Ройтлингера и генерала с его дочкой демонстрировал гостям побрякушки. Ну, те, с востока. Ожерелье и прочие вещички. Все смотрели только на драгоценные камни, ахали, восхищались, а Бианка — нет. Та все расспрашивала Августа о его подвигах на востоке, и о том, не был ли он ранен, и твердила, какой он храбрец. Мужчины на такое падки. Девочка знает, что делает.

Она покачала головой со смесью одобрения и осуждения.

Я пожала плечами, изображая равнодушие. Ворона поняла, что не дождется от меня откровений, и ушла разочарованной.

Порой мне казалось, что она как вампир питается чужим гневом и страхом. Ну и семейка! Угораздило меня с ними связаться!

Сидеть в добровольном заключении было скучновато. Рано или поздно придется встретиться с Августом, раз я продолжала жить под его крышей.

Это произошло на четвертый день после нашей поездки в Ольденбург.

Целое утро я исследовала механизмы в стенах пустующих комнат, а когда решила подышать свежим воздухом в саду, тут-то мы и столкнулись. Я спускалась по каменной лестнице, которая вела на тропку к арке, и Август как раз ступил на площадку у ее подножия.

Его появление меня удивило. Тропинка вела к «Пещере кобольдов», а потом шла дальше, через лес к заброшенному руднику. Мне захотелось дойти до границы поместья, чтобы посмотреть на замок издалека — вдруг его очертания вдохновят меня на открытие и подскажут ход мыслей его создателя.

А вот что Август там забыл? Какие дела были у него в беседке или в лесу?

Я непроизвольно повернулась, чтобы бежать прочь, но полковник окликнул меня очень сердитым голосом:

— Стоять! Майя! Ты рвалась со мной поговорить. А теперь струсила и прячешься. Я ни на миг не поверил в простуду.

Август пригвоздил меня к месту командирским взглядом. Я со вздохом спустилась к нему, готовясь к сложному разговору.

Он оперся локтем о каменные перила, стянул перчатки и раздраженно, с оттяжкой похлопал ими по ладони. Затем отрывисто заговорил, как будто желая поскорей покончить с неприятным делом.

— Майя, я приношу извинения за свою несдержанность. Я виноват, что так поступил с тобой. Мне очень жаль. Мы оба ошиблись. Пора это признать.

— И в чем же я ошиблась на этот раз?

— Повторяю: ты видишь меня не тем, кто я есть. Внушила себе, что готова принять меня любым. Одно из самых глупых женских убеждений. Я не игрушка, Майя. Я не часы твоего отца, которые можно крутить и вертеть, как тебе хочется. И признай уже, наконец: ты не готова принять меня таким, как есть.

Я плотно сжала губы и помотала головой.

— Но и я тоже хорош! В какой-то миг подумал, что возможно чудо и время повернется вспять. Вдобавок, приняв решение, не смог следовать ему. Повел себя как сопляк. Теперь нужно исправить все, что можно.

— Слышала уже эти ваши доводы. С чего вы взяли, что я считаю вас игрушкой? Это вы сделали меня игрушкой в какой-то своей игре. В ее подробности меня решили не посвящать — уж не потому ли, что боитесь моего осуждения? — я глубоко вздохнула и выпалила с отчаянием: — Неужели не видите, что я просто не знаю, как вести себя с вами? Вы сами тоже понятия не имеете, что делать со мной и с теми чувствами, которые ко мне испытываете. Вот что вам нужно признать!

Он вздрогнул, когда я это сказала — трудно было не заметить.

— Теперь отправите меня из замка с глаз долой? Избавитесь от меня поскорее? — я произносила слова, не думая. Я была готова высказать все, что накопилось.

— Нельзя. Пока мы будем вдали друг от друга, каждый будет подвергаться опасности. Ничего, скоро все закончится. А потом… наши пути разойдутся.

Он отвернулся, оперся о перила обеими руками и посмотрел вдаль. На его шее сильно билась жилка. А сердце… сердце его билось ровно. Почти. Мое ухо было не обмануть.

— Конечно, — подтвердила я с горечью. — Так оно и будет. Наши пути разойдутся.

Мы помолчали. Август сердито скомкал перчатки и сунул их в карман.

— Мне жаль, — сказал он тихо.

Я попыталась улыбнуться, чтобы обойтись без слов. Не вышло: глаза защипало от слез.

— Август, вместо того чтобы говорить со мной, и оправдываться за свои поступки, лучше поговорите с самим собой. Спросите себя: чего вы хотите от жизни? От остальных людей? От меня? Чем вы измеряете свое счастье? Вы же командир, вы умеете добывать информацию и ставить цели! Вы всю жизнь стремились к чему-то. В юности решили уйти из дома и покорить мир. И заявить миру о себе. Стать успешным и богатым. Осчастливить близких. Правда, не уточнили, как они видят это счастье.

— Не говори о том, о чем не имеешь представления. Я продал сердце в том числе для того, чтобы вылечить отца. Но было слишком поздно.

— Это было благородно.

— Это было глупо. Старый хрыч, мой отец, драчун и пьяница, не заслуживал такой жертвы от ребенка. Жаль, не помер раньше, чем я заключил тот договор.

— Но тогда вы так не думали! И вот, вы двинулись по миру. Оборвав связи с домом. Стали офицером. Продвигались по службе. Сколотили состояние. Добыли славу. Вернулись в Морунген победителем. И теперь живете в прекрасном доме. Вы на хорошем счету в столице и при дворе, у вас есть титул и перспективы. Вы почти победили всех недоброжелателей и недуг. И ищете себе новую цель. Как будто это ваше проклятье — вечно куда-то идти! И при этом вы отказываете себе в счастье, доступном простым людям. Все-таки изобретение мастера Кланца изменило вас. Вы считаете себя сверхчеловеком? Или наоборот — изгоем? Как будто вы и правда продали душу дьяволу!

— Все не так, Майя. Ты сейчас сказала много необдуманных и лишних слов. Что-то из них — правда. Но понимаешь ты ее не так, как я. Боже, сколько с тобой хлопот! А что, если я и правда продал душу дьяволу?

Когда он произнес последние слова, его глаза сузились, и яростные нотки в его голосе стали отчетливее.

Я скорбно покачала головой.

— Прекрасного вам дня, ваша милость. Мне больше нечего вам сказать.

Я отвернулась и ушла. Хоть разговор этот ни к чему не привел, и ничего нового не разъяснил, стало легче.

Будь что будет, и пусть все идет своим чередом, повторила я себе слова, которые недавно — лишь несколько дней назад — сказал мне полковник. Все сложится так, как должно, и все будет хорошо.

Но пока поверить в это не получалось.

Я крепко сжала кулаки и зашагала к дому. После разговора с полковником меня потряхивало. Еще немного и я действительно начну его ненавидеть!

На лужайке возле рощицы расположилась компания под предводительством княгини. Карина внимательно изучала цветы на клумбе, а ее отец, советник Ройтлингер, развалился на скамье и болтал с Тейфелем. День был настолько хорош, что даже госпожа Шварц выбралась из своего логова. Она и Бианка прогуливались рука об руку и что-то обсуждали — разумеется, прелести жизни в монастыре, что же еще. Бианка смотрела на Ворону с почтением и страхом, Ворона выглядела довольной своей собеседницей.

Меня заметили, поэтому пришлось сделать приветливое лицо.

— К нам, Майя! Сюда! — помахала рукой Карина. — Соберем букет, чтобы украсить обеденный стол!

— Простите, мне не до ботаники.

— Вы как будто нас избегаете, — с нежным упреком заметила Бианка. — И его милость тоже! Пять минут назад он прошел мимо… такой сердитый! Вы его не встретили? Он шел с той же стороны, что и вы…

Она осеклась и замолчала, сложив два и два. Ворона многозначительно ухмыльнулась и поспешила увести свою спутницу.

Карина взяла меня за локоть и заговорила доверительно, как с подружкой:

— Милая Майя, как понимаю, у вас опять случилась размолвка. Вы огорчены. Не стоит расстраиваться попусту, — ее голос снизился до интимного шепота. — Не смотрите в прошлое. Оставьте в нем того человека, который причиняет вам боль. Смотрите в будущее. Я точно знаю, что скоро вас ждет сюрприз, — она загадочно улыбнулась. — На днях я имела разговор с одним замечательным молодым человеком… нет, молчу! Он влюблен в вас, и он просил хранить тайну, — она игриво приложила палец к губам.

— Ладно, — вяло ответила я. Меня совершенно не интересовало, кто был тот человек. Чего тут гадать: наверняка садовник Эмиль. Он воспользовался прирожденным обаянием, чтобы запудрить очаровательной госпоже мозги. Я уже наблюдала, как однажды поутру этот нахал волочил Карине охапку роз из оранжереи.

Карина скорчила загадочную гримасу и направилась к отцу, который как раз достал из корзины для пикника бутылку и внимательно рассматривал ее на свет. Я пошла к дому, но меня остановили.

— Майя, — Тейфель рывком поднялся с лавки и нагнал меня. — Вы сейчас не заняты? У меня к вам предложение. Отличное лекарство от хандры. Хотите стать моей помощницей? Напарницей.

— В чем? — насторожилась я.

— Разумеется, в расследовании загадок Жакемара! И не только. Мне тут многое надо… выяснить, — добавил он многозначительно.

Меня кольнуло любопытство.

— Сначала объясните, — потребовала я.

— Ну вот, хандры как не бывало! — Тейфель довольно потер руки. — Глаза загорелись, щеки разрумянились! Я знал, что вы клюнете! Все объясню по ходу дела. Давайте прогуляемся у лабиринта… у меня есть план.

Когда мы оказались у зеленой живой стены, он жестом велел остановиться и сосредоточенно огляделся.

— Дневники Кланца с описаниями замка у вас? Дадите мне ознакомиться с ними?

— Вы все же ужасно самоуверенный молодой человек! — возмутилась я. — С какой это стати?

— Ну, я так понимаю, раньше они свободно лежали в хозяйской библиотеке и каждый мог их взять. Мне нужно их прочесть. Кланц дал добро.

— Я ему напишу и уточню.

— Валяйте! Только зря время потеряете.

— Господин Тейфель, довольно! — я рассердилась не на шутку. — Кто вы такой? Что вам нужно от барона? Что вы ищете в этом замке?

— Я представитель компании. Меня все знают именно в этом качестве, — терпеливо пояснил он.

— Уточните, в чем заключаются ваши обязанности. Вы же не инженер и не землемер?

Он развел руками и засмеялся.

— А вот это хороший вопрос. Что ж, признаюсь: компания использует меня в том числе для расследования разных неприятностей. Ну, там, хищения, необоснованные траты… гибель рабочих на участках… и прочие мелочи.

— Вы сыщик, господин Тейфель?!

— Ну, это слишком громко сказано. Я простой клерк. Но с расширенными полномочиями и специфическими навыками. И работаю не только на концерн…

— И что же вы тут разнюхиваете? Что ищете? А, я догадалась! Барон нанял вас искать Зандера, так? Или ловить Горностая?

— Тихо, тихо! Барон действительно рассчитывает, что я помогу ему прояснить кое-что… но в «деле Жакемара» — назовем его так — я действую от своего имени и по зову любопытства. Что я ищу? Доказательства.

— Чего?!

— Того, был ли Жакемар гением или злодеем. Или и тем и другим одновременно. Плюс, мне не дает покоя загадка этого замка. Загадка его предназначения. Вот и все.

— Что-то подсказывает мне, что вы не все мотивы озвучили. Только любопытство? Ой ли?

— Вот упорная! Дадите мне посмотреть записи или нет? А я вам взамен покажу свои. Давайте искать тайники вместе! Вы знаете Морунген, вы живете здесь уже пару месяцев. У меня есть информация из книг. Я много знаю об окрестностях замка и лабиринте. Вместе мы добьемся больше, чем порознь. Кстати, вы тоже не сказали мне, что ищете. Кланц упомянул, что поручил вам продолжить его исследования. Какие именно исследования? У вас есть определенная цель?

— Я ищу потерянные чертежи механизмов Жакемара. Они нужны Кланцу, мне, и барону. Никакой тайны в этом нет. Мы все тут что-то ищем. Гости тоже мечтают найти что-нибудь… золотое.

— А, ну да, клад. От клада я бы тоже не отказался. На мое жалованье вкупе с гонорарами шикарно жить не выходит. Итак, мы партнеры?

Но я все еще колебалась.

— Хоть вы и живете в замке, вам открылись далеко не все его тайны, — вкрадчиво заговорил Тейфель. — Вспомните Арахнофера! Я покажу, где можно найти остальное, то, о чем не писал Кланц. Просто потому, что мастера Кланца мало интересовала та стороны работы Жакемара, которую он посвятил искусству. Кланц механик, но не художник. Жакемар был и тем и другим. Кланц — талантливый ремесленник. А Жакемар — злой гений, артистическая личность. Только представьте, Майя: он создал зеркала, которые воруют отражения. Попадались ли вам такие?

— Нет… хотя есть одно зеркало, в гостиной…

— Нет, другие, более сложные. В лабиринте, не в доме. Они действительно не отражают человека, но показывают то, что стоит за его спиной. Или образ человека, каким он будет в момент своей смерти. Зеркала заросли плющом, и отыскать их непросто. И стоит ли? Говорят, что тот, кто зайдет в лабиринт Жакемара и наткнется на подобное зеркало, потеряет свое отражение и выйдет из лабиринта уже другим.

— Ну, это противоречит законам физики и вообще здравому смыслу, — заметила я.

— Да вы скептик, Майя! — укорил Тейфель. — Но это потому, что мало знаете о замке. Бывали ли вы в обсерватории в башне, где Жакемар установил устройство для ловли шаровых молний? При помощи электричества он пытался связать эфирное тело человека с эфирным телом предметов. А как насчет дождевой арфы, что играет похоронный марш во время дождя, который приходит с восточным ветром? А медные цветы-фонтаны? А гигантская шахматная доска? Если разыграть партию с определенной последовательностью ходов, то в лабиринте произойдут изменения: где-то птица механическая в клетке затрепещет, где-то фонтан запоет как соловей, или откроется потайная дверца в грот с механическими жерлянками… А видели ли вы калейдоскоп, что создает искусственную радугу и заодно предсказывает судьбу?

Я медленно покачала головой. Даже не слышала о таком! Тейфель довольно усмехнулся, прищелкнул пальцами и продолжил:

— Как насчет величайшей загадки лабиринта — гигантского механического сердца, символа замка? Кланц лишь бегло изучил все эти творения. Потому что они не несут практической пользы. Они созданы лишь для того, чтобы будить людское воображение… и самые темные наши инстинкты. Все творения Жакемара имеют двойное назначение и неожиданную изнанку.

Я слушала, как зачарованная. Тейфель был очень красив в этот момент. Будь мое сердце не занято, оно могло бы дрогнуть перед его энергией и увлеченностью.

— Окрестности замка. Дорожки, тропинки, арки. Все заряжено тайной, как ружье господина барона дробью! Беседка в лесу? «Пещера Кобольдов»? А… серебряный рудник, который, по слухам, связан с замком тайными ходами? Говорят, Жакемар открыл месторождение при помощи дара лозоходца — он мог видеть скрытое под землей. Но слухи твердят, когда он начал добывать серебро, то увидел под землей что-то еще… то, что поселило в его душе безмерное тщеславие, и напрочь лишило сострадания. Одни говорят, он побывал в гостях у короля кобольдов. Другие утверждают, что он сам был королем кобольдов!

— Довольно! — воскликнула я. — Вы очень странный сыщик, господин Тейфель. Порой вы говорите, как поэт. А порой как человек, который одновременно любит и ненавидит это место. Я знаю еще одного такого: барон Август фон Морунген, нынешний владелец замка! Вы, часом, не родственник ли ему? Вы еще один бастард старого барона? Тут таких полно.

— О нет! — он энергично помотал головой, и локон упал на его высокий лоб. — Мы с Железным Полковником не родственники. Аристократов в моем роду не водилось. Мой отец был простым дровосеком, а мать из крестьян. Однако я давно-давно совсем один на этом свете. Мне пришлось проделать сложный путь в приличное общество. Майя, послушайте… вам нужна моя помощь так же, как мне нужна ваша. Соглашайтесь. Ну, по рукам?

— Ладно, — я зажмурила глаза и выдохнула. — по рукам, господин Тейфель. Но я вам все равно не доверяю.

— Гаспар. Зовите меня Гаспар. А доверие… я его у вас не прошу.

Мы церемонно пожали друг другу руки. Мне так надоело быть самой по себе, одной нести на плечах непомерную тяжесть, что я отмахнулась от опасений.

Ну в самом деле, сколько можно проявлять осторожность? Жизнь в замке сделала меня недоверчивой. Я хотела быть прежней Майей. Такой, какой я была до встречи с замком и его хозяином.