Тайна покрытая временем (СИ)

Глава 18

Герцог Виндзорский вошёл в зал заседаний Парламента с чувством хозяина, заходящего в собачий вольер для наказания провинившихся псов. Парламентарии сжались под его пристальным взглядом черных глаз с искрами вместо зрачков.

— От его вида мне почему-то всегда хочется убежать в туалет и прикинуться расколотым унитазом, — шепнул Антону министр. — Жуткое зрелище…

Виндзорский встал на место спикера, и ещё раз пристально оглядев зал, ослепительно улыбнулся. Улыбка вышла настолько зловещей, что у Антона побежали по спине мурашки.

— Господа! — голос спикера прозвучал слишком громко в наступившей тишине. — Вы все знаете, как мы дружили с покойным королём Георгом. Он полностью доверял мне управление Саксонией и свои самые потаённые желания. Так вот… Он хотел, чтобы Саксония и после его кончины продолжала идти тем экономико-политическим курсом, который король избрал для своих поданных. И мне удивительно, господа, что вы забыли об этом.

— Никто не оглашал завещание короля Георга, — послышался неуверенный спич кого-то из парламентариев, но стих под яростным шиканьем других.

— Верно, — согласился оратор. — Но разве курс непонятен? Это борьба с империей Русичей! С агрессором, позволившим себе поднять руку на святое — правление Саксонии на принадлежавших ей землях, и её дружбу с империей османов. Гибель короля Георга и его друга Рокан-баши — дело рук шпионов русичей и их императора! Русичи мешают Саксонии идти избранным ей путем свободы и независимости от устоев прошлого. Эти всегда полупьяные и агрессивные варвары в своей истории имеют постоянные войны, и заставляют свободных людей, кем и являются жители Саксонии, исполнять их волю. Отнимают у наших друзей территории и богатства. И я спрашиваю вас… Доколе?!

Виндзорский выдержал паузу, потом продолжил менее громко.

— Король Георг всегда боролся с произволом империи русичей. Мало того, он протягивал молодому императору Николаю руку помощи, но тот грязно отверг её! Он обвинил, тогда ещё живого короля Георга, во всех смертных грехах, которые возможны. А меня, посланника короля Саксонии, грубо вытолкнул вон! Допустимо ли такое в нашем обществе?!

Герцог всё больше распалялся. Он сверкал глазами, брызгал слюной и махал кулаком. Парламентарии внимали его словам, прижавшись друг к другу, и тряслись от страха.

— Варвары должны быть наказаны! — громовой голос эхом разносился под сводами. — Нужно призвать на борьбу с ними весь цивилизованный мир! Все народы планеты должны пойти в поход на земли империи русичей, нагло захваченных ей в результате войн. Вы только посмотрите! Императоры Руси не только не жалеют другие народы, но и свой собственный держат в кабале, облагая предприимчивых людей непомерными налогами. Император Николай казнит их пачками с помощью своего верного пса Скокова. А их семьи — жён и дочерей, отправляет в публичные дома отрабатывать! Нам пришлось даже спасти дочь графа Воронцова — нашего верного друга, казнённого самим Николаем в застенках, и привезти её сюда, чтобы до неё не добрались кровавые руки Скокова — палача императора.

Тут Виндзорского понесло…

— Сам император Николай — исчадие ада! На завтрак ему подают младенцев, чтобы он напился их крови! Я спрашиваю у вас — свободные парламентарии Саксонии… Допустимо ли такое?!

Ответом была оглушительная тишина. Все сидели, открыв рты, и не могли произнести ни слова.

Мальборо скривил губы в пренебрежении и поднялся с места.

— Всё, что вы сказали, герцог, требует доказательств. Мы знаем вас немало, и ещё помним, как вы трясли с этого же места какой-то склянкой, призывая наш флот осуществить бомбардировку… страны, которую вы впоследствии основательно ограбили. И вывезли из неё сокровища в неизвестном направлении. Потом вы же, призывали к бомбардировке другой страны… Там, видишь ли, засел диктатор, мешавший вам разрабатывать её недра. А потом наш флот попёрся хрен знает куда, дабы принести демократические принципы управления. А это хрен знает куда, стало почему-то вашей вотчиной… Почему сейчас мы должны вас слушать?

Виндзорский криво усмехнулся.

— Герцог Мальборо, ваша эскапада понятна — ваша мать уроженка империи русичей, и…

— Позвольте, герцог! — перебил его Антон. — Король Георг лично мне выдал посольские грамоты, отправляя послом к русичам. Целый год до его кончины я верой и правдой отстаивал перед императором Николаем интересы Саксонии, и вы не вправе меня упрекать происхождением моей матери. Она жила и умерла в Саксонии, будучи герцогиней Мальборо. И этот титул достался ей от отца короля Георга — короля Вильгельма. И не вам оскорблять её имя!

Парламентарии зашевелились — дело пахло громким скандалом, если не потасовкой. Всё развлечение, а не слушанье нудных речей, от которых уже всех тошнило.

— Мальборо, — хмыкнул Виндзорский, — вы ещё на дуэль меня вызовите…

— Я бы вызвал, — отпарировал Антон. — Но не знаю, имею ли на это возможность, не оскорбляя свою честь.

Зал дружно охнул. Такого поворота никто не ожидал. Дуэли в стенах Парламента ещё никогда не было. Собственно, не было и оружия — его категорически нельзя было сюда проносить.

Тут Виндзорский скинул легкий плащ и расправил плечи. Зал охнул вторично — перед парламентариями стоял гигант в прекрасной физической форме. На его фоне Мальборо выглядел жалким коротышкой с выпуклым животом и короткими ручками.

— Остановитесь! — прогремело под сводами, и между дуэлянтами встал человек в чёрном плаще с капюшоном. — Виндзорский, умерьте свой пыл.

Тот в ответ только сжал кулаки, всё больше вырастая в размерах.

— Хорошо, — сказал незнакомец и скинул капюшон. Антон попятился. Человек в плаще был тем воином, которого он провёл в Парламент.

— Ты хочешь битву, Виндзорский? Зря. Ты же понимаешь, что тебе не победить, — сказал воин, снимая плащ и бросая его под ноги.

— Ещё посмотрим, — зашипел Виндзорский. — За это время я набрался мастерства.

— Да ты что?! — удивился воин, тоже вырастая в размерах, но гораздо быстрее противника. Наконец, они сравнялись в росте.

Парламентарии завороженно наблюдали, и не шевелились на своих местах. Два гиганта стояли друг против друга посреди зала заседаний парламента, и каждый пока молча изучал противника. Воздух в зале будто потяжелел, стал густым и мутным, пока не замутнел настолько, что гиганты перестали быть видны. Неожиданно из этой пелены вышел тот воин, и подошёл к пятящемуся Антону.

— Герцог, вы знаете, где находится замок Виндзорского?

— Да. Я был там один раз. Это на побережье.

— Тогда пойдёмте со мной.

Антон удивлённо моргнул и показал рукой на густоту.

— А как же?..

— Разберутся, — ответил воин, и увлек герцога к выходу.

Тут за их спинами грянул гром, и парламентарии с криками устремились туда же, обгоняя друг друга.

Алексей Воронцов, ожидая Глазьева и Мальборо у Парламента, вздрогнул. Из здания раздался грохот, будто внутри его разразилась гроза, и из дверей стали выбегать на улицу испуганные парламентарии, размахивая руками и что-то выкрикивая. С ними вышел Глазьев, ведя под руку герцога Мальборо, и спокойно подошёл к ожидавшему Воронцову.

— Что там такое? — спросил Алексей.

— Виндзорский и Епифаний меряются силой, — объяснил Федор Аркадьевич.

— Но как?! — дернулся Мальборо. — Там только что были вы!

— Герцог, не берите в голову, — сморщился Мастер войны. — Вам не понять той тайны, что скрыта уже много веков. Лучше подскажите, где нам взять лошадей, чтобы добраться до замка Виндзорского, пока его отвлекает Епифаний.

Антон указал на свою карету.

— И действительно, — улыбнулся Глазьев. — Я и забыл, что мы приехали на ней.

Через полчаса они подъехали к небольшому замку, окруженному высокими стенами со сторожевыми башенками.

— Герцог, вы остаётесь в карете и ждёте нас столько, пока мы не выйдем из ворот, — скомандовал Глазьев, проверяя пистолеты. — Вылезайте граф, — это уже Воронцову. — Ваша помощь будет кстати.

Пока Воронцов проверял снаряжение из-за кустов выбежал запыхавшийся Алехандро.

— Какими судьбами? — удивился другу Фёдор Аркадьевич.

— Бежал за вами, — отдуваясь, произнёс Алехандро. — Замучился уже бегать, — узрев снаряжение Алексея, тут же предложил. — Фёдор, может, оставим его сиятельство здесь? Пусть побудет с герцогом.

— Сударь, — Алексей поправил на поясе шпагу. — Вашего мнения никто не спрашивал. У меня личное поручение императора.

На вопросительный взгляд Алехандро, Глазьев ответил быстрым утвердительным кивком.

— Ну, я же не знал, — развел руками Алехандро. — Простите, граф.

— А вот ты, Александр Мефодиевич, и посидишь с герцогом для страховки, — улыбнулся Глазьев. — И не возражай. В замке тебе делать нечего.

— Как скажешь…

И, обняв Антона за плечи, старый пират тяжело вздохнул, провожая взглядом прошедшую к воротам парочку.

— Слушай, герцог. У тебя есть в твоей повозке бутылочка хорошего рома? Давай выпьем? И не будем смотреть на это безобразие.

Бутылочка нашлась. Пока разливали по первому стакану, Глазьев постучал в ворота. Никто не открыл и не отозвался.

— Герцог, пей быстрее, — сказал Алехандро. — Сейчас начнётся.

Мальборо зажмурился и большими глотками осушил свой стакан. Раздался страшный звук удара, а затем грохот, будто что-то упало. Антону даже показалось, что грохот раздался в унисон с движением рома по его пищеводу. Он открыл глаза, и ворот у замка не увидел. Вернее они лежали на земле в клубах пыли. Мальборо икнул.

— И я говорю, — сказал Алехандро. — Сплошное безобразие… Давай по второй.

Уронив тяжелые ворота с петель могучим ударом ноги, Глазьев шагнул во двор. Алексей же задержался, на миг остолбенев. Он никогда и представить не мог, чтобы человек ударом ноги выносил с петель кованные железом тяжелые ворота. Ему-то и руками открыть их было бы трудно.

Наперерез Глазьеву по лестнице вниз спешили два солдата в кирасах. На ходу вынули длинные шпаги, и так же, с ходу, попытались атаковать наглеца. Глазьев спокойно выстрелил из пистолетов, подняв руки на уровень груди, и прострелил солдатам головы.

— Граф, не отставайте! — крикнул он, уже поднимаясь по лестнице. — Прикрывайте мою спину, и не мешкайте.

Алексей кинулся вдогонку, выхватывая шпагу. Он шёл за Глазьевым следом, буквально в паре метров, и постоянно смотрел то на его спину, то назад по ходу движения.

Фёдор Аркадьевич не делал лишних движений. Заметив солдата, тут же следовал резкий выпад и точный укол шпагой. Кому в горло, кому в глаз. Да так, что противник не успевал порой поднять своё оружие. Солдаты валились, орошая мраморный пол кровью.

Они зашли в большой зал, где на них напали с разных сторон. И тут Воронцов почувствовал необычное ощущение, будто его рукой кто-то руководил. Он отражал выпады солдат, уходил шагом с линии атаки, и точно нападал сам. Ноги, руки и тело Алексея словно подчинялись невидимым и неслышным командам, словно кто-то сильный и очень умелый был в его теле. А противников-то было немало — человек пятнадцать. И фехтовали они знатно, со знанием дела.

Вдруг, ощущение «марионетки» в чьих-то руках ушло из тела Алексея, и он остановился. Взглянул на разбросанные тела солдат под ногами, невозмутимо пнул чью-то шпагу.

— Нам туда! — позвал его Глазьев, показывая на вход в подземелье. Крутая лестница, освещённая факелами, вела вниз.

Но только они начали спускаться, как снизу раздались выстрелы и пули щелкнули по каменным стенам.

— Так, ваше сиятельство, — вздохнул Глазьев. — Постой пока здесь и никого не пускай. Я тебе крикну, когда можно будет спускаться.

И Фёдор Аркадьевич буквально растворился в воздухе, оставив Алексея стоять с открытым ртом.

— Господи! — прошептал граф Воронцов. — Как такое возможно-то?!

Вскоре снизу послышались короткие стоны и крик Глазьева:

— Граф, спускайтесь!

Алексей осторожно шагал вниз по крутым ступенькам, держа шпагу наготове, но, спустившись, увидел в свете факелов маленькую дверь в стене и двух солдат. Они стояли друг за другом, пригвождённые к стене шпагой. Их головы и руки безвольно висели — головы на груди, руки вдоль тела.

Глазьев звякнул ключами, но Воронцов перехватил его руку.

— Фёдор Аркадьевич, может быть, объясните?..

— Что объяснить, ваше сиятельство? И зачем? То, что вы узнаете, не сделает вас умнее или мудрее. Да, и мы уже у цели. Давайте оставим все объяснения на потом?

Глазьев хотел открыть ключом дверцу, но задумался. Пристально взглянул на графа.

— Алексей Андреевич, за дверью вы можете увидеть то, что вам совсем не понравится. Вы готовы к этому?

— Открывайте же! — вскрикнул в нетерпении Воронцов.

Глазьев открыл дверцу и толкнул её, открывая. Алексей первым пролез внутрь большой, ярко освещённой комнаты, и остановился. В глаза ему смотрели два дула пистолетов…

Воронцов не испугался и не застыл изваянием. Он резко схватил пистолеты и отвел их вверх. Грохнули выстрелы.

Они так и стояли — брат и сестра. Он держал её руки крепко, перехватив ладони сжимавшие рукояти пистолетов, и смотрел в налитые яростью глаза. Потом взглянул чуть ниже и заметил на груди маленький золотой кулон. Он раньше как-то не обращал на него внимания — носит сестричка что-то на шее, да и ладно. Бабские побрякушки Алексея мало волновали.

Крошечный золотой ключ, как игрушечный, висел на золотой цепочке и слегка сверкал голубым камешком невероятной чистоты. Будто сам Бог смотрел через него. А под налившейся грудью девушки уже выпирал животик, перехваченный сверху тонким розовым пояском.

— Маша, — сказал тихо Воронцов. — Зачем?..

Ответом был взгляд полный презрения.

И тут Алексей на миг потерял концентрацию, закрыв глаза. Это получилось непроизвольно, и этим он только выразил глубокое разочарование, но для неё этого было достаточно. Острое колено Марии резко подлетело в ударе, и граф охнул, разжав ладони и повалившись на пол. Она, было, выронив пистолеты, подхватила юбки и попыталась бежать, но наткнулась грудью на остриё шпаги.

— Ну, ну, Мария Андреевна, не так шустро.

Девушка попятилась. Глазьев остриём шпаги ловко подцепил цепочку, и сорвал кулон с шеи девушки. Она охнула и остановилась.

— А, это вы, — сказала, скривив губы.

Глазьев убрал пойманный кулон в камзол и опустил шпагу.

— Жаль, сударыня, — сказал он, вздыхая. — Очень жаль. А ведь вы смогли бы составить достойную партию…

Она возмущенно взмахнула руками.

— Кому, сударь?! У наших аристократов нет ни капли того, что нужно мне! Ни богатства, ни… темперамента. Нет у вас вкуса к жизни, господа. Вы жалки и ничтожны!

— Это спорно, сударыня, — отпарировал Глазьев. — Впрочем, не мне вас судить.

Он отвлёкся на графа, взглянув в его сторону, и на мгновение упустил девушку из виду. Её глаза тут же сатанински заблестели, и руки потянулись к горлу Глазьева скрюченными пальцами. От неожиданности он выронил шпагу, и попытался отцепить её пальцы, но тщетно. В девушку будто вселился демон невероятной силы. Одной рукой удерживая его горло, другой она шустро полезла в карман камзола. Туда, где был спрятан кулон. Глазьев отбил эту руку, но она настойчиво лезла опять.

Раздался выстрел, и пуля пробила глаз Марии Андреевны, но это только разозлило её. Лицо зарябило глубокими складками, и, отбросив Глазьева, она шагнула к лежавшему брату. Тот выстрелил ещё раз, и с рёвом она отшатнулась, брызгая чёрной кровью из раны во лбу. И тут Глазьев проворно встал, подхватил шпагу, и сделал разящий выпад. Остриё шпаги пронзило грудь монстра и вышло наружу на спине. Дикий крик полный боли и отчаянья заполонил все комнаты и коридоры замка.

Она закружилась по комнате, путаясь в юбках и стараясь вынуть из себя противное жало, жгущее ей внутренности и душу. Кровь тяжелыми каплями падала на лицо, заливая глаза, рот и шею.

Воронцов поднялся, отбросил использованные пистолеты, и снял со стены тяжёлую алебарду. Затем сделал пару шагов к крутящейся и изменившейся сестре, и силой вонзил ей алебарду в живот.

Крик застыл в её устах, рот раскрылся невероятно, и она упала на широкую кровать, раскинув руки.

— Дьявол! — сказал устало Глазьев. — А вот этого мы предусмотреть не смогли… Идёмте, граф.

— Я должен похоронить её, — вдруг заартачился Воронцов. Глаза его налились слезами.

— Полно, Алексей Андреевич. Нет тут вашей сестры. Только её оболочка. А душа её продана.