Тайна чёрного кинжала

Глава 9

Как я поступал в ВКИМО.

Мои родители познакомились в пригороде Батуми. Прекрасный город, расположенный на восточном побережье Черного моря и являющийся столицей Аджарской АССР, частью Грузии. Климат субтропический, мягкий, но довольно влажный, поэтому дожди здесь идут часто, а снег зимой выпадает очень редко и лежит недолго. Хотя я помню, как когда я был совсем маленький, температура опустилась ниже нуля и вместо дождя выпали необычайно обильные снегопады, и я выпрыгивал из окна второго этажа прямо в сугробы, которые возвышались до двух метров.

В Батуми я очень любил дельфинарий, в который нас с сестрой часто водили родители, но больше всего мне нравилось, когда мы ездили в Ботанический сад, расположенный на Зелёном мысе. Более двух тысяч экзотических растений, собранных со всего мира, прижились на территории в сто десять гектаров, и каждый раз я наслаждался их благоухающими запахами и ароматами.

Мой отец проходил там срочную службу, но женившись на моей маме, рождённой в Батуми польке, он остался на сверхсрочную. Мне было пять лет, когда отца направили служить в Германию (ГДР), в Магдебург. Мама и старшая сестра поехали с ним, а я с бабушкой остался жить в Батуми. Раз в год они приезжали в отпуск, чтобы проведать нас и привезти для меня жвачки и конфеты. Когда я учился во втором классе, мои родители, в очередной раз приехав к нам, переговорили с бабушкой, купили дом в Днепропетровской области, в небольшом районном городке и перевезли туда нас. Из Германии они вернулись, пробыв там шесть лет, и, решив, что за время их отсутствия сын совсем отбился от рук, начали меня воспитывать, но не успел я привыкнуть к их нотациям, как они снова уехали, на этот раз в Лейпциг. Так что своё детство и отрочество я провёл с бабушкой, которая и проводила меня в Советскую Армию после окончания мною металлургического техникума.

Сначала вместе с другом Геной Шаповаловым я шёл в команде, направлявшейся в Фергану в учебку ВДВ, но в последний момент из-за зрения минус один меня перевели в другую команду. Так я попал служить в подмосковье в войска ПВО. А мой друг Гена Шаповалов после учебки оказался в Афганистане в ДШБ (десантно-штурмовой бригаде).

Генка с родителями и малолетней сестрой тоже жил в частном секторе недалеко от моего дома и был высоким, красивым светловолосым парнем спортивного телосложения, с детства бредя десантом. Он даже после десятого класса пробовал поступить в Рязанское гвардейское высшее воздушно-десантное командное училище, но не добрал баллов.

Через полгода службы Генку назначили замкомзвода. А тридцатого мая 1985 года, когда его взвод выполнял боевую задачу по захвату вражеского склада с оружием, они попали в засаду душманов, и Гена, прикрывая отход взвода, геройски погиб.

Когда я узнал о гибели моего друга, то долго не мог прийти в себя. Потом написал рапорт, чтобы меня направили в Афганистан, но замполит провёл со мной беседу и сказал, что «такой герой нужен здесь».

Совершенно случайно мне попала в руки книга Александра Проханова (или, может, это было в плане моей судьбы?), из которой почерпнул первую информацию об Афганистане. И у меня появилась идея фикс – попасть в Афганистан, увидеть горы, среди которых остался Геннадий Шаповалов.

В августе 1985 года умерла бабушка, на похороны меня не отпустили, и я разрывался от горя, потому что она была самым близким мне человеком.

В декабре пришло письмо от моего школьного друга Вадима, который попал служить в Литву. Вместе с ним мы подавали документы в Харьковский юридический институт, но нам отказали, предложив поступать после прохождения службы в армии. Вадим писал, что в Москве есть военное высшее учебное заведение, в котором учат юристов.

О Военном институте я тогда даже не слышал, о нём в то время мало кто знал, даже на фасаде контрольно-пропускного пункта вуза на улице Волочаевской не было никакой таблички.

Написав рапорт на имя командира части с просьбой разрешить мне поступать в Военный институт, я неделю ждал ответ, а потом меня вызвали в штаб части.

Полковник Инокентьев внешне оправдывал свою фамилию, которая с греческого переводилась «невинный». Невысокого роста, круглолицый, упитанный, но не толстый, он производил впечатление доброго дядьки. Вот только когда «невинный» шёл по территории части, затихали и прятались даже собаки. Получить от него три наряда вне очереди, это было, по мнению старослужащих, как «два пальца обоссать».

Вот и сейчас он сидел за своим командирским столом и разглядывал меня, стоящего перед ним навытяжку ефрейтора.

- Как служба, товарищ ефрейтор?

- Хорошо, товарищ полковник! – преданно глядя ему в глаза, ответил я.

- А что ж ты тогда поступать в какой-то институт вздумал? Замполит вашей роты говорит, что ты не поступить хочешь, а от службы закосить.

- Отвечать, когда спрашивают!

Я стоял, лихорадочно подбирая слова для убеждения командира в своём желании учиться в Военном институте.

- Никак нет, товарищ полковник! Я до службы хотел стать юристом, а сейчас хочу стать военным юристом!

- Военным юристом, - протянул полковник, - никогда до твоего рапорта не слышал о Военном институте. Даже запрос пришлось делать. Удивительно, но есть такой. Ладно, если окончишь и станешь прокурором, помни моё добро!

Инокентьев взял ручку и на моём рапорте написал: «Согласен. Замполиту полка подготовить документы.»

Июль я встретил в учебном центре ВКИМО.

Документы подавал на юридический факультет, но моего друга Вадима не пропустила медкомиссия, и уже в учебном центре, узнав о Ускоренных курсах и возможности после них поехать в Афганистан, я написал рапорт с просьбой разрешить мне поступать на эти курсы с изучением языка пушту.

После окончания металлургического техникума с красным дипломом у меня были прекрасные знания по многим предметам, но за два года, прошедших с того времени, многое забылось.

Мне надо было сдать первый экзамен (иностранный язык) на пять, и тогда, с учётом моего красного диплома, я поступал в институт, но знание английского меня подкачало…

До экзамена оставалось четверо суток, и обложившись учебниками и словарями английского, я пытался подготовиться к нему.

- Comrade teacher Corporal Sokolov has arrived for the exam. - Эту фразу доклада я учил полчаса.

За столом сидел статный майор с посеребрёнными сединой висками, на груди у него были орденские колодки, говорящие о не простой доле военного переводчика, а рядом с ним молоденькая симпатичная блондинка, преподавательница, приглашённая из московского института иностранных языков им. Мориса Тореза.

- Hello, Comrade Sokolov, take a ticket.

- Ticket number twenty-two - билет откровенно не радовал. На мой не искушённый взгляд, текст для перевода с английского на русский был просто огромный.

В аудитории за отдельными столами расположились пять кандидатов на поступление, двое из армии (один из них я) и три суворовца, совсем молоденькие парнишки в чёрной форме с красными погонами.

Радовало то, что можно было пользоваться словарями. С грехом пополам мне удалось перевести чуть больше половины заданного текста.

Вторым заданием был перевод русских предложений на английский язык. С грамматикой я поплыл и плюнув на всё, перевёл слово в слово.

Третьим заданием проверялась способность воспринимать иностранный язык на слух и его последовательный перевод.

Мои полчаса на подготовку пролетели быстро.

- Comrade Sokolov, are you ready to answer? – девушка смотрела на меня, и только поэтому я догадался, о чём она говорит.

- No, I need five minutes, sorry, - эту фразу я тоже заучил заранее и перешёл на русский язык:

- Вот суворовцы уже готовы отвечать, рвутся в бой! Смотрите, каким огнём знаний у них горят глаза!

Глаза суворовцев смотрели на меня с такой глубокой ненавистью, что я почувствовал шевеление на голове своих волос.

Потом мне понадобилось ещё немного времени на подготовку, и к моменту моего выхода к столу экзаменаторов, в аудитории уже два раза поменялся сдающий экзамен коллектив.

Не торопясь читая перевод текста, я лихорадочно думал, как объяснить отсутствие перевода второй половины, но на моё счастье, меня остановили раньше:

- All right, let's do your second task.

Взяв листок с моими каракулями, экзаменаторша начала смешно хмыкать, а майор, глянув на моё произведение, поднялся из-за стола и, сказав:

- Пойду покурю, - вышел.

- Да, грамматику Вы не знаете… Переводите на слух, - бодро оттарабанив текст, преподавательница посмотрела на меня:

- Translate, please.

Поняв, что терять нечего, я сказал:

- Вы знаете, я почти всё понял, но кое-что надо уточнить. Не будете ли Вы так любезны прочитать текст ещё раз, но медленней?

- Ok, - с улыбкой глядя на меня, она повторила текст.

Глубокомысленно глядя на девушку, которая была старше меня максимум на пару лет, я выдал:

- Прекрасно. Ещё раз, пожалуйста, и ещё медленнее!..

После чтения в пятый раз она не выдержала:

- Кто стучится в дверь ко мне

С толстой сумкой на ремне?

- Конечно! – воскликнул я. – Почтальон ходит по домам и разносит почту.

- Молодец, а что ещё он делает?

- Разносит посылки и переводы!

- Какие переводы???

- Денежные. Солдату надо же на что-то конфеты в магазине покупать.

Не удержавшись, преподавательница рассмеялась и, глядя на меня несколько раз глубоко вздохнула и, наконец, произнесла:

- Молодой человек, Вы понимаете, что английский не знаете совсем?

- Понимаю, - с шуточного настроения я перестроился на серьёзный лад.

- Тогда Вы должны понимать, что я не могу поставить Вам положительную оценку.

- Подождите. Я подал рапорт на Ускоренные курсы и хочу изучать афганский язык, чтобы через десять месяцев стать офицером и поехать в Афганистан. Кто-то же должен ехать на эту войну. Я уже отслужил почти два года и знаю, с какой стороны стреляет автомат. Да и психологически я поустойчивей этих мальчишек, - кивнул на сидящих суворовцев, - целый год я буду учить пушту и когда, и если вернусь доучиваться в институт, то, думаю, смогу изучить английский язык. Или выполнять интернациональный долг, Вы отправите их?

Она замерла, обдумывая мои слова. В этот момент в аудиторию зашёл покуривший и всё понявший майор.

Быстро взяв ручку, девушка пододвинула к себе мою экзаменационную зачётку, вывела в графе оценку 3 (три) и расписалась.

Историю, русский язык и литературу, физподготовку я сдал на хорошо, и единственная тройка не повлияла на итоговый результат поступления в ВКИМО.