Таргитай-2. Освобождение

Часть 1

Сокол выглядит огромным, как сарай у бабки, светится чистейшим первозданным светом. Таргитай решил, что именно такой свет пронзил Тьму в первый день Творения – в нем смешались все остальные цвета, но вместе они сливаются в ослепительно чистый и белый. Наверное, после этого весь мир стали называть «белым светом».

Сложив громадные крылья, Сокол сидит на хрустальной глыбе, еще больше него самого. Пернатую голову опустил, словно бы спит.

Таргитай робко сделал шаг вперед, спина под волчовкой взмокла от волнения, волосы на лбу тоже слиплись – вроде бы здесь в вирии прохладно, со всех сторон ветерок, над головой громадные облака, а вокруг сплошь глыбы небесного хрусталя. Здесь – высоко, гораздо выше, чем живут боги, но Таргитай допер и сюда, лишь бы повидать великого Рода, и попросить об одной единственной вещи.

– Давай, – подзадорил Числобог, – раз уж приперся, вываливай просьбы. Сколько их там у тебя. Хотя ты теперя сам бог, мог бы сам их исполнять. Ан нет, пришел к Роду. – Он поморщился, презрительно сплюнул. – Ну ты и лодырь, Тарх. Как был, так и остался. Надеюсь, ума хватит не просить счастья для всех, сразу и даром… Хотя, какой ум, о чем это я…

Невр шагнул навстречу сидящему на небесно-голубой, отчасти прозрачной глыбе Соколу. Едва приблизился, зажмурил глаза – показалось, что идущий от Рода свет сделался еще ярче.

– Великий Род, – начал Тарх, и вдруг сам неожиданно для себя поднял голову, спина сделалась прямая, как и подобает богу, а плечи раздвинулись так, что ткань волчовки едва слышно затрещала. Рукоять Меча ударила по затылку. – Я к тебе…гм…спросить….

Таргитай беспомощно развел руками, слова даются с большим трудом.

– Я теперь наделен нечеловеческой, то есть, божественной силой…гм…но на небо в вирий не собираюсь…пока! – добавил он торопливо. – Хочу бродить по земле и дальше, жить среди людей, помогать…

– Он тебя слышит… – прошептал сзади Числобог. – Наверное…Хотя – хрен его знает. Не поручусь. Наши бают, что Род уже давно мыслями пребывает даже не в грезах и думах, а в таких местах, куда и простым богам дорога заказана…

– Я не ведаю, – продолжил Тарх с жаром, глядя на Сокола, – как теперь быть со своей силой! Иногда немного… пугает. Можно ли так, чтобы, когда с людьми, она становилась…того…эээ… чуть меньше? Ну, чтоб в драке не зашибить, не размазать как тараканов? Для сражения с чудовищами, чтобы была больше. А когда разгоняю разбойников… Ну, ты ж понимаешь. Я люблю песни, чтоб на дудочке или просто ртом, ага. Я не кровожадный Олег, который в задумчивости о судьбах мира может вырезать полгорода. И тем более, не Мрак.

Сокол шевельнулся, нехотя приоткрыл один глаз. Таргитай в страхе застыл, почувствовал, что разгоряченная кожа покрывается корочкой льда.

Сокол рассматривал его один лишь краткий миг. Затем гигантская птица вновь смежила веки, попереминалась с лапы на лапу и опять замерла, словно еще одна каменная глыба, только коричневого цвета и с перьями, а не хрустально-голубая, как всё здесь.

Таргитай растерянно посмотрел на Числобога. Тот развел дланями, поправил белую хламиду.

– Ладно, – сказал старец. – Похоже, аудиенция окончена.

– Но он ведь не ответил! – пробормотал Тарх убито. – Как окончена? Я, что, зря скакал в такую даль? В смысле, высь? И животину зря надрывал?

Он бросил взгляд на стоящую поодаль Сивку-Бурку – черная с серебристым кожа, могучие копыта, по шее рассыпалась золотистая грива – того же цвета, что и волосы у дудошника. Она негромко заржала, как Таргитаю показалось, ободряюще.

– Дурень, – проворчал Числобог. – Такая была возможность – узреть самого Рода! Не каждый бог удостаивается! Велес, Ярило, Мокошь, Хорс…да что уж и говорить, я сам…видим Всеотца редко, если он только сам возжелает. А тебе Он позволил прийти, вернее, ты пришел сам, прискакал, наглец. Но вот, чтобы так позорно истратить единственный шанс на какую-то ерунду! Ох, Тарх, такое по силам только тебе!

Дудошник в недоумении разинул рот, растерянно хлопает глазами, словно его облили помоями, и он не понимает, кто и за что.

Числобог горестно махнул рукой.

– Ладно. Пошли назад. В вирий. В смысле, поехали.

– А мы сейчас где? – спросил Тарх озадаченно.

– Мы – в Горних Высях, – пояснил Числобог терпеливо, но с таким видом, будто говорит с совсем уж пропащим дурнем. Он повел вокруг обеими дланями. – А вирий, это там, где живут остальные боги – охотятся, пьянствуют, бьют друг другу морды, жрут священного вепря, развлекаются с девственницами.

Сивка-Бурка позволила Тарху влезть на спину, взяться за роскошную гриву. Огромное вечернее солнце подсвечивает так, что делает ее похожим на расплавленное золото. Но когда сзади влез и Числобог, недовольно фыркнула. Резко встав на дыбы и замолотив передними ногами по воздуху, попыталась скинуть лишнего седока, но Числобог и ухом не повел, а Таргитай ласково похлопал по шее, успокаивая.

Лошадь бросилась в провал меж хрустальными глыбами. Горние Выси тут же остались позади, стали удаляться, превратившись в сверкающую точку, мелкую звездочку на темнеющем небе.

Внизу приближается голубого цвета твердь – тоже из небесного хрусталя, но тут видны и равнины, и горы, всюду горстки огней, какими с высоты видятся костры, и, как грибы после дождя, торчат крыши хрустальных теремов, где живут боги.

– Может, останешься? – в который раз предложил Числобог. Чтобы перекричать рев встречного ветра, ему пришлось орать Таргитаю в самое ухо, так что парень вздрогнул и едва не сверзился с конской спины. – Терем тебе уже сложили! Не терем – дворец! Роскошный! Будешь жить припеваючи. Боги всем миром старались! Посидели бы у костра, выпили хмельного меда, поговорили о войнах, наши любят похвастать победами, о вине и о бабах…о Дане, например, хе-хе. Ума не приложу, как она родила от тебя, когда ты еще был человеком… Это ж надо быть такой дурой…Повелась на красивые глаза и песни. Все они бабы – такие. Хотя был еще слушок, что ты с Ладой тоже…того…

Таргитай не услышал, а Числобог решил не настаивать.

Копыта Сивки коснулись хрустальной поверхности вирия. Дударь повел взглядом вокруг, узрел дворцы из глыб хрусталя с освещенными изнутри окнами. Вон знакомые очертания – там дворец Перуна, куда они с Олегом и Мраком когда-то влезли, спасли от жрецов Светлану. А Таргитай, тогда еще просто человек, нанес рану в плечо самому богу войны!

Числобог по-молодецки легко соскочил на землю, с одобрением погладил волшебного коня.

– Ну что, – спросил снова, в глазах цвета расплавленного золота мелькнула надежда, – останешься? Вооон твои хоромы. Рядом дворец Велеса и еще парочки богов. Будете друг другу морды бить, как добрые соседи. Рядом живут горные девы – красивые, безотказные…Тебя ждет веселая жизнь!

– Нет, – сказал Таргитай твердо, повел широкими плечами, поправляя перевязь с Мечом. – Мое место – на земле, среди людей. Прощай, Числобог!

– Еще свидимся, лодырь, – хмуро проговорил старец в белоснежной хламиде.

Он вскинул жилистую длань в знак прощания.

Сивка-Бурка молнией сорвалась с места и ринулась в провал впереди. Старик проводил взглядом упавшую на землю звезду, которой волшебная кобыла с седоком мелькнула в ночном небе. Числобог угрюмо смотрел им вслед.

Земля стремительно приближается. В темноте едва заметны могучие силуэты раскинувшихся внизу лесов. В стороне виднеются огоньки деревни. Мелькнул далекий, крохотный с такой высоты костер.

Пятно леса резко приблизилось, пошло вширь. Вершины деревьев расступились, и вскоре копыта Сивки ударились о твердое. Небо тут же отозвалось громким эхом – над головой оглушительно прогремел гром.

Ноздри Таргитая затрепетали, он с наслаждением втянул запахи ночного леса и трав, потянуло костром. Он соскочил на землю, намереваясь облегчиться и скакать на Сивке дальше, как вдруг за спиной хрустнула ветка. Раздались шаги, голоса.

Таргитай обернулся. Взгляд уперся в семерых крепких мужиков, что высыпали из чащи на поляну. У них за спинами невр рассмотрел жарко пылающий костер, а у огня сидит еще с десяток фигур. Ветерок донес оттуда запах подгорелого мяса и кислой браги.

– Ты смотри, – прогудел высокий мужик поперек себя шире. – Боги послали нам гостя, хе-хе.

Он вышел вперед, смотрит по-хозяйски уверенно и нагло, сразу видно – вожак. Остальные тоже вылитые разбойники. Одеты кто во что, но портки есть, а вот выше пояса, у кого новенькая одежда, у кого грязная, заношенная до дыр рубаха. В руке у каждого нож или дубина, двое сжимают плотницкие топоры. Трое держат факелы, огонь подсвечивает их лица, являя взору уродливые шрамы.

– Какой у него меч! – сказал рыжий разбойник. – Клянусь Перуном, мне нравится!

– А конь! – сказал другой радостно. – Я бы прокатился.

– Здравствуйте, добрые люди! – сказал Таргитай приветливо. Раскинул могучие руки так, что волчовка распахнулась, открывая плиты мышц на груди. – Не ожидал встретить кого-то ночью в лесу! Но я проголодался. И хочу спать. Если не против, переночую у вашего костра, а утром поеду дальше. Я к вам с миром!

– Снимай волчовку, – бросил вожак грубо. – Давай сюда меч и коня. Не то – худо будет.

Лицо Таргитая сделалось грустным. Мелькнула мысль, что зла на земле гораздо больше, чем добра. Но он затем и вернулся, чтобы это исправить! Главное, никого не зашибить, ну не размазать, как червяков сапогами. Он же все-таки бог, принял свое новое естество. Значит, и сила теперь…гм…немаленькая.

Разбойники двинулись на него, ухмыляясь и крепко сжимая оружие. Таргитай ощутил за спиной зуд – Меч так и просится в руки, жаждет врубиться в плоть, насытиться, спеть сладкую, победную песнь войны!

Невр с тяжким вздохом шагнул навстречу. Ему казалось, что движется медленно, даже дает фору, но вот кулаки как-то сами собой замелькали вокруг, колотя бросившихся на него разбойников.

Он бьет вслепую, видит, как мелькают перекошенные от злобы и изумления лица, чувствует, как кулаки разбивают губы, с хрустом ломают носы, костяшки натыкаются на твердое, а ушкуйников отбрасывает, как соломенных кукол.

Все закончилось внезапно и быстро. Тарх изумленно огляделся. Разбросанные вокруг тела видны в свете брошенных факелов. У кого неестественно вывернута шея, у кого размозжена голова, точно ударили молотом, кто неподвижно смотрит в звездное небо. Никого не осталось даже у костра за деревьями. В тишине Таргитай услышал лишь уханье филина.

Где-то за спиной всхрапнула Сивка-Бурка. В ее фырканье послышался укор. Внезапно что-то вспомнил. Лицо дударя расплылось в улыбке, будто только что сыграл девкам новую песню, и его осыпали цветами, зацеловали в щеки.

– Не размазал! – сказал он с гордостью и голосом, полным счастья. – Спасибо тебе, Род, что услышал, а не просто так дрых! Просто старая-добрая драка. Правда, кажется, я их немножко убил…

Таргитай горестно вздохнул. Повел взглядом, видя, что в живых и правда не осталось никого. Или же кто-то трусливо бежал.

Мелькнула мысль, что Мрак бы вообще порвал бедолаг на куски, а Олег – такой зверь, что уже поскальзывался бы на вывалившихся из порванных животов кишках.

Зато он теперь и дальше сможет бродить по земле, выдавая себя за обычного человека.

Нащупав за пазухой дудочку, Тарх двинулся к костру за деревьями. По дороге принялся наигрывать мелодию, чтобы хоть как-то отвлечься от грустных мыслей.

Эх, не так он себе представлял боговство. Опять грезы в щепки разбились о суровую жизнь.

Вроде и в вирий дверь открывает пинком, к самому Роду может, когда вздумается. А все равно жизнь – борьба. Как говорят люди, до обеда с голодом, после обеда – со сном.