Бран Цзе-Мэллори и Трузензюзекс не спеша прогуливались в направлении к своим номерам по извилистым маршрутам рынка. Ночью он делался вдвое более шумным и путаным, нежели днем. Сверкающие огни моторизованных ручных тележек и флюоресцирующие лоточники немало усиливали атмосферу неуправляемой анархии. И все же они не нуждались в услугах Флинкса. Каким бы ни был маршрут извилистым и запутанным, один раз пройдя его, транкс всегда может возвратиться тем же путем.
– Ну, брат, – обратился Трузензюзекс, уворачиваясь от тележки продавца игрушек, – что ты думаешь о нашем друге-коммерсанте?
– Я бы чувствовал себя намного лучше, если бы наш другой друг, необычный юноша, был лет на двадцать постарше и на его месте. Он наверняка частичный телепат. Я чувствую это. Но такие желания бесполезны. Хаос. На Вселенную! – добавил он вполголоса.
– На Вселенную! – отозвался Трузензюзекс. Оба улыбнулись только им понятной шутке, имевшей более глубокое значение, чем предполагал поверхностный юмор. – Этот человек кажется настолько заслуживающим доверия представителем своей профессии, какого мы вообще можем найти, и у него есть нужный нам корабль. Я, конечно, еще не могу сказать наверняка, но при данных обстоятельствах мы, по-моему, очень хорошо отделались. А присутствие юноши на судне послужит сдерживающим фактором. Он, кажется, тоже доверяет этому торговцу.
– Согласен. Присутствие этого паренька внесет элемент неопределенности, если и ничего другого.
– Определенный фактор неопределенности. Очень подходит к этому предприятию, во всяком случае, пока! – Инсектоид покачал головой, намеренно копируя человеческий жест. – Но пока оно стало причиной трех смертей. Надеюсь, что других не будет.
– Так же как и я, брат, так же, как и я. Мы с тобой повидали уже слишком много смертей. – Трузензюзекс не ответил, так как сосредоточился на трудной развилке у них на пути.
Цзе-Мэллори механически последовал за ним. Шум и огни имели тенденцию гипнотизировать, и он позволил свои мыслям унестись далеко-далеко…