Танец власти

Лианна

Собрание я покинула лишь ночью. Солнце уже давно спряталось, а сквозь не многочисленные прореха в кронах деревьев Вольстримского леса, виднелись далекие звезды.

Всю ночь я добиралась к своему дому, ведь теперь не могла стать волчицей, а в этой сущности не могла бежать с привычной мне скоростью.

Лишь когда в кронах деревьев запели утренние птицы, предвещая приход нового дня, я оказалась у своего дома. Он находился внутри огромного дуба, так же, как и дома других Волков.

Многие народы Материка считают, что это магия. Но Волки не умеют колдовать. Это всего лишь наука…

Этот дом я вырастила сама. Конечно, эльфы тоже выращивают свои дома из деревьев. Пользуясь магией, они ускоряют рост, хотя и забирают силу. Такие деревья не живут дольше ста лет. Потом нужно делать все заново.

С помощью магии можно сделать такое жилье всего за сутки. Для того, что бы вырастить свой дом у меня ушло двадцать лет…

Волки живут до пяти тысяч лет, а некоторые и того дольше. Нет смысла каждое столетие нанимать мага-эльфа, дабы возвести себе новое жилье. Поэтому наши дома-деревья живут много дольше, чем их хозяева…

Сперва нужно найти подходящий желудь. Он должен быть большим и сильным. После этого желудь обрабатывается специальным раствором, который придает ростку сил, и защищает от вредителей. И лишь на следующий год можно приступить к сотворению жилья. К стволу молодого ростка приставляются камни, а сам росток обильно поливается раствором специальных веществ. Они многократно усиливают рост дерева, и придают ему силы. Благодаря ему дерево вырастает на один арда'нг в ширину, и до пяти арда'нг в высоту за неделю, не смотря на время года. И все это время нужно следить за ростом, направлять его с помощью камней, удалять ненужные сучья и выступы.

Когда же формирование дома окончится, каменный каркас убирают. Для того, что бы со временем дом не зарос, внутри, на окнах и дверях, убирается кора и живая пленка. Что бы уберечь дерево от гниения, срез несколько раз покрывается специальным веществом, которое мы называем Лаком.

Для того, что бы продлить дереву жизнь, каждый год его нужно подливать тем же раствором, позволяющим быстрее расти.

Такой дом надежен, и при правильном уходе, с каждым годом будет становиться все прочнее…

Несколько мгновений я стояла у двери, прислушиваясь. Хоть и браслеты не позволяли мне трансформироваться, чувства они не отнимали. Какой-то странный, вибрирующий звук не давал покоя. Умолкли птицы, и возле сердца появилось то же странное чувство, что и тогда в Степи.

И в тот же миг, слабый, едва различимый звук, перерос в мощный гул. Земля задрожала с такой силой, что я не удержав равновесия, упала на снег. Меня накрыло сугробом снега, свалившегося с ветвей дерева-дома.

Когда все стихло, я выбралась из снега. Одежда намокла, и теперь не приятно холодила кожу. Длинные, снежно-белые волосы прилипли к лицу. Над головой кружили стаи птиц, создавая много шума и гвалта.

Я посмотрела на стену своего дома, и ужаснулась. Возле уголка окна, расположенного у двери, оказалась огромная трещина, сквозь которую можно было разглядеть интерьер комнаты.

— Только этого мне не хватало, — произнесла я, ощупывая поврежденное место на дереве. — Прости, я не могу тебе сейчас помочь. Ты еще молодой и сильный, и сможешь сам позаботиться о себе. Время залечит твою рану.

Волки знают, что деревья тоже живы, и тоже чувствуют боль. Поэтому мы и оберегаем их, ведь сами они не могут позаботиться о себе.

Еще немного подождав, я зашла в дом. Из-за промокшей одежды мороз начал подбираться ко мне. Когда я оказалась в своем доме, все мое тело бил липкий озноб, а прилипшие к лицу волосы покрылись тонкой корочкой льда, который раздражал кожу, и мои нервы.

Наспех высушив волосы, и переодевшись, я начала собираться в дорогу. Все что мне нужно было, это всего лишь несколько приспособлений для самозащиты.

Многие народы материка, далекие от науки, считают это магией, как, например, нашу способность испускать с глаз молнии.

На самом деле это наука.

Когда-то Волки делали это оружие в виде посоха. Наш мозг управляет работой всего тела, но при этом, на поверхности кожи, остается сигнальный след. Если научиться подавать мысленный сигнал в нужную точку своего тела, такое оружие будет непобедимым.

Когда же Коэнские модницы придумали себе украшение — маску для глаз (или очки, как они сами ее назвали), для маскировки нашего оружия во время выходов за территорию Вольстрима, Волки-исследователи переделали подарок Коэнских модниц.

Так появился на свет женский вариант этого сокрушительного оружия. Оно носилось перед глазами, держась за уши специальными ручками. Достаточно было остановить взгляд на выбранной цели, и дать мысленный приказ. В тот же миг, две молнии поражали врага. К тому же, наши очки могли трансформироваться, и когда Волк менял сущность, они превращались в не большие черные, серые или белые пятна шерсти над нашими глазами.

Вскоре это изобретение обрело такую знаменитость среди Волков, что им стали пользоваться даже наши мужчины.

Но, не смотря, ни на что, оно имеет некоторые недостатки…

В отличии от полного варианта, мощности которого хватало на сто пятьдесят выстрелов, очки имели лишь десять залпов. После этого, нужно было либо менять, либо подзарядить энергопитающие элементы.

Так же как и многие творения Волков, для подзарядки они требовали солнечного света.

И не смотря на все, многие народы считали это магией.

Хотя, где проходит черта между наукой и магией? В чем их разница?

Точного ответа я не знаю. Я знаю лишь одно: творения магии доступны не всем, а лишь «избранным». К тому же, они не совсем надежны, и очень быстро приходят в негодность. Чем больший срок жизни закладывает маг в свое творение, тем быстрее он может распрощаться с жизнью. Наукой же может заняться каждый, у кого есть мозги. Магия — скорее талант, чем профессия. Наука использует лишь силу мозга, а магия — всего организма. К тому же, ошибки науки, в большинстве, приводят лишь к неспособности изобретения работать. Ошибки магии приводят к катастрофам.

Еще немного постояв среди одной из комнат своего дома, и не смотря на беспорядок, который воцарился в нем после землетрясения, я тяжело вздохнула, и пошла к выходу.

В дверях я наткнулась на старейшего из волхвов, того самого Волка, что защищал меня на Совете Стаи.

— Хорошо, что я успел до твоего ухода. — Произнес он, и не спрашивая разрешения, зашел в дом. Еще несколько мгновений волхв разглядывал интерьер прихожей, который был далек от идеала после землетрясения, и ужасную трещину в стене. — Мир меняется. Грядут страшные и опасные времена. Но, я уверен, что ты выстоишь, исполнишь свое предназначение.

— Назначение?

— Да. Когда твоя мать принесла тебя ко мне, я увидел твои способности. Я знал, что ты сможешь объединить народы Материка и вернуть былое величие Вольстрима, когда придет твой час. И даже больше — ты сможешь выиграть идеальную войну.

— Я вас не очень понимаю…

— Любая война это зло. Велика война — это война по правилам. Хорошая война — которая окончилась победой. А идеальная — это война, которая окончилась еще, не успев начаться. Именно поэтому я дал тебе имя Лианна, ведь победить в идеальной войне может лишь тот, кто не знает вкуса крови. Тот, кто никогда не убивал.

— Но ведь я много лет охотилась, к тому же, многие считают, что это я убила тех двух алкашей из Степи.

— А это правда?

— Конечно же, нет!!!

— Я так и думал, ведь никогда не поверю, что ты смогла лишить живое существо жизни, ведь это противно природе Дарующей Жизнь.

— Я ведь охотилась…

— Брось, я прекрасно знаю, что на охоте тебя привлекал сам процесс, а не его результат. И когда оставался лишь один прыжок, который был бы смертельным для жертвы, ты отпускала ее. Даже в те дни, когда охотилась со своим другом Драконом, ты не убивала. Всех животных убивал он.

— От вас ничего не утаить.

— Что ж, жизнь научила меня наблюдательности. До того, как я стал волхвом, а твой отец правителем, мы занимались наукой. Это мы создали материал способный трансформироваться вместе с Волком. Так званный метал-оборотень… — Некоторое время старый волхв молчал, а потом продолжил: — раньше я был не уверен, но это землетрясение расставило все на свои места. Теперь я знаю, что тебя ждет сложный и опасный путь. И если ты хочешь выжить, ты должна научиться убивать. Я знаю, что это противно твоей сути, но смерть всегда была спутницей жизни. От этого не уйти. — Волхв сделал не большую паузу, доставая что-то из кармана плаща. Это оказался странный черный стилет. — Этот клинок спасет твою жизнь. Когда ты будешь в своей истинной сущности, он будет всего лишь безобидной татуировкой на твоем плече, а когда ты примешь волчий образ, он даст тебе стальные когти и зубы. Эту сталь невозможно сломить или остановить ни доспехами, ни магией. Лишь очень сильная магия, объединенная с наукой способна победить эту сталь. Этот стилет много раз спасал жизнь мне и твоему отцу. Теперь я дарю его тебе.

Я несколько мгновений смотрела на клинок, а потом, прошептав слова благодарности, взяла его в руки. В тот же миг, стилет в моей руке «ожил». Я почувствовала, как холодный метал впитывается в мою кожу, и медленно плывет к плечу, создавая рисунок прекрасного клинка. Боли не было, но чувство было не из приятных.

— Теперь иди, — произнес волхв, — солнце уже высоко, а к вечеру ты должна покинуть Вольстрим. — Несколько мгновений он смотрел на трещину, а потом произнес: — не волнуйся, я позабочусь о твоем доме.

— Спасибо. — Тихо произнесла я, и последний раз посмотрев на родные стены, пошла прочь.

Идти было труднее, чем ночью. Землетрясение навалило сугробы снега, что раньше лежал на кронах деревьев. К тому же, сильная усталость давала о себе знать.

Случайно встретившие меня Волки, увидев на моих руках браслеты, отворачивались, или делали вид, что не замечают меня. Даже старые друзья детства, брезгливо смотря, обходили стороной.

Мне хотелось кричать, выть и плакать от обиды, но гордость не позволила сделать это. И я, стиснув зубы, шла дальше.

Лишь когда солнце коснулось далекого горизонта, я вышла из леса, и оказалась на территории Орона. Теплый весенний ветер развивал мои длинные снежно-белые волосы. Под рыхлым снегом стояла вода, и мои ноги промокли. Хоть всюду еще лежал снег, местами начали чернеть кочки земли, и борозды вспаханных полей.

Я повернулась лицом к своей стране, и еще долго смотрела на стену могучих деревьев, которые еще несколько часов назад были моим домом.

— До-свидания. — Тихо прошептала я. — Я обязательно вернусь. Когда-нибудь…

В этот миг последний луч дня догорел на западе, и меня пронзила нестерпимая боль. Она была во всем теле, а запястья горели огнем, словно на них лили расплавленный метал.

Я закричала, и упав на холодный мокрый снег, сжалась в комок.

Мне так и не удалось выяснить, сколько времени я пролежала, мучаясь от навалившегося на меня проклятия. Но когда боль ушла, голова прояснилась, а на моих запястьях остались две черные метки изгнанника, мой нос учуял знакомый запах гнилого мяса.

— Мойше, — раздался хриплый голос надомной, — посмотри, шо я нашел.

Ко мне сзади подошел еще кто-то, с таким же запахом.

— Ба, Изе, да это же Волчица…

Для того, что бы узнать говорящих, мне не нужно было смотреть на них. Такой омерзительный запах мог быть лишь у одних жителей Материка — умертвий. Однажды мне приходилось встречаться с ними.

Когда-то они были людьми, но когда разразилась последняя война, люди научились поднимать своих павших из могил, создавая умертвий. Именно эти твари сыграли роковую роль в той войне. Они не чувствуют боли, и их тяжело убить. В то же время они трусливы, и совершенно не управляемы. Их главной чертой является своеволие.

К тому же, они совершенно не съедобны.

Однажды, по своей глупости, я укусила одно умертвие. После этого три дня в пасти был такой привкус, будто бы наелась отходов жизнедеятельности дракона…

Когда люди победили, они поняли свою ошибку, и попытались избавиться от умертвий. Это привело к началу новой войны, которая не принесла желаемого результата.

С тех пор ни мы, ни умертвия не трогаем друг друга. Такие отношение вполне устраивали обе стороны…

— Мойше, а Волки вкусные?

Мне надоело лежать, и слушать их болтовню. Я резко вскочила на ноги.

— А не рановато ли вы делите мою тушку? — Рявкнула я на них. От неожиданности двое умертвий отскочили от меня, и быстро заговорили:

— Извини, мы подумали, шо тебя прибили воины Орона, ну и решили, чего добру пропадать то?

— Орон никогда не воевал с Вольстримом. С чего вы взяли, что они могли напасть на меня?

— Не знаю, — произнес Изе, — но два дня тому мы сами видели, как воины арестовали какого-то мага…

— Да ладно, Изе, — прервал его второй умертвие, — чего с ней болтать. У меня уже в животе урчит. Скоро рассвет. Где искать хавку?

— А может, все-таки, попробуем Волчицу? — Робко произнес Изе.

— Я сейчас тебя так попробую, что зубов не досчитаешься. — Резко оборвала я умертвие.

— Да ладно тебе, — произнес Мойше, стараясь спрятать выступившую слюна. — Он же просто шутит.

— А жрать, все равно, охота. — Подытожил Изе.

Я посмотрела на умоляющие мордочки умертвий, и вдруг сама почувствовала сильный голод. Хотя, это не удивительно, ведь я не спала уже двое суток, а не ела еще дольше. Тяжело вздохнув, я достала из дорожной сумки печеную оленью ногу, и отдала ее покойникам. Сама же съела другую.

Когда умертвия получили угощение, проглотили его вместе с костями.

Я не спеша доела свое мясо, и хотела уже прикопать кости, когда меня остановил Мойше:

— А я думал, шо Волки едят кости.

— Спасибо, у меня слабый желудок, да и печенка пошаливает… — Попыталась отшутиться я.

— Тогда, может, мы доедим? Раз уж наша новая подруга брезгует.

Я безразлично пожала плечами, и положив кости на снег, принялась собираться в путь.

В тот же миг остатки исчезли в желудках умертвий.

— Спасибо тебе, подруга, — произнес Мойше, поглаживая полный живот. — Теперь мы твои друзья…

— Только этой дружбы мне не хватало. — Пробормотала я себе под нос, а вслух произнесла: — Можете называть меня Лианна.

— Хорошо, подруга…

— Еще раз назовешь меня этим словом, я тебя укушу. Или загрызу. — Оборвала я речь Мойше. Естественно, я не имела ничего против дружбы, и слова подруга, но насколько я знаю, то в культуре умертвий это слово не имеет ни какого отношения к дружбе. Забросив на плечо сумку, я пошла по снегу в сторону, где должен был находиться тракт. — Сколько же я провалялась? — Тихо спросила я саму себя, обмацивая свободной рукой намокшие, и слегка обледеневшие за ночь, волосы.

Не успела я далеко отойти, как меня догнали те же умертвия.

— Сыш, подр… — Изе запнулся, увидев мой злой взгляд, и исправился: — Лианна, куда же ты так торопишься? Может, погостишь у нас?

Хорошо зная «гостеприимство» этих тварей, я отказалась. Ведь умертвия хорошие друзья лишь когда сыты. Когда они голодны, не брезгуют ни чем. Мне еще повезло, что они нашли меня, когда боль ушла, и не были сильно голодными. А то и в самом деле на Материке стало бы меньше на одну Волчицу.

— А может, мы пойдем с тобой, и будем оберегать от врагов? — Не унимался Мойше.

— Или я вас? К тому же, не думаю, что в Коэне, а тем более в Академии вам будут рады.

— Ладно, — ответил Мойше, — будешь в наших краях, заходи. Мы живем здесь не далеко, вон на том кладбище. — Умертвие показал мне рукой на ряд могил, что расположились вдоль раскисшего тракта.

Теперь, когда сделалось светло, но солнце еще не появилось, я смогла разглядеть своих «спутников». Один из них был низкорослым, толстым существом с длинным носом, и огромными темными пятнами на коже. Это был Изе. Одет он в старые истлевшие штаны, и такую же майку, непонятного цвета. Мойше был симпатичнее: высокий, стройный, с бледной чистой кожей. Да и одет по приличнее.

Пожалуй, если бы от обоих так не воняло, мы могли бы подружиться…

Я вымучила из себя ласковую улыбку.

— Обязательно.

По тракту медленно катилась телега, груженная какими-то мешками. Пока я ждала, что бы она скрылась из виду, мои умертвия куда-то исчезли.

Безразлично пожав плечами, я ступила на тракт. Мои ноги по щиколотки увязли в весенней грязи.

Идти по такой дороге было тяжело, но и останавливаться мне не хотелось.

Дорога петляла между горбами и полями, то подходя почти вплотную к Вольстриму, то уводя от него.

Не смотря на все мои усилия, лишь к вечеру я добралась к ближайшей деревне, что носила имя Гирон. Когда-то я бывала в ней, и те дни были полны приятных воспоминаний. Теперь что-то изменилось. Деревня не выглядела столь гостеприимно как раньше. А в центре села возвышалась церковь.

Увидев сие строение в культурном селе, мне сразу же перехотелось оставаться в нем на ночь. Но и провести еще одну ночь под холодным небом ранней весны мне хотелось еще меньше.

Постоялый двор находился в центре села, не далеко от церкви. Пока я дошла к нему, успела насобирать целый букет удивленных и чем-то испуганных взглядов.

Последние события и отсутствие сна так сильно измотали мой мозг, что я не обратила на это внимание.

А зря…

На постоялом дворе царил рабочий беспорядок. За грубыми деревянными столами сидели полупьяные крестьяне и рыцари. Одни играли в карты, другие орали похабные песни. Мне в нос сразу же ударил стойкий запах дешевого самогона, перегара, разбавленного пива и табачного дыма. От этой какофонии смрада, еще не до конца переваренная оленья ножка, подобралась к моему горлу. Мне с трудом удалось сдержаться, дабы завсегдатаи питейного заведения не увидели содержимое моего желудка.

Вскоре мой организм привык к местным «достопримечательностям» ощущений, и все улеглось. Мне даже удалось учуять едва различимый, из-за окружающего смрада, запах жареного поросенка, и звук кипения жира, что доносились из кухни.

— Что пожелает почтенная госпожа оборотень? — Наиграно вежливо спросил меня владелец постоялого двора, когда я подошла к стойке.

— Мне бы комнату на ночь, и того поросенка, что жариться у вас на кухне. — Ответила я, доставая из дорожной сумки мешочек, туго набитый золотыми брусочками. В отличии от людей, жители Вольстрима не ценили золота. Оно для нас было таким же техническим металлом, как железо или алюминий. К тому же, в лесах и горах этого метала было валом.

— Пить что будете? — Так же, с притворной любезностью проговорил трактирщик, но когда увидел мой кошелек, к ней додалось еще и подхалимство: — Вино, пиво…

— Нет, — оборвала его я, — только травяной чай. Сколько с меня?

— Два золотых. — Вмиг ответил владелец.

Естественно это был грабеж. За столько золота я могла купить себе дом в этой деревне, а не просто снять на ночь полную клопов, вонючую комнату. Тем не менее, мне не хотелось вступать в спор, поэтому я молча бросила на прилавок два золотых бруска, и присела за свободный стол. Оттуда, только что, местная охрана выкинула какого-то, перебравшего алкаша.

Ждать долго мне не пришлось. Хоть я и все время ловила на себе враждебные взгляды, никто из посетителей не решался подойти ко мне.

Я быстро поела, а остатки сложила в дорожную сумку — пригодятся. Потом, что бы утолить жажду после жирной пищи, я приступила к чаю. По запаху было понятно, что в нем есть чабрец, мята, малина, и еще что-то, не известное мне.

Не успела я допить чай, как у меня закружилась голова. Мир тронул странный туман, а потом меня накрыла тьма…