Танец с Принцем Фейри

ГЛАВА 10

Не совсем понимаю, почему он называется «Кровоточащий Лес». По сравнению с лесом дома, это место — Смею думать? — более спокойное. Несмотря на мою компанию, конечно.

Они разговаривают между собой в течение дня, в основном игнорируя меня. Дэвиен говорит мало; он возглавляет группу и довольно драматично размышляет. Орен тоже не вмешивается в их разговоры, держась позади, ближе ко мне. Без сомнения, чтобы убедиться, что я не убегу. Я стараюсь держаться на расстоянии даже от него. То доверие, которое он мог заслужить от меня, теперь исчезло.

Неизбежно разговор возвращается ко мне вместе с их взглядами. Они спрашивают, как у меня дела. Они говорят, что я, должно быть, устал. Они говорят, что мое слабое, хрупкое человеческое тело, должно быть, ломается.

Каждый раз я уверяю их, что я более чем способна идти дальше. Я могу пройти еще немного.

Они делают это уже в четвертый раз, и я окончательно изнемогаю. Солнце садится на другой, неправильной стороне гор, которые возвышаются над нами — странное для меня явление и еще одно доказательство того, что я очень далеко от дома. Солнце встает из-за гор... а не садится. Я останавливаюсь, скрещиваю руки и смотрю на них.

— Вы когда-нибудь скажете мне, почему именно я умру в ближайшие три дня?

— Ты действительно хочешь знать? — спрашивает Хол.

— О, могу я ей сказать? — Джайлс кажется мне слишком нетерпеливым. Он ухмыляется, и тут я замечаю, что его зубы чуть острее, чем у нормального человека.

— Полагаю, я позволю тебе отказать мне в этом удовольствии, — говорит Шайе Джайлсу.

— Скажите ей все, что хотите, — отвечает Дэвиен. — Но не останавливайтесь.

Мы снова начинаем наш марш. Джайлс говорит, пока мы идем.

— Поскольку ты человек, я предположу, что ты практически ничего не знаешь о мире, в котором живешь. — Я закатываю глаза. Он игнорирует это. — Тебе нужно знать следующее. Существует три мира: Запределье — куда ты попадаешь после смерти; Мидскейп — где ты сейчас находишься, и где все еще живут те из нас, кто владеет магией; и Мир Природы — мир, который люди получили после древних войн, и откуда ты родом.

— Между каждым из этих миров есть барьер. Барьер между Мидскейпом и Запредельем называется Вэйл. Барьер между Мидскейпом и Миром Природы называется Фэйдом.

— Хорошо. — Кажется, я поняла. Хотя это кажется слишком невероятным, чтобы быть реальным. — Мы пересекли Фэйд, чтобы попасть сюда?

— Верно, — говорит он.

— Значит, люди, которые пытаются перейти через горы, пересекают Фэйд и оказываются здесь? В Мидскейпе?

— Не совсем.

— К счастью, не для них. — Шайе откидывает голову назад и смеется. — Смерть более добра к человеку, чем случайное попадание в дикие земли фейри.

Я скрещиваю руки на груди и борюсь с дрожью. Я все еще в ночной рубашке и халате. Чего бы я только не отдала за достойную пару брюк или приличное платье.

— Предполагается, что люди и обычные существа Мидскейпа не могут пересечь Фэйд. Лишь некоторые эльфы могут; именно Король Эльфов поддерживает барьеры между мирами. Не позволяя большинству людей переходить на ту или иную сторону, он сохраняет свою власть.

— Король Эльфов? — повторяю я. — Здесь есть не только фейри?

— Есть эльфы, мер, ликин, мы... Давным-давно были дриады, но они вымерли после того, как создали людей. Есть еще вампиры, но их не видели уже много веков. Думаю, в последний раз о них слышали через пару сотен лет после возведения Фэйда. Возможно, они прошли путь дриад.

Дриады, создающие людей... Все существа из старых сказок реальны... У меня кружится голова, и я останавливаюсь, чтобы прислониться к дереву и перевести дух.

— Это невозможно.

— Что это тогда было? — Джайлс отзывается мне.

— Только не говори мне, что она наконец-то сдалась на сегодня? — спрашивает Шайе.

— Это не может быть правдой. Я должно быть сплю. — Я со смехом качаю головой. — Магические существа? Древние войны? Барьеры между мирами? Нет. Нет, это не реально.

— К сожалению для тебя, это очень реально. — Джайлс засовывает руки в карманы, скрытые складками свободной юбки. — Потому что мы даже не добрались до той части, которая тебя убьет.

— О. Хорошо. Больше вещей, которые могут меня убить, кроме злодеев из всех историй, которые мне рассказывали в детстве. — Я хмуро смотрю на него.

— Не останавливайся, — кричит Дэвиен. Я хмурюсь еще больше и отталкиваюсь от дерева. Марш идет довольно бодрым шагом, и хотя я бы не сказала, что уже устала, это гораздо больше, чем прогулка по лесу. Я оглядываюсь назад. Кажется, что мы от чего-то бежим. Что бы ни вселяло страх в сердца этих людей, я знаю, что не хочу с ними встречаться. Мои мысли возвращаются к женщине, которая напала на меня в лесу. Возможно, здесь тоже есть такие, как она.

— Люди не созданы для этого мира, — говорит Джайлс. — Только один человек может выжить здесь – Человеческая Королева.

— Где она живет? — Если есть Человеческая Королева, то, возможно, я смогу найти к ней дорогу. Конечно, она будет сочувствовать мне, верно? Я внутренне ругаюсь. О чем я думаю? Добраться до Человеческой Королевы? Даже если бы Джайлс сказал мне, где ее найти, я бы не отличила здесь один город от другого. Я ничего не знаю об этом мире. Тошнотворное чувство беспомощности оседает на моих плечах, и мне хочется закричать.

— Там, куда ты не захочешь идти. Она замужем за Королем Эльфов и живет далеко на юге.

— Да сгниют они вместе со всеми эльфами за своей стеной, — пробормотал Хол себе под нос.

— Позволь мне прояснить ситуацию, ты говоришь, что люди не могут выжить здесь, поэтому все люди были давно вытеснены в.… — Я пытаюсь вспомнить, как он назвал мой мир — Мир Природы.

— Посмотрите-ка, ее можно научить. Я здесь как гордый папаша. — Джайлс вытирает воображаемую слезу из уголка глаза, драматически фыркая.

Я игнорирую замечание. Это самое близкое подтверждение, которое я собираюсь получить, поэтому я продолжаю.

— И поскольку люди не могут здесь выжить... я умру?

— Более или менее. — Джайлс пожимает плечами. — Не могу сказать, что мы когда-либо действительно проверяли это. Шайе, ты однажды видела, как человека затащили в Мидскейп, верно?

Шайе злится на него за то, что он поставил ее в тупик. Но она все равно отвечает.

— Да. Это была ужасная идея от ужасного человека, который делал ужасные вещи. — Ее взгляд отстранен, пока она говорит. Кажется, она ни на что не смотрит. — Это еда, вода. В Мидскейпе людей не кормят так, как следовало бы. Они быстро увядают и умирают.

Я сглатываю и смотрю назад, на горы. Я пытаюсь спросить как можно более непринужденно:

— Как кто-то пересекает Фэйд?

— Даже не думай пытаться сделать это. — Хол видит меня насквозь. Он завязывает свои длинные русые волосы на затылке и расчесывает их вокруг рогов. Они больше похожи на перламутр, чем на кость. — Фэйд — опасное место, даже для нас. Помни, никто не должен пересекать его. Мы можем перемещаться по нему только с помощью магии и разрушенных проходов, которые рискуют каждый раз, когда мы пытаемся это сделать. Если бы ты попыталась войти в него, ты бы непременно погибла.

Это звучит так, будто я умру в любом случае. Но я не произношу это замечание вслух. Они дали мне достаточно пищи для размышлений, и я некоторое время молчу. Время от времени я оглядываюсь на них. Они разговаривают между собой. Мерцающие крылья бабочки Шайе иногда подрагивают, доказывая, что они настоящие.

Или что мне снится самый ужасный и яркий сон на свете.

Я протягиваю предплечье и крепко сжимаю его. Больно. Нет, это не сон.

Вздохнув, я запускаю пальцы в волосы. Они натыкаются на ряд узлов. Я начинаю вытягивать и распутывать их. Это дает моим рукам занятие, пока я думаю. Как будто распутывание волос поможет мне выпутаться из того беспорядка, в котором я нахожусь.

Я даже не замечаю, что группа остановилась, пока не оказываюсь в нескольких шагах от них. Отвлекаясь от своих мыслей, я оглядываюсь вокруг. Развалины старых домов, давно забытых, разбросаны среди деревьев, как забытые и брошенные детские игрушки. Большой дуб возвышается над останками одного дома, закрытый рухнувшими стенами.

— Мы останемся там на ночь. — Дэвиен указывает в сторону здания, на которое я только что смотрела.

— Должны ли мы? — Джайлс вздрагивает и обхватывает себя руками. — Это проклятое место.

— Оно проклято, только если ты позволяешь ему быть проклятым, — твердо говорит Хол, хотя я не могу сказать, кого он пытается убедить, остальных или себя.

Орен остановился рядом со мной. Я смотрю на него и шепчу:

— Так вот как работают проклятия?

— Нет, проклятия — это..., — начинает говорить он, но его прерывает Дэвиен.

— На самом деле это место не проклято. — Его низкий голос прорывается сквозь меня. Я ненавижу, что это тот же голос, с которым я разговаривала все эти вечера в прошлом месяце. Тот самый голос, который не давал мне спать в моей постели до поздней ночи, тихо вздыхая и желая хоть мельком взглянуть на лицо, которое сопровождало его. Было бы милосерднее, если бы его голос изменился, когда мы вошли в этот мир. Я до сих пор не знаю, как исправить разницу между красивым, добрым и безопасным Лордом Фенвудом, которого я себе представляла, и могущественным, смертоносным фейри, стоящим передо мной. — Это просто место жестокости и больших травм.

— Таких травм не забывают даже деревья. — Шайе смотрит вверх на лиственные навесы, под которыми мы идем, как будто пытаясь пообщаться с теми самыми караульными.

Мы входим в руины через разрушенную арку и пробираемся по валунам и обломкам, вокруг центрального дуба и в дальний угол.

Джайлс поднимает с земли палку и чертит вокруг себя круг. Орен говорит мне, чтобы я отошла к остальным. Я завороженно наблюдаю, как он отмечает на круге четыре линии — каждая из них указывает на разные кардинальные направления. По мере того как он делает отметки, он бормочет:

— Север, юг, восток и запад, привяжите меня к этому миру. — Он втыкает палку в землю у своих ног. — Наполните мое тело магией; позвольте мне использовать всю силу камня и листьев деревьев

Подняв палку, он направляет ее на дерево в центре каменных стен. Кончик палки едва касается коры.

— Пусть мы будем в безопасности в твоих ветвях; пусть твоя кора будет нашим щитом, а ветви — нашими стенами.

Его обычно лесные глаза светятся слабым изумрудным светом, а дерево оживает, издавая симфонию стонов и скрипа.

Я спотыкаюсь и отступаю назад. Орен ловит меня рукой, помогая устоять на ногах. Я смотрю, как кора отслаивается от дерева и поднимается над головой. Новые ветви прорастают и сплетаются, образуя стены, которые сливаются с каменными остатками вокруг нас. Листья распускаются, превращая навес в крышу. Когда свет померкнет, нас будет ждать хижина.

— Как... — вздыхаю я. Я не могу сформировать связное предложение. Я должна быть в ужасе. Я должна была бы бежать при виде этого. И все же... Это было потрясающе. Магия была одной из самых прекрасных вещей, на которые я когда-либо смотрела. Ощущение силы, витающей в воздухе. Порыв, когда она закружилась вокруг нас, и дерево ожило. То, как оно двигалось...

— Это называется ритумантия, — отвечает Орен на мой незаконченный вопрос. — У каждого вида существ в этом мире есть своя форма магии, отличная от других. У фейри есть ритумантия — то есть мы используем ритуалы, чтобы использовать наши силы. Мы не можем совершать магические подвиги, превосходящие простое зачарование, или использовать наши физические дары, не совершив предварительно ряд шагов для их зарядки и/или хранения.

Джайлс поднимает руки, как по команде. Напрягая пальцы, он выпускает из них когти. Они такие же, какие я видела прошлой ночью, когда он танцевал вокруг костра. Когда он расслабляет руки, когти исчезают.

Я вспоминаю, что Лорд Фенвуд — Дэвиен, твердо напоминаю я себе; Лорда Фенвуда никогда не существовало — рассказал мне в тот вечер за обеденным столом. Неудивительно, что он так много знал о магии фейри. Я-то думала, что он охотник, а на самом деле он сам был одним из них.

Группа устраивается на ночь. Хол разводит костер, пока Шайе и Дэвиен отправляются на охоту за ужином. Они возвращаются с зайцем, которого быстро разделали и зажарили.

Хол протягивает мне кусок и говорит:

— Может, на вкус он и не похож, и ничего тебе не сделает, но съесть его не повредит.

Мой желудок урчит, видимо, достаточно громко, чтобы они услышали, потому что Джайлс фыркает. Я не очень хочу есть пищу фейри, но я должна попытаться сохранить свои силы. По крайней мере, даже если на вкус она будет как пепел и не сможет меня накормить, мой желудок, надеюсь, будет полным. И этого будет достаточно, чтобы заглушить его журчание.

— Спасибо, — бормочу я и беру бедро, которое он держит.

Поскольку я ничего не ела весь день, оно пахнет как рай. У меня пересохло во рту, и я откусываю кусочек, готовясь почувствовать жар костра. Но вместо этого... это самое вкусное, что я когда-либо пробовала. Ел ли я вообще еду до этого? Я откусываю еще один большой кусок, вытирая жидкий жир с подбородка тыльной стороной ладони.

— По крайней мере, ты прилагаешь усилия, чтобы съесть это, — говорит Орен с улыбкой.

— Еда не повредит, — повторяю я Холу. Я не хочу, чтобы они знали, что я чувствую вкус еды. Может быть, другие люди лгали фейри. Мы можем лгать, в конце концов, а они нет. Может, заставить их поверить, что еда и вода нас не питают, — это тактика, чтобы мы смогли сбежать и вернуться домой. Возможно, именно еда позволит мне пересечь Фэйд.

Ужин закончен, группа устраивается на ночлег. Первым дежурит Хол, вторым — Джайлс, третьим — Орен. Мой лучший шанс сбежать — когда он на дежурстве. Если я и собираюсь сбежать, то только тогда.

Лесной пол оказался более удобным, чем я ожидала. Толстый ковер мха обнимает мое тело, и я проваливаюсь в удивительно глубокую дрему. Я проснулась, когда Орен зашевелился рядом со мной. Я расположилась достаточно близко, чтобы он не смог пошевелиться без того, чтобы я это почувствовала. Притворившись, что все еще сплю, я тихонько вздохнула и перевернулась на бок. Закрыв половину лица руками, я приоткрываю один глаз и выглядываю между пальцами.

Орен и Джайлс шепчутся между собой. Разговор короткий, и Джайлс занимает свое место среди группы на земле. Я жду, пока его тяжелое дыхание не превратится в мягкий храп.

Медленно двигаясь, я переворачиваюсь на живот и кладу руки под плечи. Я приподнимаюсь на ладонях и коленях и осматриваю группу, используя для освещения тлеющие остатки костра. Мой взгляд останавливается на Дэвиен. Даже при слабом свете его янтарная кожа практически светится. Оранжевые угли очерчивают его мышцы, резкий разрез челюсти и линию бровей, смягченную сном.

Если смотреть только на его лицо, он не слишком похож на того человека, которого я себе представляла, вплоть до легкой щетины. Но потом я вижу багровые, переливающиеся крылья, распростертые за его спиной. Нет, Лорд Фенвуд, которого я знала, был иллюзией. Все это время этот фейри манипулировал мной. Когда я покинула дом своей семьи, я поклялась, что меня больше никогда не будут использовать.

Это обещание, данное самой себе, не закончилось только потому, что я перешла в их мир.

Я медленно встаю, на цыпочках выхожу через арку из веток и коры. Орен прислонился к отверстию в руинах. Его послушный взгляд останавливается на мне.

— Ты должна спать, — шепчет он.

— Мне нужно в туалет, — говорю я, не обращая внимания на металлический привкус во рту. — Я подумала, что не стоит делать это там, где все остальные отдыхают.

— Ты можешь сделать это вон там. — Он указывает на другую сторону дерева, прямо рядом с укрытием. — Я буду смотреть.

— Я не могу — это слишком... — Я вздыхаю в разочаровании. — Я не могу делать это так близко к людям.

— Они все спят.

— Я боюсь быть замеченной. — Я переминаюсь с ноги на ногу, как будто это срочно нужно. — Я пойду вон за тем деревом. Это достаточно далеко. — Я указываю на большой дуб рядом с другой развалиной.

Орен поджимает губы.

— Хорошо, но поторопись.

— Я постараюсь. — Я прижимаю руки к нижней части живота. — Эта еда мне не нравится.

Он смотрит на меня с жалостью, почти настолько, что мне становится стыдно за то, что я солгала и убежала. Но он был тем, кто солгал мне в первую очередь. Если бы я была ему небезразлична, он бы рассказал мне, что он такое, или не дал бы им забрать меня сюда.

Я подхожу к дереву и заглядываю за него. Через секунду я оглядываюсь. Мои глаза встречаются с глазами Орена. Я произношу:

— Не смотри.

Он закатывает глаза и смотрит в сторону. Это мой шанс. Я бросаюсь с дерева за разрушающуюся стену еще одного давно разрушенного дома и прислушиваюсь, не пустится ли он в погоню. Лес молчит. Не думаю, что он заметил мое движение.

Я перевожу дыхание, беру себя в руки и убегаю.