Такара

Глава 6 Такара

— Встать! — Негромкий, но властный окрик вывел Миху из оцепенения на краю неглубокого окопа. Точнее стрелковой ячейки, которую его заставили копать для одного из «этих». Михаил медленно отставил лопатку и поднял глаза на камуфлированную тушу со старинным автоматом в руках. Знатоком раритетных пушек Мишка себя не числил, но пистолет-пулемет Судаева опознал, несмотря на глубокий тюнинг. У ППС имелась оптика и удлиненный ствол с кожухом, переходящим в глушитель, эргономичная пистолетная и складная штурмовая рукояти. Рожки сдвоены, но не валетом, а параллельно. И скреплены не изолентой, а специальной металлической клипсой. Времени разглядеть оружие захватчиков было предостаточно и во время марша, и на месте укрепляемого лагеря. Вот и сейчас Мишка пялился на лучший пистолет-пулемет Второй Мировой и душил в зародыше очередную теорию на тему принадлежности группы «странных военных», захвативших их в плен.

— Пошел. — Резкий тычок глушителем в спину задал направление движения к шалашу между трех деревьев в два обхвата. ДОТ, созданный самой природой и укрепленный подневольными Костяном и Веслом камнями и стволами поваленных бурей деревьев, играл роль штаба. И последнего рубежа обороны, судя по обстановке. Спиной к мощному стволу лесного гиганта на застеленной плащ-палаткой кочке сидел пожилой, но еще очень крепкий мужчина — лидер отряда, взявшего в плен группу землян. На коленях покоилась какая-то странная винтовка. Под рукой — закрытая брезентовая планшетка.

— На колени! — Прозвучала очередная команда конвоира.

Горело правое ухо — напоминая о том, что возмущаться нарушением прав и свобод нельзя, а выполнять приказы неизвестных следует быстро и четко.

— На коленях говорить не буду. — Упрямо, но не громко промычал Мишка. Хотели бы убить, давно бы убили, рассудил он. Там же, где и взяли — на месте дневной стоянки. Нет, же заставили двигаться почти бегом, да еще тащить и раненого, и все вещи группы. Ничего не давали бросить. Отобрали только оружие. Даже патронташи оставили и мелочевку по карманам, вроде складного ножа. Дошли на пределе сил, а тут следующий приказ — укрепить стоянку.

— Как знаешь. Тебя в твоих тряпках за версту видать. Залепят местные между лопаток и поминай как звали. — У седого командира оказался хриплый и спокойный голос.

Одежда собеседника практически ничем не отличалась от нарядов его подчиненных. Тот же пятнистый комбинезон защитного цвета с карманами, зеленые перчатки с обрезанными пальцами и ботинки на толстой подошве явно ручной работы. Рядом на дереве висела лохматая куртка и подвесная. Судя по густому запаху застарелого пота, вещи активно сохли.

Конвоир надавил дулом автомата на спину — еще один аргумент, чтобы «уважить просьбу» старшего.

— Имя, звание, номер части!

В хищные глаза смотреть совершенно не хотелось и Мишкин взгляд блуждал по сторонам. Даже с колен было видно, как девушки неумело ставят палатки у бурелома. Редколесье или старинная гарь. Практически открытое место… Взгляд вернулся к груде конфискованных у землян вещей. Отдельно лежала стопка паспортов, водительских удостоверений и прочих документов.

— Михаил Дорохин. Гражданин Российской Федерации.

— Военно-учетная специальность? — Главарь смотрел Мишке в глаза пристальным взглядом.

— Не имею.

Начальник не удивился ответу. Видимо уже встречал всяких «гостей» или «пришельцев». Кажется, так называли землян лесные вояки между собой.

— Как здесь оказался?

— Буря мглою небо, аццкий доннэрветтер поднялся, аж писец и вуаля.

— Говори по-русски.

Конвоир, сидящий на корточках спиной к «языку», качнулся и несильно ткнул металлическим прикладом своего автомата Мишке в плечо.

— О`кей, босс. Тьфу ты черт. Понял…

— Дальше трави, раз понял.

— На Бездонном все произошло. Приехали с Тимом на мероприятие. Потом раз и все поменялось. После бури. И само озеро, и лес, и рельеф… растения, животные, рыбы, птицы — все поменялось. Первый день народ ходил оху… обалдевший, кто рыбачил, кто бухал… пьянствовал то есть. Похороны, переезд на сухие места, прочие заботы. Потом начались разб… проб… трудности. В общем, конфликты. Еда, женщины, оружие, снаряжение…

— Численность? Вооружение? Организация? — Продолжал допрос седой.

— Чья? — Михаил намеренно тянул время, чтобы разобраться в ситуации, но от усталости и переживаний голова соображала хреново. Получить клеймо предателя очень не хотелось.

— Пришельцев на озере. — Спокойно пояснил собеседник.

— Сотни четыре было до бури. Сколько сюда попало, не знаю. Человек тридцать погибло, может, больше.

— Точнее!

— Да не знаю я! Эти вот, два придурка с которыми драка была…

— Короче!

— Их группа вообще не от Бездонного шла.

— По ситуации на озере.

— Мы… Они разделились на несколько групп. Рассос… рассредоточились по берегу, по лесу.

— Сколько бойцов в каждой?

— Зачем? Почему я должен говорить? Кто вы такие? — Мишка уже почти успокоился. Ни играть в партизана, ни за просто так все рассказывать не хотелось. В то, что группа может напасть на лагерь выживальщиков, он не верил. В любом случае, эту информацию они могут получить от любого из его спутников, кроме собаки. Или уже получили, ведь его допрашивали не первым.

— Сначала ты, потом я. Если успеем. Поспеши. — Седой выразительно полюбовался циферблатом командирских часов. Затем задержал взгляд на Мишке, разглядывая лицо, руки, одежду, обувь…

— Вы собираетесь нападать? Не советую. Там ребята …бля. Больно же! Задолбал.

В этот раз Мишке прилетело от охранника чувствительнее, но все же не настолько, чтобы прекратить пререкания.

— Полоз, прекрати. Ты, продолжай. — Седой совсем потерял интерес к внешности собеседника и теперь просто листал паспорта, перебирал пластиковые карточки, рассматривал мобильники. Что характерно, без тени удивления на командирском лице.

— Две группы от полусотни до восьмидесяти человек. Точнее не могу сказать. И еще несколько групп общим числом больше сотни. Охотники. Есть ветераны войн. Просто молодежь. Тус… любители развлечений. Женщины. Дети. Мы не на войну сюда собирались, вы поймите!

— Оружие, снаряжение?

— Мужики, кто как. Ну, в целом примерно как мы. У мн… некоторых и того нет. Зато у других по два-три ствола. Две трети — это охотничий гладкоствол, но есть винтовки с оптикой. Еще арбалеты. Ножи, топоры, вилки, отвертки, штопоры и пилочки для ногтей. Каждый лагерь окружен минным полем естественного происхождения. — Бодро отрапортовал Мишка.

— Покажи место. — Командир, игнорируя шутку, протянул затертую карту, чуть ранее извлеченную из планшета.

Мишка склонился над картой. Конвоир включил фонарик. Под кронами деревьев света становилось все меньше. Вечерело.

— Ничего не понимаю. Вот это озеро? — «Настоящую военную» карту Мишка видел впервые и поразился, сколько всякой непонятной галиматьи на ней нанесено.

— Да.

— Тогда примерно здесь. Но может и вот тут — тоже похожее место. Не уверен.

— Плохо, «гражданин ЭрЭф», плохо.

— Полоз, этого к остальным. — Отдал указания седой. — Пусть поест. Дальше по потребностям обороны. До отбоя. Следующего давай.

— Есть.

— А как же ваша очередь? — попытался задержаться на поляне Мишка.

— Меньше надо было выеживаться, «гражданин ЭрЭф». — Отрезал собеседник. — Идите.

Получилось глупо. Как и планировали, по сигналу Тима бросились на «братков»: он с Арсением на Костяна, а Михаил с сержантом на Весло. Сразу разоружить их не получилось — почуяли неладное, несмотря на то, что бухнули и курнули явно не табака…. Пока шумно ползали по песку, вырывая стволы и раздавая и получая тычки, неизвестные окружили лагерь. Мгновенно вынырнули из кустов, так, что девицы, лицезревшие драку, не успели испугаться.

В затылок уперлась холодная сталь. Шею захлестнул оружейный ремень. В нос ударил запах чужого потного тела. Потом ноги потеряли опору, Мишка плюхнулся на задницу и тут же получил удар в грудь. Жилет немного смягчил силу удара и воздуха в легких еще хватило разглядеть странную фигуру, поросшую еловыми ветвями и почувствовать, как с пояса сняли нож… Так началось знакомство Михаила с местными жителями полдня назад.

Землян разоружили, построили, приказали сворачивать лагерь, собрать вещи. Санинструктор нападавших занялся раненым. Все попытки общения игнорировались, повторные — жестко пресекались. Распухшее ухо тому подтверждение…

Девчонки кое-как справились с палатками. Костром никто не озаботился. Софья и Ирина не отходили от покалеченного зверем парня. Надсмотрщика-опекуна из числа «этих» Михаил заметил не сразу. Миниатюрная фигура бойца в лохматом камуфляже едва различалась в природном гнезде из толстых ветвей дерева. Крона не мешала «пасти» девиц, к тому же «стреноженных» свежими мозолями, усталостью и страхом. На приход Дорохина отреагировали слабыми улыбками.

— Эй, Полоз. — Тихо окликнул уходящего конвоира Мишка. — Зацени: весь в грязи и в жопе ветка, это к нам ПОЛЗЕТ разведка!

Боец остановился и даже перестал грызть горбушку хлеба, отобранного этими странными «лесовиками» у ребят, посмотрел по сторонам и после некоторых раздумий ответил с легким акцентом.

— А я не разведка.

— Да я и не про тебя, военный. — Примирительным тоном поведал Мишка. — Отведи за дровами и на оправку? По старой дружбе.

— Гуляй. Чайка проследит. — Конвоир метнул взгляд раскосых глаз на позицию снайпера и с наслаждением понюхал оставшийся кусочек хлеба, перед тем, как спрятать его в подсумок.

— Не балуй.

«Баловать во время оправки… Да ты затейник, как я погляжу» — с этой мыслью Михаил отправился в ближайшие кусты, где вел себя совершенно серьезно. Еще и управился быстро, чтобы не шокировать засевшую на дереве Чайку видом своей незагорелой инопланетной задницы сверх необходимого.

Пока Миша окапывал и разжигал костер, еще один автоматчик привел Климова с лопаткой и охапкой дров. Форма военного промокла от пота, а сам он выглядел выжатым как лимон.

— Картошку копал? — Полюбопытствовал Михаил, вытирая лоб просоленным рукавом.

Сержант устало кивнул и уселся на поваленное дерево.

— А чего тогда деревяшек принес? — продолжал хохмить Дорохин. — Допрашивали?

— Да. Недолго. Имя, звание, как попал…

— Ясно. Та же байда. Где окапывался, военный?

Сергей показал противоположное направление от того, где занимался земляными работами Дорохин.

— Они засаду готовят. — Задумчиво проронил Сергей. — Землю складывал на брезент, ее потом относили к штабу эти два придурка…

— А я просто рыл без всяких следопытских затей. Две ячейки: основную и запасную.

Мишка с Климовым на пару заново переставили пустующую пока палатку покойного Федора подальше от «санитарной», где бредил в лихорадке раненый Сева под присмотром Ирины. Одной палатки на всех не хватит — в ней переночуют девчонки, рассудили ребята, поэтому следующим пунктом программы стояло изготовление шалаша или как минимум навеса. Мишка вслух пожалел об оставленной на берегу Бездонного новенькой палатке и вкратце поведал Сергею из-за чего и как им пришлось убегать.

Ирина выбралась наружу с котелками и бумажными свертками неопределенного цвета.

— Ребята, сообразите костер поскорее. Санинструктор оставил пакеты с травами, надо согреть воды. — Как бы в подтверждение своих слов она потрясла перед носом Климова своей ношей.

У благоустроенного и практически бездымного костерка собрались Дорохин, Климов и Иволгин, а так же Софья и Ирина. Девушка Маша сидела одна на окраине лагеря на стволе поваленного дерева. С одной стороны ее закрывал кустарник, с другой — бугристый валун. Опущенные плечи, застывшее выражение заплаканного лица, скрещенные на груди руки — ясно давали понять насколько Маше неуютно в новом мире. Софья прекратила безуспешные попытки ребят пригласить ее к костру, объяснив состояние своей подруги потерей близких во время перемещения.

В одном котелке закипала вода, в другом поспевал бульон на медвежатине, а кастрюльке Ашота кипятили розоватые от крови полосы ткани — останки Софьиной блузки. Неизвестный санинструктор отказался тратить ресурсы перевязочных материалов отряда. Дал обезболивающие пилюли, да жаропонижающий порошок. Ну и травы, для компресса и заварки. В ход пошла чистая ранее не использованная хэбэшная футболка Дорохина, а снятые повязки девушки постирали и таким вот дедовским способом дезинфицировали с целью повторного применения.

К костру подтянулся второй парень из тех, что вышли на лагерь отряда вскоре после появления сержанта. Он заглянул в «санитарную» палатку, затем подошел к Маше, прислонив к стволу запачканную в земле лопатку. Девушка тут же резко отвернулась, а затем и вовсе отсела подальше от паренька, в самые кусты.

— Вить, а чего ты к своим дружкам не подался? — Вдруг прорезался голос у одной из новеньких по имени Софья.

— Да не друзья они мне, Соня. — Печально промямлил паренек.

— Ладно, давай к костру. — Пригласил парня в общество Дорохин. — Сейчас немного отдохнем, поедим и надо шалаш городить. А то вон сержант говорит, ночью тут без палаток не сон, а пытка, хоть вешайся.

Климов согласно кивнул головой и потер ушибленное после памятной встречи с медведями плечо.

— Да знаю. Сами двое суток мучились. — Откликнулся Виктор, присаживаясь к Мишке и Сергею. — Конечно, помогу.

Упомянутые Софьей Костян с Веслом в лагере так и не появились — то ли «лесные автоматчики» припахали их всерьез, толи намеренно развели по углам.

Сидящие у костра скинули обувь, вытянув к огню ноги в грязных и протертых носках. Нравы упростились, сил выражать брезгливость и соблюдать условности прежней жизни не осталось. Климов выгреб из огня дюжину угольков в мангальчик из нескольких камней. Дорохин водрузил решетку с тонкими ломтями медвежатины. Свою лепту в приготовление ужина внес и Арсений, вывалив из кармана куртки не только пучок подвявшей черемши, но и жменю молодых листьев.

— Это смородина и малина. Можно в чай добавить для аромата. — Предложил парень.

Само собой завязалось обсуждение событий такого насыщенного дня.

Судя по всему, ребята оказались не в плену, а на положении насильно мобилизованных. Группа лесных воинов уходила от врага, иного объяснения стремительному маршу не возникло. Девчонки стерли ноги, парни вымотались под непосильным грузом. Выбранная для возможной обороны позиция удивляла: палатки по приказу старшего группы запихали в бурелом, по центру поляны «в трех тополях на Плющихе» соорудили ДОТ. В разных местах отрыли несколько одиночных неглубоких стрелковых ячеек. Все работы выполнялись руками «попаданцев». Воины в маскхалатах растворились в лесу. Ребята сошлись во мнении, что позиция не самая удачная. Поведение захватчиков тоже настораживало: вроде спешили, но не прятались, даже костер развести разрешили. Зачем было убегать, чтобы потом устроить пикник?

— Ерунда полная. — Развел руками Климов. — Ничего не понимаю.

Арсений повторил движение сержанта — тому была не менее веская причина. Рядом терся с виноватым видом Хан. Собаку словно подменили. Странность первая: во время захвата в плен землян лайка никак себя не проявила и вообще исчезла из поля зрения. Хан вернулся к Арсению во время марша. На конвоиров не рычал и вообще не голос не подавал. Странность вторая: в лагере пес не отходил от хозяина ни на шаг. Чаще сидел, поджав хвост, и всматривался куда-то в лес. Лесных бойцов не воспринимал за врагов.

— Чего тут не понятно? — Жестко возразила Софья, разом завладев вниманием окружающих. — Все как раз предельно просто. Мы — приманка.

— Обоснуй.

— Поясни-ка! — Одновременно вскинулись Сергей и Мишка.

— Мальчишки, глаза разуйте. — Софья слила кипяток из кастрюльки с бинтами. — Все к тому идет, что эти … люди ждут нападения. Сами по кустам попрятались, а нас на самое видное место выставили…

— Как подсадную утку! — Хлопнул себя по колену Арсений.

— Именно. — Софья сделала ручку «пистолетиком» и подмигнула молодому охотнику. Арсений улыбнулся — парню удалось обратить на себя женское внимание.

— Насчет самого видного я бы поспорил… — Михаил указал рукой на завал из нескольких стволов и густые заросли кустарника, обступавшие палатку с двух сторон.

— А костер? А следов натоптали вокруг и к ручью? Пальцев загибать не хватит.

— Может Чайку поспрошать? — Предложил Дорохин первое, что пришло в голову. — Чай не каменное сердце у тетеньки, а?

Софья сочувственно покачала головой.

— Не ходи. — Посоветовал Климов. — Спалишь позицию, напихают полную … жэ шишек и палок.

— Это да. — Признал Дорохин. — Тут этого добра не на одну жэ припасено.

Хуже боли в усталых мышцах, ссадинах и мозолях Мишку томила неизвестность: куда дели Тимофея и с кем и почему собрались воевать лесные автоматчики?

Михаил склонился над котелком с мясом и течение мыслей перешло в более практичное русло: как долго дичина должна вариться? Есть ли в мясе паразиты? Класть ли лавровый лист? Добавлять гречку или рис? Что гречки, что риса из запасов покойного парня Ирины оставалось мало. На полноценную порцию для всех даже без учета проштрафившихся Костяна и Весла никак не хватит, а народ после сегодняшнего трудодня жрать хочет со страшной силой. Выяснилось, что все консервы у ребят отобрали, точнее реквизировали. Пока жарилось мясо, перекусили последними сухарями пополам с подтаявшими конфетами. Для раненого заварили травяной чай и кубик куриного бульона.

— Ему консерванты сейчас нужнее. — Не удержался Мишка. — Здешних непуганых микробов пора жизни учить.

В этот момент у костра появился сильно помятый Тимофей в сопровождении автоматчика.

«Че-е-е-рный во-о-рон, друг ты мой да залё-ётный, где летал ты да-а-алеко-о» тихонько запел Тим. На душе царила мерзкая смесь усталости, страха и горечи от собственного бессилия. Из-за дерева появился боец с ППС в руках, не столько появился, сколько дал себя увидеть. Продолжить песню ему не дали, а, ткнув стволом меж лопаток, направили в сторону группы высоких деревьев. Там как понял Тим, находился командир группы, захватившей их.

— Это ваши документы? Гаев Тимофей Игоревич? — прочитал в паспорте допрашивающий.

— Да, все точно. — Гай решил отвечать максимально односложно.

— Вы командир группы?

— Да.

— Куда двигались? — с неким безразличием продолжил задавать вопросы седой.

— Кто вы? — Глядя в глаза старшего «захватчика», спросил Тим.

Вместо ответа он сделал короткий жест рукой. Резкий толчок в спину уронил Гая с колен лицом вперед. Тим, вопреки расползающейся по телу боли, сразу же поднялся.

— Повторяю вопрос.

Тим молчал, не видя никакого смысла отвечать. Его снова ударили между лопаток и куда сильнее. На это раз Тим был готов и просто мягко повалился на бок, погасив часть силы удара. И сразу поднялся, с ненавистью посмотрев на мучителей.

— Фашисты, бл*дь.

Внезапный удар в голову прикладом автомата просто ошеломил Гаева. Когда глаза снова смогли видеть, он несколько секунд бессмысленно пялился в темнеющее небо. Потом перевалился на бок, оперся о руки, которые предательски дрожали и с трудом начал подниматься. Шумело в голове, предметы двоились и расплывались. Тим не просто встал на колени, а распрямился в полный рост, и застыл, чуть пошатываясь от головокружения. По шее потекла теплая жидкость, «Кровь, у меня на затылке рана и кровь течет» — отстраненно, словно это его не касается, подумал Гай.

— За фашистов. Теперь сядь! — Донеслось до него как сквозь вату.

— Кто вы? — Он с трудом узнал свой голос.

— Хорошо, — Он подал знак рукой и Тим закрыл глаза, внутренне сжался, ожидая удара прикладом или ножом, внутренне прошептав «Господи, помилуй». Но прошла секунда, а удара не последовало.

— Садись, Гаев. Я расскажу, кто мы такие, но потом ты четко ответишь на МОИ, — он особо выделил последнее слово, — вопросы. Иначе в расход тебя и любого из твоих на твой выбор. Ты понял меня?

— Да. — Выдохнул Гай, медленно опускаясь на землю, жизнь внезапно засияла для него новыми неведомыми прежде красками, в душе нарастала эйфория, которую он постарался сразу задавить — не до того сейчас было.

— Мы воины УРа. Егеря. Боевая группа Третьей Специальной Тактической Бригады Уральской Республики. Задача: поиск и сбор новичков.

Гай был готов услышать что угодно, но Уральская республика — это выходило за рамки ожидаемого.

— Как Уральская?

— Да, у нас тоже есть Урал. Все, на твой вопрос я ответил, — Сказал тоном, не допускающим возражений старший.

— Вопрос первый, куда вы направлялись?

— На юго-запад, искали обитаемые территории. Людей. А нашли вот вас.

Оппонент пропустил колкость мимо ушей.

— Где произошел переход?

— Озеро на восток по реке. Примерно в восьмидесяти километрах.

— Так. — Командир побарабанил сильными пальцами цвета мореного дерева по планшетке. — Почему ушли из лагеря?

— Там начинался бардак. Им там все равно не выжить.

— Ясно. Покажи на карте. Мы вот здесь. — Обозначил место дислокации карандашом.

Перед Тимом возникла настоящая топографическая карта, точнее фрагмент с заранее и аккуратно подогнутыми краями. Сориентировавшись, он четко показал на озеро, откуда они недавно ушли. Одновременно он постарался запомнить как можно больше данных указанных на видимом ему развороте карты.

— Изучаешь? Молодец. Хватка есть. Может, что из тебя и выйдет Тимофей Гаев. — Он не торопясь достал из кармана коммуникатор Гая. — Что это?

— Комуникатор. Маленький компьютер с функциями сотового телефона, цифрового фотоаппарата и ФМ-радио, обеспечивает доступ к Интернету… Ну и еще ряд функций. — Чуть помолчал и добавил. — Как мне к вам обращаться?

— Старшина Бер, — Задумчиво ответил собеседник, крутя в пальцах устройство. — Как он работает?

— Позвольте, — Тим протянул руку.

Бер не колеблясь, вернул Гаеву комм, отнятый вместе с документами и оружием во время захвата. Тим включил машинку и произвел ряд простейших манипуляций, включил и выключил молчащее здесь радио, потом сфотографировал старшину и сразу показал ему фото, к слову удачное. Видимо удовлетворенный демонстрацией, Бер приподнял руку, приказывая остановиться.

— Достаточно. Оставьте себе. У тех, кто на озере есть еще такие устройства?

— Есть. Много. И еще лучше — настоящие ноутбуки.

Вопреки ожиданиям расшифровать термин «ноутбук» приказа не последовало.

— Из-за чего конфликт в группе? Не справился, командир? — Теперь старшина вернул полученную колкость Тиму.

— Нет. Подобрали еще людей, а с ними двое придурков. Увидели медведей — принялись палить.

— Вот оно что. Они хозяев леса сгубили?

Суровая маска на лице Бера вдруг напомнила Тиму туземного идола, такую же справедливую жестокость воплощал командир.

— Начали они. Мы уже добивали, когда Севу зверь подрал. — Тим продолжал быть максимально честным.

— Ясно. Слушай внимательно Гаев, отвечать будешь лично ты. Успокоишь людей — мы вам не враги. И не «фашисты-блядь». — Собеседник до того точно передразнил «геройскую» интонацию Тима, что тот улыбнулся, несмотря на побои. — Сообщишь, что узнал. Задача твоей группы: обустроить лагерь и отдыхать. Соберите побольше дров, ночь будет прохладной. Оружие пока не вернем.

— А самострел, ножи, топоры? — Задал вопрос Тим.

— Забирай, но без глупостей, Гаев. — И сразу добавил, обращаясь к стоящему за Тимом бойцу. — Полоз, отведи Гаева к своим, пусть поест. Потом, как и с остальными, и пусть его перевяжут. Сами не справятся, дозволяю кликнуть Барсука. Оружие, кроме ружей вернуть. — И вновь обратился к Гаю. — Вот расписка за консервы. Идите.

Поднявшись на непослушных ногах, Тим забрал желтый шершавый листок, сверток с ножами и медленно побрел в сторону палаток. Конвоир нес арбалет в чехле с принадлежностями.

Девчонки, едва увидев в каком состоянии находится Тим, сразу кинулись к нему, Ирина взяла Гая за руку и повела за собой. Усадив, быстро разорвала упаковку стерильного бинта начала обрабатывать рану, затем забинтовала его голову. Вытащила две таблетки и открыла фляжку.

— Тим, это обычный анальгин, он поможет унять боль в голове, выпей, пожалуйста. И сразу ложись.

Пока Елисеева занималась раной, Тим озвучил полученную информацию своим товарищам. Затем Мишка с довольно-озабоченным лицом раздал всем изъятые ножи.

Голова кружилась, но вскоре стало легче. Ребята вокруг суетливо копали землю, стаскивали какие-то коряги и камни. Как понял Тим, они с подачи Софьи решили, что их собираются живцами использовать для засады на кого-то. Возможно, что и местных, которые вышли на «тропу войны». Вот и решили хоть как-то укрепиться. И куда девалась усталость?

«Пусть копают, лишним не будет. Мне отлежаться надо». Спать не получалось, глаза сами собой открывались, мысли кружились в голове. На минутку буйство догадок и парад рабочих версий прервал Мишка, спросив, куда Тим заныкал пилу, найденную в машине Федора.

«Что получается? Группа, захватившая нас, явно русскоязычная. Имена-позывные чудные, но тоже русские. Оружие архаичное, но русское, опять же звание, которое назвал старший, тоже русское, периода Великой Отечественной. Внешний вид у них интересный. Одежда с разными приспособами для лесной войны, напоминает доведенные до ума костюмы разведчиков-диверсантов из музея. Но лица… Метисы. Бер еще туда-сюда, у нас в Сибири всяких народов понамешано, но у Полоза кто-то из родителей явно не русский. Стоп, это же не наша Сибирь, это их Сибирь. Точнее Уральская республика».

«Видимо, местные жители тоже люди, с которыми у землян все получается, хммм» — мысленно усмехнулся Тим. «На фашистов вон как отреагировали. Вывод? Да масса выводов, башку сломаешь! Может потомки землян времен второй мировой, может у них задержки в развитии и только-только фашистов здешних победили…. Что нам это дает? Не много, но и не мало. Главное, здесь есть цивилизация, производство, общество без языкового барьера. И никакой коммунистической идеологией не пахнет, а это уже хорошо!». Последняя мысль непонятным образом успокоила Гая, и он резко отключился.

Проснулся Тим на рассвете. Его тихонько тормошил за плечо Мишка.

— Что сл… — Начал Гай.

— Тихо. Тим, по ходу что-то намечается. Хан с ума сходит, причем молча.

Гаев нащупал нож, закрепленный на разгрузке, и облегченно вздохнул, — «Так, оружие есть». Голова почти не болела, в организме тоже царил относительный порядок.

«Вот и славно, не так уж мне и сильно прилетело. Мишка считает, на нас сейчас нападут? Хотелось бы знать кто и сколько. Эх, жаль, нам стволы не вернули».

Он поднялся и присел у костра, который ребята жгли всю ночь — груда жарких углей едва покрылась белым пеплом. Кто-то предусмотрительный растащил головешки по краям очага, чтобы уменьшить пламя. Вынул нож и проверил заточку. Убедился в том, что все в порядке и вложил обратно в ножны.

«Остается ждать, вот только чего?» Ирина подала ему стакан чаю и пару печенюшек.

— Последние, Тим, специально тебе оставила.

— Спасибо Ириша, век тебе благодарен буду.

С удовольствием схрумкал печенье и выпил крепкого чая. В душе нарастало ощущение чужого враждебного взгляда, чувство опасности окатило горячей волной. Тим, оглянувшись, увидел Мишку и одними губами произнес — Сейчас начнется. Дорохин резко побледнел и будто ужался в размерах.

Слова эти услышала только Ирина, которая без лишних раздумий рванула в одну из подготовленных щелей. Сразу же грохнул залп, за ним началась беспорядочная стрельба и раздался оглушительный вой множества мужских глоток. Возникло ощущение, что весь лес полон огня и вопящих на все лады врагов.

Гаев просто повалился на землю и откатился к ближайшему дереву. Когда у него в руке оказался нож, он и сам не заметил. Рядом с глухим звуком врезалась в кору дерева стрела. Похоже, что лагерь обстреливали со всех сторон из разных видов оружия.

— А вот это явно старшина не планировал. — Бормочущий Гай огляделся по сторонам, но на открытом месте никого не увидел — ребята разлеглись по щелям. В паре ладоней от головы пуля выбила из ствола целый фонтан коры и щепок…

Воинственные крики нападавших вдруг перекрыл рокот пулемета. В паузах между короткими очередями различались выстрелы скорострельных винтовок. Палили прямо над головой Тима в сторону врага в ответ на стрелы и дымные облака, вспухавшие в кустах и редколесье. Стрелы почти бесшумно вонзались в деревья, баррикады, пронзали ткань палаток и навес. Видимо, аборигены стреляли и из ружей снаряжаемых черным порохом — поляну быстро заволокло густыми клубами дыма. На край поляны разом словно из дымзавесы выскочил с десяток человек — они стремительно бросили короткие дротики и скрылись за деревьями. Но однако не все — пули егерей выбили кровавые брызги и словно выдернули стержни из двух фигур. Один за другим в зарослях, скрывавших вражеских стрелков и дротикометателей лопнули разрывы.

Климов заворожено следил за феерическим зрелищем — как в серых клубах и вихрях листвы рядами падают верхушки молодых и не очень деревьев. Воинственный клич сменился жуткими воплями. Сержант не сразу почувствовал, как что-то или кто-то слабо ухватил его за воротник. Сердце ухнуло в пятки. Сергей отмахнулся вслепую рукой, обернулся и едва удержал руку с занесенным ножом. Столкнулся лицом к лицу с егерем, лежащим на бруствере и тянущим к нему руку, пробитую в плече короткой стрелой. Второй рукой раненый двигал Климову ружье, но ремень зацепился за что-то и мешал.

Левый глаз бойца выполз из орбиты, лицо сотрясалось от напряжения. Егерь выбросил изо рта струю алой крови и уронил голову в окоп. В расплывшемся по камуфляжной куртке кровавом пятне качались два дротика.

«Черт, черт!» — отгоняя от себя мысли и сомнения, Гаев, пригнувшись, метнулся к погибшему. Добрался до него в четыре прыжка. Правой рукой ухватил тело за ремни подвесной, а левой зацепил автомат и сразу же потянул на себя. Прикрывшись мертвым телом вместо бруствера, осмотрел оружие: «Вроде все нормально, фиг знает».

Рядом с погибшим лежало ружье — уже знакомый Тиму «МР-133К», принадлежавший раньше одному из «братков» — Костяну. Гаев освободил зацепившийся за сучок ремень и подтолкнул стволом к обалдевшему сержанту. Климов как зачарованный пялился в вибрирующие дротики, пронзившие спину бойца. Совместными усилиями сняли патронташ, перекинутый через плечо убитого. В эту секунду периферийным зрением Гаев уловил движение справа, дернулся, наводя автомат, и выдохнул, обнаружив бегущего по полю боя Хана. Улепетывающий от неведомого врага пес прыгнул через труп и двух начинающих мародеров в окопчик.

— Сержант, ты как? — Тим, оказавшись в окопе, воспользовался секундной паузой в стрельбе, чтобы окликнуть тормознувшего при виде трупа Климова. Несмотря на легкий ступор, руки Сергея автоматически ухватили оружие и патроны. Ребята затаились и, не сговариваясь, развернулись в разные стороны, ожидая появления врага. — «Очень хорошо, пора и мне за дело браться» — сформулировал сам для себя Гай.

Расстегнул пояс с подсумками и положил рядом с собой. Все проделывал, не отрываясь глазами от поляны, на которую опять выскочили дикари. Тим, вскинул оружие к плечу и из положения лежа открыл стрельбу. Ему повезло — автомат был изготовлен к стрельбе, разбираться в предохранителях и переводчиках, менять магазины ему не пришлось. Автомат непривычно тихо застрочил, плотно вдавливая приклад в плечо. «Все же глушенное оружие это гуд» метнулась мысль. Рядом с небольшим опозданием гулко забухал своим магнумом Климов.

Полное отсутствие опыта не помешало Тиму почти сразу поразить цель. Прицел он взял чуть заниженный, справедливо решив, что лучше попасть по ногам, чем пули пройдут выше головы. Первой же очередью он зацепил одного из нападавших. Еще двух сбил с ног сержант.

Потом Тим удивительно расчетливо стрелял короткими очередями, пока автомат не клацнул и не перестал откликаться на действия Гая, который не сразу сообразил, что патроны попросту кончились. Их позицию засекли слишком быстро — не спасла и глушенность оружия, ведь Климов лупил из своей «пищали» за двоих — и начали забрасывать дротиками, но массивные ветви кустарника надежно отклоняли острия. Все ближе и ближе к головам героев щепили стволы деревьев тяжелые пули. Никакого видимого эффекта ответная стрельба землян не принесла, враг активно использовал стволы деревьев и непрерывно двигался, приближаясь к лагерю буквально со всех сторон. Кто конкретно попадал так и осталось за кадром, но то и дело вопящий дикарь нырял в прошлогоднюю листву или куст и больше не поднимался. И все же атака была общими усилиями сорвана. Нападавшие убрались с поляны, скрывшись за деревьями. Вражьи стрелки прикрыли отход уцелевших густым залпом своих чадящих стволов. Ответные выстрелы воинов Уральской республики заглушили наверняка очень пронзительный и страшный свист тяжелых мушкетных пуль…

На лагерь ребят снова из гущи леса посыпались стрелы. Климов переместился и занял один из окопчиков вырытых за ночь. В кору реликтового великана прямо над шевелюрой сержанта впился метательный топорик. Прежде чем парень успел нашпиговать несостоявшегося убийцу картечью, в районе солнечного сплетения его пришпилила к дереву арбалетная стрела. Бородатый мужик в кожанке с коротким копьем в руке яростно завыл, пытаясь сдернуть свое тело, еще недавно такое сильное и ловкое с карбонового древка и одновременно достать копьем кого-то из ребят. Климов вскинул ружье и почти не целясь, вбил пучком картечи перекошенное лицо внутрь треснувшего черепа.

Сержант рухнул в окоп раньше дымящейся гильзы и правильно сделал — слитный залп противника накидал ему за шиворот земли, веток и щепок. С противной стороны выступали не дети и наверняка пара стрелков выцеливала голову сержанта, пока остальные перезаряжались. Сам Климов дозарядил оружие и поискал глазами, чтобы подставить вражинам вместо своей головы.

Парой секунд ранее, Гаев сменил «засвеченную» позицию на подходящую ложбинку слева от себя, прикрытую с одной стороны стволом могучего лиственного дерева, а с другой тяжелым валуном. Ухватил подсумки и, сгруппировавшись, одним рывком преодолел половину расстояния, перекатом ушел в намеченную ямку. Сменив рожок, и передернув затвор, снова изготовился к бою. За происходящим вокруг он совсем не следил, все внимание уходило на контроль оружия и поиск целей. Так что для него совершенно незамеченным остался тот факт, что егеря прикрывали его со спины. Неожиданный отпор в два ствола принес свои плоды, но удержать врага все же не удалось.

Выглянув из-за камня, обнаружил жуткую сцену — на полянке у порушенных палаток вовсю развернулась рукопашная борьба ребят с туземцами. Софья отступала от кривоногого уродца с болтом в плече, отмахиваясь разряженным арбалетом. Преследователя достала копьем в спину Ирина и тут же нелепо свалилась в окоп, поскользнувшись на осыпавшимся бортике. Один из дикарей с разорванной в клочья спиной и воздетым в предсмертном замахе топором падал на Арсения. Еще одного невидимого в траве врага лупил саперной лопаткой со всей дури Дорохин, навалившись сверху. Пули взметали листву между сражающимися и роняли ветви на них. Немое кино довершалось клубами дыма, ползущими на арену со всех сторон. Лица борющихся искажали нешуточные страсти, но все крики заглушали близкие выстрелы со всех сторон, слившиеся в бесконечный гул, который уши отказывались воспринимать.

Стрелять по врагам в лагере было слишком рискованно, и Гаев перенес огонь на врагов выбегающих из гущи леса. Ему повезло — двое из примерно десятка дикарей одновременно выскочивших на поляну свалились от длинной очереди, опустошившей уже второй рожок. Тим торопился вставить последний магазин в приемник автомата — не заметил, как расстрелял почти все боеприпасы — но руки не слушались. Драгоценные секунды улетали, он просто кожей ощутил приближение смерти.

Позицию Гая опять начали забрасывать стрелами, топориками и дротиками, но в это самый момент один за другим раздались три мощных взрыва, а следом еще несколько. Полуоглохший Тим увидел, как толпа атакующих исчезла в клубах разрывов, вместе с остатками кустов и молодыми деревцами.

Буквально в паре метров от его позиции боролись Климов и туземец, облаченный в кожаную рубашку и штаны, перемазанные свежей кровью. Отбросив так и не приведенный в боеготовое состояние автомат, Тим решительно выхватил нож. Два быстрых шага, сильный удар под левую лопатку — клинок вошел в мясо по самую крестовину. Сержант тут же спихнул обмякшее тело. Не поднимаясь, подхватил с земли свое ружье и принялся дозаряжать магазин. Противник бросился на сержанта со спины, и он еле успел, развернувшись, удержать руку врага с занесенным и нацеленным в его сердце ножом. Борьба шла не долго и Климов уже начал одолевать — туземец попался слабосильный, да еще и пораненый, как пришла помощь со стороны Тима.

Стрельба стала реже, и Мишка с удивлением услышал свой совсем не по-мужски пронзительный голос.

— Когда ж ты сдохнешь?! Курва! Гнида! Когда?!

Даже с пятого удара лопаткой по лбу и закрывающей лицо руке дикарь не утихал, а продолжал злобно и ощутимо для Мишкиных ног отпинываться, уклоняться и лихорадочно нашаривать вокруг что-либо из разбросанного повсюду арсенала. Дорохин наконец-то сообразил нанести серию ударов не плашмя, а лезвием лопатки, ухватив черенок, левой рукой за средину, а правую положив сверху на рукоять. В лицо брызнуло теплым и липким, вражина откинулся и забулькал горлом, прекратив активные телодвижения конечностями.

— Ну, ты сдох уже? Нет, падла? Ну, скажи, гад, я тебя последний раз спрашиваю!

Обезображенное лицо дикаря вдруг рванулось навстречу Мишкиному, как это бывает в голливудских ужастиках про оживших мертвецов, но чудовищный удар вбил острие лопатки глубоко в горло.

— Вот… так бы … сразу… Ур-род! — Прохрипел задыхающийся Мишка, неизвестно к кому обращаясь больше — к себе или убитому им человеку. В красной пелене между стволами деревьев мелькали тени, некоторые падали от пуль егерей, другие палили из своих допотопных ружей или метали стрелы и дротики.

Бешеный пульс отозвался резкой болью над ухом. Рука сама метнулась зажимать кровоточащую рану.

Сам Дорохин медленно рухнул на спину — в грудь вонзилась стрела.

За палатками истошные крики человека заглушало яростное рычание пса. Не иначе Хан догрызал какого-то супостата, покусившегося на жизнь хозяина.

Свалка на поляне закончилась — живые враги отступили в лес, прочие же на перегруппировку в местный ад. Тим, не выпуская из рук окровавленный клинок, бегом вернулся к брошенному автомату и наконец-то справился с магазином. Передергивая затвор, он зачем-то сопроводил рукоять в ее возвратном движении, в итоге патрон перекосило. Гай опять отсоединил магазин, еще раз оттянул затвор, потряс оружием вверх ногами и облегченно выдохнул — несчастливый патрон вывалился из казенника.

Пока Тим занимался оружием, вокруг продолжали разворачиваться события. Оглядываясь по сторонам, Дорохин заметил, что Ирину волочет в кусты один из дикарей. Михаил, держащийся за обломок стрелы, и Климов, размахивающий ружьем как дубиной, бросились вдогонку. Ирина брыкалась, упиралась, да еще и визжала как пилорама. Захватчик, оглянувшийся, чтобы успокоить полонянку ударом, увидел преследователей, оскалился и выхватил нож, занося руку для убийства девушки. Сознавая, что они катастрофически не успевают, Мишка закричал, — «Стреляй!» и только сержант вскинул ружье к плечу, как раздался выстрел. Оба удивленно переглянулись, ведь Климов еще не успел выстрелить. Во лбу туземца образовалась кровавая точка, а затылок раскрылся багровым цветком. Земляне добежали до полуобморочной девушки и унесли ее назад, под защиту оружия егерей. Мишка обшарил глазами бывшее убежище Чайки, весьма пострадавшее от пуль, но снайпершу там естественно не обнаружил. Наивно полагать, что весь бой гроза вражеских стрелков просидела в гнезде. Других претендентов на авторство столь красивого выстрела Михаил не рассматривал.

Бой на поляне затих с последним добитым противником. В лесу же напротив еще изредка постреливали — слышались бормочущие очереди глушенных пистолетов-пулеметов, резкие хлопки винтовок. Бегущего противника преследовали и истребляли. Повинуясь команде старшины, двое егерей выдвинулись на разведку. Вокруг лагеря началась после боевая суета: люди бинтовали раны, перезаряжали оружие, осматривали убитых.

Совершено незаметно на окраине разгромленного лагеря объявился старшина и неизвестный пулеметчик. Голову Бера украшала легкомысленная повязка, придерживающая набухший кровью тампон. Руки сжимали изготовленную к бою автоматическую винтовку. По всему выходило, что местный «царь, Бог и воинский начальник» не отсиживался в укромном местечке.

— Гаев, ко мне. — Приказ, отданный вполголоса, был выполнен Тимом немедленно.

— Здесь. — Кратко обозначился Гай.

— Ты молодец, Гаев. И твои ребята дрались хорошо. Собирайте лагерь и пакуйтесь, оружие раздай бойцам, теперь не до того. Кому и что давать, решай сам. Понял?

— Так точно.

— Исполняй.

Гая дернуло бежать, автомат стукнул по колену, напоминая о себе.

— Разрешите обратиться.

— Говори.

— А что с автоматом? Мне его отдать?

Старшина испытующе посмотрел на Тима.

— У нас не принято отнимать то, что взято в бою. Владей. Подойдешь к Полозу, скажешь, что я приказал выдать БК Терека.

— Есть подойти к Полозу.

Гай развернулся и рысью кинулся выполнять приказы. Сначала лагерь. Обе палатки превратились в изорванные обрывки, втоптанные в грязь и пришитые к земле полудюжиной стрел и дротиков каждая. Брать их с собой точно не стоит. «Интересно, что там со спальниками? Без них совсем хреново станет. Быстро же мы ресурсов лишились…» — отметил раздосадованный Тим.

На истоптанной земле в прострации сидела Ира, стоящий рядом Сеня, стараясь успокоить и помочь поскорее прийти в себя, говорил ей что-то вполголоса. Чуть в стороне Софья, так и не расставшаяся с арбалетом, прощалась с убитой подругой, скорбно склонившись над обезображенным ударами телом. Затем, закрыв ее широко распахнутые глаза, медленно отошла в сторону.

Мишка вытаскивал из костра за ноги тело убитого. Лицо варвара обуглилось, наряд местами занялся огнем. Над лагерем распространялся запах горелого мяса пополам с вонью кожаной одежды, забивая ядреный купаж пота, сгоревшего пороха и крови.

— Заглянул вот на огонек… неудачно… — Пробормотал Дорохин, сваливая дымящийся труп в щель.

Появился Климов, за спиной которого висел «МР-133К», а в руках он держал старинное дульнозарядное ружье, за пояс сержант заткнул пару метательных топориков.

— Сергей, бросай эту рухлядь! Оно нам не понадобится. Бер распорядился отдать нам наши стволы. Так что оставляй себе эмэр и еще возьмешь мелкашку.

Сержант удовлетворенно кивнул, но бросать трофейное оружие не спешил. После того, как один неказистый «томагавк» чуть не выплеснул ему мозги, он стал иначе смотреть на холодное оружие.

— Мишка, что у нас? Есть потери?

— Да, сам видишь, Машу убили, Севу тоже. Сволочи! Зачем они раненого то добивали?! Еще Витек ранен. Серьезно. И выживет ли? Не знаю…

— Сам как? Что с головой?

— Головка в порядке, спасибо зарядке. Царапина! И стрела вот увязла в жилете, я еще толстовку пододел! — Мишка с довольной рожей продемонстрировал совершенно чистый наконечник на обломке древка.

— «Быки» в порядке. — Добавил сержант. — Видел, как они мародёрили.

— Ясно. — Тяжело выдохнул Тим. — Миша, надо быстро собрать лагерь, займись этим, я пока схожу, принесу оружие. Климов, за мной.

Полоза нашли в «доте». Там же лежало и их оружие. Тим передал приказы старшины. Егерь лишь безразлично махнул рукой, забирайте, потом наклонился и вытащил вещмешок, который молча сунул в руки Гаева.

— Это вещи Терека?

— Да. Забирай, и смотри, чтобы ничего не пропало.

— Понял. — Обернувшись к сержанту, добавил. — Серега, бери пушки и пошли.

Стволы распределили следующим образом: «Фабарм» вернулся к Мишке, «Соболь» с оптикой снова оказался в руках Иры, «МР-133К» Тим оставил, как и обещал, Климову. В нагрузку отдал ему и вторую мелкашку. Вручать «браткам» огнестрел ему и в голову не приходило. Софья осталась при самостреле — если смогла стрелять, то и нести сможет. Арсению достались сразу два ружья, Тимов «ИЖак» и собственная горизонталка. Людей стало реально меньше, а вещей не убавилось за исключением расстрелянного боезапаса. К тому же раненый — Виктор, не мог самостоятельно передвигаться, поэтому пришлось срочно сооружать носилки и угрозой оружия впрягать в них обоих «быков». Гаев усмехнулся пришедшему на ум каламбуру: «раз быки, то пусть и тащат».

Сам Тим оказался перед дилеммой — полный рюкзак собственных вещей и рюкзак Терека, тащить оба не имело никакого смысла, но впихнуть все в один не получалось при всем желании. Хорошо хоть от ружья временно избавился. Пришлось всем заняться ревизией грузов. Делалось это в бешеном ритме, так как время поджимало. Мелькнула мысль выкинуть лодки, но подошедший старшина на корню зарубил идею.

— Лодки не бросать. Выходим через пять минут! За опоздавших спрос с тебя.

Тела погибших землян уложили в отрытые за ночь ячейки, засыпав землей и камнями, хоронить толком, времени не было. Он заметил, что егеря завернули тело Терека в плащ-палатку и загрузили его на двух бойцов, «Значит, собираются нести, возможно, где-то недалеко есть место, куда его хотят донести? Если так, то хорошо, долгих маршей по лесам нам точно не выдержать».

Уже перед самым уходом Тим с каким-то болезненным интересом осмотрел поле боя, отыскивая глазами убитых им врагов. Убитых было раскидано по поляне и лесу в избытке. Взгляд наткнулся на тело лично зарезанного Гаем ножом в спину воина, но там, где падали застреленные им, тел не оказалось. Тиму хотелось думать, что он их только ранил.

Отряд двигался по сумрачному лесу, усталые ноги сами выискивали дорогу, руки по очереди сжимали цевье помповика, гордо несущая окровавленную повязку голова пухла от разных мыслишек. Адреналиновый шторм давно отпустил, обессилив организм надолго, и лишь размеренное движение по лесу вернуло Дорохинским мышцам тонус. Поначалу они выли и кричали на все лады, напоминая о перегрузках, что пришлось им вытерпеть вчера, но затем тело разогрелось, недовольные вопли перешли в глухие несмолкающие стоны. Вдобавок рана над правым ухом опухла и дергала нервы в такт частому сердцебиению. Рану замотал на ходу сам — взял у Ирины остатки своей футболки, отрезал ножом воротник, из куска рукава свернул импровизированный тампон. Плеснул на него водки, неумело с последующим кашлем отхлебнул из горла сам. Морщась, приложил тампон к ране и прижал его растянутым от подбородка до макушки эластичным кольцом ворота. На какое-то время самопомощь отвлекла.

Мишка не считал себя паникером, в заядлых оптимистах также не числил. События последних дней в голове худо-бедно уложились, а вот ужасы последних часов совсем никак и нигде. Погибли Маша и Всеволод. Пусть совсем незнакомые люди, но все равно нелепая и окончательная гибель пугала до дрожи. Что и говорить — сам едва разминулся со смертью. Вражье копье пропороло жилет сбоку, в то же момент несостоявшийся убийца навалился сверху визжа и воняя, но затем сверху оказался Мишка с лопаткой… А ведь убил человека! Чего уж там, забил как животное. Один зверь убил другого, обезумев от страха, от того злобно, яростно, жестоко загрыз. Стыдно? Да хрен его знает. Не я его, так он меня. А потом кого из девчонок. А так Ира с Софьей остались живы, топают бодренько, красавы, че-то щебечут о своем, о женском. Может, Софья успокаивает подругу, а может, трофеем хвастает. Шум шагов и звон в ушах от усталости и вездесущих насекомых заглушал негромкую речь спутников.

Софья шла ровно, словно и не было за спиной рюкзака, а в руках арбалета. И ведь не растерялась же. Засадила двоим точно, Мишка сам видел, как после болты она вырезала трофейным засапожником, о чем и сказал Тиму. Зрелище это сил ему не прибавило. И ведь боролась девочка с собой, это обалделый Мишка явственно понял по лицу, но ведь резала, пусть и дохлых…

Арсений бледный, как говориться, в лице ни кровиночки, а Хан наоборот — вся морда в крови. Драл кого-то за шалашом, сукин ведь сын! А хозяин, ботаник блин, слабоват оказался. Чуть было Ирины своей ненаглядной не лишился, олух! С таких-то видов кого хочешь, вывернет наизнанку, сам Мишка расстался с завтраком, как и некоторые другие, не будем показывать пальцем, но уже после всех славных дел. Кто ж знал, что кровожадность Софьи не уступает ее груди? Разве не должно быть совсем наоборот, крупные сиси — символ материнства и уюта, но никак не … изуверства, что ли? Хозяйственностью это не назвать — самих болтов и боевых наконечников про запас Мишка прикупил в достатке. Амазонка, блин! Хорошо, что я арбалет купил, а не лук, а то, глядишь, прижгла бы себе правую грудь для более точной стрельбы и соответствия легендарным воительницам.

Рану пекло. Чем дальше шли, тем сильнее в Мишке нарастал протест. Куда идем? Зачем? С кем?! Закипала злость на этих так называемых «воинов Уральской республики», что впутали ребят в свою непонятную войну с туземцами. Выставили под расстрел, да устроили бойню, свели какие-то свои кровавые счеты… Почему не отдали оружие раньше? Не знали? Да все они знали! Не доверяли? Боялись, что мы друг друга перестреляем? Нарушим план гениальной засады? Сволочи. Непонятные, сцука, сволочи.

Веселый пикник продолжился чередой кровавых разборок по нарастающей и конца-края им пока что не предвиделось. Реликтовый лес не радовал, а пугал. Мишке мерещились монстры в кронах деревьев и дикари с отравленными стрелами на луках, с ножами в зубах, засевшие в густых кустах. Хотя логика и опыт недавних боевых действий подсказывали, что пускать стрелы из куста можно только навесом с весьма посредственной точностью. Нападавшие усеяли весь лагерь древними снарядами, одни палатки собрали по десятку стрел и дротиков, а у ребят лишь несколько касательных порезов. Ну и Севу отоварили так, что приходи кума любоваться… А Машу потом уже в рукопашной достали. Чем именно, Мишка не понял, но раны выглядели страшно. Женщина на войне это вообще страшно, а убитая — вдвойне и втройне. Нельзя женщин под молотки и в этом косяк старшины и его лесовиков. Ведь женщин могли бы уберечь. Могли?

Тим застал Дорохина в момент повторного пригубления водки и скорчил недовольное лицо. «Ну и насрать!», подумалось Мишке. «Идем незнамо куда, того и глядишь, такими темпами скоро все кончимся. И дробосралы не спасут ни разу».

На крик Климова Мишка резко пригнул голову и рванул вперед поближе к егерям. Поэтому он не увидел, как над перебинтованной шевелюрой пуля содрала кору векового гиганта, обнажив светлую влажную древесину. Камни и корни деревьев били в измученные ступни сквозь толстую подошву ботинок, сердце бухало в груди паровым молотом — вот она — водочка! Поэтому толчки стрел в рюкзак Мишка даже не ощутил.

В новом построении группе попаданцев достался арьергард. Видимо их, как наименее ценных в боевом отношении, решили подставить под первый удар, или наоборот, ожидали встречного боя и убрали подальше в тыл? Объяснять никто не стал. Тим, собрав лучшие силы маленького отряда вместе, возглавил свою часть колонны. Следом за ним шли Мишка и Арсений с Ханом, потом обе девушки, дальше Костян и Весло несли носилки с раненым Виктором. Замыкающим Гай поставил Климова.

Темп егеря задали несусветный. Измочаленные, покрытые свежими мозолями ноги ребят причиняли им при ходьбе дикую боль. У Ирины по щекам текли слезы, Сеня выглядел откровенно плохо. Мишка в полшепота матерился. Но никто не отставал, жить хотелось всем. Гибель еще час назад живых и полных сил товарищей гнетуще подействовала на всю группу, даже «быки» выглядели придавлено. И без того хреновое настроение «братков» усугубилось отказом выдать им оружие и навязанной им неприятной тяжелой работой.

Двигались без остановки почти пять часов — наручные хронометры в отличие от мобильников не отбирали. Под конец пути все настолько устали, что уже плохо соображали. По цепочке прошла тихая команда — подтянуться. Зачем, выяснилось через пару минут, когда группа выбралась на открытое пространство. И прямо впереди они увидели на берегу сверкающей синевой реки крутой, каменистый холм, на котором стояла деревянная, приземистая крепость. Над главной башней развевался неизвестный флаг.

— Не растягиваться. Быстрее. — Раздалась новая команда.

Егеря на самом деле прибавили, а вот земляне, обессиленные долгим маршем и тяжелым грузом за плечами, начали отставать. Им показалось, что все опасности позади, и торопиться уже незачем.

Тим обернулся, желая подбодрить девушек, и увидел знакомые фигуры врагов, мелькающие между деревьев. Одновременно раздался крик Климова, — «Стрелы!».

В следующую секунду залп накрыл ребят, точнее, только что оставленный за спиной подлесок. Попаданцы побежали. Но не все. Весло, уронив носилки, упал с пробитым горлом. Второй «браток», с паническим воем зажав пробитую руку, метнулся в ближайшие кусты. Носилки с раненым мгновенно ощетинились десятком стрел, не оставляя Виктору ни единого шанса на жизнь. Прочие отделались испугом и дырявым скарбом — рюкзаки надежно защитили их от оружия врага, а начатое в последний миг ускорение сбило прицел вражеским лучникам. Егеря, не пытались отстреливаться: серьезно опередив ребят, они мчались к воротам крепости.

Сержанта мучили дурные предчувствия. Едва группа вышла из леса на открытую местность, и оказались в каких-то парах сотен метров от крепости, как они буквально взвыли, заставляя непрерывно вертеть головой синхронно с изготовленным к бою ружьем. Не удивительно, что именно он первым увидел силуэты вражеских стрелков, сработало боковое зрение. Предупредив товарищей, Климов рывком ушел с линии огня и дважды выстрелил в сторону кустов, под прикрытием которых приближались лучники. Попасть он и не надеялся, но сбить им прицел — почему бы и нет?

Обернувшись, увидел два пронзенных стрелами тела и бросился догонять остальных — помогать с такими ранениями бессмысленно. Сил у него оставалось побольше, чем у других, поэтому через несколько секунд, он оказался в рядах основной группы. Все тяжело, надсадно дышали, с усилием переставляя усталые ноги, в попытке изобразить бег. Гаев на ходу оглянулся и тут же скомандовал.

— Всадники… — Вдох-выдох.

— По команде… — Вдох-выдох.

— Стреляем.

Тревожный посвист к тому времени стих, враг не хотел попасть в своих и прекратил засыпать беглецов стрелами.

— Стой!

Сергей обернулся и увидел трех верховых, галопом летящих на них, благо местность позволяла разогнать лошадок. Сержант оказался крайним справа и выбрал ближайшего к себе — левого всадника, вскидывающего короткий мушкет с раструбом на конце ствола. Климов выровнял мушку, задержал рвущееся из груди дыхание, и прицелился.

— Огонь!

Грянул залп и еще один. Все трое врагов уже почти настигнувшие ребят, рухнули в траву вместе с безумно заржавшими от смертной муки скакунами.

— Бегом! — Закричал Тим. — Быстрей!

Егеря уже успели скрыться за воротами и открыли стрельбу по опушке леса. Под этим свинцовым зонтиком группа вскарабкалась по насыпи и просочилась в калитку, спотыкаясь о высокий порог.

— Ваши все? — Прокричал в ухо Тиму черноволосый мужик в российском камуфляже и с нарезной «Сайгой».

Гаев обвел свое поредевшее воинство и утвердительно кивнул. Калитка захлопнулась. К встречающему мужчине подбежал совсем еще юный боец в солдатском «камке» и что-то доложил. «Похоже, мосинский карабин у парня, надо же, даже штык есть» — удивился старинному стволу Тим.

— Гаев, ко мне. — Голос старшины перекрывал пальбу.

Тиму хотелось только одного — лечь и не двигаться, он полностью исчерпал себя, внутри разливалась апатия, но голос старшины Бера вывел его из ступора. Он медленно поднялся, скинул уже неподъемный рюкзак и медленно подошел к командиру.

— Гаев, когда я приказываю, надо не хромать, а выполнять все бегом, ясно?

— Да.

— Как отвечаешь старшему!? — Бер, похоже, даже не запыхался.

— Так точно. — Все с той же унылой интонацией ответил Тим.

Бер секунду рассматривал его, но потом решил, временно закрыть тему воспитания и перешел к основным вопросам.

— Доложи, есть ли потери.

— Потери есть. Витек, раненый был, его застрелили на поле и оба «братка». — Тим забылся на секунду и тут же исправился. — Костян и Весло, наверняка погибли.

В эту секунду из леса донесся оглушительный вой, от которого холодом стянуло все мышцы Гая, а спину усеяла орда мурашек.

— Да, теперь точно обоих. Что из имущества потеряно? — Жестко продолжил Бер.

Вопрос возмутил Тима до глубины души, и только тотальная усталость, от которой даже внятно выговаривать слова было трудно, удержала от эмоционального срыва и обвинений старшины во всех грехах. И все же Тим не смог сразу ответить, комок встал в горле, горечь и обида сжали сердце в тоске по миру, в котором он кому-то был не безразличен и кем-то любим.

— Гаев, повторяю, что из вещей потеряно?

— Не много. — Пересилив себя, тихо ответил Тим, — Основное снаряжение удалось сохранить. Тем двоим я поручил тащить носилки и мы не стали их нагружать.

— Оружие никто из твоих не бросил? — Спросил Бер, осматривая хрипящую и жадно хватающую воздух пересохшими ртами кучу-малу у ворот.

— Нет, все с оружием… вышли, господин старшина.

— А вот почему ВЫ нас бросили и не помогли!? — Не сдержался Гаев и высказал старшине претензию.

Бер некоторое время молча смотрел на Тима тяжелым давящим взглядом, так что в итоге Гаеву даже стало стыдно за свои слова, но он одернул сам себя, «Нечего мне стыдиться!».

— Пока можете отдыхать, скоро вам определят место и покормят. Через два часа жду полный доклад. — И, не дождавшись реакции, добавил. — Как понял, Гаев?

— Так точно, через два часа доложить. — Эхом откликнулся Тим. — Разрешите идти?

— Иди.

Тим развернулся, и едва переставляя ноги, поплелся к лежащим все так же у ворот ребятам. Не успел он добраться, как к нему подошел подросток с еще одной «мосинкой» в руках. «Откуда они столько раритетов откопали?», — пробилась сквозь усталость нотка интереса. Тим остановился.

— Следуйте за мной, я провожу вас в казарму. — Четко изложил суть дела молодой боец.

— Ребята! — Попытался повысить громкость Гай, и сам поразился, как слабо прозвучал голос. Сразу из глубин души вырвалась злость на себя, которая заставила собраться. «Стыдно перед пацаном, размазня!». Откашлялся и снова повторил.

— Вставайте народ, нам выделяют место в казарме.

Сообщив новую вводную, дошел до своего рюкзака и даже хотел помочь Ирине донести ее собственный в порыве благородства. К счастью, его опередил поднявшийся с земли первым Климов — без лишних слов помог встать девушкам и сходу взвалил второй мешок себе на плечо. Софье вызвался помочь провожатый, он без особых усилий потащил ее поклажу, бодро шагая впереди и показывая дорогу.

«Вот и славно, а то я что-то раздухарился. Куда уж тебе второй-то тащить. Ты и со своим еле справляешься» — сформулировал про себя Гаев, последним уходя с площадки.

Казарму наполняли прохлада, полутьма и запах свойственный лишь старым каменным зданиям. Ребят встретила почерневшая от времени оружейная пирамида, но расставаться с оружием даже на минуту не хотелось никому. Все разбрелись по помещению между сбитых из толстых досок двухъярусных кроватей, без намеков на логику выбирая себе места. Прошмыгнувший в казарму первым Хан, мигом обежал все углы и закоулки, обнюхал их и с умным видом уселся возле одной из кроватей, обозначая, — я буду жить здесь. Его хозяину ничего не оставалось, как только подчиниться решению лайки, ведь собственных предпочтений у него пока не было. Тим, тоже выбрав себе место, остановился у одной из коек и с облегчением сбросил рюкзак.

— Обед через два часа. Пока устраивайтесь, раненых сказано к доктору, потом на помывку. Дежурный — до конца коридора и направо. — Паренек-провожатый махнул рукой в сторону входа в здание. — Вода и удобства на улице. — Кадет, а именно так Гаев воспринимал вооруженного мальчишку, дождался утвердительного кивка и сразу же ушел.

— Ребята, сначала ставим оружие на предохранитель! — Тимофей первым подал пример, отсоединив магазин и передернув затвор. Патрон из патронника выскочил и звонко покатился по полу. Пришлось наклониться и лезть под кровать, доставая его. Протер патрон и вщелкнул обратно в рожок.

Мишка возился со своим «Фабармом», пытаясь подцепить патрон лезвием складного ножа.

— Заклинило, блин. — Предваряя вопросы, пояснил он.

— Вот почему ты во втором залпе не поучаствовал! — Сдал Дорохина Климов. — Дай-ка!

— Спокойно, товарищ! — Михаил вздел руку с растопыренными пальцами в защитном жесте. — Сами с усами. Это у нас бывает. Патрон в магазин надо до щелчка вводить, а то потом при подаче один другой клинит. — Пояснил Мишка сержанту. К концу фразы нож справился с несвойственной ему задачей. Дорохин, передергивая цевье при открытом затворе, один за другим извлек из магазина семь патронов, утопил кнопицу предохранителя и положил помпу в головах.

— Все, пусть меня теперь доблестная армия Уральской республики защищает!

— Аха, и вся королевская конница. — Зачем-то добавила Софья.

Убедившись, что все разобрались с оружием, Тим озвучил следующую задачу.

— Ира, я понимаю, что ты очень устала, но надо немедленно обработать ноги всем, возможно, нам скоро опять идти. И вообще осмотри ребят, может какие-то раны есть еще… Сеня, помоги Ирине.

Последняя фраза вызвала в глазах Иволгина четкую вспышку благодарности, «Вот же, иногда и приказ мазать чужие ноги вазелином может вызвать бурю положительных эмоций, хммм», резюмировал про себя Тим.

Самому Гаеву повезло больше других. Еще когда готовились к выходу из лагеря, он снял новые, не обношенные ботинки и вернулся к своим кроссовкам, так что теперь наличие удобной, привычной обуви сыграло в его пользу. То есть мозолей появилось не мало, но сравнительно с тем, в каком состоянии оказались после двух дней усиленного марша ноги девушек и того же Сени, Тим легко отделался.

— Командир, дамам надо бы отгородить угол. — Предложил Климов.

— Это была моя фраза в этой пьесе, военный. — Мишка ощутил легкий укол ревности.

На глазах у всех Софья выбрала себе койку у окна, рядом присоседила Ирину. Не покровительственно, а так, закрепляя дружбу. Козырное местечко — уголок, чтоб никто не уволок. Светло и не душно. И принялась затем, не спеша разоблачаться, подарив ребятам бесплатное зрелище, которое даже сквозь смертельную усталость пробивали роскошные формы амазонки, выпирающие из-под футболки.

Девушка очень четко оценила застывшие взгляды собравшихся, и, решив их не слишком баловать, ограничилась только курткой, впрочем, этот совсем не романтичный предмет одежды она сняла так, что…

Вот только спальника у Софьи не имелось, и тут Мишка, прочувствовавший всю глубину и суть только что завершившегося зрелища, не растерялся и оказался на высоте — заботливо расстелил свой. В свете того, что Климов тоже не относился к числу счастливых обладателей спальника, конкуренция у Дорохина отсутствовала напрочь.

— Все равно он тебе уже как родной. Со вчера тобой пахнет.

Софья как прилежная воспитанница Смольного института изобразила книксен.

— Народ, надо проверить, что у нас с вещами. Все ли цело. Займемся этим прямо сейчас. — И опять Тимофей подал личный пример — принялся тасовать вещи из своего рюкзака. Итогом ревизии стал радостный факт — в целости сохранилось практически всё. Собственно ни одна стрела не пробила ткань его рюкзака, лишь пара наконечников увязла в коврике. Даже если и ударяли, то просто соскальзывали или отскакивали. Повреждения имущества остальных ребят тоже оказались незначительными: у Софьи мягкая свинцовая пуля пробила рюкзак и сплющилась о цельнометаллическую кружку-термос. Остальные рюкзаки отделались несколькими прорехами от стрел. Сами снаряды либо выпали, либо поломались, оставив попаданцам скудный набор сувениров.

У Тима мелькнула мысль, что рюкзаки спасли от обстрела, а тем двоим — даже в мыслях называть погибших злыми, унизительными словами больше не хотелось — не повезло. А их рюкзаки, оружие и вещи достались Софье и Климову.

Все обернулись на стук тяжелой горошины об пол. Вместе с горстью хвои и листьев Климов вытряс из куртки свинцовый комочек.

— Странно, куртка целая, сам целый… — Климов поднес жирно блестящий конус к глазам.

— Видимо, пуля «заблудилась».

— Видимо, тебе леший за шиворот плюнул. — Предположила Софья, но развивать тему очевидного — невероятного не стала, да и сержант промолчал.

Ребята копались в вещах как сонные мухи, то и дело, морщась от боли в ссадинах и натруженных мышцах. Общее настроение группы Тим оценил как значительно ниже средней паршивости. И с этим явно следовало что-то делать. Благо ничего изобретать не требуется, за Тима уже подумало местное начальство.

— Так, Миша, Сергей, обеспечьте отряд спальными принадлежностями — рекомендую обратиться к дежурному — и к доктору. Девочки на помывку идут первые.

Не дожидаясь пока Ира доберется до него, Гаев самостоятельно подлечился. Идти к врачу он пока не собирался, так что, дождавшись возвращения посвежевших после короткого и бодряще-прохладного душа девушек, пошел принять душ сам. Долго возиться под холодными струями было попросту невозможно, — «Блин, я не морж и не фанат чистоты, на фиг нам такую радость!». Доковыляв до своего спального места, прикинул, зевая, «часок поспать еще можно» — и с блаженным выражением лица вытянулся на жестких досках кровати. Уже засыпая, умудрился завести будильник, не надеясь на автопробуждение.

Снилось ему черти что. Ужасы. Варвары налетали подобно урагану и рвали Тимово тело на куски. Его волокли под вой и улюлюканье толпы по грязной, истоптанной и залитой темной кровью земле, потом привязали к столбу и стали бросать ножи и топоры, нанося страшные раны, в конце концов, набросав хвороста, подожгли. Тим во сне закричал от охватившего ноги жара. Выдержать это Гай уже не смог и проснулся. Ступни таки ощутимо жгло. Плохо соображая спросонья, он даже испугался реальности сна, но тут же окончательно пришел в себя.

В казарме царила тишина, только тихое сопение спящих и поскуливание Хана нарушали покой. «Видно псу тоже снится кошмар» — усмехнулся Гаев. Будить пока никого не стал. Мгновенье колебался, брать ли оружие с собой и все же ухватил автомат. Тихонько прошел к выходу и, приоткрыв скрипнувшую петлями дверь, выбрался в темный коридор.

Оттуда быстро добрался до двора. На улице его встретило яркое солнце, и Гай, выйдя из темноты, почти ослеп от его сияющих лучей, на мгновенье застыв. Потом ощупью двинулся вбок и присел на лавочку, стоящую у дверей. Припекало, круги в глазах постепенно исчезали. Тим, чтобы поскорее прийти в себя, склонил голову, взгляд его сам собой уперся в оружие, созерцание которого тут же захватило Гаева целиком.

А посмотреть было на что. Лежащему на его коленях агрегату лучше всего подходили эпитеты — совершенный и убийственно прекрасный. Сталь с глубоким подсиненным воронением матово поблескивала, тяжелый кожух, выполненного заедино со стволом, глушителя внушал уважение. Затвор ходит мягко, без лязга, почти бесшумно, а значит все «утыки» в оружии доводились вручную. Удобная пистолетная рукоять, буквально влипавшая в руку, была выполнена из очень твердой и одновременно «теплой» древесины. Предохранитель-переводчик огня, с правой стороны, флажковый, почти бесшумный, удобно ложащийся под большой палец.

Массивный лакированный приклад красивого темного дерева, завершал общую картину и доводил баланс оружия до идеала. Главное же — все детали были выполнены с необыкновенной тщательностью и продуманностью, так выглядят только очень дорогие «штучные» стволы, но никак не обычные армейские автоматы. «Это оружие профессионала, сделанное для него другим профессионалом в мире, где на этом не экономят», — сделал вывод Тим.

Наконец-то у него появилась возможность тщательно рассмотреть и прицельное приспособление оружия. Прежде Гай только целился через него, было не до осмотров. Оно состояло из массивной мушки и секторного прицела, установленных на кожухе глушителя, с маркировкой на лимбе от 25 до 250 метров с шагом в 25 метров. Сейчас прицел был выставлен на полсотни. Сразу взял себе на заметку, что прежде чем палить в белый свет как в копеечку, надо прикидывать расстояние до цели.

Патроны, как он помнил, отдаленно походили на ТТ-шные, но все же отличались и размером гильзы и формой пули. Тим собрался таки отстегнуть магазин и еще раз внимательно рассмотреть патроны, как его отвлек громкий «кхгм!», раздавшийся прямо над ухом, так что он даже вздрогнул. Повернув голову влево, откуда и донеслось предупредительное покашливание, обнаружил, сидящего рядом совершенно седого и до черноты загорелого человека лет шестидесяти-семидесяти с выразительным, «глубоким» лицом. И опять Тим попал впросак. Он, ничего не говоря, начал так же внимательно и заинтересованно, как и автомат, минуту назад, рассматривать внешность старика. А она заслуживала внимания.

Старик был одет в застиранную до полной потери оригинального зеленого цвета гимнастерку старого, послевоенного образца, короткие седые волосы старательно расчесаны на пробор. Лицо, изрезанное сеткой тонких морщин, белеющих как шрамы на темном от загара лице, спокойное и сосредоточенно-глубокое, без намеков на щетину и удивительно яркие, светло-синие глубоко посаженные глаза, в совокупности своей создавали ощущение силы и равновесия.

«Кто этот человек? Как он здесь оказался?», — до сих пор Гай видел в новом мире только молодежь, самым старшим был старшина Бер, но назвать Бера стариком или даже пожилым язык не поворачивался.

— Здравствуйте. — Чуть запинаясь, выговорил Тим. Старик ничего не сказал, продолжая молча рассматривать Гая в ответ. Теперь Тим почувствовал, насколько неловко ощущает себя человек, которого молча и бесцеремонно разглядывают.

— Я сразу не поздоровался и не представился. Меня зовут Тимофей Гаев, я с Земли, из России. Попал сюда, в новый мир, меньше недели назад.

— В Такару. — Тихо ответил дед.

— Что, простите? — Не понял Тим.

— Такара. — Так же тихо повторил старик. — Это наш мир.

— Эээ, понятно, значит вот как… Такара, красиво звучит! А Уральская республика, это где?

Дед промолчав, неопределенно махнул рукой куда-то на запад. Не дождавшись ответа, Тим решил задать еще один вопрос.

— А где здесь воду можно набрать?

Старик хмыкнул и указал рукой вправо, где четко виднелся колодец.

«Елки-палки, надо сначала смотреть, а потом дурацкие вопросы задавать» упрекнул сам себя Гаев. Поднявшись с лавки, вежливо поблагодарил и медленно пошел к колодцу. Ожидаемого «пожалуйста» он так и не услышал.

«Странный дед. Припадочный? Нет, не похоже… Либо очень себе на уме, либо давно живет в этой своей Такаре. Надо будет уточнить кто такой. Да что я говорю, тут все надо уточнять и все интересно, а главное, очень важно для выживания» — дальнейшие размышления были прерваны появлением нового объекта наблюдений и исследований — группой подростков, также направляющихся к колодцу.

Ребята в возрасте от тринадцати до шестнадцати примерно лет были одеты в армейский камуфляж, на головах — черные береты, из-под расстегнутых воротников курток видны полосы тельняшек. На плече у каждого оружие — или карабины мосинские, как у их провожатого, или «Сайги» гладкоствольные двенадцатого, а может и двадцатого, Тим вот так издали не смог определить, калибров. У всех разгрузки, на поясах патронташи, армейские ботинки-берцы на ногах. На рукавах черно-желтые эмблемы с волчьей головой. Короче, юные воины и никак иначе.

Шли ребята спокойно и без лишнего шума. У всех в руках пустые канистры — очень уж легко несли. До Гая донесся обрывистый гул подросткового баса — возможно команда — слов не разобрать. «Серьезные парни. По виду наши, земные, обычные пацаны из какого-нибудь молодежного военно-патриотического клуба. И тоже тут очутились?», — сам Гай таких ребят живьем еще не видел, так что формулировка его выглядела чуть странной, в чем он сам себе и признался. «За всю жизнь я встречал разве что кадетов, из нашего Омского кадетского, а тут… вот уж чего никак не ожидал. А стволы, как погляжу, у них все же двенадцатого калибра, серьезные».

Пока Тим предавался размышлениям, его ноги сами по себе замедлили шаг, и группа ребят первой успела добраться до колодца. Камуфлированные подростки по-деловому принялись черпать ведром воду и наполнять тару через специально прихваченную с собой широкую воронку. Но стоило Гаеву подойти вплотную, как бойцы сразу же дисциплинированно предложили ему уже полное ведро чистейшей воды вне очереди.

— Нет, не надо, вы первые пришли, я подожду.

Парни, как ни в чем не бывало, спокойно продолжили прерванное дело без лишних слов. Работали они слаженно и четко. Так что скоро загруженные и скособоченные от веса уже полных канистр они двинулись в обратном направлении. Гаю показалось странным, что ребята так неестественно молчаливы: все же подростки — им положено шуметь и интересоваться всем новым. А тут подходит человек, да еще и с автоматом серьезным, а они ноль внимания. Ни слова не сказали. Странно как-то. «Ладно, — подумал он, — Разберемся».

Попив воды и наполнив фляжку, внимательно осмотрел внутренний двор крепости. Окрестностей видно не было, но как он помнил, укрепление располагалось на вершине господствующего над всей округой холма. Массивный двойной бревенчатый тын не позволяли увидеть округу. Тим пообещал себе в свободную минутку с биноклем подняться на стену и детально исследовать округу. Двор же представлял собой почти идеальный квадрат, точнее ромб, один из углов которого упирался в надвратную башню, через ворота которой они и вбежали сегодня в крепость. Противоположную вершину ромба образовывал стык двух зданий, первые этажи были сложены из дикого камня, а вторые из бревен. В одном из них как раз и располагалась казарма, где сейчас мирно спали его товарищи. Кстати, колоритного старика на лавке уже не оказалось. Видимо, ушел куда-то по своим стариковским делам.

С уходом вооруженных подростков двор опустел. Над одной из труб вился дымок, намекая на приготовление вкуснотищи. Тиму от едва уловимого запаха дыма нестерпимо захотелось в баньку — смыть усталость и, как следует попариться. Недавний короткий душ не дал желательной расслабухи.

В этот момент тихо запиликал комм — пора собирать ребят, иначе не успеть к сроку, назначенному старшиной. Он торопливо заковылял обратно в казарму, уходить с солнышка не хотелось, но делать нечего — приказ есть приказ.

В дверях его встретил Дорохин с безумным блеском в глазах и уже профессионально забинтованной головой:

— Тим, если у тебя случиться депрессия, или ушиб головного мозга или вдруг какая нехорошая хворь одолеет, я тебя с таким Эскулапом познакомлю! Чудеса военно-полевой медицины! Мгновенное протрезвление методом перцовой клизмы!

— Да иди ты! — Весело отмахнулся Гаев, прерывая Мишкин словесный поток. — Все-таки тебе сделали лоботомию, мой юный незатейливый друг?

— Нет, убедил таки упыря, что мозгом не пользуюсь. Тем и спасся. Где тут сортир? — Мишка перетаптывался на пороге, всем своим видом давая понять, что его уже приперло. Тим освободил проход и Мишка бодрым аллюром умчался на поиски нужного места.

Остальные ребята еще спали, последовав примеру командира после банно-лечебных процедур. Тиму пришлось принудительно будить и поднимать всех на ноги одного за другим. Первым очнулся Климов. Пока он продирал глаза, Тим завершил свое черное дело — растолкал народ. Только все оделись-обулись, как в дверь постучали, на пороге возник все тот же паренек. Следом за ним в помещение проник вполне довольный жизнью Михаил.

— Старшина приказывает выходить на обед, я вас провожу.

— Хорошо, только сначала надо умыться всем. — Ответил Гай.

Группа нестройной толпой двинулась следом за пареньком. Тим с Мишкой шли последними.

— Миш, я тебе не говорил, что этот мир называется Такарой?

Дорохин отрицательно покачал головой — точнее великолепным пособием по десмургии — и сморщился от боли.

— Ну, вот теперь говорю.

— А откуда такая информация? — Критично поинтересовался Мишка.

— От одного деда странно-молчаливого, но вот про Такару он сказал.

— Что еще за дед? Ладно, понял, а что, не плохо, Такара. — Покатал Дорохин новое слово на языке. — Да, нормальное название, опа, мы ж теперь такарцы, а не земляне, так получается? Хе-хе.

— Боюсь, что такарцами нам еще только предстоит стать. — Задумчиво пробормотал Гаев и оказался прав.

С умыванием закончили быстро, время поджимало. Оказавшись в просторной столовой, уселись за указанный им стол. Двое дежурных приволокли сначала бидон с компотом, потом кастрюлю рыбного супа, не ухи, а именно супа.

А следом еще две кастрюли с настоящим вторым, неким подобием гуляша из жесткого, но вкусного мяса и довольно пресной, крупно нарезанной картошки. Все это горячее великолепие было как следует приправлено зеленым луком и еще какими-то травами. Но никаких других приправ в еде не ощущалось — соли чуть-чуть, на грани поварских приличий, а перец и лавровый лист отсутствовали вообще.

На столе не хватало только хлеба. Также на столах не было и соли с перцем, ребята решили, что в этих краях специи и соль — дефицит также как и мука.

— Не торопитесь с выводами, все совершенно не очевидно, а вот то, что нас кормят, просто шикарно, факт. — Тормознул общие размышления Дорохин.

Помимо них в столовой оказались и другие люди. В дальнем конце зала Мишка увидел егерей во главе с Бером, Полозу он даже кивнул, мол, приятного аппетита. Ближе к ним расположились подростки, всего человек двадцать-двадцать пять с ними вместе было и несколько взрослых, возможно наставников. За соседним столом сидели человек десять взрослых, по виду таких же попаданцев, как и сам Мишка.

«Вот только они явно не один отряд, так с бору по сосенке и каждый сам по себе» отметил для себя Дорохин, потягивая компот.

Когда рассаживались, Гаев прошел к столу, за которым расположились егеря, и что-то коротко сообщил старшине. Получив еще более краткий ответ, Тим вернулся за их стол.

— Чего ходил? — На правах старого друга задал вопрос Михаил.

— Бер на два часа назначал, а сейчас как раз два. Вот я ему и доложил, что вещи целы, повреждений нет, у людей сильно стерты ноги.

— А Бер чего ответил?

— Ничего, сказал, «хорошо» и все.

— И что дальше, как думаешь? — с показным равнодушием спросил Миха.

— Думаю, нас еще не раз будут подставлять, мы же мясо. Ценности в нас ноль. Не инженеры и не врачи, даже не крутые вояки, разве что Климов, как оружейник… Нет, и то вряд ли.

— А почему?

— Думаете, у них своих оружейников мало? Черта с два.

Тим достал фляжку и разлил всем по стаканам маленькие порции водки.

— Ладно, давайте помянем всех погибших, Машу, Севу, Виктора, и тех двоих тоже, что теперь… — Выпили, как и полагается не чокаясь.

Егеря ели молча и быстро, гражданские практически не общались. Даже стук ложек по металлическим и глиняным мискам звучал негромко. Атмосфера к поминкам располагала…

— А из нашей компании я одна осталась. — Вдруг начала Софья. — Поехали на пикник. Я не хотела, как чувствовала, но Маша позвала. Мы вроде как дружили… Буря нас по лесу раскидала. Из всех ребят только мы вчетвером собрались. А потом встретили этих… сволочей… Маша сразу обрадовались, еще бы два крепких мужика с оружием, чего теперь опасаться? Вот они и показали ей, какие они мужики. А пацанчиков наших они просто избили, а потом….

— Кто ж знал! Мы б тогда не церемонились у реки с этими двумя! — Закипел Мишка.

— А меня не тронули. — Жестко и холодно сказала Софья, поясняя самым трудным, почему никто так и не обмолвился о грязной истории: ни она сама, ни один из «защитников». — Виктор, Машина школьная любовь, сбежать хотел. Их и били — то одно название, больше пугали оружием… Я зарок дала — порезать их ночью, а вот как жизнь сложилась и… — Не договорив фразу, она замолчала, но картина произошедшего стала ясна.

За столом воцарилась тишина. О еде все забыли, сидели, молча уткнувшись взглядами в свои тарелки.

— Полегчало? — С ноткой издевки в голосе спросил Мишка: мол, ну и молчала бы дальше, а так вытащила на поминальный стол ворох чужого грязного белья.

— А ты как думаешь? — Парировала девушка без тени смущения. Мишкины интонации она интерпретировала правильно.

— Вот что. — Взял слово Гаев. — Никто из нас судить не имеет права. Ни тебя, ни мертвых.

Группа ответила молчанием. Все избегали взглядов друг-друга. Наверняка каждый в душе примерил ситуацию на себя и пожелал не озвучивать свое решение. О еде все забыли, сидели, молча уткнувшись взглядами в свои тарелки.

— Ребята погибли, но мы живы. И должны жить дальше. Ешьте. — Жестко приказал Тим.

Все медленно заработали ложками. Гаев ел, не ощущая вкуса, механически поднося еду ко рту. Только собрались подниматься, мимо прошли егеря. Старшина на ходу коротко скомандовал.

— Гаев, следуйте за мной.

Ничего не поделаешь, пришлось Тиму подниматься и идти следом за командиром группы УРовцев. на улице все также светило солнце, дул освежающе-прохладный ветерок, по ярко голубому небу в вышине скользили легкие белые облака, в целом — идиллия. А на душе у Гая, несмотря на плотный обед, царила серая хмарь.

— Вот что Гаев, у вас осталось шестеро бойцов, это не много. В крепости еще десять ваших сограждан, их привели раньше. Отберите из них четверых, чтобы получился десяток. Срок вам один час, после явитесь ко мне, доложите. Все ясно?

— Так точно.

— Выполняйте.

Ребята ждали Тима на выходе из столовой. Ждали с тревогой в глазах. Так что первым делом он их успокоил.

— Все нормально. Приказал из других попаданцев добрать людей до полной десятки, так что еще четверых предстоит найти.

— Пока компот недопили, нужно теплыми и сытыми брать. — Заметил Сеня.

— Верно. Вы, ребята, идите пока отдохните часок, а мы с Мишкой пообщаемся с согражданами, — скопировал Гай выражение Бера.

— Тим, кого брать будем? — Издали рассматривая кандидатов спросил Мишка.

— Не знаю, но лучше, пожалуй, помоложе ребят, хотя, кто знает? Ладно, не стоит тянуть, пойдем, присядем и поговорим с ними.

— Разрешите? — Друзья опустились на лавку, место им за столом освободили. Несколько человек начали подниматься, собираясь уйти, и Тиму пришлось их тормознуть.

— Я к вам по делу. Подождите, не расходитесь. Старшина Бер приказал мне набрать еще четверых человек в свою группу, надо сейчас решить, кто с нами.

— А что за группа, можно поинтересоваться? И как вас зовут, тоже не помешает услышать. — Заговорил первым самый, наверное, старший за столом человек, лет под шестьдесят, с аккуратной седой бородкой и очками, он напомнил Тиму его преподавателя философии в университете.

— Тимофей Гаев, Михаил Дорохин. Группа как группа, нас обнаружили егеря, привели сюда, если очень кратко, то все.

— Думаю, нам предстоит новый поход, так что брать нужно только тех, кто его выдержит, — вмешался Мишка.

— Тогда я вам точно не гожусь. — Заметил «препод» с излишней поспешностью.

— Да, возможно вы правы. — Гай внимательно оглядел всех собравшихся за столом, выделив пятерых, которых и наметил кандидатами, и, не затягивая, начал, обращаясь к первому из них, — как вас зовут?

— Простите, Ипатов Сергей Валерьевич, профессор Аграрной Академии. Теперь уже в прошлом профессор.

— А по какому направлению вы специализировались?

— Как вам сказать, я доктор биологических наук. Предметом моих изысканий были парнокопытные. То есть…

— Эээ, профессор, давайте об этом чуть попозже поговорим! Тема безусловно интересная, но сейчас надо решить, кто вольется в наши доблестные ряды. Пока ясно одно, нам дали оружие и поставили на довольствие. Значит, мы вроде как солдаты… Так, Тим?

— Верно. Целей и задач нашему подразделению пока еще не нарезали и довести их вам не могу, но…. Если вокруг стреляют, то лучше быть с оружием в руках, чем без него. Кто так же считает?

В глазах некоторой части аудитории промелькнуло согласие — им и выпала честь влиться в доблестные, по определению Дорохина, ряды отряда попаданцев.

Через двадцать минут импровизированный «кастинг» завершился. Отобранные кандидаты, получив указание подойти с вещами в казарму, где разместились ребята, ушли. Гаев и Мишка, выйдя на свежий воздух, постояли с минуту.

— Че то совсем силов нет, надо отдохнуть хоть сколько то. А то загонит нас этот старшина. — Высказал мысль Дорохин.

— Согласен. Пошли чуток полежим что ли. Спать все равно времени нет, скоро отчитываться к Беру идти. — Тим посмотрел на часы. — Через сорок минут.

Но отдохнуть не получилось: пришли новые люди со своими пожитками, пришлось всех знакомить и размещать. Начались разговоры, кто как сюда попал и что об этом всем думает — так что Тим так и не прилег. В казарму вошел Бер с еще одним егерем, прозвища которого Гай не знал и отдал приказ построиться. Приказ, отданный старшиной, все выполнили без обсуждения. Он прошел вдоль ряда людей и, повернувшись к Тиму, скомандовал.

— Гаев, за мной, остальные свободны.

На этот раз разговор со старшиной дал больше информации.

— Гаев, молодец, сработал четко и отобрал самых толковых. — Он сделал паузу, но Тим не зная, что отвечать, молча пожал плечами.

— Вы лучше скажите, зачем я это сделал и что нас ждет дальше?

— С сегодняшнего дня у вас начинается курс начальной боевой подготовки, руководить им буду лично. Через двадцать минут построишь свою группу вот здесь, ясно? — игнорируя высказывание Тима, сообщил командир егерей.

— Ясно. Только вы, старшина не ответили на мои вопросы. — Решил настоять на своем Гай.

Старшина тяжело посмотрел на него и все же ответил.

— Крепость окружена отрядами гедов из числа непримиримых. Нам всем предстоит осада, каждый воин на счету. Вашей группе будет дело по силам. Когда с этим покончим, продолжим спасательную операцию. Еще вопросы? — Тоном, исключающим любые вопросы, осведомился Бер.

— Вопросов больше не имею. — Четко откликнулся Гаев.

— Свободен.

«Какая операция? Помнится, старшина говорил, что они посланы на поиск и сбор попаданцев — вон как нас по здешним лесам разбросало. Неужели он всерьез не рассматривает осаждающих? Ребята в своей стихии, просто чудо, что мы до сих пор живы. Какими силами он намерен „покончить и продолжить“? Десятком своих и десятком моих? Военно-патриотические подростки, похоже, представляют собой вполне самостоятельный отряд, точнее гарнизон, не вполне подчиненный старшине. По крайней мере, за все время, что я провел возле Бера, ни разу не видел их командира…». Тим сам не заметил, как в мыслях о будущих судьбах отряда снова оказался в казарме, ребята все еще стояли у стены, видимо, ожидая его возвращения. На него сразу посыпались вопросы «Что, как, чего дальше?».

— Через двадцать минут. — Мельком глянул на часы, неумолимо отсчитывающие время, и поправился. — Стоп, уже через пятнадцать, построение и начинаем курс НВП. О том, что нас ждет в перспективе: разберемся с нападающими и продолжим операцию. — Буквально повторил слова Бера Гай. — Все. Собираться, времени мало.

И уже через десять минут началось их первое в Такаре обучение воинскому делу.

Уже вечером Тим с Мишкой решили пойти на северную стену и осмотреть окрестности в бинокль. Дежурила на этом участке Чайка, тонкая, изящная девушка-снайпер. Ребят она проигнорировала, а они в свою очередь не решились заговорить, тем более, им дали учить маленькую книжечку — устав караульной и гарнизонной службы, а там было ясно сказано, отвлекать часовых нельзя. Пристроившись в отдалении, они приступили к осмотру. Бинокль в наступающих сумерках работал идеально, недостаток освещения не мешал совершенно.

Потрясающая панорама раскрывалась перед друзьями: огромный, суровый и первозданный мир, на северо-востоке, там, откуда они пришли, алели в закатных лучах горы, непосредственно на севере бесконечно тянулись вековечные леса, ровным покровом укрывающие покатые холмы, на северо-западе картина оставалась неизменной, те же леса. Вся картина поражала своей силой и простором. Да, в таком мире еще можно совершать открытия и жить, пусть и остро, с постоянной опасностью и риском, зато по-своему.

— И все-таки природы здесь очень красивые! — Пару раз воскликнул Мишка, обозревая в бинокль окрестности. Тим хорошо знал друга и потому уловил в его голосе тоску по дому.

Вдалеке клубились дымы нескольких костров, ребята предположили, что там становище местных жителей, лагерь воинов не стал бы себя так четко обозначать. Дорохин перевел взгляд на поле, очищенное от деревьев, по которому они сегодня бежали. Тел уже не было видно.

— Тим, смотри, это же Костян! Черт бы его задрал, что он там делает?

— Что ты говоришь, дай сюда бинокль, — Потребовал Гай у друга.

— Держи! Вон — стоит, падла, рядом пара местных с копьями. Не иначе в поход за канабисом собрались! А мы его похоронили…

Только Тим успел навести окуляры на указанную Мишкой точку, как слева от него раздался выстрел. Чайка, услышав слова Дорохина, отреагировала мгновенно. Тим только успел заметить испуг на лице «братка» прежде чем тот исчез в лесу.

Друзья переглянулись, но вслух промах Чайки обсуждать не стали.

По дороге в казарму обсудили разные версии судьбы Костяна. Основная — тот попал в плен и теперь его хотят использовать против Крепости. Новость решили пока не озвучивать, пусть народ спокойно выспится, а завтра с утра и рассказать.

Казарма встретила тьмой и беспокойным дыханием спящих, так что Тим почти сразу скомандовал отбой.

Тим только начал смотреть свой первый сон, как чей-то тихий голос выдернул его из забытья.

— Гаев, подъём.

Тим открыл глаза и увидел в потёмках фигуру Полоза. «Что ему надо?» прошла по телу холодная мысль, ожидать от егерей чего-то хорошего ему и в голову не приходило, а вот так, посреди ночи… выведут, пулю в затылок закатают или того проще, ножом в сердце и в речку сбросят. Поминай, как звали раба Божия Тимофея.

— Вставай, одевайся, только тихо, своих не разбуди.

Гай начал быстро одеваться задавать вопросы сейчас явно не с руки. Сунул ноги в кроссовки и поднялся, затягивая пояс.

— Возьми аэстэ, зип и бэка.

— Что? — Тим, спросонья вообще разобравший только «возьми», растерянно посмотрел на Полоза.

— Автомат возьми и боеприпасы с магазинами запасными и коробочку с инструментами, она должна быть в рюкзаке. — С досадой на его «тупость» пояснил егерь.

— Ааа. — С облегчением протянул Гай, для него нашлись сразу две причины выдохнуть напряжение, первая, он понял, что от него хотят и вторая, раз с оружием, то вряд ли хотят убить или еще чего плохого сделать. — Сейчас.

Он быстро собрал все требуемое и, повинуясь безмолвной команде Полоза, двинул за ним из казармы.

В здании они не остались, а вышли на задний двор крепости. Здесь Тим ещё не бывал. Прямо перед ними обнаружилась некое подобие беседки с длинным дощатым столом и лавками вдоль него, на столе стояла лампа, такая же, как в детстве. Тим видел ее в деревне у бабушки — керосинка со стеклянной колбой сверху, огонь еле теплился, но Полоз сразу же раскрутил его на максимум, стало значительно светлей.

— Положи на стол автомат и всё остальное.

Тим немедленно повиновался, но все же перед тем, как опустить оружие на столешницу, он аккуратно придержал ствол, уложив совершенно бесшумно и мягко.

— Гаев, когда в последний раз чистил АСТ?

— Эээ, я сегодня чуток прошелся по стволу шомполом…

— Этого не достаточно. — Прервал его Полоз. — Раз в твои руки попал автомат Терека, то ты должен ухаживать за ним от и до. Я тебя этому научу. — Сказано это было жестко и безальтернативно, мнение Тима просто не принималось во внимание.

Теперь причина ночного вызова стала совершенно ясна, Тим искренне обрадовался, хотя и не сомневался, что причиной заботы является не он, а оружие.

— Молчи и слушай внимательно. Автомат специальный тактический, АСТ, калибр восемь на тридцать мм, снаряжается специальным патроном ПД-8, патрон дозвуковой восьмимиллиметровый. — Речь егеря звучала тихо и размеренно, создавалось впечатление, что он читает в невидимой Тиму книге. — Пуля тяжелая, начальная скорость 280 метров в секунду. Прицельная дальность до 250 метров. Магазины на 35 патронов. Переводчик совмещен с предохранителем, автомат может вести огонь очередями и одиночными. — Слова Полоза дублировались действиями. — Чтобы изготовить оружие к бою, надо вставить рожок в приемник до щелчка, затем перевести предохранитель в боевое положение, затем затвор отводится в заднее положение и отпускается, сопровождать его в возвратном движении не следует, это может привести к переклиниванию.

— Да, у меня такое уже было. — Вставил свое слово Тим.

— Знаю. — Спокойно ответил Полоз. — Я приказал тебе молчать. Сейчас я научу его разбирать и собирать, а также ухаживать за оружием, учти, только это может спасти твою жизнь.

Дальнейшее сильно смахивало на действия фокусника. Полоз ни разу не посмотрел на оружие, движения его были легки и даже воздушны, когда Тиму предложили самому попробовать, он поразился как уродливо и косоруко то, что он делает с автоматом. И дал себе слово, обязательно научиться обращаться с оружием не хуже, а то и лучше опытного егеря. Урок закончился только тогда, когда Тим смог самостоятельно разобрать, почистить и собрать автомат. Его учитель никак не отреагировал на успехи ученика.

— Занятие окончено, завтра в 23.00 жду тебя здесь же, продолжим обучение. — И замолчал, ожидая реакции Тима, который, спохватившись, ответил.

— Есть в 23.00 завтра быть здесь для занятия.

— Свободен, Гаев.

Тим молча кивнул и, развернувшись, зашагал в казарму. Голова кружилась от усталости, но на душе было почему-то светло.