Так себе некромант

Глава 2.

В Магории существовало три категории дорог.

Самыми удобными и комфортными по праву считались «главные тракты» – артерии, соединявшие все столицы агрумов. Для их создания маги огня плавили камень, а маги земли укладывали его сплошным, идеально ровным полотном.

Ко второй категории относилось большинство остальных дорог. Тех, что соединяли крупные города в разных парах одного агрума. Они абы как выравнивались и уплотнялись наемными магами земли.

Винсент ехал по дороге третьей категории. Обычная, стихийно накатанная колея с большим обилием колдобин и кочек.

Надо ли говорить, что Фарфетка никаких кочек не замечала и продолжала тащить телегу ровным, довольно резвым темпом. В результате Винсента постоянно подбрасывало вверх-вниз, словно мячик. Седалище любого другого человека могло понести серьезные увечья при таком способе перемещения. Но седалище Винса уже давно адаптировалось. Он ничего не замечал.

Да и как он мог? Ведь его разум лежал в лучшей гостинице ближайшего крупного города, обнимался с молоденькой барышней да потягивал вино из поместья Девенсон ува Ферпелис. Мысленно Винсент благополучно перепрыгнул как воплощение собственного плана, так и получение за него награды. Он уже её тратил.

Впрочем, понять его можно. Подобные дела он проделывал много-много раз, причем чаще все же удачно. Огрехи, конечно, случались, это да. Куда без них. Ведь ему помогал никто иной, как Эрл. Но сейчас Винсент был уверен в успехе как никогда. Ведь в этот раз даже разрыв не пришлось выдумывать.

Единственной сложностью оставалась татуировка мага на запястье. Точнее рисунок, изображавший татуировку мага. Вот уже пять кругов год, как некромантам вместо татуировок выписывали поощрение смертью. Да-да, именно поощрение. Каждый житель Магории верил, что, убивая некроманта, освобождает его разум от хватки Тьмы.

По мнению Винсента, так бред полный. Никакой хватки он не ощущал. Да и вообще сильно сомневался в существовании Тьмы или других богинь. То, что в мире существовали разрывы, еще ничего ему не доказывало.

Кстати, сам разрыв Винсент действительно собирался закрыть. Сразу после того, как селяне его увидят и оплатят процедуру. Винс не переживал, что разрыв завершится и оттуда кто-нибудь вылезет. Шансы на это были столь малы, что не требовали переживаний.

Широкая улыбка украшала мечтательное лицо прыгающего на козлах некроманта.

Доходное и к тому же крайне легкое дело. Что может быть лучше?

Телега завернула за поворот, и улыбка Винсента быстро угасла.

На самом входе в деревню стоял идол.

– Гниль и тлен! Нордины! Глупые! Тупые! Дикари! Нордины!

Идол-столб состоял из восьми небольших фигур. Каждая посвящалась одному из восьми богов, одного из восьми ярусов божественной иерархии.

– Нордины, могила их побери! – повторил Винс.

Только этого ему не хватало! Нордины. Слишком тупые и слишком упертые в своей тупости. И не гибкие. Вообще не гибкие. Никак не гибкие. Совершенно.

Убедить Нордина поменять что-либо в своем окружении – все равно что уговорить старое дерево перейти расти в другое место.

Подумать только, они не понимали, зачем платить патрульным магам за закрытие разрыва! Тупые, упертые… Нордины. Как можно считать, что если платишь ежемесячные подати, то платить магам уже не ненужно?

Дубины.

А эти их дома? В постройке применялось дерево, дерево и еще раз дерево. Даже цветом они были как старое дерево. Богатый дом отличался от бедного лишь размерами да обилием резьбы. По дереву, разумеется!

Винсенту довелось провести юность в одной из подобных построек. Не очень веселую юность, надо заметить… Возможно, поэтому он ненавидел такие дома всем сердцем.

Сейчас некроманта утешало то, что он находился в Игнарии, а не где-нибудь во Форстене, Скьолгудане или Мурихэме, где даже агрумены называли себя танами. И уж тем более не в Скёльдене, где Винс жил до бегства в Магорию.

Здешние нордины могли оказаться чуть более цивилизованными.

Возле первого же деревянного дома, за деревянным забором деревянного цвета, Винсент встретил возможность узнать дорогу. Мальчишку со свежим фингалом под глазом и лихой улыбкой. Именно такую улыбку можно увидеть на лицах, свободных от чрезмерного давления разума.

– Эй, ты, – на нординском окликнул Винс. – Где староста этой деревни?

– Не помню, мистер, – сказал мальчишка и протянул раскрытую ладошку.

Винс внимательно на неё посмотрел.

Знакомый жест. Универсальный. Его использовали самые отъявленные и ленивые пройдохи. Он и сам не единожды прибегал к подобному жесту.

Сопливый просил монет за информацию. По мнению Винсента, это равнялось безвозмездной подати. Никогда еще некромант не обременял себя безвозмездными податями и не собирался нарушать традиций.

Набрав побольше слюней, Винс плюнул в протянутую руку, но мальчишка успел отдернуть ее.

– Лопату тебе в сраку, мистер, а не старосту, – он показал неприличный жест и забежал во двор.

– Ах ты, тыква гнилая! – некромант аж задохнулся от возмущения. – Щас будешь себе двумя глазами дорогу подсвечивать!

Пришлось слезать с телеги.

А как по-другому? Его, уважаемого мага (пусть и не совсем законного, но кто об этом знает) оскорбляет какая-то сопля зеленая, непонятно что о себе возомнившая.

Винс кипел от возмущения. Но стоило войти во двор, как внутренний пар разом вышел. Ровно в то самое мгновение, когда взгляд некроманта остановился на хозяйке этого двора. Массивной женщине с острым колуном в руках.

– Здрасьте, – неуклюже улыбнулся Винс.

– Тебе чего здесь надо? – спросила женщина, лихо закинув топор на плечо.

– Он за мной гнался, мама, побить хотел, – запричитал сопляк из-за спины грозной дамы.

Разум Винсента не успевал так быстро переключаться за гормональным фоном владельца и все еще блуждал по полям праведной мести.

– Эээ, ааа, – промычал растерянный Винс под сердитым взглядом хозяйки и затем выдал универсальный шаблон. – Это… Это не я!

Дама нахмурилась.

Винсент поспешил исправить ситуацию:

– То есть… Это… Недоразумение. То есть не ваш сын недоразумение, что вы, хе-хе, конечно, нет… Вот это всё – недоразумение, – плохо соображая, он обвел рукой пространство вокруг, а затем побледнел. – То есть я не хочу сказать, что ваш двор – недоразумение… Я искал старосту, а тут он. А я там. И вот он тут. И я вот тут.

– Старосту? Это радужный дом, дальше по дороге. ЗДЕСЬ тебе чего надо? – голос женщины не то чтобы намекал на угрозу. Он из нее состоял.

Разум Винса, наконец, вернулся к хозяину и заработал в полную силу. Мысли потекли быстрой рекой, воды которой стремительно собрались в озеро плана, такого же глубокого и гениального, как он сам.

– Смотри! – Винс ткнул пальцем за спину женщине. – Попугай!

– Попу что?

Женщина интуитивно обернулась. За спиной ничего не было. Как, впрочем, и спереди. Незваного гостя и след простыл. Со стороны улицы раздался щелчок вожжей и скрип колес телеги.

Женщина пожала плечами и вернулась к работе.

Счастливый Винсент ехал дальше. На его лице снова сияла улыбка.

Найти радужный или попросту цветной дом в деревне нординов. Что может быть легче? Это как искать косу среди серпов.

Сначала Винс увидел зеленый забор. Издали. Сложно было его не заметить в ряду прочих цвета дерева. Затем за забором показался и сам дом. Нежно-голубого оттенка с ярко оранжевыми ставнями.

И ни одной божественной деревяшки у ворот.

Улыбка Винса стала шире.

– Мне сегодня определенно везет! – поделился он с Фарфеткой. – В таком доме не может жить Нордин. А ведь дом принадлежит старосте… Понимаешь, что это значит?

Если Фарфетка и слышала болтовню хозяина, то никак этого не проявила.

– Разумеется, не понимаешь, кобыла ты тухлая. Это значит, что староста не нордин! Скорее всего, коман. А это хорошо. Очень хорошо.

Да. Староста-коман определенно осознает все открывшиеся перспективы. Платить магам очень важно. Ведь это дополнительная запись в отчетах расходов. Запись, величина суммы, в которой ничем не регулируется.

У коновязи возле ворот стояли четыре лошади. Не самое лучшее соседство для Фарфетки, поэтому Винсент остановил кобылу чуть поодаль и полез в кузов за посохом – важным атрибутом антуража.

Шкряяяяб.

Отвратительный звук проник в сознание, сыграв на нервах мелодию отвращения.

Шкряяяб.

Звук повторился.

– Фарфетка! Гниль и тлен! Хватит слизывать краску с забора! Это не еда! – возмутился Винс.

Шкряяяяб.

Лошадь имела свою истину по поводу того, что еда, а что нет. И следовала исключительно ей. Шелушившаяся зеленая краска вполне в эту истину вписывалась.

Шкряяяб.

– Тупая кобыла, могила тебя побери! Впрочем, жри. Так хоть не уйдешь никуда.

Винсент пошел к калитке, ничуть не переживая за сохранность внешнего вида чужого имущества. Забор все равно требовал перекраски. Теперь хоть никому не придется обдирать эти зеленые хлопья.

Ульдин Родерик занимался любимым делом. Он считал. Счетные палочки так и мелькали между пухлых, влажных от напряжения пальцев. Важность расчетов не допускала возможности расслабиться ни на эрд.

Ульдин считал налоги.

Если точнее, то он считал, на сколько эти самые налоги должны вырасти, чтобы он смог передавать парису Стэнфилу новую сумму подати. Также расчеты осложняло одно желание, уже его собственное. Ульдин хотел увеличить количество работников по хозяйству с трех до пяти, что несло за собой увеличение оплаты… Как известно, личные желания в вопросах финансов всегда ведут к предельной сосредоточенности.

Которую в мгновение разрушил громкий стук в дверь.

– Богини создательницы, – вздрогнул Ульдин от неожиданности.

Он решил, что это вернулась мисс Диана, и медленно поднялся из-за рабочего стола. Требовалось встретить гостью, как полагается. Так же медленно он направился к входной двери.

Не то чтобы он не спешил… Ульдин просто физически не мог передвигаться быстро, будучи слишком для этого грузным. Каждый его шаг был шагом титана, поступком, достойным героя, ибо не каждый герой сможет вынести на своих двоих такой вес.

В общем, Ульдин шел медленно, но максимально возможно быстро. Он вообще любил все делать максимально возможно быстро. Ведь любое завершение дела знаменовало собой законный отдых. Жаль только, что его «максимально возможно быстро» – это крайне медленно. Но с этим он сделать ничего не мог.

Открыв, наконец, дверь, Ульдин увидел на пороге вовсе не Диану, а какого-то облезлого оборванца в поникшей шляпе. Натянутая мгновением ранее улыбка тут же спряталась за маску неприязни.

– Нищим не подаю, – хриплым голосом сказал Ульдин.

– И правильно. Нечего способствовать их нищете, – согласился Винсент. – Могу я войти?

– С чего бы это? – опешил Ульдин от подобной наглости.

– С того, что я спаситель этой деревни.

– Проповедник, что ли? Им тоже не подаю, – староста собирался закрыть дверь, но Винсент уперся в нее ногой.

– У тебя разрыв тут, на пороге дома! А ты меня гонишь?! – возмутился он.

– Какой разрыв? Иди проспись! – Староста толкнул Винсента, вынуждая убрать ногу, и попробовал закрыть дверь, но теперь в нее уперся посох.

И правда, важная вещь в антураже.

– Стандартный такой. Обычный разрыв! Могу тебя проводить! Показать! И тебе показать. И твоим друзьям, если надо… Понимаешь? Там, конечно, может быть опасно… Сам знаешь. Твари из армии Тьмы… И все такое. Но я, конечно же…

– Тебе не кажется, что это неудачная шутка? – голос Ульдина звучал сердито. Он очень не любил, когда его разыгрывают и уж тем более обманывают.

– Кажется. Именно поэтому я и не шучу. Разрыв там. Он есть, и я его видел. Да-да… Ты тоже можешь увидеть. И твои друзья. После чего я, как…

– Богини создательницы! Разрыв? Правда? И ты его видел? Ты уверен?

Винсент внутренне ухмыльнулся. Мысленная гора магусов будущего дохода дернулась и пришла в движение. Она росла ввысь, питаясь тем потрясением, что читалось на лице старосты.

– Разумеется, уверен. Как в себе. Кажется, я даже слышал подозрительные звуки недалеко от него. Но можешь быть спокойным, ведь я…

– Звуки? Что за звуки? – Ульдин быстро справился с первым потрясением и теперь плохо слушал Винса, обдумывая открывшиеся возможности.

– Ну как? Подозрительные такие звуки. Шкрябанье там… Или шипение. Еще вонь! Да. Вонь и звуки. Но боятся нечего. Я легко…

– Ты уверен, что тебе это не приснилось?

– Разумеется. Клянусь прахом моей любимой бабули. Но вам повезло…

– Так-так. Звуки. Вонь. Значит усилия. Значит затраты, – Ульдин окончательно утратил интерес к Винсенту, погрузившись в свои мысли. – Дополнительные – это хорошо. Непредвиденные – это хорошо.

– Вот именно об этом я хочу поговорить. Затраты. Понимаете? Дело в том, что я…

– Давай, заходи, – прервал его Ульдин. – Сейчас позову магов, расскажешь им, где видел разрыв, подпишешь мне одну бумажку и…

Ульдин замолчал и внимательно присмотрелся к Винсенту.

– Слушай, а ты вообще кто? Тебя как звать?

– Так я и пытаюсь сказать! Я тот, кто поможет тебе. Я спаситель. Я…

Именно в этот момент до разума Винсента дошел весь смысл произнесенных старостой слов.

– Магов? – уточнил он слегка севшим голосом.

– Магов, магов. Патруль. Как раз сегодня заехали. Представляешь, как повезло? Так ты кто есть то? Я что-то не помню тебя.

С громким мысленным «пф» предвкушаемый доход рассыпался на целый рой звенящих осколков. На смену им тут же прилетела орава панических мыслей. Да такая большая, что где-то на входе в голову создалась давка.

– Патруль? Эм… Джон. Меня зовут Джон, – Винс торопливо пятился назад, пряча левую руку поглубже в рукав, чтобы староста не заметил кольца татуировки мага. – Я… Я… Я… Я совершенно обычный нищий… Или проповедник… Нищий проповедник.

– Ты куда пошел то? Надо магам рассказать, где ты видел разрыв. Да бумажку подписать.

– Да я это… – ответил Винс, продолжая пятиться. – Я сейчас… У меня там… Лошадь… Стоит. Пойду проверю, чтобы не жрала… Никого.

Он уже почти дошел до выхода, но внезапно зад уперся во что-то мягкое. Точнее, в кого-то мягкого.

– Ааа, мисс Диана. Вы как раз вовремя. Это Джон. Он говорит, что совсем рядом видел Разрыв, – улыбка вскочила на лицо старосты так стремительно, что сам процесс ее появления нельзя было назвать процессом. Она просто возникла.

Винсент судорожно сглотнул и обернулся.

Сначала ему показалось, что горит забор. Но лишь на мгновение, заблуждение быстро прояснилось. Перед Винсентом стояла маленькая хрупкая девушка с густой огненно рыжей гривой кудрявых волос.

Некромант смотрел на нее и не видел ничего вокруг.

Барышня. Прекрасная. Как… Как сама Стихия. Хотя нет. Даже богине далеко до этой красоты… И глаза… Яркие, зеленые. Они словно горят. Пылают жизнью.

Это пламя захлестнуло Винсента и закружило в бешеном хороводе, навсегда забирая себе какую-то малую частичку его самого.

А какие у неё губы… Яркие, аппетитные… Шевелятся… Открываются, а там зубки. Чудные, белые, ровные зубки. Закрываются, мягко пружинят и снова открываются… А этот голос… Как звонкий колокольчик… А как от нее пахнет…

Винсент с наслаждением втянул воздух и зажмурил глаза.

Солнце… Лето… Ягодки… Цветочки…

ШЛЕП!

Увесистая пощечина привела Винсента в чувство.

– Соберись, боец. Не время для страха, – сказало чудное рыжее создание. – Ты должен показать, где именно ты видел разрыв. Мой долг – остановить вторжение армии Тьмы.

– Ааа? – переспросил Винсент, как никогда понимая Эрла.

– Во имя Стихии, боец! Открой свой разум её свету! Пусть он вытеснит из него страх Тьмы. Орден здесь. Орден защитит тебя. Это наш священный долг перед каждым жителем Магории. Покажи нам путь. Мы сметем воинство Тьмы и закроем разрыв.

– Ааа? – Винсент был слишком занят поиском самообладания, чтобы иметь возможность связанно мыслить.

– Мистер Родерик, будьте добры, пригласите сюда моих людей. Силы Тьмы не станут ждать, – величественно вещала красавица. – Мы должны исполнить свой долг прямо сейчас.

– Конечно-конечно, мисс Диана, – с готовностью согласился староста. – Сей же эрд позову.

Ужас ситуации пробил маленькую брешь в обороне Винса. Его пятки вдруг как-то не слишком уверенно стали стоять на земле. Следом появилось смутное подозрение, что что-то не так. А потом… Потом Винсент фразу за фразой осмыслил все слова, которые только что произнесла мисс Диана.

– ААА, – только и промычал он, пытаясь сдержать расширение глаз.

Она член ордена. Она маг. Эта чудная, прелестная, завораживающая, притягательная, манящая…

Маг!