Та ещё звезда для миротворца

Глава 20

– Вивьен!

– Ванесса!

Сёстры кинулись друг другу в объятья, как только студентов и преподавателей выпустили из каменного плена.

– Ну же, иди, – шепнул мне Платон и тихонько подтолкнул в сторону пещеры, – я прослежу, чтобы тебе никто не помешал.

И я пошла. По пологой тропинке поднялась в гору, добралась до маленького плато на краю ущелья – в нём опять ветер пел свою песню – и там увидела вход в пещеру. Он оказался тёмным, низким и узким – интересно, как ящер туда залезал? Я бесстрашно шагнула внутрь. Удивилась себе: ещё несколько дней назад скажи мне кто-то, что я вот так, по своей воле одна полезу в тёмную дыру – ни за что не поверила бы. А сейчас даже страха не испытывала. Дотронулась до стены рукой, и проход осветили белые точки. Про эту породу рассказывал Платон! Забыла, как их называл… как-то электро… Идти стало веселее. Проход расширялся и спускался ниже, пару раз вильнул в сторону, но нигде не разветвлялся, и вскоре я оказалась в пещере. В её центре действительно лежал скелет не слишком крупного динозавра, и больше ничего интересного не было.

Я задумалась. И что же мне делать? Просто стоять и ждать?

– Можешь сесть в медитативную позу и закрыть глаза, – прошелестело у меня в голове, и лёгкий ветерок пошевелил волосы. – Так тебе будет проще общаться.

Конечно же, я прислушалась к совету и опустилась на каменный пол пещеры. Приняла позу лотоса, закрыла глаза и сделала глубокий вдох.

Тут же всё изменилось! Моё внутреннее зрение воспроизвело огромный зрительный зал. Я стояла на сцене, а рядом Никита Иванович Раздолянский – мой преподаватель из театрального училища. Только, конечно, это был не он. Платон предупреждал, что веги являются в образе близких и знакомых. Выуживают из памяти человека, которому ты доверяешь, и общаются, приняв его облик.

– Мы благодарны тебе за помощь девочка, и рады, что ты есть. Приятно получать результат своих трудов, даже отложенный, – заговорил вегатвораг знакомым до боли в сердце голосом. Что удивительно, Никита Иванович тоже о себе говорил во множественном числе, так что даже фраза прозвучала привычно. – Способности тебе надо развивать. Ты сама знаешь, что любой талант требует огранки. Но мы в качестве награды поможем тебе стать сильнее и расскажем, что даёт твоя сила…

Вегатвораг внезапно оказался рядом и приложил ладонь к моему лбу. Я почувствовала, как по телу разливается тёплые волны.

– …Теперь, когда сконцентрируешься, сможешь видеть исходящую от всего живого энергию, сможешь научиться распознавать её положительный или отрицательный заряд. Ты сможешь влиять на неё по своему желанию. Сможешь лечить сломанных людей, просто выступая на сцене. А можешь заряжать энтузиазмом и вдохновлять армии на подвиги. Только запомни: кому много дано, с того много и спросится. Хорошо подумай, прежде чем пользоваться своей силой.

Мне стало очень-очень страшно.

– Мой голос работает, как у сирениумов?

– Приблизительно. Мы не можем дать человеку то, чего у него нет, но можем подтолкнуть к развитию имеющиеся способности. Всё, иди. Материнская планета сегодня радуется и благодарит всех за спасение. Не пропусти её щедрые подарки.

И всё. Я не только увидела, но и почувствовала, что снова в пещере одна. Открыла глаза и не узнала окружающее пространство. Белые вкрапления на стенах горели ярче, а прямо из каменного пола вырос куст с огромными круглыми листьями и гроздьями крупных оранжевых ягод. «Это угощение, бери», – появилась в моём сознании чёткая мысль, и я не стала отказываться. Сорвала лист, свернула его в кулёк и принялась складывать плоды Вегги. Очень хотелось хоть одну ягоду засунуть в рот, но я всё же пока не растеряла весь разум. У даурианцев есть анализаторы. Пусть сначала проверят. Вдруг планета решила нас угостить каким-нибудь своим природным галлюциногеном?

Я набрала два полных кулька и, прижав их к груди, поблагодарила планету.

Обратный путь показался короче. Я ведь его уже знала. Но когда вышла на плато, всё же удивилась. Вегга как будто нарядилась. Небо её раскрасили радуги, всё вокруг зацвело, включая «Карающий зло» – его тоже украсило крупными цветами.

А студенты опять разбили лагерь. Мне было видно, как народ суетится у костра, явно готовясь праздновать. Они остаются, что ли? И вот когда мне серьёзные разговоры с Платоном заводить?

Я поспешила присоединиться к всеобщему веселью.

Спускаться с горы было куда проще и радостнее, чем подниматься. Или это атмосфера Вегги таким образом работала – я не знаю, – но губы сами собой расплывались в улыбке. Да улыбались абсолютно все! Даже ист Бит и дар Раамн. Поэтому никто не обратил внимания на выражение моего лица, зато меня тут же подключили к работе.

– О, это что? Проверила? – спросил парнишка из студентов, кивая на мои свёртки.

– Угощение от планеты, но я не знаю, съедобное ли.

– А тогда давай их мне, я отнесу Лене, она как раз занята проверкой даров природы. Представляешь, в один момент как начало лезть из земли всё подряд, как начало цвести и плодоносить, у нас глаза разбежались!

Этого студента я вчера видела, но мы с ним не то что словом не перемолвились, а даже взглядами не обменялись. Зато сейчас он общался со мной, как с давней знакомой, а главное, меня это не коробило. Отмечала на краю сознания, что мы все какие-то странные, но, продолжая улыбаться, протянула парню ягоды.

– Ну как всё прошло? – спросил Платон, подкравшись сзади. – Хотя глупый вопрос. Можно догадаться по твоему лицу и состоянию планеты, что отлично.

Он тоже улыбался, да так открыто, что мне со страшной силой захотелось поделиться радостью, о которой узнала от вегатворага.

– Представляешь, я смогу развить свои способности! Смогу видеть любую энергию и управлять ею при помощи голоса. Почти как сирениумы. Только им для жизни необходимо поглощать живую энергию, а мне не надо. И тело у меня имеется!

Платон осмотрел меня с головы до ног, будто до этого не видел и кивнул.

– Ещё какое! – подтвердил.

– Так вот это даст мне возможность стать великой актрисой. Я смогу лечить души людей, когда им тяжело. Буду отодвигать негатив и нести позитив.

– Да. Ты права, Полина. Ты создана не для того, чтобы просиживать штаны на базе миротворцев, и даже не для редких спасательных операций, в которых могут потребоваться твои уникальные способности. Ты создана радовать всех людей. Я это понимаю, но мне всё равно грустно, что вынужден тебя отпустить. И что не дотягиваю до твоей величины, тоже немного расстраивает.

Я от души рассмеялась.

– Не говори глупости! Я недавно точно так же думала о тебе! Каждый человек велик и уникален по-своему. Главное – эту уникальность обнаружить и развить.

И как-то после этого разговора мне стало совсем на душе легко. Немного грустно, но это была светлая грусть. «Твоё вернётся!» – стучало молоточком на краю сознания, и я решила, что сегодня последний шанс моему понять, что оно моё. Чтобы оно точно не перепутало и вернулось.

Я подхватила Платона под руку и повела к столу, на котором всё вырастали и вырастали новые тарелки с уже проверенными подарками Вегги.

Я помню, что любила в детстве книгу про греческих богов, так те там постоянно питались божественной амброзией. Я так тогда хотела узнать её вкус! Донимала родителей, даже в кафе-мороженое как-то к продавщице с этим вопросом пристала. Так вот сейчас я, наконец, узнала, что такое пища богов. Уверена, это была именно она, потому что ничего вкуснее быть не может. А ещё я подозревала, что плоды Вегги раскрываются для каждого с той стороны, с какой их жаждут ощутить вкусовые рецепторы конкретного человека. Ну и настроение.

Пусть Лена ничего веселящего в них не нашла, но по лагерю буквально растеклась эйфория. Наверняка это из-за угощения.

К вечеру прилетела стая больших пёстрых птиц и запела настоящие песни. Без слов, но с мелодиями. Не щебет какой-то, а целые музыкальные произведения с разным темпом. Незаметно для себя мы все оказались на ногах и закачались, задвигались им в такт по поляне. Все! Ист Бит с улыбкой кружил студенток и Лену, дар Ли Ванессу, дар Раамн с женой вообще показывали высший пилотаж, будто ежедневно тренировались. Ну и мы с Платоном не ударили в грязь лицом. Этот день на Вегге и эту необычную дискотеку никто никогда в жизни не забудет, я уверена.

Мы с главой миротворцев кружились по краю поляны в странном вальсе: никакого расстояния между телами, напряжённых рук и спин. Платон задевал губами мои волосы, когда шептал:

– Не хочу тебя отпускать, но ты ведь как те птицы: в неволе петь не сможешь.

И я с ним не спорила, потому что он всё правильно про меня понял, но из-за подарков Вегги я даже не грустила. Я восхищалась Платоном: его мудростью и умением идти против своих желаний. А в ответ спрашивала:

– Но ведь ты что-нибудь придумаешь?

– Определённо.

А когда совсем стемнело, мы целовались. И это было так прекрасно, так волшебно, что даже на следующий день, когда я проснулась в космосе на «Карающем зло» по пути на Энгин-24, я не слишком сильно впала в депрессию. Потому что в груди жила надежда: Платон точно не забудет такие поцелуи, а значит, правда что-то придумает. Он сможет.