СССР. Книга 5. Сюита среднесовкового периода

Глава 15

Интерлюдия. День побега Никлая Петрова (он же рядовой Васин) с места проведения спасательных работ.

— И где, скажи пожалуйста, носит этого чёртового мальчишку⁈ — С негодованием воскликнула Вика. После чего, в сердцах щёлкнула тумблером электропианино, выключила инструмент. А затем с подозрением взглянула на попытавшуюся спрятаться за стойкой микрофона солистку Вокально-Инструментального Ансамля «Локация карьер», и грозно свела брови. — Верунчик, может, ты знаешь?

— Н-нет, Виктория Ивановна, — запинаясь, отрицательно помотала головой, сразу же заробевшая Вера. — Я его с самых соревнований не видела.

Вообще-то, отношения в музыкальном коллективе были приятельскими, и очень даже тёплыми. Какой-то особой «субординации» или, не дай Бог, проявлений «дедовщины» в любой, даже в мало-мальски заметной форме, не было и в помине. И, несмотря на весьма существенную разницу в возрасте, между «старшим» и «младшим» поколением, все обращались друг к другу по именам.

А «социальный статус» нивелировался тем, что все зантмались одним, общим и любимым, делом. К тому же, душа коллектива, а так же автор всех, исполняемых ансамблем песен, без всяких двусмысленностей и экивоков явно был сторонником «равноправия».

Разумеется, никаких «подводных течений», договорённостей и, тем паче, «разборок» по поводу «гнобления» Викой или Сергеем «малолеток», не было. Так же, как и использование молодёжи «на побегушках».

Просто Коля, с самого начала их совместных репетиций, поставил дело так, что в коллективе сразу, буквально с первых минут совместной деятельности, установились ровные и дружеские отношения. И, своим личным примером, указывал на единственно возможную линию поведения.

Не задирая нос и не выпячивая собственную значимость или же, какую-то особую «звёзднось».

Но, сегодня, в связи с пропажей и, как следствие, неявкой на ответственный прогон программы, солиста и главного «движителя» группы, в пустующем зале царило какое-то тяжёлое и, грозящее обернуться скандалом, напряжение. Которое заставило нервничать и, оттого метать «громы и молнии» клавишницу и слегка оробеть, бывшую девушкой, в общем-то тихой и скромной, Веру.

— Ч-чёрт! — В сердцах выругалась Вика. Опять, хотя возможно и к месту, помянув неугодного Богу персонажа. И, приложив кончики пальцев к вискам, простонала. — И что же теперь делать, скажите пожалуйста?

— Да в чём, собственно дело, Виктория Ивановна? — С лёгким недоумением вступил в беседу ритм гитарист и второй солист группы Вадим. — И, желая успокоить Вику, высказал предположение. — Ну, может загулял парень? Дело молодое, с каждым, рано или поздно случается…

И, сам того не подозревая, только добавил масла в, едва начавший разгораться огонь. Одной, с точки зрения Вадима, совсем невинной фразой, превращая едва тлеющую искорку в бушующее пламя. Правда, на этот раз в душе юной и молоденькой солистки.

Всё ещё не желавшей признаться самой себе но, всё-таки в глубине души подозревающей, что она, по-прежнему, отчаянно, безнадёжно и безответно, влюблена в лидера группы.

И, как и все юные девы, Вера не могла поверить в холодность и равнодушие избранника. А потому изо всех сил занималась самообманом и пыталась смотреть на мир сквозь розовые очки.

Но мимоходом, да ещё бездушно и при всех, ляпнутая фраза этого, ничего не понимающего, чёрствого, словно заплесневевший сухарь и тупого, как валенок, Вадима, окончательно выбила страдающую девушку из колеи. И, не в силах сдержать нахлынувшие слёзы но, в то же время не желая быть посмешищем и темой для обсуждений, Вера спрыгнула со сцены и рванула в сторону женского туалета.

— Что это с ней? — Недоумённо заозирался на, до сих пор молчавших товарищей, упоровший косяк гитарист.

— Дурак ты, Стасевич! — Вставая из-за барабанов, вдруг заявила, молчавшая до сих пор Оксана. И, направляясь вслед за шмыгавшей носом Верой, тоже двинулась в сторону выхода.

— Да. Мужики в этих вопросах никогда умными не были. — Довольно громко и, с явно прозвучавшим в голосе осуждением, припечатала Вика. А потом, пытаясь замять тему и изменить вектор этого, тяжёлого и, в общем и целом, могущего завести куда-то не туда разговора, информировала. — Нами заинтересовались «там». — Подняв глаза к висящим над сценой софитам, многозначительно заявила она. — И следующее выступление планируется на юбилее у главнокомандующего Уральским военным округом. Где, между прочим, будет вся партийная верхушка. Не говоря уже о представителях армии и больших милицейских чинах.

— Фью-у-уть! — Присвистнул от неожиданности, начавший внезапно робеть Вадим.

Который, в отличие от работавшей одним из художественных редакторов на Свердловском телевидении Вики, был простым тружеником. Всю сознательную жизнь проведшим за баранкой такси, и потому, свято исповедовавшим старый, как мир и очень помогавший спокойно жить, принцип. Гласящий, что нужно держаться «подальше от начальства и, соотаетственно, "поближе к кухне».

Тут Вика, уловив на лице Вадима слегка презрительную гримасу, вдруг взъярилась.

— И нечего тут морду кривить! — В запале воскликнула она. — Мы, между прочим, только благодаря помощи Петра Васильевича остались… — Тут Вика опомнилась и, поняв, что просто так склонять фамилию Чернобрового* (*Начальник уральского военного округа. «СССР», книга четвёртая, глава седьмая), не стоит.

А ведь лишь благодаря вмешательству Петра Васильевича удалось отбояриться от захватнических инсинуаций этой наглой троицы. Состоящей из Кацнельсона, Вешникова и Бронштейна* («СССР», книга четвёртая, глава шестая). Желающей, словно наглые, и охочие до чужих успехов пиявки, присосаться к их коллективу.

А потом долго и с наслаждение пить кровь и выдаивать финансы. Оставляя музыкантам убогую «ставку за концерт» и кладя львиную долю прибыли в собственные карманы.

Правда, Вере, Оксане и Вадиму об этом знать было вовсе не обязательно. И не потому, что Вика была какой-то особенной интриганкой. Просто… эти, в чём-то наивные и, живущие словно в параллельном измерении люди, были абсолютно не приспособлены к той, изнаночной, где-то подленькой а, порой и представляющей вполне серьёзную опасность, стороне жизни.

В общем, «меньше знаешь — крепче спишь».

Да и, в конце-концов, какая ребятам разница, где дёргать струны и проявлять свои вокальные данные? Дело артистов — красоваться перед публикой. А она, невольно взявшая на себя обязанности администратора, постарается оградить «молодёжь» от всей подковёрной возни. Оставив им только непосредственно творческие функции.

Бесспорно, придётся посвятить в подоплёку разговора Колю. Хотя и не очень хочется, Однако, будучи женщиной, не только красивой и талантливой, но и умной, Вика прекрасно понимала, что, единственного в ансамбле поэта и композитора, «играть в тёмную» не получится.

Но, даже для проведения этой обыкновенной, по сути, беседы надо сначала найти, так не вовремя куда-то запропастившегося, несносного мальчишку!

Который, ни с того ни сего, вдруг ударился в загул! И, наплевав на все договорённости, не явился на репетицию. Хотя, за «дни отпуска» мог бы успеть уладить все, настоящие и надуманные, проблемы. И, не подставлять друзей своим безответственным и, переходящим всякие границы, безалаберным поведением.

— Всем привет! — Бодро и радостно поздоровался с коллегами поднимающийся на сцену Сергей. И, склонив голову и изобразив голосом смущение, попросил прощения. — Извиняюсь за опоздание.

Обращаясь главным образом к Вадиму, на плечи которого выпало вытаскивать из подсобного помещения, и расставлять аппаратуру.

— С вас обоих пиво! — Не преминул воспользоваться ситуацией ушлый таксист. И, конкретно обозначая количество должников, не поленился персонализировать попавших в «финансовую кабалу» «залётчиков» и перечислил их поимённо. — С тебя, Серёга и с нашего малолетнего гения!

— Кстати, а где остальные? — Вешая на плечи бас-гитару и проверяя настройку, «блямкнув по струнам», удивлённо стал озираться художественный руководитель ансамбля.

— Верунчик в туалете хныкает. — Принялся «сдавать всех как стеклотару» гитарист, Оксанка, как думаю, сопли ей вытирает. А Колян, так вообще хрен знает где шароёбится!

— Чёр-те что! — Спародировав, недовольно хмурящую брови супругу, в сердцах высказался Сергей. А потом, сняв с плеч, так и не сыгравшую не единой ноты бас-гитару, прислонил её к колонке и взглянул на Вику. — Что делать будем?

— В том-то и вопрос! — Гневно и, при этомна очень повышенных тонах, воскликнула клавишница. — И, если пропуск сегодняшней репетиции, в общем-то ерунда, то, что завтра нам — кровь из носу! — нужно выступить на юбилее Чернобрового! А это уже не шуточки!

— Да-а! — Только и смог вымолвить огорошенный внезапно свалившимися новостями Сергей.

Ведь, в отличии от всех остальных, он был человеком, ииеющим прямое и непосредственное отношенте к армии. Носил капитанские погоны и, плюс ко всему, являлся дирижёром, базирующегося в Свердловском Доме Офицеров, духового оркестра. Где все музыканты имели, пусть и не высокие, но всё-таки воинские звания, и служили по контракту.

А так как их, недавно сознанный и успевший так громко заявить о себе ансамбль, на все сто процентов зависел от ДОФа, то не выступить на мероприятии подобного уровня было смерти подобно. К тому же, в памяти была свежа яростная «битва». В ходе которой их пытались «отжать» у армии и «переподчинить», желающей погреть свои потные ручонки, жидомасонской троице.

И, хотя один из горкомовских чинуш, член Свердловского городского комитета партии Игорь Владимирович Вешников носил исконно русские имя и фамилию, Сергей, в глубине души и абсолютно без зазрения совести, безапелляционно отнёс его к представителям богоизбранного народа.

— Домой и на работу звонила? — Тут же уточнил у жены Сергей.

— Конечно! — Мгновенно отреагировала она. И, подробно описывая сложившуюся ситуацию, пояснила. — Ни на квартире, ни в отделе, его нет. Причём! — Тут Вика недобро сверкнула очами. — Этот… м-м-му-у… м-м-молодой человек, записался в прогульщики и, как понимаю, забив на службу болт, кинулся во все тяжкие!

— Хреново! — Только и смог выдавить из себя Сергей. И, немного подумав, обратился ко второму солисту. — Вот что, Стас… Вы, наверное, погоняйте с девочками что-нибудь под гитару. А мы с Викторией Ивановной съездим к нашему герою домой. — И, безо всякой надежды на благополучный исход поисков, вздохнул. — Может, всё-таки, застанем.

— Опять мне одному колонки таскать! — Сразу уловив суть и, чисто по пролетарски «зря в корень», принялся бухтеть Вадим.

А Сергей, дабы не напрягать, и без того, грозившую обернуться ссорой, непростую ситуацию, вытащил из кармана «трояк» и вложил в руку, радостно при этом заулыбавшегося, Вадима.

— Помню-помню! С меня пиво!*

(*Бутылка пива в те годы стоила, насколько помнит автор, тридцать семь копеек. А значит, на три рубля можно было купить восемь бутылок, то есть четыре литра, этого, благословенного напитка. Ну или, чуть меньше любимой большинством мужчин «амброзии» и целую кучу, тоже стоившей сущие гроши, качественной и натуральной, закуски).

— Вот, это другое дело! — Не скрывая довольства и пряча «честно заработанные» в карман, воскликнул припаханный мужчина. И, по всей видимости, сразу охладев к репетиции, напутствовал. — Езжайте. И, надеюсь, с нашим юным гением всё в полном порядке!

(Кстати Вадим, работая таксистом, очень даже «не бедствовал». Но, согласитесь, совсем не ожидаемые и внезапно, словно снег на голову свалившиеся деньги — это всегда приятно).

И, даже не пытаясь «сделать вид», что они с девчёнками будут сто-то там играть, ритм гитарист принялся таскать в аппаратуру обратно в каморку.

Тем временем, в женском туалете Свердловского Дома Офицеров, Оксана пыталась утешить горько плачущую Веру.

— Он меня не лю-у-уби-и-ит! — Навзрыд голосила, расстроенная брошенной Вадимом фразой, солистка ансамбля. — А ещё эта-а-а! Овца-а-а московская-а-а!

— Все мужики козлы. — Философски заметила, несмотря на более младший возраст, бывшая намного крупнее Веры, барабанщица. — И, практично оценивая сложившуюся ситуацию, посоветовала. — Наплюй. К тому же, ты теперь не просто студентка медицинского института. Мы ведь, хочешь ты того или не хочешь — звёзды! — И, видя, как сквозь слёзы ехидно заулыбалась подруга, заверила. — Да-да! Между прочим, самые, что ни на есть настоящие! И, загибая пальцы, принялась перечислять. — Вот посуди… Телевидение нас снимало! Раз! Народу, вон сколько на концерте было! Два! А то, что завтра перед такими людьми выступать будем, это вообще… очень и очень круто! К тому же, в армии до фига красивых и стройных молодых офицеров! Которые, в отличие от нашего безалаберного Коленьки, по достоинству оценят такую милую и талантливую девушку, как ты!

— Думаешь? — Перестав хныкать, принялась вытирать слёзы Вера.

— Зуб даю! — Нахватавшаяся в своём «рокерском прошлом» подобных выражений, заверила барабанщица. И, подводя «царевну несмеяну» к умывальнику и включая кран, скомандовала. — Так что, давай! В темпе наводи красоту и пошли обратно к ребятам.

Однако, выйдя в коридор, обе увидели покидающих зал Сергея и Вику.

Так что, слегка недоумевая, обе девушки поспешно двинули к ним. И набравшись смелости, Вера спросила.

— А вы куда?

— Едем искать нашего малолетнего гения! — Язвительно прошипела Вика.

И, желающая «всё выяснить до конца» и лично присутствовать при обнаружении пропажи, Вера тут же умоляюще произнесла.

— А можно с вами? — И, видя что, не очень довольная набивающейся в компанию девушкой, Вика уже начала открывать рот для отказа, схватила её мужа за руку. — Сергей Петрович, ну пожалуйста!

На что тот, занятый своими мыслями, только кивнул.

А, «сбитая на взлёте» и потому ну сумевшая «стравить пар» Вика, бросила в пространство непонятную для обеих красавиц, адресованную супругу фразу.

— И нечего тут деньгами разбрасываться!

— Ну, во-первых, полтора рубая я стребую с Кольки. — Пожал плечами «транжира». — Да и, к тому же, иногда для того, чтобы сохранить хорошие и дружеские отношения в коллективе, приходится чем-то жертвовать.

На что Вика лишь плотно поджала губы. И вся, отправляющаяся на поиски «пропажи» троица, начала спускаться по широкой мраморной лестнице.

А барабанщица, грустно вздохнув, отправилась помогать Вадиму и таскать, так и не задействованную сегодня, аппаратуру.

— Викеньтьич, что делать будем? — Почесав затылок, обеспокоенно спросил у майора, Василий. — Колька — без базара! — парень нормальный. Но бесконечно прикрывать его мы не сможем…

— Что делать, что делать… — Отстучав пальцами дробь по столешнице, пробурчал непосредственный начальник «непутёвого младшего лейтенанта», Позняков. И, снова пододвинув к себе телефон, ещё раз набрал номер квартиры, в которой жил их младший коллега. А, через минуту, прослушав серию длинных гудков и положив трубку обратно, сказал. — Давай-ка, прежде чем к начальству с докладом идти, сгоняем к нему домой! Написать рапорт, сам знаешь, дело не хитрое. А пацану по шапке достанется, по самое «не могу»…

— Мировой ты мужик, Викеньтьич! — Заулыбавшись, похвалил майора Василий. И, спрятав лежащие перед ним бумаги в сейф, повернул ключ и шутливо вытянулся по стойке смирно. — Я готов, товарищ майор! Помчали?

— Как сбежал? — Вылупился на, прячущего глаза начальника Следственного Изолятора, сдавший в «камеру хранения» подозреваемого в массовом убийстве «ментёнка», «вокодав» из КГБ. И, схватив упустившего «добычу» вертухая за грудки, рыкнул — Ты что, бля меня за дурака держишь⁈

— Отъебись! Самому тошно! — Лёгким ударом избавившись от захвата, пробурчал опростоволосившийся служака. И, глядя куда-то в пространство, поинтересовался. — Ты где вобще этого ухаря взял? Я ведь его к профессиональным «ломщикам» в «пресс-хату» засунул. А он… Спеленал их, словно сосунков. После вырубил охрану! И — главное! — никем не замеченный, сумел выскользнуть за ворота тюрьмы!

— Где взял, там уже нету! — Злобно бросил, так подставившему его приятелю, КГБист. И, процедив сквозь зубы, — должен будешь, — запрыгнул на водительское сиденье служебной «Волги» и рванул с места.

— Ушёл? — И без того прекрасно всё слышавший напарник, своим вопросом лишь подлил масла в огонь. И, словно желая, в дополнение, насыпать соли на рану, хмыкнул. — И что теперь?

— Ну, в общаге его искать бесполезно. — Принялся перечислять варианты КГБист. К тому же, как мы знаем, он там и не ночевал ни разу. Этот его ансамбль… Хрен знает… Может, у кого-нибудь из них и отсиживается. Ну или же прячет кто-то из отдела.

— Ну, это вряд ли… — Чуть ли не засмеялся Гэ-Бэшник. — Я бы, в любом случае, к тебе за помощью не попёрся!

— Умеешь ты… в дружелюбие! — Покосился на коллегу «гэбист». — И, платя той же монетой, оскалился. — Впрочем, я бы тебе тоже в таком вопросе не доверился.

— Значит, заныкался у кого-то из своих лабухов! — Уверенно резюмировал собеседник. И, развивая мысль, уточнил. — К тому же, половина у них бабы! А это такие существа… жалостливые и сердобольные…

— И что мы, хоть про кого-нибудь из них знаем? — Задал риторический вопрос тот, кто сидел за рулём. — И сам же себе ответил. — Ровным счётом ни-че-го. А, значит, двигаем к ДОфу. А там, в любом случае, что-то, про кого-то, да выясним!

И, спустя очень непродолжительное время, ведомственная чёрная «Волга» остановилась возле крыльца Свердловского Дома Офицеров.

А оба, уже собиравшихся покинут машину сотрудника КГБ с удивлением увидели, что аж трое из тех, по чьи души они прибыли, спускаются по ступенькам и усаживаются в машину руководителя этого доморощённой шайки-лейки, Сергея Петровича Синельникова.

— Тормознуть? — Привычно нащупывая в нагрудном кармане пиджака «корочки», лениво поинтересовался ехавший на пассажирском сидении «горлохват».

— Да не. Погоди. — Придержал коллегу водитель. И, подождав, пока автомобиль с интересующими их лицами тронулся, закончил. — Давай, пока прокатимся. Посмотрим, понаблюдаем. Глядишь, они сами нас на этого хитровыебанного субчика выведут!