Сын Одина

Глава 5

# Глава 5. Последний поход человека

Три дня Виктор ехал на север по пустынной дороге, углубляясь в земли, где давно не ступала нога обычного человека. Пейзаж менялся с каждым часом пути — живые леса сменялись чахлыми рощами, затем болотами, а теперь простиралась безжизненная равнина, усеянная черными камнями и костями неизвестных существ.

Воздух здесь был иным — тяжелым, холодным, пропитанным запахом тления и чего-то древнего, враждебного жизни. Обычный человек в таких местах долго не протянул бы, но Виктор чувствовал себя странно спокойно. Будто это мертвое место откликалось чему-то в его изменившейся душе.

Конь под ним нервничал, косил глазами по сторонам, храпел и фыркал. Животные всегда первыми чувствовали присутствие нечисти.

— Тихо, Серый, — успокоил Виктор коня, похлопав его по шее. — Здесь нет ничего, что могло бы нам навредить.

Он не лгал. После встречи с Одином Виктор ощущал себя частью этого мертвого мира. Опасности, которые подстерегали здесь обычных смертных, его почти не касались.

К полудню дорога привела его к развалинам древнего поселения. Когда-то здесь стоял город — об этом говорили обломки каменных стен, заросшие мхом фундаменты домов, остатки центральной площади. Но жизнь покинула это место давно, оставив лишь тени и эхо прошлого.

Виктор спешился у развалин храма в центре города. Массивные каменные колонны еще стояли, поддерживая частично сохранившуюся крышу. На стенах виднелись руны — не те, что использовали люди, а более древние, вырезанные задолго до прихода северных племен.

— Интересное место, — пробормотал он, изучая надписи.

Вдруг из-за колонны донеслось рычание. Низкое, гортанное, полное звериной злобы. Виктор обернулся и увидел их.

Волки. Но не обычные — эти были крупнее лошадей, с глазами, светящимися красным огнем, и клыками длиной в кинжал. Оборотни или что-то еще худшее. Их было около дюжины, и они медленно окружали его.

— Ну что ж, — сказал он, выхватывая Кровопийцу, — проверим новые возможности.

Меч засиял холодным светом, руны на клинке ожили, заплясали огненными змейками. Волки-оборотни почувствовали опасность и зарычали громче, но не отступили.

Первый бросился на Виктора с фланга, второй — спереди. Раньше ему пришлось бы думать о тактике, выбирать, кого атаковать первым. Теперь его тело двигалось само.

Виктор исчез из поля зрения волков и появился между ними. Кровопийца прочертила в воздухе серебряную дугу, и первый оборотень рухнул на землю, разрубленный пополам. Второй даже не успел понять, что происходит — клинок пронзил его сердце с хирургической точностью.

Остальная стая заметалась, не понимая, как противник может двигаться так быстро. Виктор методично уничтожал их одного за другим. Никакой ярости, никакого азарта — только холодная эффективность.

За пять минут все было кончено. Двенадцать туш лежали среди развалин, кровь пропитывала древние камни. Виктор стоял посреди бойни, не запыхавшись, без единой царапины.

И не чувствовал абсолютно ничего.

Раньше такая победа наполнила бы его радостью, гордостью, удовлетворением. Теперь это было просто решенной задачей. Препятствие устранено, путь свободен.

— Что со мной происходит? — тихо спросил он у пустых развалин.

Ответа не последовало. Только ветер завыл между колоннами, поднимая пыль веков.

***

Виктор провел ночь в развалинах храма, разложив костер среди древних колонн. Сон не шел — впрочем, он и не особенно нуждался в отдыхе. Одно из изменений, принесенных проклятием.

Сидя у огня, он размышлял о произошедшем бое. Скорость его движений была нечеловеческой, сила — разрушительной, точность — абсолютной. Но главное — полное отсутствие эмоций в процессе убийства.

Раньше каждый бой был для него живым, страстным действием. Он чувствовал каждый удар, наслаждался мастерством, переживал за исход схватки. Теперь же сражение стало похоже на работу ремесленника — точной, эффективной, но совершенно механической.

— Проклятие Одина, — прошептал он в огонь. — Каждая победа пожирает мою душу. Но как это происходит?

Пламя плясало в очаге, но ответов не давало.

Под утро он увидел видение.

Из огня поднялась призрачная фигура — древний воин в изъеденных временем доспехах. Лицо его было изможденным, глаза — полными печали.

— Ты слышишь меня, живой? — спросил призрак голосом, похожим на шепот ветра.

— Слышу, — ответил Виктор, не удивившись явлению. После всего, что с ним произошло, мало что могло его удивить.

— Я — Харальд Бесстрашный, некогда великий воин этих земель. Пал в бою с троллями пятьсот лет назад.

— Почему являешься мне?

— Потому что узнаю в тебе родственную душу, — ответил дух. — Ты тоже обречен на вечную битву. Тоже платишь за силу частицами своего человеческого сердца.

Виктор наклонился вперед:

— Ты знаешь о моем проклятии?

— Знаю. Таких, как мы, немного, но мы есть. Воины, получившие от богов силу ценой души. Стражи границ между мирами.

— Стражи?

Харальд кивнул:

— Ты думаешь, твоя сила предназначена для славы? Для личного возвышения? Нет, живой. Один готовит тебя к войне с тьмой, которая старше самих богов.

— Какой тьмой?

— Древние твари, что спят в глубинах земли и моря. Порождения хаоса, что рвутся в наш мир. Демоны из иных измерений. Против них бессильны обычные люди, мало что могут даже боги. Нужны такие, как ты — бессмертные воины, чьи души превратились в оружие.

Виктор переварил эту информацию:

— И что будет со мной в итоге?

— То же, что со мной, — печально ответил призрак. — Ты будешь сражаться, пока не останется ничего человеческого. Станешь чистым инструментом божественной воли. И тогда... тогда, возможно, обретешь покой.

— Это неизбежно?

— Каждая капля пролитой тобой крови приближает тебя к этому. Каждая победа — шаг в бездну. Но помни — ты спасаешь мир, теряя себя.

Призрак начал растворяться в рассветном свете:

— Иди на север, к Ледяным Вратам. Там тебя ждет первое настоящее испытание.

— Постой! — окликнул Виктор. — Как остановить процесс? Как сохранить человечность?

Но дух уже исчез, оставив лишь эхо последних слов:

— Нельзя остановить. Можно только... выбрать, ради чего умереть...

***

Виктор покинул развалины с первыми лучами солнца. Слова призрака засели в голове, заставляя размышлять о будущем. Неужели он обречен стать бездушным орудием? Неужели нет способа сохранить хотя бы частичку того, кем он был?

Дорога вела все дальше на север, в земли, где зима царила круглый год. Снег хрустел под копытами коня, воздух становился все холоднее. Но Виктор не чувствовал холода — еще одно изменение, принесенное проклятием.

К полудню он достиг края огромного болота. Черная вода простиралась до горизонта, кое-где из нее торчали мертвые деревья. Туман клубился над поверхностью, скрывая опасности в своих складках.

Тропа вела прямо в болото, петляя между трясинами и островками относительно твердой земли. Другого пути не было — или нужно было возвращаться назад.

— Вперед, Серый, — сказал Виктор коню. — Хуже уже не будет.

Он ошибался.

Едва они углубились в болото на сотню шагов, как из воды поднялись призрачные фигуры. Утопленники — души тех, кто погиб в трясине. Их было множество, и все они смотрели на живого с голодом в мертвых глазах.

— Живой... — прошелестело хором из десятков ртов. — Дай нам жизнь... дай нам тепло...

Они потянулись к Виктору костлявыми руками, пытаясь коснуться его, высосать жизненную силу. Конь заржал от ужаса и встал на дыбы.

— Прочь! — крикнул Виктор, взмахнув мечом.

Кровопийца прорезала воздух, оставляя за собой светящийся след. Там, где клинок коснулся призраков, они рассеивались как дым. Но их было слишком много.

Виктор спрыгнул с коня и встал спиной к животному, защищая его от атак. Мертвецы наседали со всех сторон, их ледяные пальцы почти касались его кожи.

И тут он почувствовал нечто новое.

Сила, дремавшая в его крови, проснулась. Божественная энергия разлилась по телу, заставив руны на мече вспыхнуть ярким пламенем. Виктор взмахнул Кровопийцей, и волна света разошлась во все стороны.

Призраки завыли и отпрянули, обожженные божественной энергией. Некоторые рассеялись окончательно, другие отступили в глубину болота.

— Интересно, — пробормотал Виктор, изучая светящийся меч. — Значит, проклятие дает не только физические способности.

Он понял, что Один наделил его силой, способной противостоять любым проявлениям тьмы. Но цена за каждое использование этой силы была такой же — частичка человеческой души.

Пересечение болота заняло весь день. Виктор отбивался от различных тварей — болотных огней, пытавшихся сбить с пути, гигантских пиявок, водяных духов. Каждое столкновение требовало применения божественной силы, и с каждым разом он чувствовал, как что-то внутри него умирает.

К вечеру он выбрался на твердую землю, но уже не был тем же человеком, что утром. Эмоциональная пустота в груди расширилась, поглотив еще немного того, что делало его живым.

***

Следующие дни принесли новые испытания. Виктор сражался с троллем в горной пещере — существом размером с дом, чья каменная кожа отражала обычное оружие. Битва длилась часами, пока он не нашел единственную уязвимую точку — глаз, ведущий к мозгу.

Затем была встреча с ледяным драконом — молодой особью, но все же чудовищной. Дракон атаковал с воздуха, обрушивая на Виктора потоки леденящего дыхания. Пришлось заманить его в узкое ущелье, где крылья не давали преимущества.

Каждая победа доставалась ценой частицы души. Виктор чувствовал, как постепенно превращается в то, чем хотел его видеть Один — в совершенное орудие войны, лишенное сомнений и слабостей.

На седьмой день странствий он достиг места, которое искал, сам того не зная.

Посреди заснеженной равнины стояла одинокая хижина. Дым поднимался из трубы, свет мерцал в окнах. Признаки жизни в этом мертвом краю казались невероятными.

Виктор подъехал к хижине и спешился. Дверь открылась прежде, чем он успел постучать.

На пороге стоял старик в темной мантии. Лицо его было изрезано морщинами, но глаза сохраняли ясность молодости. В руке он держал посох, увенчанный черепом неизвестного существа.

— Виктор, сын Эйнара, — произнес старик. — Наконец-то ты пришел.

— Откуда ты знаешь мое имя?

— Я — Магнус Темный, и я изучаю природу смерти и бессмертия уже три столетия. Твое проклятие видно мне как пламя в ночи.

Старик отступил, приглашая войти:

— Входи. У нас есть о чем поговорить.

Внутри хижины было тепло и уютно. Стены увешаны книгами и свитками, на полках стояли различные артефакты и алхимические принадлежности. В очаге потрескивал огонь.

— Садись, — предложил Магнус, указывая на кресло у камина. — Расскажи мне о своих ощущениях. Что происходит с тобой после каждой битвы?

Виктор опустился в кресло и задумался:

— Я становлюсь сильнее, быстрее, выносливее. Но при этом... пустею внутри. Радость уходит, грусть тоже. Остается только холодная эффективность.

— Именно, — кивнул колдун. — Один наложил на тебя особое проклятие. Ты не просто получил бессмертие — ты стал превращаться в божественное орудие.

— Что это означает?

Магнус подошел к полке и взял древний том:

— Боги не всемогущи, как думают люди. Есть силы старше их, твари из времен хаоса, против которых даже асы бессильны. Для борьбы с ними нужны особые воины — лишенные сомнений, страхов, человеческих слабостей.

Он раскрыл книгу на странице с рунами:

— Проклятие Одина постепенно выжигает из тебя все человеческое, оставляя только совершенного убийцу. С каждой победой ты теряешь кусочек души, но взамен получаешь силу.

— Можно ли остановить процесс?

— Нет, — покачал головой Магнус. — Но можно замедлить. И можно выбрать, как именно он завершится.

Колдун протянул Виктору небольшой амулет — костяное кольцо, покрытое рунами:

— Этот талисман поможет тебе сохранить остатки человечности чуть дольше. Но помни — он лишь замедляет неизбежное.

— А взамен?

— Взамен ты окажешь мне услугу, — сказал Магнус. — Убьешь моего учителя.

— Твоего учителя?

— Архелия Бессмертного. Некогда великий маг, ныне — лич. Он обитает в Башне Костей, в трех днях пути отсюда. Я учился у него магии, но он избрал путь нежити. Теперь он угрожает живым.

Виктор взял амулет. Костяное кольцо было холодным на ощупь, руны слабо светились в полумраке.

— Почему ты сам не убьешь его?

— Потому что я его создал, — грустно ответил Магнус. — Я научил его ритуалу превращения в лича. Это моя вина, и я не могу поднять руку на свое творение. Но ты — можешь.

Виктор надел кольцо на палец. Сразу же почувствовал, как холод в груди немного отступил, а мир стал чуть ярче.

— Хорошо, — сказал он. — Я убью твоего лича.

***

Башня Костей возвышалась среди мертвой равнины как памятник безумию. Она была построена из человеческих черепов и костей, скрепленных черной магией. Вокруг нее простиралось поле смерти — выжженная земля, где не росло ничего живого.

Виктор остановил коня в миле от башни. Дальше Серый не пошел бы — животные инстинктивно боялись этого места.

— Подожди меня здесь, — сказал он коню. — Если через день не вернусь — иди домой.

Конь фыркнул, словно понимая, и остался ждать.

Виктор направился к башне пешком. С каждым шагом воздух становился холоднее, тяжелее. Магия смерти висела здесь как туман, затрудняя дыхание и мутя разум.

У подножия башни его встретила армия нежити. Скелеты с мечами и копьями, зомби в истлевших доспехах, призраки с горящими глазами. Сотни мертвецов, поднятых волей лича.

— Живой не пройдет, — прозвучал хор мертвых голосов. — Архелий Бессмертный не принимает гостей.

— Передайте ему, — ответил Виктор, выхватывая Кровопийцу, — что пришел тот, кто освободит его от проклятия нежити.

Нежить зашевелилась, но не отступила. Виктор вздохнул — видимо, переговоры не вариант.

Он сорвался с места с нечеловеческой скоростью. Кровопийца засияла божественным светом, сжигая мертвую плоть при каждом прикосновении. Виктор врезался в ряды нежити как молния, разбрасывая скелеты и рассеивая призраков.

Но их было слишком много. На место каждого уничтоженного мертвеца тут же вставал новый. Виктор понял — в лобовой атаке он просто потратит силы впустую.

Он отступил, давая нежити окружить себя, а затем взмахнул мечом, вкладывая в удар всю божественную мощь. Волна света разошлась во все стороны, испепеляя мертвецов в радиусе сотни шагов.

Путь к башне был свободен, но Виктор почувствовал, как амулет Магнуса потеплел на пальце — еще один кусочек души ушел в плату за силу.

Внутри башни царил полумрак. Стены из черепов слабо светились, отбрасывая причудливые тени. Винтовая лестница вела наверх, к покоям лича.

Виктор поднимался медленно, готовясь к ловушкам. И они не заставили себя ждать — стены выстреливали отравленными дротиками, пол проваливался под ногами, с потолка капала кислота. Но божественная защита оберегала его от большинства опасностей.

На верхнем этаже его ждал Архелий Бессмертный.

Некогда это был человек — об этом говорили очертания фигуры под мантией. Но теперь от человека ничего не осталось. Под капюшоном светились красные угли глаз, костлявые руки держали посох из черного металла. Вокруг лича парили свитки с заклинаниями и магические артефакты.

— Так, — прозвучал голос, похожий на шелест пергамента, — Магнус прислал убийцу. Интересно. Он все еще надеется искупить свою вину?

— Я пришел освободить тебя, — ответил Виктор.

— Освободить? — Лич засмеялся — звук получился ужасающий. — Я свободен как никогда! Смерть не властна надо мной, время не старит меня, боль не мучает!

— Но жизнь тоже не радует тебя, — заметил Виктор.

— Жизнь? — Архелий наклонил голову. — А что такое жизнь? Мимолетная вспышка между двумя вечностями небытия? Я выбрал вечность сознательно.

Виктор поднял меч:

— И выбрал неправильно.

— Посмотрим, — лич взмахнул посохом.

Заклинание смерти обрушилось на Виктора черной волной. Обычный человек мгновенно превратился бы в горстку пыли. Но божественная защита выдержала удар, хотя амулет на пальце задымился.

Виктор рванулся вперед, но лич исчез, появившись в другом конце комнаты. Следующее заклинание призвало дюжину теневых клинков, атакующих со всех сторон.

Кровопийца засвистела в воздухе, отбивая магические удары. Но лич был опытным противником — он не давал Виктору сблизиться, атакуя на расстоянии.

— Ты силен, воин, — признал Архелий, уклоняясь от очередного броска. — Но магия древнее твоего меча!

Он призвал армию скелетов прямо в комнате. Костяные воины окружили Виктора, не давая ему маневрировать.

Виктор понял — в этой битве нужна хитрость, а не только сила.

Он притворился, что сосредотачивается на скелетах, но на самом деле искал филактерию — магический предмет, в котором лич хранил свою душу. Без уничтожения филактерии убить нежить было невозможно.

Взгляд упал на черный кристалл, висящий на цепи у лича. Слишком очевидно, но другого варианта не было.

Виктор разогнал скелетов ударом божественной силы и рванулся к Архелию. Лич попытался отступить, но было поздно — Кровопийца пронзила кристалл.

Филактерия взорвалась ослепительным светом. Архелий завыл, его тело начало рассыпаться.

— Нет! — крикнул он. — Я не хочу умирать! Я боюсь небытия!

— Небытия нет, — сказал Виктор, нанося последний удар. — Есть только переход в другое состояние.

Лич рассыпался в прах, а его крик эхом пронесся по башне. Через мгновение вся конструкция начала рушиться — магия, скреплявшая кости, исчезла.

Виктор выбрался из башни за секунды до полного обрушения. Тысячи костей разлетелись во все стороны, а на их месте осталась лишь груда праха.

Но главное — Виктор не почувствовал ни малейшего удовлетворения от победы. Уничтожение лича было просто выполненной задачей, ничем не отличающейся от рубки дров или починки оружия.

Амулет Магнуса треснул и рассыпался в прах. Еще один большой кусок души был принесен в жертву силе.

***

Дорога назад к хижине колдуна заняла два дня. Виктор ехал молча, размышляя о произошедшем. Битва с личем показала ему, что он становится идеальным орудием убийства — бесчувственным, эффективным, неумолимым.

Магнус ждал его на пороге хижины:

— Архелий мертв?

— Да, — ответил Виктор. — Твой ученик освобожден от проклятия нежити.

— Спасибо, — колдун кивнул. — Я чувствовал, как его связь с жизнью оборвалась. Теперь он может обрести покой.

— А что со мной? — спросил Виктор. — Амулет разрушился.

— Он выполнил свою функцию, — ответил Магнус. — Дал тебе время понять природу твоего проклятия. Теперь ты знаешь, что тебя ждет.

Виктор слез с коня:

— Значит, процесс необратим?

— Процесс — да. Но финал ты можешь выбрать сам, — колдун жестом пригласил его войти. — Можешь сдаться проклятию, стать бездушным орудием Одина. Можешь попытаться сохранить остатки человечности, ограничив использование силы. Или...

— Или?

— Можешь найти достойную цель, ради которой стоит пожертвовать душой окончательно.

Они сели у камина. Магнус налил в кубки какой-то дымящийся напиток.

— Расскажи мне про древние угрозы, — попросил Виктор. — Призрак воина говорил о тварях, что спят в глубинах.

— Ах, ты встретил Харальда, — усмехнулся колдун. — Да, он прав. Есть силы старше богов, порождения первозданного хаоса. Один знает о них и готовит защиту.

Магнус встал и подошел к полке с древними свитками:

— Юрмунганд-младший — один из отпрысков Мирового Змея — спит под северными горами уже тысячу лет. Ледяная Ведьма заточена в глубинах Белого моря. Железный Дракон дремлет в недрах земли, там, где бьют горячие источники. Все они когда-нибудь проснутся.

— И тогда?

— Тогда нужны будут воины, способные их остановить. Не обычные люди — они бессильны против таких тварей. Не боги — у них свои ограничения. Нужны существа, подобные тебе — бессмертные, безжалостные, готовые на любую жертву ради победы.

Виктор отпил из кубка. Напиток обжигал горло, но согревал изнутри — одно из немногих ощущений, которые еще доставляли ему удовольствие.

— Значит, мое предназначение — стать стражем?

— Твое предназначение — то, что ты сам выберешь, — ответил Магнус. — Но помни: каждый выбор имеет цену.

Ночь Виктор провел в хижине колдуна, слушая рассказы о древних временах, когда мир был молод, а боги — еще не всемогущи. Утром он собрался в дорогу.

— Куда теперь? — спросил Магнус.

— На север, — ответил Виктор. — К Ледяным Вратам, как советовал призрак. Хочу увидеть эти древние угрозы своими глазами.

— Осторожно, — предупредил колдун. — То, что ты там найдешь, может окончательно изменить тебя.

— Возможно, — согласился Виктор. — Но лучше измениться, выполняя важную миссию, чем деградировать без цели.

Он сел на коня и тронулся в путь. Магнус долго смотрел ему вслед, а потом вернулся в хижину. У него было чувство, что он больше не увидит этого молодого воина живым.

Ледяные Врата оказались именно тем, что обещало название — гигантской расщелиной во льду, ведущей в глубины земли. Холод здесь был настолько сильным, что воздух кристаллизовался, превращаясь в снежную пыль.

Виктор оставил коня у входа — дальше животное не прошло бы. Сам же он почти не чувствовал холода; проклятие защищало его от большинства природных опасностей.

Спуск в расщелину занял несколько часов. Ледяные стены постепенно сменились каменными, холод стал менее жестоким. Где-то в глубине слышался звук — ритмичный, как дыхание спящего великана.

Наконец туннель вывел его в огромную пещеру. То, что он увидел, заставило даже его, почти лишенного эмоций, ахнуть от удивления.

В центре пещеры лежал змей. Но не обычный — это было существо длиной в несколько сот метров, толщиной с дом. Чешуя его переливалась всеми оттенками зеленого и черного, из пасти при каждом выдохе вырывались клубы ядовитого пара.

Юрмунганд-младший. Отпрыск Мирового Змея, одно из порождений Локи.

Виктор подошел ближе, изучая чудовище. Оно спало, но сон был неглубоким — веки дрожали, лапы изредка подергивались. Похоже, древняя тварь готовилась проснуться.

— Впечатляющее зрелище, не правда ли? — раздался знакомый голос.

Виктор обернулся. Позади него стоял... Один. Но не в облике странника, а в истинном божественном обличье — высокий, могучий, в сияющих доспехах, с копьем Гунгнир в руке.

— Всеотец, — произнес Виктор, не выказывая удивления. — Ждал меня?

— Ждал, — подтвердил Один. — Ты проделал долгий путь, мой инструмент. Узнал многое о своей природе.

— Узнал, — согласился Виктор. — И понял — ты готовишь меня к войне с подобными тварями.

— Готовлю, — кивнул бог. — Этот змей скоро проснется. Его пробуждение принесет голод, болезни, смерть. Сотни тысяч людей погибнут, если его не остановить.

Виктор посмотрел на спящее чудовище:

— И ты хочешь, чтобы я его убил?

— Хочу, чтобы ты сделал выбор, — ответил Один. — Можешь уйти отсюда, сохранить остатки человечности, жить как можешь. Змей проснется через несколько лет, и пусть другие решают, что с ним делать.

— А второй вариант?

— Убить его сейчас, пока он спит. Спасти мир от катастрофы. Но для этого потребуется вся твоя божественная сила — и цена будет соответствующая.

Виктор понял. Чтобы убить такое чудовище, ему придется использовать всю мощь проклятия. А это означало... окончательную потерю человечности.

— Если я это сделаю, — медленно произнес он, — я перестану быть человеком?

— Перестанешь, — честно ответил Один. — Станешь чистым орудием божественной воли. Бессмертным стражем, лишенным сомнений и слабостей.

— И никогда не смогу вернуться?

— Никогда.

Виктор долго смотрел на змея. В его голове мелькали образы — родной дом, отец, друзья-хускарлы, Ингрид. Все то, что он потеряет навсегда, если сделает этот выбор.

А потом он подумал о людях, которые погибнут, если чудовище проснется. О детях, которые умрут от голода и болезней. О воинах, которые будут бессильны против древнего зла.

— А если я откажусь? — спросил он.

— Тогда будешь жить со знанием того, что мог спасти мир, но не сделал этого, — ответил Один. — Выбор за тобой, Виктор. Никто не заставляет тебя жертвовать собой.

Виктор закрыл глаза. Перед внутренним взором предстали лица тех, кого он любил. А затем — лица тех, кого никогда не видел, но кого мог спасти.

— Последний вопрос, — сказал он, открывая глаза. — Я буду помнить? Помнить, кем был, что чувствовал?

— Будешь помнить, — подтвердил Один. — Память останется. Но чувства к воспоминаниям исчезнут.

Виктор кивнул. Он принял решение.

— Научи меня, как убить эту тварь.

Один протянул ему свиток с рунами:

— Это заклинание связывания. Оно обездвижит змея на время, достаточное для смертельного удара. Но активировать его можно только ценой всей человеческой души.

Виктор взял свиток. Руны обжигали пальцы, требуя жертвы.

— Прощай, Виктор, сын Эйнара, — сказал Один. — Привет тебе, Страж Севера.

Всеотец исчез, оставив молодого воина наедине с выбором.

Виктор развернул свиток и прочитал заклинание. Руны вспыхнули, впиваясь в его сознание как раскаленные иголки. Он почувствовал, как божественная сила разливается по телу, но вместе с ней приходит и понимание цены.

Воспоминания остались — дом, отец, друзья, первая любовь. Но тепло к ним исчезло. Виктор помнил, что любил этих людей, но не чувствовал любви. Помнил радость побед, но не испытывал радости. Помнил страх смерти, но смерть больше не пугала его.

Он стал тем, кем должен был стать — совершенным орудием божественной воли.

Змей зашевелился, почувствовав магию. Огромные глаза открылись, уставившись на крошечную фигурку человека.

— Кто посмел... — прошипел Юрмунганд-младший голосом, от которого дрожали камни.

— Тот, кто пришел исполнить волю богов, — ответил Виктор. Голос его стал другим — холодным, лишенным эмоций.

Он активировал заклинание связывания, вложив в него всю силу проклятия. Светящие путы опутали тело змея, лишив его возможности двигаться.

— Невозможно! — завыл чудовище. — Я — порождение хаоса! Меня нельзя связать!

— Можно, — сказал Виктор, поднимая Кровопийцу. — Ценой человеческой души.

Он взлетел вверх, используя божественную силу для полета, и нанес удар в единственное уязвимое место змея — точку между глазами, где чешуя была тоньше.

Кровопийца пронзила череп чудовища и достигла мозга. Юрмунганд-младший испустил последний крик и затих.

Виктор приземлился рядом с мертвой тварью. Задача выполнена. Мир спасен. Но цена...

Цена была заплачена полностью.

Он больше не был Виктором, сыном Эйнара, героем и человеком. Он стал Стражем Севера, бессмертным орудием божественной воли, лишенным человеческих слабостей и добродетелей.

И самое страшное — его это больше не волновало.

Виктор — теперь уже Страж — покинул пещеру и направился к выходу. Впереди его ждала вечность служения, бесконечная череда битв с силами тьмы. И он был готов к этой судьбе.

Потому что у него больше не было выбора. И желания выбирать тоже не было.

Снаружи его ждал конь. Серый заржал, почувствовав хозяина, но Страж не ответил на приветствие. Животные больше не вызывали у него привязанности.

Он сел в седло и поехал на юг. Не домой — дома у него больше не было. Просто туда, где могли понадобиться его услуги.

А в недоступных высях Асгарда Один Всеотец наблюдал за своим новым орудием и был доволен. План удался. У него теперь был совершенный страж, готовый защищать мир от любых угроз.

Цена была высока — человеческая душа. Но результат того стоил.

Где-то на юге просыпались новые древние твари. Кто-то должен был их остановить.

И теперь у мира был тот, кто мог это сделать.

Страж Севера ехал навстречу новым битвам, оставляя позади последние следы того, кто когда-то был человеком по имени Виктор.

Снег засыпал следы копыт, ветер разносил последние отголоски человеческой истории.

Началась новая эпоха. Эпоха бессмертного стража.