Сын атамана

10

Войско Донское. Бахмут. 28.07.1707.

– Мы красные кавалеристы, трам пам-пам…

Сегодня лоскутовцы всем составом умчались в степь, а сестра Галина у подруги, которая через пару дней выходит замуж, помогает с приготовлениями. Казаки чуют, что грядут некие события, которые в корне изменят их жизнь, и свадьбы будут играть не осенью и зимой, как обычно, а летом. Поэтому, напевая песенку из юности Богданова, и пользуясь тем, что сегодня дома никого и у меня своего рода выходной день, я сидел за столом и размышлял о том, о чем и каждый день, то есть о будущем. Если конкретней, проводил ревизию собственных знаний и умений.

Чем я могу помочь Войску Донскому, если мы все же победим? Как выяснилось, не многим. Богданов в жизни видел немало. Вот только он гуманитарий, а не технарь. Его знания о древних культурах пока не востребованы, и любой старик из казаков про те далекие времена, когда в Великой Степи правили князья-волки, знает никак не меньше чем он. Ну а то, что ему известно из истории России и Европы, не столь уж и важно.

В связи с тем, что восстание Кондрата Булавина пойдет в ином русле и по другому сценарию, скорее всего, изменится весь ход истории. Люди, которые совершили определенные поступки, могут умереть раньше срока, или наоборот, не погибнут геройской смертью в битве, а проживут долгую и счастливую жизнь. Соответственно, появятся указы, которых никогда не было. Бездарный полководец, герой Северной войны, вместо того, чтобы воевать с Карлом Двенадцатым, будет находиться на юге. А иностранец, который спешит в Россию за длинным рублем, до пункта назначения может и не добраться.

Итак, я один. Достал бумагу и чернила, заготовил очиненные гусиные перья и давай писать все, что помню и знаю.

История Государства Российского. Тоже мне, блин, Карамзин с Татищевым. Вспомнил несколько дат на ближайшие годы и, в общем-то, все. Остальное пока не актуально.

География. Могу нарисовать примерную контурную карту Сибири, Средней Азии и всего мира. Обязательно этим займусь, когда времени будет больше.

Полезные ресурсы. Вот это важно. Где в Восточной Украине, на Дону, Кубани и Кавказе чего есть, я представление имел. Богданов этим вопросом интересовался, и как простой работяга, и как исследователь, так что минимум сорок-пятьдесят месторождений полезных ископаемых указать смогу. Нефть, газ, уголь, металлы, соль… В будущем все сгодится.

Сельское хозяйство и новые методы агрономии. Как и большинство советских людей, про огородничество Иван Михайлович знал не понаслышке, кое-что можно двинуть в жизнь. И самое главное – он понимал значение картошки, которую вроде бы уже завезли в Россию, вот только выращивать не научились. Пометка – в обязательном порядке уточнить этот вопрос и попробовать достать семенной фонд.

Банковское дело и экономика. Полнейшее фиаско. Ничего, кроме как купи дешевле и продай дороже, ссуди в долг и слупи проценты, я не знал.

Искусство. В голове сотни песен и немалое количество стихов. В общем-то, негусто, но не так уж и мало. Хоть и нехорошо воровать произведения классиков, того же Саши Пушкина, например, но если его предка Ганнибала после изменения истории, как царева холопа и арапское чудо-юдо прихлопнут, великий человек может никогда не родиться. И если рассуждать здраво, можно не сомневаться и использовать накопленный культурно-просветительский багаж без зазрения совести.

Еще одно направление, скорее всего, самое важное. Наука. Но что я помню из знаний Богданова? Столько же, сколько он сам, то есть чрезвычайно мало. Таблицу умножения? Так ее еще Пифагор придумал. Менделеевскую систему элементов? Разрозненные отрывки и формула спирта. Паровой движок? Нет. Двигатель внутреннего сгорания? Тоже нет. Электричество? Где ток живет, понятие имею, но постольку поскольку. Схемы грозного стрелкового оружия, вроде автомата Калашникова или винтовок? Опять же полный мрак. Да и если бы я смог нарисовать схемы, что с того? Ничего. Ведь при современном уровне технического развития, отлить калиброванный до миллиметра патрон очень сложно, а может быть и невозможно. А помимо него нужны новые пороха, лаки и металлы. Хотя, вот про оружие задумался и осознал, что устройство простейшего гладкоствольного ружья-дробовика и патрона к нему могу расписать. Но сейчас все ружья и так гладкоствольные, и если вносить инновацию, только в мелочах. Плюс к этому, со временем, можно обдумать создание простейшей игольчатой винтовки, вроде той, что Богданов некогда реставрировал в краеведческом музее, а так же ручных гранат и миномета. Но это все потом, а пока для этого ничего нет: ни влияния, ни денег, ни специалистов, которые по моим корявым рисункам и косноязычным описаниям могли бы сделать новый образец оружия.

Что еще можно вспомнить? Составить список умных и полезных людей, которые резко выделяются из общей массы современников. Историк Татищев. Механик Нартов. Математик Эйлер и академик Ломоносов, который сейчас еще даже и не родился. Вот, наверное, и все. Для первого раза немного, но и немало. Пятнадцать страниц исчеркал своими заметками, которые в любом случае еще будут неоднократно дополняться.

За таким занятием прошло полдня. Я собрал свои записки и задумался о том, куда бы мне их спрятать. Ведь то, что я написал, уже само по себе ценная информация, и если она попадет в руки не тому человеку, могут быть проблемы. Далекие предки отнюдь не глупцы, и когда надо соображают хорошо, иногда даже лучше выходцев из двадцать первого века, потому что они практики, а не теоретики.

После разных вариантов, я запаковал записки в плотную ткань, подорвал в своей комнате половицу и спрятал бумаги в подпол. Пусть лежат до лучших времен, которые обязательно когда-нибудь настанут.

Сделав свой первый тайник, я решил выйти в городок и прогуляться, так как от местной жизни и от друзей прежнего Никифора отстраняться не надо. И вскоре, прогуливаясь по улочкам Бахмута, общаясь с ровесниками, я отвлекся от тяжких дум и размышлений. Но ненадолго. Память Богданова, вот же гадство, подкинула очередное воспоминание, письмо казаков и калмыков, воевавших в Польше к светлейшему князю Александру Меньшикову.

«Светлейший князь и милостивый государь Александр Данилович. Бьют тебе челом сироты вашего походного донского войска казаки города Черкасска и юртовые калмыки, которые на службе великого государя в Польше. Мы вышли из города Черкасска в начале 1707-го года и служим великому государю по нынешний 1708-й год в Польше не выезжая. Стало нам ведомо, что калмыки, которые кочуют за Волгой и по Салу забрали на Дону наших жен и детей в полон, а дома наши разорили и что было пожитков, то все забрали. Мы просим вашего светлейшего и милостивейшего указа о том, чтоб нас, сирот, отпустить домой на Дон и отыскать бы нам у тех (калмыков) жен своих и детей. Хотя на окуп выкупить, чтоб они, калмыки, не запродали наших жен и детей в дальние страны. Светлейший и милостивейший князь государь, смилуйся над нами, сиротами своими, и не дай в конец разориться, а мы, сироты ваши, и впредь, великому государю, рады будем служить. Смилуйся, пожалуй!»

Вот ведь как было. Люди за царя и его интересы со шведами воевали, а царские прихлебатели и дикие степняки их семьи в рабство угоняли. Где справедливость и правда, и нужен ли такой царь, который подобное допускает? Справедливости нет, потому что она для тех, кто силу имеет, и готов за свою свободу биться. И я за нее любому глотку рвать стану, дабы не было такого, что детей малолеток об камни головами прикладывали, а пленных казаков вешали и по Дону плотами к морю спускали. Так пусть же каждая тварь, что на мою родную землю покусится, в нее же и ляжет.

В общем, погулять не удалось. Снова накатила забота и, посетовав на избирательную память Богданова, которая выдает целые куски текста, но не помнит, как производить динамит, я вернулся домой и до темноты возился с оружием, а что нового вспоминал, все записывал.

Так пролетел еще один день моей жизни, а следующим утром появились боевики Лоскута, предупредившие нас с сестрой, что к Бахмуту направляется сотня казаков из ближних людей войскового атамана Лукьяна Максимова. Встречаться с ними нельзя, могут взять в заложники. Поэтому пришлось срочно собирать вещички, седлать коней и бежать в сторону Сечи.