Sword Art Online. Том 7. Розарий матери

Глава 10

На следующий день, 12 января, в 12 часов 50 минут на северной стороне третьего этажа второго школьного корпуса в компьютерном классе, куда проникал шум большой перемены, вытянувшись, сидела Асуна.

К правому плечу её пиджака тонкими ремешками крепилось устройство в виде семисантиметровой полусферы из прозрачного акрила на алюминиевом основании. Внутри устройства виднелся притаившийся по центру объектив. Из разъёма в подложке выходили два кабеля: один шёл к смартфону в кармане пиджака Асуны, другой — к небольшому компьютеру на столе неподалёку.

Перед компьютером сидели Кадзуто и ещё двое школьников, ходившие, как и он, на лекции по мехатронике. Троица уже долгое время переговаривалась на каком-то шаманском языке.

— Я же сказал, у нас так гироскоп получится слишком чувствительным. Если ставить на первое место устойчивость линии взгляда, этим параметрам нужно повысить допустимую погрешность, иначе…

— Но так у нас будут задержки при резких движениях, нет?

— Придётся надеяться на самообучение оптимизирующей программы, Кадзу.

— Кирито, вы ещё долго? Перемена скоро кончится, — нетерпеливо проговорила Асуна, которую уже больше получаса заставляли сидеть неподвижно.

Кадзуто замычал и поднял голову.

— Будем считать, что с инициализацией мы пока разобрались. Э-э, Юки? Ты нас слышишь? — обратился он к устройству, закреплённому на Асуне.

В ответ из динамика раздался жизнерадостный голос, который, несомненно, принадлежал Дзэккэн:

— Да-да, слышу вас хорошо.

— Отлично. Значит, сейчас я инициализирую камеру. Скажи, когда будет хорошо нас видно.

— Ага, так точно.

Аппарат на плече Асуны назывался двунаправленным аудиовизуальным коммуникационным зондом. Группа Кадзуто разрабатывала его весь этот учебный год.

Проще говоря, это устройство через амусферу и сеть устанавливало аудио- и видеосвязь с любой точкой реального мира. Данные, которые получали камера и микрофон зонда, пересылались через смартфон Асуны в сеть, проходили через Медикубоид больницы Иокогамы и достигали Юки, находившейся в полном погружении. Объектив свободно вращался внутри купола и мог синхронизироваться с движением глаз Юки, которой, в свою очередь, должно было казаться, что она уменьшилась в десять раз и села на плечо Асуны.

Кадзуто так много рассказывал Асуне о теме своего исследовательского проекта, что та вспомнила о нём, едва услышав от Юки о том, как ей хочется снова оказаться в школе.

С правого плеча послышался звук моторчика, подстраивающего фокус объектива. Юки скомандовала «стоп» — звук сразу прекратился.

— Отлично, вот теперь всё. Асуна, стабилизаторы у него есть, но ты постарайся не делать резких движений. И не говори слишком громко. Юки и шёпот хорошо услышит, — без конца заваливал её советами Кадзуто.

— Угу. Угу-у, — ответила Асуна и медленно встала со стула.

Как только Кадзуто вытащил кабель, связывавший устройство с компьютером, Асуна тихо обратилась к зонду:

— Прости, Юки. Я надеялась показать тебе школу, но большая перемена уже скоро кончится.

— Ничего, — сразу послышалось в ответ из небольшого динамика. — Мне и на урок посмотреть очень интересно!

— Окей. Давай я сначала представлю тебя учителю.

Асуна помахала Кадзуто и его товарищам, установившим зонд так быстро, и покинула компьютерный класс. Пока она шла по коридору, лестнице и мосту между корпусами, Юки восхищённо восклицала при виде всего подряд, но возле двери с табличкой «Учительская» вдруг затихла.

— Что такое?

— Э-э, я никогда не любила учительскую.

— Хе-хе-хе, не волнуйся. В этой школе учителя на учителей не похожи, — с усмешкой прошептала в ответ Асуна и уверенно распахнула дверь. — Прошу прощения!

— П-прошу прощения.

Когда стихли обе фразы — одна громкая, другая тихая, — Асуна быстро зашагала между столами.

Пятый урок, современный японский язык, вёл бывший завуч муниципальной средней школы. Там он трудился до пенсии, после чего предложил свои услуги этой школе. Ему было уже под семьдесят, но он ловко управлялся с многочисленными сетевыми устройствами, которые использовала школа, при этом был очень вежливым и невероятно умным, за что его и любила Асуна.

Сейчас она немного нервничала, объясняя ситуацию, хотя понимала, что такой учитель не должен отказать ей. Он слушал её, не выпуская из рук чашки.

— Что ж, я не против, — кивнул он, когда Асуна закончила. — Так как тебя зовут?

— Меня… Меня зовут Юки. Юки Конно.

В первый момент, когда из зонда ответил голос, он страшно удивился, но потом расплылся в улыбке.

— Если хотите, можете и дальше посещать мой класс, ученица Конно. Мы сегодня начинаем «Вагонетку» Акутагавы, она может показаться неинтересной, если не дочитать до конца.

— Благодарю вас, учитель!

Едва Асуна сказала то же самое, как раздался первый, предварительный, звонок на урок. Быстро поклонившись, Асуна спешно покинула учительскую и зашагала в сторону класса. Вместе с Юки они вздохнули практически одновременно.

Стоило сесть за парту, как со всех сторон на неё посыпались вопросы относительно загадочного устройства на плече. Одноклассники, быстро поняв, что Юки лежит в больнице, но может с ними разговаривать, по очереди представились ей, а едва прозвучало последнее имя, зазвенел звонок, вместе с которым в дверях появился учитель.

Когда школьники — и объектив зонда в том числе — по команде дежурного дружно поклонились, учитель подошёл к кафедре, почесал седую бороду и как ни в чём не бывало начал урок:

— Та-ак, что же, с сегодняшнего дня мы начинаем изучать произведение Акутагавы Рюноскэ под названием «Вагонетка», откройте учебник на странице девяносто восемь. Акутагава написал эту работу в тридцать лет и…

Пока учитель рассказывал о произведении, Асуна взяла в руки планшет, вывела на него нужное место и подняла перед собой, чтобы его видела Юки. Правда, затем чуть не выронила, когда услышала слова учителя:

— Итак, давайте прочитаем с самого начала. Конно Юки, вас не затруднит?

— А?!

— Н-нисколько!

И Асуна, и Юки испуганно воскликнули. В классе поднялся шум.

— Точно? — уточнил учитель.

— Я смогу! — громко выпалила Юки, не дав Асуне и слова сказать.

Голос достиг даже самых отдалённых уголков кабинета, — похоже, в динамик зонда встроили достаточно мощный усилитель. Асуна быстро встала из-за парты и поднесла планшет к объективу.

— Юки, ты сможешь прочитать? — шёпотом спросила она, наклонив голову вправо.

— Разумеется. Может, и не похоже, но я много читаю, — сразу ответила та и после небольшой паузы начала читать вслух: — «Работы по проведению узкоколейки Одавара — Атами начались, когда…»

Асуна медленно закрыла глаза, не выпуская планшета из рук. Она полностью сосредоточилась на звуках глубокого голоса Юки и ясно представила себе её, сидевшую рядом, одетую в точно такую же школьную форму. Асуна поверила, что однажды эта картина воплотится и в реальности. Медицина с каждым годом продвигалась вперёд, достигая всё большего. Наверняка уже в ближайшем будущем придумают лекарство, которое наконец победит ВИЧ, и Юки вернётся в реальный мир. Когда это случится, Асуна уже в реальности возьмёт её за руку и покажет школу и город. На обратном пути они забегут куда-нибудь перекусить и будут говорить о всякой ерунде, держа в руках гамбургеры.

Асуна аккуратно вытерла глаза левой рукой, чтобы Юки не заметила её слёз. Юки продолжала с таким чувством читать гениальное произведение литературы прошлого века, что даже преподаватель не пытался её остановить. Повисла такая тишина, будто к словам Юки прислушивалась вся школа.

Вместе они просидели и пятый урок, и шестой, а затем Асуна, как и обещала, устроила Юки экскурсию по школе. Правда, совсем не ожидала, что вместе с ними пойдут и одноклассники, которые будут наперебой разговаривать с Юки. Избавиться ото всех удалось лишь к вечеру — лишь тогда Асуна и Юки смогли остаться наедине и присесть на скамейку во внутреннем дворе школы.

— Я очень благодарна тебе, Асуна, — вдруг заговорила Юки серьёзно. — Мне было так весело! Я никогда не забуду этот день.

— Что ты! — жизнерадостно откликнулась Асуна. — Учитель предложил тебе приходить каждый день. Завтра японский третьим уроком, не опаздывай! А сейчас ты никуда сходить не хочешь? Можем пойти куда угодно, кроме кабинета директора.

Юки хихикнула, ненадолго затихла, затем осторожно сказала:

— Знаешь, есть одно место, куда я хочу сходить.

— Какое?

— Оно не в школе, ты не против?

— А…

Асуна невольно умолкла и на мгновение задумалась. Впрочем, аккумулятор зонда заряжен достаточно, а работал он где угодно, лишь бы был выход в сеть со смартфона.

— Нет, не против. Могу пойти куда угодно, если там есть связь!

— Правда?! Только это далековато, но… я хочу побывать в Цукимидае, это в Иокогаме, район Ходогая.

Чтобы перебраться из Ниситокё, где располагалась школа, в район Ходогая в Иокогаме, Асуне пришлось ехать на трёх поездах по линиям Тюо, Яманотэ и Тоёко.

В поезде они только тихо перешёптывались, но на остальных участках пути Асуна не обращала внимания на взгляды окружающих и разговаривала с зондом как ни в чём не бывало. За три года, которые Юки провела в больнице, внешний вид города сильно изменился. Асуна подходила поближе ко всему, что вызывало интерес Юки, и рассказывала, что это.

Именно поэтому на станции Хосикава они сошли с поезда, лишь когда большие часы в центре автомобильного кольца показывали почти семь часов. Асуна взглянула на небо, постепенно становившееся из тёмно-багряного пурпурным, и глубоко вдохнула. Здешний воздух сильно отличался от токийского: сказывались раскинувшиеся вокруг него холмы, покрытые лесами.

— У тебя такой красивый город, Юки. Здесь такое огромное небо, — весело обратилась она к зонду.

— Да, но… — извиняющимся тоном ответила Юки. — Прости, что мы так припозднились из-за моих желаний. Тебя дома не наругают?

— Ничего страшного! Подумаешь, я всегда задерживаюсь допоздна, — на автомате ответила Асуна, хотя на деле практически никогда не опаздывала к началу ужина и сильно портила настроение матери, когда это всё-таки случалось.

Однако сейчас ей было всё равно, какая бы взбучка ни поджидала её дома. Она намеревалась ходить с Юки, куда та только пожелает, пока не сядет аккумулятор зонда.

— Дай я только сообщение скину, — непринуждённо проговорила Асуна и достала смартфон.

Не отключаясь от зонда, она открыла почтовую программу и отправила на домашний компьютер сообщение о том, что задержится. Несомненно, мать в ответ отправит упрёк за пренебрежение правилами, а затем попытается дозвониться, но, если Асуна не будет отключать телефон от сети данных, ей будет отвечать автоответчик.

— Вот, теперь порядок. Куда ты хотела попасть, Юки?

— Э-э… от станции налево, на втором светофоре направо…

— Ага, поняла, — Асуна кивнула и послушно зашагала по небольшой торговой улочке перед станцией.

Каждый раз, когда они проходили мимо какой-нибудь булочной, рыбной лавки, почтового отделения или храма, Юки рассказывала о них. Наконец они оказались в жилом квартале, где Юки восхищённо вспоминала дома с большими собаками, раскидистые камфорные деревья и всё, что видела вокруг. Асуна догадалась, что когда-то здесь жила её подруга.

— Остановись у белого дома за тем поворотом, — попросила она дрогнувшим голосом.

Асуна прошла вдоль парка с тополями, повернула налево и оказалась около дома, стены которого были облицованы белой плиткой. Она сделала ещё несколько шагов и остановилась у бронзовых ворот.

Юки вздохнула. Асуна кончиками пальцев прикоснулась к алюминиевой подложке зонда.

— Это твой дом, Юки? — прошептала она.

— Да. Я и не думала, что увижу его когда-нибудь.

На фоне окрестных зданий этот белый дом с зелёной крышей казался небольшим, зато перед ним раскинулась просторная лужайка, на которой стоя ли скамейки и столик, а чуть подальше — большие клумбы с бордюром из красного кирпича.

Столик уже выцвел от ветра и дождя, из чёрной почвы клумбы торчали редкие увядшие сорняки, и если окна соседних домов сияли оранжевым светом семейного тепла и уюта, то у белого здания они были закрыты ставнями. Никаких признаков жизни дом не подавал.

Когда-то здесь обитала дружная семья: отец, мать и две прекрасные дочери. Сейчас в живых оставалась только одна Юки, лежавшая в абсолютно стерильной комнате за плотно закрытой дверью в окружении машин и уже не надеющаяся выйти наружу.

Асуна и Юки молча смотрели на дом, казавшийся фиалковым в последних лучах солнца.

— Спасибо, что привела меня сюда, Асуна, — наконец проговорила Юки.

— Внутрь зайдём? — спросила Асуна, хоть и понимала, что может вляпаться в неприятности, если её кто-то заметит.

Объектив с лёгким жужжанием покачался.

— Нет, этого достаточно. Тебе уже пора возвращаться, пока не стало совсем поздно, Асуна.

— Но я могу побыть тут ещё немного, — ответила Асуна и обернулась.

По ту сторону узкой дороги находился парк, обнесённый живой изгородью с каменным основанием.

Она перешла дорогу и уселась на каменную ограду, доходившую ей до колена. Объектив зонда она направила вперёд, на погружённый в долгий сон домик. Отсюда Юки наверняка видела весь его двор целиком.

Юки какое-то время молчала, а потом тихо заговорила:

— Я и года в этом доме не прожила, но каждый день в нём помню отлично. До этого мы жили в обычной квартире, поэтому, когда переехали сюда, я обрадовалась, что у нас появился собственный двор. Мама всё время беспокоилась о заразе и морщилась, но мы с сестрой постоянно бегали по нему. На той скамейке делали барбекю и вместе с папой сколачивали книжные полки. Было так весело…

— Везёт тебе. У меня никогда ничего подобного не было.

Дома у Асуны тоже был двор, даже весьма просторный, но она не помнила, чтобы хоть раз играла там с родителями или братом. Она всегда играла в одиночестве в куклы или рисовала. Поэтому воспоминания Юки о семье отозвались в душе Асуны глубокой печалью.

— А давай устроим вечеринку с барбекю, когда в следующий раз соберёмся у тебя дома на Двадцать втором уровне?

— Давай! Обещай, что придёшь. Я соберу всех своих друзей, а ты позовёшь Сиуне и всех остальных…

— Ух, мяса нужно будет целую гору приготовить. Дзюн и Талкен едят как не в себя.

— Правда? А по ним и не скажешь.

Они дружно засмеялись и снова посмотрели на дом.

— А сейчас из-за этого дома перессорились все родственники, — прошептала Юки с горечью.

— Перессорились?

— Вроде как каждый своё предлагает: то ли снести дом и открыть магазин, то ли расчистить землю и продать, то ли сдавать дом в аренду. Недавно тётя по отцовской линии даже встретилась со мной при помощи полного погружения. И это притом, что, узнав о болезни, избегала меня в реальности. А тут попросила меня написать завещание.

Едва Юки произнесла это слово, как у Асуны перехватило дыхание.

— Ой, прости, что на жизнь жалуюсь.

— Нет, ничего страшного. Выговорись, пока не станет легче, — ответила Асуна, стараясь говорить как обычно.

— Ладно, выговорюсь, — Юки кивнула объективом. — И я ей сказала: «В реальности я не могу держать ручку, даже печать не смогу поставить, как я напишу?» Тётушку мою аж перекосило.

Юки хихикнула. Следом улыбнулась и Асуна.

— Ещё я попросила оставить этот дом как есть. Денег по завещанию, которое оставил отец, должно хватить на оплату расходов на ближайшие лет десять. Но кажется, ничего не выйдет. Думаю, его всё-таки снесут. Поэтому я так хотела успеть хотя бы ещё разок посмотреть на него.

Правым ухом Асуна уловила гудение сервомотора, — видимо, Юки рассматривала все части дома крупным планом. Легко догадавшись, о чём думает подруга на том конце провода, Асуна вдруг сказала:

— Значит, тебе нужно поступить следующим образом.

— Как?

— Юки, тебе же пятнадцать? Как исполнится шестнадцать, выйди замуж за любимого человека. Он будет беречь этот дом вечно.

Договорив, Асуна тут же опомнилась. Если у Юки и есть любимый человек, он непременно состоит в «Спящих рыцарях» и тоже сражается с какой-то тяжёлой болезнью. Юки даже говорила, что некоторым уже объявили о скорой смерти. Другими словами, брак либо ничего не изменит, либо ещё сильнее всё запутает. В конце концов, у жениха тоже должны быть соответствующие мысли и чувства по поводу брака. Но Юки, помолчав мгновение, расхохоталась.

— Ну ты, Асуна, и придумала! Даже я не догадалась об этом! А может, это отличная идея? Мне даже интересно, смогу ли я заставить свои руки написать заявление о браке! Вот только… увы, выходить мне не за кого.

Юки продолжала смеяться, но Асуна поёжилась и ответила:

— Серьёзно! Ты ведь, например, с Дзюном неплохо ладишь.

— О-о, нет-нет-нет, не дорос он ещё! Лучше уж… э-э… — Юки совсем расшалилась. — Слушай, Асуна, а ты не выйдешь за меня?

— Что?!

— Только, чур, ты будешь невестой! А то я стану Юки Юки!

Юки вновь захихикала, а Асуна недоумённо заморгала. В японских СМИ по нескольку раз за год разгорались дискуссии на тему того, не разрешить ли вслед за США однополые браки, но до масштабного законопроекта дело всё никак не доходило — пока ограничились лишь одной префектурой. Асуна мгновенно это вспомнила, но всё равно растерялась. Тут вновь послышался жизнерадостный голос Юки:

— Я шучу, дорогая, прости. У тебя ведь уже есть любимый человек, да? Наверняка именно он настроил эту камеру?

— Ну, да. Он.

— Ты с ним поосторожнее.

— Что?

— Мне кажется, он живёт где-то не в реальности, хоть и не так, как я.

Асуну зацепили эти слова, но, пока не улеглась буря эмоций, поразмыслить над ними она не могла. Юки заметила, что Асуна потирает покрасневшие щеки, и мягко проговорила:

— Огромное тебе спасибо, Асуна. Я очень рада, что смогла ещё разок взглянуть на свой дом. Пусть его когда-нибудь не станет совсем, зато у меня останутся мои воспоминания. Память о весёлых деньках, которые я провела здесь с мамой, папой и сестрой.

«Да, память останется в душе, а не на земле под домом», — поняла Асуна и уверенно кивнула, ведь эта память теперь останется и с ней тоже.

— Когда мы с сестрой не хотели пить лекарства и плакали, мама рассказывала нам об Иисусе, — продолжила Юки. — Она говорила, что Иисус ни за что не пошлёт нам мучения, которые мы не смогли бы вытерпеть. Потом мы вместе молились, но я всё равно была недовольна. Мне всегда хотелось, чтобы мама говорила с нами не словами из Библии, а своими собственными.

Повисла короткая пауза. На тёмно-синем небе зажглась красным огнём первая звезда.

— Но сейчас, увидев дом ещё раз, я всё поняла. Мама всегда разговаривала со мной, но не словами. Она окружала меня заботой. Наконец-то я поняла: она молилась за то, чтобы я смогла идти вперёд до самого конца.

Асуна живо представила мать и двух её дочерей, преклонивших колена у окна белого дома и возносивших молитвы звёздному небу. Благодаря тихому голосу Юки, Асуна наконец смогла высказать то, что так давно терзало её внутри.

— Я тоже… тоже уже очень давно не слышала голоса матери. Мы разговариваем лицом к лицу, но я не слышу её души, а та не слышит мою. Юки, ты говорила, что некоторые вещи можно донести только силой. Что мне сделать, чтобы быть как ты? Что сделать, чтобы стать такой же сильной?

Возможно, Асуна поступила бесцеремонно, обращаясь с такими словами к потерявшей родителей Юки. По крайней мере, в обычных условиях она промолчала бы, решив именно так. Однако сейчас сила и доброта Юки передались через все расстояния и сумели сломать стену, за которой спряталось сердце Асуны.

— Но я нисколько не сильная. Ни капельки, — ответила Юки с лёгким смятением в голосе.

— Неправда. Ты, в отличие от меня, совсем не заискиваешь перед людьми, не боишься и не тушуешься. И выглядишь очень… очень естественно.

— А знаешь, давным-давно, ещё в реальном мире, мне тоже всегда казалось, что я изображаю кого-то другого. Я знала, что папа и мама всегда в глубине души чувствуют себя виноватыми за то, что родили нас с сестрой, поэтому думала, что должна ради них всегда быть жизнерадостной и никогда не расстраиваться из-за болезни. Возможно, когда я оказалась в Медикубоиде, мне не оставалось ничего другого, кроме как продолжать вести себя так же. Быть может, на самом деле я из тех, кто ревёт каждый день и ненавидит всё на свете.

— Юки…

— Но знаешь, я думаю, что и этого достаточно. Пускай я только притворяюсь сильной, но если благодаря этому могу чаще улыбаться, то почему бы и нет? Понимаешь, у меня почти не осталось времени. И я никак не могу отделаться от мысли, что мне жаль по ходу общения тратить время на то, чтобы сдерживать себя и притрагиваться к людям самыми кончиками чувств откуда-то издалека. Поэтому я с самого начала вываливаю на них всё, что есть. Мне неважно, что меня могут за это возненавидеть, ведь получается, что в любом случае я достучалась до их сердец.

— Ты права. Ведь именно благодаря тебе мы всего за несколько дней смогли так подружиться.

— Нет, это не моя заслуга, ведь это ты изо всех сил бросилась в погоню, когда я сбежала. Когда вчера я увидела тебя в комнате наблюдений и услышала твой голос, моё сердце затрепетало. Я поняла, что ты узнала о моей болезни, но всё равно захотела увидеться со мной, и мне правда, правда хотелось плакать от счастья, — Юки прервалась на секунду, затем продолжила: — Почему бы тебе не попробовать поговорить с матерью точно так же? Мне кажется, чувства всегда достигают собеседника, нужно только попытаться. Не волнуйся, Асуна, ты гораздо сильнее меня. Правда. Чувства можно донести только силой. Когда ты так ошеломительно ворвалась ко мне, я поняла, что могу доверить тебе всё на свете.

— Благодарю тебя, Юки, — кое-как смогла ответить Асуна и посмотрела вверх, чтобы слёзы не выкатились из глаз.

В светлом небе вечернего города проглядывало несколько звёзд, блеск которых не уступал искусственным огням.

Когда они вернулись на станцию, сработало оповещение о низком заряде аккумулятора зонда. Пообещав Юки, что они и завтра снова пойдут на уроки вместе, Асуна отключила устройство от смартфона.

Сделав несколько пересадок с поезда на поезд, домой в Сэтагаю она добралась только в десятом часу. В холодной тишине прихожей замок защёлкнулся оглушительно громко. По-прежнему чувствуя тепло от присутствия Юки, она сняла обувь и быстрым шагом отправилась в свою комнату, не мешкая переоделась и прошла в комнату Коитиро, находившуюся в глубине того же второго этажа. Как и отец, Коитиро почти не появлялся дома, и Асуна полагала, что не застанет его. По привычке постучав и не услышав ответа, она повернула ручку двери — точно как в день запуска SAO.

В самом центре пустой, почти ничем не обставленной комнаты стоял большой офисный стол. На левом краю отыскалась нужная вещь — амусфера, которой Коитиро пользовался для виртуальных совещаний, гораздо более крутая, чем её собственная. Асуна взяла амусферу и вернулась к себе в комнату. Вставив в боковой слот устройства карту памяти с установщиком ALO, она улеглась на постель, отрегулировала амусферу брата под свою голову и надела.

Стоило включить питание, как почти сразу началась процедура подключения, после которой Асуна оказалась в ALO, но не под основной учётной записью, а под той, которой пользовалась в случае, когда хотела стать кем-то другим.

Она появилась на Двадцать втором уровне, в гостиной избушки, но не в образе ундины по имени Асуна, а как сильфида Эрика. Она проверила одежду, сняла с пояса кинжалы и убрала в сундук. Затем тут же вызвала меню и выбрала временное отключение, Асуна вернулась в свою комнату в реальном мире, не проведя в полном погружении и минуты. Она сняла амусферу, но индикатор подключения к сети продолжил мерцать, означая, что устройство лишь приостановило подключение к виртуальному миру: если его снова надеть и включить в питание, оно вернёт пользователя в игру без процедуры входа.

Асуна встала с кровати, не выпуская амусферу брата из рук. Устройство соединялось по воздуху с мощным маршрутизатором и держало связь с сетью практически во всех уголках дома.

Открыв дверь и в очередной раз оказавшись в коридоре, девушка спустилась по лестнице. На сей раз шаги давались ей тяжело.

Асуна заглянула и в гостиную, и в столовую, но матери не нашла, зато убедилась, что со стола уже успели убрать. Она пошла вглубь первого этажа, завернула за угол и увидела тусклый свет под дверью рабочего кабинета матери, самой дальней комнаты на этаже.

Асуна остановилась, подняла правую руку и попыталась заставить себя постучать.

«С каких пор мне стало так тяжело входить к ней?» — подумала она, прикусив губу. А что, если дело по большей части именно в ней самой? Благодаря Юки Асуна поняла: мать ничего не знает о её чувствах, поскольку она сама никогда не пыталась всерьёз донести их. В этот момент на правое плечо будто бы легла знакомая маленькая рука.

«Не волнуйся, Асуна, ты сможешь», — послышался знакомый голос. Асуна кивнула в ответ, глубоко вдохнула и громко постучала.

— Входи, — сразу донёсся из-за двери тихий ответ.

Асуна повернула ручку, скользнула в приоткрывшуюся дверь и закрыла её за спиной.

Кёко сидела за массивным столом из тикового дерева и водила пальцами по клавиатуре стационарного компьютера. Какое-то время она громко стучала по клавиатуре, затем наконец, ещё громче ударив по «энтеру», откинулась на спинку стула, поправила очки и посмотрела на Асуну взглядом, полным необычайного раздражения, коротко сказав:

— Ты поздно.

— Прости, — извинилась Асуна и опустила голову.

— Я уже закончила ужинать, так что, если хочешь, поищи что-нибудь в холодильнике. Завтра крайний срок подачи заявления о поступлении, о котором я рассказывала. Напиши его к утру.

Кёко уже собралась вернуться к клавиатуре, словно сообщая, что разговор окончен, но Асуна произнесла заготовленные слова:

— Сначала нам нужно поговорить, мама.

— Говори.

— Я не смогу здесь всего объяснить.

— Тогда где сможешь?

Асуна ответила не сразу. Сначала она подошла к Кёко и подняла свисавшую с левой руки амусферу, работавшую в режиме ожидания.

— В виртуальном мире. Я хочу, чтобы ты кое-куда сходила с помощью этого устройства. Это быстро.

Кёко наморщила лоб от отвращения, лишь мельком взглянув на устройство, и махнула рукой так, словно тут и обсуждать нечего.

— Я это не надену. Даже не хочу слышать там то, что ты не можешь сказать мне в лицо здесь.

— Пожалуйста, мама. Тебе обязательно нужно это увидеть. Хватит и пяти минут.

Раньше бы Асуна просто попросила прощения и отступила, но сейчас она шагнула к Кёко, посмотрела ей прямо в глаза и добавила:

— Умоляю. Здесь я не могу рассказать, что сейчас чувствую и о чём думаю. Я хочу, чтобы ты хоть раз увидела мой мир.

Кёко наморщила лоб ещё сильнее, поджала губы и внимательно посмотрела на Асуну, но через несколько секунд медленно выдохнула.

— Пять минут. И что бы ты ни сказала, я не разрешу тебе и в следующем году ходить в ту школу. Как только договорим, ты немедленно напишешь заявление.

— Ладно… — Асуна кивнула и протянула амусферу.

Кёко поморщилась так, словно не хотела даже притрагиваться к ней, но всё-таки взяла и неуклюже нацепила себе на голову.

— И что с этим делать?

— Когда я включу питание, она подключит тебя сама, — пояснила Асуна, быстро отрегулировав крепления. — Как зайдёшь, дождись меня.

Кёко кратко кивнула. Когда она откинулась на спинку кресла, Асуна нажала кнопку включения с правой стороны амусферы. Индикатор подключения к сети прекратил мерцать, зато заморгал индикатор связи с мозгом. Тело Кёко быстро обмякло.

Асуна пулей вылетела из кабинета, взбежала по лестнице и вернулась в свою комнату. Прыгнув на кровать, она надела на голову свою амусферу.

Как только она нажала кнопку питания, кольца света разбежались, и сознание отрезало от реальности.

Асуна опустилась на пол своей гостиной в образе ундины и огляделась по сторонам в поисках Эрики. Уже скоро она заметила сильфиду с короткими зелёными волосами, рассматривавшую себя в зеркале возле кухонного шкафа.

Стоило Асуне приблизиться, как Эрика, она же Кёко, обернулась через плечо и нахмурилась, точно как в реальном мире.

— Как-то странно: лицо не моё, но я его ощущаю. А ещё я… — она несколько раз поднялась на цыпочки, — чувствую себя какой-то лёгкой.

— Ну, ещё бы! По реальным меркам наши персонажи весят не больше сорока килограммов, так что разница ещё какая, — с улыбкой ответила Асуна.

Кёко вновь недовольно поморщилась.

— Вот грубиянка. Не такая уж я и тяжёлая. Кстати, у тебя лицо такое же, как и в реальности.

— Ну да.

— Хотя настоящее всё-таки покруглее будет.

— Ты тоже грубишь, мама. Я точно такая же, как в реальности.

За разговором Асуна вдруг подумала: а когда она в последний раз так непринуждённо говорила с Кёко? Хотелось бы так разговаривать и дальше, но Кёко сложила руки на груди и строго сказала:

— Что же, времени у нас нет. Что ты хотела мне показать?

— Иди за мной, — ответила Асуна, сдержав вздох.

Следом она пересекла гостиную и открыла дверь в комнатушку, которой обычно пользовалась как кладовой. Дождавшись, пока неуверенно шагавшая Кёко поравняется с ней, Асуна проводила её к окну.

Если из южных окон гостиной открывался живописный вид на большую лужайку, двор, тропинку, пологие холмы и озеро за ними, то из обращённого к северу окна кладовой виднелись только поросший травой задний двор, речушка да начинавшийся почти у самого дома хвойный лес. Зимой всё занесло снегом, так что картина вгоняла в тоску.

И тем не менее именно её Асуна хотела показать Кёко.

— Ну как, похоже ведь? — спросила Асуна, распахнув окно и окинув лес взглядом.

— Что я должна увидеть? — Кёко в очередной раз нахмурилась и покачала головой. — На что должен быть похож заурядный кедров…

Фраза угасла на полуслове. Кёко застыла с раскрытым ртом, смотря куда-то вдаль. Асуна тихо проговорила:

— Помнишь? Здесь как дома у бабушки и дедушки.

Родители Кёко владели фермой в горах префектуры Мияги. Их дом находился в деревушке у начала крутых склонов долины. Все поля в тех местах располагались на террасах, ни о какой механизации речи не шло. Возделывали в основном рис, но урожаи получались такими скромными, что семье их едва хватало на год.

Тем не менее они всё-таки смогли дать Кёко высшее образование благодаря кедровнику, доставшемуся от предков. Старинный деревянный дом, в котором они жили, приютился у подножья холма, и с его веранды виднелись только небольшой двор, речушка да уходящие вдаль кедры.

Асуна с самого детства больше любила приезжать не в Киото к родным отца, а в Мияги. И в летние, и в зимние каникулы она просила, чтобы её отвезли туда, где бабушка и дедушка рассказывали ей сказки. Где летом она сидела на веранде и хрустела какигори, а осенью вместе с бабушкой лакомилась сушёной хурмой. Она много чего помнила, но сильнее всего то, как посреди зимы залезала под тёплое одеяло у печки и смотрела в окно на кедры, поедая мандарины.

Бабушка с дедушкой диву давались, что может быть интересного в кедровой роще, но Асуну завораживал вид тянущихся из снега и уходящих вдаль чёрных стволов. Ей казалось, что она превратилась в мышонка, который сидит в своей норке и ждёт весны. Она смотрела на кедры бесконечно, охваченная странными чувствами беспомощности и теплоты.

Дедушка и бабушка скончались друг за другом, когда Асуне было четырнадцать. И террасы, и кедровник продали, опустевший дом снесли.

Именно поэтому Асуна чуть не заплакала от нахлынувших воспоминаний, когда после покупки домика на Двадцать втором уровне Айнкрада, во всех смыслах далёкого от деревеньки в Мияги, увидела в северном окне укутанный снегом хвойный лес.

Она знала, что Кёко совсем не скучает по прошлому, но всё равно хотела во что бы то ни стало показать ей вид, который когда-то давно был частью этого прошлого и который она силилась забыть.

Уже прошли оговоренные пять минут, а Кёко по-прежнему безмолвно вглядывалась в лес. Асуна встала рядом и тихо заговорила:

— Помнишь тот Обон[16], когда мне исполнилось двенадцать? Когда вы с отцом и братом уехали в Киото, но я настаивала, что хочу в Мияги, и в конце концов поехала одна.

— Помню.

— Я тогда извинилась перед дедушкой и бабушкой за то, что ты не смогла приехать, чтобы сходить на кладбище.

— Я… никак не могла пропустить поминальную службу, которая проводилась в доме у родных твоего отца.

— Нет, я тебя не обвиняю, ведь… Когда я извинилась перед дедушкой и бабушкой, они достали из комода толстенный фотоальбом. Я заглянула внутрь и страшно удивилась: они собирали в него все твои интервью и публикации в различных журналах, начиная с самой первой диссертации. Они распечатывали и вклеивали туда даже то, что публиковалось в интернете. А ведь, казалось бы, в компьютерах ничего не понимают. Дедушка показывал мне всё и говорил, что ты их драгоценное сокровище, что они безмерно рады тому, что ты из деревни поступила в университет, стала учёной, печатаешься в куче журналов и растёшь над собой. Он даже сказал, что они нисколько не расстроены, что ты не приехала на Обон, ведь ты занята диссертациями и научными конференциями.

Кёко не отрывала глаз от леса и молча слушала Асуну. Казалось, её лицо не выражает никаких чувств, но Асуна старательно продолжала:

— А потом дедушка добавил, что даже ты, быть может, когда-нибудь устанешь и захочешь остановиться, чтобы обернуться и подумать, правильной ли дорогой идёшь. «Мы всегда будем беречь дом и лес, — сказал он, — чтобы напоминать твоей маме о том, что ей всегда будет куда вернуться, если понадобится поддержка».

Пока Асуна говорила, в её сознании вновь всплыл образ теперь уже оставшегося в прошлом дома бабушки и дедушки. Затем поверх него наложился вид маленького белого домика Юки. Наверное, каждый в глубине своей души хранит место, которое называет домом. Для Асуны таким местом стал этот домик в лесу на Двадцать втором уровне игры.

Настанет день, и он уйдёт в небытие, но суть никуда не исчезнет, ведь дом — это не просто жилище. Это душа, чувства, характер, образ жизни — всё то, что так тщательно хранили бабушка с дедушкой.

— Я тогда совсем не поняла, что дедушка хотел сказать, но недавно мне стало казаться, что я наконец-то разобралась в этом. В жизни можно не толь ко нестись вперёд ради себя самого. Есть и такая жизнь, в которой можно быть счастливым самому и делать счастливым кого-то ещё, — на мгновение в сознании Асуны промелькнули лица Кирито, Лизбет, других подружек, Юки, Сиуне и прочих «Спящих рыцарей». — Я хочу жить так, чтобы улыбались все, кто меня окружает. Я хочу жить так, чтобы в любое время поддержать уставшего человека. И именно поэтому я не хочу уходить из своей любимой школы.

Асуна закончила речь, слова для которой так тщательно подбирала. Но Кёко, поджав губы, по-прежнему смотрела на лес. Её тёмно-зелёные глаза тускло светились, и Асуна не могла разглядеть, что же это за свет.

Маленькая комната погрузилась в тишину на несколько минут. На снегу под огромными деревьями резвились два зверька, похожие на кроликов. Асуна на мгновение отвлеклась на них, затем вновь перевела взгляд на лицо Кёко и забыла, как дышать.

По гладкой, словно мраморной, щеке Кёко бежала слеза. Губы едва шевелились, но Асуна не слышала слов.

Спустя немного времени Кёко заметила, что плачет, и несколько раз в спешке вытерла лицо руками.

— Что за… что это такое? Я вовсе не собиралась плакать.

— Мама, в этом мире слёзы не скроешь. Я и сама не могу удержаться, когда хочу плакать.

— Какой неудобный мир, — недовольно бросила Кёко, вытерла глаза ещё несколько раз, но затем сдалась и закрыла лицо руками.

Наконец сквозь пальцы просочились тихие всхлипы. Асуна, немного поколебавшись, положила руки на дрожащие плечи Кёко.

Утром Кёко пришла в столовую в самом обыкновенном расположении духа и сразу принялась читать в планшете последние новости. Если не считать «доброго утра», завтракали они, как обычно, молча. Асуна уже приготовилась к тому, что мать потребует документы для перевода, однако та посмотрела на неё неожиданно смягчившимся взглядом и спросила:

— Ты ведь готова поддерживать кого-то всю жизнь?

— Да, — Асуна поспешно кивнула.

— Но чтобы кого-то поддерживать, надо сперва самой стать сильной. Обязательно поступи в университет. Для этого тебе понадобится заслужить более высокие оценки в этом триместре и следующем учебном году.

— Значит, я не перевожусь?

— Я же сказала — в зависимости от успеваемости. Ты уж постарайся.

Сразу после этих слов Кёко встала и быстро покинула столовую. Асуна ещё какое-то время смотрела на громко хлопнувшую дверь, затем опустила голову и прошептала: «Спасибо, мама». Затем тихонько переоделась в школьную форму, взяла сумку и вышла из дома. И только миновав ворота, она бросилась бежать по блестевшей от луж дороге. Улыбка сама расцвела на губах.

Она хотела рассказать Кадзуто, что останется в школе на весь этот год. Она хотела рассказать Юки, что сумела поговорить с матерью.

Она бежала сквозь толпу людей, направлявшихся к станции, и не могла сдержать рвущуюся наружу улыбку.

А через три дня, как они с Юки и договаривались, во дворе лесного домика состоялась грандиозная вечеринка с барбекю.

Собрались все: Кирито, Лизбет, Кляйн, Лифа и Силика, все «Спящие рыцари» вместе с Юки и Сиуне. К ним присоединились и некоторые предводители рас: Сакуя, Алисия и Юджин вместе со своими приближёнными. Чтобы накормить больше тридцати голодных ртов, пришлось даже организовать охотничий отряд, который добыл дичь.

Прежде чем произнести тост, Асуна представила «Спящих рыцарей» остальным. Про болезни она умолчала, но с разрешения Юки и её товарищей сообщила друзьям о гильдии элитных воинов, побывавших во множестве VRMMO и решивших перед распадом оставить приятные воспоминания об ALO.

По всей видимости, по Альвхейму уже кружили слухи о загадочной гильдии, которая всемером победила босса Двадцать седьмого уровня, и о Дзэккэн, одолевшей в уличных дуэлях более шестидесяти человек, так что предводители начали наперебой зазывать «Спящих рыцарей» в свой стан. Юки с улыбкой отказывалась. Пожалуй, если бы её гильдия в полном составе примкнула бы к кому-то на правах наёмников, баланс сил между девятью расами мог сильно измениться, что серьёзным образом сказалось бы на исходе ещё не завершившегося второго Большого квеста.

После шумных тостов началась ураганная пирушка. Асуна и Юки тоже ели, пили и не могли наговориться. Прямо за столом все подумали, а не победить ли им босса Двадцать восьмого уровня, так что вечеринка продолжилась экскурсией в тот лабиринт и закончилась совсем неожиданно: они дошли до самого верхнего яруса и таки прикончили огромного ракообразного монстра.

Правда, на Монументе мечников появились лишь имена Юки, Кирито и других лидеров групп. Впрочем, «Спящие рыцари» уже пообещали, что Двадцать девятый уровень вновь попробуют пройти своими силами. На этом веселье подошло к концу.

Юки не только совершала в ALO подвиг за подвигом, но и продолжала каждый день ходить в школу при помощи двунаправленного коммуникационного зонда. Она даже побывала в гостях у семьи Киригая в Кавагоэ, а также в кафе Эгиля в Окатимати.

Поначалу Юки вела себя несколько настороженно в присутствии чересчур догадливого Кирито, но они быстро нашли общий язык. Разговоры о работе над навыками мечника в ALO, о разработке зондов в реальном мире и о многом другом были такими бурными, что Асуна порой начинала ревновать. Остальные «Спящие рыцари» тоже поладили с Лизбет, Лифой и остальными и увлечённо строи ли с ними самые разные планы.

Наступил февраль.

Асуна и «Спящие рыцари» выполнили обещание одолеть босса Двадцать девятого уровня одной группой и прославились на весь Альвхейм. В середине месяца состоялся единый турнир дуэлянтов, в ходе которого непобедимые Кирито и Юки пробились к вершинам восточной и западной сетки соответственно. Финальный поединок между двумя мечниками транслировался по «ММО Стриму» в прямом эфире и оказался невероятно популярным.

Несметное множество игроков затаив дыхание смотрело на красочную битву Юки и Кирито, не скупившихся на самые сильные навыки мечника, включая ОНМ. Бой продолжался больше десяти минут, но в конечном счёте поистине непревзойдённая одиннадцатиударная комбинация Юки принесла ей победу, и весь их мир содрогнулся от ликования зрителей.

Превзойдя легендарного Кирито, который в тот раз, конечно, использовал только один меч, Юки стала четырёхкратной победительницей чемпионата. Имя Дзэккэн гремело не только в ALO, но и во всём кластере миров «Семени».

Настал март.

В ходе триместровых контрольных Асуна в полной мере сдержала данное матери обещание, после чего на три ночи отправилась в Киото вместе с Рикой, Кэйко и Сугухой — или, вернее, Лиз, Силикой и Лифой. Причём поехала она с коммуникационным зондом на плече и с Юи на смартфоне. К марту поток информации с зондов научились параллельно пересылать на несколько машин, так что на экскурсии по Киото попали и Сиуне, и Дзюн, и остальные. Благодаря этому Асуна стала самым настоящим экскурсоводом, который рассказывал даже малейшие подробности обо всём.

Ночевать им разрешили в просторном особняке семьи отца Асуны. На сэкономленные деньги подружкам удалось отведать роскошной киотской кухни, но, поскольку зонды не могли передавать вкус, Юки и остальные жаловались на то, что так поступать нечестно. В конце концов Асуна обещала по возвращении приготовить им всё то же самое в виртуальном мире, так что пришлось изрядно промучиться на виртуальной кухне.

Дни шли, словно сказочный сон. Асуна и Юки проделали долгий путь как в виртуальном мире, так и в реальном. Асуна хотела посетить кучу самых разных мест и верила, что времени ещё предостаточно.

Когда за несколько дней до окончания марта холодный фронт, пришедший со стороны Охотского моря, вызвал в Канто на редкость массивный для такого времени года снегопад. А слабые, едва пробивавшиеся солнечные лучи начали топить похоронивший весеннее настроение снег…

На смартфон Асуны пришло сообщение от доктора Курахаси: «Состояние Юки резко ухудшилось».