Связи, Цепи и Оковы (рабочее название проекта)

Глава о близости к финалу, битве и чём-то важном

Дежавю в отношении происходящего было ожидаемым ощущением.

Снова лес, горный склон. Снова прыгать по мимолётно-проявившейся Связи двух частиц. Состав участников в чём-то сходный.

Наверное, именно поэтому мы пошли пешком, не торопясь, вслушиваясь в ревербирующе-грохочущий с теряющего ясность неба, гром. Мы – это я и Тисэ. Илия ехала на закорках у меня, благо весила меньше, чем крепко набитый рюкзак из тех, что пафосно называют “тактическими” (ах, как “опопсело” это слово!).

Погода, в целом, шептала что-то угрожающее, нагнетая драмы.

Воздух нагнетался духотой, сушащей горло и губы.

Может показаться странным, что мы потащили Илиясвиль фон Айнцберн с собой, однако без нас, в рефлекторном режиме контролирующих происходящие в ограниченном пространстве действия и тянущих за нити, стабилизируя реальность, это было бы довольно идиотским способом убийства. Более того, тратой дражайшего результата наших усилий, по уму требующему, к тому же, изучения, для понимания, как и что мы сотворили. Для последующего низведения “почти Чуда” до добротной ремесленной поделки, если не мелкосерийного производства, как водиться.

Впрочем, петля нашего пути длилась всего пятнадцать минут – до дома, заселённого, строго говоря, нежитью. Парой стариков на внешнем управлении. Корсаковский синдром, болезнь Альцгеймера – штуки мерзкие, но полезные. Не приходиться рисковать надломом рассудка из-за сделок с собственными моральными нормами. Внезапная ремиссия и скорая свадьба двух людей на государственном попечении, в духе демографических тенденций развитой страны оставшихся без родственников – разве это не чудесно? Право слово, обыватель – это существо, которое можно заменить андроидом с пакетом инструкций объемом меньше пяти гигабайт. Шанс провала, и так невеликий, с успехом прикрывался справками.

Лоли-волшебница (честное слово, кто-кто, а Илиясвиль фон Айнцберн вполне удовлетворяет критериям отбора для съёмок в фильме по мотивам какой-нибудь хентай-додзинси) была оставлена спящей в центре очередной фигуры из пересекающихся линий, одновременно запускающей циклический Процесс и цепляющий необходимые Связи.

Воистину, если тауматурги дёргают Мир за ниточки, то ритуалисты выстраивают цепочки из рушащихся костяшек домино.

Словом, мы шли, шли, и в итоге пришли. Даже успели по дороге зайти в кафе, попить немного чая ( Тисэ – кофе) с пирожными. Быстрые углеводы.

Кафе – можно найти в этом факте некую иронию – было то самое, в котором почти десять лет назад, мы впервые говорили с Кирицугу Эмия, одним из выживших после купания в ментальных фекалиях всея Человечества. Теперь один из них отправлен на консультацию с руководством, другой в бегах, а третий ждёт.

Четвёртая точка пересечения лей-линий, точнее, образованного их взаиморасположения, повышенной концентрации природной энергии планеты. Гора, впитавшая эту энергию, будто аккумулятор. Храм на горе, опять же. Намоленное, не побоюсь этого слова, место.

Пора.

Что странно, именно сейчас, когда я поднимаюсь по ступеням каменной лестницы, уходящей к вершине сопки и синтоистскому храму без малейших следов божественного влияния, на меня снисходит что-то вроде умиротворения.

Серые тучи и приглушённый, нарастающий и приближающийся, грохот тому виной? Или просто внутренние игры разума, что чует близкое… пожалуй, термин “Событие” тут был бы наиболее подходящим необходимой комбинации значений.

Я вспоминаю серый город серого камня, где серые люди жили под серым небом. Я помню его в нескончаемой мороси, длящейся месяцами и сером свете солнце, рассеянного облаками до светящегося пятна. Город, в котором жил не я – но то, чем был когда-то. Город, в котором родился “Оссиан”, которым я щедро осыпал поле этого сражения, точно сеющий чеснок полководец.

Я вспоминаю жизнь, пронесённую сквозь это десятилетие. Побег из больницы, прятки в Фуюки. Спокойная наработка опыта и характеристик тела, медленная, кропотливая. Тисэ, оставленная в одиночестве, спящая в старом доме Наная. Коварный учитель оставил девочку спать под многослойным защитным контуром и ушёл воевать. Обряд у могилы предков тела. Девочка, спящая через две стены от мастерской, ходящая в школу одна, заученно отвечая, что брат её болеет, смотрящая, как сгорают без следа стра(н/ш)ные сущности, привлечённые её силой. Дух мщения, по тонким эфемерным Связям, нашедший и наведённый на цель, спущенный на неё в обход ограничивающих его кровожадную свободу барьеров. Дух Зла, на миг отпущенный на свет, взглянуть на мир в узкий глазок, открытый на мгновение времени. Эксперименты, использованные жизни, животных и людей. Робкая улыбка самого близкого человека. Первый поцелуй.

Что это? Своеобразная Голгофа? Имитация раскаяния? Отмщение и отмывание “грехов”?

Какая глупость, право слова, эта отчаянная исповедь идущего на смертный бой. Вон она, моя верная соратница, идёт следом, соблюдая дистанцию, как было оговорено.

Жизни – брошены на кон.

Души – сожжены в прах.

Молитва – для всех и на каждого.

Умершим от голода, погибшим в боях.

Сгоревшим от мора, сломавшимся в хлам.

Лишь бы не зря, лишь бы не зря.

Вот так. Бодрее настрой, без ложных надежд, пустой мягкости или злости. Прочь пустые сомнения, размышления и искушения. Например, нет смысла смотреть, как именно моя преграда, мой противник, поверг Сакуру Мато, её Слугу, или того, кто их подчинил.

Больше нет времени.

Больше нет ресурсов.

Больше нет желаний.

И встав на последнюю ступень этой лестницы, я салютую проявившимся с Той Стороны простым мечом серой стали и синей изоленты. Солнцу, миру, призрачным теням Сил, что наблюдают.

- Ave antiqua. Heros adit destinatum.

Связи замыкаются в Цепи. Оковы сплетают Барьер. Условия становятся Законом.

Поле Подлинной Правды Принимающей Победителя/Правежа Признанной Победы ограничивают пространство (Место) и даже, отчасти, время.

Событие – ткёт Историю.

Высшая магия – Закон Мироздания.

Право Победителя – Высший Закон.

Простые истины сплетаются вместе, Связи, Судьбы, Действия – всё сведено к этому.

И я делаю свой шаг, занимая место на сцене, бросая последний взгляд на противника, ещё остающегося “будущим”.

Гильгамеш, тень Легенды о великом Владыке древнего Урука, встречает при всём параде. Золотые доспехи. Серьги в ушах, даже на вид тяжёлые, как не оттягивают неясно. Вот уж поистине, нечеловеческое, полубожественное тело. Со снижающимся содержанием этого “полу”.

Связи дрожат и играют. Тени танцуют игривую Песнь. Руны нарисованы ветром.

Портал в небе отсвечивает синим и проливается вниз знакомой субстанцией. И правда, будто разрезали канализационную трубу в Горнем Мире.

- Шавка. Чернь – произносит Арчер слова, но не подкрепляет их ни Волей, ни смыслом. Лишь переливами воздуха и пространства порталов над плечами.

Два орудия вылетают со скоростью пули, насилуя физику газовых сред. Одно промахивается и улетает вдаль. Другое я отбиваю мечом в сторону. Вспышка Скверны не влияет на артефакт в виде копья.

Ещё серия снарядов. Четыре. Шесть. Не надо напрягаться. В сущности, все защиты – это уклонение или барьер, образованный парированием, щитом, бронёй или собственными рёбрами.

Не битва, так, разминка. Великий Король изволит кидать камешки из сокровищницы своей. И только.

- Дохлый Владыка Мёртвого Града.

Я не говорю, не трачу сил, отбивая четыре орудия войны мечом и рукой, уклоняясь ещё от шести. Но Воздух трепещет от капли силы, но в броню уже давно встроены динамики.

- Мальчик со Связями – насмешливо, почти физически царапая моё эго, произносит человек (?) напротив. Между нами больше пятидесяти метров двора храма, такого плаца, вымощенного каменными плитами, но я вижу его лицо также верно, как он моё.

Импланты, модификации генов и фенотипа. Подвижная роговица, изменяемая форма глазного яблока. Физиология и анатомия органа зрения, выжатая до предела, а затем выкрученная и выпаренная повторно.

Просто-напросто божественная природа, позволяющая от рождения прогибать мир вокруг себя.

- Как смеешь ты не преклонять колени пред свои Королём!!! – и небо расцветает переливами сотен кругов прозрачных порталов, кольцевых волн вытесненного пространства.

И небо расцветает нездешними оттенками, и грохочущий гром, и вспышки молний замыкают слои отчуждения поля боя от реальности.

Это напряжение лица, эта сухость кожи… это моя гримаса?!

- Твой город мёртв, Фингал. Река времени унесла его жизнь далеко в море. Как змея украденную тобой траву.

Где-то здесь, и в то же время, далеко отсюда, сжимается моё естество, сближаясь, сжимаясь, проецируя всего меня на эту реальность, на это тело. На Поле Побед иль Поражений.

- Пепел полей, пебень породов, Пильпамеш. Пы просто повелитель песков.

Его губы шевелятся, но смысл звучаний колебаний воздуха и произносимых речей разниться.

О, я знаю, он поносит меня чернью, червём, подлым людом, смердом и так далее, позабывшим место своё.

Но я также знаю, за какие Связи его подёргал, и какой Смысл доноситься из его разума.

- Я вобью это тебе в глотку, Сваран.

Лязга нет. Стон концепций, воплощённых в металле. Меч Сигурда против Меча-аватары.

Пепел Порчи. Пожелание Победы.

Каждый удар – столкновение Смыслов. Каждое движение – дрожание Связей. Дрожание реальности – часть Ритуала.

Я что, счастлив?

Десять ударов, или сотня – но мы расходимся, как будто и не сражались. Поле боя изрыто воронками, тонкими канавками и каналами, осыпано обломками, осколками и застывающими каплями лавы.

- Я видел сон – вдруг говорит Гильгамеш, доставая из портала под правым локтем рукоять двуручного меча со Связями с Неудержимостью, Неостановимостью, Неуклоняемостью – как я сражался с другим мальчиком.

Не преставая поливать меня орудиями, не повторяясь. Не давая времени считать Связи, запомнить Идеи, коснуться Знаков. Так явно знает, как сражаться со Связями.

- Я вижу, как ты связан с девчонкой в храме. Её привязанность на тебе, тауматург. С той девкой на лестнице, которая имеет с тобой Связь. Я вижу обещания и Оковы с этой куклой, что ты оставил на складе.

Снарядов уже больше сорока. Перекрывает пути отхода, ограничивает маневр. Толково, логично, но где же героическое безумие?

- Я вижу твою цель, Первый. Так покажи, чего ты стоишь, пока не выжег вас всех нахрен.

Регалии других Героев ударяют, перекрывая все пути, с трёхкратным запасом моего маневра, возможности искажать Связи, нейтрализуя нарушения причинности, разбивая плиты площади до самой нижней полусферы того, что ограничивает наше Поле Побоища.

Меч без имени и пафоса, Ложная Легенда, сталкивается с мечом, чей Миф не покреплён Правом его Героя. Связь Гильгамеша слишком слаба.

Плевок проходит чуть в стороне от плоскости клинка, окрашиваясь эманациями Ангры и замерзая удалённым чародейским воздействием.

Тонкая ледяная пластина оставляет Поганый Порез на лике Полубога. Перекрестье Пагубы толкает под пруху противника. Потерял пыряло, Пил?

Вот теперь точно.

Пора.

Мечи взлетают вверх, и я делаю шаг вперёд.

Назад.

Вправо.

Влево.

Сквозь.

И Связи выворачиваются в Узор, выводя меня в нужную сцену.

Прихват. Пинок. “Пум” в переносицу. Получай!

Поистине, Прекрасное Побоище.

- Помри, Погань.

Поле, прогибается под происходящим. Примас побивает прочих. Путы, или пути?

Плесни, Песнь Прощания.

Холод пронзает мысли. “П” чуть отступает.

Рёбра трескает и ломает. Лёгкие в сплошной гематоме.

Брони исчезли одновременно.“Почти” властью Первого Потомка, стало… преничтожнейшим.

Левая рука – она для “левых дел”. Казалось бы, причём здесь “П”? Ну, напротив – Правый бок. И Печень.

Вспышка силы, кольцевая волна. Меня отшвыривает, сдирая кожу с пальцев, оставляя её под ногтями.

Мир собирается из фрагментов, кадров в единую ленту. Появилось поистине потребное… мгновение.

Засунув правую руку в рот, я посасываю ушибленные пальцы. Детский миф, но со Связями – работает. Да и Плоть, застрявшая на кончиках Пальцев, лишней не будет.

Не глядя, отбрасываю в сторону Градацию Воздуха. Жалкая подделка, ни прочности, ни всего богатства Связей от того, что в меня метал Гильгамеш.

Сломалась, оставив половину клинка в Печении Противника.

Я смотрю ему в глаза. Эти красные, гневные, ещё не понимающие, очи. В эту Линию, украшенную зазубринами держащейся иллюзии. Половина клинка, торчащая линией излома из-под края рёберной дуги, всё ещё на моей Подпитке. Всё ещё Повязана Связью.

Всё ещё часть меня.

- Принеприятнейшее Происшествие – произношу, поддерживая в себе человеческий облик и суть.

Хлад циркулирует в голове непрерывно, создавая хоть какую-то точку опоры, чтобы не свалиться в мышление “все слова на П”.

Но – сильные Связи. Сильное Право.

И я ныряю за ними внутрь себя. В Первого Потомка, которого Пишу в нашем “здесь и сейчас”.

Потомки, столкнувшиеся мечами на мостовой древнего града, при свете обеих лун. Город, что стоит уже тысячи лет.

Потомки, раздавленные перепадами давления. Тела, высушенные вакуумом.

Планеты, пылающие пламенем.

Пренеприятный Путь, поистине, прочие правее ли? Питаться плотью праматери поистине погано. Предать приматов путь, пасть в погань Прародителей?

Право Первых. Превыше.

Древних Долгов.

Связи проявлены, установлены, переплетены. Сигилы выстроены. Право Правителя подтверждено.

Пальцы. Согнуть.

Шаг. Сделать.

Тело болит. Меч вращается в воздухе.

Что сказать, кроме “и чё?”?

Мы, Мечники, народ простой, в академиков не кончали.

Пыряло в пальцы, оскал в пасть, пошёл!

Тело – просто платформа.

Меч – просто пыряло.

Победа – Право Победителя.

Мир – пахнет Смыслом и Действом. Понятия связаны Путами. Явления повязаны в Процессы.

Здесь и сейчас, Узор поистине… правдив.

Потребной Первому Потомку Правдой.

Победитель. Получает. Право.

Повелевать.

Хлад собирает обратно. Искры сваривают осколки личности наживую. Пламя не очищает и не коптит, но что не сгорит, то расплавит.

Я вдыхаю воздух, пахнущий чем-то немыслимым, после активации множества теней древних легенд. Немного игры со Связями, немного коррекции Смыслов, стоящих за тем, что я вдыхаю.

Повреждения – пренебречь.

Потери – потереть.

Я встречаюсь взглядом с существом напротив. Первый Предатель, отбросивший божественный замысел ради своего каприза. Прародитель поистине множества примитивных и прекрасных черт.

Раны в печени уже нет. Формально.

Правда…

Перехватив меч, я делаю Шаг обратно, в мир тела, горящего в раскрытых Цепях, работающей Метки, и изменённого времени. Мечник потерял броню, Заклинатель едва чувствует мир, Тауматург изрезал пальцы о Связи, человек только склеил кости в массивы, Потомок на грани Падения.

Поистине, Противник Пострадал… Поганее.

Порталов поменьше полусотни. Печень померла?

Прикол.

Мы столкнулись вновь, по новой.

Шаг в сторону, тяжёлый как скала – но Связи сдвинули меня на восемь метров вправо, регалии рассыпало дождём. Пространство каплей исказилось.

Рывок, отскок. Концепции дрожат – за Связи потянули “снизу”.

Паре, уклон, туруп, балет. Цепочка Связей, что выводит к… небу?

Цепи вспыхнули, рождая Воздухом кольцевую ударную волну, слегка подобную той, что применил противник. “Слегка” – но Связно.

Удар о землю, перевод энергии в прыжок вперёд. Удар мечом, работа телом и бронёй. Царапины, порезы – Связь с Ничто. Сконфигурирована с Отрицаньем.

Волна Легенд, что перекрыла все маршруты, все пути. Не все. Я - вижу.

Мой тихий Шёпот ввинчивается в их сталь, металл, кость, древо, камень, кожу, ткань – и даже в Суть.

“Он не Твой. Он – Подделка”

И Легенды других Идолов “работают” даже не на процент от своей мощности, когда их метает тот, кто обладает Сомнительным Правом. Властью, оспоренной Сомнением.

Пространство связано – и можно потянуть. Змеёй проскальзываю между древк и лезвий, скрипя бронёй об обух нагинаты. Сыпнуло искрами – но то и не металл. Иллюзия конфликта чародейств.

Весь морок – в пыль.

Тело давно рассыпалось бы в прах, но Связи целы, плоть же – держит. Плоть, пропитанная избранными свойствами демонов, Слуг и Первого Потомка.

Клинок, что служит глазом Зла, со стуком, разлетающимся волной, со скрипом, треском плит и реальности вокруг…

Чёрное с чёрным. Плоское с круглым. Зло с Разделением.

Медленно, но глубоко, весомо связно, закрутились, цепляя воздух, барабаны инструмента.

Твою мать. Энума Элиш.

Меч, Разделяющий Небо и Землю. Чудовищная хтонь, способная убивать Миры, приваренная золотая гарда не меняет сути. Оружие, которому не место здесь, в “сейчас”, инструмент Богов для влияния на Миры, обладающей внутренней Наполненностью. Именно она, это пассивное давление, собственная Воля сфокусированной Легенды о Творении, белое пятно в точке пересечения сотен, тысяч “лучей” о Начале Времён, и позволяет ему Быть в “здесь и сейчас”

В пространственном пузыре, отодвинутом от слоя реальности с Тисэ и горничными.

Проклятье, я его хочу.

Но прежде надо выжить. Барабаны раскручиваются, всё ярче загораются алые линии на них, комбинируясь в разных сочетаниях образуемых мимолётными сочленениями “дорожек”. Что-то такое крутиться в голове, старая идея, двухметровое копьё и две тысячи движущихся колец с выгравированными рунами. Комбинация вращений позволяет создавать бесчисленные комбинации рунных заклятий длиной до двух тысяч Знаков. Мне не хватило Понимания и Искусства, чтобы провести хотя бы теоретическую проработку.

Ну, теперь я вижу, что кто-то провёл её для меня. Если выживу, можно будет провести реверс-инженеринг.

Но сначала – дело. Впрочем, его я творю одновременно. Пока Заклинатель созерцает, Мечник творит.

Установить Связи. Скомбинировать пусковой Узор.

Построение активировано, работа корректна.

Пропускаю дальнейшую процедуру проверки.

Запуск Связей в доступной кнофигурации.

Активация образа мыслей – Сигила активации.

Он не имел имени, в отличие от того, кто был ложным прототипом его. Впрочем, и что толку в именах тому, кто воплощает Достижение, но не Славу?

Он был сделан без сложных оружейных сталей. Честное конструкционное железо своего времени. Простая изолента, не важно, чёрная или синяя. Творение смертных, для целей земных. Полный антипод небесного оружия древних времён, куда более бесчеловечных, чем нынешние.

Но в них обоих была Воля и Сила. Не от мира Сего, или гниль от скверны Его. Она была.

Но у каждого из них были Предназначение и Личность, что вели по Путям.

Медленно наливаясь своим Правилом Имён, меч, потерявший отсутствие имени своего, выходил на рабочую мощность.

Жалкая надежда, сломленная гордость, проросшая из пепла. Мерзкий ответ на вечный вопрос.

Что оставим мы после себя?

Даже если ничего не останется, даже если планета умрёт, сожранная нами заживо. Даже если Пути Потомков – Прах.

Могилы пропитаются тем, что мы всегда, не желая этого, оставляли после себя. Не Славой. Не Честью. Не Величием.

Но если не остаётся уже ни гордости, ни надежд, этой склизкий, невзрачный, но Связанный с нами “цветок” – чем не эпитафия? И даже если ничего более не останется, оно выжжет Вселенную в последней молитве по нам.

Выше злата, выше жизни, выше чести, выше смерти.

Полное, безграничное, совершенное. Неостановимое и нестираемое.

То, что верно всегда. Даже в темноте разбитых надежд.

Отчаяние.

Красный успел раньше.