Связи, Цепи и Оковы (рабочее название проекта)

Глава о чём-то другом: размышлениях, снах и чаепитии

Первое, и самое банальное, что нужно помнить при последующем общении с Илиясвиль фон Айнцберн – она ребёнок. И это если не страшно, то опасно.

Давайте отбросим всё это влияние искажённого влиянием общества инстинкта защиты своего потомства. Посмотрим правде в глаза, отбросив ложь, которой любая известная мне долговременная человеческая структура кормит своих членов с самого рождения.

Дети – это представители крайне агрессивного и инвазивного вида, пришедшего из Восточной Африки сколько-то там тысяч лет назад. Существа столь опасные, что зачистили под ноль всех представителей своего биологического рода, распространились на все континенты и абсолютное большинство островов площадью больше сотни квадратных метров.

Вся разница, всё отличие от так называемых взрослых представителей этого вида – социум не успел ещё поставить сверху ограничители, сложные конструкты из условных рефлексов, именуемые правилами поведения. Тут мы оказываемся на границе теории эволюции обществ как структур по воспитанию людей так, чтобы их совместная деятельность не угрожала социуму по результирующим воздействий. В противном случае сообщества падают жертвами естественного отбора среди социальных структур.

Это я объясняю древний, как цивилизация (чтобы не стояло за этим понятием) тезис о том, что дети, мол, жестоки. Это люди жестоки в основе своей, просто окружение их воспитывает в определённом ключе. Общества, которые этого не делали, вымерли, потому что всеядная обезьяна, живущая стаями по тридцать-пятьдесят особей и зачистившая большую часть мегафауны под ноль (включая родственников), не может собираться в более крупные структуры и создавать производящее хозяйство без необходимой дрессировки.

Ну, по той версии генеза homo sapiens, которая является консенсусом для не-мистической части текущего поколения Великого Зверя.

Так что даже если отбросить отсылки на сущность Илиясвиль фон Айнцберн как гомункула с ничтожной частью человеческого наследия Эмии Кирицугу (который и сам, как практикующий чародей, относиться скорее к людям-плюс), она всё равно не является человеком.

По крайней мере не тем, кого в качестве девушек восемнадцати лет от роду, стандартно штампует европеизированное общество границы двадцатого и двадцать первого века. Считая от дня рождения религиозного деятеля, который не факт, что и существовал. По крайней мере, в том смысле, который подразумевают представители религии имени его.

Не то, чтобы я чего-то иного ожидал от этой чародейки с отставанием в физическом развитии.

К чему всё это?

Просто размышления по итогам нашего первого столкновения. Пять точек зрения, из которых я адекватно, без всех этих “П”, могу воспринимать только четыре, а отточенный канал понимания, крепкая Связь, есть только с двумя.

То, что можно назвать “настоящим” мной, находиться внутри того кристалла, если оперировать недавними аналогиями странного озарения.

Итак, Геракл. Глыба, человечище. Могуч, велик, волосат, молчалив. Не воняет, ибо дух.

Казалось бы, откуда я знаю, как его зовут?

Ответ, разумеется, банален – Связи, логика, здравый смысл и немного безумия.

В конфигурации Связей, в сумме их ощущаемых свойств и их комбинаций, я словно прочёл намёки, суммарно трактуемые с высокой степенью однозначности.

Это чем-то похоже на фразу в том нудном, клишированном, но почему-то зашедшим публике, фильме, где “Ты привыкаешь к этому. Скоро твой мозг сам делает перевод. Я уже даже не вижу код. Я вижу блондинку, брюнетку и рыжую”.

Словом, опыт и ничего больше. Разум, условно соответствующий человеческому (право слово, норма так плавает от места и времени, что я могу числиться хоть гением, хоть безумцем, а то и вовсе олигофреном), при каждодневной практике, обучается некоторые фокусы проводить без долгих ритуальных раздумий, нарезаемых по кабинету шаркающей походкой кругов и прочей сопутствующей атрибутивной компоненты.

У меня девушка – ритуалист, я примерно знаю, о чём говорю. Наверное, возможно и быть может.

Релятивизм субъективного знания, так это может называться.

Возвращаясь к Гераклу – просто “Ахт!”. Да, именно так.

Учитывая, что из себя представляет комбинация Илии и Геракла, управляющий ИИ магического автоматизированного завода по производству гомункулов, в миру известный какДжубсхейт фон Айнцберн, превзошёл все ожидания.

Я, право, не знаю, кто он – Искусственный Идиот или Изуверский Интеллект, но в том, что ИИ – уверен точно.

Связи не врут, если только у них там в Германии не стоит мощнейшая защита на какой-нибудь номерной Магии.

У Айнцбернов. Тех, что потеряли Третью. Нда.

Ладно, даже если на самом деле, всем процессом изготовления из гибрида гомункула и Кирицугу руководил настоящий немецкий маг модели “мозги в банке”, на суть не влияет. После пары сотен лет эксплуатации в активном режиме, операционная система, используемая нейронным компьютером не до конца лысых высших приматов, сама себя модифицирует до неузнаваемости.

К делу.

Геракл – это Идол, базирующийся на комплексе Легенд, среди которых комбинация из Двенадцати Подвигов- самая известная. Если смотреть глубже, вся его земная жизнь, от удушенных в колыбели змей, до возвышения на уровень бога – череда Легенд, созданных Подвигами. На этом уровне уже не важно, насколько они были реальными – пиар, пронесённый сквозь тысячелетия, становиться непреложной истиной, сцементированной верой сотни с лишком поколений людей.

Эта черта – обилие мифов и ролей – даёт ему, как Идолу, высочайшую призывную гибкость.

Нужен Мечник? Не проблема, древний греческий воин, ходивший на Гидру и тварей куда страшнее, неужели, думаете, не владеет таким оружием?

Нужен Стрелок? Лук, с которым было совершенно немало всякого разного, к вашим услугам. Не Одиссей, конечно. Орёл, клевавший печень Прометея (посланный папой героя, к слову) – не даст соврать. Как и Еврит – учитель. Как и Стимфалийские птицы, и многие другие.

Нужен Всадник? О, странник, по делам подвигов своих исходивший всю Элладу и даже больше, бывший среди аргонавтов, имевший дело с самыми разными конями – вполне подходит.

И даже Копейщик из Геракла, пусть и через некоторые танцы с бубном, вполне выводиться. Не слишком хорошо, есть варианты получше на эту роль, но было бы желание. Древняя Греция без сложностей сочетается с владением древковым оружием. Гоплиты, гетайры и иже с ними – полно имён – только подтверждают.

Воистину, разноплановый персонаж.

Конечно, есть проблемы со скрытностью и чарами, но что с того? Зато есть приступы безумия, божественного, страшного. И дубина в качестве оружия, впервые в мифологии показавшего заброневое действие тупого удара. Физическая сила, грубость, опять же.

В общем, в класс Берсерка он призвался как родной, разве что разучился нормально говорить, и части орудий войны, которые у него могли быть. Но не лишился всех следов своих Легенд, на которые имеет Первейшее Право.

Шкура Немейского Льва, чтоб её. Прозрачная броня, словно бы из стекловидного слоя воздуха поверх серой кожи. Ассоциации с Невидимым Воздухом, что я видел десять лет назад, так и напрашиваются. Возможно – ложные.

Скорость - наблюдал.

Сила атаки – испытал на окружении и скамейке.

И что-то мне не нравиться та комбинация Связей, что отвечает у подобных существ за концепцию “смерти/проигрыша”. Как-то подозрительно похоже на версию с “запасными жизнями”, той Связи мифологического свойства, что есть у кошек. Вот только гораздо, значительнее сильнее и ярче, что в нашем случае значит – реальнее.

Словом, подытожим весь этот сумбур.

Она – ходячий реактор праны, питающий своего Слугу. Низкий силуэт, повышенная прочность прилагаются. Наличие активных боевых навыков не подтверждено, но и не слишком-то они нужны призывателю с таким “петом”.

Он – резкий как понос, бронированный как танк, вооружённый помесью дубины и неолитического меча длиной в два с половиной метра. Принципиально не пробивается и не замедляется мерами малой и средней мощности. Возможно, если смотреть на проблему максимально пессимистически, требует многократного убийства (число определяется мифологическими аспектами, так что скорее всего не больше дюжины), в худшем случае, все они должны быть приведены в короткий промежуток времени, и разными способами.

Все эти гнусные Связи с концепциями вроде “умерев один раз от пули, её уже можно не бояться”, “снаряд в одну воронку не попадает”, “герои восстают на рассвете полными сил и сохранёнок” и прочее. Тысячи их, таких Идей.

Не поймите меня неправильно, я не одобряю окрашивания мировосприятия какими-либо очками. Розовые, когда бьются, сильно ранят. Тёмные мешают видеть и способствуют спотыканию.

С другой стороны, это одна из самых глупых фраз, которую только можно выбить на надгробии:

- Упс! А вот об этом мы и не подумали!

Похоже, нам обоим лучше не расставаться с носимыми арсеналами. Тисэ так и вовсе, лучше спать в серьгах, у неё там Узоры-Мистерии защиты мозга и мышления стоят.

Жаль, я не пророк. Написал бы Гераклу Путь к Гилу и другим Мастерам, прописав условиями состояние победителя (выжившего) трёхсторонней дуэли. Добил бы оного.

Да, жаль, что я не Маг Путей, Судьбы и Прочего. И хорошо – у них хватает своих слабостей, опасностей и сложностей. В конце концов, люди в океане возможностей создают струну Пути и двигаются только по ней. Ещё и остальным навязывают роли.

К слову, не является ли оксюмороном словосочетание “трёхсторонная дуэль”?

И тут, повторно зевнув – с чувством, толком, расстановкой – я понял, что пора спать.

Надеюсь, мне будут сниться хорошие сны, из которых я запомню только настроение.

Не то, чтобы нельзя было настроить сон с помощью манипуляций со Связями, но “мочь” и “делать” – это разные понятия.

Хр.

Проснулся среди ночи.

Тисэ, в светлой пижаме с медведями, не раскрывая глаз, и обнимая подушку, стояла в дверном проёме.

Раздвижные двери были отодвинуты тонкими усиками и щупальцами из теневой материи. Примерно также, на Мнимых Числах, очевидно, она и ориентировалась, не открывая глаз и толком не просыпаясь.

Так она и упала рядом, не просыпаясь.

Тяжи из чёрного призрачного Нечто, аккуратно подтянули и подоткнули одеяло, после чего исчезли.

Прелесть-то какая. Даже не знаю, это у меня сарказм, или как?

Вот так, лёжа и глядя в потолок, я начал перераспределять кровоснабжение и действие Мистерии, охлаждающей тело. Всё же, исполнять роль подушки-обнимашки, в такую ночь, довольно жарко.

Тут бы мне задуматься, к чему это? И как, вообще, я буду засыпать?

Можно было бы сконцентрироваться на ровном, почти неслышном, дыхании спящего рядом человека.

Можно было считать баранов, желательно квадропедальных и покрытых каракулем, снабжённых закрученными, что раковина брюхоногого, рогами. Занудное, но важное уточнение – в мире хватает бипедальных баранов, являющихся одновременно халтурно эпилированными обезьянами.

Спать хотелось, сон не шёл. Проблема, которую проще решить привычным способом.

Проще говоря, я просто “дёрнул”, скорее, “потянул” за соответствующую Связь. Или их комплекс – тут, как посмотреть.

И снилась мне редкостная, эзотерическая и шизофреническая, точно дневник жизни моей, муть.

Разумеется, я говорю о динамичных этапах своей жизни, вроде всего происходящего в относительно растянутом “здесь и сейчас”. Вовсе не о серой рутине, с переориентацией Связей здоровенного негра и оказавшейся под ним школьницы и Связанных аспектов, вроде Падения, Крови, Доминирования и прочего (всего более полутора сотен наименований и десятков диаграмм совестного влияния-расположения, как бы скучно и бредово это не звучало) в нечто удобоваримое.

Гм. Ни слова о морали, хорошо? Пока соблюдается одиннадцатая заповедь, всем пофиг. Я проверял.

Итак, город горел. Горел тысячами молний, запертых в стеклянных газовых камерах, установленных на месте прошлых, тоже газовых камер, но накаливания.

Город горел. Тысячами огней разумов, сотнями тысяч огней жизни, самой разной, пусть и поистине земной.

Огни кружили водоворотом, воронкой, вихрем, то взмывая вверх, обрисовывая профиль настоящего торнадо, то падая в самые городские кварталы, заслоняя и скрывая свет уличных огней.

Они кружились, звеня гибкими складками дермы, натянутой на экзоскелет. Скрипели и шуршали пластины хитина, висящая в воздухе пыль и - демона Лапласа знает, что ещё.

Скрывая нечто в середине в постоянном круговом движении переплетённых маршрутов зелёных, коричневых, тёмных в такой массе, миниатюрных жёстких тел. Нет-нет, да мелькали среди привычных очертаний инсектов формы чего-то противоестественного, гибкого чрезмерно для стрекоз, излучающего следы чародейского вмешательства в природу вещей. Хотя и сам полёт подчинённого роя десятком, почти сотни, различных видов, был естественен не более, чем полимерный шприц в античном археологическом слое.

И даже так, даже с кольцевыми течениями инсектовоорота, то и дело из-под стены кружащих, трущихся и стрекочущих, тел, во все стороны выстреливали тонкие, гибкие тени. Тянущиеся вдоль земли клинья и пики вдруг изгибались, становясь лозами, жалами, петлями ложноножками, втягивались внутрь, перемещались под краем движений хитиновых тел.

Тонкие шаги были иллюзией, ощущаемой через вибрации почвы.

Я видел Связи – так чётко, словно вернулся в прошлое, когда был почти слеп в этой области восприятия. Должно быть, дело было не в них, лишь в той сложной механики догадок, что зовётся интуицией.

Тройственность бытия, движения, пути. Пожалуй, так.

В разрыв тел или теней – или же в проблеске ясновидения с галлюцинациями – я видел силуэт. Дрожащую фигуру, что с каждым мгновением сменялась на иную, тасуя своё отображение на реальность. Конфликт солипсизма и объективизма, вывернутый наизнанку, когда “ощущение себя” влияет на реальность буквально, без цепочки балансиров и проводников нормальных социальных взаимодействий.

Шаг – неловкий, скорее из стороны в сторону, чем вперёд, будто человека качает, от опьянения какого-либо рода, или же от неуверенности иль боли. Белое платье, пустой взгляд, светлая кожа. Волосы чёрные, но в чародейском спектре синие, даже фиолетовые, с одной стороны над ухом перетянуты красной ленточкой. Босая, лодыжки толстоваты.

Вдох – тонкая, гротескная фигура в парадоксальном обтягивающем зелёно-коричневом камуфляже. Движения рваные и плавные, словно манера движения знакома, отточена, проверена. Вихри насекомых играют с волосами, огибают жёлтые круглые линзы, проползая по материалу маски прямо поверх носа и рта.

Миг – уверенный шаг гордеца, что не видит препятствий, людей и законов. Белые волосы стерильного цвета, лента смотрится как кровь на свежевыпавшем снегу в фильме жанра псевдореализма . Глаза залиты тёмно-багровым с отсветом нездешних огней, ветвистый узор тянется вдоль шеи почти до самого глаза, отсвечивая лаково-красным. Выскакивает под взгляд смотрящего из-под ворота обтягивающего, тяжеловесного платья. Чёрная ткань, тёмно-красные вертикальные полосы. Ткань прикрывает коленные суставы, но не голени, по которым ветвиться всё тот же узор.

И лица, туманные лики, словно созданные из голограмм и тел парящих рядом насекомых. Мато Зокен, старый упырь и разумный червячий рой. Худой неизвестный в маске с линзами. Иллюзии голов над каждым плечом идущей в центре.

Тени дрожат, то поднимаясь размытыми безногими гигантами округлых очертаний туловища без выраженной головы, и руками-лентами, то оборачиваясь кустами, шипастыми плетьми, цветами, озёрами тяжёлой на вид тьмы, кристаллами. И всюду два цвета, стоит только убрать взор от идущей в центре и призрачных лиц рядом с ней.

Красный и чёрный. Безумие и Отчаяние, Гнев и Злость, в зависимости от того, какую методику шифровки цветом избрать.

Но уж точно, этот Чёрный – не Торжество, не Закон, не Скромность, не Покаяние и не тихая Печаль.

Совершенно точно, сей Красный – не Жизнь, не Благородство или Честь.

Как я не люблю пророчества с их бесконечными трактовками, меняющимися непредсказуемо от любой дополнительной детали.

В первую очередь – за то, во что превращает человеческий разум успешная практика в Магии Путей, Судеб, Удачи и всего прочего с помощью инструмента, известного как “профессиональная деформация психики”.

Гнусный сон. Что тут ещё сказать?

Проснувшись, я неторопливо приготовил омлет на троих – как показывает практика, нам двоим по порции на человека всегда недостаточно.

Заварил чай, старый добрый номерной Ассам с его грубым вкусом, отчасти напоминающим пуэр.

Что-то собиралось, какое-то гнетущее чувство не то, чтобы тяготило меня, но присутствовало.

Дело было во сне, или в той информации, что получалось прочитать в системе поддержки “Грааля”, в смысле ритуала, действа по обеспечению происходящего… гм, действа.

Или в изменениях полёта птиц, перистальтике кишечника, а может, и вовсе, во вспышках разбивающихся о барьер насекомых. Назойливая, агрессивная разведка со стороны Мато начинает если не нервировать, то раздражать и надоедать.

Вполне возможно, в этом и заключается хитрый замысел, или хотя бы один из его слоёв.

К счастью или нет, но одна из многих способностей, которые были, но не использовались из-за недостатка сил ранее, позволяет усиливать защиту территории вокруг себя. Так сказать, достаточно просто влить побольше силы, то есть манифестации своей воли, Права влиять на мир, в нужные Связи этого Места, каждой неделимой его части как локации.

Чем дальше мы уходим по тропе познания мира, неважно, одного из путей магии, или “чистой науки”, тем меньше становиться чётких цифр и жёстких формул. Границы становятся размытыми, коэффициенты превращаются в референсные интервалы, а воздействие на мир и способ его восприятия сваливается в какую-то гуманитарную помесь лингвистики, юриспруденции, здравого смысла, логических цепей и ловушек, и демон Лапласа знает, чего ещё.

Что-то часто я его стал поминать в последние сутки. А ведь, по функционалу, это авраамический бог, разве что без оговорённых эффекторов. Точнее, они в техзадании этой абстрактной концепции, просто не указаны. Хотя любой пророк такого уровня, с какими-либо умениями и ритуалистике или тауматургии, является довольно близким к понятию всемогущества.

Думаю, на таком уровне, у таких существ, свои проблемы, ограничения, и горизонты, при достижении которых вот уж точно, открывается всемогущество. И всезнание.

Излишне говорить, что на тех самых горизонтах сидят такие же почти всеведущие и почти всемогущие, и думают так о тех, кто находиться ещё выше.

Такая вот истина, банальная, или нет, но части людей неведомая: даже если вместо того, чтобы оставаться на месте, пытаешься подняться ввысь – знай, всегда будет кто-то выше тебя, даже если он не будет человеком, макаронным монстром или вообще существом. Но как только замрёшь, решив, что добился всего и достиг вершины – знай, что откатился назад, на стартовые позиции, разменяв время пути наверх на то, чем владеешь сейчас.

Эзотерика, май её иносказания.

А когда мы поели, а об барьер под установленным хозяевами дома, разбился (сгорел) очередной жук Тисэ несколькими короткими жестами спросила меня о переезде. Можно понять – этот был уже, кажется, из второй сотни.

Я кивнул, и мы пошли собирать вещи. В конце-то концов, не так уж их и много было.

Неудобно будет, если мы разнесём поместье семьи Эмия, памятник архитектуры, как-никак. В моём понимании, не в государственном.

Да и просто проще обороняться в месте, которое оборудовал и законсервировал лично, рассчитывая на использование строго определёнными пользователями в довольно понятной ситуации.

Проще говоря, моё утреннее упражнение с усилением Защищённости этого Места, пропали без особого толку. Что же, так бывает. Зато испытал штуку, на которую десять лет назад у меня энергии бы никак не хватило. А сейчас ничего, ещё даже резервы остались. Больше половины, полагаю. Значительно.

И полагаю, и больше половины – в обоих случаях “Значительно”, да.

Вышли из-под “зонтика” работающей защиты взявшись за руки, синхронизирую слои защиты. Отрабатывали давно, но вживую используем впервые. Действие-Процесс-Ритуал сокрытия следов, присутствия и всего такого, усиленный пассивным воздействием на Связи, как обеспечивающие его работу, так и на те, что воздействие Тисэ ослабляло.

Дальше – проще. Мониторинг Связей на предмет, не приключилось ли с нами старое-гнусное “вас заметили”, аккуратное движение по маршруту. Снятие части защит, уход под них. Настройка, тихий запуск, все дела. Не будь работа произведена заранее, когда я планировал сразу, с началом войны уйти на одну из таких баз, провозились бы дня два, с сильнейшим напряжением и риском засыпаться.

Но зато теперь старый, никому неинтересный склад, притаившийся среди десятков таких же, торцом к самому горному склону, и вообще признанный разрушенным оползнем (всё руки у муниципалитета не доходят снести эти бетонные развалины, благо, они никому не мешают и интереса к участку никто не предъявляет) – принадлежит нам. Не только по документам.

В складе каморка, двухэтажная, с внутренней лестницей, оснащённая теплоизоляцией. Совершенно неинтересная никому развалюха, наверняка там, сплошной развал и разруха.

Вот там мы и уселись. Тисэ сразу пошла в душ – продолжительный динамический ритуал, длящийся несколько часов для постоянного обеспечения необходимого эффекта – это как тащить на себе несколько десятков килограмм груза, утомительно.

Я же уселся в кресло, заварил себе чая, достал печенья – не в такой последовательности, но суть понятна.

И продолжил скрытное наблюдение за происходящим в городе.

Поэтому движуха в полуразрушенном и полузаброшенном замке Айнцберн не прошла мимо меня. Да, другими словами описать ощущения было бы трудно.