Связанная василиском

15

Эрсерро

— Какого хрена ты делаешь с моей женщиной? — я сжимаю кулаки, чтобы удержаться от того, чтобы сорвать очки и заморозить этого мудака на месте прямо здесь.

Я ни за что не хочу рисковать причинить вред Тэмсин.

Самый уродливый дракон приближается ко мне, выпятив грудь и выдувая черный дым из ноздрей, что говорит мне о том, что он напуган настолько, насколько и должен быть.

— Я думаю, ты понимаешь, что сегодня вечером она моя. Мы не ищем неприятностей. Уверяю тебя, я забронировал и оплатил ее. Если ты мне не веришь, можешь позвонить в агентство.

Я чувствую тик в челюсти, когда стискиваю зубы.

— Мне все равно, кому ты платил и за какое время. Она не твоя.

Я стараюсь не смотреть на Тэмсин, чтобы не замечать ироничного взгляда, который она сейчас бросает в мою сторону. Кроме того, я не могу смотреть на руки этого надутого поджигателя на ней ни секундой дольше.

Другой дракон подталкивает того, что достаточно глуп, чтобы противостоять мне.

— Ааааа, Чал, как насчет того, чтобы оставить это, а? Она просто шлюха…

— Нет!

Я даже не осознаю, что потянулся за очками, пока Тэмсин не выступает вперед, протягивая ко мне свободную руку.

— Они того не стоят.

Ее голос мягкий, но он едва доносится до меня сквозь шум казино, рычание и вопли трех драконов. Я думаю, это из-за печали в ее тоне.

Я останавливаюсь, не донеся руку до очков и свирепо глядя на ее похитителей.

— Уходите сейчас и не возвращайтесь в мое казино. На самом деле, на твоем месте я бы взял очень длительный отпуск где-нибудь подальше от Хартстоуна и подумал о том, чтобы сделать его постоянным.

Первый самец открывает рот, но у его спутников немного больше здравого смысла. Они утаскивают его, прежде чем он успевает сказать что-нибудь еще.

— Они причинили тебе боль? — я подхожу достаточно близко к Тэмсин, чтобы получше рассмотреть ее. Я не прикасаюсь к ней, хотя ужасно этого хочу.

Она качает головой. От меня не ускользнуло, что ее улыбка выглядит вымученной, а уголки рта напряжены.

— Тэмсин.

Она снова качает головой, на этот раз более решительно.

— Я в порядке.

— Ты не в порядке, — я преодолеваю последние ступеньки к лифту и нажимаю на кнопку, молясь, чтобы она согласилась. Я не собираюсь быть придурком, который будет принуждать ее после этого. Я должен быть лучше их. Я должен быть лучше того, кем я был неделю назад.

— Пойдем со мной, — я делаю глубокий вдох и смягчаю тон. — Пожалуйста.

Она колеблется.

— Я, правда, в порядке. Думаю, я просто пойду домой.

— Цветочек, — мне не нужно больше ничего говорить. Как только я произношу это слово, ее лицо морщится, а на глазах выступают слезы.

Я уступаю своим низменным желаниям и, заключив ее в объятия, несу в лифт, когда его двери распахиваются.

Лифт закрывается, и она кладет голову мне на плечо. С этим движением небольшой узел ярости внутри меня немного ослабляется. Подняв запястье, я использую свои умные часы, чтобы набрать номер менеджера отеля. Она отвечает почти сразу.

— Мистер Ссалаар, чем я могу быть вам полезна?

— Кто-нибудь забронировал пентхаус на сегодняшний вечер?

— Да, сэр. Мы ожидаем, что они зарегистрируются с минуты на минуту…

— Освободите его. Скажите им, что с ним проблема. Забронируйте им следующий лучший из доступных номеров или оплатите их трансфер в другой из наших отелей. Мне все равно. Я займу пентхаус, и меня нельзя беспокоить, пока я не отменю распоряжение. Понятно?

— Э-э, да, сэр, — Рейчел вешает трубку, и я верю, что у нее все получится.

Через несколько минут мы выходим из лифта, и я использую свой пропуск, чтобы открыть дверь в номер.

— Ты можешь просто отвезти меня домой, — Тэмсин по-прежнему не поднимает головы с моего плеча.

— Ни в коем случае. Не раньше, чем я увижу, что с тобой все в порядке. Независимо от того, что ты скажешь. Увижу собственными глазами.

Я прохожу по номеру, пока не нахожу ближайшую кровать. Я осторожно сажаю ее на белоснежное покрывало и становлюсь на колени у ее ног.

— Скажи мне, что с тобой все хорошо, и ты не шутишь.

Она молчит.

По крайней мере, она больше не лжет мне.

— Мне не следовало соглашаться на это бронирование, — говорит она в конце концов.

Я ворчу.

— Думаешь, цветочек?

Это заставляет ее вздернуть подбородок и сердито посмотреть на меня.

— Ну, ты не делал запросов.

Я сажусь на хвост, одежда рвется, я теряю человеческий облик от волнения.

— Я не мог сделать запрос. Я не должен быть рядом с тобой. Это опасно.

Она встает, скрестив руки на своей пышной груди.

— Для тебя или для меня?

Я открываю рот, чтобы возразить, но не могу. В конце концов, я вздыхаю.

— И то, и другое. Это одно и то же.

— Потому что ты боишься превратить меня в камень? Ты этого не сделаешь.

Я прервал ее.

— Да. Нет. Не только. Я боюсь, что если я снова обниму тебя — если я войду в тебя — я никогда не смогу отпустить и в конечном итоге сделаю таким же монстром, как я, — слова вырываются из меня в спешке, и внезапное осознание удивляет.

Даже сейчас с моих клыков сочится яд, но вкус изменился. Я не знаю когда, но определенно некоторое время с тех пор, как я укусил ее.

Теперь мой яд не просто сладкий, теперь он пьянящий и насыщенный, как крепкий ликер. Брачный яд.

— Что ты имеешь в виду? — Тэмсин в замешательстве хмурит брови.

Я провожу рукой по волосам.

— Василиск может создать достаточно брачного яда, чтобы изменить другое существо. Преобразить его. Чтобы он стали таким, как я. Но только один раз, — я замираю, внимательно наблюдая за ней. Я даже не уверен, какой реакции от нее я хочу. Я должен хотеть, чтобы она испугалась. Отшатнулась.

Это проклятие, и я пытаюсь показать ей это.

Губы Тэмсин приоткрываются, но вместо того, чтобы отстраниться, она делает шаг ближе.

— Только один раз?

Я киваю, в горле внезапно пересыхает.

— И ты выбрал бы меня?

— Нет!

Когда выражение ее лица искажается, я не могу удержаться, чтобы не скользнуть к ней и не заключить в объятия.

— Не потому, что я бы не выбрал тебя, чтобы провести вместе всю жизнь. Вовсе нет. Все инстинкты обладать и защищать вступают в игру, когда я рядом с тобой. Разве ты этого не видишь? У меня никогда ни к кому не было более сильной реакции.

Ее голос приглушен моей грудью.

— Ни к кому?

— Да, — она спрашивает о Беллусе. Она превосходит даже его. — Ни к кому.

Она слегка вздыхает.

— Тогда в чем дело?

— Я не хочу делать тебя подобной себе. Я не хочу этого для тебя. Это все равно что сорвать цветок еще до того, как он распустился. Ты такая красивая. Такая совершенная. Я бы только все испортил.

— Ты бы ничего не испортил. Если бы я была такой, как ты, могла бы я смотреть в твои глаза?

— Да.

Она отстраняется, чтобы взглянуть на меня, хотя я в очках. Затем ее лоб снова хмурится.

— Но больше ни на кого? Я бы не могла смотреть ни на кого другого, не убив его, не так ли?

Я печально качаю головой.

— И ты либо уничтожишь то, что любишь, либо тебе придется смотреть на мир сквозь темные очки, как это делаю я.

Она смотрит вниз, но остается в моих объятиях.

— А что, если я все равно скажу «да»?

Я приподнимаю большим пальцем ее подбородок, чтобы видеть ее лицо, хотя, конечно, оно потеряло свои краски из-за моих очков.

— Ты бы сказала «да»?

Она прижимается щекой к моей груди, и я на мгновение обнимаю ее.

— Может быть. Я не уверена. Хотя я не хочу говорить «нет».

Мое сердце замирает в груди. Она сказала бы «да»? Я действительно могу принять этот подарок?

— Пока ничего не говори, цветочек. Найдите время подумать об этом, — я крепко обнимаю ее и пытаюсь успокоить свои измотанные нервы. С моих клыков настойчиво капает брачный яд.

Порочная мысль заставляет меня улыбнуться.

— Хотя мне не было бы грустно смотреть, как ты убиваешь этих глупых драконов, — говорю я ей.

Она хихикает.

— Они действительно того не стоят. Но я рада, что ты был здесь сегодня вечером. Спасибо тебе.

— Я тоже рад, что был здесь. Я хотел бы всегда быть рядом, чтобы помогать тебе, когда потребуется. Вместо того, чтобы создавать тебе проблемы.

Через некоторое время она спрашивает:

— Итак, что теперь с нами?

— Не лучше, чем раньше.

— Я не согласна, — говорит она мне в грудь.

Я смотрю на ее макушку.

— Правда?

— Я чувствую себя немного лучше здесь. Кажется, ты оказываешь на меня этот эффект.

Я улыбаюсь.

— Ты тоже оказываешь на меня такое воздействие. Среди прочих, — мои члены уже твердеют в щели.

Она хихикает.

— О, мне нравятся все эффекты, но я рада, что и тебе из-за меня становится немного лучше. Теперь ты уверен, что я ничего не могу поделать с другими реакциями?

Я стону, когда она тянет меня к кровати.

— Не сейчас. Не здесь. Только не без повязки на глаза.

— Что, если я пообещаю не смотреть? — она подзадоривает меня. — Что, если я отвернусь?

Я смотрю через ее плечо на зеркала от пола до потолка, закрывающие раздвижные двери шкафа. Потом я понимаю.

— Ты могла бы смотреть в зеркало.