Святая Инквизиция

Святая Инквизиция

Мир умирал... Медленно. Мучительно. Захлебываясь в своей смертельной агонии. Как павший воин уже не могущий поднять меч и встать в строй... Плечом к плечу со своими соратниками... потому как, все уже ушли. Туда, за Грань. А он остался. Умирать на холодной, пропитавшейся его же кровью земле. А вокруг враги! Смотрят. И ничего не делают... Они победили. Выиграли. Зачем им теперь спешить? Куда? Их же враг поверженным лежит у их ног. И ему осталось совсем чуть-чуть! Полбиения сердца... Расплавленное мгновение ускользающий жизни... И уже не поймать его. Ибо оно там! В синем высоком небе! Где душа летит невидимым белым лебедем...

Так я думала, когда смотрела из окна своей квартиры на улицы безликого, серого города. Моего, родного. Чужого. Я уже давно не видела в нем ничего яркого, живого. Только страх да молчание. Здесь все боялись за свою шкуру. Впрочем, это-то и не удивительно! Кто в своем уме будет бросать вызов Святой Инквизиции?

Говорят история любит повторяться... И то, что было - неизменно вернется. Это правда. Жестокая и беспощадная. Времена охоты на ведьм и крестовых походов были и прошли, чтобы... чтобы вернуться в еще более ужасающем виде.

Святая Инквизиция. Только ее мнение единственно правильное. Только ее решения единственно верные. Это не подлежит обсуждению или сомнениям. Так есть... Для многих. Почти всех. А кто сомневается... Тому одна дорога - либо на костер, либо под пытки. Если ты всего раз, всего один раз позволил себе усомниться в ней, то тебя могут отпустить живым. Да, покалеченным, сломленным... но живым. И всю оставшуюся жизнь ты будешь жить под строжайшим контролем. До самой смерти ты будешь вздрагивать от каждого шороха или постороннего звука! Инквизиция умеет запугивать... ровно как и убеждать.

Так было. Когда-то. Давным-давно... Десять лет назад.

И я стала другой. И думать стала иначе.

Этот мир уже мертв. Сгорел в войнах... Не осталось ничего! Великие тропические леса вырублены под корень! На улицах редко когда можно увидеть зелень! Живую, настоящую... Изумрудно-зеленую. Цветы растут только в оранжереях да редко, очень редко, их можно увидеть в чьем-то доме... По меньшей мере мультимиллионера! Цветы стали непозволительной роскошью... для простых смертных. Одно самое маленькое семечко стоит миллиарды! Что и говорить о деревьях? Их не осталось... Лес можно увидеть только на картинах двухсотлетней давности. По меньшей мере.

Моря... Океаны... Да разве эти мертвые буро-зеленые лужи можно так назвать?! Они мертвы! Мертвы! В них нет жизни... Совсем. На Земле не осталось живой природы! Только города... Серые. Невзрачные скопища бетона, стали и стекла. Подсвеченные яркими огнями.

Зверей тоже почти не осталось... Львы, зебры, слоны... Все кануло в прошлое. Их нет. И уже не будет. Никогда... Остались только домашние звери. Кошки, собаки... Редкость не меньшая, чем цветы. И такая же дорогая.

Я ненавижу свой город... За его ужасы. Каждую ночь улицу прочесывает армия Инквизиции. В поисках инакомыслящих. Ты другой - умри.

А если ты славишь их... то обладаешь всеми благами, какие только можно сейчас найти. Почти. У тебя будет квартира. Хорошая... Ты сможешь учиться. Работать. Рассчитывать на медицинскую помощь. Только если думаешь как они! Страшно подумать, но еще десять лет назад дети хотели быть учеными, врачами, инженерами, космонавтами... А сейчас - Инквизиторами. Охотниками на ведьм!

Только вот, ведьм не бывает... Как уже нет и церкви. Инквизиция лишь название, прикрытие, а на самом деле... В Бога уже никто не верит. Совсем. Его нет... Для людей.

Мы осваиваем Марс и Венеру. До таких далеких холодных звезд, правда, нам еще далеко... Сил не хватает. Мастерства, чтобы создать корабль, который долетит. Наши ученые переделывают людей. Ломают их кости, облик, душу. Создают созданий беспрекословно подчиненных Архиепископу. Не людей и не зверей. А так, серединка на половинку... Из этих существ даже создан специальный отряд - "Карающие". Если за человеком прислали их то либо тебя ждет великая милость, либо жуткая смерть. Чаще конечно, бывает второе... Мы поворачиваем вспять реки. Хотя, от них сейчас осталось не так уж и много. Наши врачи вытаскивают с того света тех, кто уже почти решил там остаться навсегда... За чисто символическую плату. Да много еще чего умеют сегодня. Только холодное все это и не живое.

Какая здесь может быть вера? Если она умерла в тот день, когда разразилась война... За мир. За территорию. За власть. Сколько же людей тогда погибло? Не счесть никогда. Как и всех тех слез, что были пролиты. Как и всех тех стонов, что взывали к небесам. К справедливости. Но ее не было. Небо глухо...

О любви медленно, но верно забыли... Осталась лишь суета да рутина. Любовь прекрасна... но сейчас нет ничего прекрасного. Забыли мы о красоте. Да и как тут не забыть?

Надежда... Может кто-то еще и надеется. На что-то. Только я уже не могу. Сил нет. Веры нет. Все. Сгорела я. Выгорела дотла моя душа. Только так ли это?

Не так... Отзовется сердце. Ведь до сих пор с самого детства, со смерти бабушки ношу у сердца маленький серебряные крестик. Обыкновенный. Простой. Освященный. И верю. Что когда-нибудь солнце прольет-таки на эту исстрадавшуюся землю свои благословенные золотые лучи. Что снимут ученые искусственную атмосферу. Что небо снова будет пронзительно голубым, а не грязно-желтым...

Я вообще какая-то не такая... Странная. Моя семья - верные приверженцы Инквизиции. Мои друзья - тоже. Я учусь в лучшем художественном университете трех планет. За былые заслуги. Лучшая на курсе. Пример для подражания многих. Будущая звезда искусств! Талант! Гений!

На меня с моих картин смотрят чужие лица... Злые. Жестокие. Я рисую отступников. Восхваляю мучителей. Я творю Святую Инквизицию во всем ее блеске на обычном белом холсте! Гордые! Непобедимые! Идущие дорогой милосердия... Такие они у меня...

Мне тошно смотреть на это... Однако, я это рисую. Виртуозно. Удивительно в своем величии. У меня даже роспись специфическая... Стилизованная бабочка. Слабая и беззащитная. Но недаром же говорят - "Если на одном конце мира бабочка взмахнет крыльями, то на другом будет ураган". Только вот, бабочек тоже уже нет...

И еще... Никто не знает о моей другой росписи. Других картинах. За которые гореть бы мне на костре. Без суда и следствия...

На них - Свобода! Ангелы с кроткими лицами и простирающими к людям свои тонкие руки... Небо. В лучах восходящего солнца нереально смотрящаяся человеческая фигура, раскинувшая руки... Далекие миры, которых никто никогда не видел... Кружевные златоглавые церкви, которые уже больше ста лет, как пали под гнетом Инквизиции... И в самом углу вместо подписи одиноко горящая свеча...

Двойная жизнь. Двойное отражение. Только не знает об этом никто... и никогда не узнает, если повезет.

Звенит будильник. Мутными глазами обвожу свою комнату. Когда я только обустраивалась здесь, меня явно посетил призрак минимализма... Кровать у стены, встроенные в стены шкафы, письменный стол с компьютером последней модели и мольберт с тумбочкой для красок. Все. При условии, что комната у меня порядка сорока метров... Никаких картин на стенах (мне хватает тех, что я рисую), занавесок, ковров... Только голые стены, пол да огромные окна. И почти посреди комнаты стоят яркие желтые пушистые тапочки с ушками и глазками-бусинками...

Нехотя потягиваюсь... Ненавижу утро. Особенно такое, когда знаю, что впереди меня ожидает еще один тоскливый, скучный день. Такой же, как был вчера. И позавчера. И на прошлой неделе. И год назад. И два. И три.

Снова университет. Снова эти жуткие картины. Снова маска примерной ученицы почитающей Инквизицию... Как же мне это надоело...

Но мысли лучше оставить на потом. Сначала - душ. Ледяной и бодрящий. Хотя вряд ли это приведет меня в чувство....

- Надоело... надоело... надоело.

Голос, шепчущий одно это слово, как молитву, кажется чужим. А из зеркала на меня смотрю я. Мелкая для своего возраста... девчонка. С серыми невыразительными глазами и неровно подстриженной светло-русой челкой. Эдакая серая мышка... Во всяком случае так думаю я сама. Другие считают, что я довольно-таки привлекательна... и по-своему очаровательна. Может - да, может - нет.

Но одно я знаю точно - проснуться с утра пораньше для меня не возможно без чашки крепкого черного кофе! О, божественный напиток! Я преклоняюсь пред тобой! Без тебя, меня не было бы на первых парах, я заваливала бы половину экзаменов, а творчество! Все. Финиш. Не было бы никакого творчества.... Потому как писать то, что требуется по уставам все той же Инквизиции, можно только, если рядом с мольбертом стоит желтая дымящаяся кружка с черной субстанцией. Мои преподаватели с этим смирились... А куда им было деваться? Сонную неадекватную меня воспринимать в здравом уме и трезвой памяти невозможно. Никому. Вот такая я стерва... Нимб сдала в ломбард (Чистое золото, между прочим! Знаете сколько это в кредитках? Нет? Так я вам отвечу - много. Целая моя стипендия!), рожки спилила (Вот это было жалко до безумия! Как я рыдала в те моменты... Как убивалась!), крылья пустила на пуховые подушки (Зато сплю теперь - будто на облаке...), а хвост спрятала под юбку (Моя честь и гордость. С ним расстаться я не смогла. Да и не сумела бы... наверное...)!

Но шутки в сторону. Никто на занятия за меня не сходит, картины не напишет и не подтвердит почетное звание лучшей студентки и врага всех инакомыслящих...

Если бы не семья... Если бы не младший брат... Если бы не страх... То я не знаю, что было бы. Ушла бы в подполье. Присоединилась к сопротивлению. Начала жить по-другому. Или... умерла бы. Сейчас это очень просто сделать. Пара таблеток и все. И нет человека. Останется только серая могильная плита да несколько строчек выбитых на ней. И еще пустые речи на час. О погубленном таланте, молодой жизни, оставленном следе в истории... Глупо и пусто это все. Неинтересно.

Когда-то я даже резала себе вены. Просто чтобы понять... Зачем все это... И глядя на эту тонкую полоску утекающей жизни, я поняла, что во мне что-то сломалось. Что я больше никогда не рискну уйти из жизни так бездарно...

И поэтому я - живу. И борюсь с этой серостью, безликостью и одиночеством. И учусь рисовать так, как никто не рисовал до меня. И улыбаюсь в ответ на хвалебные речи директора. И скрываю свою вторую натуру.

Vivere militare est. Жить - значит бороться. Не смотря на то, что твоя жизнь рушится у тебя на глазах... Что ты теряешь себя в этом мертвом городе...

- Оля! Давай скорее! Поезд тебя дожидаться не будет!

А я и не заметила, что уже давно иду по улице... Собраннее надо быть, госпожа студентка! Собраннее! А то так и до костра не долго будет... Такого милого ярко сине-красно-желтого костра в окружении господ инквизиторов.

Еще чего доброго Кет чего-нибудь заподозрит. Совершенно случайно... У нее давно на меня зуб имеется, и отнюдь не из-за увиденного парня! Если бы во всем был виноват парень, было бы проще... Только такого не будет. Кет у нас девушка эффектная. Блондинка с ростом метр семьдесят, ногами от ушей и огромными зелеными глазами. Плюс прямо-таки сумасшедшее по своему богатству приданное. Дело в том, что у нее в семье почти все работают в Инквизиции черт знает сколько поколений! Почет и уважение общества ей обеспечены. А так же шикарная квартира в лучшем районе, великолепная работа и покровительство сильнейших мира сего... Классика! Куда там маленькой мышке тягаться с красивой, ласковой кошкой? У которой еще к тому же огромные когти? Правильно господа, не куда и не чего. Ничего хорошего из этого не выйдет... Для мышки.

И поэтому я обошла ее в другом... В живописи. Мои картины покупали за бешеные деньги, я участвовала в лучших выставках, на меня обратил внимание один из кардиналов... Сделал своей протеже. Ей было, за что мстить...

Впрочем, я не рискнула бы показать свои слабости никому на всех трех планетах. Слишком уж опасаюсь никогда не проснуться...

- Ничего, уедет этот, поедем на другом.

И не надо на меня так смотреть! Мне все равно ничего за опоздания не будет.

- Какая-то ты... ненормальная сегодня. Странная.

Зеленые, подведенные черным карандашом, глаза задумчиво оглядывают меня в поисках несоответствий с привычным образом. Черные, немного мешковатые джинсы, удобные, заношенные до состояния "Как это вообще еще можно носить?!" кеды, серая кофта с капюшоном и огромная сумка... Несоответствий не выявлено. Можно вздохнуть свободно и отметить на лице подруги злорадную усмешку. Даже и не думает скрывать, как довольна-то! Еще бы... Понимание, что на фоне серой невзрачной подруги, смотришься просто сногсшибательно, значительно повышает самооценку и настроение. Проверено. На чужом опыте...

- Нет... Ты такая же как и всегда. Просто не выспавшаяся!

Что верно, то верно. Пол ночи не спала. Страдала над очередной картиной. Никак не могу поймать то единственное движение... Только вот Кет это знать необязательно. По вполне понятным причинам.

- Признавайся - опять над картиной корпела?!

Ой, ой, ой! Не туда, не туда...

- С... с чего ты взяла?

А голос-то у меня дрожит... Сильно дрожит! Аж заикаться стала. И щеки, чувствую, горят пожаром...

Кет нехорошо так на меня смотрит. Не приведи Господи, догадается!

- Так... И кто он?

Он... Какой он?!! У меня парня даже в проекте нет! И не предвидится! Чур, меня, чур! Не надо мне такого счастья, видит Бог не надо! Мне и одной неплохо... живется. Никакой тебе тут ревности, стихов, свиданий и прочего. Хотя... это идея...

- Не знаю о чем ты говоришь... Не имею ни малейшего понятия.

Делаем невинное лицо. Отводим глаза. Сильнее краснеем... И вуа ля! Какой взгляд! Сколько чувства! Аж тошно становится...

- Ну, солнышко, ну лапушка, неужели ты не скажешь ничего своей лучшей подруге?

Не голос - сироп, замешанный на двух килограммах сахара на кубический сантиметр. А то и всех трех. А сама не так давно при всех чернила мое имя. Конечно, за моей спиной. У нас иначе просто не умеют.

- Олечка, заинька...

Ненавижу эти присюсюкивающие нотки! До зубного скрежета ненавижу... Уйди, уйди от меня, я все скажу! Во всем признаюсь... Во всех грехах, мыслимых и не мыслимых, сделанных и не сделанных, только отпусти руку...

Вот так, все хорошо... Посмотри какая чудесная погода... Ну и что, что облака и туман... Это даже немного романтично. Особенно если встретишь в переулке маньяка. Что? Я ничего не говорила... Молчала как рыба! Конечно-конечно, обязательно познакомлю... Что я, изверг какой? И на вопросы отвечу...

(Как говорил мне один психолог - с сумасшедшими лучше во всем соглашаться. Больше шансов остаться в живых).

Инквизитор? Конечно, иначе и быть не может! Естественно приближенный к Высшим кругам. Красивый... Черноволосый с тонкими чертами лица. Есть ли шрамы? Угу, есть. Как раз рассекает щеку и бровь. Нет, глаза не пострадали... Какого они цвета? Зеленые-зеленые с желтыми прожилками.

И я отвечала, и отвечала, и отвечала на ее вопросы. Вплоть до самого университета, где меня вырвал из лап моей мучительницы милейший человек - преподаватель по истории живописи, которого боялись не только все студенты, но даже ректор...

Только вот почему меня гложут смутные сомнения, что портрет, описанный мной, в скором времени найдет своего двойника среди живых?

А пока я смиренно внимала ужасу университета, для друзей и студентов - кошмару во плоти, по паспорту - Александру Илларионовичу, а для меня просто Кошмарику.

- Ольга Анатольевна, довожу до вашего сведения...

Ну вот, опять мне сообщат что-то плохое... Когда Кошмар начинает звать меня по имени-отчеству, а не по фамилии - жди беды. Да еще это "довожу"...

- ... что на сегодняшнем всеобщем собрании университета вы должны быть в обязательном порядке. Я доступно выражаюсь? - в голосе прорезаются стальные нотки, которые преподаватель и не пытается скрыть.

Куда уж доступнее! Только за что такая радость? Что я немедленно и озвучила.

- За заслуги. Большего вам знать необязательно...

Необязательно так необязательно. Мы люди понятливые, нам по десять раз повторять не надо. И так прожигать взглядом тоже не надо! Могу и обидеться ведь...

- Ясно. А это обязательно?

Тут проще согласиться... но меня гложет интерес. Пусть я милая и примерная ученица. Периодически прогуливающая, устраивающая погром на кафедре химии, где уже несколько лет числюсь лаборанткой, а также влипающая в самые разнообразные нехорошие истории...

- Чтобы в семь были в актовом зале!

И ушел. А я? А объяснить?! Ну я так не играю... Даже помучить человека не дали. Ребенка обидели!

А если серьезно, то к нам кто-то приезжает из Высших кругов власти. И будет толкать речь... часика так два. Только вот, они-то приезжали и раньше и прекрасно справлялись без моего присутствия! Внимание вопрос! Зачем там сегодня должна присутствовать моя скромная персона?

Почему-то когда я неслась на пару по коридору от меня все шарахались... Неужели у меня такое зверское выражение лица? Ловлю свое отражение в блестящем прозрачном окне. Да нет вроде. Лицо как лицо. Недовольное и угрюмое... А вот взгляд жуткий. Пустой я бы сказала...

Остановится и взглянуть на улицу. Всего мгновение, одно-единственное... Ничего не изменилось. Мир не перевернулся. Горит желтым искусственная атмосфера, клубится пыль, яркими цветными брызгами спешат куда-то люди и машины. Все как обычно... Грустно и серо, несмотря на яркость одежд прохожих и мигающий свет вывесок.

- Эй, Ольга! А ты что в коридоре стоишь? Пара-то уже началась... - веселый, задорный баритон возвращает меня в реальность.

Владимир... С кафедры химии. Его улыбка как солнце! Которого почти не видно уже более ста лет... Наверное, только его я могу назвать другом... С натяжкой, конечно. Доверия в моей душе почти нет ни к кому.

- Бегу!

Машу на прощание рукой. Ни с кем другим я так не прощаюсь... Не заслужили.

В аудиторию врываюсь подобно урагану... Преподавателя нет. Неужели повезло?!! Да, да, да! Настроение спешно пошло в гору, но...

Надо успокоится... Надо.

На маленький столик ложатся краски, кисти, растворители, палитра, карандаши, ластики и еще много всякой необходимой мелочевки. Волосы убираются под ярко-красную бандаму, а кофта с джинсами прикрываются стареньким измалеванным халатом. На мольберт ставится девственно чистый холст. Не глядя, оттачиваю карандаш, задерживаю дыхание и...

На белом фоне появляются легкие, почти невидимые линии, плавно перетекающие друг в друга... Из под моих рук медленно рождается набросок, который потом должен будет превратиться в полноценную картину, но... даже сейчас он прекрасен. Робкий и сильный одновременно рисунок, на котором огромный, развернувшего крылья в последнем изломанном движении дракона убивает рыцарь Святой Инквизиции.

Прости меня, милый... Была бы воля, ты бы у меня парил под самым куполом звезд. Ты поражал бы своей недосягаемой красотой, дикой и необузданной... Не предназначенной для смертных людей. Но я не могу. Слишком дорого придется платить за секунду слабости...

Карандаш сменяют кисть и краски. Мягкие прикосновения, почти нежные... Так наверное можно прикасаться только к самому любимому человеку, дороже которого нет... Здесь ярким бликом отметить солнечного зайчика, а потом еще одного, там добавить чуть больше тени, густо изумрудной. На траве зацвели цветы, вдалеке, пропадая в тумане, виднеются очертания старинного замка. Мазки чуть ленивые... уставшие. И на голубом небе поплыли белые перистые облака, похожие на тополиный пух о котором я читала в книгах.

Быстро-быстро замелькали руки с зажатой в них кисточкой, сливаясь в череду непонятных чужому глазу движений... Как крылья бабочки, что дрожат каждое мгновение... Вот уже и чешуя налилась полуночной темнотою. Глубокой синей, черной, фиолетовой с яркими точками звезд-чешуек, чтобы через минуту окраситься кармином. Так надо. Прости...

В воздух взлетели ажурные полупрозрачные крылья... уже почти безжизненно повисшие. И уходит из льдисто-белых глаз с узким черным зрачком жизнь. Растворяется полуденной дымкой в небесах.

Еще пара мазков. Быстрых, решительных... Заблестел в руках рыцаря меч. Кажется дотронься до него и по руке потечет горячая кровь! Зазмеился за спиною плащ, украшенный крестом... Шлем, скрывающий лицо... Ненавижу.

Добавляю чуть больше растворителя... И деревья потянули свои тонкие корявые ветви к небу, зашелестели листвой...

В руках сама собой оказывается самая тонкая кисточка для прорисовки деталей. Здесь выделим контур, сделаем лишнюю складку, заставим сверкать глаза... И в самом углу белым вспыхнула бабочка.

Все. Конец. Больше мне нечего добавить.

Отхожу и смотрю на свою работу. Да, я закончила очередной "шедевр"... Еще одну картину на которую без дрожи взглянуть невозможно. А ночью родится еще одно мое дитя... Свободное и живое. И не будет там ни крови, ни Инквизиторов. Только пьяная жизнь, горящая на губах терпким вкусом нерастраченной силы.

- Великолепно, моя девочка! Как всегда Ве-ли-ко-леп-но!

Ректор, когда же вы успели зайти сюда и встать за моей спиной так, что я вас не заметила? Впрочем, это моя ошибка... Моя оплошность. Не замечаю я того, что творится вокруг, когда рисую. Совсем. Мир для меня прекращает существовать, и я остаюсь наедине с собой и своей работой! В одной доступной только мне реальностью...

- ... Право, сегодня вы превзошли саму себя, мисс....

Сколько же раз я уже слушала эти хвалебные речи? Слишком часто для того, чтобы обращать на них внимание. Не трогают они меня, как когда-то, когда еще была глупой и наивной девчонкой. Когда еще верила, что существуют ангелы и чудовища... Потом пришло понимание - их не существует. Люди сами по себе и есть ангелы и демоны... И боятся надо именно их! Обыкновенных людей, потому как ни один демон Ада не может быть настолько жестоким и беспощадным. Они хоть дают какой-то выбор! Ты можешь их переиграть, обмануть, но человека, вцепившегося в свою добычу - никогда.

А ректор говорит и говорит о том, что я звезда, что достойна премии, и может быть даже когда-нибудь, если буду так же стараться, то и встречи с самим Архиепископом! А мне все равно.

- Конечно, господин ректор... Обязательно.

А с картины на меня осуждающе смотрит умирающий дракон... Прости, прости, прости!

- Надеюсь оправдать ваше доверие.

Одобряющие похлопывание по плечу приводит в чувство. Мол, молодец, мы гордимся тобой, так держать... А у меня возникает желание смыть это прикосновение со своего тела. Убрать окружающую меня грязь и мерзость. Но не суждено, и надо терпеть, сжав до боли зубы, искусав в кровь собственные губы, чтобы не закричать...

- Молодец, Ольга...

- Как всегда отличилась...

- Великолепная картина...

- Как у тебя получается...

Слова окружают меня непроницаемым коконом, из которого не вырваться и не убежать. Мне остается лишь улыбаться и отвечать на эти фразы, за которыми скрыта зависть, ненависть, обида... "Спасибо". "Твоя картина тоже замечательна". "Мне кажется, что вот та тень легла не очень удачно, ты так не думаешь?". "Трудом, трудом, трудом!". "Рада, что ты заметил/а".

А самой - тошно! Смотреть в их лица и не видеть понимания! Понимания того, что эта картина мертвая, что в ней нет души. Только мастерство и ничего более! Но никто не видит и не хочет увидеть...

Машинально собираю свои вещи. Мне нет дела до других! Совсем! Я одиночка и мне никто не нужен. Только вот врать себе намного сложнее, нежели другим...

- Оль, быстрее! У нас собрание...

Ах, да! Я и забыла! Актовый зал... Черт, черт, черт! А я-то надеялась вернуться домой пораньше...

- Спасибо, Мил...

Мила Радовская. Дочка ректора университета. Еще один шпион в моем тылу...

- Ты опять забыла? Ну, сколько можно!

Обезоруживающе улыбаюсь - "Знаю, виновата, но себя не переделаешь". Моя забывчивость делает мне честь в самом плохом плане. Я вечно норовлю забыть что-то до безумия важное, но в то же время великолепно помню мельчайшие детали! У меня всегда так... Рисуем с группой, скажем, натюрморт, и через некоторое время после того, как я вернусь домой - я его не вспомню, но до мельчайших деталей вспомню трещину на вазе, пятно на портьере и чью-то надпись за ней.

- Нельзя быть такой рассеянной! Что с тобой будет в будущем?

А что мое будущее? Прекрасное меня ждет будущее! Ужин, мягкая кроватка и недочитанная книга, написанная одним из запрещенных писателей. И еще новая картина! О чем мне еще думать?

А вот уже и двери в зал! Как же вы вовремя! А то у меня уже голова начала болеть от этого безостановочного жужжания над ухом.

Места нашлись для нас с Мил на первом ряду шикарных обитых парчой ужасов. Красных с золотыми вышитыми крестами на спинках. Кричащая безвкусица, впрочем, как и весь зал. Тяжелые портьеры, великолепная сцена настоящего дерева на которой стоит тяжелый резной стол преподавателей. Свет, блеск и золотая вышивка слепят глаза... Ведь можно же было сделать проще, но уютнее. Не захотели. Как же - престиж самое главное!

- Лизка, проснись!

Кет? А ты откуда здесь взялась? Сидела же на пятом ряду, я специально, как вошла, посмотрела! У-у-у! Нет для меня счастья в этой жизни... И не будет в следующей, судя по всему, так как на сцену уже поднимался ректор... в окружении господ "Карающих".

- Ты глянь, какой красавчик!

Слаженный вздох с двух сторон. Они что, репетировали?

- Который?

Мне совсем не интересно. Ни капельки.

- Все!

Исчерпывающий ответ, однако. Лучше и не скажешь... Хороши! До жути и синдрома заикания. Таких "красавчиков" встретишь вечером в подъезде - инфаркт обеспечен.

- Дорогие студенты! Я хочу сообщить вам...

Принеприятнейшее известие. Ну вот, я же говорила! Сам господин Главный Инквизитор поднимается на сцену!

- ...что нас сегодня почтил присутствием сам господин Архиепископ! Поприветствуем его!

И грянул гром - раздались аплодисменты. И все стоят, и такое счастье на лицах - будто Бога воочию увидели своими собственными глазами. А на самом деле - ничего особенного. Обычный человек наш Инквизитор, правда очень молодой для своего поста. Всего-то разменял пятый десяток. Впрочем, это не мешает ему править железной рукой и с улыбкой казнить неугодных. Опасный человек. Тиран для которого жестокость не просто черта характера, но сущность!

Белое одеяние шитое золотыми и красными узорами, тяжелый массивный крест, милая улыбка... и стальной взгляд, не знающего пощады врага. Человек ставший на земле почти Богом, на чьей совести лежат сотни и тысячи невинно убиенных... Который заставлял течь по улицам реки крови... Но никто не обращает на это внимание, никто не хочет помнить такое.

Только я забыть не могу. Не могу стереть из памяти остекленевшие глаза маленького мальчика, казненного твоими верными псами, Инквизитор...

* * *

Сквозь старинные резные витражи лился слабый тусклый свет, заставляя комнату сиять тысячами живых красок сливающихся с бархатной темнотой. Пылились на полках древние фолианты и манускрипты, храня в себе тайны и мысли прошлых тысячелетий. За эти собрания сочинений писателей и поэтов древности многие отдали бы дьяволу не то что душу, но и весь мир. Если бы могли. В резных подсвечниках горят свечи, добавляя чарующей красоты. На массивном столе красного дерева в творческом беспорядке лежат бумаги - приказы Святой Инквизиции, а если говорить человеческим языком - мои. В тонком хрустальном бокале темно-бордовыми бликами искрилось вино. Безумно дорогое и редкое. Впрочем, меня в данный момент это мало волновало по очень простой причине - эта роскошь всего лишь обыденность.

Правда, сегодня меня ждет небольшое развлечение - поход на выставку юных дарований-художников. Я же должен поддерживать начинающие поколе, воспитывать в них преданность Инквизиции, желание сотрудничать и подчинятся Моим приказам, не так ли? Проще всего и надежнее растить своих рабов собственными руками. Меньше шанс оказаться преданным. Впрочем, он и сейчас не велик. Но подстраховаться не мешает. Так, на всякий случай.

Но перед этим надо уладить одно дело...

- Полоз?

Мой верный слуга. Мое детище, созданное генетиками в лабораториях Инквизиции. Дивная смесь змеиной изворотливости, хитрости и опасности, приправленная неординарным человеческим мышлением. Ах да, еще заложенной генетически - преданностью...

Гениальная идея! Принадлежащая, конечно же, мне. Изменить человеческое ДНК, создать свою собственную армию. На человеческой основе. Непобедимую, преданную, для которой был лишь один Создатель - Я.

Люди существа слабые, лживые и трусливые, заботящиеся только о своей шкуре... А мои дети - нет, хоть и были когда-то людьми. До начала эксперимента по скрещиванию. Теперь от их былой сущности не осталось ничего. Ни эмоций, ни памяти, ни чувств. Только одно желание - служить мне. Блестящая работа!

- Святой отец?

Полоз, мое лучшее творение. Глава "Карающих" по моему повелению. Бессердечный, безжалостный убийца, не знающий такого понятия, как милосердие. Как же не везет тем, кто попадается ему на пути в облике врага... Мне немного даже жалко этих... несчастных.

- Иди и убей.

Простой и действенный приказ, а главное - никаких недомолвок или выбора. Всего одна задача - убить, стереть с лица земли неугодных, в данном случае этих глупцов из "Сопротивления", неприятно

"Сопротивление" - дети-интернатовцы, которые еще верят в Бога, еще надеются на мир и равенство, еще способны любить... Под предводительством Святых отцов-отступников. Христиан. Мне всегда было любопытно - неужели никто из них не понимает бесполезность, тщетность этой затеи? Не знает, что Бога, в которого они так верят - нет? Что ему плевать на этот мир! На своих детей, созданий. На людей. И всегда было. Бог! Его нет! Только они этого не понимают... Что ж, блажен, кто верует. Хотя они могли бы быть не такими назойливыми.

Я не понимаю лишь одного... Зачем, ради этого несуществующего стоит жертвовать своими никчемными жизнями, пытаясь победить Моих созданий? Глупцы! Они думают, что смогут победить Меня? Меня! Великого Инквизитора!

Весь мир давно уже лежит у моих ног, внимает каждому моему слову, каждому жесту... Ждет моих приказаний.

Хотя держатся эти дети, надо признать, неплохо. Но это пора прекращать... Надоели мне эти комариные укусы, якобы могущие поставить под сомнение Мою власть. Надоели... Давно было пора заняться ими, глядишь и сейчас не носились бы мои слуги, истребляя этих идиотов... Впрочем, им полезно! Заодно и разомнутся, а то заскучали что-то... Крови им не хватает. Страха смерти в глазах своих жертв.

- Выше Святейшество, машина подана...

Отец Александр. Как всегда учтив... и до самой глубины души уверен в моей святости. Мол, я ангел сошедший с небес, мое милосердие не знает границ, я карающий меч Божий... И так далее, и тому подобное! Пусть его верит... Мне не жалко. Даже порой необходимо. Чем больше на моей стороне будет таких вот безгранично преданных моему делу людей, тем лучше.

- Как там наши послушники?

Действительно, как там поживает наша подрастающая армия... Верит ли в идеалы Инквизиции? Готова ли служить на благо общества? Убивать с моим именем на устах?

- Они так стараются, так стараются, святой отец! Мечтают служить вам... и людям, конечно! Стоять на страже покоя и мира.

Какой энтузиазм. Замечательно! Значит, скоро пополнится мой отряд "Карающих"... Генетики давно уже требуют нового материала для своих экспериментов. Кажется, они нашли еще одну возможность поиздеваться над миром... Пусть.

- Это внушает надежду в мое исстрадавшееся сердца... Дело наше не будет забыто.

Играть на публику. Всегда, каждое мгновение, не позволяя себе расслабиться и показать клыки и когти. Так надо... проще удержать власть с помощью доверия, почитания, всеобщей любви. И какая разница, что я пришел к этому, вырезав почти полностью несколько городов, стер их в пыль и развеял по ветру? Никакой... Потому как людская память коротка и о тех ужасах предпочли забыть... мне на руку.

- Разве можно забыть то, что вы сделали для людей? Спасли их души, показали путь к свету...Это невозможно забыть...

Конечно, невозможно! Я же почти святой... На меня молятся, ко мне взывают, мне посвящают люди свои молитвы. МНЕ, а не Богу! Великому Инквизитору, а не Всевидящему и Всепрощающему! Одна слеза не может смыть с души человеческие грехи... алую кровь огнем горящую на руках. Прощение? Пустой звук! Всего лишь набор букв, призванный облегчить совесть, успокоить ее. Мол, все можно простить! Ха! Такого не существует... Как и любви с этой глупой надеждой!

- Удачной поездки, Ваше Святейшество.

- Благодарю, святой отец.

Двери машины беззвучно закрываются. Наконец-то! А Александр...

Глупец, свято верящий в мой образ. В то, что я меч Господа на земле! Бога нет... И никогда не было. Его придумали люди, чтобы быть уверенными в том, что есть кто-то, кто будет их пастырем, убережет от ошибок, отведет от края пропасти.

Так где же он?! Где ваш пастух, люди?! Не отзывается Он на ваши молитвы, глух остается к вашим просьбам. Но вы в это не верите. И поэтому уповаете на него... Условно, правда. Сейчас миром правит Инквизиция. И образ Бога лишь орудие в наших руках. Поэтому - верьте. А мы будем править. И тихо убирать сомневающихся...

Коих сейчас развелось многовато. А все "Сопротивление"! Но они ничего не смогут сделать. Дети... Дураки, думающие, что смогут победить всего несколькими десятками человек. Когда на моей стороне миллионы...

Но это - потом.

А сейчас надо посетить выставку. Поддержать, вступивших на путь Святой Инквизиции. Во славу ее! И быть может присмотреть среди них художника, который сможет воплотить в жизнь Мою идею! Написать Мой Триумф!

Выставочный зал находится на верхнем этаже Университета Искусств. Так, небольшая поблажка... Мне она ничего не стоит, а для людей очередной знак моего внимания и признания. Дети это мои будущие солдаты... Как их не поддерживать! Это же необходимо!

А вот и сам ректор вышел встречать... Как же иначе? Сам Великий Главный Инквизитор почтил их своим вниманием.

- О, Святой отец! Это великая честь...

И далее по тексту. Как... избито. Полная покорность. Скучно. Может то, что существует это "Сопротивление" не так и плохо? Хоть какое-то развлечение... Кстати, надо вспомнить как зовут этого мелкого круглого человечишку. Радовский... кажется.

- Это моя обязанность, господин Радовский... Ведь Бог любит детей. А следовательно должны любить и мы, не так ли? Они же наше будущее. Наша смена...

Ничего не значащие фразы легко слетают с языка, что я даже почти не замечаю, что говорю. Неважно это. Но этому верят.

- Проходите сюда, здесь выставлены наши лучшие работы... Лучших студентов!

Гордится... Ну-с, посмотрим, есть ли здесь что-нибудь достойное нашего внимания... Хоть что-то на чем можно было бы остановить взгляд.

Действительно, лучший зал. Всего несколько десятков метров и столько же картин, освещенных холодным электрическим светом. Маленькие, большие, написанные маслом и акварелью, пастелью и чернилами... Без жизни. Так, общие сюжеты. Не интересно... Хотя... это еще что? Неужели, повезло? Сыскался таки, настоящий талант?

В самом углу, еле-еле освещенная светом, висит картина, которой здесь не место. Слишком велико мастерство художника... Слишком много в ней жизни и чувств.

Смерть. Таково ее название. И не поспоришь. Такие черно-серые тона могут принадлежать только смерти... как и изломанное человеческое тело. По-которому словно бы в насмешку провели алой краской. Серый и алый. Кровь, лужей растекающаяся на асфальте. А люди смотрят на это как на развлечение, бесплатный аттракцион.

- Кто автор?

Ректор доволен и озадачен. Что бы это могло быть? Не хочет говорить? Боится? Или наоборот - слишком ждал этого? Надеялся?

- "Смерти"?

Да, он действительно доволен, что я выделил именно эту картину из всех. Любимчик?

- Да. Мне бы хотелось встретиться с ним.

Очень хотелось бы. Потому что я нашел то, что искал так долго. Несколько десятилетий. Если и другие картины настолько же... великолепны, то сомнений уже не будет.

- Ольга. С четвертого курса. Лучшая из лучших у нас. С ней никто не может... сравниться. Она - наша гордость! Наша - надежда!

Гордость, говорите? Пусть так... Все равно эта "гордость" не проживет так уж много. Вернее, проживет ровно до того момента, пока не выполнит то, что я задумал.

* * *

Я - Полоз. Или проще говоря - Убийца, Монстр, Цепной пес Инквизиции, ее верный и преданный Слуга. Так меня, кажется, называют эти глупцы из Сопротивления? Впрочем, и многие другие. Не в глаза, естественно. На это способен только Инквизитор. Потому как он действительно мой Хозяин. И я не смею его предать. Не в этой жизни... А люди...

Что ж, они правы, хотя наверняка сами не понимаю насколько!

Меня создали в лабораториях нашей славной Инквизиции. Буквально. Потому что был сделан заказ на совершенного солдата, который будет предан только одной организации. Ее идеям. Ее главе.

Инквизиции...

Великой и несокрушимой. Так было, так есть и так будет.

А я верный пес ее и страж, который более чем доволен своей участью. И не желающий ничего другого, кроме как чувствовать чужую кровь на своих руках и азарт охоты смешанный со страхом жертвы, которая так боится заглянуть в мои бездушные глаза.

Ученые вырастили меня как зверя. Опасного, хищного, но имеющего хозяина, на которого он не смеет замахнуться. Не смеет ослушаться своего Повелителя и Бога. Да и не хочет. Потому что дали установку. В гены вписали шифр о невозможности предательства... И подарили несколько запредельных для человека возможностей. Люди ведь не могут видеть в темноте, жить в "мертвых" земных точках, потому что там уровень радиации уже давно превысил все мыслимые и немыслимые границы, переносить просто зверские температуры - как плюсовые, так и минусовые... Мой порог почти восемьдесят градусов по Цельсию...

А еще мне вбили пытками одну простую истину - "Найди и убей во имя Инквизиции". Элементарно... Просто до безумия... А я...

Я хочу крови. И я ее получу. Ведь имя мне - Чудовище. Красивое... Завораживающее змеиной грацией и силой. Без колебаний убивающее тех, кого приказано. Не знающее сомнений и страха. Пощады. Этого слова вообще нет в моем лексиконе! Так захотели мои создатели...

Но как часто меня молили о ней мои жертвы! Стоя на коленях в собственной крови... Они тогда забывали о своей гордости.

Или гордыне. Как вам будет угодно...

Для них существовало лишь одно - желание выжить, спастись не важно какой ценой. В бездну падали золото и богатство, дети и жены, дворцы и вера... Глупцы! Неужели они не понимают, что все в этом мире принадлежит Инквизиции и моему Хозяину? Что для меня важно только Его слово. Его приказ. Или они просто не хотят понимать... слишком многое. Потому что им гораздо проще жить с закрытыми глазами. Так что, зачем им замечать что-то или понимать? То, что может пошатнуть их маленький и оберегаемый мирок, в котором потрясениям просто нет места. Вообще.

Впрочем, эти люди до сих пор верят в Бога. Создателя... Милосердного и Всевидящего. Всепрощающего.

Как от них можно ожидать чего-то другого?

Наивные, слепые калеки, цепляющиеся за то, что уже давно растворилось в течениях времени. Они ведь совсем не хотят знать, что Бога нет. А если бы и был, то наверняка Он уже забыл об этой маленькой мертвой планете...

Вера. Надежда. Любовь. Это лишь слова. Обыкновенные. Наивные. Потому что вам ведь надо во что-то верить, люди! Потому что иначе вы сами становитесь чудовищами.

Мотыльки, летящие на огонь Инквизиции.

Вот кто вы люди. Вам так нравится прятаться за мифической дымкой такой сладкой лжи! Прекрасной и порой ужасной. Как вторая реальность. С той лишь разницей, что ее не существует.

Но людям свойственно заблуждаться. Но я - не человек. Я знаю, что все в этом мире принадлежит моему Хозяину. И кто я такой, чтобы спорить с его желаниями и приказами?

Мое дело устранять тех, кто посмел замахнуться на его власть или усомниться в силе Инквизиции. Этим созданиям глупого Бога дорога только одна - на плаху. Или в объятья смерти через мою охоту.

А уж в жертвах у меня недостатка никогда не наблюдалось! Хотя среди них бывает попадаются вполне интересные экземпляры...

В последнее время моего Хозяина стал раздражать один художник... Вернее, его картины. Художник что? Рано или поздно он умрет. Так или иначе. Но картины! Картины будут жить своей жизнью. Потому что их называют гениальными. Сравнивают с полотнами эпохи Возрождения.

Эти картинки, намалеванные этим художником, обрели жизнь. И отобрать ее уже невозможно. Нереально. Потому что их помнят. Ими восхищаются. Их обсуждают. С ними спорят. И этим самым обеспечивают им жизнь...

Как говорит мой Хозяин - на них смотришь и видишь Красоту, которой уже почти не осталось...

Что, впрочем, дела не меняет. Этого художника все равно надо убить. Уничтожить. Стереть с лица этой земли. А может, и двух других... Марса и Венеры. Ведь совсем неизвестно на какой планете творит это "чудо".

Не важно. У меня есть приказ - "Любой ценой!" За то, что он посмел бросить нам вызов. За то, что посмел говорить о Боге в своих картинах. Всемогущем и всепрощающем. Существующем и наблюдающем за нами, своими детьми...

Чушь! Его нет. Только вот, этот человек предпочитает считать, что есть. Его право. А мое - исполнить приговор, вынесенный моим Хозяином.

Я, кстати, видел эти картины. Случайно. И понял, почему их так ненавидит Инквизитор... С этих полотен кричали СВОБОДА и НАДЕЖДА. А еще - ВЕРА. Наивная. Детская. Глупая и невозможная вера в чудо. Настоящее... Такое, которое не встретишь в истории или жизни. А только в сказках.

Я помню... одну картину. На сказку. Старую-старую. Кажется, она называлась "Маленький принц".

Там на фоне огромного звездного неба и красного песка стоял златокудрый мальчик. Стоял и смотрел на этот синий, пронзенный золотыми, багряными и даже немного зелеными лучами. И столько тоски было во всей его позе, что даже меня тронуло. На один миг. А потом все прошло... Осталась только память да вычитанные кое-где строки о том, что так можно грустить только по дому. Дому, в который ты не можешь вернуться. Но он есть... а значит - есть надежда. Маленькая, похожая на хрупкий цветок... И нельзя сорвать его. Растоптать. Уничтожить. Потому что это не под силу никому. Потому что это - сказка. Детская. Пережившая время.

И их много... Потому что они, эти наивные истории нужны людям. Как отдушина в этой удручающе серой жизни, где совсем нет места необычному и удивительному.

Здесь обычной девчонке никогда не стать принцессой. Потому что фей-крестных не существует. Только злые мачехи да сводные сестрицы. А хрустальные туфельки стоят баснословно дорого!

Уснувший мертвым сном не оживет от поцелуя... Это же просто глупости! Смерть победить не могут даже врачи Инквизиции, а не только какие-то "принцы"!

Лютый зверь не обернется добрым и верным товарищем. Потому что зверей уже нет. Почти. Так же, как и птиц... И растений. Только кактусы и остались...

Утенку не превратиться в прекрасного лебедя. Что поделать - себя не переделаешь... Без чьей-то помощи. Но и полученный результат может оказаться совсем не таким, какой ожидался в начале.

Я знаю. Потому что с моими генами именно поиграли. Переставили их. Перестроили в нужную комбинацию... Кое что добавили, кое что убрали...

Мне не обидно и не жалко.

О чем может жалеть Чудовище?

Только о собственных ошибках. Да и те очень быстро выветриваются из памяти не оставляя совершенно ничего. Уступая место обычной рутине. Приказам.

Сейчас я еду со своим Хозяином на какое-то мероприятие, призванное показать то, как заботится Инквизиция о подрастающем поколении. Достойной смене своих отцов, дедов и прадедов.

Но это только прикрытие.

Главное - найти того, кто сумеет затмить этого зарвавшегося художника с его верой. Который сможет написать Инквизицию во всем ее блеске. Настолько ярком и нестерпимом, что он затмит все видимое ранее. И останется только она, Инквизиция, и добрый пастырь - ее глава.

Говорят, что сейчас в Государственном Университете засияла Звезда, достойная положить свою жизнь на благо Инквизиции...

Но я - сомневаюсь.

- Вы уверены, что этот человек то, что нам необходимо, Хозяин?

Слуга не должен задавать вопросов. Никогда. Но мне можно. Потому что я - личная охрана. Верный страж. И мое единственное желание - чтобы тот, кому я служу, был доволен. Остальное - неважно. Остальное - суета сует. Оно развеется пылью и исчезнет. Как не было.

- Да.

Веское и тяжелое. Все уже решено. Все будет так, как спланировано. Так, как захотел мой Хозяин.

Потому что он видел что-то неизвестное мне. Потому что почти проверил этого необходимого человека. И не нашел ничего... компрометирующего.

А мне на колени ложится папка с документами на эту Звезду. Чтобы знал. Чтобы запомнил и взял на заметку.

Потому что скорее всего убивать ее, когда дело будет сделано придется мне. Или Лилит. Или Церберу. Что впрочем, сути не меняет.

Эта Звезда сгорит в зените своей славы.

Посмотрим...

Имя - Ольга.

Фамилия - Зайцева.

Сейчас молодежь почти не используют фамилии. Только иногда - отчества. Как насмешку. А фамилии... Они звучат только на официальных мероприятиях.

Но в моем случае даже одно имя может сказать очень много о человеке. Вернее то, как его называют другие. Здесь - Ольга. Без всяких сокращений. Только так и никак иначе. И от этого в отдалении слышится звук вороненых мечей и отблески костра. Так когда-то звали одну Княгиню. Которая мстила за своего мужа...

Может, жестоко, по-мнению многих людей, но... тогда было такое время.

Великая вещь - история. Ее всегда подают так, как надо. Превратно толкуют события, вводят в заблуждение... Потому что кому-то это необходимо.

А истина...

У всех она своя. Даже у меня. И имя ей алая кровь.

Возраст - 20 лет.

Мало. Очень мало. Но если ее талант заметен уже сейчас, то что будет потом? Опасность. Для Инквизиции. Или неоценимое подспорье.

Но тут уж как решит Господин и Хозяин. Это его право миловать или отправлять на костер.

Как человек - импульсивна и несдержанна. Подвержена сиюминутным порывам. Не отличается участием в общественных работах. Живет одна в довольно большой, но однокомнатной квартире.

Вот это все опасный сигнал. Потому что Инквизиция может быть для нее пустым звуком. Почти мифом. Ведь у нее - своя жизнь, где другим совсем нет места. Где слово моего Господина ничего не значит.

Талантлива...

И как доказательство несколько картин.

Что ж... Я могу согласиться, что эта девчонка нам подходит. Потому что мастерство ее огромно. Так изобразить умирающего дракона, пронзенного копьем инквизитора, судный день или воинство Инквизиции... Могут не многие. Да что немногие! Единицы...

На ее полотнах - смерть, кровь и все величие Инквизиции. Бывшее и будущее. То, которое уже не сотрется из памяти людей.

Она... смогла найти то самое мгновение. Единственное. Потому что если добавить всего пару штрихов, то картины будут смотреться совершенно иначе.

Воины Инквизиции станут палачами! Какими в сущности и являются.

А так... Они освободители. Победители.

Но мне больше импонирует полотно того художника, чьего имени не знает никто. С этой наивной и детской верой. Наверное потому, что... это чудо. Потому что в этом мире еще кто-то способен верить в Бога. Восхвалять Его и принимать просто так, без всякого пафоса и служб. Потому что Он живет у него в сердце.

У неизвестного художника в картинах сияли жизнь, свобода и вера, а здесь... покорность, обреченность жертв и торжество Инквизиции. Если конечно, вы смогли взглянуть глубже.

Настолько сильные, что это приковывает взгляд. Так же. Но иначе.

Потому что мы не палачи, а воины-освободители...

- Неплохо... Но насколько сильны ее любовь и уважение к Вам?

Мда... Они ведь похожи. Как отражение в искривленном зеркале. Родственники? Или знакомые? Маловероятно... Скорее разные полюса... Две стороны одной медали... или монеты.

- А вот это и предстоит выяснить тебе, Слуга мой. Присмотрись. Сделай выводы. Можешь даже навестить ее... Только неожиданно. Впрочем, ты и сам знаешь, что делать...

Знаю. И приказ мне ясен. Следить. За каждым шагом. Потому что ошибки быть не может. Не должно. И не будет. Остальные дела подождут. С Сопротивлением прекрасно справятся и Лилит с Цербером. А я... подожду.

- Она будет сегодня на... мероприятии?

Изящно изгибается тонкая бровь...

Я не сомневаюсь, Хозяин. Просто... уточняю. Во избежание ошибок.

- Да. Будет. Как же иначе? Ведь награждать ее приехал сам Архиепископ, Великий Инквизитор за заслуги перед Родиной...

Вон оно как... Награждение. За заслуги. Будущие.

А мы уже приехали. Первым выходит из машины и заходит в здание университета Хозяин. Я на три шага позади.

Там, где мое место. Место ручного Чудовища. Я не против. Так даже интересней.

Встречают... Всем преподавательским коллективом во главе с ректором. Сколько радости и счастья! Преданности и восхищения! Пред ликом моего Господина... И моим заодно. Как же! Приближенное к Высшей власти лицо! Следовательно надо уважать и... бояться. Потому что о моей деятельности слышали все. Но предпочитают не помнить. Что тут сказать - люди! В своей глупости они не изменились...

- Святой отец, это такая честь для нас, что вы...

Мой хозяин действительно предпочитает, чтобы на людях его называли просто "Святым отцом". Мол, он боится гордыни, одного из самых страшных человеческих грехов. Поэтому и просит об этой малости. Это ведь так просто... Да и людям удобнее. Заставляет их не так бояться...

Волк в овечьей шкуре. Только об этом знают очень немногие среди простого населения. А в Инквизиции... Там только свои. И уж они-то не строят иллюзий. Потому что сами такие же...

- Ну что вы! Это для меня честь встретиться с нашей Звездочкой! Это же талант! Талант! Инквизиция не может позволить ему пропасть втуне...

Пыль в глаза. Все. И всепрощающая и все понимающая улыбка, и кажущиеся кротость и смирение... Все таки мой Господин - гениальный актер.

- Прошу вас, сюда... Все уже собрались...

Студенты-то? Ну еще бы! Куда бы они делись...

- Конечно.

Ректор - смешон в своей преданности. Но и другие - не лучше. Кроме, разве, одного... Но это скорее врожденное хладнокровие, чем что-то иное. Но присмотреться все-таки стоит. Просто так...

А вот и будущая смена! Сколько восторга! Аж тошно...

- Дорогие студенты! Я хочу сообщить вам...

Так и где же мое задание? Посмотрим, посмотрим... А вот и она. Сидит в первом ряду с недовольным выражением лица. Соседи надоели, девочка? Бывает, бывает...

Только вот чем же они тебя так довели, что создается ощущение о том, что скоро прольется кровь? Раскритиковали твою работу? Не-е-ет! Такие картины не критикуют. Во всяком случае - эти дети. Недоросли еще...

Пустили неприятные и компрометирующий слух? Тоже - нет. Это вызвало у тебя только бы скуку, но не гнев... Потому что ты к этому уже привыкла. Потому что ты - Звезда. Комета, которая ворвалась в их жизни и заставила ожить похороненные в глубине этих черствых душ чувства. Разные.

Что же? Что они тебе такого сказали? Чем довели?

Или тебе просто не нравится всеобщее внимание? Эти взгляды, направленные на тебя? Желающие стереть тебя в порошок, обратить в пепел?

- ...что нас сегодня почтил присутствием сам господин Архиепископ! Поприветствуем его!

Аплодисменты. Иначе и быть не может. Это - обыденность. Привычка. Так что... продолжим размышления.

Куда смотрит эта бравая команда сплетниц? Не туда, куда надо бы было. И что вас так заинтересовало в моей скромной персоне?

А! Кажется, знаю...

Глупо. Как же все это глупо. Но в стиле этих детей. Как говорится - без меня, меня женили. Что ж... Могло быть и хуже... А так - даже полезно. Не вызовет подозрений, если я вдруг нагряну к моему заданию домой. С проверкой.

- Дорогие мои студенты. Я рад сегодня присутствовать в этих стенах и видеть столько юных и чрезвычайно одаренных звезд. Вы все - наше будущее. Опора. И я надеюсь...

Скривилась как от зубной боли. Так не любишь долгие и торжественные речи, девочка? Понимаю. Но тут уж ничего не поделать. Молчать можно только на войне. Да и то, не всем. Лидеры должны говорить. Вдохновлять на подвиг. Находить верные ключики к вашим сердцам. Но ты этого еще не знаешь...

Ты - ребенок, не смотря на свои двадцать лет...

- ...И я хочу особенно отметить вклад в нашу культуру вашей сокурсницы - Зайцевой Ольги Анатольевны, чьи картины...

О какое оживление! А эта девочка даже не удивлена... Знала?

Скорее - предполагала...

Это уже... интересно. Это значит, что у моего приказа есть способность логически мыслить и делать выводы. Опасное качество.

- ...поэтому Инквизиция решила наградить ее медалью "За заслуги" четвертой степени и внести ее картины в культурный фонд. Подойди сюда, дитя мое...

Улыбается. Одними губами. А глаза - мертвы. В них ничего нет. Ни единой эмоции. Только пустота. И в эту серость страшно смотреть. Она затягивает.

- Я не достойна... Я всего лишь хотела рисовать и...

Смущается. Краснеет. Запинается. Но в то же время выглядит до безумия довольной. Заметили и оценили! Ее!

А Хозяин смотрит благосклонно и гордо. Словно бы это Он вырастил это дитя. Словно, это его заслуга в том, что эта Ольга обладает таким талантом. Только вот это - игра. На самом деле он торжествовал. Наконец-то кто-то достойный выполнить его замысел! Показать все величие не только Инквизиции, но и его! Жаль, что эта пешка не знает ничего...

Вокруг гремели аплодисменты. Этой девочке завидовали. Почти каждый хотел быть на ее месте, но... не судьба. Они просто оказались недостаточно талантливы. И поэтому сидят в зале, а не стоят на сцене. А у этой Ольги появились лишние враги. Теперь ей и шагу нельзя сделать, чтобы не натолкнуться на соглядатаев такой доброй и щедрой Инквизиции.

Что ж, хочешь быть известным - готовься к присутствию в своей жизни огромного количества шпионов.

А ты, Ольга, уже почти подписала себе смертный приговор. Не своими руками, но сути это все не меняет. Ты - агнец на заклании. Во имя Великой цели!

И ты - понимаешь это...

Но улыбаешься... Сквозь зубы. Жмешь руки. Принимаешь поздравления. Обещаешь создать еще много картин.

Это все длится долго. Почти три часа... Считая банкет. Но и он заканчивается... И все расходятся по домам, бросая на тебя заинтересованные взгляды.

Ведь ты - остаешься. Потому что для тебя этот вечер только начинается...

Потому что награда лишь прикрытие. Потому что ее придется отработать потом и кровью. Жизнью.

А дальше... Когда все ушли и в университете осталась лишь охрана начинается...

Разговор лишь для двоих. И меня. В отдельном кабинете, где царила такая ненужная мне роскошь. Но такая необходимая для того, чтобы пустить в глаза пыль. В данном случае - этой девочке.

- Ольга, я думаю, вы позволите мне вас так называть?

Здесь нет никого. А я... тень. И это позволяет мне наблюдать. За многим. И строить свои выводы.

- Конечно... Как вам будет угодно, Отец.

Сократила... Надо же! И не боится. Ни капельки. Уж страх-то я чуять умею. И здесь его нет. Только заинтересованность напополам со скукой.

- Так вот, Олечка...

Уголки губ дрогнули, но не решились сложится в... усмешку. Горько-насмешливую. Ты так не любишь это сокращение? Или тут что-то иное? Пока не ясно. Впрочем, с тобой вообще почти ничего не понятно. Потому что ты - тихий омут. И мне не известно какие черти водятся на его дне...

- Я не буду ходить с вами вокруг да около... Инквизиция хочет поручить вам написать картину. В главном зале.

Легкий поклон. Никаких вопросов. Только легкое удивление... и наконец-то страх. Перед таким назначением? Такой работой? Оказанной немыслимой для такого юного создания честью.

- Каких размеров полотно?

Профессионализм не пропьешь. В большинстве случаев. Вот и здесь это помогло остаться на плаву. Не потерять голову. Неплохо. И странно... так уметь держать себя в руках.

Кто ты, Ольга?

Почему мне кажется, что за бездной твоих серых глаз стоит что-то еще... Что-то, чего следует опасаться.

- Четыре на пять. Метров, конечно же.

Попалась рыбка в сети, из которых живой не выбраться. Как все глупо в нашем мире...

- Когда я могу увидеть место... своей работы? И, возможно, услышать ваши пожелания?

Мой Господин удовлетворенно кивает. Жребий брошен. Да будет так. Инквизиция сказала свое слово. И с ним - не спорят.

А мои мысли... Я пока оставлю их при себе. Потому что слишком мало видел. Слишком мало знаю...

И еще мне надо узнать то, как ты работаешь, девочка. Чтобы понять...

- Сегодня у нас вторник... Тогда я буду... И... В пятницу. Около полудня.

Не просьбы - приказ. И она это поняла. Так же, как и то, что встреча окончена. Время уходить...

Мне было бы даже жаль ее, если бы я знал это чувство. Но - нет. В душе пустота. Такая же, как и на дне этих серых глаз.

Потому что так проще ей.

Потому что таким создали меня.

И я доволен своей участью. Участью и судьбой игрушки, которую когда она надоест кукловоду, выбросят на помойку. А пока я буду служить и выполнять приказы своего Господина и Хозяина. Потому что я - Чудовище. Ручное... ..